© Александр Борисович Ерунов, 2017
ISBN 978-5-4483-9034-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1. Харчевня «Старого Джекоба»
Доводилось ли вам когда-нибудь начинать свою жизнь сначала? Нет, конечно же, не в том смысле, чтобы вновь превратиться в розовощекого карапуза, лежащего в крохотной люльке, громко вопящего во всю глотку и постоянно пачкающего пеленки. Я веду речь о духовном понимании этих слов. Бывает же так, что один этап твоего жизненного пути внезапно заканчивается, полностью исчерпав себя, а плавного перехода в следующий почему-то не получается. Ты оказываешься на перепутье множества дорог и не знаешь, какую из них выбрать, в каком направлении тебя ждет громкий успех, а в каком в лучшем случае неудача, а то и вовсе полный провал.
Состояние это сродни тому, как если бы ты выпал за борт корабля и полетел в бездонную морскую пучину, оставляя там, на борту, все свои устоявшиеся привычки, прежних друзей и знакомых, усвоенные до мельчайших подробностей навыки прежней жизни, а главное такую милую сердцу стабильность и размеренность собственного бытия. Выплывишь ли ты или нет, это еще вопрос, но сам корабль уже уплыл далеко вперед, и возврата на его палубу для тебя нет.
Как вы уже, наверное, догадались, именно это и произошло со мной. Я, капитан императорской гвардии Даккерейского полка Йоран Йонсен, неожиданно, и в первую очередь для себя самого, оказался в отставке. Причем произошло это на самом пике моей круто восходящей вверх карьеры и отнюдь не в преклонном возрасте.
Нет-нет, не подумайте! Я вовсе не совершил какой-нибудь постыдный проступок, запятнавший своей низостью мою честь и вынудивший меня расстаться с воинской службой! Все оказалось гораздо банальней, проще и обидней для меня. У Его Величества императора Августина Третьего Лорена просто возникли некие финансовые затруднения, которые он предпочел решить за счет сокращения своей собственной армии. Наш полк был расформирован, а я, получив полный расчет и небольшие подъемные, остался без работы.
Не стану оспаривать саму необходимость принятого Его Величеством решения, хотя время для него, на мой взгляд, было выбрано нашим обожаемым монархом не самое удачное. Ситуация в империи была далека от безмятежного спокойствия. То и дело возникали беспорядки во всех его концах, да и на границах частенько случались конфликты, а иногда и весьма даже кровопролитные. Гораздо большее удивление у меня вызвало то, что его выбор пал именно на наш полк.
Даккерейцы всегда отличались отменной выучкой и храбростью. Их отправляли туда, где возникала смута, где совершались варварские набеги недружественных соседей и творились чудовищные в своей кровавости дела, туда, где возникала нужда в решительных действиях и беззаветной преданности короне. И даккерейцы всегда с честью выполняли свой воинский долг. Их конкретные имена возможно и не были широко известны каждому жителю империи, но благодаря этим безымянным солдатам сам полк заслужил в народе добрую славу и глубокое уважение. Без ложной скромности могу сказать, что даккерейцы были самым боеспособным полком во всей императорской гвардии. И вот эту-то проверенную в боях воинскую элиту Его Величество объявил более не нужной трону! Как хотите, но я этого не понимаю!
Возможно, кто-то из вас скажет, что я преувеличиваю заслуги даккерейцев, и что если расспросить воинов других полков, то они опишут их славную историю в не менее громких и пышных словах. Но вот что я вам скажу – вы поговорите с простыми людьми, населяющими окраины Лоренваля, и они честно расскажут о том, кто приходил к ним на помощь в трудную минуту, а кто лишь на бумаге числился воином.
На мой взгляд, здесь явно не обошлось без грязного интриганства, присущего столичной военной аристократии. Наш полк, как я уже сказал, постоянно направлялся в самые горячие точки империи, а в Лабрассе, нашей неувядающей столице, почти никогда не задерживался надолго. Мы не участвовали в пышных парадах, проводимых для ублажения Его Величества, не имели того столичного лоска, который был отличительной особенностью роты охраны императорского дворца. Мы просто честно делали свое дело, защищая Лоренваль от внешнего и внутреннего посягательства, но, как выяснилось, этого было слишком мало для того, чтобы занять прочное место в сердце монарха.
Те, кто всегда на виду, имели гораздо больше шансов доказать свою необходимость трону, чем несущие службу вдали от Лабрассы. У них были для этого все шансы: и, как я уже говорил, внешний лоск, и парадная выправка, и могущественные связи в окружении императора. Племенной конь ведь тоже ценится гораздо выше рабочей лошадки, хотя он мало приспособлен для того, чтобы пахать на нем землю.
Ну да бог с ним. Не буду больше утомлять вас своим нытьем. Как говорится, что ни делается – все к лучшему. Раз уж моя военная карьера не задалась, придется искать себе новое место в жизни. Мне ведь еще нет и тридцати, так что все дороги передо мной открыты.
Я пока не решил, стоит ли мне возвращаться домой в поместье Дробенхейм, принадлежащее моему отцу и старшему брату, или заняться каким-нибудь собственным делом. Скорее уж второе. Дома меня особо не ждут, прав на наследство согласно нашим законам я не имею, а быть наемным работником при своих же родичах мне, познавшему вкус хоть какой-то, но все же власти, было как-то не интересно. Поэтому я шел, куда глаза глядят, хотя, если уж говорить до конца честно, старался не слишком уклонялся в сторону от направления к Дробенхейму.
Уже заметно смеркалось, и мне стоило подумать о ночлеге. Я провел в пути почти целый день. Шел быстро, хотя ничто вроде бы не подгоняло меня вперед, так что отдохнуть мне совсем не помешало бы. Осень постепенно вступала в свои права. Листва, окрашенная золотом и багрянцем, бесшумно падала на землю, образуя под ногами шелестящий пестрый ковер. Днем пока еще было тепло, но вот по ночам уже частенько случались заморозки, а потому найти крышу над головой для меня было бы как нельзя кстати. Я уже давно посматривал по сторонам, в надежде найти хоть какие-то признаки жилья, и, наконец, всемогущие боги смилостивились надо мной. Примерно в миле впереди показался довольно крупное селение, обнесенное высоким бревенчатым частоколом, и я тут же машинально прибавил шагу.
Здесь, на севере, люди предпочитали жить большими общинами, поскольку места эти с давних пор считались глухими и опасными, так что от беды подальше лучше иметь под боком надежного соседа. Кого они опасались? Да мало ли лихого люда бродит по дорогам отдаленных от центра провинций и занимается разбоем?! Это только в окрестностях Лабрассы тишь, гладь да божья благодать, а здесь ведь не столица – север! Тут и люди другие, и орочьи банды наглее, и даже обычно трудолюбивые и добропорядочные гномы нет-нет, да и переступят черту дозволенного. Иногда, особенно по зиме, случалось, что вечно голодные тролли сбивались в стаи и выходили из лесных чащоб ближе к человеческому жилью. В таких случаях взаимовыручка и вовсе была жизненно необходима.
Судя по надписи на доске, приколоченной к врытому в землю столбу, деревня эта называлась Хагантана. Подойдя к массивным дубовым воротам, перекрывавшим въезд в селение, я постучал в них рукоятью меча. Некоторое время никто мне не отвечал, затем раздался противный скрип двери сторожки, и заспанный, недовольный голос сердито буркнул:
– Кого там еще нелегкая несет, на ночь глядя?!
– Меня зовут Йоран Йонсен. Я отставной капитан Даккерейского полка императорской гвардии. Хотел бы заночевать в вашем селении.
Дощатое оконце в створке ворот приоткрылось, и в нем появилась опухшая, заросшая клочковатой бородой физиономия сторожа.
– Не велика птица, – окинув меня оценивающим взглядом, сварливым тоном проворчал он. – Чего барабанишь, людей будоражишь, словно вельможа какой?! Не видишь, закрыто уже!
В который раз я убеждался в том, что, сменив военный мундир на гражданскую одежду, перестал быть представителем власти, вызывающим бесспорное уважение граждан Лоренваля. Попробовал бы этот сторож поговорить таким тоном со мной, капитаном Йораном Йонсеном, прежде! Да он не только распахнул бы ворота сразу, но еще и проводил меня лично до нужного места! А теперь, видите ли, не вельможа!
Увы, но такова наша жизнь! Пока ты в силе и при власти, со всех сторон тебе оказываются почет и уважение, но стоит утратить былое влияние, как на тебя сразу же начинают презрительно посматривать свысока. Так что, как это ни обидно, но мне приходилось привыкать к своему новому положению.
Однако столь недружелюбный прием ничуть не смутил меня. Я отлично знал эту породу людей, а также мне был известен верный способ завоевать их расположение. Порывшись в кармане, я достал пару медных монет и протянул их сторожу.
– Ладно, черт с тобой, – тут же смягчился он. – Погоди, сейчас открою.
Погрохотав засовами, он приоткрыл створку ворот.
– Заходи, солдат. Постоялый двор найдешь прямо по дороге, возле колодца.
Не мешкая, я проскользнул в щель между створками, вежливо поблагодарил сторожа и пошел в указанном направлении. За спиной вновь послышался грохот засовов, а затем шаркающие шаги и уже знакомый скрип двери. Доблестный страж ворот отправился досматривать свои сны, столь бесцеремонно прерванные мною.
Колодец, благодаря возвышавшемуся над ним журавлю, я увидел сразу, да и постоялый двор перепутать с каким-либо другим сооружением тоже было сложно. Он представлял собой большой бревенчатый двухэтажный дом, вдоль главного фасада которого расположилась деревянная галерея, огороженная резными перилами. Само по себе сооружение казалось не слишком замысловатым, но посеревшее от времени дерево и искусная работа резчика придавали ему некий своеобразный шарм старины.
Судя по всему, на первом этаже располагалась харчевня, а второй был отдан под комнаты для постояльцев и жилье хозяев. За окнами, часто изрешеченными переплетами, кое-где тускло горел свет, а из кухни доносился до одурения аппетитный запах жаркого. Надо сказать, что к тому времени уже совсем стемнело, а потому свет в окнах зазывно манил меня к себе, обещая на предстоящую ночь тепло и уют. Ну а аромат еды предвещал еще и отменный горячий ужин.
Я миновал несколько ступенек и потянул на себя дверь. Моему взору предстало просторное полутемное помещение, уставленное грубо сколоченными столами. За ними сидели человек пятнадцать посетителей и вели неторопливую беседу. Скорее всего, большинство из них было местными жителями, и постоялый двор являл собой средоточие всей светской жизни мужской половины этого сельского захолустья.
Из тех, кто явно не принадлежал к обитателям Хагантаны, можно было выделить только огромного роста мужчину, одетого в белый плащ рыцарей ордена эонитов с рубинового цвета восьмиконечной звездой, вышитой на спине. Он сидел за отдельным столиком с юношей, а скорее даже мальчиком, которому на вид было лет пятнадцать. Возможно, мальчик был сыном рыцаря или каким-то близким родственником, но никак уж не слугой или оруженосцем. Одет он был так, как подобает юному отпрыску знатной фамилии – богато и по последней столичной моде.
Об этом ордене я знал не много. Каких-либо значимых воинских подвигов на счету эонитов не числилось, а все другие стороны их жизни меня мало интересовали. Появились они в империи лет десять тому назад, но как говорят некоторые знатоки, история ордена на самом деле насчитывала уже не одно столетие, и, несмотря на малую известность, он был несметно богат. В основном эониты занимались просветительской деятельностью, собирая под свои знамена всех тех, кто имел неодолимую тягу к знаниям.
Почему они выбрали для своих целей форму рыцарского ордена, для меня, честно говоря, оставалось загадкой, но в том, что сидевший за столом их представитель является именно воином, а не каким-нибудь книжным червем, посвятившем себя научным изысканиям, сомневаться не приходилось.
Появление незнакомца не осталось незамеченным, и полтора десятка пар любопытных глаз тут же изучающее уставились на меня. Поприветствовав всю честную компанию, я не спеша прошел к стойке, за которой, надо полагать, величественно восседал сам владелец этого заведения.
– Вечер Вам добрый, почтенный хозяин, – обратился я к нему. – Могу ли я снять у Вас комнату на денек-другой?
– Отчего же нет, – солидно ответил тот. – Комнат у меня в достатке, да и народу в это время года не так много.
– Прекрасно! – улыбнулся я. – А перекусить что-нибудь найдется? Да и выпить кружечку-другую эля я, если честно, тоже не отказался бы!
– Деньги имеются, так почему бы нет?
– Ну, за этим дело не станет.
Я достал два серебряных флорина и протянул их хозяину. За ночлег и ужин это была более чем приличная плата.
– Вот и славно, – кивнул головой хозяин и, протянув мне руку, представился: – Джекоб Гарвидж, владелец этого заведения. Наши оболтусы называют меня Старый Джекоб, а некоторые просто стариной Джеком.
– Йоран Йонсен, – ответил я. – Отставной капитан Даккерейского полка.
– А, как же! Слышал! – кивнул старина Джек. – Не слишком-то красиво с вами поступили. Даккерейцев уважали все порядочные люди Лоренваля, а вот бандиты и всякого рода разбойники сильно побаивались.
– Что поделаешь, – печально вздохнул я. – На все воля Его Величества.
– Что же, Йоран, идем, я покажу тебе твою комнату. Бросишь там свои вещички, а потом спускайся вниз. Что-нибудь соображу тебе на ужин.
Старина Джек произвел на меня приятное впечатление. Это был крупный мужчина лет пятидесяти-шестидесяти с солидным брюшком, заметно нависающим над поясом. Лицо у него было круглое, с пышными усами и добродушной улыбкой под ними, волосы седые и коротко остриженные.
Несмотря на то, что в Хагантане Гарвидж наверняка был самым состоятельным человеком, держался он просто, ничем не показывая своего превосходства над остальными. То, что хозяин первым представился мне, тоже говорило в его пользу. Да и сама харчевня выглядела чистенькой и весьма уютной. Скорее всего, семейство Гарвиджей владело этим постоялым двором не одно поколение, и каждая мелочь из хозяйственной утвари занимала свое, годами узаконенное место.
Мы поднялись на второй этаж, и старина Джек, порывшись в связке ключей, открыл мне дверь в небольшую комнату. Обстановка в ней была довольно скромная: топчан на козлах с набитым сеном тюфяком на нем, небольшая подушка и грубое шерстяное одеяло. Рядом с топчаном стоял высокий сундук, в который можно было сложить свои пожитки. Он же, по всей видимости, служил и столом. Из мебели имелась еще табуретка, а в углу возле двери висел медный рукомойник с деревянной бадьей под ним.
– Вот, владей! – скептически усмехнулся старина Джек. – На два дня все это богатство поступает в твое полное распоряжение!
– Шикарно! – в тон ему ответил я. – Ну, прямо императорский дворец!
– Дворец не дворец, а комната теплая, – улыбнулся Гарвидж. – Прямо под ней находится кухня, так что ночью уж точно не замерзнешь.
Он собрался уже уходить, но тут, неожиданно вспомнив правила хорошего тона, задал вопрос:
– Да, я ведь даже не спросил, может быть, ты хочешь, чтобы ужин тебе принесли сюда?
– Нет, лучше уж внизу, – ответил я. – Там хоть поговорить с кем-нибудь можно будет. А то за время пути я уже успел истосковаться по дружескому общению.
– Вот и славно! – обрадовался старина Джек. – А то завсегдатаи мои между собой все темы уже давно перетерли, так что им каждый новый человек, как подарок к празднику.
Напевая себе под нос какую-то незамысловатую песенку, Гарвидж вышел из комнаты. Я открыл сундук, бросил туда свою котомку и меч, после чего присел на тюфяк. Здесь действительно было тепло, можно даже сказать жарко, поэтому плащ я тоже снял и отправил его вслед за остальными пожитками. После нескольких дней, проведенных под открытым небом, даже такое убогое жилище показалось мне настоящим раем, и невольно подумалось, что неплохо бы задержаться здесь подольше, чем на пару дней. А что?! Местечко тихое, хозяин доброжелательный! Торопиться-то мне все равно некуда!
Посидев минут пять, я вышел в общий зал. Мне действительно хотелось скрасить этот вечер задушевной беседой, порасспросить о здешних местах, может быть получить какую-нибудь полезную для себя информацию, ну и порадовать местную публику свежими новостями, конечно, тоже. Рассказчиком я был неплохим, да и за годы службы занятных историй со мной произошло тоже немало.
За то время, пока я отсутствовал, внизу ничего не изменилось. Старина Джек занял свое законное место за стойкой, посетители не спеша потягивали эль, некоторые из них пыхтели короткими трубками, выпуская изо рта клубы вонючего дыма местного самосада. Я подошел к хозяину, и он, кивнув мне, предложил занять место за любым понравившимся столом. Мой выбор пал на тот, где было больше всего народу. По собственному опыту я знал, что там собирается самая общительная и разговорчивая публика.
– Присаживайся! – поприветствовал меня один из завсегдатаев. – Откуда путь держишь и куда?
Я представился и присел за общий стол. Беседа завязалась быстро и проходила весьма непринужденно. Мои рассказы о жизни Даккерейского полка пользовались большим успехом. Я заметил, что к ним прислушиваются не только мои соседи по столику, но и все прочие посетители харчевни, не исключая рыцаря-эонита и его юного спутника. Мальчик вообще смотрел на меня, не отрывая глаз, словно боялся пропустить хотя бы одно сказанное мной слово.
Пока шел разговор, в харчевню вошли трое развязных парней и вызывающе окинули взглядом зал. Один из них был невысокого роста, щуплый на вид и с чрезвычайно подвижной пластикой лица, из-за чего создавалось впечатление, что парень все время кривляется. Двое других напротив – высокие и широкоплечие, причем тот, что пошире и покрепче, был еще и орком. Я не обратил на вошедших особого внимания – мало ли кто заходит под вечер пропустить пару-другую кружек хмельного напитка, но вот мои сотоварищи по застолью как-то разом притихли и уткнулись носом в свои посудины, явно стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
– Что случилось? – тихо спросил я своего соседа справа, плотника по имени Боб.
– Это люди Черного Волка, – шепотом ответил тот. – Если уж заявились сюда на ночь глядя, то точно жди неприятностей!
Тем временем вся разухабистая троица подошла к Старому Джекобу, и мелкий кривляка пискливым фальцетом потребовал:
– Эй, старик! Налей-ка нам по кружке эля, да поживее! У нас с ребятами просто в глотке пересохло!
– Хочу напомнить, что вы еще не заплатили мне за вчерашнюю выпивку, – сухо ответил Гарвидж. – Да и три дня назад тоже угощались даром. Ты принес деньги, Уилл? За вами долг в пять флоринов.
– Брось жадничать, старик! – беззаботно рассмеялся кривляка. – Пять флоринов – это же такая мелочь!
– Мелочь не мелочь, а пока не рассчитаетесь по долгам, больше ничего не получите! – сурово отрезал старина Джек.
Мне понравилось, как он держался. Наглецов всегда надо ставить на место, и Гарвидж сделал это не грубо, но решительно.
– Я что-то не понял, эта старая крыса еще чем-то недовольна?! – грозно рявкнул орк, и его по-кошачьи зеленые глаза выкатились из орбит. – Да любой другой за счастье посчитал бы угостить выпивкой таких бравых парней, как мы!
Он подошел к стойке и своей когтистой лапой сгреб старину Джека за грудки.
– Вот что, старая развалина, я тебе скажу! Или ты наливаешь нам по пять кружек эля и платишь десять флоринов каждому за нанесенное оскорбление, или пеняй сам на себя!
Я молча встал из-за стола и подошел к стойке. Наглость этой троицы уже перешла всякие границы, а мне, капитану императорской гвардии, хотя и бывшему, не к лицу было стоять в стороне, когда негодяи обижают хорошего человека. Да и после моих рассказов о славном прошлом нужно было делом доказывать, что дух даккерейца из меня не выветрился, и мои героические байки не были бессовестными враками никчемного хвастунишки.
– Вот что, парни! – пока еще миролюбивым тоном сказал я. – Шли бы вы отсюда подобру-поздорову!
Орк отпустил старину Джека, повернулся и с недоумением уставился на меня своими выкаченными глазами.
– Это еще что за заступник такой выискался?! – криво усмехнулся он. – Хочешь драки?!
– Нет, – спокойно ответил я. – Просто хочу, чтобы ты убрался отсюда.
Морда орка исказилась яростью. Он судорожно сжал кулак и замахнулся на меня. Спору нет, орки народ в потасовке крепкий, но вот только не слишком-то поворотливый. Мне не составило особого труда уклониться от его сокрушительного удара, направленного прямо в голову, а затем молниеносно провести ответный, ногой в солнечное сплетение. Мой противник охнул и согнулся пополам. Схватив со стойки увесистую кружку, я с силой отоварил его ею по загривку. Кружка разлетелась вдребезги, орк рухнул на колени, а затем растянулся на полу. Одного я уже выключил из драки, но оставались еще двое.
Второй здоровяк, белобрысый детина лет двадцати, бросился на меня, мелкий кривляка выхватил нож. Они, как видно, еще не поняли, что имеют дело не с каким-нибудь трактирным забиякой, а с настоящим воином. Белобрысого я встретил коротким ударом кулака, раздробившим ему переносицу. Он взревел от боли и схватился руками за лицо, размазывая по щекам кровавые сопли. Этот только с виду был грозен, а на деле оказался сосунок сосунком.
Оставался еще мелкий с ножом, самый отвратительный и наглый из всей компании. Его я оставил себе на десерт. Он заметно трусил, оказавшись со мной один на один, все время пятился, но ножиком махал исправно, изображая из себя завзятого бойца. Я загнал его в угол, отобрал опасную игрушку, а затем, схватив за шиворот, подтащил к стойке. Завсегдатаи дядюшки Джекоба, до этого молча наблюдавшие за творимой мной расправой, теперь восхищенно загалдели. Где же вы раньше-то были, соколы мои родные?! Вас же гораздо больше, чем этих негодяев! Да и как показала практика, не такие уж они и страшные!
– Ну что, господин Гарвидж?! – сказал я. – Кажется, этот паренек готов расплатиться с Вами?! Или я не прав?
– У меня только три флорина есть, – густо покраснев, уныло пискнул мелкий. – Я потом принесу все остальное. Честное слово!
– Ну уж нет! – рассмеялся я. – Цена твоего слова нам хорошо известна, да и насчет наличия у тебя чести я тоже сильно сомневаюсь! А твои приятели что же? Совсем голь перекатная?
– Мы не взяли с собой денег, – совсем сник он. – Правда, ничего нет.
– Как скажешь, хозяин? – спросил я старину Джека. – Может, вещичками какими возьмешь? Вот ножик есть неплохой. А то, если не побрезгуешь, куртку или штаны с этого франта могу предложить!
– Бери, бери, Джекоб! – весело загоготали в зале. – Будет забавно посмотреть, как эти герои без порток отсюда отправятся!
– Не нужно мне их вещей, – устало вздохнул Старый Джекоб. – Спровадь-ка ты их лучше отсюда, а то и так потом неприятностей не оберешься.
– Ну, не надо, так не надо, – согласился я. – Тебе виднее. Так я провожу гостей-то?
– Валяй, – без особого энтузиазма в голосе кивнул Гарвидж.
Я подтащил мелкого к двери, распахнул ее настежь и, подтолкнув своего пленника вперед, отвесил ему крепкого пинка по мягкому месту. От приданного ускорения кривляка пробежал несколько шагов, а затем запнулся и кубарем скатился с лестницы. Краем глаза я заметил, как рыцарь-эонит встал из-за своего столика, что-то тихо сказал мальчику, жестом отправив его наверх в комнату, и подошел ко мне.
– Помощь не нужна? – спросил он.
«Ну, хоть у одного совесть взыграла! – насмешливо подумал я. – Рыцарь все-таки, не кот начхал! Только где же была твоя рыцарская доблесть раньше, когда трое наглецов издевались над беззащитным стариком?!».
Но вслух ничего такого я, конечно, говорить не стал. Позывы к доброте надо поощрять, и уж ни в коем случае не стоит отталкивать протянутую тебе руку помощи.
– Что же, давай выставим отсюда остальных, – вслух предложил я.
Мы сгребли за шиворот белобрысого, который не стал даже сопротивляться, и отправили вслед за кривлякой. Этот так и не смог взять себя в руки. Он все время всхлипывал, как ребенок малый и хлюпал расквашенным носом. С орком пришлось немного тяжелее. Он еще не совсем очухался, и смог только встать на четвереньки, тупо мотая при этом гудящей от удара головой. Его пришлось тащить к двери за ноги волоком. Кости у орков очень тяжелые, так что весил он ничуть не меньше мешка с камнями, но совместными усилиями мы справились и с этой задачей. Прогрохотав башкой по ступеням крыльца, орк окончательно успокоился, и мы с рыцарем оттащили его к колодцу.
– Неплохо ты их отделал, – протягивая руку, сказал эонит. – Родерик Эмерли к твоим услугам.
– Йоран Йонсен, – кивнул я, отвечая рукопожатием.
Мы вернулись в харчевню Старого Джекоба. Сам хозяин так и оставался на своем месте, но выглядел каким-то растерянным.
– Я что-то не так сделал? – подойдя к нему, тихо спросил я. – Мне не стоило вмешиваться в ваш конфликт?
– Нет, капитан, – вздохнув, ответил старина Джек. – Все правильно, наглецам нужно давать отпор, иначе они совсем на голову сядут.
– Я уже не капитан, – поправил его я.
– Нет, Йоран, – возразил он. – Ты настоящий капитан даккерейцев и останешься им на всю жизнь.
– Что тебя беспокоит?
– Черный Волк, – вздохнул дядюшка Джекоб. – Он не оставит этого происшествия без внимания. Понимаешь, за последнее время его банда уже привыкла считать Хагантану чем-то вроде своей вотчины. Мы сами во многом виноваты, не дали им отпора сразу. Сначала надеялись договориться, а потом стало уже поздно. Черный Волк и его люди запугали каждого поодиночке, вот теперь все и сидят по углам, прижав хвосты.
– И много у него людей?
– Человек десять-двенадцать, – ответил старина Джек. – В основном обычная шпана, но вот сам Волк…
– Что, очень сильный боец?
– Возможно. Говорят, будто он самый что ни на есть настоящий берсерк.
– Берсерк? – недоверчиво присвистнул я. – Ну, это вряд ли! Станет такой воин связываться с обыкновенными бандитами?! Родерик, как ты думаешь?
– Я вообще считаю, что все эти россказни о неимоверной силе и ярости в бою берсерков не более чем суеверные заблуждения безграмотных обывателей, – презрительно ухмыльнулся Эмерли.
Я был не до конца согласен с рыцарем, но в его словах была какая-то доля правды. Слишком уж много развелось тех, кто во всеуслышание объявлял себя берсерком, но на самом деле ни в коей мере не обладал этим редким даром. На то было множество причин, и благоговейный ужас окружающих, навеянный рассказами об их воинских подвигах, занимал в этом списке далеко не самое последнее место. Скорее всего, в случае с Черным Волком все было именно так. Ему просто захотелось стать неоспоримым лидером среди бандитов, вот он и выдал желаемое за действительное.
– Ну, так как, Родерик? – спросил я у Эмерли. – Проверим этого мнимого берсерка на вшивость?
По лицу рыцаря пробежала легкая тень сомнения.
– Я бы с радостью помог тебе, Йоран, – старательно подбирая слова, произнес он. – Терпеть не могу всевозможных мошенников и всегда готов разоблачить их. Единственное, что останавливает меня – это мальчик, мой спутник. На мне лежит ответственность за него, и мой долг в первую очередь защищать его.
– Он твой сын? – поинтересовался я.
– Нет, – коротко ответил Эмерли.
Я думал, что он расскажет мне о том, что его связывает с этим юношей, но рыцарь ограничился одним единственным словом. Видимо, у него были какие-то свои причины не особо распространяться на эту тему.
– О мальчике можете не беспокоиться, сэр Родерик! – живо откликнулся старина Джек. – Наверху он будет в полной безопасности. Да и наши мужики тоже помогут. Правда?
По залу прошел не слишком-то дружный гул голосов, выражающий, как я понял, робкое согласие. Поселянам до чертиков надоел этот Черный Волк со своей бандой, но они были изрядно запуганы им. Моя победоносная стычка с бандитами придала им немного смелости, но наличие второго опытного воина в наших рядах могло добавить уверенности в собственных силах.
Все было в руках Родерика Эмерли, а перед ним открылась сложная дилемма. Как рыцарь, он не мог позволить себе прослыть трусом перед этими людьми, но был еще какой-то долг перед мальчиком, суть которого эонит явно не собирался мне объяснять. В конце концов, гордость все же взяла верх, и Эмерли произнес:
– Хорошо, я в деле!
– Отлично! – кивнул головой я. – Тогда мне стоит сходить за своим мечом. Со шпаной можно разделаться и голыми руками, а вот с берсерком, хотя бы и мнимым, вряд ли. Дыма без огня не бывает, и если уж этот Волк назвался им, значит, хоть какие-то навыки, положенные взятой на себя роли, имеет.
Родерик молча кивнул. Я поднялся к себе в комнату, открыл сундук и достал из него свою «Стрекозу». Это имя дать мечу пришло мне в голову отнюдь не случайно. Его гарда по своей форме очень напоминала сложенные крылья этой стремительной летуньи, вот прозвище как-то сразу и приклеилось.
Вообще-то меч был очень неплохой, я бы даже сказал отличный. Судя по клейму, изготовлен он был в Арутане, а уж там-то знали толк в оружии. Мне он достался в качестве трофея во время одной из стычек с мятежными эльфами, усмирять которых был послан наш Даккерейский полк. Мои друзья чуть не лопнули от зависти, когда увидели какое сокровище оказалось в моих руках, а капитан Филс даже предлагал за него весьма приличную сумму денег. Но я отказал ему. Меч для солдата – это лучший друг и товарищ в бою. Ему ты доверяешь свою жизнь, а она стоит гораздо дороже любого золота. Во всяком случае, для тебя самого.
Я повесил «Стрекозу» на пояс и, выйдя из комнаты, нос к носу столкнулся с мальчиком, спутником Эмерли.
– Извините, капитан, – боязливо озираясь по сторонам, тихо произнес он. – Не могли бы вы уделить мне пару минут?
– Чуть позже, парень, – похлопав мальчика по плечу, ответил я. – Вот проучим с твоим дядей местных бандитов, и я обязательно поговорю с тобой.
– Эмерли вовсе не мой дядя, и он ни в коем случае не должен знать о нашем разговоре, – горячо возразил юноша.
– Ты говоришь какими-то загадками, – пожав плечами, ответил я. – Честно говоря, мне пока ничего не понятно из твоих слов.
– Я принц Эмильен, сын императора Августина, – неожиданно заявил мальчик. – То, о чем я Вас прошу, дело государственной важности.
Видя сомнение в моих глазах, он засунул руку за ворот своей рубахи и извлек оттуда висящую на цепочке печатку, изображающую императорский герб Лоренов. Принца Эмильена мне доводилось видеть пару раз, и внимательно присмотревшись к мальчику, я нашел, что он и в самом деле очень похож на него. Вкупе с императорской печатью его слова выглядели очень убедительно.
– Вы ведь приносили присягу на верность императору? – настойчиво продолжил принц.
– Да, но Ваш отец лично освободил меня и моих товарищей от нее, – ответил я. – Хотя в данном случае это не имеет никакого значения. Чем могу служить Вашему Высочеству?
– Мне необходимо, чтобы Вы передали письмо канцлеру Наварусу Микато, – ответил принц. – В нем содержатся очень важные сведения, касающиеся безопасности Лоренваля. Вы должны отдать его лично в руки канцлеру, а не кому-либо из его окружения, и даже не моему отцу. Именно Наварусу. О награде можете не беспокоиться. Канцлер щедро оплатит Вам эту услугу.
– У Вас какие-то проблемы? – с тревогой в голосе спросил я. – Вам ничего не угрожает? Если что, то я вполне могу доставить Вас во дворец.
– В этом сейчас нет никакой необходимости, – помотав головой, ответил Эмильен. – Я в полной безопасности. Вот письмо. Возьмите его и идите, а то сэр Родерик заметит Ваше слишком долгое отсутствие. И ради всех богов, не говорите ему о нашей беседе!
Принц сунул мне в руки запечатанный сургучом пакет и быстро юркнул в дверь своей комнаты. Так ничего толком и не поняв, я сунул письмо за пазуху и спустился вниз. Во всей этой истории определенно что-то было не чисто. Родерик Эмерли, не слишком-то распространяющийся о своем спутнике, сам принц, тайком от него отправляющий послание канцлеру.
И вообще, почему Эмильен оказался здесь, в такой глуши? Причем в сопровождении только одного воина, практически без охраны? Все это никак не укладывалось в моей голове, но времени на раздумья у меня сейчас не было. С минуты на минуту в харчевню мог нагрянуть Черный Волк со своими людьми, и необходимо было дать им соответствующий отпор.
Пока я отсутствовал, сэр Родерик Эмерли наскоро организовал отряд самообороны. Как ему это удалось, не могу сказать. Запуганные селяне не казались мне такими уж надежными союзниками, но эониты славились своим красноречием, и вполне возможно, что слова рыцаря каким-то образом вдохновили их. Вооружились они кто чем смог, в основном из того, что нашлось в хозяйстве дядюшки Джекоба.
– Ну, как настроение, орлы?! – бодрым голосом спросил я. – Зададим им жару?!
«Орлы» нестройными голосами ответили мне робким согласием.
– Родерик, Волка я возьму на себя, – сходу начал планировать бой я. – А ты с остальными парнями проследи за тем, чтобы бандиты не лезли в наш поединок. Если удастся нейтрализовать главаря, то его подручные тут же наложат в штаны. Что это за публика вы все уже видели. Храбры они только до тех пор, пока не получили настоящего отпора.
Я старался выглядеть как можно увереннее. Все, что я говорил про Волка и его бандитов, касалось ведь и нашего отряда тоже. Если командир дает своим подчиненным понять, что знает, каким образом нужно действовать, чтобы одержать победу, то его уверенность передается и всем остальным воинам тоже. И наоборот, нерешительность лидера подрывает их веру в свои собственные силы.
Эту непреложную истину я отлично усвоил за годы армейской службы. Меня, конечно, немного беспокоило то, что я ничего не знал о своем противнике, но это были мои сложности, о которых остальным сообщать было совсем не обязательно.
Минут через десять дверь, грубо выбитая ногой, с грохотом распахнулась, и на пороге появились бандиты. На наше счастье, Черный Волк не стал откладывать сведение счетов со мной в долгий ящик. Вы спросите, а почему же на счастье? Все очень просто. Поддерживать боеспособность отряда длительный срок весьма сложно. Ожидание, как та самая ржавчина, разъедает ее, бойцы начинают думать о том, что же будет, и, как правило, воображение начинает рисовать им самые пессимистические картины. Так что в этом смысле нам действительно повезло. Бандиты появились быстро, и боевой пыл хагантанцев еще не успел остыть.
Их было двенадцать. Черного Волка я выделил из общей массы сразу же, и вовсе не благодаря какой-то особой проницательности. Просто одет он был весьма экзотическим образом. На Черном Волке была безрукавка из волчьей шкуры мехом наружу, скроенная так, что волчья морда служила ему чем-то вроде капюшона, а на ногах высокие меховые сапоги до колена. Штанов в общем понимании этого слова на нашем «берсерке» не было. Вместо них его чресла на манер набедренной повязки опоясывала еще одна шкура. Сам Волк был высок ростом, а его обнаженные бицепсы и ляжки имели внушительный объем и точеную форму.
Что же, на простого обывателя вид этого типа и впрямь мог произвести серьезное впечатление, но именно внешний вид главаря окончательно убедил меня в том, что берсерк он липовый. Слишком уж его одеяние напоминало некий хорошо продуманный карнавальный костюм. Да, я слышал о том, что некоторые из берсерков для устрашения противника идут в бой полуобнаженными, но чтобы они в обыденной жизни обходились таким пикантным костюмом как-то не припомню.
Кроме того, глаза Черного волка, несмотря на грозный вид, слегка бегали. Он явно нервничал, поскольку ему сейчас предстояло доказать свою состоятельность в настоящем поединке, что тоже говорило в пользу моей догадки. Истинные берсерки в бою испытывают некое особое состояние эйфории. Страх и осторожный расчет чужды им так же, как и диким зверям, чей дух входит в них в такой момент. Именно потому их так трудно победить – о поражении они даже и не задумываются. А вот Черный Волк чего-то опасался, и это было заметно.
Но не буду больше утомлять вас своими длинными рассуждениями. Это сейчас, когда вся эта история уже осталась в прошлом, можно все детально разобрать и разложить по полочкам. Тогда же времени на это у меня просто не было, и уверенность в том, что Черный Волк не тот за кого себя выдает, родилась где-то на уровне подсознания.
– Ну? Кто? – окинув грозным взглядом харчевню, прохрипел Черный Волк.
– Этот, – указывая на меня, пискнул давешний мелкий кривляка. – Он и Архварка по башке отоварил, и Сэму нос сломал.
Главарь подошел ко мне и уставился сверлящим взглядом. Наверное, после этого я должен был затрепетать перед «грозным берсерком» и молить его о пощаде, но меня от всего происходящего почему-то все больше и больше разбирало легкомысленно-веселое настроение.
– Ляжки не мерзнут? – насмешливо спросил я. – Ты бы хоть штаны надел, а то ведь зима скоро. Так и простудиться недолго. Погода сейчас очень обманчива.
Черный волк побагровел от ярости, глаза его налились кровью.
– Я порву тебя на куски! – злобно рявкнул он, после чего оскалил зубы и зарычал.
Так, вероятно, в его понимании должна была выглядеть ярость берсерка, но меня этот дешевый спектакль только еще больше рассмешил.
– Ну, напугал! – хохотнул я. – Рычишь, прямо как настоящий волк! Да и псиной от тебя тоже изрядно попахивает.
Этого оскорбления Черный Волк уже не смог вынести и моментально обнажил свой меч. Но я был готов к такому повороту событий. За мгновение до того, как на меня обрушился удар, в моей руке оказалась Стрекоза, которая без особых проблем его парировала. Бандиты собирались броситься на помощь своему предводителю. Это было в их стиле – всей стаей на одного, но Родерик Эмерли тоже не сплоховал, и его отряд самообороны быстро оттеснил бандитов от места поединка.
Мы остались с глазу на глаз. Надо отдать должное, бойцом Черный Волк был вполне приличным, но ему мешало то, что он был вынужден все время атаковать. К этому его обязывала взятая на себя роль берсерка, в то время как я мог самостоятельно определять стратегию поединка в любом подходящем для меня ключе. Торопиться мне было некуда, поэтому на первых порах я лишь отражал яростные наскоки главаря бандитов. Волк же, несмотря на огромную физическую силу, постепенно начинал выдыхаться. Его движения становились чуть медленнее, хотя сами удары все еще оставались резкими и мощными.
Со стороны могло показаться, что он полностью владеет инициативой, а я только и делаю, что кое-как отбиваюсь от его бешенных атак. Бандиты именно так и подумали. Они оживились, стали поддерживать своего главаря одобрительными выкриками, в то время как мои сторонники слегка приуныли. Но я полностью контролировал ход поединка и, не прилагая больших усилий, шаг за шагом шел к своей цели. Черный Волк взмок, его дыхание участилось, выпады становились все менее опасными. Это был явный сигнал того, что мне пора переходить от обороны к более решительным действиям.
Как пружина, которая под давлением сжимается, но, дойдя до критической точки, начинает распрямляться, я провел мощную контратаку в фирменном стиле даккерейцев. Черный Волк уже ничего не мог противопоставить ей. Сил у него не оставалось, да и в защите он выглядел явно слабее, чем в нападении. Главарь бандитов запаниковал, пропустил пару ударов, окрасивших кровью плечо и бедро, глаза его нервно забегали по сторонам в поисках пути к спасению.
Возможно, Черный Волк и сиганул бы в окно или дверь, но я не дал ему такой возможности. Отточенным приемом обезоружив противника, я нанес ему сокрушительный удар рукоятью меча по голове. Мнимый берсерк рухнул, и это послужило сигналом для Родерик Эмерли и его отряда. Они бросились на бандитов, сопротивление которых оказалось вялым и чисто символическим. После недолгой стычки люди Черного Волка побросали оружие и сдались на милость победителя.
Пока селяне связывали пленных, Родерик подошел ко мне и протянул руку.
– Ты был на высоте, Йоран, – восхищенно произнес он. – Я следил за ходом поединка, и с самого начала понял, что у Волка нет ни малейшего шанса на победу!
– Был, если бы бандиты бросились на меня все сразу, – отвечая на рукопожатие, сказал я. – Твоя помощь оказалась очень своевременной, иначе наше «войско» вполне могло бы и дрогнуть.
– Будем считать, что обмен любезностями закончен, – усмехнулся Родерик. – Что будем делать с пленными?
– Это пусть люди решают. Будь я капитаном, сдал бы их властям.
В это время за моей спиной раздался топот ног. Я обернулся на шум и увидел Черного Волка, стрелой летящего на меня с мечом в руке. Как он успел очухаться после сильного удара по голове не понятно. Возможно, волчья шкура смягчила его. И вот теперь, вероятно, он решил напоследок свести со мной счеты. Отразить его атаку я уже не успевал, но Родерик пришел мне на помощь. Его меч молнией сверкнул в воздухе и вошел в грудь бандита почти по самую рукоять. Волк замер, его лицо исказила гримаса боли, после чего он опустился на колени, а затем рухнул на пол. Его тело еще несколько раз дернулось в конвульсиях, но вскоре замерло. Глаза бандита остекленели и безжизненно уставились в одну точку.
– Не Волк ты, а шакал, – вынув меч из тела мертвеца, мрачно усмехнулся рыцарь. – Нападать сзади после того, как проиграл схватку лицом к лицу?!
Он брезгливо вытер клинок о волчью шкуру, после чего вложил его в ножны.
– Что же, теперь я в неоплатном долгу перед тобой, – с чувством пожимая руку Родерику, сказал я. – Ты спас мне жизнь! Честно говоря, умирать сейчас мне совсем не хотелось.
– Брось, Йоран, – отмахнулся рыцарь. – На моем месте ты поступил бы так же. Мы вместе сделали одно хорошее дело, и, надеюсь, на какое-то время в этой деревне наступит мир и покой. Давай лучше выпьем.
– Сегодня вся выпивка за мой счет! – громогласно объявил старина Джек, и его слова были встречены гулом одобрения.
На следующее утро, а вернее сказать ближе к полудню, я проснулся с больной головой. Накануне, после того, как пленных бандитов заперли в погребе, началось бурное празднование нашей победы. Каждый из участников этих событий считал своим долгом выпить со мной и Родериком, так что, в конце концов, мы оба изрядно нагрузились. А если говорить до конца честно, то я уже и не помнил, каким образом оказался в своей комнате. Под влиянием хмельных напитков мы с рыцарем много чего порассказали друг другу, но и суть этой беседы тоже слабо отложилась в моей памяти. В голове, словно пузыри на болоте, всплывали какие-то отдельные фразы и слова, но сложить их в целостную картину разговора я был уже не в состоянии.
Думаю, что почтенный сэр Родерик Эмерли чувствовал себя ничуть не лучше, чем я, потому как в зале его не оказалось. Там вообще никого не было, кроме хозяина харчевни. Здесь собирались по вечерам, а сейчас те, кто был в состоянии, уже работали. Я поинтересовался о своем товарище у старины Джека и тот ответил, что господин рыцарь еще не спускался.
– Да и не мудрено, – продолжил он. – Вы ведь только под утро угомонились. Здоровье поправить не желаешь?
– Не откажусь, – вздохнув, ответил я.
Старина Джек налил мне кружку темного эля и, лукаво улыбнувшись, сказал:
– Хороши же вы вчера были оба! Но настоящих воинов сразу видно! И дело свое знают, и погулять не прочь! Спасибо тебе, капитан. Вся наша деревня так благодарна вам!
– Что с бандитами-то делать собираетесь? – с наслаждением сделав несколько глотков, спросил я.
– Как ты и советовал, сдадим властям, – ответил дядюшка Джекоб. – Я уже послал человека с письмом в ближайший гарнизон.
При упоминании о письме я вдруг вспомнил о просьбе принца Эмильена. Пошарив за пазухой, я обнаружил, что пакет все еще на месте и задумался. Что мне с ним делать? Отвезти канцлеру Микато, как настаивал Эмильен, или для начала поговорить с Родериком? Принц, правда, настоятельно просил сохранить тайну, но он же, в сущности, еще ребенок. Я не знал что именно написано в этом письме. Вполне возможно, что там действительно содержались какие-то очень важные сведения, но нельзя исключить и того, что обыкновенные детские глупости, не стоящие никакого внимания.
С другой стороны, с Родериком у нас сложились доверительные отношения, скрепленные совместными действиями против бандитов. Да и мою жизнь, что ни говори, он все же спас. В общем, выбор у меня был не простой – между верностью присяге и вновь завязавшейся дружбой.
– Куда путь держишь? – прервал мои размышления Старый Джекоб. – А то я подумал, может быть, ты останешься у нас на недельку-другую? Все будут только рады!
– Спасибо за приглашение, но мне надо двигаться дальше, – поблагодарил его я. – Хотел вот только с Родериком попрощаться.
– Жаль, – искренне огорчился Гарвидж. – Мы тут с ребятами поговорили и решили, что созданный вами отряд самообороны надо будет сохранить. Банды Черного Волка больше нет, но, как говорится, свято место пусто не бывает. Обязательно появится кто-то, кому лишняя пригоршня монет в чужом кармане не дает покоя. Хотели вот тебя попросить подучить нас немного…
– Я бы с радостью помог вам, но есть тут одно важное дело, которое я должен непременно завершить. Может быть, чуть позже я обдумаю ваше предложение.
– Как скажешь, – вздохнул дядюшка Джекоб. – Что бы ты там ни решил, помни – мы всегда будем рады твоему появлению в Хагантане.
В это время с лестницы спустился Родерик Эмерли. Он был один, без принца Эмильена, и выглядел таким же помятым, как должно быть и я сам.
– Привет, Родерик! – помахал ему рукой я. – Как самочувствие? Поправиться не желаешь?
Рыцарь молча пожал мне руку, присел рядом со мной за стойку и жадно отпил из поданной ему стариной Джеком кружки. Он был каким-то задумчивым и неразговорчивым, но я списал его необщительность на похмельное состояние. Покончив с элем, Родерик слегка ожил и тут же попросил хозяина отнести завтрак мальчику в комнату.
– Он слегка приболел, так что пусть позавтракает там, – пояснил Эмерли.
– Конечно, конечно! – тут же согласился Старый Джекоб и начал собирать поднос с едой.
– Не стоило мне вчера так напиваться, – вздохнув, сказал мне Родерик. – Наш орден не поощряет пьянства.
– А разве у нас был другой выход? – резонно возразил я. – Люди из Хагантаны не поняли бы нас, откажись мы разделить с ними общую радость победы.
– И то верно, – согласился он. – Я, должно быть, на пьяную голову наговорил вчера кучу глупостей?
Судя по настороженности тона, этот вопрос сильно беспокоил рыцаря. По большому счету я сам толком ничего не помнил, но и у меня было какое-то тревожное ощущение, что в этом пьяном разговоре проскальзывали какие-то темы, показавшиеся мне по меньшей мере странными. Но вот только что именно? Нет, освежить отказавшую память было выше моих сил.
– Может и так, – по возможности безразличным тоном ответил я. – А кто в таком состоянии говорит умные вещи? Честно говоря, я почти не помню, о чем мы вели беседу, но уверен, что и сам не слишком-то блистал мудрыми изречениями.
Родерик с облегчением улыбнулся.
– Может, выйдем на улицу? – немного помолчав, предложил он. – Здесь такая духота!
– С удовольствием, – согласился я.
Мы вышли на крыльцо и, облокотившись на перила, с удовольствием дышали полной грудью.
– Вот что, Йоран, – неожиданно произнес Эмерли. – Я очень уважаю тебя, а потому не буду ходить вокруг да около. Отдай мне то письмо, которое вручил тебе мальчик.
– Какое письмо? – изображая полное недоумение, переспросил я.
– Не надо притворяться, капитан, – усмехнулся рыцарь. – Ты же сам вчера сказал, что принц Эмильен передал тебе письмо. Я прошу, чтобы ты отдал его мне.
«Вот тебе и раз! – промелькнуло в моей голове. – Да ты трепло, Йоран! Так подвести того, кто доверился твоей честности!».
– Назови мне хотя бы одну причину, по которой я должен это сделать? – с некоторой долей вызова спросил я.
– Их несколько, – ответил Эмерли. – Во-первых – потому что так будет лучше для всех: и для меня, и для тебя, и, в конечном счете, для самого принца тоже. Во-вторых – я не хочу, чтобы это письмо попало в чужие руки. Вполне возможно, что там нет ничего серьезного, тогда я сам со спокойной совестью отправлю его по назначению. Но может случиться и другой вариант. Эмильен еще слишком молод, он не в состоянии трезво анализировать происходящие события. По неведению он может причинить вред людям, которых я уважаю и которым безмерно доверяю. Если же у тебя есть сомнения в том, что его жизнь или свобода находятся в безопасности, могу заверить, что это совсем не так. Принц путешествует со мной по собственной воле и, что особо важно, с согласия императора Августина. Ну и в-третьих – я просто прошу тебя об этой услуге.
– Из всех доводов я принял бы во внимание только последний, – сказал я. – Но извини, Родерик, я не могу нарушить данное слово.
– Насколько я понимаю, ты его уже нарушил, – усмехнулся Эмерли. – Принц же просил тебя никому не говорить о письме? Брось, Йоран! Ты все время забываешь, что уже не состоишь на службе. Тебе нужно устраивать свое будущее, а из сотрудничества с орденом ты сможешь извлечь весьма существенную выгоду.
– Предлагаешь мне разменять честь на презренный металл? – насмешливо спросил я.
– Зачем же так? Деньги конечно важны, но не они одни определяют твое положение в обществе. Видишь вот этот знак?
Он протянул мне руку, на безымянном пальце которой красовался массивный золотой перстень, украшенный восьмиконечной рубиновой звездой. Точно такая же была и на его плаще.
– Этот перстень говорит о том, что я занимаю достаточно высокое положение в ордене, – пояснил Родерик. – Моя рекомендация практически гарантирует, что тебя примут в его ряды, а это не только обеспеченное будущее, но и почет, знания, возможность прикоснуться ко многим тайнам нашего мира. Я вовсе не шучу. Нам всегда были нужны сильные воины, к тому же способные на поступок, а ты как раз один из таких.
Эмерли искушал меня, и я отлично понимал это. Да, мне необходимо было определиться со своим будущим. Да, я остался практически ни с чем, и мне было нужно прибиваться хоть к какому-то берегу. И, наконец, это была отличная возможность продолжить воинскую карьеру, пусть не в императорской гвардии, так в рыцарском ордене, что выглядело ничуть не хуже. Предложение Родерика казалось просто идеальным во всех отношениях, но что-то внутри меня активно противилось тому, чтобы принять его.
Виной этому был, должно быть, наш ночной пьяный разговор, детали которого я так постыдно забыл. Что-то в словах рыцаря насторожило, а может даже и напугало меня. Вот только что? Почему Эмерли был так напряжен до тех пор, пока не выяснил, что память полностью подвела меня? Какую тайну, а может и не одну, он ненароком выболтал этой ночью? Вот ведь незадача какая! Ничего не помню!
– Я благодарен тебе, Родерик, за заботу о моем будущем, но это не мой путь, – старательно подбирая слова, ответил я. – Давай лучше оставим все, как есть, и не будем усугублять наши разногласия из-за каких-то пустяков.
– Это не пустяки, Йоран, – настойчиво продолжил рыцарь. – Я уже говорил тебе насколько это серьезно для меня и для ордена. Если ты не прислушаешься к моим словам, то окажешься на очень опасном пути! Мы не допустим, чтобы это письмо оказалось в руках канцлера Микато!
– Родерик, это уже смахивает на угрозу, – с упором на последнее слово ответил я. – Мне не нравится такой тон!
Честно говоря, его настойчивость разозлила меня. Если еще полчаса назад я вполне мог добровольно отдать Эмерли письмо принца, то теперь понял, что не сделаю этого ни за что.
– Ты совершаешь страшную ошибку, – ледяным голосом произнес Родерик.
– Пусть это и ошибка, но я поступаю так, как велит мне совесть!
Я повернулся и собирался уйти, но что-то заставило меня обернуться. Должно быть, божественное провидение вмешалось в мою судьбу. В руке Эмерли был кинжал, и рука эта была занесена надо мной. Буквально за долю секунды до смертельного удара я все же успел перехватить ее и отвести в сторону. Завязалась борьба. Родерик был силен, но мои навыки в рукопашной схватке оказались выше. Вывернув кисть руки своего противника, я заставил его разжать пальцы и выронить кинжал, после чего повалил на деревянный настил крыльца и прижал к полу. Какое-то время он еще пытался вырваться, но моя хватка оказалась крепкой.
– Будь ты проклят! – прохрипел Эмерли. – Кто тебя подослал?! Канцлер Микато?! Ты ведь не случайно появился здесь?! Так?!
– Дурак ты, Родерик, – в сердцах сплюнул я. – Как есть дурак! А мне-то казалось, что я встретил настоящего друга!
– Можешь убить меня, но твоя партия все равно проиграна! – продолжал хорохориться рыцарь. – Я не могу одолеть тебя сейчас, но придут другие и сделают это за меня. Ты уже подписал себе смертный приговор, капитан! Верховный Стратег никогда не щадит тех, кто становится на его пути!
– Брось, Родерик, – с усмешкой ответил я. – Неужели ты не понимаешь, что находишься не в том положении, чтобы угрожать. Ты сейчас просто смешон!
– Зато тебе будет не до смеха, когда орден обрушит на тебя всю свою мощь! – огрызнулся он.
– Да ну?! – рассмеялся я. – Целый орден на одного отставного солдата?! Высокие же нравы царят у вас там! Прямо как у Черного Волка и его банды!
Эмерли только скрипнул зубами на мое замечание и отвернулся в сторону.
– Похоже, ты боишься своего Верховного Стратега гораздо больше, чем я. У тебя будут неприятности?
– Тебя это не касается! – огрызнулся он.
– Допустим. Но меня касается будущее принца Эмильена. Не могу же я бросить его на произвол судьбы с таким неуравновешенным спутником, как ты. Что вы собираетесь сделать с ним?
– Я не буду отвечать на этот вопрос. Могу лишь сказать, что в отличие от тебя, принцу уготовано блестящее будущее.
– Родерик, давай прекратим эти бесполезные угрозы и попробуем побеседовать по существу. Если ты пообещаешь не кидаться на меня с кинжалом, или каким-то другим способом уничтожить меня на месте, то я отпущу тебя, и мы сможем обсудить все спорные моменты в более удобной позе. Пока нашу размолвку еще никто не заметил, но ты, наверное, не хочешь, чтобы о ней трезвонили по всей деревне?
– Хорошо, – нехотя согласился Эмерли. – Обещаю, что не буду стараться убить тебя.
– Вот и славно, – с облегчением произнес я. – Вставай, и поговорим как мужчина с мужчиной.
– Что ты хочешь сказать мне? – растирая кисть руки, угрюмо спросил Родерик. – Ты передумал?
– Нет, но у меня есть для тебя заманчивое предложение. Мы вполне можем разойтись миром. Ты ведь узнал о письме принца совершенно случайно?
Родерик кивнул.
– Ты, как и я, был сильно пьян и вполне мог не помнить этого разговора? – продолжил я.
– Но я же помню, – упрямо возразил рыцарь.
– Значит, забудешь! – отрезал я. – Иного выхода у нас просто нет. Ты не можешь переступить клятву, данную этому твоему Стратегу, а я не могу предать Эмильена. Кстати, что для тебя важнее – завладеть письмом или доставить принца к месту назначения в целости и сохранности? Если мы начнем выяснять отношения при помощи оружия, то далеко не факт, что удача будет на твоей стороне. И что тогда? Ты оставишь мальчика на мое попечение? Но пойми меня правильно, я вовсе не собираюсь лезть в вашу политику! Я предлагал Эмильену доставить его в Лабрассу еще вчера, но он отклонил мое предложение. Следовательно, это не входило в его планы, и я выполню только то, о чем он меня просил. Ну а ты продолжишь свой путь туда, куда до нашей встречи и намечал. Скажи, на твой взгляд, в моих словах присутствует здравый смысл?
– В целом – да, но я не смогу утаить от Верховного Стратега наличие этого письма. Если ты не отдашь его мне сейчас, то за ним в любом случае придут другие. Я же говорил, что он не упускает мелочей и все дела доводит до конца. Твое поражение в этой игре неизбежно.
– А вот на это мы еще посмотрим, – усмехнулся я.
– Дай мне его прочитать, и если в нем нет ничего, порочащего орден, я с легким сердцем отпущу тебя.
– Письмо запечатано, и таким же оно будет доставлено канцлеру. И потом, ты, кажется, уже забыл, что это я отпускаю тебя, а не ты меня.
– И что я скажу Верховному Стратегу? – угрюмо спросил рыцарь.
– Правду, – ответил я. – Ты скажешь, что оказался перед сложным выбором, и из двух зол предпочел меньшее. Ты ведь пытался завладеть письмом, но у тебя ничего из этого не вышло. Не понимаю, какие еще угрызения совести могут тебя мучить? Ты проиграл, и надо честно признать свое поражение.
– Я проиграл еще вчера, когда позволил втянуть себя в эту дурацкую авантюру с Черным Волком, – вздохнул Родерик. – Останься я в стороне, не было бы ни письма, ни всех прочих проблем, связанных с ним. Это действительно моя ошибка, и ее нужно признать.
– Странные вы люди, – насмешливо произнес я. – Поступок, которым можно гордиться, ты называешь ошибкой, а попытку подло убить товарища по оружию, стало быть, нет?
– Это рассуждения человека, не обладающего целостностью мировоззрения, – напыщенно произнес Родерик. – Нельзя судить о величии всего здания по одному его фрагменту. Только сложив их все вместе можно насладиться красотой замысла зодчего. Что же касается «подлости», то иногда малые жертвы позволяют предотвратить большие беды. Ты отказался от уникальной возможности познания истины, и теперь твой удел блуждать в темноте, не понимая смысла происходящих вокруг тебя событий.
– Не знаю как там считается в вашем ордене, а на мой взгляд, из множества маленьких подлостей можно сложить только одну большую, – с сарказмом ответил я. – Ну так как же, Родерик? Ты принимаешь мои условия?
– Других вариантов ты мне просто не оставил, – без особого энтузиазма ответил Эмерли.
– Тогда прощай! И постарайся понять, что ни одна хорошая идея не может взрасти на человеческой крови. Подлость всегда останется подлостью и отравит все ее здравые корни.
Я поднял все еще лежавший на полу кинжал, на удивление точно забросил его в колодец и вернулся в харчевню.