Глава 3. Застольный разговор
В общем, после недавнего боя под Артемовском, когда бандеровцам от души «наваляли», на фронте, или, выражаясь «толерантно», – линии соприкосновения, наступило затишье. Впрочем, затишье на земле Донбасса – это когда не садят 220-миллиметровыми ракетами «Ураганов» по жилым кварталам и когда танки с желто-блакитными флагами не рушат дома в частном секторе и не перемалывают стальными траками гусениц их хозяев.
А стычки, иногда довольно жестокие, продолжались постоянно. Диверсионно-разведывательные группы донецкого спецназа и «отмороженных» на всю голову «нацбатальонов» устраивали игры в «Контр-Страйк» в реальной жизни, а не по компьютерной сети. Обстрелы артиллерии Вооруженных сил Украины и контрбатарейная борьба защитников Донбасса не утихали ни днем, ни ночью. Мотоманевренные группы из бронированных грузовиков с «зушками» в кузовах, бронетранспортеров, боевых машин пехоты появлялись, словно призраки, и так же внезапно исчезали. Работали «кочующие минометы» и снайпера.
Было видно, что киевские оккупанты готовят масштабную вооруженную провокацию. Над территорией Донецкой Народной Республики все время летали украинские «беспилотники», их постоянно сбивали зенитки.
Вертолетчики ВВС ДНР выполняли патрулирование воздушных границ, эти вылеты были уже привычными. На одном из таких заданий Влад как раз и встретился с украинскими ударными «беспилотниками». Они выглядели именно так, как рассказывал ему солдат с полевого аэродрома под Артемовском: небольшой аппарат с двумя трубчатыми направляющими для реактивных гранат от РПГ-7.
– Внимание, Артем, видишь их?
– Цель наблюдаю.
Один из украинских боевых «дронов» свалился на крыло и спикировал на блокпост неподалеку от совсем недавно отвоеванной Константиновки. Две реактивные гранаты вырвались из-под крыльев дымными кометами. Атака с воздуха застала солдат ДНР врасплох. На земле полыхнули взрывы.
Но в воздухе оставался еще один смертельно опасный беспилотный самолетик. Он готовился выполнить очередную атаку.
– Артем, можешь «снять» его из пушки?
– Нет, слишком маленькая цель, да и наши близко – неизвестно куда снаряды полетят. Как из гаубицы по воробьям палить…
Влад Селезнев раздумывал недолго, он сообразил, как не допустить атаки. Вертолетчик резко взял ручку управления на себя и двинул вперед шаг-газ. Турбины «Ночного охотника» взревели тоном выше. Старший лейтенант направил воздушную струю от несущего винта таким образом, чтобы турбулентный поток попросту сдул легкомоторный «беспилотник». Тот беспомощно кувыркнулся и вошел в штопор. Взрыв на земле в паре сотен метров от блокпоста возвестил о его гибели.
– Я Селезень, прием. Обнаружил и уничтожил два ударных «беспилотника» противника. «Террикон», подтвердите задание, прием?
– «Террикон» на связи, прием. Селезню – задание прежнее: эшелон-два, курсом 120 до РП-4 с возвратом на «точку». Прием?
– Вас понял, я Селезень, конец связи.
Вертолет продолжил свой воздушный патруль. Влад сверился с полетной картой в наколенном планшете. Сейчас одиночный боевой вертолет шел от Константиновки к городу Селидово. Это была на сегодняшний момент крайняя восточная точка Донецкой Народной Республики. Сейчас по правому борту вертолета тянулась так называемая «серая зона» – новая линия разграничения.
Но это для бандеровских оккупантов «серая зона», а для него, Влада, это родная и многострадальная донецкая земля.
Оттуда, из-за «серой зоны», со стороны Красноармейска, постоянно бьют гаубицы, а иногда и «Грады» – так войска «незалежной» Украины пытаются освобождать «украинский Донбасс». Только ведь от чего освобождать? Или от кого – от местных жителей?..
Но отвечать огнем на огонь нельзя. Хотя очень хочется поступить с оккупантами, как тогда с батареей «Гиацинтов» – «Геноцидов» под Артемовском!
Но пока очередные (какие там по счету?..) Минские соглашения не позволяют применять тяжелое вооружение. Хотя его уже давно никто всерьез не отводит. Ну, в самом деле, что за расстояние в сорок километров для танка, который может нестись со скоростью до 70 километров в час полтысячи километров подряд?! Тем более – для суперсовременного русского боевого вертолета.
– «Террикон» вызывает Селезня, прием, – прервал ход мыслей Влада вызов рации.
– Селезень на связи, прием?
– Вам задание: курс 150 со снижением на сверхмалую – два «Хаммера» бандеровцев прорвались через наш заслон. Идут от поселка Ильича на Тарасовку. Как понял меня, прием.
– Вас понял, «Террикон», работаю.
«Ночной охотник» снизился до полусотни метров и пошел вдоль грунтовой дороги. Была первая половина дня, солнце светило ярко – обзор просто великолепный. Конечно, выпускать в полет одиночный боевой вертолет было рискованно, но речь шла о простом патрульном задании. Кроме того, ударных Ми-28 Н на всю Республику было всего два десятка, их старались не гонять слишком часто, чтобы экономить ресурс. Да и современный боевой вертолет вполне мог и в полной автономности выполнять боевые задачи.
– Цель вижу, слева на «десять часов» столб пыли, – сообщил штурман-оператор Артем Климов.
– Понял тебя, ворочаю влево.
Тяжелая винтокрылая машина накренилась, резко уходя в сторону. Управлять десятитонным вертолетом было не так уж и легко, но Влад приноровился и чувствовал «Ночного охотника» продолжением собственного тела. Система бортовых компьютеров, сенсоров, электронно-оптических и радиолокационных систем, суперсовременного и мощного оружия делала двадцатитрехлетнего донецкого парня сверхчеловеком. Ну и кто теперь киборг?! Долбаные бандеровские оккупанты, провонявшие собой Донецкий аэропорт, или он – патриот своей Республики, которому Россия подарила крылья?!
– Вижу их, Артем.
– Я тоже их засек, держи машину на боевом курсе.
– Понял, держу, Артемыч!
– Пуск произвел!
Перед глазами штурмана-оператора на прицельном экране мигало тонкое перекрестье, обрамленное квадратиком захвата. В поле зрения мерцал яркий трассер в хвосте выпущенной управляемой ракеты. Артем джойстиком удерживал рамку захвата на несущемся по разбитой проселочной дороге «Хаммере». В следующую секунду приплюснутый американский джип скрылся в клубах дыма и пыли.
– Есть – прямое попадание!
– Хорошо ты его приложил!
От американского джипа, на котором разъезжали по территории республики украинские оккупанты, осталась только груда оплавленного, изуродованного металла.
«Хаммер» был одним из самых узнаваемых военных символов Соединенных Штатов Америки. Вот только современным его уж никак не назовешь, поскольку серийное производство HMMWV началось с 1983 года. К тому же в украинскую армию большая часть «Хаммеров» поставляется в базовой комплектации – без брони и вооружения. В июле 2015 года США в рамках материально-технической помощи передали Украине 130 автомобилей «Хаммер», в том числе только 30 бронированных. В «незалежной» их «модернизировали», установив крупнокалиберные пулеметы ДШКМ образца 1946 года. Что касается базового пулемета ДШК, то он и того старше – образца аж 1938 года. И уж явно не соответствует стандартам НАТО.
На «безвозмездную» помощь Украине «нелетальным» оружием США официально потратили 75 миллионов долларов. На эти деньги закуплены «беспилотники» и бронеавтомобили. Но в выгоде остались не украинцы, а американцы. Компания AM General получила от правительства США долгосрочный контракт на производство 2082 автомобилей HMMWV. Новые автомобили HMMWV будут поставляться в Украину, Афганистан, Ирак, Кению и Тунис.
В дополнение к транспортным средствам контракт включает в себя еще и поставку запасных частей. Производство автомобилей будет происходить на заводе в городе Мишока, штат Индиана. Заказ должен быть выполнен до 29 апреля 2016 года. Вот так, за счет стран третьего мира, к которым теперь де-факто причислена и Украина, американцы стимулируют собственное производство и получают дополнительные, и весьма немалые, прибыли[7].
– Осторожнее, где-то тут и второй спрятался, – охладил пыл пилота внимательный Артем.
– Я его не вижу, визуально засечь не могу.
– Включаю локатор, – ответил Артем.
Обычно они летали без включения радиолокатора «Арбалет» в шарообразном обтекателе над несущим винтом. Это позволяло оставаться незаметными для украинских систем радиоэлектронного слежения, которые щедро поставляли бандеровцам «добрые дяди» из США и Польши.
Но кратковременное включение «Арбалета», скорее всего, останется незамеченным, а экипажу «Ночного охотника» позволит выследить хитрого и жестокого противника. Пилоты решились на хитрость, они развернули винтокрылую машину, якобы уходя от подозрительного места. Вскоре «Ночной охотник» действительно скрылся за невысокой грядой холмов, поросших лесом. Вскоре звук двигателей вертолетов затих.
Но, скрывшись за лесом, Ми-28 Н приземлился на небольшую поляну на холме. Лопасти несущего винта вращались на малых оборотах, обеспечивая круговой обзор расположенному в обтекателе над ними радиолокатору «Арбалет». Вертолеты терпеливо ожидали в засаде, сейчас все решали выдержка и крепость нервов: «кто кого пересидит». Медленно утекали секунды, отсеченные вращающимися композитными лопастями винта.
– Засек! Вижу цель на удалении семи километров, – сообщил Артем.
– Взлетаю! – Влад решительно двинул вперед рычаг шаг-газа, прибавляя оборотов двигателям.
«Ночной охотник» взвился над лесом, сразу «взяв след». Приплюснутый американский джип петлял вдоль лесополосы, маскируясь на фоне деревьев. Вот только от атакующего вертолета уйти почти невозможно! Влад злорадно и абсолютно обоснованно усмехнулся. Жарким и кровавым летом 2014 года немногочисленные грузовики тогда еще Ополчения Донбасса вот так же, перелесками, укрывались за деревьями от украинских «Крокодилов». Тогда украинские вертолетчики чувствовали себя почти неуязвимыми за бронестеклами кабин мощных вертолетов. Теперь обстоятельства поменялись…
Вертолетчики, чтобы не тратить дефицитные управляемые ракеты «Атака», решили ударить НУРСами. Влад снизился почти до самой земли – казалось, вытяни руку из кабины, и коснешься стелющейся под воздушными струями винтов травы. Существовал риск, что пулеметчик на «Хаммере» успеет ударить из крупнокалиберного ДШК на крыше джипа. Поэтому Ми-28 Н буквально стелился в десятке метров над землей.
– Дистанция пуска – две тысячи, – предупредил штурман-оператор.
– Понял, – Влад резко взял ручку управления вертолетом на себя, выполняя «горку». И на пикировании нажал на гашетку.
Залп неуправляемых реактивных снарядов размазался дымной кляксой в небе, а «Ночной охотник» резко отвалил в сторону, выпустив в стороны несколько огненных тепловых «ловушек» на всякий случай. После себя «Ночной охотник» оставил разорванный металл обгорелого «Хаммера» и черную кляксу подпалины на земле.
– «Террикон», прием, я Селезень, цель уничтожена. Задание?
– Селезню – возврат на «точку». Конец связи.
Боевые вертолеты Ми-28 Н применялись не только как средство огневой поддержки, но и в совершенно уникальной роли – антиснайперского оружия.
Снайперы бандеровских оккупантов имели весьма серьезную боевую подготовку. Часть из них была из так называемых «непримиримых националистов», им только дай пострелять по русским!.. Именно эта порода «желто-блакитных» шакалов воевала в Чечне на стороне боевиков – чтобы просто убивать русских солдат. Но колесо истории провернулось, и теперь уже бандеровцы пугают один другого «злым кадыровским спецназом». Поделом.
Другая категория снайперов – наемники, часто – из Европы и США, убивающие за деньги. Эти более опасны: воюют расчетливо, оружие и снаряжение у них гораздо лучше. Многие из этих наемников вооружены крупнокалиберными 12,7-миллиметровыми винтовками «Баррет» M-82, которые имеют прицельную дальность стрельбы около 2000 метров. Засечь замаскированного стрелка с такого расстояния практически невозможно.
К тому же снайперы украинских карателей с крупнокалиберными винтовками старались стрелять во время работы артиллерии, чтобы звуки мощных взрывов заглушали довольно громкие выстрелы тяжелых «снайперок». Вот только западные «высокоточные стрелки» не учли русской военной смекалки!
«Ночной охотник» лейтенантов Селезнева и Климова поднялся в воздух из готовности № 1 по срочному вызову наземного командования. На одном из участков фронта обнаружена группа бандеровских снайперов с крупнокалиберными винтовками.
– Высоко сижу, далеко гляжу! – Влад Селезнев отработал педалями, заставив зависший на высоте 800 метров вертолет развернуться влево, а затем вправо.
В наушниках летного шлема послышался сквозь треск помех голос командира мотострелкового батальона:
– Прием, я Тополь, Селезень, на связь…
– Селезень на связи, прием.
– Снайпер находится по азимуту примерно 270 градусов. Точнее сказать не могу. Эта сволочь бандеровская уже двоих моих людей «задвухсотила»! – Война рождает и свой специфический сленг. «Двухсотый» – от «Груза-200» – означал убитого. Отсюда и такие иносказательные выражения, как «задвухсотиться» или «задвухсотить». – Уничтожь эту падлу, Селезень!
– Вас понял, выполняю. – Влад снизился до 200 метров и полетел вперед. Подвижная турель с установленным на ней электронно-оптическим комплексом поворачивалась в разные стороны, сканируя местность камерами в тепловом диапазоне.
Совсем недавно прошел дождь, и земля еще не успела прогреться на солнце, так что тепловое контрастное изображение, которое фиксировал штурман-оператор на тактическом мониторе, было достаточно четким. Это позволяло выявить лежку снайпера до того, как он снова выстрелит.
– Кажется, я его засек, «тепловое пятно» на удалении 3200 метров, – доложил Артем Климов из передней кабины вертолета. – Ага, точно, есть движение!
– Можешь работать по цели?
– Да, из пушки.
– Валяй, выдерживаю режим пилотирования. – Влад развернул вертолет и теперь удерживал десятитонную винтокрылую машину в режиме зависания.
– Огонь! – Артем переключил выбор боепитания пушки на осколочно-фугасные снаряды и дал несколько коротких очередей.
Скорострельная 30-миллиметровая «снайперка» перепахала землю на позиции неведомого снайпера. Светящиеся искры трассеров прошлись по земле, оставляя вспышки попаданий.
– Все – мясорубка, – констатировал штурман.
– Я Селезень, прием. Работу закончил, цель поражена, – сообщил по радиосвязи Влад.
День, полный забот, заканчивался, но авиабаза под Донецком продолжала работать. На боевое дежурство заступала ночная летная смена – звено старшего лейтенанта Николая Николаевича Федченко.
Коля-Коля, как его называли товарищи, был пилотом-любителем. Сын обеспеченных родителей, он мог позволить себе оплатить свою мечту о небе и полностью пройти начальную и углубленную летную подготовку в аэроклубе на учебно-тренировочном самолете Як-52. После чего он неоднократно становился призером всеукраинских и международных кубков по спортивному пилотажу. Но когда на Донбасс вместе с бандеровской сволочью пришла война, пошел добровольцем. Служил Коля-Коля стрелком на зенитной установке ЗУ-23-2. Их импровизированный броневичок на базе мощного и неприхотливого армейского «Урала» не раз «давал жару» бандеровским оккупантам.
Довелось Коле-Коле использовать скорострельную «зушку» и по прямому назначению. В одном из боев жарким летом 2014 года он умудрился «завалить» Ми-8 МТ с трезубцами на фюзеляже. Для экипажа и двух десятков головорезов «Правого сектора»[8] наличие у «немытых шахтеров» и «тупых ватников-колорадов» зенитной скорострельной установки стало полнейшей неожиданностью. Впрочем, сильно расстроиться они просто не успели, так что опустошивший снарядные ящики по вертолету с трезубцами Коля-Коля в известной степени позаботился о душевном состоянии бандеровских карателей. И помог им обрести покой – вечный покой.
Ну, а после того, как был объявлен набор в первую в Донецкой Народной Республике боевую вертолетную эскадрилью, Коля-Коля не раздумывал ни секунды.
И теперь экипажи звена суперсовременных «Ночных охотников» старшего лейтенанта Федченко проходили обязательный предполетный медосмотр и постановку боевой задачи на летном брифинге.
Рядом на площадке загружался Ми-8 АМТШ капитана Атамана. Он был опытным воякой, на своих «восьмерках» летал по всему Донбасскому фронту, бывал он и в Луганске. Помимо полутора десятков бойцов в полной экипировке туда закидывали и закрепляли различные мешки и ящики. Полеты на пределе, а то и за пределом допустимых нагрузок на войне стали нормой.
Сам Атаман в неизменной кубанке о чем-то разговаривал со своим штурманом. В проеме боковой двери маячил борттехник, «колдуя» у пулемета Калашникова.
Влад Селезнев проводил взглядом взлетевший транспортно-десантный вертолет Ми-8 АМТШ. Винтокрылая машина ушла в темное небо с выключенными аэронавигационными огнями. Куда и зачем – военная тайна.
– Влад, вы вместе с Артемом откомандировываетесь на военный завод в Донецк. Ознакомитесь с новыми образцами вооружения для вертолетов, которое там производится, – сказал наутро командир эскадрильи майор Козырев. – По взаимному соглашению нам передается партия «изделий» для войсковых испытаний.
– Есть, – откозырял старший лейтенант.
В Донецк добрались вполне традиционным для военных способом – на «Урале», который шел в столицу Республики по какой-то хозяйственной надобности. Миновав блокпост на въезде, мощный грузовик цвета хаки покатил по улицам города. Донецк жил обычной жизнью, работали школы и магазины, больницы и кафе. Неспешно катили «рогатые» троллейбусы, позвякивали на рельсах трамваи. Существенно прибавилось и автотранспорта, и людей на улицах. С лиц большинства горожан исчезла тревога, они были уже хоть немного уверены в завтрашнем дне. Хотя диверсионные группы прорывались иногда к окраинам Донецка и открывали огонь, используя тактику «кочующих минометов». Но с такими «отморозками», как правило, разбирались вертолеты эскадрильи, в которой служили Влад и Артем.
В районе Южного автовокзала молодых офицеров остановил комендантский патруль, офицер с двумя солдатами с автоматами. Обычная проверка документов, только старший патруля удивился, увидев в офицерских удостоверениях еще достаточно удивительную воинскую специализацию: «Пилот вертолета», «Штурман-оператор вертолета». Все же авиация в Донецкой Народной Республике была явлением непривычным.
Поэтому-то и сами вертолетчики старались летать вдали от сел и небольших городков, а то еще пальнут на всякий случай по вертолету добрые и в общем-то мирные шахтеры!.. После весны и лета 2014 года население Донбасса привыкло с неба ждать только беды.
Откозыряв комендантскому патрулю, офицеры-вертолетчики взяли такси и отправились на завод.
Это промышленное предприятие ранее принадлежало известному олигарху, «некоронованному королю» Донбасса. Весной 2014 года этот завод попросту бросили, «офисный планктон» и прочие «менеджеры» сбежали, оставив все на произвол судьбы. Практически все они успели «слинять» в Киев.
А вот простым рабочим деваться было некуда, как и многие на Донбассе, они жизнь свою вложили в этот завод.
Майданная хунта в Киеве решила, что брошенный завод будет разграблен и уничтожен. Но они просчитались – в Донецкой Народной Республике не «тупая вата», а люди, которые своими руками восстанавливали Донбасс после Великой Отечественной войны. Они до сих пор бережно и с трепетом относятся к заводам и шахтам, как к чему-то огромному, доброму и живому. Не зря у шахтеров есть даже поверье об особом «горном духе» – Добром Шубине.
В общем, завод не разворовали. Почти сразу пришла новая «антикризисная команда» крепких профессионалов: управленцев, инженеров, технологов, специалистов по контролю качества и по технике безопасности. Вернулись, почувствовав перемены, и квалифицированные рабочие: слесари, токари, сварщики, фрезеровщики, операторы станков с числовым программным управлением.
Поначалу работали без зарплаты – просто за паек. Первую, почти блокадную зиму 2014/15 года как-то пережили. Хотя были и артиллерийские обстрелы цехов, пожары, выбитые стекла и ледяные сквозняки. К стылой броне танков от мороза прикипали пальцы.
В заводских цехах ремонтировались и проходили модернизацию «мирные советские трактора» марок Т-64, Т-62 и Т-72. Как говорится, без комментариев…
Танки приходили сюда прямо с поля боя, с налипшими комьями грязи на траках гусениц и свежими отметинами боевых попаданий. Благодаря профессионализму рабочих, хорошей технологической оснастке и высокой ремонтопригодности боевой техники, подавляющее большинство боевых машин в сжатые сроки снова вводили в строй. Бронетранспортеры, БМП, танки, «саушки»[9]. Дополнительно на боевые машины устанавливали резинотканевые экраны из транспортерной ленты, которые хорошо «держали» осколки и пули, усиливали бронезащиту жизненно важных участков башни и корпуса.
Владу на заводе понравилось. Выпускали здесь много необходимого для армии: от достаточно надежных бронежилетов до 120-миллиметровых минометов и авиационных неуправляемых ракет. Этим «изделием» и заинтересовались вертолетчики в первую очередь. По чертежам, выполненным методом «реверсивного инжиниринга», здесь выпускались реактивные снаряды С-8. Попросту взяли неразорвавшийся украинский реактивный снаряд с вертолета, обезвредили его, а затем аккуратно, буквально «по винтику», разобрали и обмерили все детали. А уже по результатам измерений выпустили рабочие чертежи. В тонкости производства вертолетчиков, по вполне понятным причинам, не посвящали.
Кстати, первыми собственными образцами тяжелого оружия Ополчения Донбасса стали 82-миллиметровые и 120-миллиметровые минометы.
Такое стало возможным с легкой руки одного из командиров Ополчения Донбасса – Чапая. В качестве прототипа был использован образец с памятника советскому генералу Ватутину на одной из улиц Донецка. «Волевым решением» он был снят с постамента, освобожден от краски и передан инженерам. Все детали миномета были тщательно промерены, был проведен так называемый «обратный инжиниринг» прототипа и выпущены рабочие чертежи. А уже по ним стали изготавливать и серийные образцы минометов. При этом они отличаются высокой эксплуатационной надежностью, скрытностью применения, боевой эффективностью и мобильностью.
Ныне «миномет-ветеран» снова возвращен на постамент, а его «внуки» уже успешно служат артиллеристам Народного ополчения Донбасса. В этом отразилась своеобразная преемственность поколений: оружие наших отцов и дедов, которые боролись с фашизмом в Великую Отечественную войну, сейчас служит их потомкам.
И это далеко не единственная разработка наших донецких умельцев! У нас действительно мастера – золотые руки. При этом никаких «российских наемников» на заводе не было, ведь хорошему слесарю не важно, что ремонтировать: большегрузный автомобиль или бронетранспортер. Конечно, есть особенности, но техника-то ведь советская, а значит – сверхнадежная и ремонтопригодная.
Уйму времени вертолетчики потратили на заполнение различных документов. Бюрократии развелось много, но это было неизбежное зло. После того как документы были сданы в спецотдел завода, последовал инструктаж по технике безопасности – но это уж действительно было необходимо.
Экскурсию по цехам первого оборонного предприятия в республике для офицеров ВВС ДНР проводил главный инженер. Невысокий подтянутый мужчина с «благородной» проседью на висках раньше работал в Краматорске на огромном машиностроительном заводе, которому отдал практически всю свою жизнь. Но вынужден был бежать вместе со своей семьей, когда подразделения Игоря Стрелкова были вынуждены оставить Славянск. Украинские «освободители» Донбасса приговорили инженера к убийству. Не к суду или тюрьме, а именно – к убийству. Оставшиеся в Краматорске друзья сообщили, что в «расстрельном списке» из двухсот фамилий его – на «почетном» четвертом месте. А все потому, что этот немолодой уже мужчина, блестящий инженер и руководитель крупного машиностроительного производства, старался наладить с соратниками самоуправление в городе, после того как украинские чиновники сбежали из Краматорска, как крысы[10].
– Наши возможности в производстве специализированных авиационных боеприпасов пока еще невелики. Например, завод «Топаз» может гораздо больше, но он подвергся разрушительным обстрелам, большая часть сложного производственного оборудования, насколько я знаю, была эвакуирована из цехов. Сейчас мы вам можем представить подвесные пушечные контейнеры собственного производства – ППК-30. С 30-миллиметровыми автоматическими пушками 2 А-42. Оружие надежное и мощное, снарядов к ним можно найти достаточно. Кстати, боекомплект подвесной установки – 300 снарядов в ленте.
– Вот это неплохо! – Влад по достоинству оценил пушечные контейнеры: простые, надежные и смертоносные. – Жаль, что не смогли сделать спаренные, с двумя пушками.
– Мы хотели, но расчеты показали, что тогда неоправданно возрастет масса самой установки, да и сама она окажется слишком сложной и громоздкой.
– Вы их испытывали?
– Да, на наземных стендах и на опытных вертолетах Ми-8 и Ми-24. Проверки показали, что по огневой мощи и точности пушечные контейнеры удовлетворяют поставленным задачам.
– А ракеты?
– Несколько ракет у нас взорвалось прямо после выхода из пусковых блоков. Хорошо еще, что испытания мы проводили на специальном «Крокодиле» с усиленной бронезащитой. Броня приняла на себя удар осколков, так что пилоты остались живы.
– Все ясно.
Снова пришлось заполнять документы приема-передачи «изделий», накладные и прочие бумаги с гербами и печатями. За всеми этими производственными делами как-то незаметно пришло время обеда.
– Может, вы у нас в заводской столовой пообедаете? – спросил главный инженер.
– Нет, спасибо, мы в кафе зайдем, – ответил Влад.
– Ну, тогда до завтра можете быть свободными.
– Спасибо.
Офицеры временно устроились в заводском общежитии. Вернувшись, они переоделись в «гражданку». Влад отправился к родителям, а Артем – по каким-то своим делам.
Мама и отец были рады неожиданному отпуску сына. Влад обнял их обоих, поставил на стол объемистый пакет с гостинцами.
– Ой, сынок, зачем же ты все это накупил?! – всплеснула руками интеллигентная женщина. Людмила Юрьевна работала преподавателем на химическом факультете Донецкого национального университета. – Я как раз борщику сварила, котлетки приготовила, как ты любишь.
– Ничего, мам, это – к чаю, – Влад, как и многие военнослужащие Донецкой Народной Республики, отдавал деньги и положенный паек родным. Зачем ему столько, если государство обеспечивает всем необходимым, и даже сверх того.
– А ты чего не в форме, сын? – спросил отец-металлург. Василий Матвеевич работал на Донецком металлургическом заводе мастером доменной печи № 2.
– Хочу вечером по городу пройтись, зайти в кафе, коньяка выпить. В форме «комендачи»[11] могут «придолбаться».
За обедом разговоры в основном вертелись вокруг службы Влада и событий в республике.
Мама совершенно по-интеллигентски возмущалась очередными кровожадными заявлениями киевских властей. И в Интернете, и по телеканалам «с той стороны» активно распространялись слухи о том, что Россия якобы в очередной раз «сливает» Новороссию.
– Мне двоюродная сестра звонила из Харькова, говорила, что Россия отказывается поддерживать ДНР!.. Неужели Путин все-таки нас бросит?
– Вечно ты, мать, драматизируешь ситуацию, – иронично улыбнулся отец. – Давайте лучше хлопнем по рюмашке – за победу!
Влад с удовольствием глотнул обжигающей водки, закусил домашней котлетой.
– Да эти тупые «укропы» должны молить бога, чтобы Путин продолжал свою политику на Донбассе! Иначе наши просто с цепи сорвутся – вы только представьте: высокомотивированные, опытные бойцы с бронетехникой, артиллерией, а теперь еще и с вертолетами пойдут вперед! Да, с нашей стороны будут огромные потери, но со стороны украинских вояк эти потери будут фатальными. Нам-то один хрен – терять нечего! Еще половина Донецкой и Луганской областей под бандеровскими оккупантами. Сколько солдат у нас из Славянска, Краматорска, Мариуполя, Волновахи, Красноармейска?! – высказался Влад.
– Ну, а то, что украинская армия перешла на стандарты НАТО?.. – осторожно спросил отец.
– Да и хрен с ними! Какие стандарты НАТО?.. Бегать с автоматиками и требовать эвакуации всякий раз, когда их за жопу возьмут?! С кем из противников после Вьетнама воевали на равных страны НАТО? С Ираком в 1990 году? Так и тогда для американцев и их союзников было не все гладко. Да, они победили, но не столько военными силами, сколько подкупом. Югославия в 1999 году? Ну, так тогда сербы фактически остались без поддержки России. Правильно сказал тогда генерал Лебедь: «Нам сербы – братья, а мы их сдали, как стеклотару»! Да и то – рейд на Приштину в ночь с 11 на 12 июня 1999 года наших десантников и фактический захват аэропорта Слатина показали, что Россия даже под гнетом внутренних противоречий, экономических проблем и гражданской войны на Северном Кавказе способна на решительные действия. И что с Россией все-таки нужно считаться. Да и сама война в Югославии была далеко не «образцово-показательной» для сил Североатлантического альянса. Два сбитых бомбардировщика-невидимки «Найт Хок» F-117 – один завалили зенитчики под командованием Золтана Дани, а второй – русский МиГ-29. Еще один «Хромающий Гоблин», как называют сами американцы F-117, был подбит и совершил вынужденную посадку в Македонии. К тому же американцы и их союзники потеряли от полутора до двух десятков тактических истребителей-бомбардировщиков над Югославией.
– Но американцы же тогда все-таки победили… – покачала головой мама. Как интеллигентный человек, она с трудом переносила речь сына, насыщенную «армейскими оборотами». Влад старался при ней сдерживаться, но все равно – иногда проскакивали словечки…
– И какой ценой? Вообще я все-таки приверженец учебной методики еще Советской армии. Батя, ты же служил в мотострелках?
Отец кивнул, разливая по новой.
– У нас и тактическая подготовка была, и огневая, и медико-санитарная. Не такая, конечно, как сейчас, но все же… И за два года я стал вполне приличным пулеметчиком. Даже на сверхсрочную предлагали остаться, – подтвердил Василий Матвеевич.
– А все потому, что система обучения в Советской армии была рассчитана на «рядового пехотного Ваню» – пацана 18 лет от роду, который впервые взял в руки автомат Калашникова. Ведь правда, пап? Воюет не спецназ, воюет пехота, а потому все стандарты должны быть доступными, надежными и эффективными. А уж потом с солдатами можно проводить углубленное изучение тактической стрельбы, штурмовых действий в городе или тактической медицины. Да сами посмотрите, у нас на Донбассе Советская армия сейчас дает последний бой всему этому с…ному блоку НАТО!
– Сынок, ты бы не выражался так… – покачала головой Людмила Юрьевна.
Отец только хмыкнул.
Наутро Влад стал собираться на завод. Сегодня должна была прийти машина из части за опытными образцами вооружений, которые им должен поставить завод.
– Сынок, я тут тебе в дорогу собрала…
– Мам, спасибо большое, но ты ведь знаешь, нас и так хорошо кормят, – растрогался Влад.
Людмила Юрьевна обняла сына:
– Береги себя, Владик…
– Ну, что ты… все нормально будет, – у молодого офицера и так на душе кошки скребли.
Он крепко пожал руку отцу, прощание вышло по-мужски сдержанным.
– Увидимся, пап, береги маму.
– Береги себя, сын. Помни, мы гордимся тобой.
– А я – вами!..