Вкус армянского гостеприимства. Всё пламя сердца моего отдам тебе (Л. А. Аветисян, 2010)

Армянская национальная психология – причина и следствие многочисленных комплексов армян, и еще больших – у их окружения. Восторженный вызов написан на лице армянина при общении со своими и чужими, когда он радостно выкладывает информацию из серии «знаете ли вы» о том, что, например, сексапильные звезды Ирина Аллегрова и Шер – на самом деле Ирина Саркисян и Шерилин Саркисян, хотя и не сестры, а просто однофамилицы! Или что армянами были отцы других всемирно известных красавиц: Элеоноры Дузе, Мэрилин Монро, Элизабет Тейлор, Анук Эме и Ким Бейсинджер. А Вивьен Ли с ее фиалковыми глазами была и вовсе абсолютной армянкой – правда, из индийской армянской колонии. Лавина этой информации, конечно, шокирует новичков.

Но это еще «цветочки». Армянин вам сообщит и, как ни странно, не солжет, что первым премьер-министром независимой от Индии Бирмы был Ба Мао, крещенный при рождении как Егия Карапетян. А в самой Индии основу киноиндустрии, способной тягаться с Голливудом по количеству выпускаемых фильмов и зрителей, заложил Торос Шенелян, снявший в 50-е годы на своей студии «Торос Филм» культовую картину «Бродяга» и открывший миру Раджа Капура. Выходцем из той же Индии был Хачатур Аствацатурян, известный как один из наиболее почитаемых в Китае цивилизаторов по имени Пол Чатр. Но что там Индостан! Почти все российские лидеры, начиная с Владимира Мономаха и кончая Андроповым, – тоже наполовину армяне! И вся эта разноречивая и неправдоподобная на первый взгляд информация начинает раздражать любого нормального человека. Особенно нормального, но слабо в этом плане информированного, что на самом деле еще более нормально для неармянина.

Но информированность – штука относительная. Вот умер секс-символ 60-70-х годов Грегори Пек, и только после этого весь мир узнал от турецких журналистов, что любимчик женщин всего мира был уроженцем Анатолии Григором Ипекчяном, то есть армянином и уроженцем Западной Армении. Но он не любил об этом говорить из-за ссоры с местной армянской общиной. Причина была очень серьезной: в мальчишеской драке сын актера погиб, а община заступилась за оставшегося в живых участника драки. Общинный экономизм «Если уж один погиб, то сохраним хотя бы второго» возмутил и навсегда отвратил великого актера от своей национальной среды. Но как бы то ни было, он был обладателем той замечательной генетической закваски, которая, пройдя американскую технологическую обработку в Голливуде, создала уникальный продукт по имени Грегори Пек.

Особенно хорошо разбирались в генетических тонкостях турки-османы, которые еще в XIV веке крали в Западной Армении 10-летних армянских и греческих мальчиков, обучали своим специфическим изуверским приемам и таким образом формировали янычарские полки, которые своей отчаянной храбростью и кровавыми зверствами наводили ужас на всю Евразию. С самого начала и в течение всей службы мальчишек кормили до отвала. Питанию вообще придавали такое большое значение, что символом полка была кастрюля, а командир имел звание чорбаши (по-турецки – суповар). При этом детям внушали, что хорошо быть только турком, а быть армянином или греком – стыдно. Выросшие на сытых харчах и подвергнутые описанной квазипедагогической обработке янычары стеснялись своего армянского и греческого происхождения. Лютой ненавистью и презрением к армянам горели сердца сыновей армянок – кровавого турецкого султана Абдул-Гамида и классика грузинской литературы Ильи Чавчавадзе. Возможно, аналогичными чувствами можно объяснить и круглые глаза Андрэ Агасси, когда у него спрашивают, не армянин ли он? Но уж его коллега по теннисному спорту красавец Давид Налбандян – конечно, самый что ни на есть армянин!

Армения – страна мужчин. Скульптурная композиция по мотивам фильма «Мужчины» Э. Кеосаяна

Конечно, национальная стеснительность взрастает на плодородных почвах иноземных конституций и специфических граф в анкетах. И самый близкий для нас с вами пример – из опыта почившей в Бозе страны. Стоило кадровикам убрать из советских анкет знаменитый 5-й пункт, как число евреев, армян и представителей других стеснительных прежде народов резко пошло вверх без всяких демографических ухищрений. А вот гражданин Франции Шарль Азнавур счастлив тем, что он армянин, и гордится своей родиной Францией, которая позволила ему сформироваться как феномену мировой культуры и при этом остаться, не стесняясь, армянином. Конечно, гении принадлежат всему человечеству, и таланты лучше всего вызревают на почве, сдобренной многими народами. А потому, если в вашем присутствии знакомый армянин начнет перечислять имена еще более знакомых армян, например генералиссимуса Александра Суворова или мариниста Ивана Айвазовского, не надо презрительно щуриться: всё равно от вашей неосведомленности покоренные Альпы не станут низменностью, а потрясающий «Девятый вал» – штилем.

Памятник Арно Бабаджаняну в Ереване

Знаменитого американского художника Аршила Горки на самом деле звали Востаник Адоян; французского композитора Жоржа Карваренца, сына бежавшего из Турции в Грецию Геворка Карваренца, – Тиран Карваренц (не удивляйтесь «плохому» имени: в армянском языке «Тиран» значит «Владыка», а в русский и другие языки оно перешло с негативным оттенком, возможно, от излишнего рвения его носителей). Анри Вернон родился Ашотом Малакяном. Ашотом был и дед Анри Труайя – Торосян, являвшийся основателем города Армавир на юге России и звеном в знаменитой династической цепи Торосян – Тарасов – Труайя. Армянином был и лучший таможенник России из «Белого солнца пустыни» Павел Луспекаев, никогда не скрывавший это в анкетах, чья фамилия с головой выдает его княжеское происхождение – Лусбекян. Егию Папахчяна мы знаем как Илью Шапошникова, новая фамилия которого – простой перевод с армянского прежней фамилии. Таких переводных с армянского фамилий в мире – пруд пруди. А в России это, например, Поповичи и Поповы, которые в оригинале – Тертеряны. Старший брат изобретателя радио Рафаэл был специалистом по армянскому языку, а дом Поповых – одним из самых хлебосольных. А уж Ацагорцянам, ставшим в России Хлебниковыми, и их достойному наследнику Велимиру, сам Бог велел быть хлебосольными!

Фельдмаршала Мюрата в его родном Карабахе при рождении крестили Овакимом Мурадяном, а другой наполеоновский маршал, Пьер, тоже был сыном карабахских армян Петроса и Маргарит из города Шуши. Сыновьями армянок были Немирович-Данченко и Станислав Монюшко, Павел Флоренский и Мишель Легран. А двоюродная тетка моей мамы (обеих назвали Ашхен) родила и воспитала одного из самых тонких романтиков XX века, которого звали Булат Окуджава. И рядом с ним я бы поставила только Микаэла Таривердиева, обеспечившего своими чарующими мелодиями непреходящий успех лучшим кинофильмам советской поры.

Арам Хачатурян всю жизнь был патриотом своего народа, подтверждая это в словах, делах, письмах, гениальных музыкальных произведениях, желании быть похороненным именно в Армении и даже в имени, данном сыну.

И это прекрасный повод, чтобы выпить за хорошее семейное воспитание, обязательной составляющей которого в армянских семьях является любовь ко всему армянскому.

Большие армянские застолья

Тост без застолья – как стол без гостей, а в Армении это большая редкость. Конечно, устроить хорошее застолье – затея довольно накладная. Но если сравнить эти расходы с гонорарами психоаналитиков, адвокатов, ценой антидепрессантов и всевозможными штрафами, то считайте, что накрыли стол бесплатно. Хотя он и заменил все вышеперечисленные статьи расходов, и даже с блеском. Словом, есть в армянской кухне блюда, которые не лезут в горло не то что в одиночку, но даже в узком семейном кругу. В самом процессе их приготовления и в связанном с ними застолье так много куража, что готовят их, когда армянская душа просит праздника. А праздник без друзей и любимой родни – это уже не праздник, а сплошная тоска. Тоска по тому, что еще совсем недавно было, а теперь, под влиянием всеобщей глобализации, может стать, как у среднестатистических европейцев.

Пока же любой армянин – от очень важного до самого захудалого – имеет право обидеться, если друг устроил, к примеру, Хаш, а его не пригласил. И вот почему. Большое Армянское Застолье – не только хороший повод выпить и позубоскалить под специальный закусон, но это еще смотр и инвентаризация действующих сил. Если тебя не пригласили, значит, ты заживо выбыл из строя. А это даже хуже, чем посмертно. Так что единственный способ реабилитации – самому устроить аналогичный обед. А уж приглашать забывчивого друга, дав ему урок великодушия, или, наоборот, – отплатить той же монетой, можно решить самостоятельно.

Каждый из описываемых в этой главе обедов имеет свой обязательный набор закусок, овощей, специй, напитков и даже того, что с собой следует принести, чтобы несоответствие формату не обидело гостей или хозяев. Еще одно дополнительное условие – тосты, которые удивительно легко разряжают атмосферу, будучи сплавом вековечной мудрости и актуальной шутки.

Они произносятся в проверенной веками последовательности, позволяющей гостю выразить уважение к семейному очагу хозяев, затем – к родителям, ну и так далее, вплоть до женщин и других объектов мужских мечтаний. Именно так выстроилась здесь «горячая» десятка, а самостоятельный подбор тостов потребует от вас понимания момента, преференций и колоссального жизненного опыта, которые и формируют настоящего тамаду А впрочем, тосты – это искусство не меньшее, чем кулинария, и ему следует учиться особо.

Но какими бы цветистыми ни были ваши тосты, общение за столом будет затруднено, если вы окажетесь абсолютным профаном в вопросах истории и культуры армян. Вот почему я предусмотрела для вас возможность блеснуть за армянским столом знаниями из области малоизвестного. Армянские семейные обеды столь же традиционны, сколь и вкусны, а потому и выделены в отдельную главу, которая расскажет вам об армянской кухне, армянах и особенностях их непреодолимого национального менталитета.

А чтобы вам было легче применить на практике полученные кулинарные знания и правильно распорядиться отпущенным на устройство коллективного обеда бюджетом, каждый из описанных в главе обедов я привела из расчета на 10 персон. Несмотря на то, что продукты и способы их приготовления объединены под страшным медицинским названием «Рецептура блюда», всё у вас получится вкусно и красиво, обещаю!

Хаш

Армения – страна мужчин, и от этого никуда не деться. Здесь даже памятники ставят только мужчинам, а единственное исключение – Мать-Армения, которую водрузили на месте папы-Сталина. А потому здесь есть блюдо (точнее – коллективное действо), которое носит сугубо мужской характер. И это – Хаш, который с виду прост, как и его название: «хашель» по-армянски значит «варить», а «хаш» – «варево». И что вы думаете? Именно из-за этого варева каждый армянский мужчина готов встать спозаранку в воскресный день и топать в любой конец города, куда бы его ни пригласили. Почему не на машине? А потому что явиться на Хаш за рулем могут только дебилы или неоднократно лечившиеся от алкоголизма. Но их на Хаш и не приглашают.

В сентябре тротуары моей улицы покрываются созревшими желудями и крошечными яблочками. А мостовую запруживают крутые иномарки: здесь депутатский вход в Национальное собрание. Раньше это был вход в Центральный комитет единственной на всю страну партии, и дубы с дикими яблонями, очевидно, иллюстрировали единство партии и народа. С тех пор народ несколько одичал, а его новые слуги заметно приблизились к своему дендрологическому прототипу. Но и те и другие одинаково бдительно следят за опавшими плодами, так как последние символизируют начало сезона Хаша.

Хотя его сезон легко вычислить по орфографическим признакам: Хаш едят в месяцы, название которых содержит букву «р», и в этом разницы между армянским и русским языками нет, так как месяцы у обоих народов созвучны грегорианскому календарю. Сентябрь по-армянски – «септемберь», октябрь – «октемберь», ну и так далее. Просто в армянском языке ударными являются только последние слоги, да и «латинские» названия на удивление осмысленны в рамках армянского языка.

Например, «сеп/тем/берь» означает всего-навсего «верни общине серп», а «hok/тем/берь» – «верни общине заботу». Когда урожай уже собран, обработан и складирован, можно позаботиться и о духовном. Именно о нем и пойдут разговоры за столом после очередного тоста. Если же вы начнете со мной спор, ссылаясь на латынь и номенклатуру римских богов, то, что ж, на здоровье! Тем более что речь у нас пойдет о великолепном Хаше, которым в последний раз угощаются в месяце «априль» (по-армянски – «жить»). Ну хотя бы потому, что вето на Хаш еще не наложено, но стол уже украшен свежей редиской, перьями лука и разнообразной зеленью. А что, жить и в самом деле уже можно!

Каждый уважающий себя и хозяев гость обязан явиться вовремя. Уважение кхозяину он демонстрирует еще и обязательной бутылкой водки, марка которой выбирается в зависимости от материальных и ментальных возможностей гостя. Наиболее галантные приносят цветы хозяйке. Наиболее зависимые от жен приводят и их. В этом случае цветы хозяйке – протокольная обязанность. Хотя, если в доме есть малыши, цветы можно заменить детским подарком. Но если у гостя подрос сын, то привести его однажды на Хаш – почти обязанность гостя. Первое появление за хашным столом прыщеватого усатика, запомнившегося всем присутствующим еще карапузом, является чем-то вроде его мужской инициации. Доросший до формата Хаша юноша автоматически становится героем застолья, которому адресуются и переадресуются все несущие педагогическую нагрузку тосты. Это и есть «ал/ав/ ерды», и если следовать не только формальной логике, но и языковой, то по-армянски так и получится: «вереница мудрых благословений»!

Не рассчитывайте отсидеться молча: даже если вам не светит быть избранным тамадой, то он сам, будучи виртуозом своего дела, разговорит за столом любую жертву логопеда. Итак, тост.

Давным-давно. после Великой Отечественной, поехали эмиссары советской власти по всему миру созывать армян в бедную, но целехонькую после войны Армению. Прижившимся с начала века в Европе и Америке армянам было боязно попадать в лапы советской власти, но тянуло на историческую родину; как лосося на нерест. Вот многие из них и решили схитрить и послать вперед собственных семейных эмиссаров, а уж после получения весточки от них решить: паковать чемоданы или оставаться европейцами или американцами. Слухи о всевидящем оке советского сыска уже тогда смутно доходили до любого континента, а потому каждая семья срочно изобретала свой личный код правдивой информации.

Так, семья Карапета, прощаясь с родными во Франции, придумала, что текст письма из советской Армении – что при нормальном, что при ужасном советском образе жизни – будет одним и тем же, но чернила во втором случае – красными. Вот проходит месяц, два, и, наконец, приходит долгожданное письмо, написанное на радость всем родным синими чернилами: «Здравствуйте, мои дорогие, – пишет Карапет. – Как я рад, что переехал в Советский Союз! Жизнь здесь прекрасная, и полное изобилие, а единственный дефицит – красные чернила. Но здесь и без них всё такое красное, что, когда вернусь, и помидоров есть не стану…»

Давайте выпьем за этот очаг и множество других очагов, из которых и состоит народ. Ведь как бы ни жульничала с нами власть, мы ее потерпим, присмотримся – и перехитрим! Потому что она – всего лишь власть, величина переменная, а вот мы, народ, – константа, то есть величина самая что ни на есть постоянная. Сменяющиеся и по-разному жульничающие власти настолько лучше тренируют и держат в спортивной форме – мы практически всегда готовы их переиграть. Наверное, именно всенародная изобретательность как неотъемлемое качество любого выжившего народа и помогает ему жить в веках, несмотря на стремление власти, даже самой гуманной, разобраться с ним раз и навсегда.

Выпьем за хозяев, за этот очаг. Пусть он будет всегда таким хлебосольным, а помидоры на столе пусть никогда больше не пугают нас аналогиями!

Рецептура блюда

2,5 кг говяжьих рубцов и сычуга, 5 говяжьих голяшек, 0,5 кг брынзы, 0,5 кг сыра «Лори», 3 головки чеснока, 5 редек, 5 кг лаваша, 20 маринованных острых перчиков, 200 г кинзы, 200 г эстрагона + 1 кв. м марли.

Могу вас поздравить с поздним рождением: если бы вы поспешили, то вам пришлось бы столкнуться с бесконечным очищением коровьих ног, которое некогда практиковалось в наших краях. Сначала следовало удалить щетину на говяжьих ножках паяльной лампой, потом – станочком для мужского бритья, потом – пинцетом для дамских бровей. Ну и так далее – до получения ОК от домашнего ОТК на европейскую чистоту волосатых ног кавказских коров.

Но где-то в середине 80-х неожиданно появились чистенькие и беленькие ножки, а потому я считаю это вкладом Горбачева в развитие хашного дела. И запомнила я это потому, что как-то, когда мы с мужем в очередной раз затеяли Хаш, они с товарищами неожиданно быстро справились с сугубо мужской обязанностью эпиляции коровьих ног. И всю ночь напролет, пока ножки отмокали и дезодорировались в регулярно сменяемой воде, эта троица абсолютных трезвенников, состоявшая из совминовского инженера-конструктора, университетского преподавателя физики и главного инженера НИИ, чертила, назло объявленному в тот вечер по телевизору «сухому закону», всевозможные оригинальные схемы самогонного аппарата. Сейчас в хашном деле – райские времена, но всё равно: будьте бдительны при покупке ножек и внутренностей.

Голье покупают из расчета одна ножка на двух потенциальных едоков, а рубцы – из расчета 250–300 г на каждого. Купленный заранее лаваш расстилают поштучно, дав ему зачерстветь, а потом вновь собирают в кипу. Но важно, чтобы при покупке вы не перепутали лаваш с другими армянскими хлебами: матнакашем (овальный хлеб с тремя продольными вмятинами и такими же по периметру поверхности, за что и прозван «matna-kash» – «смятый пальцами»); kari hats (это пышный прямоугольный хлеб с одной продольной вмятиной, выпекаемый в печке-каменке на плоском окатыше); пури (это тбилисский бренд армянского хлеба, выпекаемого не в специальном очаге-тундыре, а в печи, почему и называется печным, puri) и другими. В отличие от всех вышеназванных лаваш выглядит как тонкий пупырчатый и довольный длинный лист, за что и прозван отбывавшими в Армении военную службу русскими ребятами «портянкой».

Ножки с утра положите в холодную воду, которую нужно менять каждые 2–3 часа. В рубцах и сычуге, как в вафельном полотенце, могли застрять продукты пищеварения коровы. Поскребите их, снимите пленки и держите в холодной воде, сменяемой в том же ритме, что и вода для ножек. Хотя, по большому счету, можно оставить их под проточной холодной водой.

Но главная составляющая при варке Хаша – два лучших друга, большой чистый лист бумаги и три шариковые ручки: именно ими вы будете расписывать пульку преферанса длиною в ночь. Иначе заснете или разбудите всех громом нардов.

Еще потребуются две кастрюли для обязательно раздельной варки ножек и требухи. Расчет простой: на одну ножку —1 л холодной воды. То же – и с требухой (1 л воды на 1 кг требухи) с той только разницей, что искомым является наваристый бульон от ножек, а вот вода от требухи сливается, причем дважды.

Хаш – это первое и последнее блюдо в нашем кухонном репертуаре, которое не будем солить ни в процессе готовки, ни после него. Это сделают сами едоки.

А пока доведите обе кастрюли до стадии кипения, огонь под кастрюлей с ножками снизьте, а воду с требухи слейте, залейте свежую и варите ее на малом огне еще часов 6–8.

Однако основной источник любимого в народе холестерина – ножки, требующие особого внимания. Сначала всё варится, как при обычном бульоне: то есть вы доводите их до кипения и в течение часа шумовкой снимаете с варева пенку на выстланную бумажной салфеткой тарелку Но через час-два на поверхности начнет скапливаться жирок бульона – и вот его-то нужно собирать в глубокую эмалированную миску или кастрюлю, не упустив ни капельки и не дав жиру перекипеть.

Если все анекдоты рассказаны, очередные женские глупости обсуждены и осуждены, а мрак за окном тускнеет, то это значит, что настала заключительная стадия приготовления Хаша. И заключается она вот в чем. Сначала, конечно, подведите итоги пули, еще раз объясните проигравшим, что дело не в везении, а в умении. А затем, через 8 часов с начала варки, извлеките ножки шумовкой и переложите в отдельную посуду. Заготовленную кастрюлю соответствующего объема накройте марлей и осторожно перелейте в нее полученный бульон. Кастрюлю с процеженным бульоном поставьте на минимальный огонь, чтобы Хаш (а это он и есть) не остыл, но и не кипел больше. В идеале бульон Хаша должен иметь молочно-белый цвет, свидетельствующий о его фантастической наваристости.

Мясо ножек снимите с костей, разрежьте на куски, переложите в отдельную кастрюлю с антипригарным покрытием, накройте крышкой и оставьте на плите в режиме мармита. Воду с требухи слейте, рубцы нарежьте на аккуратные квадраты, накройте крышкой и тоже оставьте в режиме подогрева.

Следующий необходимый этап хашного процесса – поднять с постели наличные женские силы, а самим успеть урвать хоть часик-другой заслуженного сна до прихода гостей. И вот к чему сводится напряженная женская работа по подготовке хашного стола. Перво-наперво очищается и толчется с солью в ступе чеснок. Его отдельно разводят горячим бульоном из основной кастрюли, переливают в глубокие фарфоровые мисочки и расставляют на столе в 5–6 узловых точках сразу после подачи Хаша.

Высохший лаваш, зелень, сыры, маринованный перец, нарезанная на прозрачные кружочки редька также равномерно распределяются в тарелочках по всему столу. Глубокие тарелки ставят в режим подогрева, водку – в режим охлаждения.

Но главное, с чего нужно начать, – это опорожнить переполненные пепельницы и вообще убрать следы погрома, учиненного мужчинами на кухне в ходе их ночного бдения. Не забудьте максимально укомплектовать стол салфетками и минеральной водой и приготовьтесь к форме добровольного рабства, которая последует за вашим вопросом гостю: «А вам с мясом?» И тут начнется. Один потребует Хаш с рубцами, но без мяса ножек, другой – наоборот, третий – без ничего, четвертый – и с тем, и с другим. Поэтому важно, чтобы все 4 составляющие, а именно Хаш, мясо ножек, рубцы и жир стояли горячими на всех конфорках плиты, а вам оставалось, стоя у пульта, выполнять наказы трудящихся простой сборкой компонентов. При этом необходим еще и доброволец, доставляющий адресатам ваши шедеврики, не расплескав их по дороге.

Знаете, как определить среди гостей крупного специалиста по Хашу? Сначала он разводит в бульоне соль с чесноком, потом густо крошит туда лаваш (вот почему мы его сушили), затем наглухо накрывает листом лаваша тарелку с Хашем, как крышкой, поднимает рюмку с водкой и провозглашает: «Доброе утро и к добру свиделись!» Это и есть самый первый хашный тост, а сколько всего их будет – определить не хватит фантазии, но зато должно хватить водки.

Конечно, вы натрудились и перетрудились, но посмотрите на сияющие в этот ранний час глаза и румяные лица ваших друзей, представьте себе лохматых соседей, которые еще только отправляются чистить зубы, хмуро слушая сводку погоды, и возрадуйтесь: «Доброе утро и к добру свиделись!»

В армянских сказках щуки и золотые рыбки не встречаются. И не только потому что они редкие гости в здешних водоемах, а по той простой причине, что армянские Емели и Иванушки зарабатывают свое счастье не сетями, а горбом.

Есть, к примеру, сказка «Анаит». Суть ее сводится к тому, что царевич Вачаган влюбляется в обычную деревенскую красавицу Анаит, а та заворачивает из своей избушки сватов со всеми их дарами. При этом красавица заявляет: «Ты, Вачаган, сегодня, может, и принц, но случись завтра какой путч или перестройка, и станешь наверняка обычным бомжом-интеллектуалом. А потому осваивай-ка смежную с принцевой, но дельную специальность. Иначе не видать тебе меня, хоть я и простая труженица села».

После неожиданного отпора Вачаган впадает в небольшую депрессию, но, доверившись женской интуиции, начинает брать частные уроки по ковроткачеству. И даже посылает своей ненаглядной в глубинку образчик творческих достижений, сплошь усеянный звездами и вообще изображающий гелиоцентрическую систему. Дизайн и качество ковра оказываются на таком высоком экспортном уровне, что сельская красавица, представьте себе, соглашается переехать из деревенской хибары в царский дворец и даже стать будущей царицей.

Вы думаете, это и есть хеппи-энд армянской сказки? Вы их (я имею в виду нас, армян) плохо знаете. На следующий день после свадьбы вездесущая мамаша принца отправляет с гонцами в деревню, как это в наших краях до сих пор водится, красные яблоки и бутылку красного вина, символизирующие благодарность за уцелевшую, несмотря на потрясающую красоту, девственность Анаит, и свадебные празднования продолжаются. Но тут как раз случается арабское нашествие, царь с царицей погибают, и в ходе военной операции принц одномоментно становится царем и попадает в плен к неприятелю.

Поскольку дармовая рабсила ценилась всеми и всегда, то после удачного похода арабский халиф выстраивает пленных в шеренгу и заполняет справа налево на каждого из них по анкете. Вачаган называет в качестве основной специальности не династическую, а фабрично-заводскую, и его отправляют в один из багдадских застенков, где принцу спускают производственный план по ковроткачеству, и он приступает к творчеству в условиях, накарканных его раскрасавицей-женой.

Грикор Ханджян.

Иллюстрация к сказке «Анаит»

Между тем молодая царица практически осваивает управление государством и заодно усиливает разведку, надеясь найти любимого. Тут придворные маркетологи сообщают ей, что на рынке появились ковры подозрительного астрономического дизайна по не менее астрономическим ценам. Не по возрасту мудрая царица тут же узнает милого не по походке, но по творческому почерку, а выйти на закрытый объект было уже делом техники. Через какое-то время Анаит без санкций международных организаций врывается на боевом коне в темницу вместе с группой вооруженных экспертов и спасает Вачагана от неминуемой болезни Боткина в антисанитарных условиях застенков. Как вы думаете, за что благодарил ее спасенный из полона супруг? Совершенно верно, не за факт освобождения, но за осознание необходимости выбора специальности, востребованной международным рынком труда!

Конечно, не все армянские сказки такие назидательные, и герои в них – не сплошь принцы и принцессы. Есть в них и люди из народа, как, например, деревенский враль и хвастунишка Назар. Поверившие его болтовне наивные соплеменники даже выбрали его демократическим путем в цари. Что из этого получилось – ясно из сказки и стало особенно понятно в начале 1990-х годов, когда любимую народом сказку про храброго Назара запретили ставить в театрах Армении, как наводящую на крамольные аналогии с актуальным правителем.

Народную сказку «Анаит» записал в конце позапрошлого века замечательный армянский писатель Казарос Агаян – автор рассказов, повестей и романов. Но если вы спросите любого армянина, что числится в литературном послужном списке Агаяна, то первое, что он выпалит, будет эта сказка: так она популярна благодаря созвучности с миропониманием народа.

В случае с Чанахом, о котором речь пойдет дальше, доподлинно известна его родина: это Гюмри – богатый на художников, кузнецов, артистов, архитекторов, поэтов и других выдумщиков район на северо-западе Армении, упоминавшийся Ксенофонтом как Гюмниас, известный на родине как Kumhri, переименованный Николаем I в Александрополь в честь его супруги, а большевиками – понятно в честь кого – в Ленинакан.

Гюмрийцы – горцы даже по всеармянским понятиям, так как живут на горном плато высотой 2000 м над уровнем моря. Отсюда их независимый нрав и склонность смотреть на всех свысока не только в буквальном значении этого слова. Особенно – на ереванцев, живущих ниже, но утащивших у гюмрийцев из-под носа титул и преференции столицы еще в период Первой республики. Хотя у гюмрийцев такая бездна самоиронии, что сарказм в адрес всей остальной, негюмрийской, части населения земного шара кажется простительным. Очевидцы рассказывают, что один из пострадавших после Спитакского землетрясения 1988 года, очнувшись в палатке, где над ним колдовали врачи-французы, первым делом произнес: «Ничего себе тряхнуло – прямиком в Париж провалился…» И подобная реакция на события никого здесь не удивляет, но постоянно радует, так как выговаривается это всё на каринском диалекте армянского языка, словно специально созданном для юмора, подобно украинскому – для русских.

Чанах

Хлеб по-армянски – hац, и армяне – ужасные хлебоеды. Вот почему слово «кушать» в народе обязательно звучит как «кушать хлеб», даже про младенца, вцепившегося в мамину грудь. Если же пришедший домой с друзьями армянский муж бросает: «(h)ац дырь», то есть «положи хлеб (на стол)», то это означает, что вскоре на столе появятся не только хлеб, но и сыр, зелень, всевозможные закуски и салаты. Даже голодовка переводится на армянский как «отказ от хлеба» – (h)ацадул. Если же мы попытаемся буквально перевести с армянского «(h) оге(h)ац», что по-русски означает поминки, то и здесь получается «хлеб в честь души». Словом, хлеб – это основа армянской трапезы, отразившаяся в языке и во всех его диалектах.

Судя по краткости слова «(h)ац», можно понять, что хлеб – одна из древнейших составляющих армянского меню. Как и каждый человеческий детеныш, юное человечество осваивало речь, начиная с односложных слов. Чем древнее народ, тем больше в его языке односложных двух-трехзвуковых слов. Конечно, по мере развития науки и техники языки обрастают длиннющими конструкциями. Но чем богаче словарный запас из первоначальных, коротких слов, тем органичней этот язык для народа-носителя и крепче временная и генетическая связь тех, кто на нем говорил когда-то и продолжает говорить сейчас. Фактически язык позиционирует свой народ во времени вступления на историческую арену с уже освоенным багажом навыков и знаний.

Река Араке в Мегринском ущелье

Вскройте, как упаковку, сложное слово, и если найдете внутри два-три таких вот кратких смысловых корня, то можете быть уверены: знания, связанные с ними, были доступны вашим далеким предкам давным-давно. Возможно, задолго до того, как это представляла самая несовершенная из наук – лингвистика. Например, слово «теория», которое некогда писалось по-армянски почти так же – «те/ор/эа», буквально означало «если (в действительности) существует». Казалось бы, как вернее определить сущность понятия «теория»? Однако в XX веке слово было заново переведено с древнегреческого, где оно толкуется как «я наблюдаю», и получилось нелепое слово «тесутюн» армянского новояза. Хотя одних наблюдений для создания теории, согласитесь, маловато: тут нужна способность к систематизации, подогреваемая вечным вопросом «а верны ли мои выводы?» или «существует ли на самом деле тот самый элемент системности?». Кстати, и слово «теорема» в армянском – почти синоним: «те/ор/има», то есть «если мое действительно». Ведь теорему в отличие от аксиомы еще нужно доказать. Хотя для неустанно исследующих мир армян и та содержит элемент субъективизма, потому что «ак/с/и/ома» – это по-армянски «мой взгляд на общность». Живущие в России исследователи М. Зурикян и А. Дьюшунц независимо друг от друга и практически одновременно разработали теорию праязыка человечества, который суть – армянский язык. О том же пишет рекордсмен книги Гиннесса, знаменитый «человек-память» С. Гарибян. Раз уж мы все, не будучи даже знакомы, роем один и тот же тоннель, то свет недалеко, я уверена.

Ведь древний язык – это удивительный по своей универсальности ключ, способный отпирать замки любых наук и сфер познания человечества. По составу словарного запаса древних легко вычислить географию и быт своих предков. Попросите знакомых армян перечислить на память домашних животных, обозначенных в армянском языке двух-трехзвучными словами, и вы удивитесь (да и они заодно с вами): наряду с привычными нам лошадьми (дзи) и коровами (ков), ослами (эш) и курами (h)ав), собаками (шун) и козами (этз), быками (цул) и ягнятами (ул), буйволами (лиз) и гусями (саг), свинками (хоз) и утками (бад) в числе домашней живности армян за много тысяч лет до нас водились слоны (пих) и верблюды (ухт)! А среди тех, кто мешал им всем жить, – волки (гел), медведи (арч), барсы (лус), змеи (оц), мыши (мук), оводы (бор), моль (цец), клещи (тыз) и блохи (лу).

Точно так же, без всякой машины времени, просто внимательно вчитываясь в слова, можно понять, что кулинарная книга наших стародавних предков включала яйца (дзу), рыбу (дзук), молоко (кат), творог (шор), лебеду (бох), различные соленья (тту) и мясо (мне), приправленное солью (ах), острыми специями (мру; ктзу) и луком (сох). А уж запивалось всё и водой (джур), и обратом (тан), и вином (гини), и водкой (охи). Но при этом, конечно, знали меру (бав; чап). На десерт шли гранат (нур), ежевика (мош), кизил (Гюн), шелковица (тут), инжир (туз), дыни (сех) и другая вкуснятина. В качестве кухонного инвентаря использовались бурдюки (тык), кувшины (куж; пул), крюки для хранения винограда (кер), скалки (глан), тазы (тас) и другое. И все эти лингвистические умозаключения подтверждаются найденными археологами костями, семенами, черепками и другими материальными свидетельствами по всем регионам Древней Армении. Так что получается довольно приличная книга о вкусной и здоровой пище времен неолита.

Но самое главное во всем этом многообразии – это то, что такими же односложными, а значит – древними, были и остаются слова, которые означают вкус (h)ам), запах (h)от), обед (чаш) и гостя (h)юр).

Гость, конечно же, – человек, что по-армянски «мард»; «исан». А человек обязательно еще и мужчина, и в армянском языке эти два понятия не дифференцируются! То есть если ты человек, то наверняка мужчина. И даже самый никудышный мужчинка – всё равно человек. И он даже более, чем человек, потому что если «мар/д» буквально означает «смертный», то «и/сан» – «из (числа) святых». Арабы заимствовали это слово как идиому, тем не менее, гендерную иерархию соблюдают как надо! Зато в нашем фольклоре часто используются сразу обе маркировки: «мард-исан», имея в виду двоякую сущность человека, точнее – наших с вами бренно-святых мужчин. А вот женщина, «кин», отделена от понятия «человек», да еще имеет обязательную служебную смысловую нагрузку – «жена», что наталкивает на мысль, что бесхозных женщин у древних армян не было.

При этом человек со всеми подробностями скелета – от большого пальца (бут) до предплечья (тев), от стопы (тат) до шеи (виз), от лодыжки (коч) до ребра (кох), от суставов ((h)од) до позвоночника (вег) и его позвонков (лиц; гол; чик; кор), от челюсти (чан) до глаз (ачк), от носа (кит) до волос (маз) – терминологически состоит из одних коротеньких трехзвуковых слов! И даже недуги: кашель (h)аз), язвы (хоц), сыпь (цан), желваки (хул) и другие неприятности. И даже приятности в виде полового своеобразия мужчин и женщин с разнообразными выпуклостями последних – сплошные коротенькие слова. И здесь вас ожидает сюрприз: сексуальная терминология в армянском языке совсем иная, чем в русском, но аналогичные термины в старославянском, которые вы уже привыкли считать бранными, звучат практически по-армянски – «хой» и «йеп» – и переводятся с него как «пушечный ствол» и «горнило».

Столь же кратки и односложны были (да и остаются) слова, обозначающие состав семьи: деда (пап), бабку (мам; тат), отца ((h)ерь), мать (мерь). Но вот дети как объект особого внимания – стратифицированная группа. «Ползание» по-армянски – «чоч», а потому все малыши-ползунки зовутся «чоч/ух». Дети постарше, уже топающие, болтающие и ориентирующиеся в мире правил взрослых, зовутся «ман/ук» – от глагола «ман/эль» – «соображать», «понимать». И это наводит на мысль, что индоевропейское «man», «человек», – это тот самый sapiens по-армянски, хотя и постарше армянских малышей.

Вы думаете, армяне выделяют в привилегированную касту только взрослых мужчин? Ничуть не бывало! Маленький мальчик – уже «тха», то есть «храбрец» и «воин».

При этом он еще и «ман/ч» – от «сообразительного» корня «ман». Зато корневая основа армянской девочки, «ахчик», сродни словам «мхчи» и «ахчахч», то есть мгла, туман и сплошные сумерки. Есть, есть изначальная настороженность у армянских мужчин по отношению к нашей женской породе! Что вовсе не мешает им попадать впросак при каждом удобном случае. Так что если увидите, как после важных переговоров или в другой судьбоносный момент армянина встречают друзья и еще издали спросят: «Ахчик те тха?», то есть «Девочка или мальчик?», не удивляйтесь, если радостный возглас «тха!» оповестит победу, а озвученная девочка – всё остальное.

При этом все дети как таковые имеют наиважнейшее название и значение – «ер/еха», что значит «благодатью полученный». Так что противозачаточные средства и аборты – это в том числе – незнание этимологии родного языка. А знание – это действительно сила, в том числе воспроизводства!

Но вернемся в социум. Были ведь в доме и другие – пусть и чужие – люди со своими функциями и столь же короткими названиями. Например, военнопленный слуга. Такой вот слуга по-армянски звучит «чорт», и это наводит на черт его знает какие исторические и лингвистические параллели и размышления. В совокупности все перечисленные выше фигуранты составляли семью (тун), деревню (шен), род (цех) и племя (азг) – словом всё, что мы проходили в школе про первобытнообщинный строй, но считали всё это делами давно минувших дней и напрочь вымерших народов.

Ереванский ученый Г. Погосян утверждает, что в армянском языке таких древних кратких слов 144 000, или ровно столько, сколько упомянуто «запечатленных» в Священном Писании. Тех самых, что «пребывают ныне пред престолом Бога и служат Ему день и ночь в храме Его, и Сидящий на престоле будет обитать в них». И в этом он видит прямую аллегорию словарного запаса древних армян, вооруженных еще в доисторические времена устной речью Барбар и классическим письменным армянским языком Грабар, являвшимся законом, с математической точностью трансформирующим в письменность взаимоотношения «Природа – Человек – Язык».

В дальнейшем из Грабара образовались еще два письменных языка. И сейчас армяне имеют 3 литературных языка, начиная с Грабара, сохранившего для нас богатство научной, художественной и философской литературы Средневековья. Сегодня Грабар – преимущественно язык Армянской Апостольской церкви и золотой ключик познания для ученых. Существовавшая параллельно с Грабаром совокупность диалектов Ашхарабар с акцентированием на один из них является государственным языком Республики Армения и языком армян Ирана и России. И, наконец, есть Западноармянский язык – наиболее близкий к Грабару, наиболее гибкий и цветистый и являющийся языком общения, просвещения и литературного творчества всех остальных армян мира.

Но как бы ни был ориентирован армянский язык на мужчин, используют его чаще, конечно же, женщины. А потому – ТОСТ:

Один католический священник в далекой Колумбии, настроившись на душеспасительную беседу с юным шалуном, спросил его:

– А молишься ли ты перед едой, сын мой?

– Нет, что Вы, святой отец, ведь моя мама хорошо готовит! – удивился мальчик.

– Не молиться – это, конечно, грех, сын мой. Но, с другой стороны, еще больший грех – плохо готовить. Вот мне так часто приходилось в детстве молиться перед едой, что я стал священником. А ведь мог стать отличным поставщиком отечественного сырья, – вздохнул колумбийский священник.

Так выпьем же за матерей и жен, на кухне у которых мы выбираем наш жизненный путь! И не забудем про женщин, благодаря которым уже нет недостатка в церковных кадрах!

Толма

Когда я была молодой хозяйкой, мы с мужем уже любили приглашать старых и новых друзей на семейные обеды. Однажды муж зазвал к нам на воскресный обед приехавших к нему по работе москвичей. Москвичи были не простые, а политические эмигранты из Ирака, муж и жена, оба – аспиранты какого-то московского вуза, к тому же арабы, по общению с которыми я здорово соскучилась с тех пор, как перестала работать переводчицей.

С арабами у армян исторически теплые взаимоотношения. Конечно, их завоевательные походы коснулись и Армении, но это были нормальные средневековые войны с соблюдением кодекса чести и других принципов морали. В период Арабского халифата Армения, будучи глубоко христианской страной, входила, тем не менее, в его состав на правах, так сказать, союзной республики и объединяла всё Закавказье со столичным городом Двин. Впрочем, Двин веками был столицей до Арабского халифата и после него. Как Ереван – до советской власти и после нее. При этом армянские цари и князья периодически устраивали сепаратистские войны и мятежи, причем нередко успешные.

Вообще средневековые войны были сродни налоговым проверкам: если дошел слух, что где-то кто-то процветает, а ты с этого ничего не имеешь, то повод направить войско и оскорбленно потребовать дань всегда найдется. Армения почему-то процветала, стоило только отогнать неприятеля и залечить раны. Это слегка коробило соседей и будило аппетиты. Но что было хорошо – ставшее объектом финансовых поползновений государственное образование было вправе выставить навстречу собственное войско и постараться разбить ревизоров в пух и прах. Всё-таки зависть – грех, и борьба с ней должна быть действенной.

Монастырь Аричаванк, VII–XIII вв.

Тем не менее, повоевали, выяснили, кто кого, а теперь пожалуйте на угощение, где придворные менестрели споют и во славу победителя, и во славу побежденного. А за дружеским столом можно заодно провести переговоры, кто кому, в каких объемах и в каком выражении отныне будет платить дань. В период регулярных нападений на Армению еще не принявшего ислам Ирана, к примеру, летописцами был зафиксирован вот такой случай.

Персы – народ обстоятельный, любящий комфорт. Поэтому и на войну их шахи отправлялись со своими гаремами. Когда в IV веке наступавшее персидское войско было разгромлено армянским князем Мушегом Мамиконяном, то в суете противник забыл о важной составляющей своего тыла, и гарем был брошен на поругание противнику. Однако доблестный армянский князь собрал полуобморочных красавиц, приставил к ним стражу и с богатыми дарами отправил к законному обладателю. «Ты что, Мушег?» – разве что не крутили пальцами у виска родственники и другие князья. «Я воевал не с женщинами», – последовал ответ. Хорошие были времена: воинственные, но честные! Вот с этой честностью и доигрались ближневосточные народы до того, что попали под иго коварной империи турок.

Турецкий полумесяц – фигура перспективная: он мог вырасти в полную луну на весь континент. Армянам, как всегда, было больше всех надо, и они, со всей своей древней историей и первородной географией, решили противостоять проекту захвата Западной Европы и далее. Так что туркам-османам приходилось выжигать их города и деревни, уничтожать библиотеки, запрещать общение на армянском языке и вырезать языки у непокорных. В русле этой государственной стратегии туркам пришлось с середины позапрошлого века до первой четверти прошлого века применить тактику по уничтожению и изгнанию армян с исторической родины.

Те армяне, кому удалось выжить и дойти до соседних земель, нашли спасение и приют в Иране и многих арабских странах, включая Сирию, Ирак, Ливан, Иорданию, Кувейт и Египет. Конечно, армянские поселения были там вековечно. А прибывшие обретали не просто статус беженцев, но и возможность работать, как и прежде на родине, учителями, врачами, издателями, фармацевтами, коммерсантами и шеф-поварами. Арабы вообще очень терпимы к другим народам и ксенофобией не страдают. Антагонизм с братским семитским народом – скорее, исключение, подтверждающее правило. Впрочем, исключением из правила является и отношение турок-мусульман к армянам – с вполне ответными чувствами.

В странах с немногочисленными армянскими колониями в силу небольшого выбора практикуются браки между армянами и арабами-христианами. Последние небеспочвенно считают себя потомками финикийцев. Армяне вполне аргументированно считают финикийцев армянами. Обе общины убеждены, что это возврат к древним корням.

Так вот об Эчмиадзинской толме. Именно этим экзотическим блюдом я решила поразить иностранных гостей.

Тогда моей девочке было только три годика, в интервалах готовки ей нужно было читать книжки, готовить вкусные и всенепременно красивые – для аппетита – обедики, помогать доставать и убирать игрушки, петь песенки, менять платьица, причесывать. Ее нужно было укладывать спать, сажать на горшочек; с той же регулярностью необходимо было мыть попку и еще чаще – мордашку А еще приходилось сердиться, мириться, дурачиться – словом, выполнять все обязанности, которые на бумаге кажутся карой небесной, а в жизни являются счастьем материнства. Приплюсуйте сюда армянского мужа, которому нужно делать практически всё то же самое за небольшим исключением, и вы поймете, какой кровью далась мне эта Толма.

Тем не менее, кулинарный шедевр был создан, и я, угробив на него всё свое долгожданное воскресенье, была чрезвычайно довольна собой. Разложив всё это великолепие на блюде, я продефилировала в комнату, предвидя удивление и восхищение аудитории. И оказалась права.

«Какой сюрприз, – изумились гости, – ведь это – настоящая Багдадская долма!» Мы с мужем поразились не меньше гостей, но спорить не стали – о чем вообще можно спорить, когда на столе такой натюрморт, а за столом – симпатичные московские аспиранты со всеми их приколами и шуточками? И вот одна из них.

Далеко-далеко, где-то на задворках Ирландии, существовал образцовый монастырь. А образцовым монастырь был благодаря отцу-настоятелю, всемерно заботящемуся о его интерьере и экстерьере. Особенно отец-настоятель усердствовал в плане превращения парка, окружающего монастырь, в английский. Но тут и там всё время вырастали лишние деревья. Это крайне раздражало настоятеля, а раздражение, как известно, – грех, который приходилось систематически замаливать в ночных молитвах. И вот после очередной бессонной ночи объезжает как-то настоятель свой парк на велосипеде, а навстречу – мальчик, волочащий бензопилу.

– Я слышал, у вас проблема слышными деревьями, святой отец, – говорит ребенок. – Так я бы обменял эту пилу на ваш велик.

Взяв бензопилу; отец-настоятель подошел к первому же внепланово родившемуся дереву и потянул за шнур – пила не завелась. Тщетной была и следующая попытка.

– Скажи-ка, сын мой, может, она и вовсе не заводится,? – спросил он у мальчика.

– Да нет, святой отец, у моего папы она всегда заводится, только он при этом употребляет всякие плохие слова.

– Но как же мне-то быть? Я ведь даже не знаю таких слов…

– А вы продолжайте дергать, падре, это само придет, – утешил его вундеркинд.

Так выпьем же за наших детей, которые знают о нас и о жизни гораздо больше, чем мы себе представляем. И вообще выпьем за детей, потому что они не просто наши улучшенные копии, но и интересные нам индивидуальности, чьи дурацкие вопросы и опасные откровения дают нам шанс, наконец, повзрослеть.

Толма Эчмиадзинская

На протяжении своей бесконечной истории армяне неустанно строили и теряли по разным причинам города, которые разрушали землетрясения или опустошали соседи. А потом строили на новом месте, но нарекали по-прежнему. Скорее всего, причина тому – не отсутствие воображения, а хорошая историческая память народа.

Так, в I веке до и. э. Марк Антоний разграбил и уничтожил богатый армянский город Ерзнка, поскольку Рим давно точил зубы на отлитую из чистого золота, инкрустированную драгоценными камнями гигантскую статую армянской богини Анаит в тамошнем храме. Не прошло и пары веков, как армянский царь Трдат сначала победил римлян в бою, а затем съездил по приглашению Нерона в командировку в Рим с тысячей сопровождающих, где «оторвался» по полной программе. Тацит, Светоний и Плиний в один голос свидетельствуют, что, приняв из рук Нерона корону на царствование, Трдат послушал его игру на кифаре во время устроенного в честь армянской делегации банкета, понаблюдал Нероновы виражи в колеснице на арене цирка, осудил за нецарственное поведение, а уезжая, прихватил прижившихся там армянских художников, зодчих и твердую валюту на восстановление устроенной римлянами разрухи. Так был заново отстроен на новом месте город Ерзнка.

Кучка армян – апологетов еще живого Христа – бежала в Крым из другой столицы Армении, Эдессы, где христианство продержалось с 33-го по 34-й год, а затем начались репрессии. Эдесса была отстроена царем Абгаром с дворцами и храмами, площадями с фонтанами и другими архитектурными примочками, которые принято называть эллинистическими. Однако столица так поразила Александра Македонского своей красотой, что он даже назвал свою дочку Эдессой. Сюда, в Эдессу, приглашал царь Абгар Иисуса в своем личном послании за несколько месяцев до распятия: «Слышал я также, что многие… ропщут на Тебя и хотят предать Тебя мучениям. У меня есть небольшой, но красивый город; его достаточно было бы для нас обоих». Как дальше развернулись события – известно всем. Но мало кому известно, что ответом на приглашение Абгара было не только письмо Иисуса, но и присланный им прижизненный портрет, который политические беженцы из Эдессы захватили с собой. После почти двух тысячелетий злоключений портрет хранится ныне в армянской церкви итальянской Генуи. Обжившись на берегу Черного моря, изгнанники-эдесситы и на новом месте отстроили города на свой вкус. При этом они не отказали себе в удовольствии наречь один из них в память об утерянной ими столице – с такими же парками, дворцами и фонтанами. Так шоб вы знали, одесситы. Много позже, уже в VI веке, гонимый армянином же, императором Византии Маврикием, мятежный князь Смбат Багратуни высадился со своим отрядом в Крыму. Убедившись, что здесь уже всё схвачено соплеменниками, он, не задерживаясь, двинул на север, где на берегу Днепра воздвиг мощную крепость Смбатас на горе, которую киевляне именуют благодаря этой крепости Замковой и считают родоначальницей Киева.

Еще он построил в тех же краях города Армен, Артан и Артавет. Знаете, как звучит слово «арт/авет» в буквальном переводе с армянского на русский? «Переславль». И не только звучит – это и есть Переяславль.

Есть на Дону еще один уютный и симпатичный город с подозрительно чернявым населением под названием Привал. Не слышали? Тогда переведите это слово на армянский язык и получите… Нахичевань. Но самым первым привалом армяне буквально непокой веку называли вслед за патриархом Нахиджеван – землю, что простиралась у подножия Арарата, когда Ной с семьей вышел из ковчега и огляделся, чтобы осесть. Благодаря парадоксам кремлевской логики земля эта уже в XX веке была отнята у армян, «чтобы не угрожали на границе революционной Турции». Но это – почти официальная формулировка.

А на самом деле это было наказание за политический бунт – антибольшевистское восстание 1920 года в Армении, когда соседние республики полюбили советскую власть нежно и, казалось, – навсегда. В благодарность за это и получили огромные наделы армянской земли.

В 1928 году Фритьоф Нансен одновременно в Париже, Лейпциге и Лондоне издал монографию об армянах «Обманутый народ». В этой книге великий путешественник утверждал, что, подобно Смбату Багратуни, другой мятежный армянин, Армен, еще в I веке успел поссориться с римским кесарем, бежал от него со своим отрядом на север, разбил в пух и прах преследовавших его римских легионеров в Тевтобургском лесу и, найдя местность, удовлетворявшую его запросам (по-армянски «бавар»), так её и нарек. Там же в Баварии Армен основал металлургическую промышленность, терминология которой (например, наковальня, щипцы, меха, закалка, шлак и др.) до сих пор указывает на ее армянское происхождение. Затем он, по-армянски быстро обустроившись, из пришлого Армена превратился в почитаемого всеми Германа. Какое государство создал Герман? Куда соседи ездили покупать ободья для колес, клинки и остальную металлическую крутизну? И как вообще назвали эту страну? А это уже вы сказали. И Фритьоф Нансен.

В память еще об одной утерянной столице осевшие чуть позже на юге России армяне нарекли отстроенный ими город Армавиром, а другой – Сурб-Хач (Святой Крест), который в дальнейшем был переименован в честь всесоюзного любителя лошадей. Но конспирация была разоблачена под занавес XX века Салманом Радуевым, устроившим террористический акт в род доме Буденновска.

Храм Солнца в Гарни, I в. н. э. (восстановлен в 1966–1976 гг.)

Конечно, увековечивать былую славу армянских городов на чужбине армянам было трудно. Армения, как шагреневая кожа, всё более скукоживалась и уменьшалась, обеспечивая таким образом, как в гениальном романе Бальзака, вечную молодость рожденному ею беспокойному народу. А потому все нереализованные мечты о возрождении былых шедевров градостроительства и прежнем величии в дальнейшем воплощались непосредственно на ее крошечной территории. Так, в Армении были построены город Арташат и третий по счету Армавир, Харберд и Аджи, ереванские районы Мараш и Ареш, Малатия, Себастия, Бутания, Киликия, Арабгир и многие другие.

К чему я это всё рассказываю? А к тому, что по ту сторону горы Арарат существовал попавший под турецкое владычество прекрасный армянский город Баязет, отвоеванный русской армией у турок, но в 1829 году возвращенный Россией Турции заодно с Карсом и Эрзрумом. Так вот, баязетские армяне придумали и готовили в качестве фирменного блюда неповторимую Баязетскую кюфту. Когда после Адрианопольского договора в ожидании преследований за пособничество Русской армии баязетским армянам пришлось бежать из родных мест, то обосновались они на берегу озера Севан, где основали город Hop-Баязет (Новый Баязет), сохранив вместе с названием поселения и Баязетскую кюфту.

Двуглавый Арарат, вид со стороны Гарни

При советской власти Нор-Баязет был переименован в город Камо, как любовно называл отец народов своего дружка Симона Тер-Петросяна, в начале XX века опустошавшего в Тбилиси банки своих же армян в пользу большевистской казны. Под занавес того же столетия его однофамилец позволил разграбить всю промышленность и инфраструктуру новообразованного армянского государства и провел секретное постановление своей партии-гегемона об ограничении народонаселения Армении до 1 млн.: 4 млн. чертыхавшихся в адрес «одноглазого стукача» потенциальных бунтарей его крайне нервировали. В качестве катализатора оттока он придумал отключить электричество аж на 3 года, а теплоснабжение – навсегда. Вот к вам и «понаехали», и Европу с Заокеаньем не забыли. Так что читательницам этой книги рекомендую не доверять людям с такой опасной фамилией даже лепить Кюфту. Но нас эти вороватые удальцы интересуют гораздо меньше, чем блюдо, которое мы собираемся приготовить.

Баязетская кюфта

Пожалуй, дата создания армянского алфавита – 405-й год – единственное, в чем были едины советская историография и армянская церковь. Они практически в унисон твердили нам эту дату и вырастили поколения людей, знающих ее наизусть, не хуже номера своего телефона. Армянская Апостольская церковь упорно увязывает создание армянской письменности с функцией письменного перевода и популяризации Священного Писания. К сожалению, правда состоит в том, что после принятия Арменией христианства в 301 году новая идеология внедрялась огнем и мечом. Вследствие этого момента в нашей истории, неприятного до беспамятства, амнезия историческая была-таки достигнута. Огонь сделал свое дело: была уничтожена вся античная литература до последней книги, а с ней – и память прошлого. Тем не менее культ верховного арийского бога Арамазада, или Ара, сохранялся довольно долго и был обеспечен архивацией в армянском языке и фольклоре как в наиболее надежной кладовой истории народа. Однако столетняя пауза в использовании собственного письма – смертельный диагноз для национальной грамоты, и ее возрождение можно действительно считать чудом.

Конец ознакомительного фрагмента.