Глава четвёртая
Гвендолин стояла на коленях на корме, хватаясь за перила, собирая все силы, чтобы подняться и, перегнувшись через борт, посмотреть на горизонт. Всё её тело дрожало, истощенное голодом, голова кружилась, и, смотря вдаль, она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Кое-как она нашла в себе силы встать на ноги, и попыталась рассмотреть, что же там впереди.
Гвендолин прищурилась, всматриваясь в туман, сомневаясь, реальную ли она видит картину или очередной мираж.
Там, на горизонте, виднелся бесконечной ширины берег, в центре которого, в просторном заливе, помещался оживлённый порт. Две сверкающих золотом колонны тянулись к небу, обрамляя возвышавшийся позади них город. Когда солнце опустилось ниже, и колонны, и город приобрели желтовато-зелёный оттенок. Гвен отметила, что облака в этих местах двигались очень быстро. Сейчас она не могла сказать, действительно ли небо в этой части мира было другим, или это были игры её ослабленного сознания.
В заливе рядом с городом стояла сотня гордых кораблей, все с мачтами такой высоты, каких ей ещё не приходилось видеть. Это был самый процветающий город из всех, что она знала, построенный у самой кромки моря, и, казалось, не имевший больше границ, подчинивший себе даже океан. По сравнению с ним Королевский Двор выглядел деревней. Гвен и представить не могла, что столько строений может быть в одном месте. Ей было любопытно, что за люди там жили, ведь это должна была быть великая нация. Имперская нация.
Внезапно, Гвен животом ощутила толчок, и поняла, что их подхватило течение. Вскоре их затянет в огромный залив, в окружение всех этих кораблей, где их возьмут в плен и, возможно, убьют. Гвен вспомнила, насколько жесток был Андроникус и насколько жесток был Ромулус, и подумала, что именно так и поступают в Империи. Ей пришло в голову, что умереть в море, было, наверное, лучшим жребием.
Гвен услышала шарканье подошв по палубе, и, обернувшись, увидела Сандару – бледную от голода, но стоящую прямо и гордо у перил. В руках она держала огромною золотую реликвию в виде бычьих рогов, и наклоняла её из стороны в сторону, пытаясь поймать солнце. Гвен видела, как солнечные вспышки одна за другой отражаются от золотой поверхности, посылая сигнал на далёкий берег. Сандара целилась не в город, а севернее, в сторону уединённой рощи у самой воды.
Веки Гвен налились тяжестью, и начали закрываться. Её начало клонить к палубе, и она с трудом держалась на границе между бредом и явью, отгоняя от себя видения. Она уже не знала, что было настоящим, а что ей мерещилось от голода. Гвен видела, как не меньше дюжины каноэ показалось из-под купола джунглей и направилось, раскачиваясь на волнах, к её кораблю. Она разглядела их получше, когда они приблизились, и удивилась, что это была не раса имперцев, не крупные краснокожие воины с рогами, а кто-то совсем другой. Она увидела гордых, жилистых мужчин и женщин, с кожей оттенка шоколада и сияющими жёлтыми глазами. Лица у них были умные и сочувственные, и все они направлялись к ней, чтобы её поприветствовать. Гвен увидела, что Сандара узнала этих людей, и поняла, что это был народ Сандары.
Гвен услышала глухой стук – несколько крюков зацепились за борт корабля, и он теперь был привязан крепившимися к ним верёвками. Она почувствовала, что корабль меняет курс, нагнулась вниз и увидела флотилию каяков, которые теперь тянули её судно, уводя его в противоположную сторону от имперского города. Постепенно Гвен начала понимать,что народ Сандары пришёл им на помощь, чтобы увести корабль в другую бухту, подальше от Империи.
Гвен почувствовала, что корабль устремился точно на север, к стене густой зелени, в направлении маленькой укромной бухты. Она облегчённо закрыла глаза.
Вскоре, она их открыла вновь – теперь она стояла, перегнувшись через перила, и видела, буксируют её корабль. Обессиленная, она нагнулась слишком далеко и потеряла равновесие. Её глаза расширились от ужаса – она поняла, что падает за борт. Гвен ухватилась за перекладину перил, но было уже поздно, и остановить падение она не могла. Сердце Гвен отчаянно колотилось. Она не верила, что после всех испытаний, что ей довелось пережить, она умрёт именно так – тихо соскользнув в море совсем близко от берега.
Уже падая она друг услышала рычание и ощутила, как чьи-то мощные зубы вцепились в её рубашку на спине, и кто-то, поскуливая, отдёрнул её назад, от бездны, и повалил обратно на палубу. Она со стуком рухнула спиной на деревянный настил, целая и невредимая.
Она увидела стоящего над ней Крона, и её захлестнула радость. Крон был жив, и она была счастлива это узнать. Он сильно отощал с тех пор, как Гвен его видела в последний раз, и она осознала, что совсем потеряла его в происходившем хаосе. Последний раз, когда она его видела, забился под корму в особенно свирепый шторм. Скорее всего, всё это время он прятался где-то, отказываясь от пищи, чтобы другим досталось больше. В этом был весь Крон – сама самоотверженность. Но теперь, когда они снова приблизились к берегу, он снова дал о себе знать.
Крон скулил и облизывал ей лицо, а Гвен обнимала его из последних сил. Она снова легла, и Крон – рядом с ней. Поскуливая, он положил голову ей на грудь и прижался к ней так, будто она была последним человеком на земле.
Гвендолин почувствовала, как прохладная и сладкая влага щекочет её губы и стекает по щекам на шею. Она открыла рот и начала пить, жадно глотая, постепенно просыпаясь.
Не переставая пить, Гвен открыла глаза, и увидела над собой лица незнакомых людей. Она пила и пила, пока не закашлялась.
Кто-то помог ей подняться, и она села, пытаясь остановить кашель. Кто-то похлопал её по спине.
«Тссс…», – сказал голос. «Пей медленно».
Это был мягкий голос, голос лекаря. Гвен оглянулась и увидела пожилого мужчину с улыбающимся лицом, испещренным мелкими морщинками.
Гвен осмотрелась и увидела дюжины чужих лиц – народ Сандары – которые молча её разглядывали, будто она была какой-то диковинкой. Гвендолин, одолеваемая голодом и жаждой, как сумасшедшая схватилась за бурдюк и вливала себе в рот сладкую жидкость, чем бы она ни была. Она пила и пила, прикусывая горлышко, будто больше её в жизни пить не придётся.
«Теперь спокойнее», – произнёс мужской голос. «Иначе тебе станет плохо».
Гвен смотрела, как дюжины воинов, людей Сандары, располагаются у неё на корабле. Она видела и своих людей, выживших из Кольца, лежащих или сидящих, рядом с каждым из которых был кто-то из людей Сандары, которые ухаживали за ними и подавали бурдюки с жидкостью. Все они сейчас практически возвращались с того света. Среди них Гвен увидела Иллепру, держащую на руках и кормящую младенца, которого Гвен спасла на Верхних островах. Услышав детский плач, Гвен испытала облегчение. Она передала маленькую девочку Иллепре, когда была уже слишком слаба, чтобы заботиться о ней, и мысль о том, что девочка выжила, напомнило Гвен о Гувейне. Она твёрдо решила, что хоть эта малышка должна жить.
С каждым мгновением силы возвращались к Гвен. Она привстала и выпила ещё жидкости, гадая, из чего же она была сделана, и сердце её наполнилось благодарностью к людям, которые спасли их жизни.
Рядом с Гвен раздался стон, и, опустив взгляд, она увидела, что голова Крона всё ещё лежит у неё на коленях. Она потянулась за бурдюком и дала ему попить, а он ответил ей благодарным взглядом. Она с любовью потрепала его по затылку – в который раз он спас ей жизнь. В этот момент Крон напомнил ей о Торе.
Гвен наблюдала за людьми Сандары и не знала, как их отблагодарить.
«Вы спасли нас», – сказала она. «Мы обязаны вам жизнью».
Гвен обернулась и посмотрела на Сандару, которая подошла и опустилась на колени рядом с ней. Сандара покачала головой.
«Мой народ не признаёт долгов», – сказала она. «Они верят, что помочь кому-то в беде – это честь».
Народ расступился, и Гвен увидела приближающегося к ней сурового мужчину возрастом около пятидесяти лет, с выдающейся челюстью и тонкими губами, который, по-видимому, был их лидером. На нём было массивное бирюзовое ожерелье из переливающихся на солнце ракушек. Он кивнул ей, устроился рядом, и принялся сочувственно рассматривать своими жёлтыми глазами.
«Я Бокбу», – сказал он глубоким властным голосом. «Мы ответили на зов Сандары, потому что она – одна из нас. Спасая вас мы очень рискуем. Если кто-то из Империи сейчас нас заметит, нас всех убьют».
Бокбу поднялся, держа руки на бёдрах, и Гвен тоже медленно встала, поддерживаемая Сандарой и лекарем, и посмотрела ему в глаза. Бокбу огляделся и вздохнул от жалкого зрелища, которое представляли её корабль и экипаж.
«Им уже лучше, и они должны уйти», – раздался ещё один голос.
Гвен обернулась на голос и увидела мускулистого воина с копьём в руках. Как и на остальных, на нём не было рубашки. Он подошёл к Бокбу и холодно взглянул на него.
«Отошли этих чужеземцев обратно за море», – добавил он. «Зачем нам проливать за них кровь?»
«Я твоей крови», – сказала Сандара, выходя вперед и испытующе глядя на воина.
«Именно поэтому тебе не стоило приводить сюда этих людей и подвергать нас опасности», – бросил он в ответ.
«Ты позоришь наш народ», – сказала Сандара. «Ты забыл законы гостеприимства?»
«Позор – то, что ты привела их сюда», – парировал он.
Бокбу жестом приказал им обоим замолчать.
Лицо Бокбу было непроницаемым – казалось, он глубоко задумался. Гвендолин наблюдала за происходящим и осознавала, в каком непростом положении они оказались. Отплыть обратно в море означало бы умереть, но ей, тем не менее, не хотелось подвергать опасности людей, которые пришли ей на помощь.
«Мы не хотели для вас неприятностей», – сказала она Бокбу. «Я не хочу заставлять вас рисковать. Мы можем немедленно уплыть».
Бокбу покачал головой.
«Нет», – ответил он Гвен, глядя на неё с любопытством. «Зачем ты привела сюда своих людей?»
Гвен вздохнула.
«Мы бежали от огромной армии», – ответила она. «Они уничтожили нашу родину. Мы приплыли сюда в поисках нового дома».
«Вы приплыли не туда», – сказал воин. «Здесь вашему дому не бывать».
«Молчать!», – перебил его Бокбу, и его суровый взгляд заставил воина притихнуть.
Бокбу повернулся к Гвендолин и встретился с ней глазами.
«Ты гордая и благородная женщина», – обратился он к ней. «Я вижу, что ты лидер, и ты мудро правишь своими людьми. Если вы повернёте обратно в море, вы, несомненно, умрёте. Может, не прямо сегодня, но в течение нескольких дней».
Гвендолин смотрела на него непреклонно.
«Значит, мы умрём», – ответила она. «Я не позволю твоим людям жертвовать своими жизнями ради наших».
Она не отрывала от него твёрдого взгляда, скрывая свои настоящие эмоции и черпая силы в своём благородстве и гордости. Она заметила, что Бокбу смотрел на неё с уважением. В воздухе повисла напряжённая тишина.
«Я вижу, что в твоих жилах течёт кровь воительницы», – сказал он. «Ты останешься с нами. Пусть твои люди наберутся сил, сколько бы времени на это не понадобилось».
«Но, вождь…», – начал было воин.
Бокбу ответил ему резким взглядом.
«Я принял решение».
«Но их корабль!», – возразил он. «Если он останется в заливе, имперцы его заметят. «Мы все умрём ещё до новолуния!»
Вождь окинул взглядом корабль, от мачты до кормы, взвешивая его слова. Гвен в это время изучала пейзаж, открывшийся им, когда они вошли в скрытую бухту, окружённую густой стеной леса. Она обернулась и увидела за спиной открытое море. Она знала, что мужчина прав.
Вождь посмотрел на неё.
«Хочешь спасти своих людей?», – спросил он.
Гвен утвердительно кивнула.
«Да».
Он кивнул ей в ответ.
«Лидерам приходится принимать сложные решения», – сказал он. «Сейчас твоё черёд. Ты хочешь остаться с нами, но твой корабль угробит нас всех. Мы приглашаем тебя на берег, но корабль не может тут остаться. Ты должна его сжечь. Тогда мы тебя примем».
От этой мысли Гвендолин упала духом. Она смотрела на свой корабль, который перенёс их через море, спас её народ за полмира отсюда, и сердце её ныло. В ней боролись противоречивые эмоции. Этот корабль был единственным способом выбраться отсюда.
Но что делать потом, если они уплывут? Снова направиться в бесконечный океан на верную смерть? Её люди едва могли ходить, им нужно было прийти в себя. Им нужен был причал и приют. И если сжечь корабль было ценой, которую нужно заплатить, значит так и будет. Если они решат снова выйти в море, то найдут другой корабль или построят новый – сделают всё, что будет нужно. А сейчас им нужно было выжить. Вот что было главным.
Гвендолин посмотрела на вождя и скорбно кивнула.
«Да будет так».
Бокбу ответил ей взглядом, полным глубокого уважения. Он обернулся, дал команду своим людям, и всё вокруг него пришло в действие. Люди рассредоточились по кораблю, помогая членам Кольца, поднимая их на ноги и спуская по трапу на песчаный берег. Гвен стояла и смотрела, как Годфри, Кендрик, Брандт, Атме, Абертол, Иллепра, Сандара и остальные любимые ею люди проходили мимо.
Она стояла и ждала, пока все до одного не покинули корабль, пока там не остались только она, Крон у её ног и вождь.
Бокбу уже держал зажжённый факел, поданный одним из его людей.
«Нет», – сказала Гвен, схватив его за запястье.
Он удивился.
«Я лидер, и должна сделать это сама», – объяснила она.
Гвен осторожно приняла тяжёлый горящий факел у него из рук, отвернулась на секунду, чтобы вытереть слезу, и подожгла один из парус на корме.
Гвен стояла и смотрела, как пламя охватило парус, и начало быстро распространяться на весь корабль.
Жар быстро усиливался. Она бросила факел, и пошла к трапу, а Крон и Бокбу последовали за ней. Она спустилась на пляж. Это место должно было стать их новым домом, во целом мире им больше некуда было деться.
Когда она осматривалась в чужих джунглях и прислушивалась к незнакомым крикам птиц и животных, которых прежде не видела, в голове у неё звучал один вопрос:
«Сможем ли мы построить тут дом?»