Пятничный прием
Накануне приема, вечером в четверг, когда Дженни окончательно извелась, Герхард позвонил и радостным голосом сообщил, что задерживается и будет лишь к началу вечеринки.
– Понимаю, домой не торопишься, – голос Дженни уныл и бесцветен.
– Звучит упреком.
– Я отменю раут.
– Ни в коем случае. Дорогая, я заслужил отдых в своем доме. Если тебе не подходит мой образ жизни…
– Не продолжай.
Повесила трубку. Последняя фраза Герхарда казалась угрозой, впившейся в мозг, которая росла подобно раковой опухоли. Окончание сложилось само собой: никто не держит. «Если тебе не подходит мой образ жизни, никто не держит». Вот оно. То, о чем говорила с Натали. Герхард уходит. Раньше это был их дом, уютное гнездышко, теперь Герхард отрывал Дженни от того, что было ценным.
Лежа в кровати без сна, вспоминала, как были счастливы вместе, и пыталась представить жизнь брошенной женщины. Образ куклы, сломанной, надоевшей и выброшенной на помойку рисовался ясно и жестоко.
– Я не позволю играть чувствами. Твоя Дженни – не кукла», – яростно шептала, стараясь подавить отчаянье. Утром забылась на час, обнимая, как последнюю надежду, скомканное одеяло.
Гости начали собираться в половине восьмого вечера. Несмотря на бессонную ночь, юная хозяйка выглядела отлично и себе нравилась. Подготовка вечеринки захватила и отвлекла от горьких мыслей. Предстоящая встреча с Герхардом была желанной. Дженни стосковалась по объятьям.
– Привет, Евгения! Не вижу нашего красавчика. – Товарищ мужа по покеру, Владислав, полный блондин средних лет, галантно поклонившись, стоял рядом, озираясь.
– Скоро будет.
Подошел официант, держа на подносе бокалы с шампанским.
– О нет! Мне покрепче, фига мазать по губам. – Владислав чудовищно смешивал речевые стили.
– На столике коньяк.
– Тебе захватить?
– Пожалуй.
Через минуту Владислав протягивал бокал. Дженни сделала маленький глоток, и, почувствовав знакомый аромат духов, обернулась: Натали. Подруга не одна, Эдуард, новый знакомец, приветливо улыбнулся:
– Добрый вечер, мадемуазель Дженни.
– Эдд, будьте как дома.
Владислав откланялся. Натали обняла её:
– Эдд, просто чудо! А где хозяин, милочка?
– Едет.
– Все ещё едет? – внимательный взгляд на Женю, – что-то случилось?
– Не знаю, – заморгала та, морща нос.
Натали обняла девушку за плечи:
– Не переживай. Герхард не бросит. Забудь о моих словах-воробышках.
– Разве влезешь в этих мужчин? Сегодня любит, а завтра нет.
– Герхард особенный.
– Как знать.
– Главное верить.
Эдуард стоял, не вмешиваясь в разговор. Натали обратилась к возлюбленному:
– А что скажет мужчина по этому поводу? Можно ли верить «вашему брату»?
– Нужно.
Женя горько усмехнулась:
– Мужчина.
Гостей собралось человек двадцать, не было самого хозяина. Шум голосов напоминал жужжание осенних назойливых муз, усыпляя и раздражая одновременно.
– О! Кого я вижу! Бабуля Агнесса с новой пассией. Где старая вешалка берет красавцев? Молодой альфонс не даст скучать читателям сплетен! Пойду знакомиться.
Натали умчалась, прихватив принца Эдуарда и оставила Дженни скучать в компании пожилого банкира. Найдя свободные уши, тот разглагольствовал на темы неинтересные девушке, страдающей любовной лихорадкой. Бармен, специально приглашённый на светский раут, лавировал среди гостей, держа поднос, уставленный напитками и канапе на кончиках пальцев. Вот он почтительно посмотрел на юную управляющую банкетом, и та кивнула. Навязчивый собеседник с легким поклоном передал Жене рюмку коньяку, сам же, словно не поеный конь, начал хватать бокалы один за другим, жадно опрокидывая в рот, окруженный трехдневной щетиной: он явно стремился быть похожим на героев вестернов. «Для вечеринки мог и побриться», – подумала Евгения. Банкир рыгнул, и засмеялся.
Блондин, с лицом, побитым оспой, осведомился насчет Герхарда. Дженни пожала плечами:
– Обещался. Возможно, самолеты не летают, теплоходы не идут, а я вас вижу в первый раз.
– Как так?
– Не удивительно: списки гостей дает Герхард, а я рассылаю приглашения.
– Я ученик великого изобретателя.
– Тогда, что делаете здесь, на вечеринке? Почему не с учителем?
– Так велел мастер.
– Хоть имя скажите.
– Простите. Алексей Батраков. А вот и сам учитель.
Батраков устремился к двери, ведущей в залу. Под руку с дамой бальзаковского возраста шествовал Герхард, чинно раскланиваясь с гостями. Увидел Евгению, что-то сказал спутнице. Алексей Батраков пытался задержать его изъявлениями восторга, но любимый мужчина вовсе не заметил ученика, пройдя сквозь него, как сквозь стену.
– Здравствуй, Дженни. Познакомься с доброй «самаритянкой», Еленой. Она интересуется моими трудами и готова субсидировать новые разработки.
Елена протянула руку. Женя сделала вид, что не заметила, и окликнула Наталью, которая тут же подбежала. Перед глазами Евгении отчетливо предстала рубрика Натали с ярким заголовком: «Изобретатель бросает гражданскую жену ради новой пассии» или «Изобретатель в роли альфонса».
– Герхард, красавчик! Ужасно рада видеть! А это Эдд, мой бойфренд.
Мужчины обменялись рукопожатиями. Между ними завязалась беседа, обычная светская болтовня малознакомых людей. Женя исподтишка рассматривала знакомую Герхарда. Ей было лет сорок, и паутинные лапки возле глаз кричали о возрасте. Впрочем, это вовсе не портило красивого лица, наоборот, придавало изысканность и утонченность, некую сдержанность, свойственную настоящей леди. Пышная фигура и стройные ноги заставили маленькое сердечко Жени колотиться от ревности.
Мужская половина гостей с нескрываемым восхищением оглядывала даму, завидуя Герхарду. Подвыпивший банкир, недавний собеседник, подхватил хозяина дома под руку, громко зовя официанта. Натали испытующе смотрела на подругу. Та отвела глаза.
Банкир тем временем усиленно старался напоить Герхарда и Елену.
– Штрафную, ещё штрафную!
Разделились по тройкам: Дженни, Натали, Эдуард и Герхард, Елена, банкир.
Натали сказала:
– А Елена хороша!
– Старуха! – отпарировала юная ревнивица. – Лет через двадцать от нее останутся рожки да ножки. Рога и копыта.
– Через двадцать лет, милочка, будешь такой как она сейчас. Так что не ревнуй понапрасну. Для Герхарда это денежный мешок, что бы ты себе не выдумывала.
– На её стороне красота, зато на моей – молодость. С чего бы ревновать к старухе?
– Ты тоже не дурнушка. Твоя красота юная, не испорченная косметикой, её – зрелая, стремящаяся продлить былое очарование с помощью доступных средств. Время свое возьмет.
– Герхард не приведёт в дом любовницу.
– Это неразумно, – подтвердил Эдуард, до сих пор, хранивший молчание. Дженни подавила вздох: «Скорее бы прием закончился» и посмотрела на часы. Шел третий час ночи. Жена увезла пьяного в стельку банкира, домой, и вниманием Герхарда ненадолго завладел Алексей. Но учитель быстро охладил пыл ученика, сказав, что по пятницам (хотя уже началась суббота) наука отдыхает.
Гости потихоньку расходились. Около трех Герхард вызвал такси и отправил Елену в гостиницу. Натали с Эдуардом ушли последними. Герхард и Дженни остались одни. Герхард сиял:
– Наконец, я дома со своей Дженни.
– Кто она?
В ответ Герхард притянул возлюбленную к себе:
– Милая дурочка.
Зарылся носом в её волосах, жадно вдыхая запах.
– Будто в стоге сена с любимой. Опять шестнадцать, я прыщавый мальчишка с амбициями. Дженни, Женечка.
Мурашки пробежали по телу к ногам, внизу живота сладко заныло. Возлюбленный покрыл её личико короткими нежными поцелуями, и поймал губами приоткрытый рот. Она застонала, почувствовав жадный язык мужа. Естество жаждало плоти. Тесно прижавшись к его бедрам, Дженни ощутила насколько сильно желание Герхарда и потянула молнию на брюках. Теплая ладонь мужчины откинула юбку и поднималась по ногам к горячему гнездышку. Дженни плыла. Его пальцы погрузились в сочную мякоть. Стон удовольствия вырвался из груди:
– Войди в меня! Я хочу…
Любимый пригвоздил Дженни к стене, она обхватила ногами мужские бедра, подстраиваясь под ритмичные движения. Наслаждение излилось из женского естества, она не узнавала звуков своего голоса, идущего изнутри, из живота.
Герхард уронил голову на плечо Дженни, обессилев, но быстро пришел в себя и отстранился. Девушка села на пол и запрокинув лицо, посмотрела в глаза любимого. Они были черны и пусты, подобно ночи.
– Спасибо, – вдруг сказал мужчина.
– За что?
– Ты долго ждала беспутного изобретателя: целых четыре месяца.
– Я просто не живу это время. Всем существом жду милого принца, когда, наконец, явится и разбудит от векового сна.
– Но нельзя же так.
– Для меня невозможно иначе. Ты великий ученый, рядом должен быть преданный человек.
– Значит, доверяешь?
– Горю от ревности. Кто такая Елена? Что надо? Она – красавица. Говори, как равнодушен к другим, что безразлична красота Елены. Где встретил эту женщину?
– Майями, – задумчиво уронил, присаживаясь на корточки.
Женя поднялась на дрожащие ноги, ошеломленно пытаясь вспомнить:
– Но мы не были там.
– По приглашению. Ты сама передала письмо до отъезда.
– Значит, приглашение. А я думала, работаешь на Евгении.
– Я работал на Евгении. Потом заехал к Елене.
– К Елене? Так говорят о подругах.
– С ума сведешь ревностью. Думал о тебе каждый день, тосковал.
– И проводил время с Еленой.
Герхард выпрямился:
– Хочешь отравить радость встречи? Иду пить в бар.
Дженни схватила любимого за руку:
– Прости. Я сошла с ума. Но почему?
– Продолжается.
Высвободил руку, и ушел из дому, сердито хлопнув дверью.
– Ревнивая идиотка! Добилась? Разве можно так доставать мужчину? – Евгения, досадуя, выдернула несколько волосинок с макушки.