1 ЧАСТЬ
1 глава
Июльское солнце палило нещадно. Вокруг трещали кузнечики и жужжали шмели. Аромат высохших трав наполнял легкие. Глеб вприпрыжку бежал с холма и размахивал пакетом с только что сорванным щавелем. Бабуля уже, наверное, приготовила тесто для нежных пирожков. Ждет его, стоя на крыльце дачи – Глеб хоть и самостоятельный, но ему всего пять лет.
Слабый раскаленный ветерок обдувал его лицо, руки, голые коленки с еще не зажившими царапинами. Глеб остановился на краю обрыва. Он любил стоять тут. Глядя вниз, на такую далекую и кажущуюся маленькой долину, он представлял себя большой птицей, свободно парящей над всем миром. Он раскинул руки в стороны. Сердечко трепетало в его наивной детской груди. Непонятное счастье переполняло душу. В долине ярко, до рези в глазах, сверкала на солнце лента реки. Глеб поднял глаза к небу. Прищурился, разглядывая плывущие облака, похожие на кораблики. Под его взглядом кораблики распухли, как будто приблизились и стали видны их острые, рваные края.
Глеб резко, как будто кто выдернул, вернулся в реальность. Он сидел за столиком на уличной террасе собственного суши-бара. Летний зной точно так же обжигал, как и в воспоминании из детства. Глеб вытер вспотевший лоб и только сейчас сообразил, что он не один. Напротив сидел японец, его шеф-повар. Причем сидел он здесь еще до того, как Глеб отключился. Японец на плохом русском жаловался на не очень качественные поставки морепродуктов, грозился, что если еще раз привезут такую ужасную рыбу, он самолично порежет поставщика на роллы. Повар был не на шутку взбешен. Глеб с опаской посмотрел на него – видел тот или нет, как он выпал из разговора? Вроде ведет себя вполне естественно. Значит, не заметил. Скорее всего, это его «отсутствие» длилось несколько секунд. Глеб облегченно вздохнул и полез в карман за платком, пот так и катился с него. Что за жара невозможная! Как в парилке.
Глеб отпустил шеф-повара, пообещав разобраться с поставщиком. У японца не было причин сомневаться в том, что проблема будет улажена, он быстро ушел на кухню, а Глеб остался сидеть на улице. Было где-то около двух часов дня, не самое подходящее время для наплыва любителей японского меню, поэтому и внутри и снаружи бара было пусто. Глеб рассеянно смотрел на машины, проезжавшие по широкой проспектной дороге. Что с ним сегодня не так? С самого пробуждения его не отпускало какое-то неприятное, давящее чувство страха. Глеб даже не знал, как это объяснить – внутри как будто что-то дрожало… Предчувствия?.. Тьфу ты! Он подавил смешок. Чушь какая! Просто вчера на рауте у Писанова съел что-нибудь не то, вот и трясется душонка, а если быть точным, то желудок. Глеб допил остатки чая, обнажив дно белой кружки. Однако, что это сегодня с ним было, что за странное выпадение из реальности? Такого раньше не случалось. Неужели к его ненавистной болезни добавилась еще новая? Этот кусок воспоминаний из детства… он и раньше видел тот часто повторяющийся сон. Но это всегда был только сон, а тут Глеб мог поклясться, что не спал, да и как можно заснуть посреди разговора? Может, и правда пора пройти обследование, как советовал Сотеев? Захар был толковым врачом, он наблюдал Глеба последние два года. И ни разу Глеб не усомнился в его профессионализме.
В бар заглянули двое посетителей – молодой рыжеватый парень и пожилой лысеющий мужчина в очках и костюме с галстуком. Глеб сходу определил их социальный статус: студент и преподаватель. Сели за соседний столик. К ним тут же подбежала официантка, русская девушка в японском кимоно. Персонал у него что надо, вышколенный. Посетители долго рассматривали меню, выбирали, потом все же сделали заказ. Официантка посеменила на кухню. Проходя мимо Глеба, она подняла руку, поправляя прическу. Широкий рукав кимоно скользнул вниз, и взору Глеба предстала голая по локоть рука. На загорелой, покрытой золотистыми волосками, коже отчетливо выделялись разные круги и завитушки, затейливо сплетенные в общий узор. Прикольная татушка, отметил про себя Глеб и неожиданно ощутил тягучую волну желания, огнем пробежавшую в паху. Легкое удушье сбило дыхание. Докатился! Уже один вид девичьей руки приводит его в трепет. Вот что значит долгое воздержание. А всему виной работа, которой в последнее время было слишком много. Постоянная гонка вперед, новые тренды, лишь бы оставаться в ногу со временем, подстраиваясь под изменчивые запросы потребителя… Девушка давно ушла, а Глеб все еще пребывал в легком возбуждении. А, может, он зайдет сюда вечером и встретит ее после работы? Вдруг она не против? Из приятной задумчивости его вывели голоса за соседним столиком.
– Илья Петрович, если мы будем искать целенаправленно, то обязательно найдем новые захоронения, – горячился молодой человек за соседним столиком.
– Вы же знаете, что руководство не одобряет нашу затею. Данный проект, по их мнению, не перспективен с научной точки зрения. У нас нет финансирования.
Глеб не понимал, зачем он все еще сидит здесь. В офисе у него была куча дел, подготовка к открытию нового, третьего по счету, суши-бара требовала его постоянного внимания, непосредственного участия. Но этот разговор чем-то зацепил его внимание, хотя он и не понимал в чем тут дело.
– Нам нужно искать независимого спонсора, – настаивал молодой. – Нельзя опускать руки. Это же будет открытие века!
– Дима, вы не знаете, что это за толпа народу скопилась вон там? – озабоченно кивнул пожилой мужчина в сторону.
Студент обернулся. Глеб тоже машинально посмотрел в указанном направлении. Но никого не увидел.
– А… это бизнесмены, желающие финансировать нашу экспедицию, – вполне серьезно сказал преподаватель, прихлебывая пиво, принесенное расторопной официанткой.
Это надо было видеть недоуменно-обиженное как у ребенка лицо молодого человека. Преподаватель хрипло засмеялся. Глеб постарался спрятать улыбку. Вдруг студент заметит, он сидел как раз лицом к Глебу. Нет, пора уходить. Глеб поднялся из-за стола и вдруг почувствовал дурноту. Голову как будто сдавило тисками, перед глазами все поплыло, а в нос ударил запах луговых трав. Он как подкошенный рухнул обратно на стул. С трудом поглядел на посетителей. Кажется, никто не заметил его слабости, все так и продолжают болтать.
– Что мы можем предложить нашим зажравшимся богатеям? – спрашивал пожилой. – Предположения? Народные легенды?
Может, позвонить Сотееву, подумал Глеб? Пусть приедет, заберет его. Что-то с ним явно не так. Чем-то похоже на его обычный приступ, но все как-то неправильно, по-иному… Глеб достал телефон из кармана. Приблизил его к лицу, буквы и цифры расплывались, и он не мог сфокусировать зрение, злился. Тяжелая капля шлепнулась на экран, растеклась, и вовсе закрыв все надписи в «телефонной книжке». Кровь. Глеб вытер под носом, вымазав всю руку, но кровь не останавливалась. Глеб достал платок. Ему стремительно становилось хуже. Руки мелко дрожали, так и норовя выронить аппарат связи.
– А как же архивные документы, датирующиеся девятнадцатым веком? Уже тогда были найдены доказательства того, что наша с вами теория – не досужий вымысел и не околонаучный бред!
«Да что ж так громко-то!» – застонал Глеб про себя, не зная как убрать появившийся звон в ушах. Он уронил голову на стол, мышцы шеи отказывались ее держать. Щека, соприкоснувшись со столешницей, тут же погрузилась в теплую жидкость. Сколько же набежало крови, – поразился Глеб, закрывая глаза. Он почувствовал, как кто-то касается его, ласково гладит по голове.
– Бабуля, – прошептал Глеб.
Женщина склонилась над Глебом, улыбнулась. И ему вдруг стало так легко и хорошо. Никаких проблем. Тишина и покой. Глеб прекрасно понимал, что все это происходит в его сознании, потому что на самом деле его бабушка не могла оказаться рядом – она давно умерла.
– Эй, эй, только не отключайся! – шептал тревожный голос.
А Глеба уже везли на каталке. Последнее что он успел увидеть и запомнить: белые стены и потолок. Больница? И он погрузился в темноту.
Глеб проснулся. Он все еще чувствовал слабость, голова побаливала, но в остальном все было в порядке. Даже не открывая глаз, понял, что находится не в своей кровати. Матрас был слишком жесткий, одеяло какое-то колючее. И душно, невыносимо душно. Что это за чудо-больница такая? Сегодня же он уйдет отсюда.
– Я же вам уже сказала, – послышался где-то рядом девичий голос. – Меня зовут Лера!
– И кто вы такая, Лера? Что за птица? Откуда вы взялись? – спрашивал насмешливый мужской голос. Вроде где-то Глеб уже слышал его, но, видимо, не так часто, потому что не мог вспомнить его обладателя.
– Могу то же самое сказать и про вас, – огрызнулась девушка.
– В списке студентов вас нет, – уже строже сказал мужской голос.
– А, может, я ваша любовница? – дерзко ответила девушка. Кто-то рядом прыснул от смеха. Но совсем не весело.
Глеб открыл глаза. Прямо над ним оказался матерчатый свод. Та-а-ак. Глеб сел. Ошибки не было. Он находился в туристической палатке. Голова как-то опять резко закружилась, а из гортани вырвался сдавленный смешок. Что это? Больница в полевых условиях? Госпиталь? Ну, это уж совсем!
– А что вы их не допрашиваете? Кто они? – Продолжала упрямиться невидимая девушка.
Глеб быстро определил, что люди находятся где-то метрах в десяти от палатки. Совсем рядом.
– А зачем? Я их прекрасно знаю. Это мои студенты: Андрей Копытов и Дмитрий Сметанин, – браво ответил все тот же знакомый голос.
Это уже становилось совсем интересно. Студенты? Глеб, ничего не понимая, осторожно выглянул из палатки. Сухой, теплый ветерок бросился ему в лицо. Солнце ослепило. Он рефлекторно поднял руку, закрываясь от яркого света.
– Глеб Дмитриевич?.. Наконец-то… – Первым его заметил пожилой мужчина в затемненных очках, в холщовой светлой куртке и с банданой на голове. Он замахал рукой, призывая внимание остальных. – Глеб Дмитриевич очнулся.
И тут же подбежали еще три человека, одетых в той же туристической манере, что и их предводитель. Они подошли и выжидающе уставились на него. Глеб оторопел. Ни одного из них он не видел раньше. Хотя нет, этот пожилой мужчина в очках был чем-то знаком. Особенно его голос. Он где-то вертелся в голове и Глеб никак не мог уцепить за хвост вьющуюся муху памяти. Это что, какой-то глупый розыгрыш со скрытой камерой? Воспользовались тем, что он был в отключке, и привезли его сюда? Но зачем? Бред какой-то.
– Как вы себя чувствуете? – осторожно спросил мужчина, уже не так радостно.
– Где я?
Глеб оглянулся: вокруг, насколько хватало глаз, раскинулась каменистая равнина, а справа возвышались скалы, метров сто на вскидку. Они были какие-то странные, эти скалы. Чисто внешне. Но Глеб не стал заморачиваться на изучение местности. Довольно того, что он находился в незнакомом месте, где-то за городом. И его привезли сюда против воли. Он этого так не оставит. Он этих шутников по судам затаскает. Они долго потом будут «веселиться». Обычным штрафом не отделаются.
– А вы не помните? – как-то с надеждой спросил мужчина, поправляя очки.
И вот этот взгляд, этот вполне безобидный вопрос заставили Глеба испугаться. Он не помнит, а должен был? Глеб почувствовал страшную сухость во рту, как будто не пил целую вечность.
– Дайте пить, – попросил он.
К нему подошла девушка и протянула свою фляжку. По возрасту она была где-то в районе двадцати лет. Светлые волосы, голубые глаза. Не сказать, чтобы красавица, но вполне приятная внешне. И фигура стройная. Глеб не совсем аккуратно взял фляжку, чуть ли не вырвал, и жадно приник к горлышку. Вода была невообразимо вкусной, хоть и тепловатой. Девушка наблюдала за ним, склонив голову. Как энтомолог изучает букашку. Вдруг резко придвинулась к нему и торопливо зашептала:
– Я думаю, нам с вами нужно держаться вместе.
Глеб чуть не подавился водой. Что за люди и что за представление они здесь устроили?
– Они тут все чокнутые. – Девушка доверительно наклонилась к Глебу, кивая головой в сторону мужской компании, которые продолжали выжидающе смотреть на него. К мужчинам подтянулся еще один – молодой парень. Как будто он тоже где-то видел его. Но где?
Глеб перевел взгляд на девушку, не спеша осмотрел ее: висящие сальными сосульками волосы, мятый синий свитерок с когда-то белыми полосками, кокетливые бриджики, успевшие покрыться земляной пылью, с присохшими комками ржавой глины и совсем уже грязные кроссовки. Похоже, она реально жила в природных условиях, никак не меньше недели… Девушка поняла его по-своему.
– Что? Что так смотришь? – обозлилась она. – Сам-то не лучше выглядишь.
Глеб опустил взгляд. На нем были джинсы и очень дорогой джемпер с геометрическим узором. Его любимый. Комплект одежды был такой же грязный и мятый, как и у девушки. А с рукава джемпера и вовсе свисал клок вырванной ткани. Глеба взбесило – как они смели влезть в его квартиру, в его шкаф? Что они вообще возомнили о себе! Гнев мгновенно победил страх и растерянность, успевшие зародиться где-то в солнечном сплетении. Вылил остатки воды себе на голову, отшвырнул фляжку, встряхнул мокрыми волосами. Он не будет играть по их правилам, кто бы они ни были! Не дождутся! Только не он, не Глеб!
Где-то должен быть его телефон. Он сейчас позвонит и все выяснит. Глеб похлопал себя по карманам – пусто. Рванул к палатке. Вот его вещи. Он сразу узнал свою большую спортивную сумку, стоящую в углу. Глеб часто брал ее в короткие деловые поездки. Сволочи, притащили, нашли на антресолях. Сунул руку в один карман, в другой. Пусто. Переворошил одежду – тот же результат. Схватил плед, которым укрывался – сдернул в сторону. Откинул подушку. На полу телефона не было. В углу стоял еще один чемодан, чужой, костяной, с кодовым замком. Глеб схватил его и бросил в гневе, ожидая, что тот расколется и покажет свое чрево. Не случилось.
– Где мой телефон? – зарычал он, на коленках выглядывая из палатки. Не слишком убедительно он выглядел в такой позе, да ему в эту секунду было абсолютно наплевать на свой имидж. – Кто! забрал! мой! телефон?!
– Это бесполезно, – попытался успокоить его пожилой очкарик, по-видимому, самый старший и рассудительный. – Связи здесь все равно нет.
Глеб поднялся с колен, даже не отряхиваясь. Если это розыгрыш со скрытой камерой, значит, где-то рядом должен быть оператор. Глеб обвел взглядом местность: где можно спрятать человека с камерой? Палатки – идеальное место. Глеб подскочил к соседнему навесу, резким движением отодвинул полог – пусто. Спальники, рюкзаки, ворох каких-то накиданных вещей. Здесь вряд ли скроешь человека. В другой палатке – тот же результат. Пусто. Злость подкатывала к горлу, душила. Где же сидит этот засранец? Где? И вдруг понял, что выглядит совсем как дурак, как ревнивый подозрительный муж, заглядывающий во все шкафы. Он замер, поглядел на окружающих его людей. Так и есть. Смотрят на него с открытыми ртами. Цирк! Под ноги попался котелок с водой, Глеб с размаху пнул его. И тут же пожалел о своей выходке, чуть не взвыв от боли в ступне. Тяжелая чугунная посудина, слегка подпрыгнув, перевернулась на землю, вода выплеснулась и сразу же впиталась каменистой, насквозь сухой почвой. Девушка издала вздох восхищения. Грузный мужчина с хвостиком хотел что-то сказать, но их главный, в бандане, остановил.
– Неразумно, молодой человек, – покачал он головой. – С питьевой водой трудно.
Глеб резко развернулся к нему.
– Кто ты? Как твоя фамилия? – строго как на допросе обратился он к мужчине.
Парень слева от «банданы» побледнел от такой бесцеремонности, по всему было видно, что он благоговеет перед старшим. Точно, Глеб их вспомнил! Это же они совсем недавно сидели в его суши-баре, рассуждая о каких-то мировых открытиях. Профессор и этот рыжий студент. Ясно. Подстава. Начали представление еще там… Он внутренне взбодрился. Когда хоть что-то появляется знакомое, становится легче, под ногами прощупывается почва.
– Я знаю вас обоих! – Глеб ткнул пальцем в их сторону. Мужчины переглянулись, но не сказать, чтобы особо испугались.
– Это очень интересно, – вполне спокойно произнес профессор. – И кто же мы?
– Вы…
Начав так бодро, Глеб запнулся. Ну и что он им скажет? Вы – преподаватель и студент? И что это доказывает? С такой информацией в полиции его засмеют. Может, потребовать у них документы? А на каком основании? Нет, сначала уехать отсюда, а разбираться он будет потом. Он всех их привлечет к ответственности!
– Отвезите меня домой!
Никто и не думал двигаться с места, чтобы выполнять его приказ. Глеб и сам понял, что хватанул через край. Ситуация неумолимо выходила из-под контроля, выскальзывала из рук, как размягченная жижа. И это раздражало. Нет, это просто бесило!
– Вы точно ничего не помните? – сделал новую попытку профессор. Заведенная машинка, сломанный автомат. Поумнее ничего не нашел спросить?
– Кто и сколько вам заплатил за эту комедию?
И снова эти недоуменные взгляды, насмешливо искривленные губы. И ведь никто не проколется, ведут себя согласно поставленной задаче: моргают глазами и смотрят на него как на дурака. Артисты, черт бы их побрал! Нет, разговаривать с ними – пустая трата времени.
Эта наглая девица опять была рядом и шептала как заговорщица в ухо.
– Там, за деревьями у них машина.
Глеб проследил за ее указательным пальцем. В самом деле, метрах в двадцати, в тени берез мирно стоял уазик. Глеб даже прищелкнул языком. Как удачно все складывалось! Вот на нем-то он и уедет отсюда.
– Только я с вами, – поставила она условие.
– Бесполезно, – с тоской вздохнул профессор, угадав намерение Глеба.
Глеб, не обращая ни на кого внимания, двинулся к деревьям. Девушка побежала за ним, не переставая оглядываться на оставшихся мужчин.
– Вроде, не бегут за нами, – констатировала она. Как будто он просил ее об этом. Чего вот увязалась за ним? И сам обернулся. Действительно все стояли, провожая их взглядами. Почему они стоят? Почему не остановят? Что-то тут не так. Для чего-то же его привезли в это место? Вопросы, вопросы. На которые пока Глеб не мог придумать логического ответа. И еще эта девица. Глеб прибавил шага, она припустила следом. Вот дура, никак не отстанет!
А в машине уже кто-то сидел. Еще один студент, мать его! Высокомерный взгляд и модная щегольская стрижка никак не вязались с потрепанной, когда-то брендовой спортивной одеждой и пижонскими кроссовками, тоже явно недешевыми. Лицо его было обожжено солнцем, на щеках и носу проступили веснушки. Парень вертел в руках ключи от машины. Они что, думают, остановить его этим пацаном? Глеб рванул на себя водительскую дверь.
– А ну, ключи сюда! – рявкнул он и протянул руку за ключами, но парень нагло отстранился.
– Щас! – осклабился он, ничуть не смутившись.
– Ты че, тупой? – подхватила девица, повторяя интонации Глеба. – Совсем мозги от солнца скрючило? Ключи гони, шавка!
Если бы не абсурдность ситуации, Глеб, пожалуй, рассмеялся бы над надувшейся от важности девчушкой. Сама маленькая, а вон как пыжится, полагая, что состоит с Глебом в общей команде. Наивная. На счет нее у него были совсем другие планы. Но главное сейчас – достать ключи. Глеб резко выбросил кулак вперед. Махнул-то так слегонца, ударил в челюсть по касательной. Щуплого паренька отбросило на соседнее сиденье.
– Эй, ты че делаешь? – взвыл он, схватившись за лицо, и разом потеряв всю свою наглость.
Ключи, отлетев, завалились под сиденье. Глеб, грубо выматерившись, нагнулся, шаря под сиденьем. Парень подвигал челюстью и, скуля, передвинулся на сиденье справа с таким видом, будто это его законное место. С другой стороны распахнулась дверь.
– Вали отсюда! – заорала на него девица. Тот даже не шелохнулся. Девица не растерялась, залезла на заднее сиденье.
Глеб наконец-то нашел ключи, запрыгнул в водительское кресло, вставил ключ в зажигание. Оглянулся на парня с девушкой.
– А ну-ка, оба вылезли из салона! Я попутчиков не беру, – приказал он, смерив обоих тяжелым взглядом.
Те так и застыли на месте.
– Но как же так… – попыталась возразить девушка.
– Возьмите меня с собой. Пожалуйста. – Пижон сменил свой самоуверенный тон на просительный.
– Я сказал: выпрыгнули. Быстро. Вам помочь? – Глеб угрожающе сжал кулак. Первым выскочил парень.
– Козел! – заорал он, со злостью хлопнув дверью.
Девица все еще продолжала сидеть. Насупилась. Того гляди заревет. Этого еще не хватало. Ну не бить же ее?
– Слушай, я не знаю кому и зачем понадобилось привозить меня сюда, – сказал он внешне очень даже любезно, – но тебе-то это зачем? У меня много влиятельных друзей. Сам главный прокурор любит ужинать в моем баре. Так что не советую со мной связываться. Раздавлю! – уже жестче добавил Глеб.
Та подняла на него совершенно бесстрашные глаза.
– Пуп земли, да? – тихо, с презрением спросила она и резко перешла на истерический крик. – Думаешь, ты тут один такой, да? Один потерял память? А я тоже ни хрена не помню! Ни как попала сюда, ни сколько тут кукую, ни за чем вообще сюда приехала! Я никого из них не знаю, – девушка махнула рукой в сторону парня, стоящего рядом с машиной. – И тебя не знаю! Но проснулась я в палатке рядом с тобой! Я подумала, что… – Тут она споткнулась. Покраснела, и, не сказав больше ни слова, выбежала из машины. Глеб не собирался провожать ее взглядом, но она была хорошо видна в боковое зеркало. Она убегала, не оглядываясь, к лагерю.
Парень с щегольской прической решил, что настал его час, подал голос.
– Возьмите меня. Я всю дорогу буду молчать. – Он и не думал уходить. Переминался с ноги на ногу, как будто ждал, что его пригласят в машину. Ну-ну.
Глеб повернул ключ, машина свободно завелась, рванула с места, подняв клубы пыли. Прочь отсюда! Студент как будто только того и ждал, побежал следом, размахивая руками. Глеб показал ему в открытое окно средний палец. И чуть сам не влетал в скалу – он увидел в зеркале свое отражение. Боже! Что они с ним сделали? Волосы были коротко подстрижены, он так никогда раньше не стригся. Они топорщились ежиком и уже успели выцвести на солнце. Лицо – вытянутое и слишком загорелое, будто перележал в солярии. Щеки болезненно впали, под глазами – мешки. Он протянул руку и потрогал волосы. Да, так и есть – мягкий ершик кольнул ладонь.
Студент воспользовался заминкой – подбежал, запыхавшись, открыл дверь.
– Может быть вам повезет… Я хочу попробовать! – сказал он, но ответа не последовало. Глеб все так же молча разглядывал свое отражение. Они зашли слишком далеко! Краем рукава потер лицо. Нужно было стереть грим. Немедленно! Но ничего не выходило. Он как будто въелся в кожу, а рукав остался на удивление чистым – никаких следов тонального крема. Да что ж такое! Глеб был на грани нервного срыва. Нужно было как можно быстрее валить из этого дурдома! Он со всей силы даванул на педаль газа. Парень, держась за открытую дверцу уазика, заперебирал ногами, поднимая облака удушливой красной пыли. Прыгнул на сиденье, но неудачно. Сорвался, повис на дверце, ноги поволочились по земле.
Глеб давил на газ. Уехать, уехать! Но, несмотря на все старания, машина двигалась кое-как, подпрыгивая на кочках, она чуть ли не зарывалась носом в лежащие на пути камни. Еще этот противный студент никак не отставал. Так и висел на распахнутой и раскачивающейся дверце. Наконец он исхитрился и перехватился одной рукой за скобку бардачка, второй вцепился в обивку сиденья. Пальцы его побелели от напряжения. Машину заносило на поворотах, парень наполовину торчал снаружи. И надо ему так рисковать жизнью?
– Прошу вас… Как человека… – умолял студент. Руки вот-вот отцепятся, а на глазах – настоящие слезы. – Если мы выберемся, я вам помогу.
И все же. Для чего его привезли сюда? Разыграть комедию с такой кучей людей – не так-то просто. Стоит денег, сил, организации. Остригли, навели грим… Что от него хотят? Почему притворяются, что так же как он ничего не помнят? – в голове Глеба как мошки об стекло билась куча вопросов. Он оглянулся на оставшийся лагерь. Несколько разноцветных палаток. И никого возле них. Попрятались, что ли, все? А если отпустили, потому что знают, что он не выберется, не найдет дороги?
Парень был на грани – еще секунда и расцепит пальцы, повалится кулем на землю, прямо под колеса. Глеб ухватил его за шиворот: «Дорогу покажешь?» Тот моргнул, и Глеб втащил его в кабину. Парень с трудом сел, в изнеможении закинул голову на подголовник. Пробормотал: «Спасибо».
Ехали по еле-заметной каменистой тропе, в две колеи. Куда вела эта дорога? Волку в пасть? Было ли это мероприятие похоже на похищение? Не вполне. Вообще, это до безобразия походило на реальный лагерь археологов. И одежда вполне подходящая. Так…Только не поддаваться панике. Он не сошел с ума и не потерял память. Он в порядке. Просто кто-то решил над ним подшутить. А парень смотрел по сторонам вполне довольный. Будто его на прогулку пригласили. Надо как-то раскрутить его. На ведение дипломатических бесед времени не было – может, там, за поворотом его ждет западня? И Глеб рванул «напрямки».
– Слушай, сколько они тебе обещали? Я дам больше.
Парень как-то дико посмотрел на Глеба и вдруг захохотал как полоумный. Эх, не с того края зашел. Надо бы сразу понять, что этот хлыщ в деньгах не нуждается. Наверняка, избалованный сынок богатого папаши. Что же ему предложить? Работу, что ли, в своем баре? Вот тут уже Глеб чуть сам не расхохотался.
– Можете не утруждаться. – Студент почти успокоился, вытирая набежавшие от смеха слезы. – У меня только одно желание – выбраться отсюда. Если у вас получится вывезти нас, я сам приплачу вам денег.
– Чем же они тебя взяли-то? – Глеб все же пытался найти лазейку к «сердцу» паренька. Ну не похож он был на «идейного». А может, правда, хочет удрать? Они его запугали? Карточные долги? Хотя, нет. Тогда бы от денег не отказывался.
– Глеб Дмитриевич, да не парьтесь вы. Я так же, как и вы ничего не помню. Проснулся вчера вечером. Кроме меня еще трое были в сознании. И все как один ничего не помнят. Ну что тут думать нормальному человеку? Вы ведь тоже себя нормальным считаете? – и студент уставился на Глеба.
«Не хочешь, значит, сотрудничать? – проворчал про себя Глеб. – А мог бы жить.».
– Ну и что это по-твоему? Массовый гипноз? – Он как мог изобразил сильную заинтересованность. Парень вполне спокойно ответил:
– Да что бы это ни было! Но мне как-то некомфортно, что у меня отсутствует кусок памяти. Потому и хочу удрать отсюда.
– Ну а как ты попал-то сюда?
– Не помню. Но догадываюсь. Папаша мой дюже лютовал, обещал в больницу упечь, или сослать куда… Вот, сослал…
– А че в больницу-то? Больной ты, что ли?
– А Вы случайно, не в полиции работаете? – Хитро прищурился парень.
– А может и работаю, – зацепился за слова Глеб. Может, испугается и проколется? Хотя, нет. Если все это розыгрыш, то о Глебе всем давно все известно. Не прокатит.
Парень какое-то время присматривался к собеседнику, как будто пропускал его слова сквозь сознание и вдруг противно заржал.
– Не-а… Профессор сказал – Вы нам экспедицию спонсировали.
Глеб чуть не съехал с тропы в расщелину. Вот, оказывается, для чего его сюда привезли. Решили показать красоту проекта, думали – проникнется, поразится – разведется на бабки. Вот дебилы! – Настроение чуточку поднялось – вроде что-то образовывалось.
– Не дождется твой профессор ни рубля. В эти игры я не играю.
– Ну я бы не стал говорить столь категорично. Потому что Вы уже здесь.
– Где здесь?
– В лагере.
– Ерунда. Как привезли, так и увезете.
– Ну, вас же никто не держал. Может, и уедете.
Может! И уедет, да! Развести его решили. Не выйдет. Не мог он поехать в экспедицию, бросив все дела ради так называемого экстрима. На своем жизненном пути он пробовал много разного. И в горы ходил, где сломал ногу и с этим хобби тут же покончил, к своему облегчению. И на байдарках сплавлялся, от чего тоже с легким сердцем быстро отказался – не его. Но такой развлекаловки, как здесь, он не заказывал.
– Куда ведет эта дорога?
– Не знаю. – Парень сразу сквасился и тоскливо хохотнул. – В никуда.
Да в принципе, какая разница, куда ведет дорога, если она всего одна? Куда-нибудь да выведет. Глеб расслабился. Снова оглядел себя в зеркало. Всегда думал, что коротко стричься ему не идет. А, ничего так получилось. Хотя все-таки было б лучше, если бы его спросили, хочет ли он вообще менять прическу…
И все равно это было как-то дико. Для чего же его привезли сюда? – в который раз Глеб задал этот вопрос. На секунду ему показалось, что его мозги просто расплавятся от непосильной задачи. Вроде бы логичную версию придумал про планы профессора. И все же она была не жизнеспособной. Зачем его стричь, зачем врать, что все потеряли память? Ведь рано или поздно он узнает правду и тогда вся их афера выйдет им боком. Они ничего не выигрывают. Для чего им это?
Глеб натянул на запястье рукав рубашки и снова попытался стереть тональный крем с лица.
– Вот черт, чем это вы меня таким вымазали?
Студент не удостоил ответом, только снисходительно отвернулся к окну. А за окном все так же тянулись горы. То выше, то ниже, лес то хвойный, то лиственный. Ладно, вернется – ототрет позже.
– Значит, вы археологи? – спросил Глеб и тут же засомневался. А почему он решил, что они археологи? Никто об этом не говорил. Да и по виду не поймешь. Могли быть и геологами и просто историками. Почему он сказал: археологи? Потому что экспедиция?
– Да. – Вполне спокойно кивнул парень.
Надо же! Угадал! А может, просто парню было все равно? Если бы Глеб назвал их обычными туристами, он бы и с этим согласился?
– И чего копаете?
– Не помню. Какая теперь разница?
– И в самом деле… – Он не стал настаивать. Не со студентом же разбираться. Но виновные понесут наказание – без вариантов. А студент все тревожнее и тревожнее смотрел в окно, крутил головой. Кого он там высматривал?
– Слушай, раз ты так хотел сбежать, чего сам-то не поехал? Ключи же были у тебя, – недоумевал Глеб. Должна же быть какая-то логика в их выдуманной версии.
– Что вы ко мне пристали? – взорвался студент. – Вы едете, вот и едьте! Не останавливайтесь. Может и прорвемся.
Глеб опешил. Как «прорвемся»? Сквозь что? Что, в конце концов, происходит? Лицо у парня скривилось так, как будто он сейчас заревет.
– Эй, ты! Хватит истерить! Скажи нормально – что тут происходит?!
– Не выйдет. Опять ни хрена не выйдет… – парень чуть ли не бился головой о лобовое стекло – столько животного отчаяния было в этом стенании. Как у быка, ведомого на скотобойню.
– Ты! Соберись!.. – Глеб дернул студента за шиворот, намереваясь привести в чувство. Его и самого покалывал непонятно откуда взявшийся страх.
– Добавь газу! – заорал парень. – Жми! Это рядом! Сумеем!
Зрачки его расширились, щеки налились краской. Глебу бы остановить машину, вытащить парня из кабины, встряхнуть. Или на худой конец, оставить здесь. Да нет же – он сам как будто заразился паническим ужасом парня, надавил на газ, выжав все возможное из старенькой машины. Как только удалось удержаться на дороге? Их мотало из стороны в сторону, подбрасывало на всех кочках, грозило скинуть со скалы и раздавить камнепадом. Но не скинуло и не раздавило. Они выехали на поляну. Посреди поляны стояло несколько палаток. Возле одной из них копошился человек.
Парень издал жуткий вопль и как ватный, скатился на пол кабины. Машина встала как вкопанная. Глеб уставился на открывшуюся картину. Что это? Еще один лагерь археологов? Но мужчина возле палатки встал и повернул к Глебу лицо. Это был профессор. Ни удивлен, ни обескуражен. Словно знал о том, что Глеб вернется назад. На звук мотора подошли и все остальные. У кого на губах играла усмешка, кто тяжело вздыхал.
Глеб таращил глаза. Это что, опять дурацкая шутка? Да как они это сделали? Ведь он никуда не сворачивал – там и не было поворотов, ехал все время на юг. А приехал назад? Или не заметил? Заговорил его хитрый черт, как его там по имени? Даже не удосужился спросить. Глеб рванул пассажирскую дверцу и вытащил совсем обмякшего парня за шиворот. Кинул на землю перед собой, как охотничий трофей.
– Что это?! Я требую объяснений! – заорал он, обращаясь уже ко всем.
Девушка, которая пыталась вначале уехать с Глебом, с суеверным ужасом посмотрела на валяющегося парня, потом перевела взгляд на Глеба.
– Мы в ловушке, да?
Парень под ногами Глеба зашевелился, но лишь для того, чтобы закрыть лицо руками и зареветь.
– Я думал, ты сможешь…
Глеб просто обезумел, глядя на хныканье взрослого человека. Он за плечо развернул его к себе лицом.
– Что это было?!
К ним быстро подошел профессор.
– Не трогайте его. Он не виноват. Никто не виноват.
Профессор был вежлив и деликатен, но Глеб был на таком взводе, что в любом человеке чувствовал угрозу. Кто они? Зачем они все здесь собрались? Кому из них можно верить? Какие еще фокусы они умеют выкидывать?
– А кто виноват? Ты? – Глеб ткнул пальцем профессору в грудь. Тот чуть покачнулся, испуганно всплеснул руками. Глеб вдруг обрадовался, что нашелся тот, на кого можно вылить все накопившиеся чувства: гнев, страх, бессильная злоба, схватил пожилого мужчину за отвороты куртки и дернул на себя.
– А ну, быстро говори, что вы тут задумали, ученые свиньи!
У профессора как будто отнялись ноги, он тут же повис в руках Глеба, губы его затряслись. Он нечленораздельно замычал: «Гле… Дми… я… ват…» и замотал головой, как брыкающийся бычок. Очки с затемнением сползли с носа, стали видны его испуганные глаза.
– Эй, отпусти его! – закричал слева женский голос.
Глеб тут же повернулся в его сторону. Откуда-то появился еще один персонаж – женщина лет сорока пяти, в джинсовом комбинезоне и грязными, в земле, рукавами ковбойки. Сколько же их тут? Женщина стояла, уперев руки в боки. Надо же какая смелая. А если так? Под рукой у Глеба не было никаких более или менее колюще-режущих предметов. А и ни к чему. Недаром же он целый год ходил на занятия по самообороне. Глеб одним быстрым движением окольцевал согнутой в локте рукой горло профессора, прижав беднягу, с выпученными глазами, спиной к себе. Очки окончательно свалились, упав в пыль, прямо под ноги. Профессор попытался проследить за ними глазами, близоруко щурясь на землю. Глеб еще раз, чтобы зафиксировать положение жертвы, сдавил локтем его шею. Тот рефлекторно вцепился в бицепс Глеба, беспомощно царапая одежду. Очки были безжалостно вмяты его же сапогами в землю. Но он этого уже не видел.
Все испуганно ахнули и разом, как по команде отступили на шаг. Женщина в комбинезоне всплеснула руками, по-бабьи заголосила:
– У него же сердце слабое! Отпустите его!
А профессор и в самом деле как-то подозрительно обмяк. Задохнулся, или в самом деле – сердце? А все равно отступать некуда. Теперь его точно не выпустят. И совсем не скрываясь, двое – рыжеватый студент, которого Глеб видел у себя на террасе, и пожилой мужчина с волосами, убранными в хвостик, начали подходить ближе. В руках у них был разобранный брезентовый тент – накинут и прыгнут сверху – не выберешься. Или убежать, бросив неподвижного профессора? А может, обороняться, размахивая трупом?
– Глеб, пожалуйста, отпусти, – умоляла молодая девица.
– Все! Он умер! – Взвизгнула женщина, сценически заламывая руки.
В голове Глеба закружилась целая карусель. Как же так? Ведь вот жил себе, никого не трогал, имел бизнес, все было более-менее понятно: где враг, где друг, где плохо, а где хорошо. А тут какая-то смятка! Еще этот висящий в его руках профессор! А если он его в самом деле убил? Это же тюрьма. Или он туда не дойдет? Его разорвут прямо здесь эти странные дикие люди? Что они от него хотят?! Глеб переводил загнанный, полный безумия взгляд с одного на другого, стараясь поворачиваться лицом к потенциальным противникам. Ерунда, ерунда, он победит – всего-то – два студента, две женщины, и пожилой мужик с хвостиком. Пятеро и профессор у ног. Это еще не ловушка, хоть и смахивает на нее.
Студент с пижонистой стрижкой, который еще недавно валялся в истерическом припадке, поднялся и взял в руки маленькую саперскую лопатку. Лицо его не предвещало ничего хорошего. Глеб сжал зубы, готовый к жестокой схватке. И вдруг:
– Глеб, оставь его.
Глеб резко обернулся. В обрамлении леса стоял статный мужчина лет пятидесяти с абсолютно лысым круглым черепом. На плече его была двустволка. В руках – убитый заяц. Глеб от удивления открыл рот.
– Сотеев? Захар? Ты?
– Я, – утвердительно кивнул лысый мужчина и вдруг испуганно замахал руками кому-то за спиной Глеба: – Нет! Не надо!
Глеб развернулся и увидел занесенную над его головой лопату. Но было поздно как-то влиять на ситуацию. Раздался неприятный хряст. Глеб еще успел задуматься, что это было: хрустнула его черепушка или лязгнула лопата? Руки сами разжались и оба, Глеб и обездвиженный профессор, упали на землю.
2 глава
– Представь себе, просыпаюсь я, а возле меня этот профессор, тычет в лицо ручонками, размахивает какими-то бумажками. Я ничего понять не могу: откуда он взялся? Я вообще дома спать ложился, с девушкой, а тут – это.
Сотеев ловко обрабатывал рану на голове Глеба, веселясь от собственного рассказа. В палатке кроме них никого не было. Под матерчатым потолком висел большой фонарь на батарейках. Он-то и освещал «операционную». На полу были разложены медикаменты: вата, йод, зеленка, бинты, а также шовный материал. Глеб сидел на коленках, безропотно позволяя врачу обрабатывать его голову. Сотеев, будучи человеком из его привычного мира, стал для Глеба неким связующим звеном между реальностью его недавнего прошлого и абсурдностью новой обстановки, свой среди чужих, союзник. И то, что он, как и Глеб ничего не помнит, в свою очередь примиряло с наступившей действительностью. Ничего, вместе они как-то разгребут эту ситуацию, выведут кого надо на чистую воду.
Сотеев, не жалея антисептиков, промокал ватным тампоном рваные края открытой раны на коже головы, ворча на ненормального студента, сделавшего такой большой разрез. А Глеб пытался подавить звон в ушах, оставшийся на память от саперской лопатки. С содроганием он посмотрел на кривую иголку и моточек специальных ниток, которые приготовил врач. Боли он не боялся, но всегда с недоверием относился к швейному делу. Сотеев между тем продолжал развлекать пациента болтовней.
– Это уж потом, когда все постепенно стали очухиваться друг за другом, мы поняли, что у нас у всех одинаковые симптомы. Причем, прошлое до этой экспедиции все прекрасно помнили, а вот как попали сюда и все что с этим связано, как будто кто-то начисто затер.
Глеб зажмурился – Сотеев, наконец, взялся за иголку, проложил первый стежок, полюбовался им. Потом настала очередь второго. Глеб мужественно терпел, сжав зубы.
– А обезболивающего не нашлось, Эскулап? – проворчал он в перерыве между пытками иголкой.
– Дети хнычут, а ты – терпи. Обезболивающее может понадобиться в другом, более серьезном случае.
И Глеб снова терпел. Что ему оставалось? Сотеев взялся за пузырек с медицинским клеем. На секунду заколебался.
– Могу, конечно, и забинтовать. По желанию, – прокомментировал он.
– Нет уж, лучше заклей, – Глеб поморщился, представив себя с забинтованной головой. Как раненый боец.
Сотеев кивнул и откупорил пузырек. Холодная, вязкая жидкость как студень шлепнулась на голову, и Глеб почувствовал, как кожа тут же начала съеживаться – клей мгновенно подсыхал, образуя прозрачную блямбу.
– Получается, что мы сами сюда приехали? А зачем?
Сотеев беззаботно пожал плечами.
– Нет идей. Готов выслушать твои.
– А этот… профессор, он в порядке? – вдруг спросил Глеб. Его передернуло от воспоминаний.
– Да жив-здоров, – охотно отозвался Сотеев. – Испугался только немного. Нашатыркой привели в чувство. Бегает теперь как молодой козлик.
– Спортом, что ли, занимается? – усмехнулся Глеб.
Сотеев погрозил пальцем:
– Пошути мне. Что ты тут вообще устроил? Герой-одиночка! Чуть ученого человека в могилу не свел.
Глеб усмехнулся.
– Наука понесла бы большие потери.
Он не собирался ни оправдываться, ни раскаиваться. Мимо их палатки туда-сюда сновал народ. В открытое отверстие палатки было видно, как в сгущающихся сумерках разжигают костер, болтая между собой, иногда даже было слышно их покрикивания друг на друга: «Веток добавь!», «А ты воды принеси!» «А ну все отошли от огня! Сегодня я буду готовить еду. Что-то мне не хочется, как вчера, есть подгорелую кашу». Громче и команднее всех была та женщина в комбинезоне. Она вооружилась большой поварешкой и отгоняла парней от провизии.
– Это Ольга, жена профессора, – пояснил Сотеев. – А самого профессора зовут Васильев Илья Петрович.
Точно, отметил про себя Глеб. Он его запомнил еще тогда. Вчера? Или когда это было?
– Этот рыжеватый, простоватый парень…
– Дима, – опередил его Глеб.
Сотеев удивленно вскинул брови.
– Там, на террасе, профессор звал его по имени.
Доктор кивнул, согласившись с доводом.
– Этот с хвостиком, преподаватель по истории, Ягодин. – Сотеев поморщился, напрягая память, и виновато улыбнулся. – Имя забыл. Неважно. Толку от него мало, молчаливый какой-то. Еще один студент, мажор, Копытов, вроде… Я так понял, что у него папаша из университетских шишек, декан, вроде, сослал парня сюда. Из-за наркотиков. Ну, это только мое предположение. Девчонка – Лера. – И многозначительно добавил: – Твоя девушка, между прочим.
Глеб посмотрел на приятеля так, как будто тот только что сделал что-то неприличное.
– Не надо на меня так смотреть. Я говорю с ее слов. Она почему-то уверена, что у вас – роман.
Глеб не удержался, чтобы не выглянуть из палатки. Лера сидела особняком от общей компании. Обхватив колени руками, грустно смотрела на закат. Видно, скучала по дому. Что же в ней было такого, что заставило Глеба потерять голову и влюбиться? Ничего примечательного в ней не было. Девушка, как девушка. Нет, нет! Глеб помотал головой, как будто отгоняя наваждение. Это была какая-то ошибка. Он всегда был свободным мужчиной. Семьи у него не было, да он и не страдал. Все называли его холодноватым типом, он и сам так считал. Какие-то серьезные привязанности – не для него. А тут вдруг – девушка… этот статус к чему-то обязывал. Хотя, может, она его не так поняла и увязалась, как сегодня в уазике… Лера как будто почувствовала его пристальный взгляд, повернула голову, но Глеб тут же запахнул палатку, отгораживаясь от нее. Еще чего придумает опять.
– Ну и что теперь делать-то, Захар? – Глеб уныло улыбнулся.
Сотеев, на правах приятеля, лукаво подмигнул:
– А чего? Пользуйся моментом. Девочка, вроде, ничего. Не уличная…
– Да иди ты! Я тебе о другом. Как нам выбираться? Ты сказал, что отсюда нет выхода. Это точно?
– Точно, нет отсюда выхода. Мы со студентами уже раз десять прочесали эти места. И с картой, и с компасом, а все возвращались обратно.
– Нет, так не бывает.
Глеб замотал головой, не желая соглашаться с выдвинутой версией. Нет, это не окончательно. Есть все равно какая-то лазейка. Некогда ему тут прохлаждаться.
– У меня на сегодня встреча запланирована. С арендатором надо было тоже переговорить… – Он хлопнул себя по лбу: – Фура должна была прийти с замороженными продуктами. Еле того оптовика нашел…
– Успокойся.
– Какое успокойся? – Глеб заводился. Куча дел запланированных, еще больше – отложенных, он всегда находился в движении, жизнь – это бег. Глеб не позволял себе пауз. Бабуля говорила, что он просто боялся остановиться. Ничего подобного, с ней он никуда не торопился. До тех пор, пока она была жива… А если и так? Если бабуля была права? Ну и что? Так, по крайней мере, он чувствовал себя хозяином положения, был на коне. А что сейчас? Он как будто вдруг спешился и забыл в какую сторону двигаться.
– Ты уверен, что фура уже давным-давно не пришла без тебя?
– Что ты имеешь в виду?
– Я не знаю, какой сегодня день. Месяц – и тот только предположительно назову. – И вдруг спросил: – Зачем вообще искать отсюда выход?
У Глеба глаза полезли на лоб.
– Как, зачем? Ты что же, здесь собираешься жить?
– Собираюсь.
Сотеев как всегда, был полон оптимизма. Глеб знал, что конкретно когда-то сблизило их: именно это эпикурейство, любовь к жизни, легкое отношение ко всему на свете, кроме разве что своей профессии. То, чего в нем самом не было. Глеб был слишком уж серьезным, слишком практичным и вовсе не отличался безоблачным оптимизмом. Не сказать, чтоб их отношения переросли в крепкую дружбу, но общались они довольно часто. Сотеев вытягивал Глеба в бары и сам частенько уходил раньше, с какой-нибудь красоткой подмышкой. Или без таковой – что тоже нисколько не огорчало Захара. Или тащил его на выставку авангардизма, в котором Глеб ничего не понимал и понимать не собирался. Или вытаскивал на пару дней за границу – посетить Рим и просидеть полдня на площади Святого Петра, в надежде выглядеть Папу. Ничего не стоило прыгнуть в самолет, чтобы искупаться в ледяном Балтийском море… Всему он радовался, во всем ощущал вкус. Такой жизненный настрой как пчел на мед привлекал к доктору пациентов. Не оказался исключением и Глеб…
– А что, зайцы здесь водятся, – продолжал между тем довольный Сотеев. – В километре отсюда есть небольшая река, там – рыба. Здесь есть все для жизни.
– Река! Точно! – Глеб вдруг оживился. – Можно же уйти по реке. Уж она-то выведет куда-нибудь.
– Глеб, ну неужели ты никогда не мечтал пожить вне цивилизации, в чистой природе, как говорится в ее естестве? Как первобытные люди. Здесь не нужны деньги, не нужно платить налоги за использование природных богатств. Здесь не нужна мода, и плевать на чужое мнение. Мы – свободные люди! По-настоящему свободные.
Но Глеб не разделял восторгов друга.
– Какая свобода? Твоя свобода ограничивается длиной цепи. Ты не можешь уйти за ее пределы.
– Свобода, она не там, она – здесь. – Сотеев постучал себя в грудь.
– Значит, не пойдешь со мной?
– Пока я останусь здесь. У меня давно не было такого прекрасного отдыха. Я зайца уложил с десяти шагов! Ты можешь это представить?
Но Глеб его уже не слушал. Он выстраивал стратегию, как вырваться отсюда и покончить с этим дурдомом, вспомнить, наконец, все или, наоборот, забыть про этот провал памяти. Сотеев защелкнул свой медицинский чемоданчик, поднял теплую куртку с пола, протянул другу. На улице похолодало. Глеб накинул ее на плечи, высунул голову из палатки. Принюхался. С улицы тянуло ароматом дыма, тушенки и лука. Желудок встревоженно заурчал, напоминая о том, что давно пуст. И пора бы пополнить запасы энергии.
– Как думаешь, она меня покормит?
Глеб покосился на Ольгу, вспоминая, как она совсем недавно упирала руки в боки, приказывая освободить мужа. Дернул же его черт схватить именно этого горе-профессора. Там же был еще один, с хвостиком.
Конец ознакомительного фрагмента.