Семейное древо
У меня, а теперь и у моей дочки – бабушкины глаза пронзительной синевы. В горле стоят чужие песнопения, слов которых я не знаю, только бродит мотив волнами, щекочет. Я совершенно тем же маминым жестом прижимаю к себе русую голову своего ребенка. И роспись становится похожей – те же плавные линии, тот же завиток. Я всматриваюсь в старые, пожелтевшие фотографии, и вижу жесты, взгляды, повороты головы. Вижу в глазах те же мечты и разочарования, несмелые надежды и уверенность, стойкость и смиренность.
Я – не только я. Я – все, что было до меня и все, что будет после. Прорастает дерево, закрывая небо, и так хочется опрокинуться в это зелено-голубое, а теперь – и золотисто-осеннее, чтобы вспомнить и забыть. Как уходили на войну и как ждали. Как строили дом и собирали вещи для переезда. Как рожали детей и оплакивали ушедших. Тягучее, звенящее, взлетающее и укутывающее. Я – часть рода. Во мне – все имена и все слова, все песни и слезы, все средоточие мира.
Я чувствую ногами твердую опору, голову мою кружит от горьковатого ветра. А в сердце бьется, стучит, пульсирует время. Оно не уходит и не исчезает, оно остается в памяти и, как семейный оберег, передается дальше. Каждое утро из зеркала глядят на меня бабушкины глаза пронзительной синевы…