Октябрь
Ссора, не может быть, что я опять одна
Решила, что буду вести отдельный дневник нашего с Андреем Романтического Путешествия. Никогда не известно, как в дальнейшем сложится жизнь, возможно, буду читать его нашим внукам.
В ночь перед самолетом мне не удалось заснуть ни на минуту. Я мечтала, как мы будем пить кьянти среди шумных итальянских влюбленных, рассматривать соборы и замирать от восторга перед картинами в музеях Ватикана. (Не забыть взять с собой книгу Муратова «Образы Италии», чтобы не спутать кватроченто с чинквеченто или еще с чем-нибудь.) Одна моя студентка поехала в романтическое путешествие в Париж и вернулась из него совершенно свободной – подумаешь, всего-то сказала своему спутнику, что Мона Лиза и Джоконда – это две разные картины. Считаю, спутник к ней придрался – девушка не может знать все.
Самолет в четыре утра, очень удобно. Можно будет, не теряя времени, сразу же отправиться на экскурсию по Риму. Почему-то не нашлось ни одной группы, желающей отправиться в Рим на три дня, и мы летим в Рим сами, а в отеле уже присоединимся к группе и пойдем с ними на все экскурсии.
Мурка весь вечер крутила папильотки и теперь похожа на пуделя. Андрей всю ночь писал указания по Работе, не успел высушить волосы, и у него на голове какой-то петушиный чуб.
Итак, я лечу в Рим, при мне петух и пудель.
Перед началом полета я незаметно для окружающих очень внимательно осмотрела всех соседей. Нашла несколько подозрительных типов. Я заметила, что этим занята не я одна, – все соседи незаметно для окружающих осматривали меня.
Как только загудел мотор, меня одолели разные философские мысли. О непредсказуемости жизни, о поломке мотора, о внезапном падении меня в море. Практически уверена, что все люди на борту этого лайнера думали то же, что я: если бы мы все были итальянцами и жили в Риме, нам не нужно было бы лететь туда, рискуя жизнью.
Когда мы пролетали над Польшей, я уже так боялась поломки мотора и проч., что вдруг поняла, что такое любовь. Любовь – это когда… (сама всегда говорю студентам, что так говорить неграмотно, но в экстремальных обстоятельствах полета над Польшей можно позволить себе не говорить красиво). Так вот, любовь – это когда ты твердо уверен, что если НЕ ДАЙ БОГ ЧТО, твой любимый человек не помчится, расталкивая других людей, к аварийному выходу. А наоборот, аккуратно поможет всем выйти в Польше.
10.00. Рим как будто создан для нашей романтической любви, судя по тому, что я видела из окна такси по дороге в отель. Видимо, Андрей тоже так считает, потому что в такси он намекал, что сейчас мечтает только об одном. Я толкнула его в бок, показывая глазами на Муру, а сама думала о том же, – можно запустить Мурку в ближайшую игровую комнату и отметить начало нашего романтического путешествия романтическим сексом.
В отеле все выяснилось. Оказалось, он мечтает поспать. Он и правда перед этим трехдневным путешествием очень много работал, как будто мечтал наработаться на три дня вперед.
17.00. Андрей спит. Я сижу во внутреннем дворике отеля. Наша группа наслаждается Вечным городом. У группы была утренняя экскурсия, потом дневная, затем вечерняя. Мурка отправилась с ними.
В отеле ни души – все гуляют по Риму, все на экскурсии…
Зачем было привозить меня в Рим и держать во внутреннем дворике отеля?
18.00
– Вставай, пожалуйста, вставай, – я трясла Андрея за плечо, стараясь по возможности скрыть свою неприязнь. А как еще можно относиться к человеку, целый день спящему в центре Рима? В то время как я сгораю от нетерпения увидеть соборы, Ватикан, Колизей и Замок святого Ангела или хотя бы пройтись по магазинам.
– Зачем?
– Мы же в Риме!
– И что?
– Мы же в Риме, в Риме мы!.. Колизей, Замок святого Ангела! Еще Ватикан… Все музеи закроются, пока ты спишь…
– Мне плевать на твой Рим. Я сюда приехал отдыхать. И буду спать.
19.40. Выплыли из отеля. Ничего, что мы пропустили все экскурсии, мы и сами прекрасно можем все посмотреть по путеводителю «Афиша».
Маршрут номер один, «Исторический центр», – вот с него мы и начнем. Чувствую приятные пузырьки внутри – это радостное предвкушение маршрута номер один.
19.50. Андрей мрачно волочется за мной по Историческому центру. Неужели «маршрут номер один» ему не по нраву? Может быть, нужно было выбрать маршрут номер два «Площади, соборы и Лютеранский дворец»?
20.51. Андрей сказал, что, возможно, сейчас поедет в Лилль. Там завтра играет «Зенит». Если он сегодня к вечеру выедет, вполне успеет, потому что туда ехать с пересадками как раз часов семь. Я немного растерялась – если честно, не поняла, шутит он или издевается надо мной всерьез.
20.54. Отклонились от «маршрута номер один» к вокзалу посмотреть расписание.
Далее Андрей обозначил свои экскурсионные планы в соответствии с путеводителем «Афиша»:
1. В музеи Ватикана он не пойдет. Зачем, у нас в Эрмитаже не хуже.
2. А вот на виллу Боргезе он как раз тоже не пойдет. Последний раз он бессмысленно гулял по парку в Пушкине с учительницей биологии в пятом классе. Кстати, у нас в Пушкине не хуже. Вот если бы на вилле Боргезе была рыбалка… А так нет.
3. Главные памятники архитектуры и искусства он, так и быть, посмотрит, раз уж я не дала ему остаться в отеле, а ведь ему так редко выпадает свободная минута, когда он может спокойно поработать с документами. Вообще-то ноутбук у него с собой. Он может поработать и прямо тут, на «маршруте номер один», например в ближайшем кафе.
21.30. Долго стояли на набережной. Андрей так задумчиво смотрел вниз, как будто примеривался, как бы закинуть удочку в воды Тибра.
Вернулись в отель – все-таки работать во внутреннем дворике удобней, чем в кафе.
22.00. Андрей смотрит в свой ноутбук, я сижу рядом. За стенами внутреннего дворика шумит Рим.
Люди, которые хотят все посмотреть и как сумасшедшие бегают по экскурсиям, ведут себя неправильно. От всех этих экскурсий остаются только усталость и опустошение. Нужно посмотреть что-нибудь одно, но большое, значительное. Мы, например, сегодня видели вокзал. С него идут поезда по всей Европе, в том числе и в Лилль.
Больше того, можно вообще ничего не смотреть. Вся красота и духовность находятся внутри самого человека, и только ничтожные люди хотят заполнить свою пустоту внешними впечатлениями. Я где-то читала, что Шукшин в свое время даже не захотел выйти из автобуса, чтобы взглянуть на Колизей. Вот так ведут себя в Риме умные, самодостаточные люди. Очень грустно, и хочется плакать. Это из-за того, что я не такая самодостаточная.
Поздним вечером все было замечательно, в точности как я мечтала. Андрей смотрел в ноутбук и говорил по телефону по работе, а мы с Муркой пили кьянти как настоящие итальянские влюбленные.
Не могу дождаться завтрашнего утра. Завтра мы поедем с группой на все экскурсии. Вилла Боргезе, Колизей, музеи Ватикана…
9.20. Наконец-то нам удалось присоединиться к нашей группе.
Дети совсем не понимают, что взрослые иногда хотят побыть наедине. Рано утром нам пришлось отправить Мурку во внутренний дворик с учебником физики, вот мы и опоздали совсем немного. Группа с удовольствием немного подождала нас в автобусе, и вот мы уже с ней.
9.30. На первой остановке у знаменитого фонтана Треви, изумительного шедевра барочной скульптуры. Мужская фигура в центре, падающие волны мрамора.
9.45. Группа уже в автобусе. Андрей все еще у знаменитого фонтана Треви, изумительного шедевра барочной скульптуры, – изучает схему очистки воды.
10.10. Кажется, нам не слишком повезло с группой, – автобус уехал без нас.
Я не расстроилась. Будет гораздо лучше, если мы отправимся на встречу с прекрасным без этих капризных людей, которые не смогли немного подождать, пока мы изучим схему очистки воды.
Андрей оказался прекрасным гидом. Прочитал в путеводителе, что где-то недалеко есть собор с фресками Караваджо. Два часа пятнадцать минут кружили на одном месте, искали собор.
Вот он наконец, этот собор с фресками Караваджо.
У Караваджо меня тошнило.
11.20. Боже мой! Не верю своим глазам! Никогда еще не встречалась с прекрасным на таком небольшом пятачке: «Версаче», «Дольче и Габано», «Прада», «Роберто Кавалли», «Луи Вуитон» – это же просто пир духа!..
11.26. Буду выше – меня ждут памятники архитектуры и искусства.
11.27. Только одним глазком загляну к «Роберто Кавалли» и что-нибудь померяю. Все равно я не буду это покупать, но померить-то можно.
11.35. В примерочной кабинке.
Я интересуюсь искусством, я интересуюсь искусством, я интересуюсь искусством… У меня с собой книга «Образы Италии». Я все помню, например, кто автор «Тайной Вечери»…
…А кто автор «Тайной Вечери»?..
…«Образы Италии» забыла в примерочной кабинке. Но ничего, все равно я сюда еще зайду.
Не знаю, сколько сейчас времени. Видимо, потеряла голову в бутике «Армани».
…Может человек раз в жизни зайти в «Феррагамо»? И там все как следует померить.
…Я еще никогда в жизни не видела Баленсиага. Почему у его моделей такие узкие рукава? Не влезла ни в одно платье.
Андрей зачем-то останавливается на каждом углу и с выражением читает путеводитель:
– Обелиск Фламиния, 25 метров, 1589 год…
Чехов писал, что наше духовное существо скитается одиноким всю жизнь. Иначе говоря, никто никого не понимает. И лишь иногда случаются секунды озарения, когда можно полностью проникнуть в душу другого человека, понять его до донышка. И такое озарение пришло ко мне у обелиска Фламиния, 25 метров, 1589 год. Я вдруг поняла, насколько Андрею безразлично, что у меня еще осталось такое количество немереной одежды…
…Какое счастье, что Андрей не заходил со мной в магазины, а с мрачным видом как ангел стоял на улице. Какое счастье, что он никогда не узнает, что у меня размер «1» у Роберто Кавалли. Имею в виду мужской «1».
Я по-настоящему расстроилась из-за Роберто Кавалли, чувствовала себя упитанным уродцем и утешилась только в лифте отеля. Там написано, что в лифте могут ездить восемь персон общим весом 630 кг. Я быстренько разделила в уме, и получилось около 80 кг на персону. А я значительно меньше вешу, следовательно, я все-таки вовсе не упитанный уродец, а просто Роберто Кавалли по каким-то причинам не шьет на меня: испытывает недостаток в ткани или еще что-нибудь.
Итоги дня:
Мы НЕ видели: Санта-Мария-дель-Попполо и др. памятники искусства и архитектуры – просто не успели.
Мы видели: вещи в «Армани», «Феррагамо» и др.
Я сама себе немного неприятна. Так потерять голову в «Армани», «Феррагамо» и др.!
Еще я видела в совершенно пустом китайском ресторане китайскую семью – папу, маму и дочь. Сидели за столом и играли в карты с невозмутимыми китайскими выражениями лиц. От них веяло достоинством и незыблемостью китайских устоев, не то что от меня.
Ну ладно, думаю, ничего страшного, все идет по плану. У нас завтра целый день для осмотра достопримечательностей. Завтра я еще раз зайду в бутик Баленсиага. Если человек хочет просто посмотреть, не похудел ли он со вчерашнего дня и не влезет ли он теперь в рукава от Баленсиага, – что здесь плохого?..
Днем мы гуляли по Риму.
А вечером купили мне шубу по просьбе гида. Вчера в автобусе гид спросила группу: «Все уже купили шубы?» И когда мы случайно наткнулись на витрину с шубами, Андрей сказал: «Вот шуба».
Я послушно примеряла какие-то меха (было неудобно отказать продавцу, к тому же я вообще люблю примерять).
Мне было ужасно неловко. Я не могла понять, почему Андрей такой мрачный. Может быть, он думает, что в Риме каждый турист обязан купить шубу? Или что я жду от него подарка на день рождения? И сколько он хочет истратить денег на эту чертову шубу?
Я уже собиралась покинуть этот меховой магазин в слезах, как продавец накинул на меня норковый дом – длинный, широкий, с бриллиантовыми застежками и дополнительным хвостом.
Зачем мне ЭТО? Из-под шубы торчали ботинки на плоской подошве, наверху довольно растрепанная голова, а внутри была я в джинсовой одежде малышового дизайна.
– Эту? – рявкнул Андрей.
Я совершенно теряюсь, когда на меня рявкают, поэтому просто беззвучно кивнула, как китайский болванчик.
Пока продавец заворачивал шубу, у меня развился комплекс. Мне одновременно казалось, что я:
1. Хитрая обманщица, которая ловко выманила такой дорогой подарок.
2. Совершенно не заслуживаю норкового дома, бриллиантовых застежек, дополнительного хвоста.
3. Обязана немедленно их заслужить, но как?!
Кроме того, мне было ужасно неудобно перед Муркой – не могу даже предположить, почему. Потому что я получалась как будто содержанка, или Золушка, или Даная, на которую внезапно пролился меховой дождь.
Я честно хотела поблагодарить Андрея, но не знала, как. Небрежно чмокнуть в щеку, как будто это букет ландышей? Или встать на стул и сказать: «Большое спасибо тебе за шубу…»? Или хозяйственно заметить: на эти деньги можно было бы одеться в «Манго» на девять сезонов вперед?
И я прямо тут, в магазине, поняла: необходимо развить в себе умение принимать дорогие подарки, чтобы в следующий раз не попасть в такую сложную психологическую зависимость.
Как только мы вышли на улицу, зазвонил мобильный телефон Андрея, и он отошел в сторону. Я не понимаю, сколько можно разговаривать по телефону (ровно тринадцать минут), и почему он так мрачно на меня смотрит?..
– Идите дальше без меня. А я закончил свою программу, – сказал он, кинул мне бумажник, повернулся и быстро пошел вперед.
Как же я могла поймать бумажник, если в школе неважно занималась по физкультуре? У нас с Мурой это наследственное от моей мамы.
Вот бумажник и упал на мостовую.
Я не понимала, что я такого сделала, чтобы спровоцировать скандал на улицах Рима?
…Бумажник лежит на мостовой. Если я сейчас его не подниму, то это сделает первый же прохожий, житель города Рима, и кто его осудит?
Я подняла бумажник, и мы с Муркой догнали Андрея на следующем перекрестке, дернули его за рукав и… вот тут-то и произошло страшное – передо мной, упрямо сжав челюсти, стоял чужой человек. Неприятный, невоспитанный человек, не умеющий сдерживаться человек. И вести себя прилично в общественных местах он тоже не умел.
– Ты что это?! – грозно сказала Андрею Мурка. – Если ты будешь так себя вести, я… я вот что сделаю – возьму и заплачу!
Мура дулась, Андрей молча смотрел мимо меня, словно это был не он, а из него вылез какой-то крокодил… А мне внезапно открылась истина: я единственная на свете женщина, которая поняла про мужчин ВСЁ. Ну и, конечно, ужаснулась.
Вот это ВСЁ: МУЖЧИНЫ ВСЕГДА ДЕЛАЮТ ВСЁ, ЧТО ХОТЯТ.
А я не могу делать, что хочу. Больше всего на свете мне хотелось швырнуть ему бумажник, легонько поцарапать его и уйти навсегда в римскую ночь, предварительно объяснив ему все про его поведение…
Я могла бы использовать какую-нибудь научную методику, например сократовский диалог, – такой метод интеллектуальной борьбы, когда человека при помощи логической аргументации шаг за шагом подводят к тому, что мне в данный момент нужно.
Но я не ушла и не применила сократовский диалог. Я вовремя вспомнила, что месть – это блюдо, которое едят холодным, как свекольник. И решила – отомщу потом. А сейчас, наоборот, все сглажу и даже попрошу прощения. Я действительно была не вполне права в том, что считала его мыслящим существом.
– Прости меня за то, что ты устал и у тебя болит спина, – сладко-склочным голосом сказала я, – а также прости меня за то, что в Риме так много достопримечательностей…
Я не сделала ничего, что хотела, а, наоборот, всячески виляла хвостом, – почему? Потому что была вынуждена соответствовать предлагаемым обстоятельствам:
1. Мы в романтическом путешествии и должны любить друг друга, а не безобразно скандалить, раскидывая вокруг личные вещи.
2. У Мурки возникло бы законченное ощущение краха поездки и отношений с нашим близким человеком. И это могло бы послужить причиной ее психологической травмы и неумения наладить собственные отношения в будущем.
3. Мой хороший характер (доброта, умение прощать, нежелание самой нести огромный пакет с шубой).
А вот у Андрея нет доброты, умения прощать и нежелания нести огромный пакет с шубой. Зато у него есть разнузданная готовность вести себя именно так, как он в данный момент желает. И все мужчины такие – швыряются деньгами, уходят, скандалят на улицах европейских городов…
Мурка старалась загладить ссору, скакала между нами козленком, заглядывая в глаза, и даже проявляла неискренний интерес к первой встречной архитектуре.
Чем больше Мурка интересовалась архитектурой, тем больше я охлаждала свою месть. Только этого мне еще и не хватало – чтобы моя дочь скакала козленком на улицах Рима! Моя Мура – не дитя из неблагополучной семьи, которое только и делает, что мирит никудышных взрослых!
Потерплю до отъезда, а дома, прямо у подъезда, скажу, – спасибо, до свидания, или еще что-нибудь воспитательное устрою. Вот такой мой план. По-моему, неплохо.
Мы наконец-то сделали вид, что все в порядке, и поплелись в Замок святого Ангела. Из этого замка когда-то сбежал Бенвенуто Челлини.
Его посадили туда за хищение средств из казны, а он взял да и сбежал.
Андрей с Мурой скрылись за воротами замка около девяти, а я осталась ждать их на улице. Ровно в девять ворота замка закрылись для посетителей. А ведь нам завтра утром в аэропорт…
Мура с Андреем появились только около десяти в сопровождении служителя. Служитель был мрачен и словно чем-то недоволен. Мура с Андреем тоже были недовольны, что их нашли и выпроводили из замка, а они так хотели остаться подольше и проверить, смогли бы они убежать оттуда, как Бенвенуто Челлини.
Утром я была, согласно своему плану, спокойна и холодна, как свекольник. Сорвалась только раз – когда Андрей напомнил Муре, что ей пора во внутренний дворик с учебником физики. Сказала, что физика – не главный предмет.
Дети не догадываются, что у родителей есть сексуальная жизнь, и Мурка ничего не поняла и обрадовалась. А Андрей удивился и помрачнел. Ха!
Мы немного опоздали к назначенному времени отъезда, и вся группа уже сидела в холле на своих чемоданах. Зато наш спуск по лестнице отеля немного напоминал выход царей – как только мы появились на лестнице, все вскочили и начали приветственно махать руками и что-то выкрикивать.
Прощаясь в аэропорту, гид прошептала мне на ухо, что никогда еще не видела такого мужественного красавца, как Андрей, и надеется больше никогда его не увидеть. Считает, нам больше не стоит путешествовать с группой – мы повсюду отстаем, особенно надежно теряемся в местах большого скопления народа, и если бы она шаг за шагом не вела нас в таможне и в tax free, мы бы окончательно пропали за десять минут до отлета.
Вечером, во дворе, настал конец нашего романтического путешествия. Я отправила Мурку домой под предлогом физики, а сама собиралась исполнить свой долг преподавателя и учинить Воспитательную Сцену. Цель сцены была такая: показать Андрею, что я гордое ранимое существо. И со мной так нельзя.
Я ориентировалась на пример одного полководца, который был знаменит ужасными сценами. В непреодолимом гневе этот полководец топтал ногами свой головной убор. Но он откуда-то заранее знал, когда будет гневаться, и в эти дни с утра приказывал подать себе старый головной убор, который ему было не жалко топтать ногами.
Вот и я тоже – все спланировала заранее, как полководец.
– Посмотри на меня внимательно, – сказала я голосом трагической актрисы и вытерла сухие глаза. Сейчас он спросит: «Что с тобой, что с тобой, что с тобой?»
Андрей вытащил мою сумку из машины и удивленно уставился на меня. Это обычная, нормальная реакция. Мужчины женского типа реагируют на ссору эмоционально, иначе говоря, визжат еще громче, а Андрей относится к мужчинам мужского типа, которые совершенно безоружны в ссоре. Эти мужчины не плачут и не визжат. Эти мужчины молчат и боятся.
– Посмотри на меня внимательно.
– У тебя на щеке крем, – сказал Андрей.
– Это от пирожного, которое давали в самолете, – пояснила я. – Знаешь… я долго думала… после того, что произошло, нам больше нельзя быть вместе.
Сейчас он испугается и спросит, почему нам нельзя быть вместе.
А действительно, почему? Мне нужно было немного подпитать себя тягостными воспоминаниями, и я принялась перечислять все свои обиды. Сказала, что он пропадает и не звонит по нескольку дней, а в Риме вообще все было ужасно.
Андрей молчал, и я неожиданно для себя заплакала по-настоящему, не вытирая слез и изредка поглядывая на него одним глазом.
Как настоящая большая актриса, я уже не вполне понимала, где мои истинные глубокие страдания, а где страдания по плану сцены.
Во мне как будто жили два человека: один страдал, а второй следил, хорошо ли я плачу. А третий человек (я ошиблась, всего было не два, а три человека) исподтишка наблюдал, как Андрей реагирует на мои слезы.
– Вот поэтому мы и не можем больше быть вместе, – всхлипывая, закончила я. В этом месте сцены я планировала вот что: сначала невероятную холодность, как будто я выкладываю из ледяных кубиков слово «вечность», затем тихую грусть, одну маленькую слезу и одну нежную беспомощную полуулыбку.
Андрей не произнес ни единого слова, сел в машину и печально уставился в пространство, в общем, вел себя так, как будто мы с ним все заранее отрепетировали.
Все шло по плану. Ведь правильная сцена как танец: сначала люди отбегают друг от друга как можно дальше, а потом издалека со всех сил бросаются друг другу в объятия. Я испытывала гордость за него и за себя, как дрессировщик при виде новенького медведя, который наконец научился управлять велосипедом.
Я собиралась кинуть ему пакет с шубой, отвернуться и сделать пару мелких печальных шагов к подъезду. Тогда он бросится ко мне из машины и страстно со мной помирится.
Я кинула Андрею пакет с шубой, отвернулась, сделала несколько мелких шагов к подъезду, предвкушая примирение, и вдруг пошатнулась от запущенной мне в спину шубы.
– Ой! Я… Ты… – вскрикнула я, метнувшись обратно к машине и прилипнув к окну. – Ты меня любишь?!.
Вместо ответа Андрей завел машину и включил радио.
– Если ты уедешь… только попробуй уехать… если ты сейчас уедешь, я с тобой расстанусь навсегда…
Несмотря на то что я ужасно испугалась, разум не покинул меня окончательно, и я подумала, что мое последнее предупреждение все-таки приведет его в чувство.
Взвизгнули тормоза, Андрей промчался мимо… Чуть меня не сбил.
…Андрей уехал, разные чужие люди, которые жили во мне, тоже удалились, и я осталась во дворе совершенно одна.
Поздно вечером раздался звонок в дверь. Я думала, это Андрей, и радостно бросилась открывать, а это оказалась Ирка-хомяк.
– Неужели ты так по мне соскучилась? – смутившись от радости, сказала она.
– Я…да.
– Я тоже тебя очень ждала. Много новостей. Мне необходимо подкорректировать галифе, – сказала Ирка, похлопав себя по бедрам. – Ну и остальное так, по мелочи. Нашла препарат, который разглаживает скорбную складку у губ и одновременно справляется с припухлостью нижнего века.
– Погода плохая, – вяло протянула Ольга. – Судьба демократии тоже внушает мне опасение.
– А что такое с демократией? – забеспокоилась я. Я полностью дистанцировалась от политики после того, как президент сказал, что теперь он будет все за меня делать: сам выбирать губернаторов и сам строить вертикаль своей власти, а я могу не беспокоиться и заниматься чистой наукой. Поэтому я ответила подчеркнуто равнодушно:
– Гарант Конституции сам знает, что делает.
– Да вот, думаю, нет ли у нас случайно угрозы диктатуры? Ты только представь – Интернет отключат, телефоны начнут прослушивать, – пугала меня Ольга. – Ну как, боишься?
– Надо подумать…
Вообще-то я много чего боюсь… Особенно я боюсь мышей, летучих и пешеходных, а еще мне страшно проходить мимо Большого дома. Я боюсь чекистов в кино, таких, с пронизывающим взглядом… А вот диктатуры как раз не боюсь…
– Хочешь, я тебе анекдот про Путина расскажу? – гордо проговорила я и задумалась: а что, если телефоны уже прослушиваются? Не-ет, я не борец. У меня на руках Мура, Лев Евгеньич, Савва Игнатьич. – Знаешь, Ольга, лучше я тебе про Чапаева расскажу или про глисту и булочку. А про Путина я не знаю анекдотов. Ни од-но-го.
Ольга вздохнула.
– Я себя неважно чувствую… Думаю, у меня осенняя усталость… Ну а как было в Риме, надеюсь, ужасно?
Ольга нисколько не хочет, чтобы мне было ужасно, просто подчеркивает неуместность излишних восторгов, когда в стране такая плохая погода и угроза демократии.
Я печально сказала, что Рим просто создан для любви, архитектура античная и потрясающая, и привела примеры из путеводителя «Афиша» («маршруты номер один-три»).
Впервые в жизни я что-то скрываю от Ольги и остальных подруг. Думаю, просто не хочу рассказывать про свой неудачный бенефис. Расскажу как-нибудь потом, когда мы с Андреем помиримся.
Под конец разговора Ольга в пятый раз сказала, что неважно себя чувствует и очень слаба, и попросила написать за нее материал в один питерский журнал. Она ни за что не доверила бы мне критиковать фильм или спектакль, но это ее задание очень простое – всего лишь осветить событие.
– Ну что тебе стоит, – попросила Ольга. – Я устала. И еще у меня есть дела, важные, потом когда-нибудь расскажу. Осветить событие очень просто, даже Вася прекрасно бы написал! Пишешь, что было и когда было. Ну и еще два слова или даже одно – хорошее событие или плохое.
Меня немного задело, что Вася тоже написал бы прекрасно. Нужно будет как-нибудь необидно преподать Ольге важнейшую технику общения. Техника очень простая и льстивая: необходимо сказать человеку, что он самый лучший и незаменимый (например: ах, только ты одна можешь осветить событие гораздо лучше всякого Васи), и тогда человек для тебя горы свернет.
Уверена, что с событием справлюсь легко. Это такая рутинная работа, что даже неинтересно.
Сегодня у меня вечерние лекции, поэтому днем я дома, веду хозяйство: глажу вещи Андрея, не утюгом, а просто рукой.
Женщинам принадлежит всего один процент мировой собственности, это известно. Но моя личная прихожая опровергает этот научный факт. Моя часть мировой собственности свалена прямо тут, в прихожей: два неразобранных пакета из «Манго» (все летнее – брюки, бриджи, шорты, все розовое), три пакета из «Бенетона» (футболка с застежкой впереди, свитер с застежкой сбоку, все розовое) и пакет из магазина «Пактор» (брючный костюм черный. Это концептуальная акция, которую я осуществила перед поездкой в Рим, – пыталась положить конец привычке одеваться в розовое в детских магазинах).
Личную собственность Андрея в моей квартире можно пересчитать по пальцам: совсем немного одежды, теннисная ракетка и специальная шляпа с занавеской от москитов – и это все, не считая небольшого чемодана с рыболовными принадлежностями и банки с червяками в холодильнике. (Самое дорогое его сердцу – большой чемодан с рыболовными принадлежностями – он всегда возит с собой в машине.) Сегодня с утра я уже два раза погладила все, кроме банки с червяками.
Думаю, наша ссора – не настоящая ссора, а просто такой нормальный ход в зоне любовных действий. И тут самое главное, кто первый позвонит.
Андрей пока не позвонил, но это ничего не значит. Думаю, уехал надолго по делам электричества или просто обычное тупое мужское упрямство. Я тоже не звонила – обычная женская гордость, тем более что его телефон все время вне зоны действия сети.
А вот и Мурка пришла из школы.
– Почему ты сидишь дома в шляпе с занавеской? – спросила Мурка.
– А комары потому что, – ответила я.
Мурка вытащила из сумки красивую коробочку.
– Смотри, я купила массажную банку от целлюлита!
В коробке флакончики, кремы и стеклянная банка, точно такие мне когда-то ставили от кашля. Это была удивительная, волшебная процедура: сначала прямо в банке зажигали огонь, затем присасывали к спине, и потом на спине оставался толстенький фиолетовый синяк, которым можно было долго гордиться.
– Откуда у тебя деньги, Мурка?
– Да ерунда… По дороге из школы завернула в цирк и продала «Азбуку», – отмахнулась Мура. – Ложись скорей на диван, ты первая!..
– Мне нужно бежать, у меня лекция, – предупредила я.
Но разве Мура может отпустить меня просто так, без приятной беседы!
– А вообще-то, ты похудела, – она оценивающе взглянула на меня. – Ты что, сидишь на диете тайком от меня?! Давай будем вместе худеть, только чур с завтрашнего дня, потому что сегодня я уже съела половину шоколадки. Немедленно съешь вторую половину, а то будет нечестно. Нет, при мне съешь. Нет, не отойду. Ну хорошо, тогда всего один, последний вопрос: почему у некоторых есть мальчики, а мы с Таней и Аней все втроем совершенно одни?
…Я тоже совершенно одна. Как Мурка с Таней и Аней.
– Мурка, а тебе кто-нибудь нравится?
Мурка некоторое время загадочно хмыкала и закатывала глаза, но потом призналась, что «есть один человек», с которым у нее очень сложные отношения. Иногда он не вполне оправдывает ее, Мурины, ожидания.
…Про ожидания я понимаю, я тоже нахожусь в мягком и печальном недоумении по поводу несовершенства человеческой природы Андрея… Как можно столько времени обижаться и не понимать, что моя сцена – это очень крошечная, игрушечная сцена… не знает он, какие сцены бывают!
Но главное сейчас не я, а Мурка, кажется, пришла пора поговорить с ней по душам и объяснить некоторые важные вещи.
– Мура, насчет этого твоего одного человека… Понимаешь, мы не можем рассчитывать, что человек всегда будет на той высоте, на которую мы сами же его и взгромоздили.
– Мы с тобой не можем рассчитывать?
– Почему мы с тобой? Все люди. В общем, Мура, как только сотворишь себе кумира, так кумир возьмет да и покажет тебе козью морду… вот людям и приходится мириться с тем, что есть…
– Всегда приходится мириться? – удивилась Мурка.
– Ну, давай возьмем для примера одну счастливую семью…
– Давай возьмем семью Ирки-хомяка, – с готовностью предложила Мура. – Когда Ирка-хомяк смотрит телевизор, Иркин кумир ПетрИваныч всегда встает прямо перед экраном. А когда Ирка моет руки, он каждый раз затыкает пальцем кран, чтобы обрызгать ее с головы до ног. А Ирка-хомяк мирится с ПетромИванычем и не ожидает от него слишком много. Поэтому у нее счастливая семья.
Мура немного помолчала, чтобы дать мне время осознать ее слова, и поучительным голосом добавила:
– И вот что я тебе скажу. Ты тоже не ожидай от Андрея слишком многого. Он ведь тоже человек. Поняла?
Я поняла.
…У меня на душе очень хорошее чувство выполненного родительского долга оттого, что я поговорила с ребенком по душам обо всех ее проблемах.
Чуть было не произошло ужасное! Андрей пока так и не появился, и за своими переживаниями я совершенно забыла, что обещала Ольге осветить событие.
Всем известно, что журналист – это тот, кто садится в удобное кресло и смотрит, смотрит на чистый лист бумаги, пока у него не выступит на лбу кровавый пот.
Вот я и подвинула к компьютеру кресло вместо стула, уселась поудобнее, заслонила монитор чистым листом бумаги и уставилась на этот чистый лист. А чтобы немного снизить пафос ситуации, принесла себе к компьютеру шоколадный батончик, еще один шоколадный батончик и просто конфету.
Интересно все же, где журналисты берут свои события?..
Единственное событие, которое произошло в моей жизни, это то, что мы с Андреем ненадолго расстались. Но будет ли это событие интересно всем подписчикам газеты «Питер»?
Кажется, Ольга говорила, что совсем необязательно лично присутствовать на событии. Многие журналисты просто звонят другу и спрашивают, не слышал ли он что-нибудь про какое-нибудь, к примеру, покушение. Спрашивают, хорошее было покушение или плохое, а потом пишут с чужих слов.
…Я уже успела съесть шоколадные батончики, конфету и макароны с сыром, а кровавый пот так и не выступил на моем лбу…
И тут меня осенила прекрасная мысль. А может быть, можно просто придумать событие? Это будет такой новый взгляд на журналистику – не важно, было событие или нет, но ведь могло же быть! И я об этом событии расскажу.
Я начала писать:
«Вчера произошло чрезвычайно важное событие в сфере культуры – в нашей Северной столице открылась долгожданная выставка Шагала».
А вот адрес выставки я решила не давать. Лучше расскажу, какие картины люди смогут увидеть на этой выставке: двенадцать работ витебского периода и пять раннего парижского… и еще там есть одна картина, которую Шагал написал вместе с Пикассо. Должна же быть на этой выставке какая-то изюминка, сенсация, фишка, чтобы люди захотели на нее пойти! Эта картина называется «Осел, летящий над любительницей абсента», ранее не выставлялась.
Я уже заканчивала свою статью словами: «Спешите на выставку, а то она уедет!», как вдруг мне невероятно повезло и кровавый пот наконец-то выступил на моем лбу.
Не отходя от компьютера, я добыла роскошное событие! По телефону! Оказывается, вчера состоялся концерт Спивакова. Сама я на него не ходила (просто некогда, вдруг Андрей придет, а меня нет дома), но одна наша преподавательница истории была. Она прочитала мне по телефону программку: Прокофьев, Чайковский, Бах.
Решила записать свой первый журналистский опус почти без сокращений, не из соображений тщеславия, а потому что он мне ужасно нравится.
Мои дорогие читатели! Скажите, пожалуйста, когда вы в последний раз были в Филармонии? Ага, не помните? Не любите музыку? Понимаю.
Но, дорогие читатели, на хорошем концерте можно не только повысить свой культурный уровень, но и приобщиться к светской жизни Северной столицы, например, посидеть недалеко от разных известных людей.
Вот, например, на вчерашнем концерте В. Спивакова присутствовал весь городской бомонд…
Тут я перечислила ряд фамилий, которые списала из старых газет. Надеюсь, что не все эти фамилии переехали в Москву.
Я не знала, что еще можно написать о концерте, кроме «спасибо, мне очень понравилось, до свидания», и вдруг мне в голову пришла гениальная идея сравнить всех мэров Северной столицы по части приверженности к музыкальной культуре.
Я разливалась соловьем:
Мы с нашим первым мэром всегда ходили вместе в Филармонию слушать Спивакова. Не потому что мы с ним были друзья, а просто так получилось, что я люблю Спивакова и он его любил. И мы с ним ни одного концерта не пропускали, я сидела в партере, левая сторона, а он справа от меня в ложе. И это было прекрасно, потому что:
1. Спиваков прекрасен.
2. Наш первый мэр тоже был прекрасен.
Я действительно всегда любила нашего первого мэра, даже когда его выгнали из города и мне приходилось совсем одной, без него слушать Спивакова. Особенно я любила его за то, что во время путча слушала его выступление в толпе у Мариинского дворца и, оглядываясь, не пришли ли за мной танки, наслаждалась единением со своим народом и собственной смелостью. Мы ведь любим людей за то, что они дают нам возможность почувствовать себя хорошими, это научный факт.
Дальше, дорогие читатели. Наш второй мэр тоже ходил в Филармонию по следам предыдущего, и мы располагались точно так же – я в партере, левая сторона, а он в ложе на месте первого мэра. Нет, он не то чтобы быстренько прибежал и занял его место, пока тот замешкался в гардеробе, просто это как-то навсегда осталось местом первого мэра.
Наш второй мэр мешал мне слушать. Он так явно выражал лицом, что ему бы лучше быть не здесь, а на строительстве дорог, что я как-то напрягалась, жалела его и представляла, как он тоскливо ожидает: вдруг музыканты забудут сыграть половину симфонии… Ну бывает же, человеку повезет. И я отвлекалась и строго проверяла оркестр, не забыли ли чего сыграть.
Если честно, я не вижу в этом ничего плохого. Андрей один раз вообще чуть не упал со стула в проход. Ну любит человек свое электричество или свои дороги, а музыку не любит, – это его сознательный выбор, каждому свое.
…Так, что дальше?.. Если бы госпожа мэр была на концерте, наша преподавательница истории мне бы обязательно об этом рассказала, разве нет?
А вот кое-кто вчера отсутствовал на концерте, и этот кое-кто – госпожа наш третий мэр.
Такое неуклонное падение музыкальной культуры среди руководителей города на Неве вызывает мою серьезную гражданскую озабоченность.
На самом деле я так не считаю. Во-первых, мало ли что, у нее могли быть другие дела, а во-вторых, мне совершенно безразлично, у кого какие музыкальные вкусы. Я, например, не люблю группу «Ленинград». Но наше журналистское дело такое – знай пиши.
…Уверена, что понравлюсь главному редактору и он разрешит мне еще что-нибудь написать. И я буду своим пером обличать, клеймить и хвалить общественные события. Стану совестью Северной столицы. Неплохие перспективы! Совестью Северной столицы я еще не была.
…Надеюсь, что нас с Мурой не будут подвергать репрессиям за нападки на мэров. Или БУДУТ?..
Андрей все еще не звонил, но это ничего не значит. Я совершенно спокойна, потому что у него не может быть ко мне никаких серьезных претензий. И по хозяйству я сейчас чувствую себя вполне уверенно. Ведь обычно мужчина и женщина не ссорятся по глобальным причинам мировоззренческого, политического или нравственного характера. Например, в семье разное отношение к делу ЮКОСа или один член семьи считает, что депутаты ведут себя так странно, как будто они депутаты от дурдома, а другой, наоборот, восхищается их умом и сообразительностью. Или один член семьи сдуру расскажет анекдот, а другой в слезах бросится собирать вещи, потому что персонаж анекдота случайно оказался его политическим кумиром.
Нет, все гораздо проще. Люди ссорятся из-за того, что у них накапливается раздражение по мелким бытовым поводам. А вот у нас, например, все бытовые проблемы решены. Хотя бытовых проблем было немало, особенно с питанием…
Все дело в том, что у Андрея и Льва Евгеньича одинаковые кулинарные предпочтения. Могло ведь сложиться так, что Андрей, к примеру, любит кефир и цветную капусту, а Лев Евгеньич – мясо и конфеты. Так нет, они оба любят бефстроганов, борщ, макароны с сыром, мамины куриные котлеты и другую еду.
Андрею всего-то и нужно было привыкнуть присматривать за своей пищей и носить ее повсюду с собой. Это нормально, во все времена человек боролся за еду с себе подобными дикими зверями: ставил капканы в курятнике, отгонял волков от пещеры, наряжал чучело в старые спортивные штаны.
Для нас, людей с развитым интеллектом, такие проблемы вообще чепуха. Когда Андрей уходил в туалет курить и разговаривать по телефону, он просто брал свою тарелку с собой, и все.
Иногда, конечно, случались осечки. Например, Андрей был совершенно уверен, что Лев Евгеньич не любит салат из редьки, а он любит. Но это же не причина меня бросить!
Вечером пришла Ирка-хомяк с новостями из мира косметологии, и мне пришлось наконец признаться, что мы с Андреем поссорились.
– Тебе необходимо релаксироваться, – сказала Ирка, быстро сбегала домой и принесла мне утешительную грязь Мертвого моря.
Хотела меня немедленно намазать, уверяла, что эта грязь не только расслабляет, но и творит чудеса с сухой, жирной и нормальной кожей. Лежать в грязи нужно недолго, часа полтора-два. Когда я решительно отказалась, Ирка вытащила из кармана халата две фотографии.
– Смотри, на одной фотографии я – до применения грязи, а на другой – я же после применения грязи.
Ирка-хомяк все врет! На фотографии «до» была она в десятом классе, я узнала ее по полосатому свитеру, который мы с ней носили на двоих.
– Да, это я в десятом классе, ну и что? – сказала Ирка. – Все равно эффект потрясающий. После двух-трех намазаний ты у меня опять будешь королевой школьной дискотеки.
Я не хочу быть королевой дискотеки, я хочу, чтобы Андрей вернулся. Вернется, а я вся грязная. Нет уж, лучше я так его подожду.
Я проснулась в девять утра от звонка.
– Прочитала, – напряженным голосом сказала мама.
Как обидно – я проспала! А ведь собиралась встать в семь часов и сбегать купить номер газеты «Питер» с моей статьей раньше мамы.
– А губернатор не обидится? – неуверенно спросила мама.
– МамСечасДугиеВемена, – пробормотала я. – Яещепоспу…
– Ну не зна-аю, – сказала мама и отключилась.
Но поспать мне не удалось, потому что телефон звонил не переставая.
Ольга, тонким сварливым голосом:
– Я же просила тебя просто осветить событие! Ты должна была написать, что было, где и когда! А не рассуждать! Теперь мне попадет…
– ЯСпу, – это я специально, чтобы не подчеркивать, что я – настоящий журналист, обладающий гражданской позицией по любому поводу.
Следующим позвонил декан нашего факультета.
– Мы прочитали, – важно произнес он, – неплохо. Вы выразили любовь интеллигенции города к нашему первому мэру.
– Ой, а я думала, что выразила свою личную любовь, – сказала я.
– Не забудьте, что у вас сегодня в двенадцать двадцать лекция, – сказал декан, – проверьте будильник, трамвай и мосты. Ваш пароль – пожар во флигеле или подвиг во льдах.
Приятно быть знаменитым журналистом! Теперь мне с утра всегда будет звонить декан и говорить извиняющимся тоном: мы понимаем, что у совести Северной столицы много гораздо более важных дел, но если возможно, не могли бы вы сегодня заглянуть к нам между двенадцатью и тремя, когда вы сочтете для себя удобным…
Звонок. Очевидно, от каких-нибудь почитателей моего таланта.
– Это главный редактор газеты «Питер».
Сейчас предложит мне вести у них колонку или какой-нибудь другой пост, ха-ха-ха, хи-хи-хи!..
– Вы ошиблись, госпожа мэр была на концерте.
– А наша преподавательница ее там не видела! – заносчиво ответила я.
Главный редактор не может увидеть, как я дрожу от ужаса. А говорю я очень смело.
– Это ошибка. Звонили из Смольного.
– А… я… ну, не знаю… Из Смольного… А что мне теперь делать, ой?..
– Не волнуйтесь так, я сам перед ней извинюсь, – успокоил меня главный редактор. Добрый, милый человек, настоящий мужчина. Интересно, какой он, симпатичный?..
Я вскочила, побежала на кухню и, как была в пижаме, бросилась к компьютеру. Если уж я оказалась замешана в большой политике и плету интриги против мэра, то необходимо придать себе позу настоящего политического журналиста.
Я представила, как сижу в черных роговых очках, обложившись кипой печатных изданий (у меня нет таких очков, необходимо купить). В одной руке у меня сигарета (лучше папироса), а другой я стучу на машинке статью. Через мою кухню проходит большая политическая игра. Кстати, необходимо быть осторожней, раз уж я узник совести в собственной кухне.
Существуют иррациональные явления, которые человек не может объяснить, нечего даже пытаться.
Во-первых, ясновидение – способность угадывать недоступные для организма факты. Еще телепатия, способность улавливать информацию о человеке, который находится далеко.
Вообще-то особые возможности скрыты в каждом человеке, просто не всякий доверяет своему подсознанию. А вот моя мама ему очень доверяет и правильно делает. Приведу пример.
Вчера днем, после получения зарплаты, выяснилось, что я – полная неудачница. Плохая хозяйка, вот я кто. Собиралась купить продукты, много продуктов, и еще торшер, а то старый разбил Савва Игнатьич, а по дороге на минутку заехала в Дом книги. Провела в Доме книги час двадцать. Купила: несколько произведений известных мне наших авторов (шесть), а также несколько иностранных авторов (восемь). Тут я не виновата, продавщицы меня просто развели своими рекомендациями типа «изумительная, тонкая проза, удивительный стиль, психологизм». Я их слишком распустила – они считают меня по-настоящему культурным человеком. Но я не растерялась и проявила независимость суждений – когда они отвернулись, быстро поставила обратно на полку кое-какую изумительную тонкую прозу и, не глядя, схватила стопку тоненьких романов в мягких обложках. Очень устала, была не в силах идти покупать много продуктов и торшер, да и денег осталось только на пельмени…
Так вот, иррациональные явления. Кто каким-то потусторонним образом догадался, что я была в Доме книги? И купила шесть наших и восемь иностранных? Кто уже ждал меня дома с целью отобрать у меня все прямо в прихожей? Кто забрал столько, сколько смог унести? И откуда этот человек знал, что ему понадобится сумка на колесиках, чтобы укатить сразу все?..
И как, скажите, пожалуйста, из огромного океана своего бессознательного мама смогла выудить информацию о том, что шесть и восемь прекрасно поместятся в сумке на колесиках?
Вот и я совершила иррациональный поступок, да еще в пижаме. Почему я сидела за компьютером и просто так, беспорядочно стучала по клавишам? Думаю, от страха.
Когда я немного пришла в себя и разложила на своем рабочем месте кусочек сыра, вишневый йогурт и шоколадный батончик, моя гражданская позиция сформировалась окончательно: ни за что не уступлю, буду драться за правду, как лев. Госпожа наш мэр не любит музыку, и все тут! И вообще – пусть покажет билет!
Звонок. ЭТО ИЗ СМОЛЬНОГО.
– Знаете, я своими глазами видела госпожу мэра на концерте, – сказала наша преподавательница истории.
Вот люди, меняют свои показания как перчатки.
…Подумаешь, моя ошибка не самая страшная, бывали ошибки и похуже. Вот, например, месткомовская деятельница Шура собрала со всех сотрудников деньги на венок Бубликову, а Бубликов-то не умер! Шуре было неловко, мне тоже, но по сравнению с Бубликовым я чувствую себя неплохо. Тем более главный редактор извинится за меня, и все.
А потом я вспомнила: в первом классе я хотела понравиться одному мальчику, Александрову Антону, и с этой целью намазала стул учительницы клеем. На следующий день, когда расследовали это преступление, я не пришла в школу, потому что заболела свинкой. Я думала, родители обрадуются, что обстоятельства сложились в мою пользу и я могу скромно уйти в тень, но папа сказал, что не хотел бы считать свою единственную дочь малодушной свинкой. Тогда я написала письмо: «Прастите завсе миня свинка», а папа отнес письмо учительнице.
Так что лучше я сама извинюсь. Вот только не знаю, где граждане обычно извиняются перед губернатором? Напишу письмо в мэрию.
А потом я вспомнила: меня однажды очень обидел один мальчик, Александров Антон. Сказал что я «хвостатый цурипопик». Потом-то он, конечно, подошел и сказал, что я не хвостатый цурипопик, а бесхвостый блямблямчик. Но обидел он меня при всех, а извинялся наедине, тихим голосом.
Так что лучше я при всех извинюсь. Хотя я и не люблю извиняться…
Мне в детстве было ужасно трудно просить прощения у бабушки… Если, к примеру, с утра, перед школой, нахамишь бабушке, а вечером папа говорит: «А ну-ка, быстро извинись перед бабушкой». И я долго строила рожи перед бабушкиной дверью, хотя и знала, что унижение будет таким мгновенным, что даже не успеет стать настоящим унижением, – бабушка меня очень быстро, немедленно простит, и мне тут же станет легко и хорошо.
Ну, я взяла и все это написала в газету «Питер». Особенно мне понравились примеры из моей жизни – про бабушку и цурипопика.
Сегодня утром я первая из всех зверей добралась до еды, потому что перед сном закрыла котлеты в шкафу, а ключ положила под подушку. А все потому, что я выгодно отличаюсь от Льва Евгеньича и Саввы Игнатьича логическим мышлением.
Это логическое мышление и помогло мне принять правильное решение в личной жизни.
1-й логический ход:
Мы с Андреем поссорились, теперь уже можно сказать, что временно расстались. У расставания, как у любого события, имеются свои причины, так?
2-й логический ход (здесь очень внимательно):
Я поссорилась с ним из-за норковой шубы, которая мне вовсе не нужна. Интересно, когда в этом году наступит зима?
3-й логический ход:
Но каждый человек расстается с другим по своим причинам. Андрей не мог расстаться со мной из-за того, что мне не нужна шуба, так? Значит, у него есть своя собственная причина. Какая?
Выводы. У Андрея нет никакой причины со мной расстаться, ни одной. Следовательно, я не буду, как глупая девочка, ждать его звонка, а сама начну его искать. Как взрослая достойная женщина буду звонить каждую минуту, пока не дозвонюсь. Еще можно обратиться к общим знакомым, например к тренеру по теннису Олегу, с которым я когда-то так бесславно познакомила Ольгу, но ей же ничем не угодишь.
Я найду Андрея и скажу: «Моя любовь – это мое личное дело. Моя любовь не дает мне права требовать, чтобы ты был моим идеалом. Теперь ты будешь просто человеком с разными большими недостатками».
…Нет, лучше так: «Ты можешь больше не быть моим идеалом».
Или нет, лучше всего так: «Прости меня за глупую детскую сцену, я просто хотела быть как знаменитый полководец…»
Но человек предполагает, а Бог располагает, и мне даже в голову не могло прийти, КАКОЙ УЖАС ЖДЕТ МЕНЯ ЗАВТРА.
Хотя этот день начался совсем не ужасно, а очень смешно.
Утром я вышла купить газету «Питер», хотела посмотреть, напечатали ли мое извинение.
Напечатали! Все в точности, как я написала! Не изменили ни одного слова! Только… что это?
«В детстве было ужасно трудно просить прощения у дедушки… Если, к примеру, с утра, перед школой, нахамишь дедушке, а вечером папа говорит: “А ну-ка, быстро извинись перед дедушкой”».
Мы, журналисты, привыкли к тому, что наши материалы без конца режут, но… у меня же была БАБУШКА, я точно помню, что в детстве постоянно извинялась перед бабушкой!..
…Я медленно шла домой и думала: зачем было менять мою личную бабушку на ничейного дедушку?
…Ох, я, кажется, поняла!.. Я так сильно рассмеялась, что даже остановилась.
Газета поменяла мою личную бабушку на ничейного дедушку для того, чтобы госпожа мэр не подумала, что бабушка – это она.
Хорошего же мнения обо мне в газете «Питер»! Очевидно, они решили, что у меня:
1. Амнезия, и я не помню свою бабушку.
2. Одновременно с этим у меня мания величия: я намекаю читателям газеты «Питер», что моя бабушка – это госпожа мэр.
…Рядом с аркой, ведущей в наш двор, у входа в пункт оплаты мобильной связи стояла машина. Мне знакома эта машина. Это такой же танк, как мой, только новый танк, красивый, блестящий, черный танк, танк, у которого все двери на месте. Это машина Андрея!
Ура! Интересно, что скажет Андрей, когда выйдет из пункта оплаты мобильной связи и узнает, что я – известный политический обозреватель концертов?
Сейчас мы помиримся, и я больше не буду в одиночестве переживать обвинения прессы – якобы я не помню, что госпожа мэр вовсе не моя бабушка….
Андрей меня пожалеет. Скажет мне: «Ты глупый глупыш».
Я прибавила шагу. Думаю, он ждет меня во дворе и как мальчик смотрит на мои окна. Сейчас с разбега брошусь ему на шею и помирюсь. Подумаешь, купил мне норковую шубу! Он же не виноват, что я не умею принимать в подарок бриллианты, норки, хвосты и другие ценные вещи.
Подумаешь, пропадал, подумаешь, не звонил.
Подумаешь, кинул мне бумажник – просто хотел проверить, ловлю ли я бумажники на лету.
И тут я увидела Андрея. Он вышел из пункта оплаты мобильных телефонов.
Какое счастье, что я не подкралась к нему сзади и не повисла у него на шее с вопросом: «Угадай, кто это?»
Какое счастье, что питерские дворы такие извилистые, а наш двор вообще проходной, и я смогла мгновенно спрятаться за водосточной трубой, а затем завернуть за угол и незаметно скрыться.
Потому что Андрей был не один, а с симпатичной блондинкой лет двадцати восьми-тридцати. Он придерживал блондинку за локоть и что-то говорил, наклонившись к ней.
Я совершила все эти действия (бросилась во двор, спряталась за трубой и скрылась за углом) совершенно подсознательно. Решила, пусть лучше мне одной будет так ужасно стыдно за эту пошлую, как в плохом кино, встречу. Кстати, охраннику Шуре, на глазах которого происходила вся эта драма, тоже было стыдно, – он видел, как я, сохраняя чувство собственного достоинства, нырнула в проходной двор.
Я рассматривала подругу Андрея из проходного двора. Обычная блондинка… вполне симпатичная, но, говоря объективно, ничего особенного.
Андрей почему-то немного прихрамывал на левую ногу. Между прочим, по психоанализу, если человек хромает на левую ногу, это к переменам в личной жизни.
Я увидела, как Андрей с блондинкой уселись в машину, и поняла – это всё. ВСЁ.
…Где это написано: «Он смотрел на нее с глубокой жалостью и понимал, что ее бал окончен…»? Тургенев или Голсуорси.
Вот и мой бал окончен… И ни один человек в мире не посмотрел на меня с глубокой жалостью, не считая охранника Шуры, – из его будки прекрасно просматривалось мое убежище в проходном дворе.
…Андрей уехал, то есть блондинка уехала. Они вместе уехали…
Из окна надо мной кто-то заиграл и запел «Чебурашка, дружочек, что ты сел в уголочек», и я вдруг вся как-то привычно подтянулась, заулыбалась и слегка пристукнула ногой, как будто собралась танцевать на детсадовском утреннике.
«Не пришли ко мне гости, и не надо, не просим, посидим, Чебурашка, вдвоем», – распевал голос. Тут у меня почему-то потекли слезы. Я все еще улыбалась рефлекторной улыбкой и даже пристукивала ногой, а слезы все текли и текли… слез было так много, что они даже за воротник свитера затекли.
Думаю, я так растрогалась от воспоминаний об утренниках в детском саду, да и Чебурашку жалко.
Здесь же, в проходном дворе, я выдвинула другую гипотезу, позитивную гипотезу, гипотезу, полную надежд. Может, я все-таки ошиблась, и я вовсе не самый одинокий на свете крокодил? Может быть, вся эта блондинка – просто цепь опереточных случайностей? А на самом деле возможно несколько разумных неистерических вариантов:
1. Андрей пришел ко мне. У меня дома как раз завалялась симпатичная блондинка, и тогда он решил взять ее себе.
2. Андрей заходил к Ирке-хомяку. У нее дома как раз завалялась симпатичная блондинка, и тогда он решил взять ее себе.
3 (запасной вариант). Я совершенно уверена, что меньше всего на свете Андрей хотел так жестоко обидеть меня демонстрацией своей новой блондинки. Андрей, как все мужчины, примитивно запрограммирован на свои протоптанные тропы, в частности, привык платить за телефон конкретно здесь, в пункте, расположенном в моем доме. Как все мужчины, Андрей не слишком уж тонкий и чувствительный. Этот пункт оплаты мобильной связи не вызвал у него лирических воспоминаний обо мне. Он просто ехал мимо со своей блондинкой, просто остановился, просто заплатил.
Придется признать, хоть это и ужасно, но возможен только запасной вариант 3.
Ну, и еще придется пересмотреть причины того, что Андрей со мной расстался. Иначе говоря, расставания по нашему взаимному желанию. Итак, почему я рассталась с Андреем?
Вовсе не из-за глупой, бездарной сцены имени знаменитого полководца, а потому, что я не могу простить ему скандал на улицах Рима, – слишком унизительно.
Оставшись с ним, я бы вскоре потеряла к себе уважение, вообще потеряла себя как личность. Вдруг в следующий раз он бы предложил мне ориентирование на местности в поисках своего бумажника?..
А я кандидат наук, автор одной книги, известный политический журналист и вообще.
Так что все к лучшему…
…Мне было очень-очень больно, и я решила пойти домой, вызвать врача и сказать ему, что у меня болит сердце. Пусть сделает мне укол димедрола. Я засну и проснусь к обеду, лучше сразу к ужину…
Я так и поступила. Врача я не вызывала, снотворное не принимала, заснула сама и проснулась к ужину – организм сам себя защищает и питает.
Вечером Мурка пришла домой и застала меня на кухне.
Я сидела над тарелкой с обглоданной куриной ногой и плакала. Лев и Савва молча сидели рядом со скорбными лицами.
– Чего плачешь? Они что, не поделились с тобой куриной ногой? – спросила Мура.
Я ни за что не скажу Мурке, что рассталась с Андреем из-за блондинки, – мне очень за него стыдно.
Сказала – плачу, потому что на минуту оставила куриную ногу без присмотра, а когда вернулась, на тарелке лежала обглоданная кость. Так нечестно, Савва и Лев могли бы мне тоже немного оставить.
Перед сном старалась думать о том, как мне повезло. Многие женщины так никогда и не узнают об изменах и обманах, а вот мне очень, просто необыкновенно повезло, – я сама увидела Андрея с другой женщиной, блондинкой.
Но кто-то во мне, очень маленький и несчастный, не хотел думать, как ему повезло. Он, этот маленький и несчастный, умолял: пусть Андрей придет ко мне и скажет: «Она сама ко мне пристала, а я же мужчина». Пусть он скажет эту очевидную пошлую чушь, умолял этот маленький. Я тут же поверю, и все станет хорошо. А если и не совсем хорошо, то плохое всегда можно закрасить розовой краской и забыть.
…Пошел снег. Встала с постели, на минутку примерила норковый дом – красиво. Затолкала норковый дом подальше в шкаф, потому что это из-за него я осталась одна… всё, всё из-за него!..
Но и это еще не все, самое страшное испытание впереди – ЧТО я скажу маме?..
Зато я знаю, что ОНА мне скажет.
…Но выход существует всегда. Я подговорила Мурку. Мы скажем маме, что Андрей уехал в длительную командировку.
– На Северный полюс, – с готовностью поддержала Мурка.
– Вообще-то, Мура, ты должна знать, что врать нехорошо, – сказала я. – Как говорил толстовский Иван Ильич, ложь, Мура, не строит, а губит и разрушает…
– Скажи Ивану Ильичу Толстовскому, что он не в курсе. Всем мамам всегда нужно врать, чтобы они не расстраивались, – сказала Мура.
Я вырастила себе настоящего друга. Это большое утешение.