Звонок
В последующие дни, а вернее, ночи, медперсонал Кремлёвки стал переселяться на Лубянку.
Вскоре об этом стало известно ещё одному доктору, теперь уже технических наук – его сестра была в той больнице врачом.
Возможно, технический доктор был гением. Как Эйнштейн, который сказал: всё относительно, Марья Димитревна, всё относительно, всё относительно.… Поэтому он сам себе объявил чрезвычайное положение, не стал складывать два и два, а нарисовал диаграмму, пик которой дотянулся до отметки со словом – евреи. Потом, после долгих раздумий, он вычислил слабые места Кобы: это были непомерное тщеславие и животный страх, и составил план действий и программу жизни до часа выполнения главной задачи плана. В программе времени на сон не отводилось – противник был не из тех, кто медлит в битве.
В эти дни Пузырь Коба уже вышел на тропу окончательного решения. Пример другого пузыря, Адольфа, ждать не позволял. Коба был покруче коллеги в вопросе истребления своих. Он хорошо знал евреев, ликвидировал их от имени народа в правительстве, и всю оставшуюся жизнь ждал момента, когда можно натравить на них народ ещё раз, осуществить, как Адольф, это самое окончательное решение.