Вы здесь

Властелин пустоты. Пролог 2 (А. Н. Громов, 1997)

Пролог 2

Никогда еще со времени постройки туннельного корабля «Белая Звезда» на сирингийской верфи в его рубке не наблюдалось подобного столпотворения.

– Поймали, наконец?..

– Да, вот он. Веду вручную… Эх, потерял… Очень слабый контакт, эта штука почти ничего не отражает… Ага, снова поймал, вот он! Выходит из-за кольца… маневр, так… сближение… Цель захвачена. Через шесть с половиной минут выходим на дистанцию уверенного поражения.

Капитан потер виски. Шесть с половиной минут для принятия решения – бездна времени.

– Послушайте, э… как вас… да-да, я помню… Вы уверены, что объект является искусственным?

– Достоверность семь девяток, капитан. Чудес не бывает. Эта штуковина заведомо искусственная и режет нам курс. Прикажете объявить боевую тревогу?

– Нет, пока только готовность номер два. Продолжаем выполнение программы, курса не меняем. Черт знает что! – пожаловался капитан первому помощнику. – Исторический момент, первая экспедиция очистки, десять лет подготовки на Сиринге плюс перспективная планета, да что там, просто прекрасная планета! – и на тебе: на первом же витке того и гляди получим по носу неизвестно от кого. Обидно, черт…

– Просмотрели цивилизацию, капитан?

– Вряд ли. Какая тут может быть цивилизация – лес один… И потом, не я же выбирал для очистки именно эту планету. Уж поверьте мне, в Архиве нет никаких упоминаний ни о чистке, ни даже о беглой разведке этой системы кем бы то ни было, кроме нас.

– Довоенные информассивы частично утрачены, капитан. Да и послевоенные…

– Будет вам, коллега, сам знаю. – Капитан помолчал, кусая губы. – И очень хорошо знаю, что такое заявочный буй.

– Вы полагаете, это земляне, капитан?

– Обязан предполагать худшее. С землянами нам не тягаться. Кстати сказать, у них довольно своеобразные заявочные буи… На локаторе!

– Есть, капитан. Десантная капсула только что отошла. Объект меняет курс и резко увеличил скорость. Две минуты десять секунд до выхода на дистанцию…

Лицо первого помощника быстро каменело. Только дергался кадык, выдавая страх. Неожиданный рев капитана заставил резонировать переборки.

– Прекратить выполнение программы! Боевая тревога! Огонь на поражение! Курс отхода мне, живо! Уходим! Ухо…

Эти команды стали последним, что слышали люди на борту туннельного корабля «Белая Звезда», потому что раскаленный газ не способен отдавать команды, а умеет лишь расширяться в пустоте. На один короткий миг «Белая Звезда» в самом деле стала ослепительной белой звездой, затем расползлась по черноте корявым осьминогом, бесстыдно раскинувшим толстые светящиеся щупальца. Затем свечение угасло.


В малой десантной капсуле двое десантников лежали тесно, бок о бок, как два соседних снаряда в кассете, а для третьего, если бы и сыскался доброволец, места не нашлось бы, да и не надо. Уважающий себя десантник не станет гордиться заурядным заданием. Всей работы – слетать на спокойную с виду планету, осмотреться, взять пробы. Положа руку на сердце, автоматы справились бы ничуть не хуже. Еще повезло, что капитан вошел в положение, позволив десантникам набрать немного вовне-часов для аттестации, – мог бы и не позволить…

До того, как прошла команда на расстыковку, старший из двух десантников, чье имя не имеет для нас никакого значения, попросту спал, откинув голову в фиксаторы, и пробудился, ощутив легкий толчок, а вслед за ним – невесомость, маскируемую привязными ремнями. Младший, чье имя не должно нас пока интересовать, настолько успешно изображал, будто ничуть не нервничает, что в самом деле успокоился и даже начал позевывать. Капсула сядет точнехонько по наводке с «Белой Звезды», аналогично и взлетит после того, как десантники немного потопчутся по планете. Рутина – она рутина и есть.

Удар оказался настолько сильным, что оба отключились на несколько секунд. Капсулу встряхнуло, опрокинуло и закрутило волчком. Потом началась работа – рутинная, но стремительная.

Для хорошо подготовленного профессионала рутиной является абсолютно всё. Когда безумное вращение капсулы удалось остановить, среди жалобного писка приборов прозвучало и записалось неизвестно для кого лишь несколько вопросов и ответов:

– Чужой корабль?

– Вряд ли. Больше похоже на сторожевой спутник. Одного не понимаю: почему мы еще живы? – Старший посопел, пытаясь оживить навигационный комплект. – Ага… хоть это работает… Между прочим, маршевый двигатель сдох. Скорее всего нас приняли просто-напросто за крупный обломок, что и неудивительно.

– А наши ему тоже врезали, – заметил младший. – Ты заметил?

Старший только махнул рукой – возился с расчетами.

– Витка два сделаем, – сказал он наконец. – Потом будем падать. Не сгорим – значит, разобьемся.

– Что-нибудь можно предпринять?

– Постараться упасть в океан. Тогда, может быть, утонем.

– Шуточки у тебя…

Потом они почти не разговаривали. О чем?.. Для тех, кому осталось жить навряд ли больше двух часов, минуты летят чересчур быстро. И им нужно было успеть сделать очень многое… Или хотя бы попытаться успеть.

Океан не любит падающих в него с неба. Он встречает их очень жестко.

Казалось, капсула не вынырнет никогда. Но вот она едва заметно закачалась на зыби, и младший, порядком повозившись, сумел отвалить изуродованный люк. Он вытащил тело старшего, сразу поняв, что ему предстоит сделать, и все-таки долго пытался оказать уже ненужную помощь. Затем тело соскользнуло в океан, увлекая за собой обрывок лопнувшего привязного ремня и, медленно кружась, исчезло в глубине.

Небо здесь было синее, как на Сиринге, а море под капсулой сине-зеленое. Младший подождал с минуту, пока неяркая вспышка в сине-зеленом не подтвердила: тело старшего перестало существовать. Шипящий рой мелких пузырьков поднялся из глубины.

Так хоронили десантников, так их хоронят. Ближайшим родственникам на Сиринге будет вручен личный жетон, снятый с груди погибшего. Если будет…

Что может быть банальнее одиночки, застрявшего посреди океана? Младший мельком подумал, что глупо умереть способом, описанным тысячу раз, и почему-то именно эта мысль вцепилась в него намертво и не отпускала. «Глупо, – бормотал он, то и дело вглядываясь в горизонт изъеденными солью глазами. – Глупо».

На второй день он попробовал опреснять воду. На четвертый попытался пить соленую, и его выворотило. На шестой он привык и пил не морщась.

Утром седьмого дня он прикончил НЗ и проклял старшего, ошибшегося в расчетах. И в тот же день различил вдали полоску суши.

Еще два долгих дня и две ночи человек пытался помочь ветру и течению прибить капсулу к материку, пока та не села на рифовую отмель. Отсюда до густо поросшего лесом берега можно было рискнуть добраться вплавь.

Какие-то крупные тени двигались под ним на глубине, пугая. Уже невдалеке от полосы прибоя под самой поверхностью воды совсем рядом пронеслось нечто непомерно большое, швырнув в лицо гребень поднятой волны.

Он выполз на берег и долго отдыхал, лежа на песке. Чей-то длинный язык высунулся у края отмели, обернулся вокруг капсулы, и титановый шар исчез. Человек отметил это вполне равнодушно. Потом вошел в лес, еще не решив, нужно ли ему продолжать бороться за жизнь до последнего, согласно уставу десантной службы, или не стоит продлевать мучения еще на несколько дней.

Когда-нибудь я расскажу вам о том, что с ним случилось дальше. Или расскажет он сам, я не против. Главное, всё это тоже – к слову.


Прошло пятьдесят лет…