Мороз на окнах рисует наши судьбы,
Наша музыка по переулкам вьюжит.
Ты не веришь, что существуют люди,
Я не верю, что нами кто-то дорожит.
Мороз закроет глаза и тихо улыбнётся,
Холодная вьюга превратится в вальс.
Тот, кто знает нас, тот нас и осудит,
Тот, кто не знает… Бог их не спас.
Закрыв глаза, ты – всея очевидность,
Закрыв тепло, я – мадам талый снег.
Мы глотаем чью-то мокрую лживость,
Уже без адской боли и всяких помех.
Ты не веришь, что существуют люди,
Я не верю, что нами кто-то дорожит.
Тот, кто знает нас, тот нас и осудит…
Исконно белый путь ещё не прожит.
Мороз на окнах рисует наши судьбы,
Метель снегом заправляет постель.
После того, как во всех вымерли люди,
Хочется Бога, тепла и белый цвет.
Безупречный мой город огней
Накрывает снежно-белая шаль.
Мы видим яркий свет фонарей
И идеальный по форме хрусталь.
Мы идём ушами ласкать тишину,
Мы идём ощущать тёплый свет.
Мы с тобой сумеем сделать весну,
Когда в парках воцаряется снег.
Будем у зимнего моря пить чай,
Смеяться, любить, танцевать.
А я когда-нибудь скажу невзначай,
Что у зимнего моря училась летать.
И вновь зажжётся свет фонарей,
Вспомним идеальной формы хрусталь,
Вернёмся в безупречный город огней,
Что когда-то накрывала белая шаль…
Вы – мой город. Призрачный и безлюдный.
Город с морской солью на старых цепях якорей.
В Вас, мой милый, в Вас не бывает сумбурно.
В Вас по жилам течёт кровь, что пришла из морей.
Вы храните тайну чьих-то, в Вас брошенных, писем.
Вы как будто случайно улыбнётесь мне в след.
В Вас, мой милый, с деревьев не слетают листья.
В Вас скорее дождаться дождя из ярких комет.
Вы – мой город. Большой и такой лучезарный.
Жгучее солнце в Вас греет всех даже зимой.
Вы, мой милый, не золотой, а нежно-янтарный.
Вы – мой город. До смеха чужой, до боли родной…