Тренер из победного детства
Разочарование! Вот что часто ощущаешь, когда становишься спортивным журналистом и сталкиваешься с теми, кого в детстве видел в телевизоре и на кого хотел быть похожим. В реальности игроки, тренеры, как правило, уступают самим себе в экранном образе. Там, на поле, на площадке, они гениальны в умении создавать зрелище и дарить сказочные эмоции. А потом, спустя годы, знакомишься с ними, общаешься по работе и понимаешь, что лучше бы судьба с ними не сводила. Детские иллюзии, восторженность разбиваются о пошлую действительность. Эгоизм, отсутствие культуры, косноязычие – и все это в каком-то гипертрофированном виде. Конечно, не все звезды спорта такие, но хватает.
Почти два десятка лет назад я начал вести хоккейную программу на НТВ, и, естественно, возникла необходимость познакомиться с Виктором Васильевичем Тихоновым. Вести хоккейную передачу и не поговорить с величайшим тренером советской эпохи все равно что, впервые приехав в Москву, проигнорировать визит в Кремль и направиться в ГУМ.
И Тихонов, и его ЦСКА в 1996 году находились в жутком положении – борьба за дворец, аутсайдерство в чемпионате. Вряд ли победитель Кубка Канады и трех Олимпиад мог спокойно воспринимать такое падение. И я опасался, что увижу недружелюбного, сломленного человека, который совсем непохож на того, кем я когда-то восхищался.
Но Виктор Васильевич улыбался и совершенно не жаловался на жизнь. Мы пошли в кафе «Самоволка» закрепить знакомство обедом. Говорили часа полтора. Я, естественно, хотел узнать подробности великих матчей, которые смотрел в подростковом возрасте. Тихонов очень интересно рассказывал. А тактические нюансы, расстановку игроков он показывал… в своей тарелке с помощью икринок и блинов. В этом весь Тихонов – даже во время еды он в игре. И никакое, даже самое гурманское блюдо не способно было его отвлечь от главного… От хоккея!
С тех пор у нас установились дружеские отношения. Многие журналисты старшего поколения нещадно критиковали Тихонова в тот момент, когда он стал уязвим как тренер из-за отъезда за океан лучших игроков. А я сохранил по отношению к нему пиетет, уважение. И он это оценил. Только так я могу объяснить его расположение ко мне. Никогда не отказывал в интервью, готов был пообщаться неформально.
Когда Тихонова и Юрзинова в сезоне 2003–2004 подставили со сборной – другого слова не нахожу, – тогдашний менеджер по Северной Америке Алексей Касатонов позвонил мне и предложил поработать пресс-атташе на московском этапе Евротура. Я согласился. Посодействовал, чем мог. Тот, последний год со сборной получился для Виктора Васильевича крайне неудачным. Национальную команду тогда ведь никто не хотел возглавлять. Поэтому упросили мэтров, чтобы снять с себя ответственность в глазах общественности. Дескать, если не Тихонов с Юрзиновым, то кто же! В итоге сборная даже в плей-офф на чемпионате мира не попала.
Великие люди – спортсмены, исторические деятели, творческие личности – часто завершают свою карьеру или даже свою жизнь поражениями. Этим самым судьба словно делает их ближе к нам.
Хорошо помню все эти разговорчики о том, что якобы Тихонов побеждал лишь потому, что советская система работала исключительно на него. А как только система разрушилась, то он потерял свою силу, харизму, и его методы оказались безжизненными.
Я боялся, что «разоблачительный» шепоток станет господствующей точкой зрения. Зависть, стремление принизить достижения, девальвировать ценности – увы, характерные для нашего общества явления. Все это приводит к отсутствию идеалов. Получается, не на кого равняться, не у кого учиться.
К счастью, человеческая память избирательна. Она оставляет хорошее, а плохое забывается. Так случилось и с Тихоновым. Для болельщиков, да и для всех россиян он остался в истории как победитель. Наша держава перестала быть конкурентоспособной во многих областях экономики и культуры. И у людей возникла ностальгия по временам, когда все было по-другому.
Тихонов сделал труд образом жизни. Фанатик работы! Его конфликт с ведущими игроками в конце восьмидесятых преподносился как столкновение старого и нового, тоталитарной системы и независимой личности. Но лично для меня это конфликт трудоголика с мещанством. Игроки хотят побольше получать, умеренно тренироваться и почаще отдыхать. Естественное обывательское желание. Так живут миллионы по всему свету, и за это нельзя осуждать. Но если тебе даны талант и слава, то нужно стремиться к чему-то иному, более высокому.
Перфекционистов и максималистов редко любят коллеги и подчиненные. С Тихоновым невозможно было оставаться в блаженном спокойствии. Любая победа – это повод еще больше вкалывать. Диктатор? Возможно. Но только такие люди, как Тихонов, изменяют мир к лучшему.
Воспоминания Татьяны Васильевны необычайно личностные, моментами шокирующе откровенные. Она дает резкие оценки и не стесняется в выражениях, как и положено настоящей боевой подруге. Тихонов, изображенный ею, не икона для фанатичного поклонения, а вполне реальный человек – просто старше, опытнее и мудрее нас.
В трактовке хоккейных событий Татьяна Васильевна ориентировалась на записи в блокнотах мужа. Их фрагменты воспроизведены в приложениях. Тихонов собирался написать книгу, но не успел. Он оставил наброски. Можно сказать, в этой книге отражены его мысли. Неявное соавторство. Так что, в какой-то степени это общее сочинение. Свои рабочие наблюдения Тихонов собирал тридцать пять лет, хранил и хотел обнародовать. Вместе с газетными вырезками они были распределены по папкам и занимали несколько полок книжного шкафа.
Кстати, читатели прониклись бы особой симпатией к Виктору Васильевичу, если бы увидели его квартиру. Она скромна и уютна – словно из добрых советских фильмов семидесятых-восьмидесятых годов. Никакой роскоши – и много-много книг на полках.
Он любил давать, а не брать. Тихонов был не потребителем, а созидателем. И, пожалуй, это самое важное, что может и должен перенять у него любой, кто прочитает эту книгу.