Глава 4
Фея по вызову
Протаев атаковал меня звонками. На душе скребли кошки, но, как свидетель его минуты слабости, я испытывала неловкость и не знала, что сказать. К счастью, в выходной день достать меня через секретаря «Волшебного ключика» Марк не мог, а когда села батарейка и мобильный отключился, муки совести почти совсем затихли.
Вместе с Аней мы собирались провести пару часов в кино и уже стояли на пороге квартиры, когда хрипло затрещал домашний телефон. Мы удивленно переглянулись. В нашем доме так редко звонил домашний аппарат, что, грешным делом, мы считали его сломанным и только по инерции оплачивали счета телефонной компании.
– Кондратьева! – без приветствий завопил Борис Иванович в трубку. – Для чего тебе мобильник, если он не работает?
– Здравствуйте, Борис Иванович. – Привыкшая к взрывному характеру работодателя, я ничуть не испугалась начальственного гнева. Услышав имя надоевшего босса, Аня закатила глаза и демонстративно принялась развязывать шарф, понимая, что кино на сегодня отменяется.
– Нужна фея, срочно! – заявил шеф.
– Так она ж уехала на съемки, – пробурчала я, мысленно прибавив очередной штраф к зарплате. – Давайте пригласим принцессу, она как раз должна была освободиться к пяти вечера.
– Тут такое дело… – шеф замялся, и в этой паузе почувствовался даже некий подхалимаж. – Заказчик сказал, что видел черненькую девушку, развлекавшую детишек, на празднике у его друга. В офисе ты единственная брюнетка, так что…
– Нет! – категорично отказалась я.
Последний случай, когда мне пришлось заменять актрису, запомнился беспрерывным кошмаром длиной в два часа. С крыльями на спине я гонялась по огромному центру развлечений за двенадцатилетними детьми, так же желавшими слушать фею, как блудница – проповедника, и в конце концов выяснила, что перепутала залы, а настоящая именинница осталась без предоплаченных поздравлений. Позорище!
– Ты обещала!
– Это было на прошлой неделе.
– Актерский гонорар и десять процентов плюсом в конце месяца!
– И вернете квартальную премию, – не растерялась я.
– Договорились, – с натугой скрипнули на другом конце провода.
– Эх, Борис Иванович, знаете, как заинтересовать персонал! – зубами стаскивая с ручки колпачок, пробормотала я. – Диктуйте адрес.
Я быстро записала данные заказчика и положила трубку.
– Кого на этот раз заменяешь? – с отвращением в голосе спросила сестра.
– Фею, – вздохнула я.
– Знаешь, Зойка, – Аня небрежно швырнула на тумбочку вязаную беретку, потом поймала мой предупреждающий взгляд и аккуратно пристроила ее на полке с головными уборами, – ты никогда не выйдешь замуж, если будешь так вкалывать.
– Притормози! – обиделась я. – Эта работа нас, между прочим, кормит, счета оплачивает и краски тебе покупает.
– Выйди замуж, а? – вдруг заканючила сестра. – И добрее станешь, и счета будет кому оплачивать.
Не желая тащить реквизит в руках через весь город, я переоделась в платье из жесткого кружева прямо в пустом офисе и спрятала костюм под довольно широким пальто. Только из-под ворота предательски вылезали маленькие бантики с жемчужными бусинами да из пакета торчали порядком помятые острые концы крыльев.
Новомодный жилой комплекс, адрес которого назвал заказчик, находился в престижном районе на набережной. Чтобы попасть внутрь, пришлось пройти через пропускной пункт охраны, и на ум невольно пришло сравнение с неприступной крепостью. В огромном холле, отделанном мрамором и золотом, тоже сидел охранник, посмотревший на меня с большим подозрением.
Поднявшись на лифте до указанного в адресе этажа, у дверей нужной квартиры я сняла пальто, нацепила на голову корону из жесткой проволоки, сняла сапоги, переобулась в туфли и подмазала губы яркой помадой. Когда принялась натягивать крылья – появились соседи. В их лицах нарисовалось столько молчаливого удивления, что, не удержавшись, я пояснила:
– Я фея. Меня вызвали. – И для наглядности помахала волшебной палочкой со звездой из фольги на конце.
Свидетели почли за счастье поскорее испариться из коридора, а мне стало ужасно смешно. Я ненавидела попадать в глупые ситуации, всеми фибрами души старалась избегать публичных сцен, но прямо сейчас, после появления в моей жизни погибшего художника, все это, кажется, перешло в разряд нормального.
Наконец я нажала на кнопку звонка. Спустя невероятно долгую минуту щелкнул замок. Губы сложились в самую добрую из всех доступных мне улыбок. Дверь начала открываться. Я набрала в легкие побольше воздуха и громко, на весь подъезд, завопила тоненьким детским голоском:
– С днем рождения, малы…
На пороге стоял Марк Протаев. Резко захлопнув рот, я до крови прикусила язык.
– Здравствуй, фея, – сказал он и втащил в квартиру. От резкого движения я ударилась носом о твердую мужскую грудь. Волшебная палочка, сделанная нашим костюмером из школьной указки, шлепнулась на выложенный плитками пол.
– Ты полагаешь, что это смешно?! – вырвавшись из рук мужчины, я сдернула с головы проволочную корону вместе с несколькими волосками.
Однако Марк уже развернулся и исчез в недрах квартиры.
– Заходи, – позвал он.
От унижения мне хотелось ругаться и царапаться. Кое-как стянув крылья, я отчаянно пожалела, что запихнула пальто в пакет, оставшийся в подъезде под дверью, и не могла прикрыть нелепый костюм. Наверное, стоило одежду забрать с собой, но мысль о воровстве в столь шикарном жилом комплексе, где половина квартир наверняка пустовала, казалась неуместной.
Каблуки несмело простучали по каменным плиткам. Пройдя через арку, я замерла на пороге. В комнате, озаренной естественным освещением, было немного мебели, и ничто не отвлекало внимания от потрясающего вида городской набережной в огромном панорамном окне. Вечер окутывал город, зажигались фонари и огни на фасадах соседних зданий. Меркнущее холодное небо было так близко, что, казалось, стоит протянуть руку – и дотронешься до мягкого жидкого пуха перистых облаков.
– Что-нибудь выпьешь? – Марк стоял за барной стойкой.
– Нет.
– Симпатичное платье, – он кивнул в мою сторону и налил в высокий стакан воды.
– Что? – я сжала зубы и сделала короткий вздох, чтобы не взорваться от злости, как воздушный шар. – Ты серьезно не понимаешь, как унизительно стоять здесь в таком виде?
– Извини. – Сожаления он явно не испытывал. – Но если бы ты отвечала на звонки, то обошлись бы без сложностей.
Какого черта он отчитывал меня как школьницу?!
Фыркнув, я сердито прошлепала к стойке и схватила бумажную салфетку, намереваясь стереть яркие губы.
– Оставь, тебе даже идет, – продолжал измываться хозяин квартиры.
Одарив насмешника уничижительным взглядом, я избавилась от помады.
– Вот. – Протаев швырнул на полированную столешницу тоненькую папочку.
– Что это?
– Посмотри.
Содержимое файла вызывало оцепенение. Сухим протокольным языком, короткими, рублеными фразами излагались основные факты из моей жизни, начиная от рождения и заканчивая несчастливым днем, когда я, на свою голову, отыскала в Интернете телефон тогда еще незнакомого Марка Протаева. Среди документов даже лежала ксерокопия моего диплома.
– И что это значит? – Подняв голову, я обнаружила, что мужчина внимательно следит за моей реакцией. Только нечеловеческим усилием мне удалось сохранить самообладание. Внутри у меня все дрожало от негодования, словно чужие люди трогали мою жизнь грязными руками, превратив долгие годы в пустое описание, уложившееся на десятке печатных страниц.
– Не понимаешь? – Протаев изогнул брови и, забрав папку из моих рук, принялся читать: – Кондратьева Зоя Валерьевна, двадцать шесть лет, рост сто шестьдесят восемь сантиметров, родилась в…
– Прекрати! – перебила я. – Не нужно зачитывать мою биографию. Что ты этим пытаешься сказать?
– У меня отличное сыскное агентство, оно никогда ничего не упускает, но – вот странность – относительно Кондратьевой Зои Валерьевны сыщики не нашли ни одного факта, ни одного доказательства, что у заштатного менеджера по организации детских праздников, которая живет с сестрой, но без кошки, вдруг открылся экстрасенсорный дар. Или она неожиданно начала лечить людей наложением рук. Или предсказывать будущее. Или видеть мертвых.
Невольно у меня вырвался невеселый смешок.
Марк пронзил меня острым взглядом:
– Ты считаешь, я говорю смешные вещи? Ты считаешь, это забавно, что я пытаюсь разобраться, почему ты с уверенностью заявляешь, будто Алексей мертв?
– Стараешься подловить меня? – Я спрятала руки в складках нелепого платья с пышной пачкой вместо юбки, чтобы обвинитель не заметил, как сильно они тряслись.
– Подловить? – Он дернул уголками губ.
– Не сама ли я убила Алексея? – договорила я и, точно со стороны, расслышала в собственном голосе возмущение. – В скрупулезном описании моей биографии ты разве не прочел, что в день исчезновения твоего брата «главной злодейки» вообще не было в городе?
– Это ничего не значит.
– Ты меня раскусил! Я из любопытства прикончила известного на весь мир художника, спрятала тело в морозильной камере и дождалась объявления о прекращении розыска. Потом я решила, что такими темпами меня ни за что не раскроют, и явилась с повинной. Ты не находишь это чуть-чуть… нелогичным?
– Было бы логичнее, если бы я предположил, что тебя действительно посещают видения и сам Алексей попросил явиться к нам, чтобы устроить переполох?
– А если это так? – вырвалось у меня.
Я понимала, что, узнав правду, близнец Алексея наверняка посчитает меня чокнутой, но слова уже сами слетали с языка:
– Что, если я, менеджер в заштатной конторе, не умеющий лечить людей наложением рук, вижу мертвых?! Вернее, не мертвых, а мертвого. Точнее, твоего брата. И такого «дара», поверь мне, врагу не пожелаешь!
Признание повисло в воздухе, и наступила долгая пауза. В полной растерянности Протаев потер подбородок, потом странно взмахнул рукой, словно вел жаркий внутренний спор и пытался подыскать достойный ответ, а секундой позже… захохотал.
Он, прикрыв лицо ладонями, давился смехом, а я чувствовала себя круглой дурой. Задыхаясь, Марк облокотился о стойку и закашлялся.
– Ты. Принимаешь. Меня. За. Идиота?! – Он так резко и громко шибанул ладонью по столешнице, что я невольно попятилась, вжав голову в плечи.
Пугающая веселость слетела враз. Лицо приняло жесткое, даже злое выражение, а меня охватила горькая обида. Ведь чтобы признаться, мне понадобилась уйма душевных сил, но скептик, сидящий в Протаеве, не желал верить в мистическую драму, он требовал кровавого триллера.
– Хорошо! – выходя из себя, рявкнула я и выпалила на одном дыхании: – Я видела, как убивали твоего брата, а после поехала за преступниками на склад мясоперерабатывающего комбината, где проследила, как тело прячут в морозилке, чтобы потом пустить на котлеты!
– На котлеты? – тихо повторил противник.
Ну, ясно, все это звучало столь дико, что не поверил бы ни один здравомыслящий человек.
– Именно! А может, на колбасу! Поехала за ними на своем «Мерседесе»! – осекшись, я нарочито задумалась и с фальшивым раскаянием поморщилась: – Хотя извини, неловко соврала. Ты уже знаешь из досье, что у меня нет машины, тем более «Мерседеса», да и водительских прав тоже нет.
От возникшей тишины зазвенело в ушах. Гнев, распиравший меня изнутри, выплеснулся без остатка, и я сдулась, как воздушный шар.
– Господи, фея, – после долгого молчания устало пробормотал Марк, – откуда ты свалилась на мою голову?
Никогда в жизни я не чувствовала себя более паршиво, чем в ту минуту, когда глядела в безжизненное лицо мужчины, всего несколько дней назад полного энергии. Похоже, что-то сломалось в нем.
Домой я возвращалась в самом мрачном настроении. Полупустой поезд метро стучал по рельсам. В черном окне отражалось мое осунувшееся лицо. Под лихорадочно горящими глазами залегли тени, обветренные губы были обкусаны, длинные волосы торчали в разные стороны. Непроизвольно я пригладила макушку, без успеха пытаясь придать своему внешнему виду опрятность. Казалось, несчастливое кольцо на пальце, принадлежащее мертвому человеку, по капле выцеживало из меня жизненные соки.
Неожиданно лампы мигнули – и еще раз – словно в вагоне ослабело напряжение. Установилось сумрачное освещение, от которого сильно уставали глаза. Все краски сгустились и потемнели, а тени приобрели резкость и четкость. Грохот поезда утонул в неясном, шипящем шепоте. Потусторонние голоса хохотали, переговаривались. Их гвалт становился громче, нарастал, словно гул снежной лавины. Однако пассажиры ничего не замечали и не проявляли беспокойства.
Воздух задрожал, поплыл, и в неприятном мерцании причудливым, пугающим образом стало меняться пространство.
Руки импозантного соседа, читавшего медицинскую газету, вероятно доктора, оказались вымазаны в темной густой крови. На тонкой желтоватой бумаге оставались четкие следы от пальцев, линии и изгибы…
У одной из подружек, весело щебетавших напротив меня, из черного рта вырвалось змеиное жало. У второй красовались длинные клыки, царапающие губы, на руках – кривоватые звериные когти вместо ногтей.
Грустный юноша, понуро сидящий в дальнем конце вагона, преобразился в заплаканного клоуна с размазанным по угрюмому лицу толстым слоем грима и помады.
К счастью, остальные попутчики не потеряли человеческого облика.
Я оцепенела, ни жива ни мертва. Кольцо на пальце горело, раскалившись добела. Физическая боль, которую я ощущала, доказывала, что происходящее вокруг не сон и не сумасшествие, а реальность. Странный свет точно сорвал личины, оголив истинную сущность незнакомцев. Мне не хватило духу посмотреть на отражение в черном стекле, чтобы выяснить, есть ли у меня самой спрятанные от чужих глаз демоны и как они выглядят…
Звериные маски задрожали, сократились, словно бесы пытались вырваться на свободу, но увязли в телах своих носителей. И вдруг – вырвались на свободу! От слышного только мне хлопка я испуганно моргнула. Жутковатые тени, очертаниями похожие на людей, заскользили в проходе. Они точно что-то разыскивали: останавливались возле ничего не подозревавших пассажиров, принюхивались. Кого-то трогали за волосы, касались лиц, и тогда несчастные начинали ежиться или надрывно кашлять.
В голове застучали тревожные молоточки. Не смотреть! Тогда страшные сущности не догадаются, что я могу их видеть!
К счастью, окно вагона просветлело. Замелькала заполненная недружелюбным народом станция. Стараясь двигаться как можно спокойнее, я встала и с безразличным лицом прошла к выходу. В спину задышало острым, тревожным холодом. Похоже, пугающая тень находилась совсем рядом, и от напряжения выдержка оставила меня. Потеряв контроль, я быстро оглянулась через плечо, чтобы просто проверить, не трогает ли кто-то мои волосы, не касается ли одежды? Взгляд остановился на темном пятне, заменявшем существу лицо. Удалось различить провал глазниц, намек на нос и округлившийся, неестественно широко открытый рот. От испуга из груди вырвался судорожный вздох.
И демон догадался, что, в отличие от других, я его вижу!
Автоматические двери раскрылись, позволяя мне вырваться на свободу. Бесы бешено заметались по вагону, не имея возможности броситься следом за мной. Пока я торопливо шагала по платформе, существа, похожие на огромные лоскуты тьмы, бились в стекло, корчили страшные рожи.
И вдруг случилось ужасное! Одна из подружек вспомнила, что ей пора выходить, и ринулась к дверям сквозь напирающую внутрь толпу. Демон метнулся следом за хозяйкой. От ужаса у меня остановилось сердце. Яростно расталкивая зазевавшихся людей локтями, я старалась поскорее покинуть платформу и исчезнуть из поля зрения потусторонней твари.
Остальные события запомнились мне беспрерывным кошмаром. Бес бросился в мою сторону. В ту же секунду над содрогнувшейся толпой пронесся истеричный вопль. Оказалось, что кто-то толкнул длинноволосую девушку, одетую в точно такое же, как у меня, пальто. Только чудом бедняжка не слетела на стык между вагонами, а только скользнула с края платформы. Из полиэтиленового пакета выпали бумажные крылья с приклеенными перьями и пухом.
Мгновение спустя незнакомку, подобно кокону, обхватила тень. Женщина надрывно закашлялась, хватаясь за горло. С лица молниеносно сошли краски. Щеки стремительно впадали, глаза потемнели, превращаясь в черные зеркала, губы посинели. Живая, полная сил женщина на моих глазах превращалась в иссохшую мумию.
– Вызовите «Скорую»! – заорал кто-то прямо мне на ухо.
Крик спугнул призрака, наваждение схлынуло. Вокруг умершей за секунды девушки собиралась возбужденная толпа. Смертельно испуганная, я бросилась вперед.
Руки тряслись, колени подгибались, к горлу подступал тошнотворный комок. И не получалось избавиться от мысли, что со спины брюнетка поразительно походила на меня.
Перепрыгивая через ступеньку, я буквально взлетела по лестнице к гадальному салону ясновидящей Галины. К моему удивлению, дверь оказалась открытой настежь. В растерянности я замерла на пороге, не веря глазам. Помещение было абсолютно пустым! Только на стене, там, где висели сертификаты в рамках, остались торчать гвоздики.
Неожиданно на меня напал нервный смех. Не удержавшись, я хихикнула в кулак, и по гулкой студии разошлось истеричное эхо. Галина оказалась права, когда предсказывала, что во второй раз мне не удастся получить помощь. Как я ее получу, если она переехала в неизвестном направлении? Кто теперь сможет объяснить, что именно произошло на станции подземки?!
Без сил я рухнула на верхнюю ступеньку лестницы и в отчаянии закурила. От табачного вкуса во рту стало кисло. Наплевав на правила пожарной безопасности, я с брезгливой гримасой затушила только-только прикуренную сигарету прямо о пол.
Мне стал невыносим этот бесконечно долгий, изматывающий день. Нацепить бы тряпичные крылья феи и улететь за тридевять земель.
Я опустила голову на колени и, чтобы успокоиться, принялась медленно считать до ста.
Один. Два. Три…
Говорят, что небеса посылают человеку только те испытания, которые он в состоянии выдержать. Означает ли это, что в некоторых испытаниях мы можем выстоять лишь ценой душевного здоровья?