Вклад белорусского народа в Победу в Великой Отечественной войне. Раздел I. Отображение вклада Беларуси в разгром нацизма в научной, научно-популярной и мемуарной литературе ( Коллектив авторов, 2015)

Белорусский народ внес значительный вклад в общую победу над нацизмом. Дважды (в 1941 и в 1943–1944 гг.) Беларусь стала местом оборонительных и наступательных операций. Важным вкладом в разгром захватчиков стало антигерманское сопротивление, которое является уникальным явлением и не имеет аналогов в истории. Значительный вклад в Победу внесли уроженцы Беларуси, воевавшие на фронтах Великой Отечественной и Второй мировой войн, в европейском движении Сопротивления. Не менее значим для Победы был и трудовой вклад рабочих, колхозников, служащих, деятелей науки и культуры. За прошедшее время многое изменилось в мире. Но по-прежнему не ослабевает интерес ко всему тому, что связано с летописью минувшей войны. По различным проблемам военной истории Беларуси опубликовано свыше 11000 монографий, фундаментальных исследований, статей в сборниках и журналах, энциклопедических изданиях, воспоминаний непосредственных участников событий; защищено свыше 100 докторских и кандидатских диссертаций, в которых с различных методологических позиций раскрываются важнейшие вопросы начального периода, партизанской и подпольной борьбы, оккупационного режима на территории Беларуси, освобождения республики, организации восстановительных мероприятий, участия белорусов на фронтах войны и в европейском движении Сопротивления[9]. Самым масштабным книжным проектом, увековечивающим вклад белорусского народа в общую Победу над врагом, явилось издание серии историко-документальных хроник «Память». Идея издания такого рода книг принадлежала П. М. Машерову. Он предложил издательству «Белорусская Энциклопедия» разработать серию, которая показала бы вклад каждого района Беларуси в Победу в Великой Отечественной войне. Первая книга «Память: историко-документальная хроника Шумилинского района» увидела свет в 1985 г. Позже, 27 мая 1991 г., было принято постановление Совета Министров БССР № 203 «Об издании в республике книг Памяти»[10]. Многотомное издание историко-документальных хроник городов и районов Беларуси «Память», аналогов которым нет ни в одной из бывших республик Советского Союза, было закончено в 2006 г. Книги состоят из историко-краеведческих очерков, дополненных документальными материалами, фрагментами из воспоминаний, писем и др. Основной объем книг посвящен периоду Великой Отечественной войны. В издании опубликованы: списки воинов Красной Армии, погибших во время обороны и освобождения районов, городов и похороненных на их территории; воинов-земляков, которые погибли или пропали без вести; партизан и подпольщиков, лиц, содействовавших партизанскому и подпольному движению, членов их семей; мирных жителей – жертв фашистского геноцида. Кроме того, в 1995 и 2005 гг. увидели свет две Республиканские книги «Память»[11].

Беларусь одной из первых советских республик подверглась нападению нацистской Германии. Чтобы задержать германское наступление в приграничных районах Беларуси, у советского руководства не оказалось достаточных сил и средств. За короткий срок советские войска потерпели поражение. Однако, как отмечает известный белорусский исследователь истории Великой Отечественной войны А. А. Коваленя, «война для Советского Союза была не только трагической страницей, но и героическим ратным трудом»[12]. Наступление немецких войск по белорусской земле не было триумфальным. Они никогда еще с начала Второй мировой войны не встречали столь упорного сопротивления. Символом массового подвига советских воинов стала героическая оборона Брестской крепости. Обороне цитадели были посвящены книга С. С. Смирнова, сборник воспоминаний «Героическая оборона»[13]. Именно в 1960-1970-е гг. в отечественной историографии была сформирована основная концепция обороны крепости: гарнизон насчитывал 3,5–4 тысячи человек, держал оборону в течение месяца, в результате которой погибли почти все защитники крепости. В связи с тем, что почти не сохранилось отечественных документов по этой теме, а зарубежные архивы были недоступны советским ученым, концепция базировалась преимущественно на воспоминаниях непосредственных участников обороны крепости. Сложные вопросы, посвященные судьбе пленных красноармейцев, не находили в то время отображения на страницах изданий.

Историография обороны Брестской крепости значительно пополнилась в постсоветский период. Сотрудниками мемориального комплекса «Брестская крепость-герой» подготовлены сборник очерков «Герои Бреста» и книга «Брестская крепость…: факты, свидетельства, открытия»[14].

Несомненный интерес для научного осмысления проблемы представляет монография С. Е. Новикова «Беларусь улетку 1941 года: новыя падыходы ў даследаванні баявых дзеянняў»[15]. Впервые в отечественной исторической науке исследователь вводит в научный оборот полный текст «Донесения о ходе боевых действий при взятии Брест-Литовска» командира 45-й дивизии Ф. Шлипера. Оправданным выглядит сделанное на основании анализа данных документальных источников следующее заключение С. Е. Новикова: «На своем пути части германского вермахта фактически с самого начала агрессии против СССР встретили сильный рубеж сопротивления, на котором мужественно стояли воины разных национальностей, выполняя свой священный долг по защите советской Родины»[16].

Отдельным направлением отечественной историографии можно назвать изучение защиты советскими войсками и народным ополчением г. Могилева 3-26 июля 1941 г. Оборона этого города является одной из самых героических и в то же время трагических страниц начального периода Великой Отечественной войны на территории Беларуси. В этом плане хотелось бы отметить поисковую работу Могилевских краеведов Н. С. Борисенко, Г. И. Волчок, А. П. Костерова, благодаря которым открыты новые, ранее неизвестные факты обороны днепровского рубежа. Так, Н. С. Борисенко в книге «Днепровский рубеж: трагическое лето 1941-го» на основании найденных в лесах Могилевской области штабных документов 20-го механизированного корпуса Красной Армии, а также материалов Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации вводит в научный оборот новые данные о результатах боев под Могилевом летом 1941 г.[17]

Картину боев за Могилев дополняет уже упомянутая нами монография С. Е. Новикова. В подразделе «Днепровский рубеж под Могилевом» впервые в отечественной историографии в научный оборот введен приказ № 1 командира 172-й стрелковой дивизии генерал-майора М. Т. Романова от 7 июля 1941 г., обнаруженный ученым в немецких архивах. Именно на данную дивизию возлагалась непосредственная защита города. Новый документ позволил уточнить конкретные мероприятия по созданию системы боевого обеспечения и организации обороны Могилева, благодаря которым оборона стала, как подчеркивает белорусский историк, уникальной операцией, «фактически первой удачно организованной без директив сверху и мастерски проведенной в невероятно сложных условиях»[18]. Подтверждением тому служат донесения командиров четырех пехотных дивизий 2-й полевой армии германского вермахта. В частности, в донесении 7-го корпуса от 22 июля 1941 г. о деятельности 7-й и 23-й дивизий отмечается, что «сопротивление перед этими дивизиями настолько сильное и упорное, что возникает сомнение относительно самостоятельного разгрома врага и взятия плацдарма»[19]. В следующем документе отмечено: «Плацдарм Могилев брался 7-м армейским корпусом в течение семи дней неожиданно жестокими боями. Этот штурм представляет собой полностью завершенную операцию, а потому является редкой картиной отдельной битвы армейского корпуса… Русский держится до последнего. Он вовсе не восприимчив к боевым действиям на его флангах и в тылу. Надо было с боем брать каждую стрелковую ячейку, каждую противотанковую и пулеметную позицию, каждый дом»[20].

Оценивая результаты обороны города, исследователь делает обоснованный вывод о том, что директива главнокомандующего о преобразовании Могилева в неприступную крепость летом 1941 г. была практически выполнена в полном объеме, о чем свидетельствуют и немецкие документы. Оправданным и логичным выглядит и предложение С. Е. Новикова о присвоении Могилеву почетного звания «Город-герой». Более чем на месяц были задержаны значительные силы вермахта в результате боев за Рогачев, Жлобин, Гомель в июле-августе 1941 г. Введенное в научный оборот С. Е. Новиковым в вышеназванной монографии «Донесение о Рогачевско-Жлобинской битве» от 13 сентября 1941 г. оперативного штаба 2-й полевой армии вермахта, направленное командованию группы армий «Центр», не только подтвердило прежние выводы отечественной историографии о том, что июльская Рогачевско-Жлобинская операция Красной Армии, проведенная силами 63-го стрелкового корпуса 21-й армии под командованием генерал-лейтенанта Л. Г. Петровского, являлась, возможно, первым успехом советских войск за весь начальный период войны, но и позволило усилить их. Подтверждением тому служит директива № 34 «О дальнейшем ведении войны на востоке» от 30 июля 1941 г., в которой «А. Гитлер впервые после нападения на Советский Союз отдал командованию группы армий “Центр” приказ о переходе к обороне на московском направлении наступления»[21]. Как справедливо отмечает исследователь, «локальные и ограниченные успехи Западного и Центрального фронтов на Гомелыдине стали первыми шагами на пути к краху стратегической операции “Барбаросса”»[22]. По подсчетам, сделанным С. Е. Новиковым, «после завершения 5-дневной битвы “пехоты на востоке” общее количество немецких потерь 2-й полевой немецкой армии составляло 31 757 человек, при этом из них убитыми и пропавшими без вести были 10 057, причем более половины из них в боях за Гомель»[23].

Темой исследований Н. М. Акаловича стала история обороны г. Минска в июне 1941 г.[24] Автор сконцентрировался на показе героизма и мужества советских солдат и офицеров, задержавших врага на 7 дней, что позволило выиграть время для организации новой линии советской обороны на рубежах рек Березины и Днепра, сорвать планы немцев и не дать им возможности беспрепятственно двигаться на Ленинград, Москву и Донбасс. Значительный урон, нанесенный противнику, снижение темпов наступления вермахта способствовали срыву плана «молниеносной войны» с СССР.

Вклад в разгром врага внесли отряды самообороны, истребительные батальоны, народное ополчение, которые в значительной степени комплектовались из добровольцев. Ценной для раскрытия проблемы является монография Н. К. Андрющенко «Народное ополчение Белоруссии», полностью посвященная истории создания и деятельности истребительных батальонов и частей народного ополчения[25].

В 1990-2000-е гг. появился ряд работ, подготовленных российскими и отечественными учеными, в которых события 1941 г. на территории Беларуси представляются на основании новых документальных источников с учетом наработок современной историографии Великой Отечественной войны. Так, сотрудник Института военной истории Министерства обороны Российской Федерации, уроженец Беларуси И. В. Тимохович в монографии «Битва за Белоруссию: 1941–1944», оценивая вклад жителей республики в общую победу над нацизмом, отмечал, что битва за Беларусь «началась 22 июня 1941 г. с момента вероломного нападения гитлеровской Германии на нашу страну, вторжения немецко-фашистских войск на территорию Белорусской республики, продолжалась 1129 суток – до конца июля 1944, когда гитлеровские полчища были полностью изгнаны с белорусской земли»[26].

Изучением начального периода Великой Отечественной войны на территории Беларуси занимается белорусский историк И. А. Басюк. Результатом его научной деятельности стали 3 монографии, защищенная докторская диссертация и свыше 40 статей. Приведенные в работах факты являются еще одним доказательством того, что именно в Беларуси летом 1941 г. были заложены основы срыва немецкого плана «молниеносной войны». «…Мужество советских воинов… – подчеркивает историк, – привели к замедлению темпов наступления противника, что стало первой предпосылкой срыва немецкой стратегии “молниеносной войны”. До наступления зимы противник так и не овладел Москвой и Ленинградом»[27].

Особую ценность представляет подготовленное коллективом авторов издание «Беларусь в годы Великой Отечественной войны 1941–1945». Историкам удалось справиться с поставленной задачей: «осветить комплексно и непредвзято, насколько это возможно – объективно, с привлечением новых выявленных архивных документов, с учетом реалий сегодняшнего дня события войны, происходившие на территории Беларуси»[28]. «Оборонительная операция в Беларуси, – отмечают авторы, – дала первый опыт подготовки и ведения оборонительных операций Великой Отечественной войны в условиях ограниченного времени, резко изменявшейся обстановки, применения больших масс танков и авиации. Сопротивлением на промежуточных рубежах, контрударами механизированных корпусов и общевойсковых соединений группе армий “Центр” был нанесен значительный урон, замедлены темпы ее наступления, что дало советскому командованию развернуть войска стратегического второго эшелона, задержавших затем на два месяца продвижение немецких войск в Смоленском сражении 1941 г.»[29]

Важная роль на начальном этапе войны отводилась укрепленным районам. Данный аспект раскрыт в монографии С. А. Пивоварчика[30]. Рассматривая роль укрепленных районов в стратегическом и тактическом плане, автор подтверждает выводы прежних исследователей о том, что стратегическую задачу задержки наступления противника на границе, чтобы дать советским войскам отмобилизоваться и стать опорой для контрнаступления, УРы не выполнили. Однако даже при наличии значительных недостатков, укрепленные районы приостановили темпы и ослабили наступательную мощь вермахта, и это позволило Красной Армии организовать оборону.

Важным вкладом в разгром германских агрессоров стало антигерманское сопротивление – партизанская и подпольная борьба, массовый скрытый и открытый саботаж местными жителями политики оккупационных властей, развернувшееся на оккупированной территории Беларуси и превосходившее по организованности, количеству участников, формах и средствах борьбы все европейские страны. Белорусские партизаны и подпольщики использовали активные и пассивные формы сопротивления. Высшей формой сопротивления являлась боевая деятельность вооруженных партизанских формирований.

Важная роль, которую играла партизанская борьба на оккупированной территории, обусловила характер ее изучения. Партизанская тематика занимала приоритетное место в советской историографии. За период 1940-1980-х гг. по истории вооруженной борьбы на оккупированной территории Беларуси подготовлены фундаментальные исследования, монографии, сборники статей, документов и воспоминаний, защищены кандидатские и докторские диссертации. Этому в значительной степени способствовал и тот факт, что долгое время партийное руководство Беларуси возглавляли непосредственные организаторы и руководители вооруженной борьбы в тылу германских войск – К. Т. Мазуров и П. М. Машеров.

Первые попытки осветить историю партизанского движения на территории Беларуси относятся к временам Великой Отечественной войны. Боевые действия партизан привлекли внимание историков, писателей, партийных работников, руководителей партизанского движения. Брошюры и статьи, изданные в годы войны, имели целью шире распространить опыт борьбы партизан на всю оккупированную территорию и мобилизовать советских людей на открытую вооруженную борьбу с захватчиками. Значительное внимание в подобных публикациях уделялось формам, методам, тактике партизанской борьбы, освещению героизма партизан.

В годы войны появился ряд статей организаторов и руководителей партизанского движения, большинство которых были секретарями ЦК Компартии союзных республик и обкомов партии. Особое место среди них занимают статьи (изданные затем отдельной брошюрой) Первого секретаря ЦК КП(б)Б, главы Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) П. К. Пономаренко[31]. Однако и П. К. Пономаренко, несмотря на занимаемую должность, тем более авторы других работ, вышедших в годы войны, были ограничены в своих возможностях дать полную картину борьбы партизанских формирований на оккупированной территории. В значительной степени это объяснялось необходимостью конспирации, а также тем, что не было регулярной связи со многими организациями и партизанскими формированиями, действовавшими в тылу германских войск.

С самого начала в трудах историков и публицистов ведущей становится тема партийного руководства партизанской борьбой. Руководящая роль партии в становлении и развитии партизанского движения в Беларуси была очерчена в работах П. К. Пономаренко, П. 3. Калинина, Т. С. Горбунова, М. В. Зимянина, И. П. Кожара, Н. Я. Наталевича, Р. И. Сидельского и других. Данный вывод подтверждали и первые мемуары, которые в основном предоставлялись в рукописных изданиях. В 1941 г. воспоминания появились и в периодике. В дальнейшем они были изданы отдельными книгами. Сборники выходили в Москве, Куйбышеве, Магадане [32].

После окончания Великой Отечественной войны открылись новые возможности развития историографии партизанского движения. Наиболее значительной работой из опубликованных в этот период стало двухтомное исследование «Всенародная партизанская война в Белоруссии против фашистских захватчиков», автором которого указан Л. Ф. Цанава[33]. Несмотря на все обстоятельства написания книги, идеологическую ангажированность, преувеличение роли И. В. Сталина, это, по сути, было первое фундаментальное издание, посвященное становлению и развитию партизанского движения на всей территории республики, подготовленное на основе архивных источников, в том числе немецких. В книге показана деятельность Компартии по руководству борьбой во всех областях республики, приведены сведения о количестве партизан, отрядов, соединений в разных регионах, о боевой деятельности отдельных партизанских формирований. К сожалению, в исследовании отсутствуют обобщенные показатели о результатах боевой деятельности, о количестве партизанских формирований в масштабе всей Беларуси, хотя уже были обработаны материалы Белорусского штаба партизанского движения (БШПД) и существовала отчетная статистика. Неполнота данных не позволила отразить истинные масштабы движения сопротивления в республике.

После XX съезда КПСС начался новый этап в развитии историографии вооруженной борьбы в тылу оккупантов. Это прежде всего связано с тем, что значительно увеличилась источниковедческая база: историкам стали доступны архивные материалы, улучшилось дело с публикацией документальных источников по истории Великой Отечественной войны. Активное освоение документальной базы, ее постепенное расширение создавали условия для глубокого и всестороннего изучения истории партизанской борьбы на территории Беларуси. Руководящая роль Коммунистической партии в организации и расширении партизанского движения на территории республики по-прежнему занимала центральное место в исследованиях отечественных историков. В 1959 г. вышла из печати монография И. С. Кравченко «Работа Кампартыі Беларусі ў тыле ворага», написанная на основе документов партийных архивов и материалов Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны. Хотя тема партизанского движения не являлась основной для историка, отдельные вопросы развития партизанского движения, боевой деятельности партизан нашли отражение в книге. Заслугой автора является введение в научный оборот данных о численности партизан в Беларуси на конец июня 1941 г. (231 отряд, в которых насчитывалось свыше 12 тысяч бойцов)[34]. Несмотря на то что в целом книга была подготовлена в русле партийных установок, не все выводы исследователя нашли поддержку у других историков, особенно у организаторов и руководителей партизанского движения. В частности, резкую критику вызвали справедливые утверждения И. С. Кравченко о развитии партизанского движения в двух направлениях: по инициативе партии (сверху) и по инициативе масс (снизу).

Наиболее значительной из работ по партизанской тематике, вышедших во второй половине 1950-х гг., является книга П. П. Липило «КПБ – организатор и руководитель партизанского движения в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны». Значительное место в книге отведено становлению и расширению партизанского движения, роли советского тыла в оказании помощи партизанам, подготовке партизанских кадров[35]. Анализируя боевую деятельность партизан, исследователь подводит ее итоги как по отдельным периодам, так и за все годы борьбы, что, несомненно, является достоинством работы. Новым в этом исследовании было то, что наряду с несомненными успехами автор отмечает трудности и недостатки, в том числе и просчеты советского руководства, которые негативно сказались на становлении партизанского движения в начальный период войны[36].

Значительный вклад в победу над фашизмом внесла молодежь Беларуси. Углубленное изучение борьбы молодежи в тылу германских войск началось в послевоенные годы. Значительные успехи в исследовании темы были достигнуты во второй половине 1950-х гг. Концептуальной основой историографии советского периода являлся тезис о том, что верным помощником партии в организации и развитии борьбы на оккупированной территории был комсомол, изучение деятельности которого должно было стать еще одним доказательством нерушимости идейного единства партии и молодежи. Началом обстоятельного исследования проблемы можно считать монографию бывшего инструктора ЦК ЛКСМБ Р. Т. Абловой «Это было в Белоруссии: из истории борьбы молодежи в партизанских отрядах и подполье»[37]. Комсомольско-молодежной тематике посвящены также краткий очерк «Камсамол Беларусі ў барацьбе супраць нямецка-фашысцкіх акупантаў у перыяд Вялікай Айчыннай вайны» И. С. Кравченко[38] и отдельный раздел книги П. П. Липило «КПБ – организатор и руководитель партизанского движения в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны».

В 1960-1970-е гг. произошел крупный прорыв в научных исследованиях по истории партизанской борьбы. Активизации исследовательской работы способствовали постановления ЦК КПБ «О научной разработке и издании трудов по истории всенародной борьбы в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков в период Великой Отечественной войны» от 24 декабря 1966 г.[39] и «О дополнительных мерах по улучшению научной разработки истории всенародной борьбы в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны» от 20 июня 1969 г.[40] Одновременно данные постановления частично сужали поле научной деятельности, в основном направляя усилия ученых на изучение истории партийного и комсомольского подполья и определяющей роли Коммунистической партии в сопротивлении. Отражая официальную точку зрения, данные документы определяли и методологические основы научного познания.

Значительное место проблеме партийного руководства борьбой на оккупированной территории отведено во второй части «Очерков истории Коммунистической партии Белоруссии»[41]. В связи с тем, что одним из авторов главы являлся П. П. Липило, цифровые показатели повторяют данные, приведенные в его прежних публикациях. Определенная корректировка большинства данных была сделана в середине 1970-х гг. Например, в восьмом томе изданной в 1975 г. 12-томной «Беларускай Савецкай Энцыклапедыі» были приведены новые данные о количестве партизанских формирований: 213 бригад вместо 199 и 153 отдельных отряда вместо 105, как указывалось ранее[42].

Одним из определяющих условий успешного развития партизанского движения являлось обеспечение продовольствием, одеждой, обувью и теми средствами вооружения и боевой техники, которые соответствовали задачам и методам боевых действий. Материально-техническое обеспечение партизан осуществлялось потрем основным направлениям: использование местных ресурсов, использование захваченных у врага трофеев и централизованное обеспечение из советского тыла. Именно третье направление стало темой научных интересов Н. А. Якубовского[43].

Однако, как свидетельствуют архивные материалы и опубликованные источники, оружия, доставленного с тыла и захваченного у врага, для партизан было недостаточно. Существенным источником обеспечения оружием, боеприпасами являлась помощь местного населения. Эта проблема была основательно исследована в работах А. И. Залесского[44].

Для создания убедительной картины народного сопротивления необходимы не только показ его в пределах всей Беларуси, но и раскрытие особенностей в различных регионах республики. Особое место в истории войны занимает западный регион, который по своим политическим, социально-экономическим, конфессиональным и национальным положениях значительно отличался от остальной территории БССР. Все это способствовало появлению здесь специфических черт борьбы. Становлению и развитию борьбы населения Западной Беларуси против оккупантов посвятил свою монографию участник партизанского движения в данном регионе Г. А. Шубин. Выделяя некоторые особенности развития партизанского движения в западных областях республики, автор в русле советской историографии делает вывод о том, что здесь борьба против германских войск переплеталась с борьбой классово чуждых элементов[45].

В 1980-е гг. происходит значительное расширение тематики исследований и углубление анализа проблемы. Новым шагом в развитии историографии партизанского движения стала монография А. Ф. Хацкевича и Р. Р. Крючка «Становление и развитие партизанского движения в Белоруссии и дружба народов СССР»[46], в которой рассматривается одна из важных тем советской историографии – дружба народов СССР как один из важных источников зарождения, становления и развития сопротивления на оккупированной территории Беларуси. Необходимо отметить, что монография А. Ф. Хацкевича и Р. Р. Крючка, посвященная непосредственно дружбе народов на оккупированной территории в годы войны, является единственным специальным изданием в отечественной историографии.

К середине 1980-х гг. усилия белорусских ученых были направлены на подготовку самой значительной работы в истории изучения сопротивления на территории республики в годы Великой Отечественной войны. В связи с постановлением ЦК КПБ «О дополнительных мерах по улучшению научной разработки истории всенародной борьбы в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны» от 20 июня 1969 г. был подготовлен новый проект, по которому предусматривалась сдача в печать первого тома в 1973 г., второго и третьего – в 1974 г.[47] Была утверждена главная редакционная коллегия трехтомника в следующем составе: М. Ф. Карпич (председатель), В. А. Греков, И. М. Игнатенко, В. С. Давыдова, И. С. Кравченко, П. П. Липило, Ф. С. Мартинкевич, А. Н. Мацко, П. К. Пономаренко, С. 3. Почанин, В. М. Сикорский, В. И. Степанов [48].

Соответствующим грандиозности работы было и ее научное обеспечение: 34 научных сотрудника из высших научных и учебных заведений. Однако, несмотря на все усилия партийных органов, научного сообщества, трехтомное фундаментальное издание «Всенародная борьба против немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны», которое явилось результатом достижений белорусских ученых по заявленной проблеме, вышло из печати только в 1983–1985 гг.[49]Работа интересна тем, что наряду с партийными архивами в исследовании были использованы, хотя и в незначительной степени, документы противника, обнаруженные в архивах Советского Союза, Германской Демократической Республики и Польской Народной Республики. Согласно принятой в советской исторической науке периодизации Великой Отечественной войны, каждый том охватывает один период: первый (июнь 1941 г. – ноябрь 1942 г.); коренной перелом в ходе войны (ноябрь 1942–1943 г.); победоносное завершение войны (1944 – май 1945 г.).

В контексте истории сопротивления наибольшую значимость имеют данные о численности партизанских формирований, поданные по годам, количественный, национальный, социальный, возрастной состав партизан, формы и методы борьбы, итоги боевой деятельности партизанских отрядов и бригад. На богатом фактическом материале раскрывается сложный процесс зарождения и развития партизанской борьбы на оккупированной территории республики, организационного укрепления партизанских формирований. Большое внимание в книгах обращено на боевую деятельность отрядов и бригад. Операции «Рельсовая война» и «Концерт» показаны как образец вооруженной борьбы против оккупантов, ее умелой координации с действиями советских войск. Не обошли вниманием авторы и борьбу с карательными экспедициями оккупационных властей. Отдельно выделяются рейды партизан по вражеским тылам, начавшиеся уже в первые месяцы войны. В книге обстоятельно проанализирована деятельность партийных органов по созданию и дальнейшему укреплению партизанских зон, являвшихся настоящими центрами советской власти на оккупированной территории. Определенное место в издании отведено анализу деятельности командования партизанских формирований по организации и совершенствованию разведывательной работы в тылу врага. Приведенный в книгах фактический материал, значительная часть которого была впервые введена в научный оборот, свидетельствует о том, что по своим масштабам, военным и политическим результатам партизанская борьба в Беларуси имела важное стратегическое значение и явилась существенным вкладом в общую Победу. Отмечая несомненную научную ценность издания, подчеркнем, что в трехтомнике, однако, не нашли отражения аспекты борьбы, противоречившие партийным установкам по освещению истории сопротивления. В первую очередь это касается недостатков и просчетов партийных и государственных органов в организации партизанского движения, негативных моментов в истории борьбы в тылу германских войск.

В зависимости от конкретных условий, в которых действовали партизаны, от обстоятельств, складывавшихся на фронтах Великой Отечественной войны, постоянно менялась и совершенствовалась организационная структура партизанских формирований. Структура партизанских сил, действовавших в Беларуси, раскрыта в книге «Партизанские формирования Белоруссии в годы Великой Отечественной войны (июнь 1941 – июль 1944)», изданной в 1983 г. Институтом истории партии при ЦК КПБ[50]. Вместе с тем, как отмечают и сами авторы, в книге приведены сведения не о всех отрядах, действовавших определенное время на территории Беларуси, в первую очередь о тех, которые не подчинялись БШПД.

Важным источником по истории сопротивления оставались мемуары. Как и в первое послевоенное десятилетие, основными авторами воспоминаний были секретари или члены партийных органов или командиры партизанских формирований. Кроме того, что такого подхода требовали партийные постановления, сохранению этой тенденции способствовал и тот факт, что люди, занимавшие руководящие должности, имели и большие возможности для публикации своих воспоминаний. С 1960-х гг. наблюдается процесс постепенного увеличения количества изданий мемуарной литературы. Новые возможности, открывшиеся после смерти И. В. Сталина, первые напечатанные мемуары подтолкнули многих людей, которым было что рассказать об испытаниях, выпавших на их долю, к написанию своих воспоминаний. Заложенная в первое послевоенное десятилетие тенденция преобладания руководителей и организаторов партизанского движения в написании мемуаров оставалась ведущей и в последующие годы. Воспоминания участников, изданные в 1960-1980-е гг., насчитывают несколько сотен наименований. Своим уровнем они отличаются от аналогичных книг, увидевших свет в годы войны и первое послевоенное десятилетие. Из мемуарной литературы исчезло ранее обязательное восхваление И. В. Сталина. Авторы нередко опирались не только на свою память, но и на документы, что придавало мемуарам характер научно-исследовательских работ. Увеличению выпуска мемуаров способствовали постановления ЦК КПБ «О дополнительных мерах по улучшению научной разработки всенародной борьбы в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны» от 20 июня 1969 г. и «О мерах по улучшению издания мемуарной литературы в республике» от 4 сентября 1970 г. Если в 1960-е гг. вышла в свет 41 книга воспоминаний, то в 1970-е гг. – уже 94[51]. Подавляющее большинство мемуаров было выпущено издательством «Беларусь», созданном в 1963 г. на базе Государственного издательства БССР.

В 1960-е гг. вышли из печати книги A. Д. Сергеева, Н. П. Ратушнова, X. С. Прибыли, С. А. Ваупшасова, В. И. Козлова, B. Е. Лобанка, В. И. Ливенцева, Р. Н. Мачульского, Д. В. Тябута и других, а также 6 коллективных сборников мемуаров. Интерес представляет изданный в 1961 г. Институтом истории АН БССР совместно с Белорусским государственным музеем истории Великой Отечественной войны сборник «Из истории партизанского движения в Белоруссии (1941–1944 гг.)», включающий 45 воспоминаний участников партизанского движения и подпольной борьбы[52]. Два сборника «Огни партизанской дружбы…» и «В едином строю…» были подготовлены совместно с чехословацкими и польскими историками[53].

Значительное количество воспоминаний было издано в 1970-1980-е гг. В указанный период увидели свет сборники воспоминаний о событиях Великой Отечественной войны на территории Гомельской, Пинской, Барановичской, Вилейской, Витебской, Могилевской и других областей[54].

Несмотря на субъективизм мемуаристики, воспоминания являются существенным дополнением при изучении событий минувшей войны. При умелом их прочтении, при сопоставлении и сравнении с другими свидетельствами мемуары становятся ценным источником и помогают восстановить подлинную историю партизанского движения на территории Беларуси.

Таким образом, в советский период отечественные историки провели значительную работу по изучению партизанского движения. Был накоплен большой фактический материал, многие вопросы истории вооруженной борьбы стали предметом научного исследования, получили широкое и основательное освещение. Тем не менее многие направления исследований не стали предметом специального изучения отечественной историографии. Для всех работ характерны следующие особенности: ссылки на произведения основоположников марксистско-ленинского учения, речи и работы партийных и государственных деятелей; отражение исторической правды партизанского движения в его положительных аспектах и игнорирование негативных моментов и процессов; ограниченная источниковедческая база (в основном использовались партийные архивы и фонды Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны); догматичность в отношении партийных документов. Определяющей чертой историографии 1940-1980-х гг. являются тезисы о всенародном характере партизанского движения на временно оккупированной территории и руководящей роли партии в этом движении.

В начале 1990-х гг. тема советского партизанского движения перестала быть приоритетным направлением исследований, однако изучение данной проблемы совсем не приостанавливалось. Так, К. И. Доморад издал две монографии «Партийное подполье и партизанское движение в Минской области, 1941–1944» и «Разведка и контрразведка в партизанском движении Белоруссии, 1941–1944 гг.»[55]

Свой вклад в победу внесли и представители интеллигенции. Данное направление преобладало в исследованиях белорусского историка В. И. Кузьменко, а результатом его многолетней работы стали две монографии, непосредственно посвященные теме участия интеллигенции в партизанском движении[56]. Приведенные в работах факты свидетельствуют о том, что интеллигенция являлась активным участником антигерманского сопротивления в Беларуси. Представители этой среды возглавляли подпольные руководящие центры развернувшейся борьбы, руководили партизанскими формированиями, внесли весомый вклад в развертывание агитационно-массовой и пропагандистской работы на оккупированной территории.

Эффективность партизанской борьбы во многом зависела от планирования и координации боевой деятельности партизанских формирований. Однако процесс создания системы управления партизанскими силами затянулся до весны 1942 г. – до создания Центрального штаба партизанского движения. Наиболее полно основные этапы создания и деятельности военно-оперативного органа по руководству партизанским движением проанализированы в статьях А. М. Литвина[57]. Выявленные в архивах Российской Федерации материалы, ранее неизвестные отечественным исследователям, позволили историку доказательно утверждать, что запоздалое (почти на год) создание ЦШПД было вызвано тем, что «советская военная доктрина накануне Великой Отечественной войны не учитывала партизанские действия как важную составляющую часть вооруженной борьбы»[58]. Тем не менее, как справедливо отмечает А. М. Литвин, «в том, что партизанское движение достигло на оккупированной врагом территории СССР большого размаха и эффективности, несомненная заслуга принадлежит ЦШПД»[59].

Антифашистскому сопротивлению на территории Беларуси отведен целый раздел в книге «Беларусь в годы Великой Отечественной войны 1941–1945», которая стала своеобразным подведением итогов в исследованиях, посвященных антигерманскому сопротивлению. Опираясь на разнообразные материалы, в том числе и архивные документы, авторы убедительно доказали, что «всенародная партизанская война в 1943 г. достигла широкого размаха на всей оккупированной белорусской земле. В тылу вражеских войск боролась огромная партизанская армия, которую всемерно поддерживало все население. Это был поистине второй фронт, противостоявший германской армии и оказывавший огромную помощь Красной Армии»[60].

Немецкий исследователь X. Герлах считает, что масштабы партизанского движения на территории Беларуси превосходили все страны и были самыми значимыми как на территории СССР, так и других европейских стран[61]. Британский историк Г. Райтлингер утверждает, что территория Беларуси в годы немецкой оккупации была главным театром партизанской борьбы[62].

Важной составляющей антигерманского сопротивления на оккупированной территории Беларуси являлась деятельность подпольных организаций и групп в населенных пунктах, на железнодорожных станциях и т. д. В целях конспирации участниками подпольного движения почти не велось никаких записей, поэтому документальных свидетельств сохранилось мало. В связи с этим научное изучение деятельности антигерманского подполья вызывает определенные трудности и превращает ее в одну из наиболее сложных проблем истории Беларуси периода Великой Отечественной войны. Это, однако, не означает, что научная разработка деятельности подпольщиков не велась вовсе.

Начало историографии истории подпольного движения относится к периоду войны. Первыми разработчиками темы стали партийные работники, организаторы партизанской и подпольной борьбы на временно оккупированной территории Беларуси. Специфика военного времени, необходимость сохранения военной тайны влияли на то, что в публикациях данного периода не нашли отражения многие факты подпольной борьбы. По этим причинам в статьях не указывалось место действия подпольных органов и организаций, не назывались фамилии подпольщиков. Особенно это относится к публикациям первых лет Великой Отечественной войны. Большей насыщенностью и точностью определяются статьи организаторов и руководителей движения сопротивления в Беларуси, опубликованные в 1944 г. и посвященные результатам борьбы на временно оккупированной территории. В них представлены сведения о создании отдельных подпольных органов, называются фамилии организаторов и руководителей подполья и проводится мысль о том, что подпольные партийные организации являются организаторами и руководителями партизанского движения. По мнению Н. А. Михайлова, «организатор партизанского движения – большевистская партия. Придет время, и страна узнает имена многих и многих работников первичных, районных, городских, областных парторганизаций, которые проявили себя отличными организаторами и руководителями партизанского движения»[63].

В связи с обстоятельствами, обусловленными прежде всего войной, детальные сведения о структуре подполья и ее совершенствовании, обобщенные данные в публикациях военных лет отсутствовали. Для подведения даже предварительных результатов деятельности подпольных организаций не имелось необходимой документальной базы, не были объединены усилия историков. Конспирация, в условиях которой действовали подпольщики, требовала от исследователей долгой и кропотливой работы, что было невозможно в военное время вследствие незавершенности борьбы в тылу германских войск и из-за отсутствия условий для детальной проверки множества документов, их оформления, анализа и обобщения. Тем не менее опубликованные статьи имеют для историков определенную ценность, так как являются своего рода документальными источниками.

Первые попытки научного осмысления подпольной борьбы на территории Беларуси относятся к послевоенному десятилетию. Углубленное исследование проблемы, однако, существенно сдерживалось неблагоприятными обстоятельствами, связанными с культом личности И. В. Сталина. Отмеченные обстоятельства повлияли на то, что в этот период не было подготовлено основательных научных работ, посвященных подполью. В печати появились только первые научные статьи по теме[64]. В гораздо большей степени, чем раньше, деятельность подпольных партийных органов по организации сопротивления на оккупированной территории затрагивалась в книгах и брошюрах. Так, в книге И. С. Кравченко «Падпольны бальшавіцкі друку Беларусі ў гады Вялікай Айчыннай вайны» в краткой форме показывается история создания партийного подполья в Беларуси[65].

В целом литература первого послевоенного десятилетия более глубоко отражала историю подпольных органов и организаций на временно оккупированной территории Беларуси. Наблюдалось стремление авторов привлечь новые документы, фактический материал, дать более подробное и по возможности более точное описание деятельности подпольщиков. Однако и опубликованным работам свойственны типичные недостатки в раскрытии всей проблемы подполья. Узость источниковедческой базы, невозможность использовать документы разнообразных архивов в полной мере способствовали тому, что авторы не смогли рассмотреть весь комплекс вопросов, сконцентрировав внимание на отдельных аспектах подпольной борьбы. Непосредственные организаторы и участники описанных событий, ученые не смогли избежать ошибок, поспешных выводов и оценок, а также преодолеть односторонность и описательность. Отмеченные недостатки не позволили в первые послевоенные годы раскрыть сущность деятельности подполья в сложных условиях оккупации и дать ему объективную оценку. Поэтому главной задачей этого периода стало выявление и установление подпольных организаций и групп, действовавших на территории Беларуси в годы

Великой Отечественной войны. Сложность данной работы была вызвана спецификой деятельности территориального подполья, согласно которой основным источником по истории подполья являлась второстепенная информация, т. е. приказы, донесения, дневники боевых действий партизанских формирований, материалы периодической печати, партизанские газеты и журналы, в которых в той или иной степени нашли отражение действия подпольного движения. Вопросы борьбы подпольщиков всегда находились под контролем партии. Именно партийные органы республики во многом были инициатором проведения работы по сбору материалов, изучении истории подполья, определении личного состава его участников.

В 1948 г. началась работа по изучению деятельности Могилевского подполья. Одной из причин того, что г. Могилев стал первым объектом внимания исследователей, является тот факт, что здесь в конце 1940-х гг. находился реэвакуированный из г. Уфы партийный архив ЦК КП(б)Б, и, значит, имелись большие возможности для начала работы по анализу деятельности патриотического подполья. Созданная под руководством П. К. Пономаренко комиссия, в состав которой вошли Л. Ф. Цанава, В. И. Козлов, М. В. Зимянин, Н. И. Прохоров, подтвердила существование в г. Могилеве только Комитета содействия Красной Армии[66]. В связи с тем, что в городе действовали и другие подпольные организации и группы, продолжалось дальнейшее изучение вопроса. Кроме Могилева, проводилась работа по изучению истории подполья в других областных, районных центрах, отдельных населенных пунктах. В результате кропотливых архивных поисков, критического изучения разнообразных источников (материалов подполья, мемуаров его участников, документов противника) были выявлены новые, ранее неизвестные подпольные организации и группы. Обобщенные данные о борьбе подпольщиков областных городов Могилева, Витебска, Гомеля, Узденского, Дзержинского, Вилейского районов Минской области, Орши и Оршанского районов Витебской области были опубликованы в виде исторических справок в республиканской и местной печати[67].

На сегодняшний день собралось весьма значительное количество литературы, посвященной истории Минского патриотического подполья, процесс признания которого затянулся на целые десятилетия[68].

Наибольшее количество исследований, как в союзной, так и в республиканской историографии, приходится на 1960-1980-е гг. Именно в этот период были изданы обобщающие труды по истории Великой Отечественной войны, в которых получила комплексное отражение и борьба советского народа в тылу врага в масштабах всей оккупированной территории Советского Союза. В контексте выбранной темы особый интерес представляет изданная в 1983 г. сотрудниками Института марксизма-ленинизма монография «Партийное подполье…», в которой на основании разнообразных источников показана объективная необходимость создания подполья, выделены особенности партийного строительства в подпольных комитетах и организациях, основные направления подпольной борьбы на всей оккупированной территории СССР, в том числе и Беларуси[69].

Значительной работой по истории подполья является сборник «Герои подполья…»[70]. В построенном по территориальному принципу издании помещены статьи о подпольной борьбе на всей оккупированной территории СССР, в том числе и в Минске, Витебске, Могилеве, Гомельской и западных областях Беларуси.

Обобщенный материал о подпольной борьбе в городах и селах Беларуси подается в подготовленной Институтом истории партии при ЦК КПБ книге «Подвиги их бессмертны…»[71]. Издание стало закономерным продолжением работы сотрудников Института, которая началась публикацией на страницах периодической печати исторических справок о деятельности подполья в отдельных городах и районах Беларуси. При подготовке сборника авторы учли пожелания и замечания, высказанные бывшими подпольщиками, что позволило основательно раскрыть историю создания и деятельности подпольных организаций и групп в городах Минске, Витебске, Гомеле, Могилеве, Бобруйске, Вилейке, Орше, Лиде, в населенных пунктах Бобруйского, Дзержинского, Круглянского, Минского, Оршанского, западных районов Беларуси.

Особое место в историографии подпольного движения занимает трехтомный коллективный труд белорусских историков «Всенародная борьба в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков…». Авторскому коллективу удалось аргументированно осветить деятельность руководства республики по созданию и расширению сети подпольных органов и организаций на оккупированной территории, показать основные направления боевой и политической деятельности подпольщиков. Красной нитью через весь трехтомник проходит мысль о том, что партийное подполье являлось проводником политики партии, осуществляло организационное и идейно-политическое руководство всеми формами борьбы народа в тылу врага, было важнейшим фактором ее расширения и преобразования в грозную стратегическую силу. Вместе с тем многие вопросы зарождения подполья в различных регионах Беларуси, специфические формы и методы борьбы, особенности подпольного движения в западных областях республики, связанные с деятельностью националистического подполья, остались вне внимания исследователей.

Существенным вкладом в разработку проблемы стали подготовленные в 1960-1980-е гг. монографические исследования, в первую очередь книга А. А. Тозика «В дни суровых испытаний…»[72]. На основании архивных материалов, многие из которых впервые были введены в научный оборот, а также опубликованных источников историк показал деятельность КП(б)Б по перераспределению своих сил в начале войны, особенности формирования сети подпольных партийных органов и организаций, формы и методы внутрипартийной работы, основные направления боевой деятельности, дал обобщенные данные о количестве подпольных партийных комитетов и первичных организаций, которые в целом совпадают с цифрами, представленными в прежних публикациях.

Несомненную ценность для истории подполья имеют справочные издания о партийных и комсомольских органах периода Великой Отечественной войны[73]. В справочниках приводятся данные о всех партийных и комсомольских органах, действовавших в Беларуси (отдельно по каждой области в каждом районе), а также о персональном составе комитетов, об их печатных органах, редакторах, о месте дислокации. Ценность изданий увеличивают сводные таблицы о количестве партийных и комсомольских органов в 1941–1944 гг., первичных организациях и количестве коммунистов и комсомольцев в партизанских формированиях. Аналогичных справочников не создано ни в одной из республик бывшего Советского Союза.

Качественно новый этап в исследовании подполья на территории Беларуси начался после распада Советского Союза. Основное внимание исследователей было направлено на дальнейшее изучение Минского подполья. Значительным достижением белорусских историков стало издание в 1995 г. книги «Мінскае антыфашысцкае падполле», ставшее, как отмечают ее авторы, закономерным продолжением всего сделанного в предыдущие годы историками-исследователями, архивными работниками по созданию и сохранению документальной базы подпольной деятельности минчан в годы Великой Отечественной войны[74]. Новые возможности в использовании архивных материалов позволили авторскому коллективу установить и опубликовать фамилии около 6000 минских подпольщиков, а также сведения о существовании в городе более 200 конспиративных квартир, о подпольных организациях и группах.

Своеобразным завершающим этапом в более чем двадцатилетием исследовании деятельности подполья г. Бреста стала монография А. А. Гребенкиной «Брест непокоренный. Антифашистское подполье г. Бреста и Брестского района в годы Великой Отечественной войны (1941–1944)»[75]. Благодаря усилиям автора, на данный момент собрана информация о деятельности и биографические сведения 611 подпольщиков г. Бреста и 300 участников антифашистского движения в Брестском районе.

Сложной проблемой является определение социального и национального состава участников подпольного движения. В отличие от партизанских формирований республики, общая статистика по подпольщикам отсутствует. Такая ситуация объясняется конспиративным характером борьбы, в котором списки подпольных организаций и групп, как правило, не составлялись. Во многих документах не указывались настоящие фамилии подпольщиков. Отмеченные трудности не способствовали изучению проблемы. Согласно далеко не полным данным, приведенным в 1998 г. В. И. Ермоловичем на основании анализа национального состава Минской, Барановичской, Брестской, Гродненской, Могилевской, Осинторфовской, Осиповичской, Оршанской, Пинской, Слонимской и Слуцкой подпольных организаций, в целом на протяжении 1941–1944 гг. в среднем по республике представители белорусской национальности составляли 74,3 % от общего числа подпольщиков, русские -17,1 %, украинцы – 3,6 %, поляки – 1,6 %, евреи – 1,3 %, представители других национальностей – 2,1 %[76].

Как отмечают многие авторы, на своевременное создание подпольных организаций и групп влияли многие неблагоприятные факторы. Трудность при создании подполья на территории Беларуси, особенно западных областей, заключалась в быстрой оккупации территории, в результате чего не удалось провести все запланированные мероприятия. Среди других негативных факторов, влиявших на организацию подпольной борьбы, выделяются следующие: нехватка навыков конспирации, умения работать в нелегальных условиях, потеря связи с советским тылом, деятельность германских спецслужб. Негативно сказались на создании подполья на территории Беларуси и субъективные факторы: просчет И. В. Сталина в оценке военно-стратегической обстановки, сложившейся к началу войны, в результате чего многие меры, принятые руководством СССР для отпора германских войск, оказались запоздалыми и недостаточными.

Таким образом, несмотря на определенные недостатки, отечественные исследователи достигли значительных успехов в изучении подполья. Были исследованы процессы зарождения подпольной борьбы, создания и совершенствования структуры подпольных органов, рассмотрены основные формы борьбы подпольщиков, их помощь партизанам. Богатый фактографический материал, накопленный исследователями Беларуси, свидетельствует о том, что патриотическое подполье, в состав которого одновременно входили коммунисты, комсомольцы, беспартийные, несоюзная молодежь, было тесно связано с партизанскими формированиями и играло значительную роль в разгроме нацизма. Вместе с тем степень исследования деятельности подполья не соответствует уровню исторической науки на современном этапе и уступает уровню изученности истории партизанского движения.

Значительный вклад в победу над Германией внесли уроженцы Беларуси, воевавшие на фронтах Второй мировой и Великой Отечественной войн. Определить их точное количество довольно сложно. По самым общим подсчетам, воевало больше миллиона белорусов. Они сражались под Москвой, на улицах Сталинграда, прорывали блокаду Ленинграда, освобождали Европу, штурмовали Берлин. Некоторым посчастливилось освобождать родную Беларусь. Несмотря на то что белорусская историография в первую очередь была ориентирована на изучение партизанской и подпольной борьбы в тылу оккупантов, за послевоенный период появился ряд работ, в которых в той или иной степени затрагивались вопросы ратного подвига наших земляков.

Советская историография Великой Отечественной войны большое внимание уделяла показу героизма, формам его проявления и раскрытию его значения для победы над фашизмом. Пропаганда мужества и готовности к самопожертвованию являлась делом первостепенной важности. Данное обстоятельство способствовало тому, что изучение проблемы началось непосредственно в военные годы. Особое место в освещении боевых действий на фронтах отводилось печати. Одновременно издавались брошюры, основное содержание которых составляло описание биографий и подвигов воинов. Всего за годы войны было опубликовано более 100 наименований таких изданий, в основном в сериях «Библиотека красноармейца» и «Герои Советского Союза»[77]. В общесоюзных изданиях содержались сведения и об уроженцах Беларуси. Так, в 1941 г. была издана брошюра «Герой Советского Союза младший лейтенант В. Талалихин»[78]. Литература, изданная в годы войны, имела, безусловно, пропагандистский характер.

Значительный шаг в изучении фронтовых событий был сделан в послевоенные десятилетия. Накопление знаний происходило в основном по следующим направлениям: издание новых книг о наиболее известных воинах, выявление новых примеров мужества на фронтах войны и опубликование свидетельств о них в печати, издание сборников статей и материалов, посвященных теме военного героизма. Особое место в летописи боевых действий занимает публикация архивных материалов, начавшаяся уже в годы войны.

В конце 1950-х – начале 1960-х гг. впервые в советской историографии появились работы, в которых публиковались письма и воспоминания о подвигах павших героев. Особое место среди подобных изданий занимает книга «Говорят погибшие герои…», давшая название целой серии[79]. Составители сборника провели кропотливую работу по поиску, выявлению, систематизации и обобщению разнообразного документального материала: листов, записок, дневников, записей на стенах тюрем, лагерных бараков и др. Всего книга «Говорят погибшие герои…» выдержала 7 изданий.

Ряд работ, разнообразных по форме и содержанию, были посвящены непосредственно героизму советских воинов. В центре внимания данных изданий находятся биографии, подвиги, совершенные на фронтах Великой Отечественной войны. Одной из наиболее массовых и распространенных является литература о белорусах – Героях Советского Союза. Как правило, это произведения малой формы: статьи, очерки, рассказы, посвященные одному человеку[80].

Вместе с исследованием подвигов Героев Советского Союза советские историки изучали и биографии полных кавалеров ордена Славы. Этому в значительной степени способствовало приравнивание их в правовых отношениях к Героям Советского Союза[81].

Несмотря на то что вышеуказанные источники не являются в полной мере научно-исследовательскими, материал, который в них содержится, имеет свою ценность и позволяет в некоторой степени раскрыть психологическую сторону героических поступков, о чем нельзя прочитать ни в архивных документах, ни в исторических монографиях. К тому же они заполняют пробелы, имеющиеся в научных работах, и способствуют формированию целостного, системного восприятия военных событий.

Для советской историографии характерной чертой являлось наличие значительного количества мемуарной литературы. В связи с тем, что до 1980-х гг. белорусские издательства были ориентированы преимущественно на выпуск воспоминаний участников партизанской и подпольной борьбы, публикацией мемуаров о фронтовых событиях занимались в основном в союзных издательствах. С воспоминаниями о войне выступали бывшие командующие, члены военных советов фронтов и армий, другие известные военачальники. Вместе с показом стратегической, оперативной тактической обстановки они приводили и некоторые конкретные данные о людях, о которых нередко не сохранилось сведений в архивах.

Для раскрытия темы участия белорусов в военных действиях наибольший интерес представляют сборники воспоминаний и мемуары рядовых бойцов и младших командиров, вышедших в белорусских издательствах[82]. В этих книгах указывается деятельность относительно небольшой группы людей: солдат и офицеров взвода, роты, батареи, полка, эскадрильи и т. д. Местом их действий обычно является определенная небольшая территория. В начале 1990-х гг. в освещении заявленной проблемы произошли существенные сдвиги. Часть историков пошла по пути дальнейшей разработки сюжетов, характерных для предыдущего периода. Среди них в первую очередь необходимо выделить Б. Д. Долготовича, темой исследований которого стала судьба видных советских военачальников – уроженцев Беларуси[83].

Среди работ обобщающего характера следует отметить изданную в 2005 г. книгу «Беларусь в годы Великой Отечественной войны 1941–1945», содержащую подготовленный с учетом новых достижений исторической науки специальный раздел «Беларусь и уроженцы Беларуси на фронтах Великой Отечественной войны».

Участию представителей интеллигенции БССР во фронтовом противостоянии врагу посвящены отдельные разделы монографии и докторской диссертации В. И. Кузьменко[84].

Значительное количество белорусов в годы Великой Отечественной войны сражалось в польских вооруженных формированиях, однако в белорусской советской историографии данная проблема не стала предметом специального исследования. Основное внимание белорусские историки, согласно концепции освещения военных событий в то время, сконцентрировали на совместной борьбе белорусского и польского народов против Германии, символом которой стала битва у д. Ленино, в которой произошло становление

Первой польской пехотной дивизии имени Т. Костюшко. Классическим примером советской историографии является работа В. С. Толстого[85]. Необходимость позитивно освещать белорусско-польские отношения часто отодвигала на второй план другую, не менее важную проблему – участие уроженцев Беларуси в Польских вооруженных силах на Западе.

После распада СССР у отечественных ученых появилась возможность освещения боевых действий уроженцев Беларуси в составе 2-й Армии Войска Польского. Основная заслуга в изучении этой темы принадлежит Ю. В. Грибовскому. В ряде статей, монографий и кандидатской диссертации он определил и научно обосновал количество уроженцев Беларуси (120 000 человек) в личном составе польских вооруженных формирований в годы Второй мировой войны[86]. Как отмечает исследователь, «в официальной статистике польского командования цифра белорусов является значительно заниженной (в Войске Польском – 6,2 %, в Польских вооруженных силах на Западе – 1,2 %, в Армии польской на немецко-советском фронте -1 %)»[87]. Согласно проведенному автором подсчету на основании архивных документов, опубликованных польских источников с учетом национальной и конфессиональной принадлежности, «в Польских вооруженных силах на Западе количество уроженцев Беларуси составляла не менее 7–9 тысяч (6–7 %). В составе Войска Польского на немецко-советском фронте служило свыше 40 тыс. (13 %) уроженцев Беларуси»[88].

Одной из особенностей Великой Отечественной войны было вовлечение в военный конфликт гражданского населения, в том числе и женщин. Они составляли большую часть медицинского персонала военных госпиталей, выполняли вспомогательные работы в регулярной армии, воевали наравне с мужчинами на передовой. Современная российская историография считает, что общее число женщин, вовлеченных в боевые действия на стороне СССР, составляет 800 000 человек[89]. В целом мобилизация женщин, не являвшихся военнообязанными, не расходилась в СССР с принципами, заложенными еще до войны. Согласно концепции войны того времени, женское участие в ней было ограничено службой во вспомогательных и тыловых частях, организацией противовоздушной обороны, работой на производстве. Однако в начале войны возник незапланированный феномен – женское добровольчество. Во многом благодаря этому началось изучение истории участия женщин в Великой Отечественной войне. Осмысление роли женщин в борьбе против захватчиков происходило уже в военные годы[90].

В послевоенной советской историографии тема участия женщин в боевых действиях не стала приоритетным направлением исследований. В значительной степени такая ситуация была вызвана политикой советского руководства в отношении женщин-фронтовичек. Показательным в этом смысле является выступление Председателя Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинина в июле 1946 г. (в нем М. И. Калинин порекомендовал демобилизованным женщинам не хвастаться своими заслугами). Однако, несмотря на то что фронтовички превратились, по образному выражению российской исследовательницы О. Никоновой, «в фигуру умолчания»[91], полностью исключить их из военной истории, принизить или игнорировать их вклад в победу над врагом было невозможно. С целью популяризации героических подвигов советских людей были подготовлены издания, в которых содержались сведения и об известных белорусках[92]. Одной из самых значительных работ по теме является книга российской исследовательницы В. С. Мурманцевой «Советские женщины в Великой Отечественной войне»[93].

Анализ женских воспоминаний о войне показывает наличие разнообразных мотивов у женщин, добровольно ушедших на фронт: стремление отомстить за погибших родственников или мужа, желание последовать примеру родителей и т. д. Обращает на себя внимание тот факт, что большая часть воспоминаний женщин, в том числе и пострадавших от сталинских репрессий, проникнута патриотизмом. В сочетании с наивно-патриотическими представлениями о войне советский патриотизм являлся мощным, нередко неосознанным «двигателем» женского добровольчества. Примером этому может служить письмо В. 3. Хоружей, направленное 25 декабря 1941 г. Первому секретарю ЦК КП(б)Б П. К. Пономаренко: «Я готова выполнять любую работу на фронте или в тылу. Я ничего не боюсь. В душе накипело столько ненависти, столько готовности борьбы, столько любви и желания отдать всю себя, что я готова идти одна на целые полчища фашистских сволочей»[94].

Не стала предметом широкого научного обсуждения женская тема и в 1990-е гг. Белорусская историография представлена преимущественно статьями и сборниками научных конференций. Основное внимание отечественных ученых было направлено на раскрытие роли женщин в подпольной и партизанской борьбе. Приоритет в этом направлении принадлежит молодой исследовательнице И. В. Николаевой[95]. Однако в целом история женщин в рядах Красной Армии является историческим «дефицитом». Правда, необходимо отметить, что такая ситуация характерна не только для исторической науки Беларуси, но и для стран бывшего СССР и Восточной Европы. Не превратились в коллективную память и женские воспоминания о войне. Вместе с тем именно белорусские исследовательницы, которые в некоторой степени являются продолжателями дела С. Алексиевич, пытаются показать «другую войну», войну, рассказанную женщинами. Показательными в этом плане стали женские мемуары «Шли девчонки по войне»[96].

Белорусы внесли свой вклад в Победу, сражаясь с врагом в европейском движении Сопротивления. Недоступность, а во многих случаях и отсутствие архивных документов, использование в основном периодики и воспоминаний не способствовали широкому и глубокому изучению этой проблемы. Вместе с тем в освещении роли наших земляков в европейском движении Сопротивления имеются несомненные достижения. Самой значительной работой является изданная еще в 1970-е гг. книга М. И. Семиряги «Советские люди в европейском Сопротивлении», построенная на принципах освещения борьбы советских людей в разных странах Европы, отличавшихся условиями ведения борьбы. Отдельный раздел книги посвящен участию в борьбе против нацистского режима узников концентрационных лагерей. По неполным данным, в антифашистской борьбе в оккупированных странах принимали участие около 40 000 советских граждан[97]. Хотя за послевоенное время стали известны имена многих белорусов и уроженцев Беларуси, боровшихся за рубежом, но, к сожалению, на данный момент не представляется возможным определить точную цифру представителей белорусского народа – участников движения европейского антифашистского Сопротивления. Не дает ответа на этот вопрос и книга М. И. Семиряги, так как в подавляющем большинстве в монографии применяются общие термины «советские люди», «патриоты».

Некоторые свидетельства о борьбе представителей белорусского народа против фашизма за рубежом можно отыскать в работах, посвященных движению Сопротивления в отдельных странах. Как известно, наиболее организованным было участие советских людей во французском движении Сопротивления, где действовали целые партизанские формирования из бывших советских военнопленных. Вклад в антигерманскую борьбу на территории Франции внесли и наши земляки. Об этом можно узнать из общесоюзных изданий[98].

В годы Великой Отечественной войны представители белорусского народа воевали в рядах бельгийского, итальянского, чехословацкого, польского Сопротивления[99]. В ряде статей раскрывается деятельность Героя Советского Союза Л. Е. Маневича[100].

Не обошли вниманием исследователи и историю женского партизанского отряда «Родина», действовавшего в годы Великой Отечественной войны во Франции[101]. В отдельных публикациях нашли отражение вопросы борьбы уроженцев Беларуси в концентрационных лагерях[102].

Наиболее полно материал об участии белорусов и уроженцев Беларуси представлен в четвертом томе «Истории Белорусской ССР»[103]. В специальном разделе «Рабочие Беларуси в европейском движении Сопротивления», подготовленном Р. Р. Крючком, показана борьба наших земляков в отдельных концентрационных лагерях, в составе партизанских формирований Польши, Чехословакии, Бельгии, Франции, Италии. Основу раздела составили материалы периодической печати и отдельные фонды Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны.

В постсоветский период кардинальных изменений в исследовании участия белорусов в структурах европейского Сопротивления не произошло. Традиционной оставалась публикация статей, в которых раскрывались отдельные аспекты борьбы белорусов. Наиболее активно исследует участие наших земляков в движении Сопротивления в европейских странах В. П. Павлов[104].

В коллективных изданиях, увидевших свет в постсоветский период, появились отдельные разделы, посвященные участию наших земляков в европейском Сопротивлении. В частности, в разделе «Белорусы в европейском движении Сопротивления», включенном в издание «Беларусь в годы Великой Отечественной войны 1941–1945», аккумулирован значительный фактический материал по истории борьбы белорусов и уроженцев Беларуси за рубежом[105].

Не могло не найти отражения на страницах разнообразных изданий такое знаменательное событие, как освобождение Беларуси от захватчиков, начавшееся боевыми действиями в октябре 1943 г. в восточных районах республики и завершившееся полным изгнанием оккупантов с белорусской земли в июле-августе 1944 г. Уже в военные годы появились и первые публикации, преимущественно общесоюзного характера, в которых была сделана попытка анализа военных операций, проведенных на территории Беларуси. Среди наиболее значимых выделим сборники и бюллетени, подготовленные Управлением по использованию опыта войны Генерального штаба, и очерк сотрудника военно-исторического отдела Генерального штаба генерал-лейтенанта Е. А. Шиловского[106]. Необходимо отметить, что эти работы, изданные по «горячим следам» с использованием в основном сводок Совинформбюро, оперативных документов фронтов и армий, имели описательный характер и не содержали глубоких научных выводов.

В 1944–1945 гг. появились отдельные брошюры Первого секретаря ЦК КП(б)Б, руководителя Центрального штаба партизанского движения П. К. Пономаренко[107], в которых автор в основном повторил факты и выводы, озвученные им ранее в статьях. Пропагандистская направленность таких статей и брошюр требовала от их авторов показа только достижений и замалчивания недостатков и просчетов.

В первое послевоенное десятилетие основное внимание исследователей было сосредоточено на показе побед Красной Армии в контексте десяти сталинских ударов. Анализу вооруженной борьбы в ходе наступательных операций посвящены научные исследования, статьи, воспоминания участников, учебные пособия, отдельные части и разделы общесоюзных изданий. Среди книг, увидевших свет в 1945–1955 гг., отметим работы С. 3. Голикова, М. М. Миносяна[108], отдельные главы в книге «Десять сокрушительных ударов»[109]. Белорусская историография в указанный период была представлена статьями в республиканских журналах[110].

Третий этап (вторая половина 1950-х гг. – конец 1991 г.) советского периода историографии характеризуется активизацией публикаций литературы об освобождении Беларуси от германских войск и союзными, и республиканскими издательствами. Особое внимание уделялось операции «Багратион». В книгах Н. М. Акаловича, Ю. В. Плотникова, непосредственно посвященных рассматриваемой проблеме, раскрываются мужество и героизм воинов при освобождении БССР, интернациональный характер проведенных операций, определяется их стратегическое значение[111]. Важной особенностью историографии является тот факт, что в ее формировании наряду с профессиональными историками принимали участие непосредственные участники событий, разворачивавшихся на территории республики осенью 1943 – летом 1944 г. Например, значительным вкладом в разработку темы освобождения Беларуси стали сборники статей и воспоминаний. В 1974 г. в Москве был переиздан коллективный труд «Освобождение Белоруссии, 1944». Ценность этого издания определяется в первую очередь тем, что авторами подготовленных статей-воспоминаний были непосредственные участники освобождения Беларуси, известные военачальники: представители Ставки Верховного Главного командования, командования фронтами, армиями, принимавшие непосредственное участие в подготовке и проведении операции «Багратион». Необходимо отметить, что статьи написаны в позитивной тональности, что вполне соответствовало тогдашней историографической ситуации[112].

В 1960-1980-е гг. возросло количество мемуарной литературы, которая имеет особую ценность для исследователей. С воспоминаниями о войне выступали бывшие командующие, члены военных советов фронтов и армий, другие известные военачальники. Вместе с показом стратегической, оперативной тактической обстановки они приводили и некоторые конкретные данные о людях, о которых нередко не сохранилось сведений в архивах. Среди мемуарной литературы прежде всего необходимо выделить воспоминания видных военачальников А. М. Василевского, П. И. Батова, И. X. Баграмяна, К. К. Рокоссовского, С. М. Штеменко и др.[113]

Для раскрытия темы участия белорусов в военных действиях наибольший интерес представляют сборники воспоминаний и мемуары рядовых бойцов и младших командиров, вышедшие в белорусских издательствах. Значительный фактический материал о начале освобождения республики осенью 1943 г., о Белорусской наступательной операции содержится в книге «В памяти народной…»[114], сборниках воспоминаний и очерков «Полки идут на запад…», «Солдатами были все», «В боях за Белоруссию»[115].

Значительную помощь частям Красной Армии в освобождении республики оказали белорусские партизаны. Практически с первых дней вступления советских войск на территорию Беларуси началось взаимодействие их с партизанскими силами. Для координации совместных операций при военных советах фронтов, освобождавших Беларусь, были созданы оперативные группы ЦШПД и БШПД. В освобождении Беларуси принимало участие и мирное население республики, оказывавшее активную помощь советским войскам. Красной нитью через все работы проходит тезис о руководящей роли Коммунистической партии в период изгнания оккупантов с белорусской земли. «Основной идеей, пронизывающей том, – утверждается в третьем томе коллективного издания “Всенародная борьба в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны”, -является отображение руководящей и направляющей роли КПСС и ее боевого отряда – КП(б)Б в борьбе с врагом в период, когда война с гитлеровскими захватчиками вступила в завершающую стадию» [116].

В освобождении Беларуси принимали участие не только представители народов Советского Союза, но и выходцы из зарубежных стран. Указанный аспект нашел подтверждение на страницах изданий. Особое внимание уделялось истории эскадрильи «Нормандия – Неман». Необходимо отметить, что по данной проблеме выступали не только советские ученые, ветераны, но и французские летчики[117].

Неизменным во всех работах оставался тезис о том, что операция «Багратион» – образец умелого сочетания стратегии и тактики. Так, в фундаментальной работе белорусских историков «Всенародная борьба в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны» подчеркивается, что «Белорусская битва выделяется среди многих других операций Красной Армии в Великой Отечественной войне своим огромным размахом, политическими и военно-стратегическими последствиями, выдающимся военным искусством»[118].

В постсоветский период исследователи обратили внимание на вопросы, остававшиеся без внимания в советской историографии. Значительным вкладом в историографию освобождения Беларуси стала книга И. В. Тимоховича «Битва за Белоруссию: 1941–1944». Поддерживая выводы советских историков о том, что операция «Багратион» явилась ярким примером творческого характера советского военного искусства, И. В. Тимохович обратил внимание и на неудачные операции по освобождению Орши, Витебска, Могилева. Одновременно историк поддержал вывод российских историков М. А. Гареева и В. И. Фесенко о том, что «наступательные действия держали в напряжении гитлеровское командование, сдерживали крупные силы врага, не позволяли ему перебрасывать отсюда дивизии на западное направление»[119].

Не осталась без внимания исследователя и цена завоеванной победы. «С 23 июня и до конца июля, – отмечал И. В. Тимохович, – когда велись боевые действия по освобождению территории Беларуси, потери четырех фронтов составили 440 879 человек, или 29,8 % от общего числа их личного состава до начала операции, в том числе было убито 97 232 человека. За период операции фронты потеряли 2957 танков и САУ, 822 самолета, 2447 орудий и минометов, что составляло соответственно 60 %, 22 % и 6 % от их количества при переходе в наступление»[120].

С позиций новых концептуальных подходов действия советских войск по освобождению Беларуси от захватчиков рассматривались в работах В. И. Лемешонка[121]. Разнообразные аспекты этой темы, разработанные историком в отдельных статьях, нашли концентрированное воплощение в книге «Вызваленне – без грыфа “Сакрэтна!”», изданной в 1996 г.[122]Признавая успехи Красной Армии при освобождении восточных районов Беларуси осенью и зимой 1943–1944 гг., автор не оставил без внимания и просчеты, не позволившие в полном объеме выполнить поставленные задачи. В качестве основных причин невыполнения поставленных задач белорусский исследователь выделил «…неудовлетворительное руководство со стороны командования фронтов, грубые нарушения некоторыми командирами и штабами правил организации обеспечения и ведения наступления. Не всегда удачно создавались группировки войск… Были недостатки в использовании танков и в организации разведки. В результате советские войска несли тяжелые потери и медленно продвигались вперед»[123].

Особого внимания заслуживает издание «Беларусь в годы Великой Отечественной войны 1941–1945» (2005), подготовленное известными историками, специалистами по истории Беларуси периода Великой Отечественной войны. Несмотря на заявленный научно-популярный характер книги, работа создана на прочной научной основе с использованием многих источников, в том числе и зарубежных. Репрезентативность и разнообразие Источниковой базы позволили авторскому коллективу не только осветить успехи и достижения советского командования в ходе освобождения территории Беларуси от германских войск, но и раскрыть ход и результаты операций, которые были проведены с октября 1943 по март 1944 г. и закончились для Красной Армии неудачно.

Много фактов, документов и воспоминаний об освобождении отдельных районов и городов Беларуси содержится в книгах «Память». Например, во второй книге историко-документальной хроники Бреста помещены отрывки из опубликованных воспоминаний участников освобождения города И. И. Бойкова, А. А. Лучинского, Г. Н. Корчикова, С. А. Пирязева, В. С. Антонова, В. М. Мальцева, Я. Д. Чанышева, М. Ф. Харитонова, С. П. Демчука, П. А. Белова, В. П. Бородина, Д. К. Малькова, а также мемуары И. Б. Комякова, извлеченные из Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации. Существенно дополняют картину обнаруженные там же тексты приказов Верховного Главнокомандующего, донесения командующего войсками 1-го Белорусского фронта К. К. Рокоссовского, выдержки из журналов боевых действий отдельных воинских формирований[124].

Одним из наиболее сложных вопросов Великой Отечественной войны является вопрос о количестве уничтоженного населения Беларуси. Разнообразные методики подсчетов потерь, используемых исследователями, дают противоречивые цифры. В полной мере это относится и к подсчету потерь на всей оккупированной территории Советского Союза. В значительной степени данные, которые подавались в разные периоды изучения истории Великой Отечественной войны, зависели не только от научных достижений историков, но и от политической конъюнктуры. Так, И. В. Сталин в феврале 1946 г. назвал цифру потерь 7 млн человек, Н. С. Хрущев после войны – свыше 20 млн советских людей, а М. С. Горбачев – почти 27 млн советских людей[125]. В конце 1980-х – начале 1990-х гг. появились новые цифры, еще более отличающиеся между собой. Б. В. Соколов считает, что СССР в годы войны потерял 37 млн человек[126], В. Я. Горов и А. М. Самсонов называют цифру 50 млн человек[127].

Увеличение количественных показателей потерь СССР в годы войны естественно приводило к пересмотру вопроса о количестве погибших в Беларуси. В советской историографии утверждалось, что БССР потеряла 2 200 000 человек, т. е. каждого четвертого. Данная цифра впервые была приведена Чрезвычайной государственной комиссией в конце 1944 г. Она была получена путем математического суммирования чисел 1 409 225 (количество уничтоженных мирных жителей) и 810 091 (количество уничтоженных советских военнопленных, находившихся на территории Беларуси). Как видно, без внимания членов Комиссии остались остарбайтеры, а также те, кто погиб и умер на фронтах, в эвакуации, в тылу, в системе ГУЛАГа. Однако, несмотря на очевидную неточность подсчетов, приведенная цифра являлась единственным ориентиром для отечественных исследователей[128]. Встречается она и на страницах современных изданий. В частности, И. В. Тимохович писал: «Жители Беларуси три кошмарных года переносили трудности фашистской оккупации, всеми доступными способами и средствами вели борьбу с захватчиками, потеряв убитыми, замученными 2,2 млн человек – четвертую часть населения республики»[129]. Аналогичная цифра приводится и во втором томе «Энцыклапедыі гісторыі Беларусі»[130].

Одновременно в публицистических и научных изданиях появились новые данные людских потерь в Беларуси. Так, выступая на международной конференции «Великая Победа: героизм и подвиг народов», А. А. Коваленя отметил, что «жертвами нацизма стали около 3 млн человек»[131]. Такую цифру подают и авторы коллективной работы «Беларусь в годы Великой Отечественной войны 1941–1945»[132].

Для установления количества граждан Беларуси, погибших в годы Второй мировой и Великой Отечественной войн, на базе Управления Министерства обороны Республики Беларусь была создана рабочая группа, в состав которой вошли историки, архивисты, музейные работники. Результатом ее деятельности стал утвержденный 19 июня 2001 г. документ, в котором, в частности, сказано: «Людские потери на территории Беларуси в годы Великой Отечественной войны (1941–1944), основанные на архивных данных, составляют 2 596 676 человек, в том числе погибших военнослужащих в боях 332 569 человек, в лагерях военнопленных – 810 091, партизан и подпольщиков – 44 791, мирного населения – 1 409 225 человек»[133].

Одним из факторов, обеспечивших победу советского народа в годы Великой Отечественной войны, стала эвакуация. Это позволило сохранить жизнь миллионам людей и пополнить рабочей силой и производственными мощностями экономику тыла. В Беларуси данный процесс имел специфические черты, связанные с тем, что враг очень быстро овладел территорией западных областей. Таким образом, эвакуация проводилась только из восточных регионов республики. Из-за отсутствия детально разработанного эвакуационного плана на случай вторжения противника на территорию страны мероприятия по вывозу населения, эвакуации предприятий и учреждений имели нередко неорганизованный, стихийный характер и не позволили в полной мере решить поставленные задачи.

В историко-партийной литературе БССР одним из основных источников по итогам эвакуации из Беларуси в 1941 г. являлась справка Председателя СНК БССР И. С. Былинского, подготовленная в июне 1942 г. [134] Концептуальной основой отечественной историографии советского периода является вывод о том, что партийные и советские органы уже в первые дни войны приняли необходимые меры, направленные на быструю эвакуацию, которая проходила по нескольким направлениям и включала в себя вывоз из республики в восточные тыловые районы СССР гражданского населения, промышленных предприятий, материальных и культурных ценностей. Однако быстрая оккупация западных и центральных областей республики не позволила в полном объеме осуществить на этих территориях необходимые мероприятия.

В контексте рассматриваемой проблемы особую ценность представляет сборник статей и воспоминаний «Эшелоны идут на восток…», изданный в 1966 г.[135] В книге, основу которой составили материалы совещания историков, архивистов и непосредственных участников событий, в русле концепций того времени проведен анализ эвакуационного механизма, количественных и качественных результатов перевода в тыл людей, предприятий и учреждений.

Наиболее полное представление об эвакуации с территории Беларуси можно получить из работ Г. И. Олехнович[136]. На широком документальном материале автор показала мероприятия по перестройке экономики Беларуси на военный лад, эвакуацию из республики населения и материальных ценностей, раскрыла деятельность фабрично-заводских коллективов Беларуси в восточных регионах СССР, участие белорусского населения в сельскохозяйственном производстве, восстановлении транспорта, отразила роль представителей науки, литературы, искусства в обороне и народном хозяйстве. Отдельные цифровые показатели сведены в таблицы, что придало исследованиям еще большую стройность и системность. Приведенные исследовательницей факты опровергали выводы зарубежных авторов, которые называли 1941–1942 гг. периодом бездействия, столбняка, анабиоза советской экономики. Это, наоборот, было время общего напряжения сил, преодоления трудностей и начала восстановления экономического потенциала СССР, что сыграло важную роль в победе над Германией. Наряду с несомненными достижениями работам Г. И. Олехнович присуща недоговоренность, связанная с традициями советской историографии. В частности, основное внимание в исследованиях было обращено на показ проявлений и преимуществ социалистической системы и экономических достижений.

Не дала автор и окончательного ответа на вопрос о количестве эвакуированных людей. В изданной в 1972 г. монографии «Трудящиеся Беларуси – фронту…» она пишет: «По неполным данным, из Беларуси летом 1941 г. было эвакуировано более 1 млн человек, в том числе из западных областей – 102 тыс., из восточных – 912 тыс. человек»[137]. Однако в дальнейшей работе, которая увидела свет в 1980 г., Г. И. Олехнович утверждает, что «благодаря самоотверженному труду рабочего класса Беларуси, ее колхозного крестьянства, интеллигенции было эвакуировано около 1,5 млн трудящихся»[138].

Очень скромно эвакуационная политика в годы Великой Отечественной войны отражена на страницах трехтомника «Всенародная борьба в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны»[139]. Важной и сложной проблеме авторы отвели несколько страниц в первом томе.

Положительно оценивая достижения советской историографии, необходимо, однако, отметить и недоработки. Основное внимание уделялось показу проявлений и преимуществ социалистической системы, экономических достижений. О недостатках говорилось в общем плане, без анализа причин, а некоторые сюжеты вообще замалчивались.

Анализ опубликованных и архивных источников показывает, что эвакуация в полном объеме и надлежащим образом не была проведена и в восточных областях Беларуси. Возьмем, для примера, Гомельскую область, в которой эвакуация проходила наиболее планомерно и организованно. В докладной записке уполномоченного ЦК ВКП(б) по БССР М. Захарова «Об эвакуации оборудования, металла и другой продукции предприятий Гомельской области» от 31.07.1941 г., адресованной П. К. Пономаренко, отмечалось следующее: «По заводу им. Кирова: вывезено – 143 вагона, а не вывезено – 62 вагона, Гомсельмаш: вывезено – 920 вагонов, а не вывезено – 453 вагона, Добрушская бумажная фабрика: вывезено – 605 вагонов, а не вывезено – 250 вагонов, стеклозавод имени Сталина: вывезено – 206 вагонов, не вывезено – 83 вагона»[140]. Нелегкая ситуация сложилась и с эвакуацией населения. Так, по состоянию на 18 августа 1941 г. в некоторых районах Гомеля по различным причинам не эвакуировалось около 30 % жителей[141]. Такая ситуация была следствием не только объективных обстоятельств, вызванных военной обстановкой, но и предвоенной политикой СССР, согласно которой вопрос о возможной эвакуации не рассматривался: советская военная доктрина предусматривала, что война будет проходить на вражеской территории.

В постсоветский период продолжалось дальнейшее изучение судьбы в годы войны культурных ценностей, в первую очередь экспонатов Могилевского исторического музея, в котором находилась национальная святыня белорусов – крест Евфросинии Полоцкой, изготовленный Лазарем Богшей[142].

Вклад в победу внесли и представители белорусской науки. Как отмечают белорусские историки В. И. Кузьменко и Н. В. Токарев, «государство сделало многое для того, чтобы сохранить кадры белорусских ученых, оказать помощь в организации их работы. По решению Совета по эвакуации при СНК СССР от 7 июля 1941 г. академики и другие высококвалифицированные ученые были направлены в Ташкент для использования их на работе в местных научно-исследовательских и высших учебных заведениях. Однако в силу различных причин большинство белорусских ученых оказались в самых различных местах страны»[143]. Эвакуированные в тыл ученые принимали участие в разработке прозрачной брони для самолетов из прозрачного стекла, создании новых видов топлива, медицинских препаратов, выведении новых видов злаков и др.

Не остались без внимания исследователей и вопросы о вкладе в народное хозяйство СССР эвакуированных в тыл представителей белорусской литературы, искусства [144].

В целом отношения между эвакуированными и местным населением на бытовом уровне можно охарактеризовать как дружественные. Вместе с тем нередко возникали серьезные противоречия, вызванные в первую очередь тем, что размещение переселенцев происходило за счет ухудшения жилищных условий местных жителей. Так, за несколько месяцев число жителей Казани возросло с 401 тыс. до 515 тыс., Куйбышева – с 390 тыс. до 529 тыс., Свердловска – с 425 тыс. до 544 тыс. человек[145]. На 1 марта 1942 г. обеспеченность жилплощадью в Свердловской области, например, составила 3,1 м² на человека в городах и 3,8 м² в сельской местности[146]. Положение осложняло и то, что жизненный уровень значительной части эвакуированного населения оказался значительно ниже, чем коренных жителей. О напряженности материально-бытовой ситуации в тыловых районах СССР свидетельствуют и приведенные белорусским историком В. И. Кузьменко воспоминания преподавателя БГУ Д. К. Мицкевича, заведующего кафедрой Белорусского лесотехнического института в г. Гомеле П. П. Рогового, доцента Оршанского учительского института А. И. Вороновой, писателя Я. Мавра[147].

Во времена Великой Отечественной войны началось и восстановление экономики, культуры, образования Беларуси. Первые оценки процесса восстановления на освобожденных территориях были сформулированы в документах государственных органов, официальных докладах и печатных статьях известных партийных и государственных деятелей, руководителей различных ведомств и учреждений[148]. Безусловно, данные работы не являлись научными и имели преимущественно публицистический характер. Публикации в основном были посвящены организаторской и идейно-политической деятельности Коммунистической партии на освобожденных территориях. Трудности и недостатки в работе партийных органов и организаций, как правило, не показывались.

Начиная со второй половины 1950-х гг. значительное расширение источниковедческой базы и большая открытость документальных материалов привели к росту числа публикаций по теме послевоенного восстановления хозяйства. Авторы стремились более глубоко и критически осмыслить предыдущие оценки ученых. Вместе с тем значимых научных работ в 1950-1960-х гг. создано не было. Историография восстановления в основном была представлена статьями, брошюрами, а также отдельными разделами в коллективных изданиях. Так, специальный раздел о восстановлении народного хозяйства и культуры БССР (без выделения отдельного периода 1943–1945 гг.) содержится в работе белорусских историков И. С. Кравченко и А. И. Залесского[149].

В «Очерках истории Коммунистической партии Белоруссии» данная проблема раскрывается в пятом параграфе четвертой главы «Деятельность Компартии Белоруссии по организации восстановительных работ в республике после изгнания гитлеровских оккупантов. Победоносное завершение Великой Отечественной войны»[150].

В 1970-1980-х гг. активизировались исследования по истории крестьянства, рабочего класса и интеллигенции, в которых раскрывались отдельные стороны процесса восстановления освобожденной территории Беларуси. Необходимо отметить, что по объективным причинам отраслевое изучение проблемы получило наибольшее развитие. В определенной степени это было вызвано тем, что так относительно проще проводить научное исследование и такой подход соответствовал общей концепции послевоенной историографии. Примером отраслевого подхода являются обобщающие многотомные издания по истории рабочего класса, колхозного крестьянства[151], а также монографии И. Е. Марченко и Е. П. Белязо[152].

Авторы лишь некоторых монографических работ рассматривали постоккупационное восстановление как единый многоуровневый процесс, как целостное явление, которое развивалось в русле государственной политики и идеологии. Именно так подан материал, посвященный восстановительным процессам в Беларуси, во второй главе монографии Г. И. Олехнович[153].

Наиболее основательно и комплексно проблема возрождения народного хозяйства в 1943–1945 гг. раскрыта в работах А. П. Купреевой[154], в которых освещается деятельность партийных и советских органов на освобожденной территории, проанализированы формы и методы помощи Беларуси другими республиками Советского Союза, показан, хотя и в краткой форме, кадровый потенциал республики после освобождения. Автор не обошла вниманием и вопросы, связанные с восстановлением учреждений образования, науки и культуры Беларуси. Определенное место в работах А. П. Купреевой отведено анализу материального и социально-бытового положения населения в первые годы после изгнания захватчиков.

Наряду с прославлением трудового героизма белорусского народа на освобожденной от захватчиков территории в работах современных отечественных историков нашли отражение такие аспекты, как недостатки и просчеты в проведении восстановительных мероприятий, жесткая кадровая политика, особенно в западных областях республики, идеологическое давление на различные категории населения, репрессивные меры в отношении лиц, заподозренных в принадлежности к коллаборационистам, адаптация населения к новым политическим реалиям. Именно с таких позиций с учетом достижений современной исторической науки указанные сюжеты рассмотрены в монографии и докторской диссертации В. И. Кузьменко[155].

Значительное место началу восстановительных работ после изгнания оккупантов отведено в коллективной работе «Беларусь в годы Великой Отечественной войны 1941–1945». Историки показали проблемы и трудности, стоявшие перед руководством БССР сразу после освобождения территории от оккупантов, раскрыли пути их преодоления не только в производственной сфере, но и в области здравоохранения, образования, науки, культуры. Положительным моментом этого исследования является показ восстановительных процессов на фоне общественно-политической ситуации в республике, которая, как отмечают авторы, в целом в послеоккупационном белорусском обществе была неоднозначной[156].

Как известно, процесс восстановления, начавшийся сразу после освобождения первых населенных пунктов от оккупантов, проходил в непомерно сложных условиях. Не хватало строительных материалов, оборудования, сырья, топлива. Серьезной проблемой являлся недостаток рабочих, особенно квалифицированных специалистов. Для исправления ситуации, а также в качестве компенсации материальных убытков, нанесенных захватчиками, было принято решение об использовании труда военнопленных, находившихся на территории Беларуси. Разнообразные аспекты этой проблемы, практически не исследованной в советские времена, стали темой научных изысканий А. В. Шаркова[157]. По подсчетам белорусского историка, который ссылается на архивные и опубликованные источники, на начало 1946 г. Управление по делам военнопленных (УПВИ) имело в своем подчинении 11 лагерей, 8 спецгоспиталей и батальонов интернированных. В них содержалось свыше 88 000 военнопленных и интернированных. Кроме того, в отдельных рабочих батальонах системы Министерства Вооруженных Сил СССР, дислоцировавшихся на территории Беларуси, содержалось 14 019 военнопленных. Всего на территории Беларуси в 1946 г. находилось около 103 000 военнопленных и интернированных[158]. Широкая источниковедческая база позволила А. В. Шаркову доказательно утверждать, что военнопленные и интернированные, работавшие на ведущих стройках республики, внесли вклад в восстановление экономики Беларуси, в выполнение планов по достижению довоенного уровня производства промышленной продукции.

Восстановление мирной жизни на освобожденных от оккупантов территориях Беларуси происходило в сложных условиях. Особенно напряженной и нестабильной общественно-политическая ситуация была в западных областях республики. Здесь действовало разветвленное польское, украинское, литовское антисоветское подполье, представители которого претендовали на западные белорусские земли и ставили перед собой цель уничтожения советской власти. Наиболее организованной являлась Армия Крайова (АК). Отношение местного населения к антисоветским военизированным формированиям было неоднозначным. В некоторых регионах Западной Беларуси крестьяне помогали отрядам АК и Украинской повстанческой армии (УПА). Вместе с тем документальные источники фиксируют и помощь местного населения органам НКВД в борьбе с антисоветскими силами. Неоднозначными были также взаимоотношения между жителями освобожденных территорий. Наряду с взаимопомощью существовало и недоверие к односельчанам, вернувшимся из эвакуации или из принудительных работ в Западной Европе. Разные настроения были и у репатриантов. Отмеченные особенности сложившейся ситуации на освобожденных территориях, в первую очередь в Западной Беларуси, нашли отражение в работах И. А. Валахановича, А. Ф. Великого, Н. А. Рыбак, А. М. Литвина, А. В. Тимоновой, В. И. Кузьменко, С. В. Жумаря, В. И. Ермоловича и других[159].

Не менее сложной на освобожденных территориях была и конфессиональная ситуация. Активизация религиозной жизни вызвала усиление государственного контроля за деятельностью различных конфессий, что приводило к конфликтам между верующими и представителями советской власти. Некоторые аспекты религиозной жизни на освобожденных территориях показаны в работах С. В. Силовой и Э. С. Ярмусика[160].

Таким образом, белорусскими исследователями основательно раскрыты многие вопросы вклада Беларуси в общую победу над нацистской Германией. Однако дальнейшего изучения требуют деятельность мобилизационных комиссий, военных комиссариатов в начальный период войны, во время освобождения Беларуси, отдельных армий, родов войск, принимавших участие в оборонительных боях, освобождении Беларуси, становление и развитие партизанской борьбы в 1941 г., деятельность отдельных партизанских формирований, формы борьбы подпольщиков в отдельных населенных пунктах, взаимодействие подполья с местным населением, результаты деятельности, его национальный, социальный и возрастной состав, повседневная жизнь различных слоев населения оккупированных территорий Беларуси, участие соотечественников в боевых действиях на фронтах в родах и видах Вооруженных Сил, в движении Сопротивления в различных европейских странах, определение их социального, возрастного, полового состава, а также послевоенные судьбы белорусов и уроженцев Беларуси, работа и судьба репрессированных советских граждан.

Память о Великой Отечественной войне, о вкладе в Победу над фашизмом является неотъемлемой частью коллективной памяти белорусского общества. В Республике Беларусь в соответствии с законодательством осуществляются меры по увековечению памяти воинов и партизан, погибших в ходе военных действий, партизанской борьбы или при выполнении других боевых задач, а также ветеранов войны; умерших от ран, контузий, увечий или заболеваний, полученных при выполнении боевых задач; пропавших без вести входе военных действий или при выполнении других боевых задач; жертв войны – лиц, погибших во время оккупации или военных действий; погибших (умерших) в плену, где оказались в силу сложившейся боевой обстановки, но не изменивших Родине. Увековечению также подлежат места боевых действий, вошедшие в историю Отечества как символ героизма, мужества и стойкости народа.

Особая роль в процессе увековечения принадлежит памятникам и монументам, которые являются основной формой материального воплощения памяти о Великой Отечественной войне. Мемориальные памятники составляют две трети историко-культурного наследия нашей страны. Сегодня в Республике Беларусь действует эффективная система деятельности государственных органов и общественных организаций по сохранению и популяризации имеющихся воинских мемориалов, сооружению новых памятников. Такое внимание государства к данной проблеме в особенной мере актуально сегодня, когда после распада СССР в восточноевропейских и прибалтийских странах активно обсуждается вопрос о переносе воинских мемориалов. В последнее десятилетие многие из этих памятников превратились в объекты политических провокаций, а иногда и преднамеренного кощунства. Поэтому приоритетным для современного белорусского общества должно стать противоборство такого рода негативным процессам.

Появление научных трудов по истории мемориального строительства приходится на 1960-е гг. Это было связано, с одной стороны, с сооружением грандиозных мемориальных комплексов, а с другой – с созданием и деятельностью Белорусского добровольного общества охраны памятников истории и культуры. В 1960-е -1980-е гг. изданы как обобщающие работы по истории памятников воинской славы, в том числе и Великой Отечественной войны[161], так и работы, посвященные конкретному мемориалу[162], а также библиографические справочники[163].

Определенный вклад в исследование и популяризацию воинских мемориалов внесли отделения Белорусского добровольного общества охраны памятников истории и культуры, начало деятельности которого приходится на 1965 г. Сотрудники организации разработали и издали путеводители по местам боевой славы, методические рекомендации по использованию памятников в патриотическом воспитании, организации поисковых отрядов, книги, брошюры по истории воинских мемориалов. Однако комплексное научное изучение темы в советское время не проводилось. Ее отдельные аспекты рассматривались преимущественно в контексте военно-патриотического воспитания, деятельности общественных организаций.

Их ценность прежде всего в том, что авторы накапливали фактический материал о поисковом движении по установлению судеб защитников Отечества.

Особое место среди работ белорусских историков занимают публикации A. А. Ковалени[164]. Заслугой ученого является изучение памяти о Великой Отечественной войне как комплексной проблемы. Среди работ А. А. Ковалени необходимо отметить подготовленный им раздел в научном издании «Беларусь, 1941–1945: Подвиг. Трагедия. Память», в котором автор подчеркивает, что памятники «играют определенную роль в формировании национальной гордости, патриотического и национального самосознания белорусского народа»[165], а работа по изучению и увековечению памяти защитников Отечества и жертв войны является частью государственной политики.

Различные аспекты организации и проведения поисковой работы нашли отражение в публикациях бывшего начальника Управления по увековечению памяти защитников Отечества и жертв войн Вооруженных Сил Республики Беларусь B. В. Шумского[166]. Особое внимание автор сосредоточил на таких важных вопросах, как состояние отечественных воинских захоронений, представляющую угрозу историко-культурному наследию деятельность так называемых «черных копателей». Обоснованным выглядит и предложение В. В. Шумского о необходимости включения в Государственный список историко-культурных ценностей Республики Беларусь всех без исключения воинских захоронений.

Значительный вклад в разработку темы формирования и развития национального законодательства об охране историко-культурного, в том числе военно-исторического, наследия внес И. Э. Мартыненко, который справедливо считает, что созрела необходимость принятия Закона «Об увековечении памяти защитников Отечества и жертв войн». В нем должны быть нормативно отражены: формы увековечения; порядок производства раскопок воинских захоронений (перезахоронений); государственный учет и благоустройство воинских могил, обеспечение их охраны и восстановления; компетенция государственного органа по увековечению памяти защитников Отечества и жертв войн; финансовое и материально-техническое обеспечение мероприятий по увековечению памяти погибших при защите Отечества; ответственность за нарушение требований закона, в том числе уголовная[167].

Деятельность государственных органов и общественных организаций по увековечению событий минувшей войны в БССР, Республике Беларусь раскрыта в изданной в 2013 г. монографии Т. П. Савчук «Увековечение событий Великой Отечественной войны в Беларуси», подготовленной на основании кандидатской диссертации[168]. Как отмечает историк, в БССР «сущность государственной концепции увековечения заключалась в отображении героической стороны войны, торжества Победы, дружбы между народами, “скрепленной в огне боев”. В меньшей степени подлежала сохранению память о страданиях и потерях белорусского народа. Всего в 1941–1990 гг. возведено 8808 памятников, посвященных событиям Великой Отечественной войны, в том числе: 3532 – погибшим военнослужащим Красной Армии, 2255 – погибшим участникам движения Сопротивления, 1378 – жертвам фашистского геноцида»[169].

«Характерными чертами современного периода сооружения монументов, – омечает Т. П. Савчук, – являются: а) смещение акцентов в сторону репрезентации войны как трагедии народа, отдельно взятого человека; б) сохранение памяти о первых, трагических днях войны; в) разрешение проблемы увековечения памяти военнопленных; г) мемориализация Холокоста; д) распространение новых форм репрезентации памяти, таких как храмы-памятники Великой Отечественной войны»[170].