Глава 3
ПРИГОРОД ЛОНДОНА; ФУЛЕМ; 2 АПРЕЛЯ 1912 ГОДА
Это всё произошло мгновенно, не дав Гарольду опомниться. Будто вспышка молнии перед глазами. Провал. Полёт в никуда и сильный удар об тротуар. Спиной. Головой. Стон и чьи-то руки поднимают его, пытаются поставить на ноги. Но ноги не слушаются. Они словно ватные, подкашиваются, а он судорожно что-то ищет руками перед собой и медленно открывает глаза.
– Гарри! Гарри, что с тобой? – слышит он мальчишеский голос и понимает, что зовут не его, хотя эти слова адресованы ему.
Свет ударил в глаза и мальчик осмотрелся. Улица. Дом. Вроде из снов. Знакомые и далёкие от его памяти. Он их помнит и не помнит. Крик девочки стоящей на той стороне улицы и лицо держащего его за плечи мальчика. Круглые от удивления глаза и испуганные, не понимающие что могло случиться и… мальчик, почему-то, выше его ростом, и крепче. А он маленький, худенький. Мальчишка. Он мальчишка лет десяти. И мальчик, знакомый, но с трудом возвращающийся в память. Словно из далёкого прошлого. Как и девочка бегущая к ним и называющая громко его имя.
– Гарри! – кричит мальчик, – что с тобой? Ты упал! Ты потерял сознание прямо тут!!! Ты меня слышишь?
– Уилл? – отзывается ему Гарольд и безразлично смотрит в глаза.
– С тобой всё в порядке? – спросил Уилл и ещё раз потормошил Гарольда.
– Да… – ответил он, – где я?
– Ты на улице, Гарри, – ответил Уильям и отпустил его плечи.
– Гарольд! Гарольд упал! – подбежала испуганная девочка.
– Джесси..? – глянул он на девочку, а та бросилась к нему.
– Гарольд, я так испугалась за тебя! С тобой всё хорошо? – обняла, буквально схватила она Гарольда.
– Где я? – снова спросил Гарольд.
– На улице! На улице, возле своего дома! – чуть не вскрикнул Уильям.
– Какой сейчас… день?
– Ну, ты… тебе надо домой, отведи его, Джесси, – сказал Уилл, не сдвинувшись с места.
– Идём, братик, – сказала Джесси и повела Гарольда через дорогу.
Он оглянулся на Уильяма. Тот провожал их взглядом, удивлённым и напуганным.
– Какое сейчас число? – спросил Гарольд у Джесси.
– Второе апреля, – ответила она.
– А год?
– Ты забыл год? Ты заболел? Тебе плохо? – заговорила Джесси, остановившись и посмотрев в лицо Гарольду.
– Год… – проговорил он.
– Одна тысяча девятьсот двенадцатый.
– Двенадцатый?
– Да…
– А где я?
– В Фулеме… На улице Вернон… Ты помнишь, как тебя зовут?
– Да, – прошептал он, – Гарольд… Гарольд Виктор Гудвин…
С порога Гарольд услышал запах печёных пирожков, а крик Джесси оглушил мальчика.
– Мамочка! Мамочка! Гарольд упал! Он ударился! Он всё забыл!
– Сыночек! Мальчик мой, Гарри! – Августа выбежала навстречу и схватила сына.
– Что случилось, Джесси?
– Он просто упал! Упал! Мы играли в мяч, когда он просто упал и ударился головой! – сквозь слёзы заговорила Джесси.
– О Боже! – вскрикнула Августа, пытаясь отыскать кровь на голове у Гарольда.
Но крови не было. Августа успокоилась и прижала к себе мальчика.
Лилли, старшая сестра, увидев такую картину, просто остановилась посреди кухни, пытаясь разобраться, почему Джесси плачет, а Гарольд, в недоумении, пытается успокоить маму и сестру…
– Да… всё нормально… – говорил Гарольд, – можно я пойду к себе? Мне надо полежать.
– Да угомонитесь вы! – наконец не выдержала Лилли, – дайте вы ему сказать, мама, Джесси! Прекратите истерику!
Те замолчали и наконец обратили внимание на самого Гарольда.
– Я пойду наверх, к себе, – махнул рукой Гарольд.
– Тебя провести, сынок? – взволнованно спросила Августа, но Гарольд покружил в ответ головой.
– Пусть Джесси проведёт.
– Хорошо, – вздохнула Августа, хватаясь за сердце, – только обещай, что ляжешь и будешь лежать. А я пошлю Лилли за доктором. Договорились?
– Угу, – кивнул Гарольд и посмотрел на Джесси, – отведи меня?
– Конечно, пошли братик, – заплакала девочка и взяла Гарольда под руку, будто он не мог ходить сам.
В детской Гарольд прилёг на кровать. Джесси стояла над ним и продолжала причитать, что Гарольда очень сильно раздражало. Он уже не понимал почему у него болит голова. То ли сама от удара об тротуар, то ли от причитаний сестрёнки.
– Гарри! Гарри! Что же теперь будет? Ты теперь будешь больной. Не переживай, я буду ухаживать за тобой! – словно успокаивала его Джесси.
– Джесси, – схватился Гарольд за голову, – помолчи, прошу! Голова болит!
Джесси замолчала и удивлённо посмотрела на брата.
– Это кровать Чарли, он будет ругать тебя, – сказала девочка.
– Я знаю, – ответил Гарольд.
Джесси указала на верхний ярус кровати напротив.
– А ты должен лечь туда.
– Чарльз переживёт, закрыл глаза Гарольд, – доктор же не полезет на верх?
– Пусть будет так, – кивнула Джесси, – я ему не скажу, но только ты заправь, как было? Хорошо?
– Хорошо… – надул губы Гарольд.
Он встал, когда Джесси вышла. Подошёл к большому зеркалу у стены и посмотрелся в него. Стянул с себя куртку и свитер, аккуратно сложил их на стул и, сняв ботинки, прилёг на кровать и заплакал.
Доктор пробыл не долго. Он осмотрел глаза Гарольда, потом, голову и нащупал небольшую шишку на затылке.
– С вашим сыном всё в порядке, миссис Гудвин, – сказал доктор Августе, – небольшая шишка на затылке, судя по всему, получена вовсе не сегодня.
– Но он без причины упал и потерял сознание, доктор Келли, – ответила ему Августа.
– Обмороков без причин не бывает, – посмотрел на неё доктор Келли и снова начал рассматривать глаза мальчика, – мальчик растёт, и это надо учитывать. Пусть немного отлежится. Удар головой был не сильный, миссис Гудвин. Конечно, он ударился, и у него лёгкая контузия. Но сознание он потерял не потому что ударился, а наоборот. Он у вас сильно переутомлён! И это должно быть Вам заметно без моего вмешательства. Ему бы выспаться не мешало.
Доктор оставил Гарольда в покое и уже просто сидел над ним, разговаривая с Августой.
– Он постоянно читает, – словно пожаловалась Августа, – порой мы его застаём за этим занятием даже среди ночи.
– Плохо, – ответил доктор и глянул на Гарольда.
Гарольд смутился.
– Читать можно только при хорошем свете, молодой человек, – спокойно проговорил доктор Келли и встал.
– А при свете керосиновой лампы? – виновато спросил Гарольд.
– Если Вы хотите носить очки – тогда можно, – кивнул доктор Келли.
– Я не хочу носить очки, – Гарольд даже испугался.
– Читайте днём, мистер Гудвин, – ответил ему доктор, посмотрев на мальчика, – и в Вашем возрасте нужно хорошо спать, если Вы не хотите опять, где-нибудь, упасть в обморок.
Гарольд больше молчал, слушая доктора Келли.
– Ну, мне пора, миссис Гудвин, – откланялся, наконец, доктор, – кстати, буквально перед визитом в ваш дом, я был у вашего супруга в мастерской.
– Что с ним случилось? – Августа испугалась, а у Гарольда тревожно заколотилось сердце.
– С ним? – переспросил спокойно доктор Келли, – ничего не случилось. С его помощником, мистером Уотсоном, произошёл несчастный случай. Эта механика… – помолчал он, – она ни к чему хорошему не приведёт, я уверен. И поэтому предпочитаю медленные кабриолеты всем этим современным скоростным мотоциклетам.
– Я надеюсь с мистером Эннисом Уотсоном всё в порядке? – успокоилась Августа, но по прежнему тревожно слушала доктора Келли.
– Можете даже не сомневаться, – успокоил её доктор Келли, складывая свой саквояж, – молодой мальчишка, восемнадцать лет и без шрамов? Ему рассекло щеку винтом. Он сам плохо его закрепил, и винт сорвался с двигателя. А Ваш супруг попросил вас предупредить, что в качестве компенсации он пригласил его на вечерний чай.
– Бедный мальчик, – вздохнула Августа, – он же собирается куда-то ехать? Что же теперь?
– Да, я слышал, – задумался доктор Келли, – на этом большом пароходе. Как его? «Титаник»! Но уверяю Вас, что к тому времени от его ссадины останется разве что шрам. Пришлось зашивать.
Когда доктор ушёл мальчик задремал, и встал как раз к вечернему чаю.
Гарольд спустился на кухню, где одновременно была и столовая в этом небольшом доме. Мама наливала чай и улыбнувшись, пригласила Гарольда присаживаться. Собралась вся семья. Ждали отца и гостя. Они с минуты на минуту уже должны были прийти.
Гарольд улыбнулся маме в ответ и кивнул.
Мальчик, немного постояв в дверях, переступил порог кухни и подойдя к столу посмотрел на маленького Сида, сидящего на детском стульчике у стены.
– Привет, – подошёл к нему Гарольд и присел напротив, – а тебя-то я узнаю.
Сид засмеялся в ответ брату, а Гарольд помахал ему рукой. Потом поднялся и сел за стол, на своё привычное место.
В этот момент зашёл отец. За спиной у него стоял молодой парень с перевязанной щекой, как будто у него болели зубы.
– Здравствуйте всем, – раздался громкий голос Фредерика.
– Здравствуй, папа, – встал Гарольд.
– Ну… здравствуй, сынок, – удивлённо посмотрел на сына Фредерик.
– Он ударился головой, пап, – сообщил Уильям.
– Доктор говорит, что контузия, – перебила его Лилли.
– Последние мозги отшибло, теперь чудит, – почти культурно ответил Чарльз, ехидно посмотрев на старшую сестру.
– Молчи уже! – вскрикнула ему в ответ Джесси.
– Стоп, стоп, стоп, – поднял руки вверх Фредерик и прошёл на кухню.
– Садись, сынок, – погладил он Гарольда по голове, – у нас сегодня гость, мой помощник Эннис Уотсон. В каком доме мы жили в Мелкшаме, Гарри? Фредерик внимательно посмотрел на Гарольда.
– В Доме Уотсона, – ответил уверенно Гарольд.
– Умница, всё знает. И как видим – всё помнит, – рассмеялся Фредерик, – ну так вот Эннис, он тоже Уотсон!
Эннис Утсон переминался с ноги на ногу, немного стесняясь. Он был почти мальчишка. Его рабочий комбинезон пропах керосином, а огромная кепка была явно не его размера. Впрочем, всё её предназначение было, спрятать огромный узел бинтов на голове.
– Я понял так, что тут были приключения? Что случилось, Августа? – посмотрел Фредерик на жену.
– Доктор сказал, что ничего страшного, – ответила Августа, – со временем пройдёт, но нашего мальчика лучше лишний раз не тревожить.
– И что с ним? – удивлённо спросил Фредерик.
– Обморок от постоянного недосыпания, – вздохнула Августа, – и вдобавок, он ещё и ударился головой.
– Ерунда, – махнул рукой Фредерик обняв сына, – все мальчишки, рано или поздно, расшибают себе лбы и коленки. И если переживать по поводу каждой шишки, то лучше не рождаться мужчиной. Правда, сынок?
Они с Гарольдом переглянулись.
– Конечно, папа, – кивнул ему Гарольд, и победоносно бросил взгляд на Чарли.
– Ну, вот и хорошо, присаживайся – отпустил его Фредерик, – но спать мы будем теперь ложиться раньше.
Фредерик, по дружески похлопал Энниса по плечу.
– Присаживайся тоже, Эннис. Собственно с нашей семьёй ты знаком, так что представлять тебя нет нужды и секретов от тебя тоже нет!
Эннис присел за стол.
– Как чувствует себя ваша матушка? – спросила Августа, наливая Эннису чай.
– Спасибо миссис Гудвин, она в порядке и каждое утро просит вам кланяться от неё, – ответил Эннис.
Августа улыбнулась и кивнула в ответ.
– Прошу кланяться от нашей семьи. Последнее время я всё реже вижу мисс Уотсон.
– Да, она захворала слегка. Возраст, знаете ли, шестой десяток, – сказал Эннис.
– Я слышала, что вы куда-то собираетесь? – Августа посмотрела на Энниса, выдержав паузу.
– О да, миссис Гудвин! – радостно воскликнул Эннис, – предложение поступило от маминого кузена, мистера Уильяма Парра, из Бэлфаста. Он подал прошение о включении меня в гарантийную группу на новый пароход, тот самый о котором писали в газетах! И ему ответили согласием!
– «Титаник»? – словно уточнила Августа.
– О да, это просто чудесно! – восторженно ответил ей Эннис, – представляете? Я своими глазами увижу Америку! А ещё, дядюшка сказал, что если всё будет в порядке, то я могу остаться работать у них в компании!
– Это хороший заработок и поддержка вашей матушке, – спокойно согласилась с ним Августа.
– Ну, она очень рада, – быстро сменил восторг на такт Эннис, – жаль только, что меня не берут в матросы. У них выше жалование, но и платят его не зря.
– А почему тебя не берут в моряки? – влез в их разговор Чарли.
– Понимаешь, – подумал Эннис, – говорят, что нет вакансий. Но я знаю, что они врут.
– Почему врут? – без малейшего удивления в голосе спросил Чарли.
– Мне же надо платить? – усмехнулся грустно Эннис, – а им не хочется платить.
Потом разговор зашёл ни о чём. Новостей было не много. Гарольд больше слушал и мало говорил, постепенно понимая, что ему просто становится скучно. Кроме того, Чарли каждый раз вставлял свои реплики. И постоянно намекал, что Гарольд теперь «забыл всё» и, как казалось мальчику, Чарли это даже смешило. Пару раз Гарольду хотелось заткнуть рот брату, но он сдерживался.
Наконец, тихонько поставив чашку на блюдце, Гарольд решился заговорить.
– Папа, я хочу у тебя серьёзно спросить, – сказал Гарольд посмотрев на отца.
– Да, сынок, – ответил Фредерик.
– Пап, а почему мы католики? – спросил Гарольд с серьёзным видом.
– Ой, у него точно с мозгами будут проблемы! – рассмеялся Чарли, но строгий взгляд Августы заставил его замолчать.
– Ты шотландец, сынок, – ответил сыну Фредерик.
– И?
– И это значит, что ты католик. Так получилось.
– Почему так получилось?
– Наши предки, в Шотландии, остались верны апостольской церкви в Риме, – Фредерик отставил чашку с чаем, – а королевская семья решила сама править церковью в Англии. А потом Шотландию…
Фредерик подумал.
– Шотландия и Англия стали одним королевством, – добавил он.
– А почему из-за этого со мной не хотят дружить? – снова посмотрел Гарольд на отца, совсем отодвинув от себя чашку вместе с блюдцем и отложив печенье.
– Не все люди понимают, что ты ничем не отличаешься от протестанта, – попытался объяснить Фредерик, – многие думают, что ты хуже чем они. Но на самом деле это их заблуждение.
– Ой, папа! Да скажи ты ему правду как есть! – раздался возмущённый голос Чарли и все посмотрели в его сторону.
– Чарльз, – спокойно произнёс Фредерик останавливая сына, – я не знаю, где ты нахватался лейбористских убеждений, но я попросил бы в нашем доме не проводить агитации среди младших братьев и сестры.
– Да я и не агитирую, – спокойно сказал Чарльз в ответ, – и что такого, если Гарольд узнает, что Англия, на самом деле, захватила Шотландию и южане к нам и к ирландцам относятся как к неполноценным людям? Он же уже столкнулся с этим!
– Не думаю, что ему стоит об этом напоминать, – не согласился Фредерик.
– Да он и без нас это помнит! – громко продолжал, не обращая внимания на отца, Чарли, – а разве ты, инженер, окончивший Сорбонну, не работаешь простым электриком? А нашей маме разве не указали на дверь в городском совете? А всё почему? Да потому что Англия не просто гниёт, а уже воняет!
– Простите, – Чарли тут же осёкся и посмотрел он на маму и Лилли, которые только испуганно переглядывались между собой.
– Я работаю электриком, чтобы обеспечить будущее вам, – спокойно ответил Чарльзу отец, – это называется бизнес. А мама сидит дома с Сиднеем. А все эти католики, протестанты и прочие, суеверные условности для неграмотных людей.
– Суеверные условности избили Гарри в первый же день в школе. И теперь он не учится нигде, – со злостью и обидой, словно выстрелил словами, Чарльз, – а все эти пэры, лорды и король, только и рады когда мы бьём друг друга. Они от этого становятся сильнее и им легче выжимать из нас последний шиллинг. Чем они лучше нас? Мы трудимся по двадцать часов в сутки лишь ради того, чтобы они разъезжали на шикарных тильбери и бездельничали в своих офисах и дворцах. И ещё указывают нам кто из нас католик, кто протестант, а кто еврей, и кто кого, и когда, должен бить! Лучше бы я родился евреем! Евреи, хотя бы, не бьют друг друга!
– Чарли, нужно хоть немного быть патриотом, – спокойно выслушал его Фредерик, – если все мы будем говорить как ты, то ничего хорошего не произойдёт с Британией.
– А что плохого произойдёт? Революция? Да я первый на баррикады пойду, как тогда рабочие в России! – усмехнулся Чарльз, – патриотизм? Да я патриот больше чем любой протестант! Только для меня патриотизм, это когда мама счастлива, ты счастлив, Гарри и Джесси счастливы, а не тогда когда счастлив гладкий дядька в орденах и лентах, который считает себя хозяином всех людей вокруг, как будто мы его личные вещи!
– Чарли, – отставил чашку Фредерик, – революция это кровь, часто безвинная и напрасная. Следом за ней придёт война. Зачем нам нужна тут война? Ты представляешь судьбу своих братьев и сестёр, если на улице начнут стрелять и убивать всех подряд?
– Вот как раз благими намерениями пацифистов и выстелена дорога в ад войны, – ответил Чарли.
– Кто тебе вбил в голову эти идеи? – спросил, вздохнув, Фредерик, – и хотя ты в целом прав, но всё же я не хочу увидеть своего сына в полицейском участке и в зале суда.
– Думаешь, что меня будут судить за мысли Томаса Мора? – усмехнулся отцу Чарли.
– Нет, – ответил Фредерик, – я не хочу чтобы ты окончил свои дни так же, как и Томас Мор.
– А в Америке не бьют за то что ты католик? – влез в их разговор Гарольд.
– В Америке? – посмотрел на него Фредерик.
– Ну да! Там куда собирается Эннис! Он был так рад! Вот я и подумал, что там католикам хорошо.
– Везде люди одинаковы, – ответил, подумав, Фредерик, – в Америке меньше обращают внимания на то кто ты и откуда. Там ценят твои руки и твои знания. Но это вовсе не значит, что богатство посыпется на тебя с неба, а ты будешь сидеть и ничего не делать.
– Мне кажется, что дядя Томас должен был тебя пригласить к себе, – сказал уверенно Гарольд, – разве ему не нужен инженер на его электростанции?
– Впервые слышу, сынок, что дядя Томас, которого ты, к слову, никогда не видел, – улыбнулся Фредерик, – вообще нуждается в моей помощи.
Он налил себе чая и снова посмотрел на Гарольда.
– Да и вообще, вряд ли он обрадуется от появления нашей большой семьи в своём доме.
Гарольд тяжело вздохнул.
– Но папа… Если дядя Томас живёт в Америке и очень богатый, то значит католикам там хорошо! И он бы мог нам купить новый дом! И мы бы тут не мучились!
– Никогда не считай чужие деньги, сынок, – строго посмотрел на Гарольда Фредерик, – дядя Томас, конечно, вас всех очень любит. На расстоянии. Но не настолько, чтобы делать нам дорогие подарки.
В дверях зазвонил колокольчик.
– Ну, мне пора, – извинился Эннис, поблагодарив за чай и попрощавшись кивком головы со всеми, – до завтра, мистер Гудвин, – пожал он руку Фредерику и указал на перевязанную щёку, – думаю мы успеем закончить этот грузовик до того, как «Титаник» прибудет в Саутгемптон?
– Определённо! – ответил рассмеявшись Фредерик, – я провожу тебя, дружище, а заодно гляну, кто там к нам пожаловал.
Эннис ушёл. Отец вернулся воодушевлённый и показал огромный конверт.
– Письмо от дяди Томаса, из Америки! – радостно сообщил он.
– Давайте прочитаем его после чая? – предложила Августа.
– Давайте! Давайте! – подхватили дети, а Чарльз глянул на Гарольда.
– А что думает наш Гарри Гудини?
– Почему ещё Гудини? – обиделся Гарольд.
– Ну ты заговорил про дядю Томаса, и от него сразу принесли письмо! – рассмеялся Чарли, – давай признавайся, что ты ещё и фокусник!
– Я не фокусник! – обиженно крикнул Чарльзу Гарольд.
– Гарри, ну пожалуйста! Ну угадай, что там! – начала просить Гарольда Джесси.
– Мне всё равно, – ответил Гарольд, посмотрев на Джесси, – но для тебя я попробую угадать.
– Ура! – захлопала в ладоши девочка, – ну давай, Гарри, я знаю, что у тебя получится!
Гарри закрыл глаза и улыбнувшись, рассмеялся.
– А чего ты смеёшься? – услышал он голос Джесси
– Колдует, – усмехнулся Уильям и толкнул Чарли ногой.
– Не толкайся! – не сдержался от смеха Чарльз и чуть не подавился печеньем.
– Ну, я так не играю! Вы мешаете! – обиделся Гарольд и открыл глаза.
– И что же ты видел? – присел на своё место Фредерик, стараясь казаться серьёзным.
– Он предлагает тебе работу, – ответил Гарольд, – вот увидишь!
– Почему ты так думаешь?
– Потому что он жадный!
– Почему жадный?
– Ну, ты сам сказал, что он не любит делать дорогие подарки? Нанимать другого инженера дорого, а тебе можно меньше платить. Ты же его брат?
– Ну… – подумал Фредерик, – кто тебе сказал, что мы вообще собираемся куда-то ехать? Тебе что-то приснилось? И причём тут дядя Томас? Он давно запустил свою электростанцию и вообще мы с ним не виделись с тех пор, когда он бросил Шотландию. Думаю, что он просто хочет узнать как у нас дела. Не более. Вот вырастешь и поедешь к нему. Смышлёные помощники всегда нужны. А ты парень умный, и в политику не лезешь, как твой старший брат.
– Ой, да ладно… – еле слышно пробурчал Чарли.
– Ну, пусть будет «ладно»… – ответил ему Фредерик, – но четырнадцать лет, всё равно, ещё не возраст для митингов. Тем более для участия в революциях, сын.
– А мне кажется, что самый возраст, – не согласился Чарли.
– Сынок, когда я был студентом, – спокойно сказал Фредерик, – многие мои друзья, грамотные, перспективные молодые люди, предпочли митинги учёбе. И остались никем, потому что отправились на рудники. А если бы они немного потерпели, выучились, то сейчас бы занимали высокое положение и могли бы мирно строить то, за что воевали в молодости.
Чарли только тяжело вздохнул и опустил глаза.
После чая Фредерик торжественно открыл конверт и достал письмо от своего брата…
– Дорогой брат! – начал он, – давно не получал от вас писем, волновался, но Джонни, приехавший недавно в Ниагару из Фулема, сообщает что у вас уже всё в порядке и я был рад получить поклон от тебя, твоей прекрасной супруги Августы и твоих очаровательных детей… Прежде всего, хочу тебе передать поклон от нашего друга и компаньона мистера Николы Теслы! Думаю, что тебе будет приятно узнать, что он не забыл тебя, помнит и ценит твои труды… Как Лиллиана? До сих пор мечтает поступить в университет? А Чарльз по прежнему ходит на митинги лейбористов? Надрал бы я ему уши, если бы не понимал, что мальчик совершенно прав и старая добрая Англия не место для такой золотой головы как у него… Джесси и Гарольд, как я понимаю, почти выросли? Они до сих пор похожи как две капельки воды? Или Джесси, всё же, как старшая сестра, немного обогнала малыша Гарри? И что Уильям? Он умный мальчик и я благодарен ему за его идеи, которые он передаёт мне в каждом письме от вас. В отца сын! И думаю, он пойдёт по твоим стопам!.. Хотел тебе предложить очень выгодное дело! Ты квалифицированный инженер, и больно осознавать, что твой талант зарывается в землю то в одном городке, то в другом. У меня есть для тебя работа, от которой ты не откажешься, как я думаю…
Фредерик на минуту замолчал и посмотрел на Гарольда.
– … бросай всё, продавай свою халупу и приезжай, – продолжил он, – у меня для тебя уже есть шикарный особняк, по сравнению с которым дом в Фулеме просто конура. Он даже больше чем твой домишка в Мелкшаме, который вы бросили из-за каких-то чёртовых привидений. Тут будет удобно и Августе, и детям, и думаю, что должность инженера-управляющего, и зарплата три тысячи долларов для тебя… – отец замолчал и снова посмотрел на Гарольда, который сразу же, виновато, опустил глаза и надул губы.
– Гарольд, – глянул Фредерик на сына, – что это значит?
В комнате воцарилось молчание…
– Ничего… – ответил испуганно Гарольд, – я ничего не знаю… честное слово, папочка…
– Во-первых, откуда ты всё это знаешь? И во-вторых, кто тебе сообщил, что на почте вскрывают письма?
– Никто… – испугался мальчик.
– Ты чего-то боишься? – Фредерик встал и подойдя к Гарольду, присел на корточки.
– Никто… – посмотрел на него Гарольд.
– Тебя опять обидели? Тебе угрожает кто-то? Ты узнал, что почтальоны читают переписку с заграницей?
– Это полиция! – вскрикнул, почти уверенно, Чарльз, – это они читают, а Гарри, видимо, нечаянно услышал разговоры «бобби» на почте! И теперь боится! А когда упал, ему память отшибло, и теперь он не помнит!
Отец поднялся.
– Что бы ни было, я думаю, надо ехать… Три тысячи в год это даже в Америке баснословная сумма! Возьмём в долг, на дорогу, у моих сестёр… Что думаешь, Августа?
– А что я думаю? – ответила она спокойно и не обращая внимания на оживившихся, от какого поворота событий, детей, – нам не привыкать… мы приехали из Шотландии, вначале в Эдмонтон… потом был Мелкшам… Переживём и ещё один переезд. Ты муж, ты отец, тебе решать…