Старший брат
– Олег! – голос мамы звенел от негодования. – Олег, сколько можно говорить, котёнок не игрушка? Тебе что, два года, простых вещей не понимать!
Услышав крик, девчушка выбежала на террасу. Перегнувшись через витые перила, мама обращалась к тупо ухмыляющемуся подростку. Снизу доносился писк.
– Мишка! – девочка помчалась выручать питомца.
Брат стоял на коленях возле куста сирени. В его руках извивался чёрный пушистый комочек.
– Что ты делаешь? Отдай моего Мишку! – младшая сестрёнка заплакала.
Олег протянул котёнка, и она прижала трепещущее тельце к груди. Слава богу, котик был жив, но очень испуган. Брат смотрел на подошедшую мать.
– Смотри, отцу пожалуюсь.
– Я ничего не сделал. Просто поиграл. Разве нельзя просто поиграть?
– Мишка мой кот. Заведи своего и играй, – девочка надула губы.
– Шестнадцатый год пошёл. Пора задуматься о чем-то полезном, а не котят мучить, – сказала мама.
Олег пожал плечами.
Это был рослый парень, не по годам развитый физически. К тому же старше сестры на десять лет. Мама относилась к Олегу с чувством досады, считая оболтусом и недорослем, тем не менее, любила слепо, и Жене казалось, незаслуженно. Сестрёнка побаивалась брата, он вечно насмехался, дразнил, и не упускал момента, чтобы пребольно ущипнуть, пока родители не видят. За что бывал строго наказан. Папа считал сына трудным подростком и маленькая Женя слышала, как он говорит маме, что Олег отбился от рук и того гляди пойдет не по той дорожке. А по какой, малышка не знала.
Мама ожидала раннего возвращения отца со службы; как-никак дочери шесть лет. А это означало приближение взрослой жизни ещё на год.
Пирог с палтусом стоял на столе, готовый мгновенно оказаться в духовке. Несколько разновидностей салатов, украшенные экзотическими цветами из морковки, свеклы и огурцов, пестрели в тонких фарфоровых салатниках на белоснежной скатерти. А на плите издавало соблазнительный аромат жаркое из оленины. Казалось, прибудет большое количество гостей. Однако, кроме отца никого не ждали.
По случаю праздника девочке прикололи гигантский сиреневый бант на макушку, и одели в белое с сиреневыми манжетами платье. Отец появился на пороге с большущей коробкой:
– А это для принцессы! Для самой любимой девочки в мире!
Женя повисла на его шее.
Огромная кукла, умеющая ходить и говорить слова «мама, кушать, дай, гулять». Магнитофончик внутри игрушки записывал новые слова, что давало возможность обучать куклу словно ребенка. Девочка давно мечтала о ней, и теперь визжала от радости.
Папа умылся, переоделся, уселись за стол. Олег поел на удивление быстро и, получив разрешение мамы, умчался в сад. Имениннице не терпелось поиграть с новой игрушкой в дочки-матери, а также похвастаться ближайшей подружке подарком.
– Мама, – сказала девочка, – можно, позову в гости Лину?
– Можно, но не сегодня.
– Почему в День Рождения дочке не позвать подружку? – спросил папа. – Дорогая, делай, что хочешь.
Мама пожала плечами, и, приняв сей жест за согласие, девочка убежала звонить подружке в холл, где находился телефонный аппарат. Лина, аппетитная толстушка, сверстница, не заставила себя уговаривать, и, получив разрешение, скоро пришла. Женя потащила её в детскую. Увидев куклу, Лина пискнула от восторга. Женя гордо подняла нос.
– Мне купят ещё лучше! – похвасталась Алина.
– Лучше не бывает! А потом твоему папе денег не хватит. Знаешь, сколько такая кукла стоит?
– А ты знаешь?
– Папа сказал, что миллион рублей! Вот.
– И врёшь! Игрушка не может стоить миллион. Врушка и задавака!
– Ты завидуешь, потому, что у тебя никогда не будет такой куклы. Вы бедные, а твой отец нищий. Вот! – Женя высунула язык.
– Ага! Только папе вчера предложили работу за миллион. Мы будем богаче всех теперь! – Лина состроила нос, приложив растопыренные веером пальцы к самому кончику.
Женя толкнула Лину в грудь так, что гостья чудом устояла на ногах.
– Ах, так?
Подружка вцепилась имениннице в волосы. Та взвизгнула и стала звать папу.
Отец появился на пороге, и Лина отпустила.
– Девочки, что за ссора? Не хотите играть мирно, Лина уйдет домой.
Лина всхлипнула.
– Только сначала угости подружку пирогом и тортом. Да, извинись перед гостьей.
Женя надулась и запыхтела. Ещё чего?
– Полно. Так не годится. Надо быть приветливой. Помиритесь, ну! – отец взял дочку за руку и подтянул к подруге. – Теперь обнимитесь и поцелуйте друг дружку. Вот так! Евгения, где Мишка? Поиграйте с котёнком.
Чмокнув дочь в щёку, отец вышел из детской. Злость улетучилась, Лина тоже забыла о недавней ссоре.
– Женя, покажи Мишку. Он вырос?
– Конечно. Маленькие котята растут каждый день. Бежим!
Взявшись за руки, помчались в гостиную, где родители праздновали шестилетие дочери.
– Доча, вам столик накрыт в уголочке.
Только сейчас девочки заметила низкий столик, на котором стояли соки и лимонады, фрукты и конфеты, кусочки любимого пирога с корицей и профитроли. Лина жадно смотрела на лакомства, и Женя сглотнула слюну. Не сговариваясь, подружки уселись за стол. Потом убежали играть с новой куклой. Время пролетело незаметно, и только мама в самый разгар веселья открыла дверь детской:
– Лина, за тобой пришел отец! Домой!
– Мама! – заныла Женя, – Скажи ему, пусть Лина ещё побудет, на самом интересном… ну почему?
– Милое дело! Девятый час. Спать пора!
Подружка нехотя простилась, обещав завтра продолжить игру.
Женя, с разрешения мамы проводила Лину до порога и помахала рукой.
– Чистить зубы и спать!
Подчинилась, проворчав, что вовсе не уснет, что ещё рано и уже шесть лет, она взрослая. Тем не менее, едва коснулась головой подушки, провалилась в сон, где продолжила игру с Линой, а говорящий Мишка просил:
– Дайте и мне куклу подержать, – при этом тянул широкие лапы с растопыренными когтями.
– Негодяй, урод, как ты объяснишь сестрёнке? – голос отца доносился откуда-то снизу, и был еле слышен. Брат взвизгивал и что-то отвечал.
Женя вскочила с ощущением надвигающейся беды. Мамы дома не было, верно ушла с утра по делам дамского общества, в котором активно работала.
Голоса доносились из гаража. Бегом спустилась и тихо приоткрыла дверь в холодное помещение. Отец держал одной рукой брата за шею, в другой руке болтался подобно тряпке котенок Мишка, которым папа тыкал Олегу в лицо. Брат мямлил, размазывая сопли по щекам. Женя притаилась, испытывая отчетливый страх перед неведомой угрозой.
– Садист, маньяк! Я удавлю тебя! – Папа откинул Мишку, и начал бить Олега по щекам ладонью. Брат завопил:
– Мама! Мама!
– Мать не поможет убийце!
– Я не виноват, это Серега, это всё Серёга!
– Ты мой сын, и заплатишь за преступление!
Олег хватал отца за руки, но тот был непреклонен. Тумаки так и сыпались на парня: по спине, по груди. Не выдержав, Женя громко заплакала. Отец обернулся и, увидев дочь, отпустил Олега.
– Милая, не плачь, мы возьмем другого котёнка! Утри слёзки. Пойдем, пойдем.
Взяв на руки, папа понёс дочку в дом.
– Мишка! что с моим Мишкой? Он умер?
– С чего ты взяла глупенькая? Просто котёнок убежал в лес, ему там лучше.
– Неправда, я видела кровь. Что ты сделал с моим Мишкой?
– Ну вот, ещё не хватало! Разве папа сделает любимой доченьке плохо?
– Это Олег, он ненавидит Мишку! Где мой котенок? Я хочу видеть своего Мишку, – рыдания сбивали вдох, и нижняя губа судорожно дёргалась.
– Родная, не плачь, мы возьмем ещё лучше, самого красивого котика. Купим, какой понравится.
– Я Мишку люблю! Умру без него!
Руки отца подрагивали, казалось, он едва сдерживал слезы. Девочка навсегда запомнила его бледное несчастное лицо.
– Доченька, доченька, что говоришь? Папа не переживёт, если с тобой случится беда.
– Выгони Олега! Я не хочу такого брата! Пусть будет как у Лины! Сашка любит её, защищает. А Олег щиплет пребольно!
– Я ему руки обломаю!
– Обломай!
– А мама? Олег и её сын. Она любит его. Ты хочешь, чтобы мама умерла?
– Я маме всё скажу про Олега, и она разлюбит.
– Доченька, тебе шесть лет, разве ты маленькая? Давай не расстраивать мамочку. Она не должна знать, что её сын жестокий и глупый.
– Нет, пусть знает!
– Ладно, ладно, только успокойся, милая.
– Зачем ты унес меня в дом? Мишка остался лежать в гараже, я видела. Ему плохо. Дай Мишку! – Женя забилась в детской безутешной истерике.
Напрасно отец уговаривал, она хотела видеть котёнка, во что бы то ни стало.
Маленькое тельце погибшего котёнка – первое столкновение с жестокостью мира. Нет, она не могла смириться с тем, что смерть может оказаться у порога в любой час. Отец взял дочь на руки и стал убаюкивать. Всхлипывания затихали, наконец, она уснула, схватившись за сон как за соломинку. Думалось, что пробуждение всё исправит, подобно ночному кошмару, уходящему с рассветом. И действительно, когда проснулась, воспоминания были лёгкими, и напоминали утренний туман, хотя она не ощущала времени. Приоткрыв дверь, услышала голоса внизу: спокойный мамин и возмущенный папин. Изредка вклинивался голос Олега, плачущий и высокий. Реальность вылилась на маленькую девочку со всей безжалостностью. Но гибель котёнка сейчас не была связана с реальностью: Мишка, думалось, жив.
Родители замолчали как по команде. Красное лицо брата говорило о перенесённом наказании. Олег с ненавистью смотрел на сестру и отца. Мама обняла его и, легко подтолкнув, ласково произнесла:
– Ничего, дорогой, видишь, всё уладилось. Разве мама даст сына в обиду кому бы то ни было?
– Кто бы то ни было, надо понимать, твой муж, и, между прочим, тоже родитель. Или я стал врагом?
– Ты слишком строг с Олегом, жесток. А с Женькой сюсюкаешь, как с маленькой.
– Разве она взрослая, моя малышка? Сын старше на десять лет, должен защищать сестренку, а не обижать.
– Разные бывают братья. Вспомни свою семью.
– У меня нет брата.
– Ты забыл Алексея?
– У меня никогда не было брата.
Мама замолчала обескураженная и вышла следом за Олегом. Папа обнял меня:
– Хорошо поспала?
– Да. Сейчас вечер?
– Нет, дорогая, день.
– Папа, мне приснилось, что Олег убил Мишку?
– Да, милая. Котёнок ушел гулять с вечера и пока не вернулся. Не беспокойся, придёт.
– Что опять натворил Олег?
– Подрался с Сережкой.
– Сережка ведь маленький.
– За это ему и попало от меня.
– А мама?
– Ты знаешь, как слепо любит мама твоего брата.
– Ну и глупо!
– Согласен! Ты умница!
– Папа, почему Олег такой плохой?
– Ты умнеешь с возрастом, а он не хочет взрослеть, думает, всё сойдет с рук, пока мамочка прикрывает.
– Мама любит Олега больше, чем меня.
– Дочка, ты не права: и ты, и твой брат – вы наши дети, мои и мамины.
– Но ведь ты не любишь Олега.
– Почему? Люблю, конечно.
Почудилась фальшь в словах отца, и девочка внимательно посмотрела на своего кумира. То, как он выдержал взгляд (подчеркнуто честно и открыто) показало её правоту.
– Нет, не любишь.
Папа отвел глаза в сторону:
– Дорогая, тебе надо пообедать, и, может, пойдем Мишку искать? Ведь котёнок маленький, вдруг заблудится.
– А что на обед?
– Супчик с фрикадельками твой любимый и отварная треска с овощным пюре.
– Я хочу супа.
– Он ещё горячий.
Уписывала суп, а отец сидел напротив, и, подперев щёку рукой о чем-то сосредоточенно думал.
Наконец, отставила тарелку.
– Больше ничего не хочешь? – Папа встрепенулся.
– Я объелась. Пойдем искать котёнка.
Естественно они не могли найти Мишку, ведь котёнок был мертв, и, видимо пока спала, отец убрал остывшее тельце. Но Женя была слишком мала, чтобы разобраться во всём. Единственно возможным было то, во что девочка верила и чего желала. Смешиваясь, явь и мечты создавали некий сказочный симбиоз, в котором страшные фантазии обретали безжалостную реальность, а нежелательные жестокие события окружающего её детского мира обретали мифические черты. Неудивительно, что виденный труп убитого котенка, она вычеркнула из реального. Осталось неясное воспоминание, взятое из темноты снов, наводящих порой безотчетный ужас, но с рассветом бесследно уходящий, подобно утреннему туману.
Два голоса: басистый отца и тоненький девочки резали воздух то широкими ломтями, то прозрачными рассыпчатыми кусочками. Мишка всё не шел и после двух часов поисков вернулись домой. Женя ожидала, что котёнок уже прибежал, но, увы, его не было. Не вернулся он ни этим, ни следующим вечером. И каждый раз, придя домой с работы, папа терпеливо отправлялся с дочкой на поиски.
С наступлением осенних заморозков папа с дочкой звали котика все реже, а потом и вовсе перестали. Женя смирилась не с тем, что Мишка умер, а с тем, что его взяла другая девочка, девочка, у которой нет старшего брата, а может, вообще нет брата, как у папы. Здорово не иметь брата! Почему мама с папой не родили вторую девочку, вместе бы играли в куклы? Женя просила подарить большую черную овчарку, страшную клыкастую, верную хозяйке. Папа обещал поговорить с мамой. Время шло, Женя пошла в первый класс, где подружилась с девочками, и досуг с одноклассницами заменил многое. Почти не было свободного времени. Самую близкую подругу звали Сольвейг. Ее отец имел норвежские корни, вот и дочку назвал необычным именем. На День Рождения Сольвейг пригласила её и еще трёх девочек из класса к себе в гости, согласовав данное событие с родителями. Женя ещё никогда не праздновала вне дома, поэтому готовилась особенно тщательно. Так хотелось быть красивой, самой красивой на вечере. Тогда будут хвалить, восхищаться. Голова кружилась в желании успеха.
Папа одобрял капризы дочери, потакал им. Он тоже хотел гордиться дочкой. Но убеждал девочку в том, что самой красивой должна быть именинница. Скрепя сердце Женя признала доводы убедительными. Олег внимательно наблюдал за ними, и презрительная усмешка не сходила с губ подростка. Женя старалась не видеть злость, не обращать внимания на зависть, уродующую его правильные, точеные как у девушки черты.
Так отучилась первое полугодие. Начались зимние каникулы, которым предшествовал любимый праздник – Новый Год с нарядной ёлкой и Дедом Морозом. Отметки хорошие, без троек и она была счастлива. Даже поведение Олега не могло омрачить радости. Папа, казалось, радовался не меньше, мама же больше времени уделяла Олегу, чем Жене с отцом. Она постоянно выручала брата из неприятностей, как девочка поняла из разговоров с отцом. Какие именно неприятности случались с Олегом – от неё тщательно скрывали. Однако, Женя росла не в вакууме, и подружки порою знали больше из разговоров своих родителей, о чем охотно с ней делились. Так она услышала, что Олег подстерегал и безжалостно расправлялся с кошками. Через некоторое время перекинулся на небольших собачек. В дом стали приходить люди, которые видели брата возле места преступления, и мама отчаянно выкручивалась, нагло и беспардонно обвиняя во всех грехах хозяев животных. Однажды, в самый канун следующего Нового Года, Олега поймали на месте преступления: он резал отчаянно вопящую кошку, кровь лилась рекой. Его товарищ убежал, а брата без лишних сантиментов потащили в полицейский участок и составили протокол. Олегу было семнадцать.
Отец уплатил большой штраф и брата отпустили. Люди стали обходить дом стороной. Отчуждение коснулось и Жени. Бывшие подруги отвернулись, и девочка осталась одна. Надежды на веселый школьный карнавал рухнули, она распростилась с мечтой встретить Новогодний праздник шумно и беззаботно. Родители, заглаживая вину, нарядили шикарную елку, отец пригласил Деда Мороза в дом. Девочка очень жалела папу и изо всех сил старалась делать вид, что всем довольна. И именно в ночь на Новый год разразился огромный скандал между папой и мамой. И причиной, конечно же, послужил Олег, которого отец не простил. Все сидели за столом, отчаянно изображая беззаботность и веселье, и смеялись над шуточками краснолицего Деда Мороза, который что-то очень часто подходил к столу и опрокидывал рюмку-другую в рот. Женя уже знала в свои семь лет, что дедов морозов в природе не бывает, но любила получать подарки, поэтому радовалась, как маленькая. Брат явно скучал, но теперь находился в постоянной опеке папы и мамы. Олега тяготило такое внимание к своей персоне, и он, развлекая сам себя, ковырял вилкой конец скатерти. Дед Мороз напился допьяна и городил чушь. Отец повел его наверх проспаться. Мама подсела к брату, и они начали шептаться. Тут вошел отец:
– Вы похожи на заговорщиков, – молвил он.
– Олегу скучно, ведь теперь он в заточении.
– Ой, ой! бедный невинный мученик! Мамочка, подотри мальчику сопельки! – кривлялся отец.
– Знаешь, я подозреваю, что ты предал брата не из-за него. Проблемы на самом деле у тебя.
– Угу. Я вешаю кошек, издеваюсь над собаками и всему этому научил сыночка.
– А в кого он, по-твоему? Это ведь у тебя брат Алексей маньяк-убийца.
– Да нет у меня брата! – папа умоляюще смотрел на маму, едва заметно кивая на дочку, чтобы оградить от беды.
– Какие у сына гены? У мальчика переходный возраст и вместо понимания отца, он получает ненависть. У Олега нет отца, как у тебя нет брата. Отказаться легче всего, а вот поддержать…
– За что ненавидишь? В то время, как сюсюкаешь со своим выродком, я целиком и полностью воспитываю твою дочь.
– Вот-вот – мой выродок! И зачем только вышла за такого чурбана. Теперь пожинаю плоды. Предупреждала мама, царство ей небесное, так нет же, засвербило… А наследственность не скроешь! Признавайся, кто ещё в твоем проклятом роду душегуб? Дед, бабка? Ну, говори!
– Дед Дракула! – отец нарочито зловеще расхохотался, – И сэр доктор Франкенштейн! Довольна? Угораздил же бог жениться на идиотке! Хотелось бабу под бок, знал бы, холостяком остался.
– Ах так! И остался бы, невелика радость постель делить с импотентом.
– Ты от импотента двоих детей родила? Значит, не мои? Поэтому и сын твой в проезжего молодца-маньяка. А не сплю с тобой теперь, потому как ты антисексуальна. Поясняю для дуры, что не хочу тебя более. Пожалуй, разведусь, идиотка!
– Что? – голос мамы сошёл на визг, и она набросилась на отца с кулаками.
Женя громко заплакала. Папа бросился к дочке и, взяв в охапку, выбежал на террасу.
– Папа, мне страшно! Что-то будет? Мама уйдет от нас?
– Это мы уйдем от неё.
– Я люблю маму. Почему она меня не любит. Чем Олег лучше?
– Не знаю. Но я ведь твой, только твой папа. Нам никто не нужен. Пока я жив, у тебя будет всё, что пожелаешь!
– А большую зубастую собаку?
– На днях поедем и выберем. Самую грозную и самую верную!
– Обещаешь?
– Клянусь! Замерзла?
– Да.
– Пойдем в дом.
Девочка замотала головой: хотелось ещё побыть наедине с папой. Теперь, когда мама разлюбила, в душе поселился страх потери единственного близкого и родного – отца. Отныне Женя будет испытывать сиротский холод всегда, когда его не будет рядом, даже если просто уйдет на работу.
– Папа? – робко спросила дочка, – сможешь взять меня с собой на работу? Буду сидеть тихо, как мышка.
– Милая, – отец прижал её к себе и заглянул в глаза, – прости, не могу, не положено, – он чуть не плакал.
– А как я?
– Никого не бойся.
– Ты всегда будешь возвращаться?
– Пока жив. Клянусь!
Ребёнка качнуло при мысли, что отец может умереть. Тогда его не будет вообще! Как уложить такую мысль в детской головке. Котёнок Мишка. Но он есть где-то у другой хорошей девочки. Папа умрёт и тоже будет папой для другой хорошей девочки. Женя спросила об этом у отца.
– Когда умру, буду на небесах!
– Там есть девочки? Ведь если там есть папы, то есть и дочки.
– Нет, милая, на небесах буду жить один.
– Подождёшь, когда приду к тебе? Да ведь?
– Да. Только, если не будешь спешить. Я очень люблю ждать, просто обожаю. Тогда можно мечтать о встрече, считать минутки, часы и дни.
Девочка обняла папу за шею: прекрасный, сильный, добрый! Как любит такую некрасивую, что даже мама… Слезы хлынули из глаз. Отец покачал дочку как маленькую.
– Успокойся, тебе не идут опухшие глаза и красный нос.
– Все равно. Мама не любит, потому что я урод?
– Ты красавица! И мама любит тебя, просто она жалеет Олега, ведь тот болен.
– Болен? – Искренне удивилась Женя. Олег был здоров, как бык. Он сроду не болел. Разве, что однажды съел что-то. Тогда вырвало и всё.
– Конечно. Здоровый человек станет мучить собак?
– Не знаю.
– Доча, у него не так с мозгами. Он болен головой.
– Соль и Дашутка сказали Олег сумасшедший. Так?
– Не думаю. Но лечить надо. Теперь идём в дом!
– Папа, оденемся теплее и прогуляемся?
– Хорошо, кроха.
Они бродили по нарядным улицам городка, любовались разряженными елками и сверкающими гирляндами. В утренний ранний час Нового Года безлюдье окутывало папу с дочкой. Жители крепко спали в теплых постелях, и призраки счастливого будущего нашёптывали им на ухо сладкие обещания. Девочка уже не верила в чудеса этой ночи и за каждым поворотом видела маньяков-убийц из телевизионных новостей, у всех были лица брата. Рука отца сжимала детскую ручонку крепко и надёжно, тем не менее, страх кружил рядом, нащупывая лазейку в хрупкой обороне семилетнего ребёнка.
Вернулись домой подгоняемые утренним крепким морозцем, и Женя сразу забралась под одеяло. Морфей обнял и защитил ребёнка от действительности.
В ту новогоднюю ночь кончилось безоблачное детское счастье. Казалось, мать с отцом находили особое удовольствие в ненависти друг к другу. Каждый вечер детская подушка была мокрой от слёз. Женя молилась незнакомому богу без надежды на чудо. Олег ходил гоголем и открыто насмехался. Они постоянно шептались с мамой, и как папа говорил, были в тайном сговоре.
Шли зимние каникулы, но девочки не дружили с Женей из-за брата, и было тоскливо, особенно днями, когда папа уходил на службу. В один солнечный морозный денёк папа торжественно объявил, что присмотрел в приюте отличного друга.
– Ты, верно, уже отчаялась?
– Я ждала. Каков он?
– Увидишь, – папа таинственно улыбнулся и подмигнул.
В субботний день отправились в приют. Женя очень волновалась, что не понравится новому товарищу. Папа положил в мешочек ароматную косточку, купленную в зоомагазине. Ещё выбрали накануне красивый ошейник из натуральной коричневой кожи с блестящими металлическими заклепками, разноцветные миски и поднос-подставку.
Собаки, большие и мелкие, с надеждой взирали на посетителей: каждая хотела обрести дом. Многим не повезло с прежними хозяевами, но это не отняло у большинства доверия к человеку. Наконец, отец остановился возле немецкой овчарки и посмотрел на дочку:
– Ну, как? Хорош! Верно?
– Да…
– Ответ звучит неубедительно.
Девочка во все глаза смотрела на собаку в соседней клетке, и папа перехватил её взгляд:
– Не знал, что тебе нравятся доберманы.
Пес приветливо махнул хвостом.
– Папа, я хочу его.
Умные глаза животного покоряли. Отец кивнул:
– Хороший выбор. Да и пёс хочет к тебе.
Так взяли Верного. Кличка простая, избитая, но казалось, она отражает главную черту будущего характера собаки. Верный сразу невзлюбил Олега, чем заслужил ненависть мамы. Олег делал вид, что ничего не имеет против пса, но красивые губы становились тоньше, а в глазах пылала дикая злоба. Женя с отцом водили Верного к дрессировщику, и пес быстро усвоил основное правило: не брать лакомство из чужих рук, в том числе Олега. Теперь была уверенность, что брат не отравит четвероногого товарища. Верный сопровождал Женю всюду, и отчасти дружба с животным заменила подруг. Шло время, а отношения отца с матерью лучше не становились. Наконец, отец объявил, что устал жить в атмосфере ненависти, поэтому подает на развод. Мама устроила истерику. Она кричала, била посуду, даже пригрозила, что покончит с собой. Папа был неумолим:
– Дети не могут жить в аду. Ты отрицаешь всё, что связано со мной и дочерью. Можно подумать, не ты родила Женьку.
– Я защищаю сына, которого никто не понимает.
– Тогда покажи его психотерапевту.
– Покажу, если перестанешь грозить разводом.
– Одно не исключает другого. Меня достала жизнь с ведьмой. Что стало с девушкой, которую любил?
– Только и можешь травить мальчика собаками. Зверюга готова сожрать сына. Не удивлюсь, если завтра псина покусает Олежку. Тогда собственными руками расправлюсь с бешеным животным.
– Тебе тоже необходима помощь психиатра. Милая, ты не заметила, как спятила. Как говорится, с кем поведёшься…
– Идиот! Брат маньяка! Пожалеешь, и это случится совсем скоро… – правильные черты маминого лица исказила злая гримаса.
Женя испугалась за отца:
– Папа, не надо, не ругайся с мамой!
– И то верно. Толку никакого, а настроение испортишь на месяц. Эта женщина не может взять в толк, что сына потеряла из-за своей тупости, а дочь слишком мала и нуждается в материнской любви и защите. Я давно бы запер великовозрастного садиста в клинике. Олег ещё доставит кучу дерьма всем нам, да и не только. Жена, – он презрительно хмыкнул, – только чья ты сатана?
– И разводись. Мы с Олегом обуем тебя по полной. Да и Женьку не получишь, закатай губу.
– Ну, ну…
Женя взяла папу за руку, и он безропотно пошёл следом. Почему мама с папой враждовали, и как они жили бы, будь Олег совершенно другим мальчиком? До сих пор можно думать и гадать, но ответа не найти. Скорее всего, родители не догадывались, что давно разделили между собой детей потому, что не было у них той искры, без которой совместная жизнь при данных обстоятельствах превращается в общий кошмар. Мама была права в том, что только близость отца к сыну могла отвратить, казалось неизбежное. Ненавидящий своего брата Алексея, отрёкшийся от него, папа не мог принять сына-садиста. В ту пору Жене было всего семь лет, а она уже полной ложкой черпала дёготь, в поисках меда. Одиночество, стыд за брата и родителей рано сформировали чувство ущербности. Девочка познала отчаяние и ночные кошмары, горькие слезы и отверженность, как если бы была прокаженной. Сестра желала брату смерти и не скрывала этого. Хватит для маленького существа, чтобы не вырасти вовсе?
Тем не менее, она росла и крепла, подобно упрямому сорняку в огороде деятельных крестьян. Вот уже исполнилось девять. Девочка научилась избегать встреч с братом: заслышав его шаги, пускалась бегом по лестнице, и закрывалась в своей комнате. Верный не отходил ни на шаг, и спал рядом с кроватью, оберегая. Отец так и не ушел из семьи: за несколько лет он осунулся и постарел, что дочери тогда казалось естественным, а ведь ему было чуть за сорок. Теперь он лишь устало огрызался в ответ на мамины упреки. Папа большую часть времени сидел, запершись в своей комнате, и даже дочь порою не могла расшевелить его. Взрослел и Олег, что отражалось на его юношеской внешности, ведь ему исполнилось девятнадцать. Он научился заметать следы, и теперь никто не мог обвинить его в издевательствах над животными.
Приближалась долгожданная пора летних каникул. Прошлым летом родители отправили Женю в летний лагерь, и она надеялась снова попасть туда. Жизнь вдали от родительских распрей и брата-садиста казалась сахаром. Появились новые подруги.
Папа обещал взять путёвку. Жалко оставлять Верного, но отцу тоже нужен преданный друг в отсутствие Жени. Круг интересов Олега скорее ограничивался собакой, нежели взрослым мужчиной, а именно отцом. Шестое чувство говорило, что в какой-то момент брату надоест мучить собак и кошек, что в поле его зрения неизбежно попадёт человек, и первым может стать отец.