Витязь вне закона. От создателей «Витязь специального назначения». Глава 3. Правда, рассказанная ночью (Вера Каменская)

Глава 3. Правда, рассказанная ночью

…В доме их встретила черноглазая креолка Мириам, хозяйка этой «конспиративной квартиры».

– С возвращением, господа. Потери есть?

– Вроде бы нет.

– А этот мучачо – которого съесть хотели?

Видно было, что Флэша при слове «мальчик» явственно передёрнуло.

– Какой мальчик, Мириам, что вы. Стальные челюсти и железные нервы. А самое забавное, что он Чарли во время его «танца смерти» видел, сознание, правда, потерял.

– Да-а? – Мириам взглянула на парня с интересом. – Вам стол где накрыть, в доме или в саду?

– В саду, пожалуй, но только без жареной саранчи, – отозвался Ирбис, деликатно подпихивая Фёдора к выходу во внутренний дворик, что-то вроде патио.

Пока Мириам носила на стол местные деликатесы, Бирюк сходил в свою комнату и вернулся с бутылкой «Арарата».

– После честного труда выпить стопку не беда.

– Хочешь мусульманина во грех ввести? – поскрёб затылок Ирбис.

– Тебе напомнить, что мы после той операции пили и главное, чем закусывали?

– Нехорошо быть таким злопамятным, – фарисейски отозвался друг.

– Тогда не занудствуй, а потребляй честно заработанный коньяк. Между прочим, не какого-нибудь великопупского розлива, а настоящий октемберянский, не хухры-мухры.

– Вы ему проспорили? – поинтересовался Фёдор.

– Не совсем, – попытался деликатно «съехать с темы» Ирбис.

– Нашел, кого спрашивать, – фыркнул Бирюк. – Всё гораздо проще и циничней. Он сегодня спас мне жизнь. А поскольку для него моя жизнь – тьфу! – то я отделался одной бутылкой коньяку.

– Если бы этот оборотень тебя укусил, обязательно бы отравился, – рассердился друг.

– То есть, получается, это ты его от отравления спас? – продолжал «подскуливать» Юрий, вытаскивая пробку. – Почему же тогда коньяк с меня? Тебе налить, несовершеннолетний?

– По нашим меркам я совершеннолетний, мне уже восемнадцать.

– Тогда плесну немного для сугреву и от стресса.

Они сидели, потихоньку цедя духовитый коньяк, наслаждаясь сладким ничегонеделаньем после лютых стрессовых перегрузок. Через полчаса Флэш стал клевать носом.

– Топай-ка ты спать, землячок, – хлопнул его по плечу Юрий.

– Я вот только хотел вас спросить…

– Завтра, завтра все вопросы. А сейчас нужен тупой, бездумный отдых, поверь старому драконоборцу.

Фёдор кивнул и пошатываясь, удалился.

…—Давай ещё по одной за твою твёрдую руку и за гномов, ковавших эти пули, – Бирюк подлил коньяк, с удовольствием отхлебнул глоточек. – Слушай, а как так интересно получается – гномы считаются вымершим народом, а пули к пистолету изготовлены явно ими. Больше ведь никто с мифрилом не работал? Ну, кроме эльфов, но те-то вообще считаются легендой. До сих пор о них нет никакой точной информации.

– Аллах его знает, – пожал плечами Ирбис. – Мне этот ствол случайно достался.

– Расскажи, если не секрет.

– Да, какие от тебя секреты. Просто я сам до сих пор многого не понимаю. Нас перед выпуском отправили на практику.

– На выживание в экстремальных условиях, что ли?

– Да. Волхв там один у нас был, факультативные занятия вёл по иным измерениям. Ты его должен помнить. Щур его звали. Говорили даже, что он из Высших Магов.

– Да помню, конечно. Но я на его занятия не ходил.

– А вот я ходил, – задумчиво сказал Ирбис, глотнул коньяка и задумался.

Гигантская луна равнодушно освещала двор, столик и двух мужиков, ведущих неспешную беседу. Из травы доносился монотонный треск цикад, прохладная ночь давала им отдых от дневного пекла и редкую возможность просто поговорить.

– Да, – очнувшись от воспоминаний, продолжил Хуссейн. – Так, вот. Это испытание было дополнительным и к тому же, с согласия выпускника. Тебя забрасывают в иное измерение и твоя задача выбраться оттуда самостоятельно.

– Ни, фига, себе! И как это выглядело, хотел бы я знать?

– Самое смешное, что в реальности всё оказалось по-другому. И не так, как себе большинство представляет, и совсем не так, как Шур тот рассказывал. Согласилось на эту авантюру четыре человека: я, Лейла из группы аналитиков и двое ребят с боевой магии. Вернулся только я.

– Не тяни кота за хвост, душевно прошу.

– Послушай, может ведь и пригодиться.

– А я за шо! И так каждое слово ловлю.

– Ну-ну. В общем, Шур ту дверь в подвале настроил. Какие он параметры вводил, не спрашивай – не знаю. Тем более, что в момент настройки в подстанцию метеорит угодил. Всего-то и делов. Кусочек металла со спичечную головку, но разнёс – до и больше, почти месяц восстанавливали. Абсолютно слепое дурацкое совпадение, флюктуация в чистом виде, а безопасника потом из-за этой херни чуть живьём не сожрали.

– У нас это запросто, – хмыкнул Юрий.

– Ну, через несколько секунд, как и положено, включилась аварийная подпитка. А нас, сердешных, зашвырнуло в какой-то вообще левый континуум, ни в одном справочнике потом никто ничего отыскать так и не смог.

– Всё чудесатее и чудесатее, – отозвался Бирюк и зашипев, выкинул сигарету, незаметно догоревшую до пальцев.

– Правда, пробыли мы там не так уж и долго. Но с миром более или менее мы познакомиться успели.

– Погоди. Раз «мы». Значит, вас туда всех четверых кучей закинули?

– Да. Только потом наши пути разошлись. Мы с Лейлой решили идти и попытаться найти… ну, честно говоря, мы и сами не знали – что искать? Всё наперекосяк пошло, это-то мы понимали. Просто чувство было такое, что нельзя сидеть сложа руки. Знаешь, бывает, что внутренний голос не просто советует, а прямо криком кричит?

– Знаю. Потому и жив до сих пор. Как и ты, кстати.

– Вот-вот. Короче, они остались. Сергей Павлов – сын сибирского купца первой гильдии. Ну, что про него сказать? Купеческий сынок, понимаешь?

– То есть, торгаш, но не воин? Продаст тому, кто даст дороже?

– Вот, именно. Второй – Батоев Ромка, из цыганских колдунов. Вот его жалко – хороший парень был, только с этим купчишкой связался. Так я их больше и не видал. А мы пошли дальше и оказались… ну, вот представь себе ту Русь, которая в былинах – Змеи Горынычи там, соловьи-разбойники и прочая хурда-мурда. «Ходят-бродят, ходят-воют упокойники, если есть там соловьи, все разбойники. Страшно, аж жуть!» – пропел он голосом «под Высоцкого».

– А обычные жизнеформы? Ну, там, лешие, домовые, вагонные?

– Ну, вагонных разве что не было, а в остальном – полный комплект. И к ним, в придачу, все ребята из книг Толкиена. То есть, эльфы, гномы, орки и прочее.

Бирюк только присвистнул, а Ирбис продолжал.

– Ну, про все наши с Лейлой злоключения рассказывать долго, но в конце концов оказались мы у бабы-яги.

– Иди ты! – он чуть не поперхнулся коньяком, покраснел, затаив дыхание, потом перевёл дух. – Слушай, предупреждать надо! Но как красиво врёшь, я аж заслушался. Шучу, шучу, успокойся! И как она? Изба на курьих ногах, костяная нога?

– Нет, вот тут полное несоответствие. Если бы она сама себя так не назвала, мне бы это и в голову не пришло. Её ещё и Лесной Девой называют. Вот это ей куда больше подходит – красивая женщина, до умопомрачения, зелёноглазая брюнетка, представляешь?

– Пытаюсь, – честно ответил Бирюк. – В кино видел, вживую нет. И что?

– Так вот, она нам и объяснила, что в свой мир вернуться можно всегда, если сильно захотеть. Нужно просто правильно выбрать стихию. Можно вернуться в свой мир, идя берегом реки. Можно прыгнуть в воду или с высокой горы.

– Мне почему-то кажется, что последние два способа тебя не воодушевили.

– Твоя правда. Мы с Лейлой пошли берегом реки с красивым названием Светлая. С нами, в общем, много всего случилось. Но, в конце концов, я действительно вышел. Иду по травке, по песочку и думаю – и сколько мне, горемычному, ещё топать? Даже смутное подозрение появилось, что посмеялась над нами эта красавица-яга.

Бирюк хмыкнул, но промолчал и налил ещё по капельке коньяка.

– Голова от таких мыслей закружилась, вроде как солнышком её напекло. Стою, как дурак, зажмурившись, пережидаю когда дурнота пройдёт – глаза открыл и вдруг вижу – передо мной набережная. Ну, та, которая недалеко от Академии, помнишь?

– Ещё бы.

– Захожу – сразу тихая паника. Меня к Магистру в кабинет, собрали весь Большой Совет, давай расспрашивать – что да как, да почему? Волхва этого в изгнание отправили, безопасника загнали начальником тайной стражи куда-то в жуткое захолустье, а тут, видите ли, я живёхонький нарисовался.

– Что в корне противоречит передовой теории магистра такого-то, – с недоброй усмешкой прокомментировал Юрий.

– Абсолютно верно. В общем, заставили меня написать полный отчёт и, как говорится, наложили на уста печать молчания.

– Не понял, – недоумённо воззрился на друга Бирюк. – Как это ты с такой печатью соловьём тут разливаешься?

– Ничего сложного. Заклятье должен был наложить сам Магистр, но его как раз куда-то наверх вызвали, на какой-то симпозиум. И он это поручил…

– Своему заму, – захохотал Юрий. – А этот хренов хозяйственник, трём свиньям есть не разложит. Заклятие, небось, по книжке читал?

– Само собой, – засмеялся Ирбис. – А я пальцы в мудру Тающих Секунд сложил и сижу, как просватанный. Заклятья его хватило минут на двадцать. Но я и сам болтать не стал – себе дороже.

– Эт-точно. А с Лейлой-то что стряслось? Ты не сказал.

– А стряслась с ней, Юра, Великая Любовь. Незадолго до моего выхода сгребли нас нукеры одного великого хана. Есть там, понимаешь, такой местный Чингисхан. И получилась у них с Лейлой любовь с первого взгляда.

– И она осталась?

– Да. Она осталась. Вот такая история.

– Да, история впечатляет.

Они молча курили, думая каждый о своём.

– А, – хлопнул себя по лбу Ирбис. – Я ж тебе самого главного не сказал. Лейла в этого хана до того втюрилась, что всё ему выложила про себя как есть.

– А он что? К лекарям её не поволок?

– Он, представь себе, обрадовался, как дитя. Заявил, что он о таких вещах знает. И уже сталкивался с людьми из другого Мира и Времени – это его дословное выражение. Если я правильно понял, его войско незадолго до этого в пух и в прах расхлестали именно эти люди. Но он на них зла не держит, потому, как они его честно предупредили, а он, синий ишак, им не поверил.

– Надо же, какие там самокритичные ханы водятся, – удивился Бирюк. – А ты этих людей разыскать не пробовал?

– Сначала хотел. Но хан отсоветовал. Он с кем-то там из них хорошо знаком и даже считает другом. Так вот, он меня клятвенно заверил, что они обратной дороги не знают, не ищут и прижились в их мире. Как я понял, они у Великого Князя при дворе высокие должности занимают – хрена ли им?

– Ну, брат, не скажи. Это уже дело вкуса. Да! А ты его на Чистый Ключ проверил?

– Обижаешь. Оказалось, что он мне чистую правду говорил. Ну, и не стал я дёргаться. И, как видишь, правильно сделал.

– А про пистолет-то забыл рассказать.

– Забыл, однако. Совсем ты меня заболтал.

– Ну, ты и хам трамвайный! Я его, видите ли, заболтал.

– Ладно, не кипятись. Когда я проходил русскими землями, это как раз после встречи с Великим Ханом. Один шёл, – пояснил Ирбис, – ну и налетел я на русских погранцов. Ну, не совсем наших, а тогдашних… Как-то их в то время звали…

– Порубежниками их чаще всего звали, – нетерпеливо подсказал Бирюк. – Дальше рассказывай, не растекайся мыслью по древу.

– Привели меня к какой-то крупной их шишке. Как я понял, что-то типа Главного Воеводы или, что-то в этом роде. Ну, он меня так лениво стал расспрашивать – чего это я с той стороны иду, с какой целью и так далее… Ну, делать нечего, я свою историю ему излагаю. Стараюсь, чтоб понятнее изъясняться, хотя тамошний русский язык, от нашего мало чем отличается.

Ну, так вот. Рассказал я ему свою одиссею и жду – какая реакция будет? А он, представь себе, заинтересовался и давай меня расспрашивать. Ты профессионалам разведки когда-нибудь в руки попадал?

– Бог миловал. Только на учениях. Но ты прав, впечатляет.

– Так вот, когда, уже спустя много лет я к разведчикам на допрос угодил, сразу этого Барса вспомнил. Им, правда, до него, как до Пекина раком…

– Барса?

– Ага, этого мужика Барсом звали! Он ещё усмехнулся, когда я ему представился. Улыбнулся так иезуитски – Ирбис, говоришь? Это снежный барс, стало быть? Получается, мы с тобой тёзки, я тоже Барсом зовусь. И когда он меня стал допрашивать, всё вытащил – и где я живу и в каком году по нашему календарю к ним угодил и ещё много всего. У меня странное впечатление сложилось, что для него эти названия много значили.

Но спрашивать я не рискнул. Он своим порубежникам приказал меня накормить и на ночлег устроить. А утром меня проводили и отпустили. Вот когда я их за гостеприимство поблагодарил, он мне и подарил эту пушку. «Возьми, говорит, тёзка, дорога у тебя впереди трудная».

– Представляю твоё лицо, когда ты, в руках древнего росича пистолет увидел.

– Да, наверное, лицо было то ещё. Он-то мне и сказал, что пули из мифрила и что нечисти от него спасения нет. О! Слышишь?

– Слышу. Наши коллеги едут.

Далёкое гудение моторов приблизилось, фары мазнули по стене и погасли. Спустя пару секунд мягко хлопнула дверца и во двор вошёл Чарли. На его тёмном лице беззаботно сверкала белозубая улыбка.

– Виски пьёте?

– Обижаешь, чистейший армянский коньяк. Налить? Или ты мусульманин?

– Какая разница? – махнул он рукой. – Впрочем, я язычник. Как всякий уважающий себя чернокожий.

Он с удовольствием отхлебнул глоток, зажмурился, как кот. Потом открыл глаза.

– Нечем вас порадовать, господа.

– В смысле? Есть новости? – «сделал стойку» Ирбис.

– Есть, – менде сделал ещё глоточек, поставил стопку на стол и достав сигареты, закурил. – Две… и обе плохие. Оборотень, которого вы ухлопали, оказался европейцем. Не удивились. Успели разглядеть?

– Да, – сумрачно кивнул Бирюк. – По крайней мере, белым. А что показало вскрытие?

– Тут уж извините, господа, – развёл руками чернокожий. – Это вторая плохая новость – вскрытия не было, тут и магия бессильна. Когда прибыли на место, в машине весь пол был вымазан слизью, а тела не было. Впрочем, магсредство ваше сохранилось.

Он высыпал на стол пули.

– Да и хрен с ним, – махнул рукой Бирюк. – Мальчишку спасли, никто из наших не погиб. Ну и х-х-х… хорошо.

– Ладно, – поднялся абориген. – У вас есть ещё часа три. К семи утра подам машину. Доброй ночи, господа.

– Доброй ночи.

…Самолёт приземлился в Орли ранним утром. Едва они вышли из терминала, Флэш умоляюще глянул на Бирюка.

– Я матери позвоню?

– Звони, мне не жалко, только ведь, – Юрий глянул на наручные часы. – Без десяти пять. Не рановато? Может, подождёшь часок? Как раз уже до города доберёмся.

– Она же волнуется.

– Пусть звонит, – вступился Ирбис. – У нас говорят: «радость и горе не выбирают времени».

– Типа «восточная мудрость»? – ехидно улыбнулся Юрий.

– Типа, – согласился маг.

– Хрен с ним, со временем. Звони, Фёдор.

– Только… карточки нет.

– Возьми телефон, – Ирбис протянул парню свой «Nokia». – А номер в справочнике посмотри.

Флэш чуть не бегом направился к ближайшей кабине таксофона.

– Юра, а ведь парень-то – потенциальный маг.

– Кто бы спорил, – хмыкнул Бирюк. – А ты больше ничего странного не заметил?

– Да, как тебе сказать? – задумчиво протянул тот. – Заметил, только понять не могу.

– Глаза? – понимающе усмехнулся Бирюк.

– Глаза, – кивнул головой Ирбис.

– А что на этот счёт говорят мудрые аксакалы Востока?

– А не пошёл бы ты? – вспыхнул тот, но тут же успокоился. – Всё забываю, что на тебя сердиться – даром время терять. Короче, по нашим поверьям, глаза такого цвета были у джиннов – духов воздуха. Точнее, не у них самих, а … – Ирбис щёлкнул пальцами, вспоминая нужное слово.

– …у их потомков от смертных матерей, – подсказал Юрий. – А называли их, если не ошибаюсь, люди воздуха или…

– Точнее, люди Тумана, – поправил его друг. – Это, пожалуй, наиболее точный перевод.

– Люди тумана или воздуха… – задумчиво протянул Бирюк. – Сие, знаешь, не принципиально. Откуда у него всё это? И кто он такой по жизни будет?

– Если бы меня это интересовало, я бы посмотрел на его родителей.

– Будь уверен, посмотришь. Причём, независимо от того интересует это нас или нет. Впрочем, не будем врать сами себе, интересует и весьма.

– Мама очень просила, чтобы я пригласил Вас на завтрак, – радостно выпалил подошедший Флэш.

– Не отказывайтесь, ладно? – добавил парень чуть ли не жалобно.

– Чтобы я отказался от старой доброй халявы? – возмутился Бирюк. – Ведь там же, наверное, ещё и кофе будет со сливками?

– Обязательно, – в тон ему отозвался Фёдор. – А ещё мамины домашние пирожные.

– Вот, видишь, – укоризненно поглядел на друга Ирбис. – А ты ещё хотел отказаться.

– Почему? – распахнул глаза парень.

– Дядя Хуссейн опять шутит, – серьёзно ответил Бирюк и добавил. – Один-один, уважаемый Хуссейн свет Зарипович.