Глава 2
Мост
Двигались по лесу, вдоль опушки, не выходя на открытое место. Александр сначала обратил внимание на сорок – больно шумно они себя вели. И, судя по их поведению, в лесу или на опушке явно был чужой.
Саша поднял руку, прислушался. В отдалении слышался разговор. Кто говорит, о чем, на каком языке – не понять.
Он опустил руку кистью вниз, обернулся. Сергей сигнал понял, лег.
Саша мелкими шажками подобрался к опушке.
Метрах в пятидесяти стоял мотоцикл с коляской, рядом с ним – два немца в серой полевой форме возились с мотором. Понятно, поломка. И возились, похоже, давно, иначе Саша услышал бы звук мотоциклетного двигателя.
Подобраться за деревьями поближе да срезать их из автомата? Немцев мотоцикл прикрывает, и потому может получиться конфуз – одного убьет, второй же ответный огонь откроет. А учинять бой в незнакомом месте Саша не хотел – вдруг недалеко воинская часть расположена?
Решение пришло сразу. Он вернулся к Рогозину.
– Немцы там, у мотоцикла. Сделаем так. Отходим назад метров на сто – там опушка изгиб делает. Выходим на дорогу и идем к немцам. Я с повязкой – вроде полицай, а ты – вроде задержанный.
– Страшновато, я же без оружия.
– Ты когда-нибудь у задержанных оружие видел? Когда совсем рядом будем, я их из автомата срежу.
– Но на кой черт они нам сдались? Обойдем по лесу.
– Я чего-то не понял, сержант?! Ты воевать с ними собрался или от них по лесу бегать? Два немца рядом и еще живые.
Сергей вздохнул.
– Согласен.
– Тогда отходим.
Они отошли немного назад. Выйти из леса на глазах у врага было бы непростительной глупостью. Немцы воевать умели.
Из леса вышли на грунтовую дорогу.
– Ты иди впереди, а я – за тобой.
Саша снял автомат с предохранителя, проверил пистолетик и отдал его Сергею.
– Сунь в карман – на всякий случай. Слабоват, хлопушка дамская, но если в лоб, да еще с близкого расстояния – то наповал.
По дороге они пошли к немцам. Еще издалека Саша стал подавать голос:
– Шевелись, большевистское отродье!
Немцы, увидев и услышав их, сначала насторожились. Один к коляске подошел, на которой пулемет стоял, второй расстегнул кобуру пистолета.
Саша специально чуть выдвинулся влево, чтобы была видна повязка на рукаве.
Когда они приблизились, немцы расслабились. Тот, что стоял у мотоциклетной коляски, сунул в рот сигарету.
– Гутен таг! – поприветствовал их Саша. – Большевик, зольдат, конвоирен нах шталаг.
– О! Зер гут!
Немцы оживились. А Саша сам себе удивился – откуда только он такие слова вспомнил, ведь не учил язык.
Когда до немцев осталось метров пять, Саша скомандовал:
– Хальт! Стой!
Рогозин послушно остановился. Саша вышел вперед и показал пальцами, что хочет закурить. Немец полез в нагрудный карман.
Момент был удобный. Саша чуть развернулся вправо и нажал на спусковой крючок. Пули ударили в грудь тому немцу, что стоял у мотоцикла. Сзади сразу хлопнул негромкий выстрел, еще один, и пулеметчик у коляски сложился пополам.
Еще один выстрел. Саша обернулся. Это стрелял Рогозин.
– Ты чего?
– Испугался, вдруг ты не успеешь второго.
– На первый раз прощаю твою самодеятельность. Но больше так не делай. А в общем – молодец, неплохо стреляешь.
– Первым номером в расчете был!
– Отставить разговоры! Забираем оружие и продукты – если они есть. И вот еще что. Давай трупы забросим в коляску, а мотоцикл в лес закатим. Немцы найдут их нескоро, а мы за это время далеко уйдем.
Они осмотрели коляску. В багажнике нашли сухой паек – несколько банок консервов и армейскую сухарную сумку.
Забросив убитых в коляску, они закатили мотоцикл подальше в лес. С дороги его не было видно совсем – Саша на всякий случай выходил на дорогу, проверял. А еще посмотрел, не осталось ли забытых впопыхах вещей – того же портсигара или продуктов. Сломив с дерева несколько веток, он замел следы протекторов – ничто не должно указывать на то место, где убили солдат. Искать пропавших немцы обязательно будут, и за это возьмется фельджандармерия. Видел уже их Саша. Форма серая, полевая, только погоны зеленого цвета, и на груди полулунной формы – латунная бляха на цепи. Как есть цепные псы! А уж искать немцы умеют, в этом им не откажешь.
Саша снял с убитого ремень с кобурой и надел его на себя. Сергей же снял пулемет «МГ-34» с вертлюга, поцокал языком:
– Хороша машинка!
– Дарю! – ухмыльнулся Саша. – И коробку с патронами не забудь.
Рогозин взвалил пулемет на плечо, взял в руку коробку с пулеметной лентой.
– Старшой, пистолетик тебе отдать?
– У меня уже есть, оставь себе. А теперь – ходу.
Около часа они шли быстро – Саша хотел подальше уйти от убитых. Даже в армии у немцев овчарок полно, а уж в фельджандармерии – тем более. Имел он уже «счастье» столкнуться с ними.
Вдали раздался едва слышимый паровозный гудок. Саша даже головой потряс – не почудилось ли – и обернулся к Сергею.
– Ты что-нибудь слышал?
– Вроде паровоз гудел, – безразлично ответил тот.
Значит – не послышалось, был гудок. Карту бы сейчас, сориентироваться. Саша взял немного правее – как раз по направлению на гудок.
Через полчаса довольно быстрого хода деревья поредели, и Саша с сержантом вышли к опушке. Впереди – кочковатый лес, за ним – небольшая река и мост через нее с железнодорожными путями.
У Саши сердце забилось чаще. Мост железнодорожный через реку – мечта и лакомый кусок для любого диверсанта. Обрушить его – и движение замрет на много дней. Мостовые конструкции быстро не восстановить, работы будут затруднены из-за реки. Ведь для подъема мостовых пролетов нужен кран, а сбоку от моста его не поставишь.
– Ты что застыл, как статуя?
– Так мост же!
– Через реку перейти хочешь?
– Ты что, там же часовые! Смотри внимательнее.
С обеих сторон моста стояли будки, маячили часовые с винтовками – это Саша приметил в первую очередь. И все-таки Сергей не диверсант, для него мост – только мост, средство для того, чтобы перейти на другой берег.
Саша стал прикидывать, что необходимо для взрыва. Если взорвать одну опору, можно обойтись полусотней килограммов тротила. Еще нужны подрывная машинка, провода, электродетонаторы. А где их взять? Ну ладно, тол можно заменить снарядами или минами. Их достать проще – своровать с любого склада. Рискованно, но реально. Тол в чистом виде на фронте или в действующих частях еще поискать надо. Он есть в виде начинки в гранатах, снарядах, минах – но с железной оболочкой. А это вес, поскольку снаряды еще донести до моста надо.
Провод? Можно срезать телефонный со столбов. Но подрывная машинка или электродетонаторы? Они есть только у саперов. Отпадает. Тогда бикфордов шнур и обычные детонаторы.
Саша стоял и просчитывал варианты – как и чем взорвать мост и где это «чем» найти?
– Так мы идем?
– Положи пулемет, небось умаялся. Есть будем?
– Не откажусь.
– Открывай две банки трофейных консервов, сухари. Сделаем привал.
Сергей только рад был. Он прислонил пулемет к березе, рядом поставил коробку с патронами. Из ранца, который снял Саша, достал консервы, сухарную сумку.
– Сержант, ты погляди, какие у немцев сухари!
У нас в армии сухари были только ржаные, а у немцев – только пшеничные, из белого хлеба, тоненькие. На сухари щедро положили содержимое консервных банок. В одной банке были сардины, в другой – тунец с овощами. Вполне вкусно и сытно, но лучше бы, конечно, с хлебом, а не с овощами.
– Ты чего надумал, старшой? Вижу – задумался.
– Мост покоя не дает, взорвать хочу. И желательно – вместе с поездом.
– Дело! Только я – пас.
– Почему?
– Боюсь я всяких взрывающихся штучек, не ровен час – в руках сработают.
– Это я на себя беру. Думаю вот, где взрывчатку взять.
Саша решил взорвать мины или снаряды гранатой, только им веревка длинная нужна, чтобы самому не пострадать. Схему закладки и подрыва он уже придумал, осталась «мелочь» – где-то найти взрывчатку и доставить ее к мосту. Выход один – пошарить по району, в основном – по крупным селам, где могут стоять немецкие гарнизоны или располагаться склады.
– Вот что, Сергей. Сейчас мы разделимся. Пулемет и коробку здесь оставь. Хочешь – иди вдоль железной дороги на восток, а я – на запад, хочешь – наоборот. Надо искать склады боеприпасов – мины, снаряды, бомбы. К вечеру возвращайся сюда. Все понял?
– Понял, сержант. А как я узнаю, что это склад?
– Склады со снарядами или бомбами недалеко от железной дороги будут или от шоссе. Почти всегда в глухих местах, подальше от чужого глаза – да и для населения безопасней. Поскольку склады – вещь временная, то и капитальных строений не будет. Колючая проволока, внутри ящики, часовые по периметру. Если наткнешься – понаблюдай, что привозят, только на глаза часовым не попадись, нельзя сейчас их потревожить, насторожить.
– Уяснил. Слушай, для обычного сержанта ты много знаешь. Ты не врешь насчет сержанта?
– Можешь называть меня полковником, не обижусь.
– Молод ты для полковника, и стать у тебя не та. У командира взгляд властный, голос командный.
– Хорошо, согласен на капитана.
Сергей только рукой махнул.
– Когда идти?
– Прямо сейчас. Ты – туда, я – в другую сторону.
Чувствовалось – не хотелось Сергею в одиночку уходить, привык в армии к отделению, ко взводу. А для диверсанта действовать в одиночку – привычное дело, даже сподручней. Надеяться не на кого, и если ошибешься, то сам пострадаешь, никого за собой не потянешь.
Саша шел по лесу, но далеко от опушки не отходил, держал железную дорогу в виду. Прошел грузовой поезд, груженный боевой техникой. Под брезентом угадывались пушки, танки. Поезд тащили два паровоза – состав был тяжелым. Саша посмотрел на него, как ребенок на сорвавшуюся с крючка рыбу.
Он отошел уже изрядно – за это время прошло три поезда, из них один – пассажирский. Из окон вагонов выглядывали солдаты, они весело галдели. Вот бы его подорвать! Железо – пушки, танки – можно восстановить, новые сделать. А солдат и офицеров быстро не подготовишь, это самые чувствительные и болезненные для любой армии потери.
Едва он замечал грунтовку, подходящую к железной дороге, переезд – уходил в сторону и смотрел, куда она идет. Но ему не везло: дороги шли к селам. Летом накатать грунтовку просто: проехала колонна грузовиков, уничтожила траву – вот и колея.
К шести вечера он устал и вернулся назад. К сумеркам едва поспел. В ночи временную базу можно не найти, никаких опознавательных знаков не было. Одна зацепка – мост.
Сергей был уже на месте, улыбался довольно.
– Ты чего, Сергей, лыбишься? Неужели нашел что-то интересное?
– Представь себе, нашел. Склад немецкий, с бомбами.
Саша про себя позавидовал его удачливости.
– Завтра вместе пойдем, покажешь.
– Ноги гудят.
– Сам такой.
Они поужинали одной банкой консервов с сухарями, оставив последнюю на утро. Саша отметил про себя, что завтра кроме склада надо еще где-то раздобыть еды. Голодный воин – не вояка.
Они улеглись спать, и Сергей сказал мечтательно:
– Сейчас бы борща украинского с пампушками.
– Я бы от драников не отказался. Да еще бы колбаски домашней, чтобы с сальцем да с чесночком, – поддержал его Саша.
– Давай о еде не будем, жрать охота.
Помолчали. Но спать еще не хотелось, и Сергей спросил:
– А ты женат?
– Нет, не успел обзавестись семьей.
– А у меня жена в Киеве осталась, на сносях.
– Плохо, Киев под немцами уже.
– Знаю, – вздохнул Сергей. – Как-то она там?
Усталость, однако, взяла свое, и сержанты уснули.
Утром они доели последнюю банку консервов. Саша приберег в сухарной сумке два последних сухаря – вдруг не удастся добыть провизии, так хоть будет чем червячка заморить. Хотя – что значит после длительной ходьбы съесть по сухарю? Только желудок раздразнить.
К удивлению Саши, склад оказался в часе ходьбы. От железной дороги отходила накатанная грунтовка, вдоль нее направились в сторону. А там – ровное поле, вокруг – колючая проволока, за которой лежали штабелями ящики, укрытые маскировочной сетью. По периметру прохаживались часовые. Саша посчитал: с каждой стороны – по двое. Сходятся от углов, встретятся – и назад. Когда у них смена караула? Он засек время. Оба лежали у крайних кустов, до колючки было метров пятьдесят открытого пространства. Все на виду.
К складу подъехал небольшой грузовик, караул сменился, и грузовик уехал со старой сменой.
Вдали послышался гул моторов, и над складом проплыли бомбардировщики «Хейнкель-111» с выпущенными шасси. На посадку идут?
Самолеты скрылись за полем.
– Аэродром у них недалеко, а склад здесь, – прошептал Сергей.
– Да понял я. Бинокль бы сейчас…
На складе могли храниться патроны к пулеметам и снаряды к авиапушкам. Тогда склад был бы для них бесполезен. Пушки калибром 20 миллиметров; таким снарядом мост не взорвешь, да и он вместе с гильзой. Бомбы же хранятся в круглых деревянных решетчатых футлярах.
Саша до рези в глазах всматривался в штабеля, но рассмотреть что-либо за маскировочной сеткой было невозможно. Оставался один вариант – лежать и ждать. Должны же самолеты и бомбы везти – если там именно бомбы!
– Сергей, даю задание – добыть еды. Я до вечера буду здесь.
– Где же я еды найду?
– Найди деревню какую-нибудь, где немцев не видно. Хоть картошечки с луком, а уж хлеба дадут – совсем хорошо. Встречаемся на базе, у моста.
Сергей открыл было рот, но Саша зашипел:
– Выполнять приказ!
И Сергей отполз. Саша тоже пополз – вокруг склада. Грунтовка начиналась от железной дороги и заканчивалась у склада. По ней грузовики перевозили груз от железной дороги. Стало быть, есть еще дорога. Вот к ней поближе надо быть.
Нашел ее Саша, улегся поудобнее и стал наблюдать. Пригревало солнце, в траве звенели и трещали кузнечики или цикады – Саша путался в насекомых.
По полю к складу ехали три грузовика. Саша насторожился. Грузовики въехали под маскировочную сеть. Саша занервничал – ничего не видно. Что они грузят? Он набрался терпения, и оно вознаградилось. Грузовики выехали со склада, и Саша увидел – в кузове стояли вертикально обрешетки с бомбами.
– Йес! – Саша вскинул кулак.
Не любил он, когда в том, прежнем мире к месту и не к месту вставляли английские словечки. А сейчас вот у самого вырвалось.
Он отполз подальше, прислушался и встал. Коли найден склад с бомбами, то теперь надо искать гранаты. А они могли быть только у немцев. Не нравились они ему, эти гранаты на длинной деревянной ручке, прозванные на фронте «колотушками». Слабые, запал долго горит. Сюда бы нашу, «лимонку», правильнее – «Ф-1». Небольшая, мощная, удобная при переноске – в карман затолкать можно.
Еще были гранаты у немцев венгерские – как яйцо с обеими тупыми сторонами. Такая граната после броска при падении на землю взрывалась мгновенно. Причем взрыватель у нее чуткий был, граната рвалась и на поверхности воды, и при падении на снег.
Саша раздумывал – в какую сторону пойти? К мосту нельзя, чтобы часовых нападением не обеспокоить. Немцы ведь гранату не отдадут, значит, придется напасть на кого-то, шум будет. И не просто на пехотинца или офицера, а только на того, у кого гранаты есть. А с этим сложно, поскольку у тыловиков гранат при себе не бывает – не на передовой.
Еще гранаты могут быть у служащих маршевых рот. Только немцы пешком не ходят, все на машинах да на мотоциклах. Видел как-то Саша кавалеристов, правда – один раз. А еще – целую роту на велосипедах. Вот чего в Красной Армии не было, так это велосипедистов.
Он пошел вдоль железной дороги, надеясь свернуть в сторону. Показалась тропинка. Увидев тропинку, Саша свернул на нее. И вовремя: по железной дороге уже громыхал нефтеналивной состав.
Саша аж зубами скрипнул от злости. Это сколько же бензина немцы на фронте получат? Тысячи танков в бой пойдут, сотни бомбардировщиков в небо поднимутся.
Тропинка вывела к небольшой – в четыре избы – деревушке. Просматривалась деревушка хорошо, техники, как и самих немцев, видно не было.
Саша, не скрываясь, направился к избам, имея надежду разжиться харчами.
В деревне оказались одни старики. Они накормили Сашу вареной картошкой, поскольку больше угостить его было нечем. Однако он и этому был рад, от всей души поблагодарил стариков. Он попытался расспросить их о немцах, но старые люди из деревни не отлучались и ничего сказать ему не могли.
– Ну, а деревня побольше или село есть рядом?
– Есть, – ответил один дедок, – версты две отсюда. Пойдешь по дороге – аккурат в село уткнешься, Тишино называется.
И Саша направился в село. Немцы тут точно были. Он еще до села не добрался, как заметил на столбах синие телефонные провода. Такие применяли только немцы, у наших оплетка была черного цвета.
Село большое: две улицы, колокольня церкви над селом возвышается. А на улицах машины и мотоциклы стоят.
Из труб деревянных изб дымок вьется, видимо – хозяйки еду готовят. Но ни лая собак, ни кудахтанья кур, ни хрюканья свиней Александр не услышал. Для него отсутствие собак – это хорошо, они не залают, почуяв его приближение.
Саша залез на дерево и осмотрел село, запоминая, где стоят грузовики. Он решил наведаться в село ночью, обыскать машины. Немцы порой были беспечны, особенно в начале войны. Они оставляли в кузовах боеприпасы, продукты. Но вот оружие не оставляли никогда, не было этого.
Так, семь грузовиков, две легковушки вроде «Опель-Кадета», десятки мотоциклов с колясками. Про мотоциклы не забыть бы, в багажниках колясок иногда очень нужные для него, Саши, предметы имелись – вроде консервов и подсумков с магазинами.
В селе, на небольшой площади, в здании бывшего правления колхоза явно находился штаб или комендатура. У входа на ступеньках маячил часовой. Туда периодически заходили и оттуда выходили военнослужащие вермахта.
Запомнив все, что увидел, Саша спустился с дерева и сделал несколько приседаний, размяв затекшие руки-ноги: сидеть на дереве было неудобно. Быстрым ходом он вернулся на базу.
Пулемет был на месте, а Рогозина не было, но ближе к вечеру и он появился, принес плетеную корзинку с провизией. Доволен был, как кот, объевшийся сметаны.
– Вот, старшой, еды принес, на пару дней хватит.
И снял прикрывавшую лукошко тряпицу. В лукошке было целое богатство! Круглый деревенский каравай, картошка, варенная в «мундире», несколько луковиц, а главное – добрый кусок сала. Саша восхитился:
– О! Ты где разжился таким добром?
– Нашлась добрая душа.
– Долговато тебя не было.
– Кто бы мне за красивые глаза еду дал? – обиделся Сергей. – Поработать пришлось: бревна пилил, дрова колол. Тетка одинокая, хозяйство мужских рук требует. Да ты ешь, ешь. Я сыт.
– Повезло тебе.
– Ага, звала еще приходить.
– Ты же сам три дня назад меня осуждал, говорил, что нельзя сидеть всю войну под женской юбкой.
– Говорил, – смутился Сергей, – так мы же в тылу воюем, жрать что-то и на войне надо.
Саша отрезал краюху хлеба, сверху положил кусочек сала, откусил. Эх, какой дивный вкус, ну просто восхитительный! Незаметно для себя он умял хлеб и сало.
– Вот что, Сергей, за еду спасибо. Однако ночью вылазку делаем в село: машины на улицах стоят. Хочу по ним пошарить, может – гранаты или еще что-нибудь найдем.
– Слушаюсь.
– Собственно, по селу я один шарить буду – в одиночку сподручнее. А ты за околицей последишь, вдруг помощь потребуется.
Сергей явно повеселел: все-таки он был пулеметчик, а не диверсант. Его дело в окопе сидеть, стрелять, приказы исполнять, а не машины ночью по-воровски обшаривать. Подготовка не та, а главное – мировоззрение. Увидел немца – убей, но в открытом бою. А в спину ножом – вроде как подленько. Нет, Серега, война в белых перчатках не делается. Вот он, Саша, урона немцам нанес, как иная стрелковая рота, а не известен никому.
Вечер они отлеживались, отдыхали, а в сумерках двинулись вдоль дороги. Обратный путь от села Саша запомнил и шел быстро.
Село было погружено в темноту, лишь кое-где светились окна – это оккупанты освещали комнаты керосиновыми лампами. В этих местах и машины стояли.
– Ты здесь будь, – отдавал последние указания Саша. – Держи автомат. Если вдруг заварушка случится – прикроешь. В село по-любому не ходи, там немцев полно. Я сам сюда вернусь.
– Понял.
– Только меня на обратном пути не подстрели, я свистну, как суслик.
– Тут суслики не водятся.
– Думаешь, немцы знают об этом?
Саша ушел. Пистолета и ножа вполне хватит. А лучше бы пистолет не применять вовсе или уж в крайнем случае. Желательно вообще все тихо сделать, никого не убивая. Иначе немцы всполошатся и могут овчарок по следу пустить. Им же себя надо пока вести тише воды ниже травы. Мост – слишком притягательная цель.
Короткими перебежками, прячась в густой тени заборов, Александр подобрался к первому грузовику. Застыл, прислушиваясь. Тишина стояла полная. Он метнулся к грузовику и перемахнул через задний борт в крытый брезентом кузов. На четвереньках прополз его весь, но вот незадача – кузов был пуст.
Он выбрался наружу и перебежал к следующему грузовику. Метрах в тридцати, у легковушки маячил часовой. «Днем его не было», – автоматически отметил про себя Саша. Стараясь не издать ни звука, он забрался в кузов. В передней его части лежало несколько ящиков. Саша тихонько откинул защелки, приподнял крышку, ощупал содержимое: какие-то картонные коробки. Вытащив одну, он подобрался к заднему борту. Свет луны был неярким, но хоть немного было видно. Саша открыл крышку.
Внутри коробки находился какой-то оптический прибор, похожий на прицел к пушке или танку. Ему он был не нужен. Разбить бы оптику, да нельзя – очень шумно будет.
Он закрыл коробку, уложил ее обратно в ящик и застегнул защелки. Все должно выглядеть в полном порядке.
Выбравшись из грузовика, Александр прополз мимо часового по другой стороне улицы. Насколько он помнил, там стояло несколько мотоциклов, а караульного не было.
Из положения лежа он запустил руку в коляску. Пусто. Нажав на рычажок, откинул крышку багажника вместе с запасным колесом. Пальцы нащупали консервные банки. Не гранаты, но тоже сойдет. Он сунул обе банки в карманы брюк. Обыскал второй мотоцикл – пусто. Чертыхнулся про себя. Что за немцы такие нищие пошли! Ни пожрать тебе, ни выпить – даже пачки патронов нет.
Шли минуты. Саша посмотрел на часы – минуло полтора часа с того момента, как он расстался с Сергеем. Коротка летняя ночь, еще часа два – два с половиной, и начнет светать. Неужели пропадут втуне все усилия, весь риск?
Но неожиданно повезло, да еще как! В грузовике на второй улице Саша нашел гранатную сумку с четырьмя гранатами, правда – немецкими «колотушками», но иных ожидать у немцев было нельзя.
Он повесил сумку через плечо и выбрался из грузовика. Теперь надо уносить ноги. Обратно решил идти задами, через огороды – так меньше шансов нарваться на бдительного часового. Из опыта он уже знал, что пунктуальные и исполнительные немцы караульную службу несут ревностно и на посту не спят.
Задами он миновал несколько дворов. Обычно у селян там стоят хозяйственные постройки: коровники, сарай для сена, бани – да мало ли чего нужного для нелегкого деревенского быта.
Он уже собирался перемахнуть через низенький плетень, как услышал тихий разговор. Говорили на русском языке, мужчина и женщина.
Саша чертыхнулся про себя – нашли время шашни разводить! Однако разговор быстро закончился, и женщина ушла.
Выждав немного, Саша перепрыгнул через плетень. Как уходила женщина, он слышал. Но неужели мужчина ушел неслышно? Впрочем, ему какое дело?
Но только он собрался перебраться на соседний двор, как услышал сзади шорох. Александр резко обернулся и тут же получил удар жердиной поперек живота. Он едва сдержал крик от боли и неожиданности. Выдернул из ножен нож, но бить не решился. Немец бы выстрелил, шум поднял, а ударивший все делал молча, стало быть – свой и шума не меньше его боится.
Нападавший еще раз попытался нанести удар, но Саша успел пригнуться, упал на бок и нанес нападавшему удар ногой в коленный сустав. Вскрикнув, мужик упал на спину. Саша бросился на него и прижал нож к шее.
– Молчи, сука, зарежу!
Мужик дышал тяжело, он здорово приложился спиной при падении.
– Ты кто такой? Только тихо! – продолжил Саша.
– Свой я, русский!
– Это я понял.
– Окруженец.
– Какого … на меня напал?
– Думал – вор.
– У вас в селе мужиков-то не осталось, поди. Какой вор? О чем с бабой болтал?
Мужик под Сашей задергался, и Саша прижал нож к горлу.
– Договаривался о цивильной одежде и еде.
– Добренькую женщину нашел?
– Так получилось.
– Ладно, живи пока.
Саша убрал нож в ножны, поднялся.
– Эй, – окликнул его окруженец, – возьми меня с собой!
– У меня не приют для сирот. Иди, куда шел.
– Вдвоем сподручнее идти.
– Не нужен ты мне.
Лишние люди Саше сейчас действительно были не нужны. Он горел одним желанием – подорвать мост с эшелоном. И тогда можно будет уходить отсюда спокойно.
Саша перебрался еще через три участка, потом перебежал через небольшое поле. Вот и лес. Похоже, ему надо немного левее – вышел ведь он с другой улицы.
Он пробежал немного вдоль опушки, остановился и дважды тоненько свистнул – как суслик.
– Сержант, ты?
Из-за деревьев шагнул Рогозин.
– Долго, заждался я тебя. Но в селе тихо. Если бы немцы застукали, шум бы поднялся, стрельба.
– Правильно подумал.
– Сержант, человек к лесу бежит!
И в самом деле, из села в лес метнулась тень. Наверняка окруженец давешний. Вот прилип, как банный лист к известному месту.
Вскоре раздались шаги, шорох листвы.
– Эй, ты где? – спросили из темноты.
– Чего ты за мной увязался? – вопросом на вопрос грубо ответил Саша.
Это и в самом деле был окруженец. Он подошел поближе.
– Так вас двое? – удивился он.
– Тебе какое дело? – отрезал Саша.
– Возьмите меня, я обузой не буду. Мне к своим надо.
– Еще неизвестно, какой ты свой, – подал голос Рогозин.
– Так что мне – к немцам идти сдаваться? – с каким-то отчаянием в голосе спросил окруженец.
Саше стало жалко мужика.
– Ладно, черт с тобой, пошли. Только легкой жизни я тебе не обещаю.
– Согласен.
От села шли быстро. Немцы по ночам из населенных пунктов не выходили, и шансов наткнуться на них не было.
Они вышли к железной дороге и двинулись вдоль нее. Окруженец несколько раз поглядывал на небо, потом заявил:
– Мы не на восток идем.
– А кто тебе сказал, что мы на восток пойдем, что к своим пробираться будем? У нас тут дело есть. Вот провернем, а там видно будет.
– И что за дело?
– Любопытный больно!
Дальше окруженец шел молча.
Уже начало светать, когда они по лесу добрались до своей базы.
– О! Пулемет! – обрадованно вскрикнул окруженец.
– Не твой, отойди, – отрезал Рогозин.
Саша с облегчением снял с себя гранатную сумку и достал из карманов две банки консервов.
– Богато живете! – позавидовал окруженец.
– Ты лучше расскажи-ка нам, мил человек, кто ты такой, откуда и как звать-величать.
– Телефонист я, Борис Шередин, в Минске служил. Старшина взвода связи. Отходил со своими, попал в котел под Витебском.
Окруженец помолчал немного.
– Из взвода нашего я один остался, все остальные погибли.
– Коммунист?
– Беспартийный.
– Чего так?
– Отец священником был.
В комсомол и в партию принимали людей из рабочей среды, из крестьянства. Происхождение играло роль, о нем каждый писал в анкете.
– Понял. Сейчас отдыхать. Рогозин, на пост. Ночь опять бессонная предстоит.
Саша уснул быстро.
Проснулся он от толчка. Рядом с виноватым видом стоял Сергей.
– Что случилось?
– Окруженец, старшина этот, исчез.
Остатки сна сразу улетучились.
– Как?
– Сказал – до ветру хочет. Ушел – и с концами.
Саша сел, бросил взгляд на мост. Тревоги там не было, часовые стояли у будок. Если бы старшина хотел сдать их немцам, он бы в первую очередь туда пошел. Скорее всего, он увидел, что их двое, понял, что они тоже от своих частей отстали, и счел за благо смыться. Зачем только напрашивался? Одно плохо: старшина знал, где у них пристанище. Саша посмотрел под дерево: пулемет стоял на месте.
– Черт с ним, наука будет. Отлежимся до вечера здесь, а вечером уйдем – совсем уйдем. Ты ложись, Сергей, поспи, я подежурю. Жалко, место хорошее, за охраной моста наблюдать можно.
– Ага.
Сергей улегся и почти сразу же уснул.
Саша отошел от дневки метров на двадцать и улегся в высокую траву. Не должен вроде старшина немцев привести, но поостеречься надо.
Послышался шорох. Саша сразу насторожился, поднял автомат.
Но это возвращался старшина. Через плечо у него был переброшен крестьянский мешок, в каких обычно картошку на телегах возят.
– Стой! – тихо скомандовал Саша.
Старшина замер.
– Ты куда и зачем отлучался?
Старшина с шумом выдохнул.
– С женщиной-то я вчера о еде и одежде договаривался, вот – принес.
– Почему разрешения не спросил, тайком?
– Боялся – не отпустите.
– А не боялся, что в лоб стрельну?
Старшина пожал плечами.
– Показывай, что принес.
Борис развязал горловину мешка и вытащил ситцевую рубашку и черные штаны. Все остальное место занимала картошка.
– Во, бульба. Сварим – все еда будет.
– Пока не получится. Если ты заметил – мост рядом, охрана. Дым от костра вмиг заметят.
Саша со старшиной вернулся к дневке. Сергей сладко спал. Пожалуй, пора есть. У них еще была вчерашняя вареная картошка, сало и начатый каравай хлеба.
– Подъем! – скомандовал Саша Сергею на ухо. – Обедать пора!
Они разделили на троих картошку, сало, хлеб и съели все подчистую, до крошки.
– Значит, так. Через час выходим, придется сегодня потрудиться.
Сергей догадывался, куда и зачем они пойдут, а старшина помалкивал.
Уже затемно они добрались до немецкого склада с авиабомбами.
– Лежите здесь. Если поднимется тревога и меня обнаружат – отвлеките огнем.
Собственно, автомат, да и то Сашин, был у Сергея – так же, как и пистолетик. Старшина был безоружен. Пулемет решили не брать – лишний груз, а они не воевать идут.
Саша подполз довольно близко к колючей проволоке. Буквально в десяти шагах от него проходил часовой. На складе соблюдалась светомаскировка, света не было. Это и помогало, и мешало.
Саша по часам засек, как часто проходил тут часовой. Получалось – пять минут и двадцать секунд. Туда-то он проползет, а вот как назад, с бомбой?
Как только часовой прошел, Саша выждал минут тридцать и быстро пополз к колючей проволоке. Проволока на кольях была натянута плохо и всего в три ряда. Саша перевернулся на спину, приподнял рукой нижний ряд и прополз. Потом вновь перевернулся на живот, встал на четвереньки и уже через несколько секунд был у штабелей, под маскировочной сеткой. Через щели в обрешетке он руками ощупывал бомбы. Ему нужна была маленькая, килограмм на двадцать пять – с пятидесятикилограммовой бомбой проблем больше, а «сотку» он просто не сможет дотащить или докатить.
Во втором штабеле попалась небольшая на ощупь бомба.
Саша расстегнул три замка, поднатужился и, вытащив бомбу из обрешетки, положил ее на землю. Что-то он ошибся, тяжела бомба, скорее всего – на пятьдесят килограммов. Но времени лазить по штабелям у него уже не было.
Он пронес бомбу на руках до конца маскировочной сетки, улегся. За колючей проволокой прошел часовой. Саша пополз и потащил за стабилизатор бомбу. Подтянув ее к «колючке», пополз назад, под сетку. За один раз он не успеет, однако лучше потерять немного времени и обойтись без шума.
Часовой не спеша проследовал обратно. Там он должен встретиться с другим часовым.
Саша метнулся к «колючке» и пополз, таща за собой бомбу. Хорошо хоть гладкая, зараза, по земле скользила.
Часовые встретились, заговорили.
Саша преодолел «колючку», потом встал, взял бомбу на руки и зашагал прочь. Он уже понял, что ползти и тащить за собой бомбу будет мешкотно, что он не успеет. И только он отошел метров на двадцать – двадцать пять, как часовой двинулся обратно.
Сердце у Саши колотилось, он старался дышать реже и тише. Полежав, успокоил дыхание, потом поднялся, взял бомбу и стал удаляться от склада.
Сил хватило метров на шестьдесят, да и кто сможет измерить пройденный путь ночью, в темноте и с грузом?
Саша оставил бомбу и пополз к месту, где остались Сергей с Борисом. Они вздрогнули, когда он появился слева – с этой стороны его не ждали.
– Старшина, ползи за мной, только тихо, немцы рядом.
Они добрались до бомбы.
– Берись.
Назад ползли вдвоем, таща за собой бомбу. Когда добрались до Сергея, стало легче – он подменил Сашу. А потом и вовсе встали в полный рост.
Бомбу несли Сергей и Борис, а Саша шел впереди, справедливо полагая, что, поскольку самую опасную часть работы сделал он, пусть теперь попыхтят они.
Старшина с сержантом останавливались на отдых каждые сто метров. Нести было неудобно, ребра стабилизаторов резали руки. Потом догадались – под стабилизатор на ладонь подсунули гимнастерку.
Они едва управились дотащить бомбу до места дневки к рассвету.
Старшина без сил плюхнулся на землю, оперся спиной о ствол дерева и спросил:
– Сержант, зачем тебе бомба?
– Берлин бомбить буду, – отшутился Саша.
– Шутишь? Мост взорвать хочешь? – Он показал рукой в сторону моста.
– Хочу – вместе с поездом.
– Сложно. На бомбе взрывателя нет.
– О, специалист! Знаю, что нет, гранатами попробую. А сейчас – всем отдыхать, вымотались.
Все трое действительно настолько вымотались за ночь, что даже про еду не вспомнили, и проспали почти до вечера.
Они доели консервы. Желудок просил еще, но из запасов оставалась только сырая картошка. Варить ее было не в чем – котелка нет, да и опасно: ночью виден огонь, днем – дым от костра.
– Вот ведь незадача, прямо как в поговорке – видит око, да зуб неймет, – сетовал старшина.
– Это вроде как наш НЗ, – пошутил Саша.
– Ладно, забудем про еду. Ты, старшой, думаешь мост рвать? Похоже, нам придется принимать участие, так что посвяти в свои планы.
– Полагаю взорвать днем. Я уже засекал время. Поезда, правда, не по расписанию ходят, но раз в час, а то и в полчаса – обязательно. Как только поезд пройдет, у нас небольшой запас по времени будет. Старшина, ты как стреляешь?
– Вроде неплохо.
– А без «вроде»?
– Из винтовки в ростовую мишень с трехсот метров попадал.
– Сгодится. По моему сигналу ты, старшина, стреляешь из автомата по ближайшей сторожке и часовому. Их обычно двое. Один на путях, второй – в сторожевой будочке. Скорее всего, у них там есть телефон. Постарайся положить сразу обоих: будочка дощатая, пуля должна пройти насквозь. Сержант Рогозин из пулемета снимает дальнего часового, ну и второго – в будочке. Сергей, ты старшину подстраховываешь. Мало ли что, автомат – не пулемет. Потом хватаете бомбу – и к мостику.
– А ты? – прямо спросил старшина.
– В кустах сидеть буду и вами руководить, – засмеялся Саша.
– Все шуточки у тебя, а дело рискованное, мне все знать хочется.
– Боишься – сиди здесь. В такой операции предусмотреть все заранее невозможно.
– Да, – согласился старшина.
Ночью Саша спал, а старшина долго не мог уснуть, все ворочался и вздыхал. Не имея опыта, он переживал.
Утром Рогозин и Шередин заметно нервничали.
– Старшина, ты же связист?
– Так точно.
– Напомни, какая дистанция между телеграфными столбами?
– Двадцать пять метров.
– Ага, спасибо.
Значит, ему придется срезать провода с двух пролетов. Но связь рвать по-любому надо.
Из-за дальнего поворота показались клубы дыма, потом они услышали тяжелое пыхтенье паровоза и перестук колес.
– Занять места, зарядить оружие.
Сергей и Борис улеглись на землю. Сергей сноровисто откинул приклад лентоприемника на пулемете, заправил ленту, защелкнул крышку и передернул затвор. Видно было по всему – он уже умел обращаться с немецким пулеметом. Прицел выставил на сто метров.
Старшина с автоматом возился дольше, но под приглядом Саши все сделал правильно, в конце целик на прицеле перекинул.
– Готовы?
– Готовы.
– Тогда я пополз. Сигнал к стрельбе – моя поднятая рука.
Последний вагон прошедшего поезда скрылся за небольшим подъемом. Пора!
Саша перебросил через плечо гранатную сумку и глубоко, как перед прыжком в воду, вздохнул. Сейчас еще можно переиграть, отказаться, а через несколько минут действия будут необратимые. Или мы немцев, или они нас. Обернувшись, он шутливо сказал:
– Только мне в задницу не угодите. – И – змеей со склона вниз, по траве.
Сколько ни смотрел старшина, засечь Сашу он не смог. Знает – человек только что был здесь, знает, что ползет перед ним – а не заметно. «Мастер!» – только и подивился старшина.
Саша подобрался к мосту поближе. Оставалось метров пятьдесят-шестьдесят. Пора. Он поднял руку.
Тут же короткими очередями забил пулемет. Хорошо стрелял Сергей, грамотно. Очередь три-четыре патрона, потом – еще…
Часовой на путях упал сразу, а в изрешеченной будке уцелеть было невозможно.
Старшина начал стрелять на секунду позже. В первого часового он попал удачно, и тот сразу упал замертво. А со вторым положение спас Сергей. Покончив со своими целями, он перенес огонь на ближнюю будку.
Саша рванулся к насыпи. Первым делом он подбежал к будке караула. Сергей не стрелял, опасаясь зацепить Сашу.
Он рванул на себя дверь. Караульный, находившийся в будке, неподвижно лежал у стены, у висящего на ней телефона, сжимая в руке телефонную трубку. Он был мертв.
Саша подошел, вытащил из руки убитого трубку и приложил к своему уху. Шел длинный гудок. Слава богу, не успел дозвониться, иначе бы караул выслал на дрезине подмогу и остановил поезд.
Саша выбежал из дежурки, замахал руками. Это был условный знак – пусть несут к мостику бомбу.
Он затащил в дежурку тело убитого часового и помчался на другой конец моста. Задняя стенка будочки, невидимая со стороны путей, была изрешечена пулями. Сергей дал очередь на уровне груди, вторая строчка пуль легла на высоте ног. Грамотно и метко стреляет, надо взять на заметку.
Он уже собрался бежать к ближайшему телеграфному столбу, как заметил, что телефонные провода идут по железным фермам моста. Прямо удача! На гладкий столб взобраться – та еще задачка, не то что по фермам.
Саша посмотрел направо. Старшина и сержант быстрым шагом пытались нести бомбу, но получалось у них не очень слаженно. Старшина был ниже ростом, плотен и не поспевал за Сергеем, семенил. Бомбу дважды роняли. Ну-ну, лишь бы дотащили.
Он полез к двутавровым балкам, перерезал ножом провод, перелез дальше, отцепил его от проволочных креплений – и так до другого конца моста. Смотал провод в кольца. Метров пятьдесят получилось. Маловато, конечно, но время – деньги. Не успеют – вся затея насмарку пойдет.
Ребята это тоже понимали. Пыхтя и обливаясь потом, они подтащили бомбу к будке охраны.
– Держать неудобно, – пожаловались они.
– Некогда отдыхать, парни! Сергей, быстро на ту сторону, убери часового с путей – затащи его в будку. И забери их оружие с патронами. Если пожевать чего найдешь – тоже бери.
– Так точно!
Сергей побежал к будке охраны. Пусть заодно и на дело своих рук полюбуется. Пулеметчик не всегда видит результаты своей работы – вот подходящий случай.
Взрывать Саша решил среднюю опору моста. Впрочем, она была единственной, двумя другими концами мост опирался на укрепленный бетоном берег.
– Ну-ка, старшина, берись.
Вдвоем они подхватили бомбу, донесли до опоры и стащили по железной лестнице вниз, на бык из камней. Самое уязвимое при взрыве место: мост рвется пополам, и оба пролета падают в воду. Желательно – с поездом.
Саша привязал срезанный телефонный провод к бомбе.
– Старшина, бери провод, тяни на берег и там принайтуй к чему-нибудь. Потом – бегом к будке, забери оружие у убитых. Оттуда – к базе, и ждите меня там.
– Понял.
Старшина по лесенке полез с быка на мост.
Саша уложил бомбу вплотную к опоре, сунул под ее круглый бок небольшой камень, валявшийся на быке, – для надежности, чтобы не покатилась. Потом он достал из гранатной сумки «колотушку» и подсунул ее под стабилизатор бомбы – поближе к тому месту, где был тротил.
Старшина уже взбирался на насыпь, к будочке. К ближнему концу моста бежал Сергей с двумя винтовками на плече, в руке он держал солдатский ранец и подсумки на ремне.
И Сергей, и старшина подбежали к сторожевой будке одновременно. Не задерживаясь долго, забрали оружие и патроны.
– Старшой, мы все!
– Теперь руки в ноги – и к дневке. Сергей, будь у пулемета, если что – мой отход прикроешь.
Оба тяжело побежали к лесу. Железа на них много, шагов и поезда пока не слышно.
Саша выкрутил из торца деревянной ручки гранаты фарфоровую пробку, осторожно привязал к ней телефонный провод. У немецкой гранаты был устаревший терочный замок. Стоило резко дернуть за фарфоровую пробку, как срабатывала терка, воспламеняя пороховую мякоть в замедлителе.
Саша взобрался на мост, побежал к берегу, спустился по насыпи, нашел конец телефонного шнура. Старшина привязал его к маленькому кустику орешника. Фу, успел! Теперь осталось только ждать. Маловат провод – всего полсотни метров, разлет осколков у бомбы больше. Конечно, часть осколков примут на себя бык и железные фермы моста, но часть полетит в его сторону.
Саша почувствовал себя немного неуютно. Глупо погибнуть самому от собственными руками организованного взрыва. Окопчик бы ему, но лопаты нет. Он начал работать ножом, подрезая дерн и складывая впереди – наподобие бруствера. Укрытие слабое, но хоть замаскирует немного.
Саша посмотрел на часы. После прохода поезда прошло двадцать шесть минут. Обернулся назад. От опушки ему помахал руками Сергей – мол, все в порядке, мы наготове.
Теперь оставалось только ждать. Из оружия при Саше были только «парабеллум» в кобуре и нож. Если пойдет поезд и ему удастся взорвать мост, оружие вроде автомата не пригодится, только мешать будет. Немцы – если кто-то и уцелеет после взрыва – будут несколько минут в шоке, и им будет не до стрельбы по нему. Так ведь и он ждать не собирается, пока они очухаются. До леса сотня метров, за десять секунд он ее не пробежит – не спортсмен, но за полминуты успеет.
Медленно тянулись минуты. Солнце жгло спину, хотелось пить. Вода – вот она, в трех метрах, но подниматься и обнаруживать себя не стоило. Вдруг немцы дрезину ручную впереди поезда пустили или пеший патруль?
Саша сорвал травинку, сунул в рот и снова посмотрел на часы. Прошло уже сорок восемь минут. Интересно, звонят ли немцы на мост перед проходом поезда, и как часто они по телефону интересуются охраной? Этого он не знал и не узнает теперь никогда.
Далеко заревел паровозный гудок. Укрытие Саши располагалось низко у реки, и насыпь закрывала обзор. Что за поезд и далеко ли он? Саше был виден лишь участок пути метров за триста-четыреста от моста. Потом Саша услышал одышливое дыхание паровоза, стук колес. Все ближе и ближе, вот уже и рельсы загудели.
Показался паровоз, вернее – даже два. А за ними – теплушка и платформы с танками. Вот это удача! Прямо фарт!
Саша как-то внутренне подобрался. Сейчас его занимал только один вопрос – когда потянуть за шнур? У немецкой гранаты замедлитель срабатывает через 5–7 секунд. Какую часть пути за это время преодолеет поезд? Максимального эффекта от взрыва можно достичь, когда паровоз будет над бомбой.
После моста начинается подъем, и машинисты должны разгонять поезд, поддать пару, чтобы было легче взобраться. Тогда после взрыва, по инерции, все вагоны должны упасть в реку.
Поезд был все ближе и ближе, уже слышны шумные выдохи паровой машины.
Переднему паровозу оставалось пройти метров сто, когда Саша потянул провод, выбрал слабину. Ну! От паровоза до первой фермы полсотни метров.
Саша со всей силы дернул за провод и замер. Одна секунда, вторая… Паровоз вкатывается на мост… Третья… На мост въезжает второй паровоз… Четвертая… Первый паровоз благополучно минует бык. Не получилось? Пятая секунда… Второй паровоз подходит к быку, где заложена бомба…
Между быком и паровозом взметнулось пламя и ахнул сильнейший взрыв.
Саша прижал голову к земле и прикрыл ее руками. Взрывной волной на него швырнуло срезанный им дерн.
Он протер глаза и приподнял голову. Оба пролета моста упали в воду, передний паровоз каким-то чудом выскочил с моста, а следовавший за ним – боком упал в реку. На него валились платформы с танками, все еще въезжающие на мост.
Грохот стоял ужасающий. Платформы уже забили русло реки, а сзади по инерции напирали другие платформы, они наползали на передние и переворачивались. На платформах начало что-то гореть, скорее всего – горючее в баках танков.
Саша увидел, как в его сторону по воздуху летит теплушка. Чтобы не быть раздавленным, он вскочил и помчался к лесу. Так быстро он еще не бегал никогда!
Сзади тяжело ухнуло. Саша сбавил шаг, обернулся. На том месте, где он только что находился, лежала платформа. У нее еще крутились колеса. Мало кто мог уцелеть в этой железной давке, а если даже кто и уцелел, то думал только об одном – как спастись, как выбраться из чудовищной мясорубки.
Саша побежал по направлению к лесу, правда – уже не так быстро. Он взобрался по косогору к опушке, к своим товарищам, которые с нетерпением ожидали его. Остановился, переводя дыхание, и обернулся.
Зрелище было не для слабонервных. Мост перестал существовать. На его месте громоздились платформы, вагоны, покореженные танки. И все это горело. Потом начались хлопки – это от жара стали взрываться снаряды и патроны в боевых машинах.
Уцелел только первый паровоз. Он откатился от моста метров на двести и теперь гудками подавал сигналы тревоги.
– Вдарить по нему из пулемета? – предложил Сергей.
– Не трать попусту патроны. Нам надо уносить отсюда ноги. Не знаю, где ближайшая станция, но думаю, что через полчаса здесь будет не протолкнуться от немцев. Как бы они еще собак не пустили по нашему следу! Старшина, бери две винтовки и все патроны к ним. Что в ранце?
– Харчи, – расплылся в улыбке Сергей.
– Старшина, ранец и полмешка картошки несешь тоже ты. Сергей, на тебе – пулемет и коробка с лентой. Я впереди, за мной старшина, Сергей прикрывает.
С Сашей не спорили, подчинились безропотно. Оба после подрыва моста признали его старшинство не по званию – Шередин был старше, – а по боевым навыкам. Мост с поездом далеко не каждый пехотинец или связист взорвет. Ущерб немцам был нанесен огромный, и Сашу, как и его боевых товарищей, распирала гордость. А как же! В тылу, без поддержки своих, без еды, оружия и взрывчатки они нашли способ взорвать мост и поезд.
Шли быстро, даже вспотели. Саша дважды выбирал путь по дну небольших ручьев на случай, если немцы по следу пустят собак.
Далеко позади слышались приглушенные взрывы, потом стихли и они. Старшина выдохнул:
– Не могу больше!
– Привал! – объявил Саша.
Без сил бойцы повалились на траву. Отдышавшись, старшина сказал:
– Ну ты как лось здоров, старшой. Прешь и прешь вперед, как танк.
– А ты небось курил да по танцам бегал в своем Минске, Боря! А надо было за здоровьем следить, кроссы бегать.
– Да ну тебя, Александр, тебе бы только шуточки. А все же здорово мы его рванули! Нашим бы рассказать!
– Не поверят.