Возвращение атлантов. Глава 1. Академия (Лорена Доттай)

© Лорена Доттай, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Почему ты не спрашиваешь, чем я занимаюсь в последнее время?

– Ты пишешь фэнтези для взрослых.

– Да, они будут думать, что это фэнтези, а я знаю, что мы существуем на самом деле.

Глава 1. Академия

Она стояла перед металлическими воротами с ажурной решеткой, сбоку на каменной стене незаметная табличка: Академия Атлантиды, – и размышляла: «Войти? Войти – не войти – войти?» Она уже не первый раз останавливалась перед этими воротами, делая вид, что просто прогуливается вдоль стены, а проходя вдоль стены, она неизбежно углублялась в парк и потом сидела там в раздумье на скамье.

Люди проходили в парке мимо «атлантических» ворот, но они почему-то их не замечали, как и табличку рядом с ними на стене, именно табличка в первый же день бросилась ей в глаза и повергла в смятение. Ее внутренний болтун «болтал» не останавливаясь: «войти-не войти-войти-не войти…»

Так недолго и с ума сойти. Ни одного мгновения остановки, никакого просвета в голове. Еще несколько дней назад она вообще не подозревала о существовании этой академии.

Да-да, конечно, все слышали об Атлантиде: она когда-то затонула из-за чего-то, но когда это было? Да в том-то и дело, никто не знал, когда это было. И никто не знал, где это было. Да и никто точно не знал, было ли это на самом деле.

Ну да, Платон там что-то написал, после своей поездки в Египет. А где же искать следы Атлантиды, если не в Египте? Да, но некоторые историки утверждали: Платон никогда и не был в Египте, это некто, кто был в Египте, рассказал Платону об Атлантиде… В общем, это была седьмая вода на киселе… Как теперь докажешь, что Платон побывал в Египте и, может быть, прошел посвящения и обучение, или как докажешь, что Иисус…

С той стороны ограды показалась невысокая хрупкая женщина, она шла по тропинке прямо к воротам. Сейчас она выйдет со двора академии… Но женщина остановилась и пригласила жестом войти. Ничего больше не оставалось Софье, как войти. Не убегать же в парк, сломя голову.

И она вошла. Моментально болтун замолчал, и в голове наступили тишина и ясность, впервые за много дней. А та хрупкая женщина вышла из ворот академии и направилась своей дорогой. Через несколько минут она влилась в поток пешеходов, в городское движение, и больше ничем не отличалась от них. Она была в потоке.

Тут болтун снова заболтал, и правильно, – ведь она дала ему столько пищи в последние дни, когда искала информацию в интернете. Да, об Атлантиде. «И двенадцать тысяч лет назад произошла война между атлантами и лемурийцами, – продолжал болтун, – атомная война, и никто не победил…»

Усилием воли она оборвала болтуна.

– Что, так и будем стоять во дворе? – послышался голос.

Она подняла голову вверх и увидела в окне второго этажа женщину, которая махала ей рукой. Женщина тоже была миниатюрная и стояла на подоконнике.

– Так и будем стоять во дворе? – снова спросила она через форточку, – поднимайтесь ко мне, я скоро ухожу на обед.

Подняться к ней? Для чего? Тем не менее Софья быстро направилась в сторону входной двери, а та сама отворилась и затворилась за нею. «Должно быть, автоматическая», – подумалось ей тогда.

На втором этаже располагался секретариат. А вторая хрупкая женщина, что показалась в окне, она оказалась секретарем и теперь сидела за компьютером.

– Скажите мне свое имя, я вас запишу, – проговорила она, не тратя времени ни на какие приветствия. – А потом я отправляюсь на обед.

– Вы запишите меня в Академию?..

– Ну, а куда же? – спросила та, удивленно отрываясь от монитора.

– София… меня зовут София… – та же растерянность в голосе.

– О! София! София – Вечная Мудрость-женственность – Планетарный Логос… – говорила секретарь сама себе, быстро скользя пальцами по клавиатуре.

– Вы имеете ввиду Владимира Соловьева? – переспросила Софья, видя как бы со стороны, что вся ситуация принимает какие-то странные, нереальные черты, но в этом есть своя логика.

– Да нет, я имею ввиду Атлантиду, – проговорила секретарь, отрываясь от монитора, – какое сегодня число?

– Число? – переспросила Софья, она достала мобильный, но тот оказался отключенным, – не знаю, наверное, одиннадцатое августа.

– О! – воскликнула секретарь и даже откинулась на спинку кресла. – Одиннадцатое августа одиннадцатого года!

– Почему одиннадцатого? – возразила Софья, – у нас сейчас две тысячи девятый год.

– Ну, так две тысячи девятый год – он разве не одиннадцатый? – удивилась секретарь.

– Ну, хорошо, – проговорила терпеливо Софья, – мне нужно сдавать вступительные экзамены или тесты?

– А вы уже сдали, – отозвалась секретарь, она уже выключила компьютер, теперь поправляла прическу.

– Когда?!

– Когда-когда, – передразнила секретарь, она ужасно торопилась, а эта девушка перед ней – такая еще медленная, впрочем, они все такие поначалу… – Когда вы вошли в ворота, вы сдали экзамен, вы же видели табличку «Академия Атлантиды»?

– Да, естественно, – ответила Софья.

– Вот и не «естественно»! – воскликнула женщина, – ее видят только единицы! Может быть, один на десять тысяч человек!

– Ба! – воскликнула теперь Софья.

– Они даже ворот не видят, не говоря о табличках! Для них это просто стена парка и больше ничего, – говорила женщина, собирая сумку.

– Значит, никаких тестов? – снова спросила Софья.

– Ну, можете фотографию своей ауры принести или… ха-ха-ха… справку из психдиспансера, мне-то все равно, – проговорила секретарь и направилась мимо Софьи к двери.

– А… – начала было Софья. Так много вопросов вдруг возникло.

– Вон там все написано, – женщина махнула рукой в сторону доски объявлений, висевшей на противоположной стене, и исчезла за дверью.

Софья осталась одна в кабинете. Начало учебного года тридцать первого августа одиннадцатого года – года мастерства и трансформации. Тридцать первого августа в девять часов утра состоится приветствие Учителя. Оно будет передано прямым путем и предназначено исключительно для первого курса. Для старшекурсников было вывешено расписание на непонятном Софье языке, напечатанным графическими знаками. Они начинали учиться с первого сентября.

«Куда я попала! – подумала Софья. – Даже болтун заткнулся… от удивления… Я ничего не знаю, я ничего не умею… Я только вчера прочитала об этой атомной войне… Ну, ладно, если я увидела эти ворота, значит, в этом что-то есть… Они даже ни о чем меня не спросили, может быть, они уже обо мне все знают?.. Все это в высшей степени странно…»

Она отправилась по коридору к выходу. На стенах висели портреты благородных мужей всех времен и народов. Но Софья никого из них не знала, она могла только по одежде определить, что некоторые из них жили в более древние времена, а другие – в менее древние.

«Как это привычно видеть, что ни одного женского портрета, – подумала вдруг она с неожиданной для себя горечью. – Женщины остаются в тени, в тени мировой истории». Стоило ей только подумать об этом, как взгляд ее упал на женский портрет. Он висел такой небольшой и скромненький, совсем незаметный. Софья где-то уже видела эту женщину… Ах, да… Портрет камеристки инфанты Изабеллы… Конечно, в Эрмитаже… У нее такие, нечеловеческие глаза…

Вдруг Софью нечто ударило в лоб, как будто струя или мгновенный луч света вошел в лоб и вышел позади, из затылка. Она мгновенно сомкнула глаза от испуга и от яркости этого луча, но и перед закрытыми глазами, перед внутренним взором, сиял золотисто-огненный свет. Она стояла, словно оглушенная, с закрытыми глазами, а когда наконец осторожно открыла их, то узнала на портрете ту женщину, которую она увидела в воротах академии и которая пригласила ее войти. И, хотя у нее определенно было внешнее сходство с камеристкой, она была кем-то другим, кем-то значительным здесь, но кем, этого Софья еще не знала.

Софья шла, задумавшись, вдоль канала. Все происходящее походило на сон, ей казалось, она закроет-откроет глаза и вот – он закончился, этот странный сон. Она вдыхала прохладный воздух, поднимающийся от воды, усиленно моргала глазами, но сон не проходил. «Ну, хорошо, – подумала она, – приду домой, лягу спать, завтра утром проснусь, открою глаза, и все будет по-прежнему».

Она так и сделала – открыв глаза поутру и увидев привычную обстановку своей комнаты, решила, что все по-прежнему, а академия – это был лишь сон. Прошла неделя, жизнь текла обычным чередом: днем она сидела за компьютером, а вечером ходила гулять с Марком. Марк был ее другом и, можно сказать, с некоторого времени женихом. Они почти каждый день ходили гулять в парк и по дороге обсуждали свою будущую совместную жизнь. Софья была почти всем довольна, ее только коробило, что иногда Марк увлекался. Он хотел обговорить все до мелочей, чтобы «быть уверенным», как он выражался. Нужно было обсудить, в каком районе города они будут жить, в какой квартире, какая мебель будет стоять в квартире и в каких местах…

– Или, может быть, пригласить специалиста, чтоб он сделал дизайн квартиры? – спросил Марк.

Софья очнулась.

– Двенадцать тысяч лет назад между атлантами и лемурийцами произошла война, – проговорила Софья, – а, представь, они могли бы быть нашими предками… А, представь, если принять во внимание наши многочисленные инкарнации, мы сами атланты и лемурийцы и одновременно – предки самих себя!

Вот о чем она думала последние полчаса.

– Ну и шутки у тебя! – засмеялся Марк.

– Да, вот такая я шутливая, – проговорила Софья и улыбнулась, но на душе у нее было невесело.

– Ты хочешь свесить все на меня? – спросил Марк. – Квартиру, мебель, переезд?

– Давай не будем ссориться, – мягко сказала Софья и взяла его под руку.

Марк вел ее в парк вдоль каменной ограды. «Именно он ведет меня сюда, – подумала Софья, – он подвел меня к воротам Академии».

– Давай остановимся здесь, – предложила Софья, – у ворот.

Она не сказала, у каких ворот. Они остановились. На табличке сбоку от ворот была надпись: «Академия Атлантиды».

– До ворот еще далеко, – отозвался Марк, – мы как раз в середине парка.

Тихий, но ликующий голосок пропел Софье: «Она существует, она существует!»

– Да, конечно, – ответила Софья, сама не понимая, откликается ли она на реплику Марка или отвечает на радость собственной души, – да, конечно.

Смирение снизошло на нее, она теперь могла согласиться с Марком, что бы он ни говорил, ей не хотелось спорить, думать, мечтать о будущей жизни – ее счастливую будущую жизнь Марк уже расписал по годам. Она знала теперь, что Академия существует, и она видит, видит табличку, в то время как для Марка не существовало ни ворот, ни таблички, ни Атлантиды. И они отправились к другим воротам.

– Я ничего не свешиваю на тебя, – проговорила Софья, когда они уже прощались, в темноте она подставила Марку щеку, и тот поцеловал ее, но довольно сухо. – Завтра я встречаюсь с Ольгой, и мы идем по магазинам, я не отстраняюсь, – добавила она.

– Общение с Ольгой тебе всегда шло на пользу, – заявил Марк на прощание.

Марк ошибался. А Ольга не захотела ходить по магазинам. Она считала своим долгом поговорить с подругой перед тем, как подруга сделает важный шаг в жизни. Они выбрали небольшое кафе и заняли столик перед окном, выходящим на проспект.

– Марк очень положительный человек, – проговорила Ольга, когда официант отошел с заказом. – Но ведь ты знаешь, он не интересуется нашими вещами.

Софья следила за непрерывным движением пешеходов за окном. Она отвечала машинально.

– Да, Марк очень положительный человек, я знаю, настолько положительный, что мне иногда кажется, он слишком положительный для меня.

Ольга непонимающе взглянула на нее, она вдруг испугалась, не сделала ли она антирекламу Марку.

– Да, ты права, – продолжала Софья, глядя в окно, – он не интересуется нашими вещами.

– Марк или не Марк, а ты должна выйти замуж, – проговорила Ольга с убеждением голосе. – Ты должна отработать свою женскую карму. Мы воплощаемся в женском теле, чтоб отработать женскую карму. Это твоя доля.

Она замолчала на некоторое время, и Софья тоже молчала, ей стало вдруг тошно от всего, что она знала, и от того, что происходило в ее внешней жизни последние две недели. Ей хотелось бездействовать, а ее тянули, как пружину, разные люди и в разные стороны.

– Ты же знаешь, мужчины нарабатывают карму, а женщины ее отрабатывают, – мягко проговорила Ольга, обращаясь к Софье, как к ребенку. – Наша доля – с достоинством вынести испытания…

– Меня уже тошнит от этого слова, – вдруг громко проговорила Софья, – испытания-испытания-испытания!

– Да? – удивилась Ольга, но мгновенно среагировала: – От этого никто не уйдет, и тебе этого не отменить.

– А, представь, если именно я возьму и отменю, – вдруг произнесла Софья, – потому что я не хочу всем стадом, как один, идти к светлому будущему под предводительством вожака.

Софья мгновенно пожалела о том, что озвучила эту мысль. Но это сказалась усталость прошлых дней и вся эта неопределенность, какая-то странная обреченность в душе и раздвоение: Софья желала одного, а делала совсем другое.

– Мне нужно что-то сделать для своей души, – заявила вдруг Софья, – она очень-очень устала.

Принесли кофе.

– Ты должна выйти замуж – и это самое лучшее, что ты можешь сделать для души, – снова проговорила Ольга. – Постепенно ты отучишь Марка есть мясо и приучишь его ходить на наши праздники…

– Я сама знаю, что лучше для моей души, – проговорила Софья, – и я никому ничего не должна.

Это был, что называется, момент правды и, похоже, ее больше не будут приглашать на праздники. И хорошо… хорошо… А что до Марка, она для Марка недостаточно положительный человек, и сколько лет он сможет вытерпеть ее неположительность?..

Может быть, в нем тоже живут тайные надежды ее переделать? Отучить… и приучить? – это были Ольгины слова. Нет, Софья не собиралась никого приучать к своим привычкам, она просто жила каждый день, иногда ходила на праздники, иногда читала книги… Тут в голове ее блеснула идея.

– Пойдем в парк? – спросила она. И Ольга тотчас согласилась, им обеим не хотелось пребывать в натянутой атмосфере, можно было просто сменить тему и место.

Софья еще издали увидела ворота, и они потянули ее к себе, как магнит, и она подвела к ним Ольгу. Ведь та прочитала столько эзотерических книг, она должна увидеть ворота и табличку!

– Мы пришли, – сказала Софья, когда они остановились напротив ворот.

– Мы стоим посреди кустов, – произнесла вполголоса Ольга. – Мы так и дальше будем здесь стоять?

– Да нет, – ответила Софья, – мы пойдем к воротам, на выход.

Уже перед выходом она спросила Ольгу:

– Какое сегодня число?

– Двадцать девятое, – ответила та.

– Опять одиннадцатое число, – проговорила Софья сама себе.

Ольга недоуменно посмотрела на подругу, но ничего не сказала. И на этом они попрощались. Последний день перед академией, воскресенье, Софья решила провести в одиночестве и в полном молчании – это и было лечением для ее души.