Глава третья
Пара не спеша вышла из комнаты и побрела в сторону столовой. «Олд Дрим», судя по издающимся громким звукам, начал тоже просыпаться. Широкие коридоры наполняли остальные жители «Старика» со своими опекунами. Миссис Кингсли с улыбкой встречала каждое живое существо, что попадалось им на пути. Джек со старанием держал под руку Джессику. Ему нравились старики по одной простой причине – они были беззащитны. Джек сравнивал их с кучкой пасущихся старых коров и быков, которые каждое утро отправлялись пастись на лужайку со своими пастухами. Они не представляли малейшей опасности. Также не секрет, что с каждым новым прожитым годом человек становится все сентиментальнее. Хоть эти коровы и не давали больше молока, но могли «лизнуть» тебя в трудный момент.
Миссис Кингсли сегодня много улыбалась. Своим долгом она считала рассказать каждому о скором приезде своих сыновей. Джессика была что-то вроде поп-звезды этого дома. Соседи отвечали ей взаимностью, даже не смотря на то, что у одной половины стариков никого из родных больше не осталось, а про вторую половину жителей забыла их собственная семья. Были, конечно, и счастливые постояльцы – их приезжали навещать каждую неделю. Но сами же старики старались это не афишировать. Джессика всем нравилась и только поэтому остальные радовались за нее.
Столовая располагалась на первом этаже. Это было светлое помещение с большими окнами и кружевным тюлем. Высокий потолок был настолько белоснежным, что работники называли это место условно раем. Персонал приносил еду из кухни и расставлял ее на столах перед приходом жителей. Столы и стулья были рассчитаны на четырех человек и аккуратно распределены по всему помещению. Благодаря такой расстановке старики могли что-то обсудить за приемом пищи в узком кругу. Няньки завтракали, обедали и ужинали здесь же для придания более семейной и уютной атмосферы. У «Олд Дрима» была своя система опекунства. На каждого клиента выделялся один человек из штата, который до истечения контракта закреплялся за ним. Здесь проживало сорок восемь жителей. Соответственно выделялось сорок восемь нянек. Существование в доме стоило довольно дорого. Некоторые из местных жителей даже продавали свои дома, чтобы оплатить комнату и уход.
Джессика уселась за центральный столик с тремя мужчинами. Она любила мужское общество, впрочем, как и любая нормальная женщина. Джек устроился рядом с Уэсли и его другом Фредом. Уэс был примерно одного возраста с Гудвином. Фреду было за тридцать, но выглядел он намного моложе. Друзья внешне выглядели ухоженными – всегда гладковыбритые, носили модные стрижки набок, посещали тренажерный зал, отчего были подтянутыми и широкоплечими, с сильно выделяющейся грудной клеткой. И совершенно не стеснялись своих гомосексуальных отношений. Этот факт, на удивление, не смущал остальной персонал. Коллеги видели в них самую милую, добрую и отзывчивую гей-пару на всем белом свете. А старики не догадывались об их связи. Некоторые даже не знали о существовании однополых отношений. Правда, этой парочке иногда сносило голову из-за своих сильных чувств друг к другу. Друзей пару раз застукивали вместе в душе, а один раз начальство обнаружило их таинство в чулане. За хорошую работу и по инициативе самих стариков Уэсли и Фреда прощали.
– Какой-то ты хмурый, Джек, – донеслось от Фреда.
– Все хорошо. Просто я мало спал. Писал книгу.
– Или кувыркался со своей безумной подружкой, – добавил Уэсли и хитро прищурился в ожидании реакции Джека.
– Уэсли, я ненавижу, когда вы с Фредом начинаете перегибать палку. Лучше расскажи кому это ты сегодня помогал утром с вещами?
– Забавный старичок. Зовут Джон Ливс. У него вроде нет никого. Свой дом он продал за довольно большую сумму, которой сможет расплачиваться за содержание здесь до конца своей жизни. Почему? Из общения с ним я понял, что ему просто одиноко. О семье, близких и друзьях он умолчал.
– Хм… Странный выбор. Он же мог оплатить себе место в «Крон Тауне». Там еда лучше, да и сиделок-геев нет.
– Ты знаешь, что у тебя напрочь отсутствует чувство юмора? – заступился Фред. Судя по внешнему виду, Уэсли тоже напрягся. Они не любили, когда их называли геями, – я не знаю, какая там еда. Ему понравилась наша система опекунства.
– Хорошо, хорошо. Не злитесь девочки, – Джек продолжал мстить, – что-то мистер Морган задерживается. Наверное, пересчитывает свои копейки.
В ту же секунду дверь отворилась. В столовую вошел высокий бритоголовый мужчина в очках. На нем был надет коричневый костюм с галстуком и белой рубашкой. На вид ему было не меньше сорока лет. В руках мужчина держал блестящий кожаный портфель. За ним проследовала женщина чуть младше него. Обладательница грубых черт лица и ярко рыжих волос была облачена в строгий черный костюм-двойку. Ее педантичный образ напоминал Джеку его строгую школьную учительницу миссис Кин. Именно она чаще всех оставляла его с Сэльфией после уроков из-за плохого поведения. Поэтому, при первом знакомстве у Джека сразу сложилось плохое мнение насчет ее человеческих качеств. Мужчину в очках и рыжую женщину звали Генри Морганом и Оливией Смит. Мистер Морган – управляющий «Олд Дрим», а мисс Смит работала его заместителем. Каждый понедельник они наведывались к своим клиентам, чтобы пожелать им насыщенной недели. Джек считал мистера Моргана жадным ублюдком, а мисс Смит лицемерной стервой. Для работников «Старика» не было секретом то, что Генри Морган трясся над любой монетой. Персонал ощущал это на своей зарплате. Генри ввел очень строгую систему штрафов для сиделок, поваров и остальных работников. Так, например, за опоздание на работу взимался штраф в размере десяти процентов от заработной платы. Прибегнуть к такому способу экономии ему подсказала Оливия. Она была разящим мечом и огненным щитом Генри Моргана. Этой женщине было бессмысленно что-то доказывать. К тому же, она совершенно точно ненавидела каждого в этом здании, принимая рабочий персонал за скот или рабов.
Генри натянул на себя кислую улыбку и рукой подозвал к себе кого-то из коридора. Этим человеком оказался темнокожий старик, который прибыл утром. Он уверенно вошел в столовую с поднятой головой и приветливой улыбкой.
– Дорогие друзья! – в «раю» раздался громкий четкий голос Моргана, будто дьявол решил заглянуть наверх на огонек, – я рад представить вам нового жителя в нашем скромном заведении. Знакомьтесь, Джон Ливс, – тот снял с себя шляпу, – давайте все вместе поприветствуем мистера Ливса.
Джеку показалось, что старики всю ночь репетировали синхронность своих аплодисментов, но жители действительно были рады новичкам. С каждым новым человеком в этот дом приходила новая история, которую им не терпелось услышать.
– Доброе утро. Благодарю вас за такой теплый прием, – Джон наградил своим взглядом всех присутствующих, – мне безумно приятно присоединиться к столь дружному коллективу. Желаю всем приятного аппетита.
Лица стариков еще больше расплылись в улыбке. Джессика пригласила Джона позавтракать вместе с ней и ее компанией, но Джон, посетовав на долгий переезд и накопившуюся усталость, любезно отказал. Мистер Ливс с разрешения начальника удалился в свою комнату. Генри уверенно проследовал за ним прочь из столовой, пожелав оставшимся стандартной приятной недели. Все взгляды переключились на Оливию Смит, которая не торопилась уходить. Она стала внимательно кого-то искать в зале. Спустя пару секунд ее строгий взгляд остановился на Джеке. Ему стало не по себе. После того, как она двинулась в его сторону, у Джека случилось дежавю. Он вспомнил школу. Урок математики. Строгая учительница миссис Кин собирает тетрадки с домашним заданием на проверку. Джек, нервничая, отказывает ей, сетуя на кота, который помочился на тетрадь. Сэльфия рядом начинает громко смеяться и весь класс за ней подхватывает. Строгая учительница успокаивает ребят, а малыш Джек, уставившись в парту, ждет приговора.
– Джек, после завтрака зайди ко мне в кабинет.
Гудвин почувствовал, как ледяная волна прошлась по его спине. Он стал активно вспоминать, чем же мог вызвать гнев начальницы. В голове появились кадры с прошлого вторника, когда к нему на работу заезжал Скотт и они раскурили косячок на заднем дворе. За ними следовали кадры с четверга. В тот день Джек и мистер Кавана распили на двоих бутылку виски во время ночного дежурства. Неужели камеры засняли его?
Фред и Уэсли не теряли энтузиазма.
– Сдается мне, что кто-то имеет большие планы на тебя. Я более чем уверен, что в постели ей нет равных, – отвлекся от своей овсяной каши Фред.
– Несомненно. Я видел, как она смотрит на тебя. Это взгляд хищника, вышедшего на охоту. А зная характер Оливии, умоляю тебя – не сломай себе бедро, – усмехнулся Уэсли, – ну или ребро.
– А почему бы вам двоим не пойти и отсосать друг у друга? Может быть, хоть так вы закончите нести чушь? – Джека начинали сильно доставать эти двое.
– Как грубо, Джек. Но мы подумаем над твоим предложением, – приятели засмеялись на всю столовую.
Гудвин тут же допил свое утреннее какао, вышел из-за стола и немедля подошел к миссис Кингсли. Он уведомил ее о том, что ненадолго отлучится, после чего вышел из помещения и устремился вперед по коридору. Смех парочки гомосексуалистов еще долго звенел в ушах, но его это не волновало. За все время, пока он работал в «Олд Дрим», Оливия Смит ни разу не удостаивала его личной индульгенции. Перед тем как зайти к ней, Джек решил выкурить сигарету на заднем дворе, пока не набежал народ с завтрака. «Какой толк курить в толпе бубнящих людей, которые отвлекают тебя от твоих мыслей и ощущений? Сигаретой нужно наслаждаться в одиночестве» – считал Гудвин. На улице было по-летнему тепло. Солнце поднялось довольно высоко, и шум машин вдалеке означал, что город больше не спит. Устроившись в теньке рядом с мусорным баком, Джек достал из кармана пачку сигарет «Честерфилд» и закурил. С каждой новой затяжкой волнение проходило. На другом конце забора, окружающего дом престарелых, Джек заметил силуэт. Приглядевшись, он узнал в нем мистера Ливса. Тот медленно прогуливался вдоль границ, раскидывая хлебные крошки налетевшим голубям.
«Стало быть, он обманул всех в столовой, что очень устал».
Докурив сигарету, Джек затушил бычок и направился к кабинету мисс Смит.
Приемная располагалась наверху под куполом. Туда редко заходил персонал просто так. В «Олд Дриме» это являлось плохой приметой. Если тебя вызвали под купол, то либо ты уволен, либо тебе выпишут штраф. Джек постучал в лакированную деревянную дверь. За ней прозвучал милый, немного звонкий, голосок. Джек отворил дверь в прихожую. Перед ним за столом сидела Роуз Хитли. Увидев Джека, она доброжелательно улыбнулась. Оказаться с Роуз в одной постели мечтала вся мужская половина персонала и даже некоторые похотливые жители. Роузи обладала невероятной красотой. Ее неприлично выпирающая задница и упругая грудь являлись неотъемлемым предметом для разговоров в мужской раздевалке. Но Джек обычно не принимал в них участия. Его больше впечатляли ее изумрудные глаза. Будто сам Создатель спускался за камнями в копи Кагем, что находятся в Замбии, чтобы подарить их маленькой новорожденной Роуз, которая на протяжении всей своей жизни будет очаровывать ими печальные души простых смертных, даря им надежду на лучшее.
– Привет Джек! Как твои дела? Ты не заболел? Пришел к мисс Смит? Что-то вид у тебя неважный.
Остолбеневший Гудвин растерялся от такого количества вопросов, единовременно осыпавших его, а ее взгляд растворил все злое, что в нем оставалось после завтрака. Роуз заметила замешательство Джека.
– Садись вот сюда, – Роуз указала на кушетку возле стены, – Мисс Смит сейчас разговаривает по телефону. Как закончит, то сразу будет готова принять тебя.
– Спасибо, Роуз, – Джек почувствовал свою беспомощность и скромно сел рядом с ней.
– Как там дела у миссис Кингсли? Мы подружились и я частенько забегаю проведать её. Джессика говорит о тебе много хорошего, переживает…
Джек не понимал, что происходит. Он явно не был готов к такому большому потоку информации, в тоже время, аккурат находясь под аурой очарования изумрудных глаз. Роуз весело улыбалась, накручивая на палец длинный каштановый локон. Джек, и правда, выглядел смешно. Когда мужчина молча сидит, сложив руки на коленях, чуть приоткрыв рот и уставившись на девушку – быть беде.
«Неужели я ей нравлюсь? А что, если я не так уж и плох? Что бы подумала Сэл? Вот бы она была здесь. Умерла бы от ревности».
Джек не успел ответить Роуз. Дверь отварилась. Из нее показалась рыжая голова мисс Смит.
– Заходи, – брякнула она.
– Спасибо, Роуз, – пробормотал Джек.
Хитли все еще улыбалась. В ответ она кивнула ему. Пока Джек сидел на стуле, у него необычайным образом затекла нога. Так как он пребывал в небольшом шоке, то не почувствовал изменения в кровообращении. Уверенно встав, он чуть не свалился. Роуз насмешил аэта картина. Она привстала, чтобы помочь ему, но Джек быстро восстановил равновесие. Весь красный от стыда он зашел в кабинет к Оливии.
«Что ей от меня нужно? Мы никогда раньше не разговаривали. Откуда такой напор? И почему я не смог ничего сделать рядом с ней? Какие красивые глаза!».
В кабинете у Оливии Смит царил порядок. Настоящая мечта офисного перфекциониста. Все вещи были разложены под правильными углами. Папки с документами ровно стояли по алфавиту. Вещи на рабочем столе были разложены по чёткой системе – карандаши в одном месте, пишущие ручки – в другом. И никакого намека на пыль.
Джеку почувствовал прохладу. В окна кабинета не попадал солнечный свет. Но, как ему показалось, не только по этой причине.
– Что-то не так? – начала Оливия. Она указал Джеку пальцем на стул, куда ему нужно было сесть.
– Нет, все хорошо мисс Смит.
Джек присел на кожаное кресло. Оно было гораздо ниже, чем кресло Оливии. Джек знал, что это ради психологического давления. Когда человек ведет диалог с партнером, при этом разговаривает с ним сверху вниз, то он получает определенное преимущество. Такой трюк проворачивают на собеседованиях в крупных фирмах. Оливия обошла его вокруг, как бы осмотрев с высоты свою добычу, и расположилась напротив.
– Ты в своем уме? Самая красивая девушка восточного Дублина начинает флиртовать с тобой, а ты сидишь как осел и ничего не предпринимаешь в ответ?
Если даже самый маленький флирт способен изменить твой день к лучшему, то обычный разговор с Оливией Смит способен загнать тебя в самую глубокую депрессию.
– Никак нет. Я в полном порядке.
– Ты знаком с зеркалом? Такая гладкая поверхность, которая предназначенная для отражения света. Мы в ней тоже отражаемся. Ты когда последний раз смотрел в него?
– Да, мисс. Каждое утро.
– Хорошо. А холодильник? Ты знаком с холодильником? Для чего людям холодильники?
«Ты начинаешь меня доставать».
– Для хранения еды, мисс Смит.
– Отлично. А еду покупают в магазинах на те деньги, которые мы тебе выплачиваем каждый месяц. Так вот займись, пожалуйста, этой процедурой, когда будет свободное время. Иначе мы скоро перестанем тебя замечать. А что с твоими глазами? Почему они постоянно красные?
«Лучше бы ты заткнулась».
– Я не спал ночью.
– Почему?
– Писал книгу.
– О чем же она?
– О группе плохих людей, которые попали на остров и пытаются выживать.
– Конец уже придуман?
– Думаю, что они поубивают друг друга.
– Ты навещал нашего психолога, Гудвин?
– Нет, мисс.
– Я советую тебе как можно быстрее сделать это. И если ты думаешь, что я поверю в твою жалкую историю про написание книги, то ты глубоко заблуждаешься. Как по мне, ты простой наркоман или алкоголик. Еще неизвестно, что приносит тебе большее удовольствие. А может все вместе Гудвин, а? Я вижу тебя насквозь. Если бы не Генри, то я бы тебя уже вышвырнула отсюда. Впрочем, мне плевать. Ты здесь не за этим.
«…сука».
Джек уже не помнил про Роуз. Он пытался контролировать себя. Еще немного и его руки, которые яростно сжимали ручки кресел, могли найти другое применение. Еще немного и произойдет взрыв. С виду Джек был очень спокоен, но внутри себя он уже разнес эту серую комнату к чертям, а Оливию наградил «подарочным» ударом в челюсть. Из состояния покоя с головой в абсолютный хаос – в этом был весь Джек.
– Через два дня у миссис Кингсли, твоей подопечной, будет юбилей. К ней приедут ее сыновья. Они звонили мне и просили помочь в организации небольшого праздника. Мы в любом случае поздравили бы ее. Но они настояли на чем-то особенном. Ты же знаешь, что главный наставник мистер Коллинз сейчас в отпуске, а заменить его некем. А мне уж и подавно некогда бегать за праздничной мишурой, поэтому я оставлю эту работу тебе. Вот конверт. В нем список того, что нужно приобрести и деньги. После того как ты все сделаешь – подойди к Роуз. Она даст тебе следующие указания.
Джек молча выхватил конверт из рук этой змеи и поспешил удалиться. На выходе Роуз не узнала его. Они встретились взглядом. Джек немедленно отвел от нее свои глаза. Ей могло показаться, что она неприятна ему.
«Ты ведь все слышала, не так ли?»
Наконец он вышел из приемной. Кипение. Злость. Ненависть. В такие моменты ему казалось, что он может все. Прилив адреналина в крови расширял его возможности. Открывал в нем те таланты, о которых никто не знал в доме престарелых – ударить кого-то, накричать, вступить в жаркий спор и наконец-то начать доминировать. Но в таком месте это никому не было нужно.
Джек это понимал. Он посмотрел на старые британские часы «Мозер», висевшие на стене. Через пятнадцать минут ему следовало вести Джессику на прогулку со всеми. Чтобы как-то успокоиться, Джек спустился на задний двор покурить, чтобы хоть немного утолить свою потребность в разрушении. Одна затяжка. Вторая. Третья. Ему уже было лучше. Но этого не хватило. Злой и немного уставший, он отправился наверх в покои миссис Кингсли.
– Милый, ты сам не свой. Что произошло? – Джессика была уже практически готова к выходу на свежий воздух.
– Ничего.
– Не ври мне. Я видела, что эта рыжая стерва подходила к тебе за завтраком. Это она тебя обидела? Что она хотела?
– Я никогда не обижаюсь, миссис Кингсли…
– Ты делаешь выводы, ага. Я слышала уже, спасибо.
– Мы лишь поговорили о делах.
– Отлично. Если не хочешь рассказывать, то я пас. Дело твое. Лучше скажи мне, ты встречался с Роуз?
– Да.
– Как у нее дела? Такая приятная молодая девушка. Она иногда заходит ко мне. Интересуется как я поживаю. Мы частенько болтаем обо всем на свете. Ты же знаешь, что у нее трудная судьба?
– Нет, мисс.
– Как же? Ты разве не видел, что у нее костыль вместо ноги?
«Костыль? Какой костыль? Стоп. Я никогда не видел, как Роузи приходит и уходит с работы. Несколько раз я заходил к начальству наверх, но она всегда сидела за большим столом. Конечно, было заметно по ее телосложению, что у нее длинные ноги. Но если задуматься, то я никогда не видел ее походку. А остальные? Они тоже? Наверняка они знали. Но я же практически не общаюсь с ними. Теперь мне все понятно. Это и есть та причина, почему такой ангел работает в
этом месте. Господи, какие же красивые глаза…»
– Растяпа. Не вздумай ей взболтнуть что-нибудь по этому поводу. Кстати, она часто расспрашивает о тебе.
«Что ей от меня нужно?»
Джек был удивлен таким положением дел. Им не интересовались красивые девушки еще со школы. И то, последней из них была Сэльфия. За ней тогда бегало много парней, а она большую часть времени проводила вместе с этим дохляком. Джек мыслил примитивно. На одной чаше весов – некрасивый, замкнутый наркоман, не являющийся голливудской звездой, знаменитым филантропом или автогонщиком, работающий в доме престарелых и спускающий весь свой небольшой заработок на таблетки. На другой – ее отсутствующая нога. Первое все равно оказывалось весомее.
– Она передавала привет.
– Что за чудесное создание, – улыбнулась Джессика, – почему бы тебе не пригласить ее куда-нибудь после работы?
– Вы же знаете, что я встречаюсь с Сэльфией.
– Ах да. Как же я могла забыть про эту мегеру, которая высасывает из тебя всю твою жизнь. Такие же девушки в твоем вкусе?
– Мы с ней с детства вместе. Вам пора собираться на прогулку.
– Ладно. Поговорим потом. А сейчас выйди. Мне нужно переодеться. До улицы дойду сама.
Джек знал, что Джессика обиделась на него. Так было всегда, когда он не внимал ее наставлениям. Он понимал, что она желает ему только самого лучшего. Но сам Джек не желал себе такого счастья. Жить в унынии казалось легче и стабильней. Счастливая же жизнь требует от тебя большой ответственности. Также, Джек не обижался на ее слова по поводу Сэл. На правду не обижаются.
Он спустился вниз по лестнице и вышел во двор. Обычно старики после завтрака принимают душ, поэтому у фонтана еще никого не было. Джек уселся на ступеньки и достал конверт Оливии Смит. В нем находилась серая записка, в которой по пунктам были перечислены предметы, необходимые для торжества.
– надувные шарики (разные цвета) х30
– праздничные головные уборы (какие будут) х50
– праздничная гирлянда х10
– транспарант «С Днем Рождения!» х5
– шоколадно-творожный торт больших размеров с надписью «С Днем Рождения Джессика!» (кондитерская «ШугарВикенд»)
– упаковка свечей х1.
Стандартный набор при чествовании стариков в «Олд Дриме». Джек мог обойтись и без этой записки. Только, видимо, торт по заказу братьев Кингсли был увеличен до больших размеров. Также в конверте Джек обнаружил двести пятьдесят евро. Он смекнул, что все эти аксессуары мистер Коллинз покупал на той же улице, где находился его родительский дом. Причем в магазине Алекса Дойла, друга его семьи. Джек сразу отмел от себя грустные воспоминания, переключившись на пункт с тортом. С ним же нужно было повозиться. Оформить заказ заранее в кондитерской «Шугар Викенд» на другом конце города а затем забрать. Конечно, можно было бы подыскать кондитерскую поближе, но мистер Морган выбил там для своего заведения пятнадцати процентную скидку. Через день торт будет готов. Это значило, что нужно было ехать и вносить предоплату сегодня. А торт должен был находиться в доме престарелых за день до торжества.
Вдруг Джек резко почувствовал чье-то присутствие. Его размышления прервало появление девушки в черном платье и шляпке. Она находилась у другого конца здания, куда складировали строительные материалы. Девица всячески ему сигнализировала о своем присутствии.
«Сэл? Какого черта ты делаешь?»
Джек огляделся по сторонам. Никого не было. На территорию посторонним вход был воспрещен. Либо по предварительной записи посредством телефонного звонка. Джек быстро, но в тоже время осторожно, направился к ней, чтобы его движения не могли заметить из окна.
– Что тебе тут надо? Как ты сюда попала?
– Вот так ты рад меня видеть? Ну-ну. Вон там сзади нас забор не такой уж и высокий. Моих навыков мне хватило, чтобы перебраться через него. Помнишь, что в школе я ходила на легкую атлетику? Так вот – все это дерьмо мне не пригодилось, чтобы перелезть через него, – Сэл засмеялась.
– Ты могла позвонить мне на телефон. Предупредить меня! Я бы вышел за границы заведения, и мы бы с тобой поговорили.
– Глупышка Джек. Я стащила твой телефон сегодня утром, а ты даже и не заметил.
Джек ощупал карманы. Телефон отсутствовал.
– Ты такой растяпа. Мне нравится.
– Конечно. Если бы ты не исчезала по утрам, что обычно приводит меня в бешенство, то я бы был более собранный, – слукавил Джек.
– Ну, Джеки. Мы поругались, а мне не хотелось начинать день с негатива, – Сэл продолжала смеяться, – шучу. Мне плевать. И вообще. Я пришла извиниться и вернуть телефон.
– Ты прощена.
– Как легко. А как же нравоучения? «Сэльфия, так больше не может продолжаться. Нам нужно сесть за стол переговоров и обсудить наши отношения». – Она имитировала голос Джека.
– Тебя только могила исправит. И я так никогда не говорил.
– Как грубо. Но это еще не все. Я здесь, чтобы продолжить начатое сегодня утром.
Ее руки резко оплели тело Джека, а губы впились в его шею. Через секунду они уже лежали на пыльной траве за бетонными блоками, которые скрывали их от любопытных окон. Джек всячески сопротивлялся действиям Сэл, но, как и любой мужчина, не мог устоять перед красивой девушкой, переполненной страстью и настойчиво решившей заняться сексом. Джек не поспевал за ее быстрыми движениями. Один момент – и он уже без рубашки. Другой – на нем нет штанов. Джек терпел поражение. Он отвлеченно лежал на земле, пока та могла творить с ним все что угодно. В такие моменты время замирало для него. Он не думал ни о чем. Это как в большом спорте взять тайм-аут после изнуренной работы на паркете или поле. Ты сидишь на лавочке с командой и не соображаешь, пока твой организм восстанавливается. За одним исключением – организм Джека работал по полной.
Вдруг послышались чьи-то голоса. Это весь дом стал понемногу выбираться во двор на прогулку. Гудвин моментально пришел в себя. Сэл в этот время была ниже пояса Джека. Он мягко отодвинул ее руками.
– Слушай, если тебя здесь увидят, то меня уволят. Тебе нужно срочно уходить.
– Хм. Заманчиво. Наконец-то мы будем чаще бывать вместе.
– Сэл, мне сейчас совершенно не до шуток. Если ты действительно хочешь загладить вину, то помоги мне.
Джек вкратце рассказал ей про день рождения миссис Кингсли. Рассказал про торт, который он не успевает заказать. Поначалу ей затея не понравилась. Но после того, как она услышала, что он передаст ей довольно большую сумму денег, ее мнение кардинально поменялось.
– Джек, я взрослая девочка и у меня еще много дел на сегодня. Но я подумаю над твоим предложением, – хитро прищурилась она.
Сэльфия была похожа на кошку. Недаром на ее лопатке была изображена египетская богиня Баст. Джек достал конверт и вынул немного денег для праздничной атрибутики. Как только он закончил, Сэл тут же выхватила бумажный пакет и побежала к забору. В три приема она преодолела заграждение.
– Поцелуй за меня в задницу всех своих старичков! – донеслось по ту сторону.
«Черт, ну и как теперь работать?»
Джек выдохнул. Придя в себя, он стал сомневаться в правильности своего решения. Джек отлично знал Сэльфию. Она с легкостью могла подвести его. Наверняка сейчас ее путь лежал в какой-нибудь бар. Либо дорога могла завести ее к одному из своих знакомых дилеров. Джек никогда не просил Сэл об услуге.
Он отряхнулся и с небольшим волнением направился из своего закутка ко всем. Старички приветствовали теплую погоду, которая здесь бывала редко. Этим летом дожди шли намного чаще, чем в прошлые года. Проходя мимо толпы пожилых людей Джек заметил, что большинство из них скопилось рядом с новичком. Среди этих людей находилась и миссис Кингсли. Незаметно для нее, он продрался сквозь скопище и направился к другой стороне здания, где собрались остальные сиделки, чтобы перекурить. Он встал чуть в стороне от всех и поджег сигарету. В курилке стоял гул. Среди парней затесалось немало курящих девушек. Молодые люди активно обсуждали завтрак, и, похоже, собирались делать ставки на то, кому достанется мистер Ливс. В данный момент было трое претендентов, которые сидели без работы. Это Саша Гетси, пышная женщина, которая славилась своей жесткостью и дисциплиной. Алистар Корн, молодой, активный парнишка, только что окончивший курсы для медбратьев. И наконец, Брэд Харрингтон, красавец-мужчина, по которому сходит с ума весь женский персонал «Олд Дрима». Даже ходил слушок, что у него была связь с Оливией Смит. Джеку нравилось наблюдать за их играми, но сам участия не принимал. Он старался находиться подальше от больших компаний. Судя по разговорам, самый маленький коэффициент давали на красавчика Брэда. Но людям свойственно рисковать из-за жажды легких денег, и они активно ставили на прилежного парня Алистера.
Джек поднялся в раздевалку. Старые часы, висевшие над ящиками у стены, предвещали скорый обед в доме. Джеку не хотелось встречаться по пути со всеми, поэтому он ускорился, быстро взяв свои вещи, и двинулся к выходу. Перед этим ему нужно было обязательно отметиться у Дэниэла Каваны.
– Ты уже уходишь? – удивился толстяк.
– Да, Оливия дала мне некоторые поручения в городе.
– Почетно. Слушай, а ты завтра дежуришь в ночь?
– Да.
– Моей матери подарили отличный виски за репетиторство. Может быть, мы посидим опять? Ночь пройдет быстрее.
– Спасибо, старик. Но не в этот раз. Что-то Оливия в последнее время неравнодушна ко мне. Попридержи бутылку до лучших времен.
– Как скажешь, Джек. Не стоит рисковать. Но ты все равно заходи.
Гудвин кивнул в ответ и поставил галку напротив своей фамилии. Вежливый мистер Кавана нажал кнопку на своем пульте управления. Загорелась зеленая лампа и Джек с приятными ощущениями покинул это место.
Его путь лежал на Сент Джеймс Стрит. Именно там он прожил все свое детство вместе со своими родителями и именно там находился нужный магазин. Джек вышел из-за ворот и спешно направился на остановку. Дорога блестела на солнце, отражая лучи на прохожих. Джек догадался, что еще недавно здесь проезжала поливальная машина, так как на небе не было ни тучки. Зеленый автобус ожидал посадки последних пассажиров. Гудвин пропустил вперед пару пожилых дам, после которых поднялся в салон и занял свободное место подальше от других, предпочтя не слышать их болтовню. Автобус тронулся.