ГЛАВА 5
За ответом на этот вопрос новые компаньоны решили завтра же с утра поехать на квартиру самой Примаковой.
– Ключи можно раздобыть у режиссера, – произнес Руслан, продумывая завтрашний взлом квартиры убитой актрисы. – Все в театре говорили, что он к ней частенько захаживал. Так что ключи наверняка у него имелись.
– И еще надо у него спросить, что за тип звонил ему ночью и хвастался, что замочил Примакову? Теперь я точно знаю, что это был не Климентий. Голос совершенно не его.
– Я рад, – признался Руслан.
– Рад? – удивилась Мариша.
– Если честно, то не хотел бы я вступить в противоборство с таким человеком. Вздумай мы заявить, что это он убил свою любовницу, и предъяви этому доказательства, то даже мой папа нас бы не сумел защитить. Ты как хочешь, а Климентия лучше иметь в союзниках.
– Это уж как получится. И я вовсе не утверждаю, что он непричастен к смерти Нинель, – тут же огорчила Руслана Мариша. – Просто говорю, что ночью режиссеру звонил не он. Но Климентий сам ведь, наверное, и не стал бы руки марать о банки с кремом, он бы нанял киллера, который за него сделал бы всю грязную работу.
– А потом позвонил, чтобы похвастаться режиссеру?
– Может быть, они ее в складчину заказали, – задумчиво произнесла Мариша.
– Климентий? В складчину? Да что, у него денег, что ли, мало? – возмутился Руслан.
– Ладно, не гоношись, – отмахнулась Мариша. – Поговорим еще с режиссером, и, даст бог, что-то и прояснится. Лучше скажи, как ты думаешь, во сколько заехать за ним, чтобы он уже проснулся, но еще не успел бы удрать?
– Раньше девяти он не проснется, – подумав, ответил Руслан. – А насчет того, чтобы удрать, это вообще вряд ли у него получится.
– Почему?
– Потому что перед уходом я его на всякий случай запер, – лаконично пояснил Руслан, покачав перед глазами Мариши уже знакомой ей связкой ключей от квартиры режиссера.
– Ты молодец! – одобрила его действия Мариша. – А кстати, сейчас сколько уже времени?
Выяснилось, что наручные часы Руслана показывали почти четыре утра.
– Выходит, спать нам с тобой сегодня осталось от силы четыре часа, – вздохнула Мариша. – Даже и не знаю, стоит ли ложиться? Слушай, а поехали-ка мы и в самом деле сразу к режиссеру! Думаю, он будет рад, когда утром обнаружит нас в своей квартире.
Насчет этого Руслан своего четкого мнения не имел. Его тревожили вопросы другого плана.
– Наверняка менты уже побывали в квартире Нинель, – сказал он. – И, естественно, забрали там все интересное. Так что, может быть, нам нечего туда и ехать. Как ты думаешь, а?
– Ты слишком хорошего мнения о нашей родной милиции, – хмыкнула Мариша. – Во-первых, они не могли забрать с собой соседей Нинель, а соседи являются самым ценным источником информации. А во-вторых, спорю на годовой запас бензина для твоей роскошной прожорливой дрезины против скромных запросов моего «фордика», что менты даже и не почесались. Да и с чего бы им туда тащиться? Само убийство ведь произошло в театре. Там они и опрашивали свидетелей. К тому же у них сразу же появилась вполне подходящая козочка отпущения – наша Галина. Так к чему им тратить лишние силы, бензин и опрашивать соседей Нинель? Дело и так уже, считай, раскрыто.
– Пожалуй, я поостерегусь с тобой спорить, – улыбнулся в ответ Руслан. – Ты та еще штучка. Кто тебя знает, сколько километров ты намотаешь на своем «фордике». А мне платить! Нет уж!
– Не думала, что ты такой жмот, – притворно надулась Мариша. – Как печально разочаровываться в людях.
Так, шутливо бранясь, они доехали до дома режиссера. Спать им обоим совершенно не хотелось. Но пережитый за сегодняшний день стресс начал давать о себе знать.
– Я бы сейчас выпил чего-нибудь крепкого, – сказал Руслан, когда дом режиссера показался впереди. – Ты как?
– Я тоже! – призналась Мариша, втайне мечтая о паре-тройке глоточков коньяка.
И она ничуть не удивилась, когда и Руслан предложил именно этот напиток. Что делать, видимо, у Нинель была такая уж планида, что ей было суждено, чтобы все знакомые поминали ее именно коньяком. В конце концов, это не такой уж плохой напиток. Все лучше, чем сивушная водка. Руслан купил вполне приличный армянский коньяк, лучше в этом ночном магазине все равно ничего не было. И они распили всю бутылку прямо в машине из пластиковых одноразовых стаканчиков, закусывая маленькими шоколадками и бананами.
Марише казалось, что коньяк не произвел на нее никакого действия. Но, выбираясь из теплого салона, она неожиданно почувствовала, как весь мир перевернулся у нее перед глазами. А затем она обнаружила перед своим носом ботинки Руслана.
– Нельзя же так напиваться со стакана коньяка, – укорил он ее, мягко придавая Марише вертикальное положение.
Но удержать ее в таком положении оказалось задачей не из легких. В конце концов Руслан прислонил ее к машине, а затем взгромоздил на себя и потащил домой к режиссеру. Охранник на входе ничего не сказал, явно признав Руслана и Маришу.
– Ой, напилася я пьяна-а, – начала каяться Мариша примерно на уровне второго этажа, когда они с Русланом поднимались в лифте, и с твердой уверенностью закончила: – Не дойти мне до дому-у-у!
– Тише! – попробовал призвать ее к порядку Руслан. – Не буянь! Ты же не к себе идешь. Поимей совесть!
Но плохо он знал Маришу. Она явно приготовилась исполнить весь репертуар знакомых ей песен. Начиная от народных и заканчивая шлягерами подросткового периода. Имелось в виду, ее подросткового периода. Поняв, что спасения для него нет, Руслан сделал единственное, что ему оставалось, – запечатал рот Мариши крепким поцелуем. Неожиданно для себя Мариша ответила. Так, целуясь, они и доехали до квартиры режиссера. Там Мариша слегка протрезвела и, стыдливо хихикнув, покачиваясь, побрела в ванную комнату. Так как ориентировалась она на малознакомой местности плохо, то вместо ванной угодила в спальню режиссера, где мягко горел ночник, выполненный с большой оригинальностью в виде мужского фаллоса.
– Ой! – хихикнула Мариша, увидев неприличный ночник. – Простите!
Она сделала два шага назад и очутилась в коридоре. Тут ей неожиданно пришло в голову, что тел на кровати в спальне целых два.
– Вот, уже в глазах двоится, – посетовала Мариша.
И посмотрела на шкаф, стоящий в холле. Шкаф был один и двоиться не собирался, сколько Мариша на него ни таращилась. Чтобы еще раз проверить свое состояние, Мариша еще раз заглянула в спальню. В глазах опять раздвоилось. И мало того, одно тело принадлежало режиссеру – было коротеньким и упитанным. А второе принадлежало какому-то довольно симпатичному дядечке, единственным недостатком которого, как могла видеть Мариша, была небольшая лысина. Но его она, пожалуй, даже украшала, придавая вид мыслителя и философа. Решив, что со зрением она разберется завтра, Мариша махнула рукой на водные процедуры, забрела в соседнюю комнату и свалилась на первый попавшийся диван.
Там ее и обнаружил Руслан. Постояв некоторое время над ней, он мечтательно вздохнул и куда-то ушел. Обратно он вернулся с мягким пледом, которым заботливо укутал Маришу. А потом, слегка покачиваясь, подошел к телефону и непослушными пальцами набрал чей-то номер.
– Алло! Ты меня слушаешь? – заплетающимся языком произнес он. – Да, все в порядке. Она со мной. Все под контролем. Мы тут с ней расследуем одно убийство. Пока.
И, больше не слушая возмущенных воплей своей собеседницы, он повесил трубку и побрел спать в соседнюю комнату.
Утро для Мариши началось ужасно. То есть вначале все было очень даже прекрасно. Но стоило ей шевельнуть рукой, как весь ее организм взорвался тысячами иголок. Болело у нее абсолютно все. И вдобавок Маришу изрядно мутило, и у нее так сильно кружилась голова, что стоило ей подняться с дивана, как она тут же падала обратно.
К тому же она обнаружила, что кто-то снял с нее платье, в котором она вчера была весь вечер и всю суматошную ночь, когда они с Русланом начали свое импровизированное расследование. Сейчас ее вечернее платье висело рядом с ее постелью на спинке стула с аккуратно расправленными складками. Но Мариша что-то сильно сомневалась, что вчера она в ее состоянии могла справиться с такой сложной задачей.
– Руслан! – прохрипела Мариша, понимая, что и голосовые связки отказываются ей служить.
Вместо внятной речи из ее горла вырвался лишь жалкий хрип.
– Кто-нибудь! – простонала Мариша. – Помогите! Умираю!
Но так как на помощь ей никто не пришел, она постаралась как-то справиться с бедой сама. Собрала волю в кулак, поднялась и побрела по квартире, завернувшись в плед. Как и следовало ожидать, она снова забрела в спальню режиссера. Впрочем, на этот раз он там находился один.
– Ясно, померещилось вчера, – пробормотала Мариша, не вполне к тому же уверенная, что вчера вообще заходила сюда, может быть, и это ей всего лишь померещилось.
Махнув рукой, Мариша добрела наконец до ванной комнаты, отвернула холодную воду до упора и, зажмурившись, шагнула под обжигающе ледяные струйки.
– А-а-а-а! – вырвался из ее горла дикий вопль.
В квартире раздался топот ног, а затем дверь в ванную комнату распахнулась, и на пороге возник Руслан. Диким взглядом он обвел стены и потолок, словно ожидая увидеть тут убийцу с окровавленным ножом. Но так и не смог обнаружить ничего, что угрожало бы жизни Мариши. И тогда Руслан сделал то самое, что обычно делает мужчина, когда понимает, что оказался в дураках. Что именно? Да очень просто. Он злится на женщину.
– Что ты орешь? – спросил он у Мариши.
– Пошел вон! – возмутилась она, наконец догадавшись закрыться от него шторкой.
Впрочем, шторка была совсем прозрачной и мало что скрывала. Но Руслану сейчас было не до сексуальных настроений.
– Я думал, с тобой что-то случилось! – укоризненно бросил он, удаляясь из ванной. – Нельзя же так орать! Ненормальная!
Когда Мариша, вытершись насухо, появилась на пороге кухни, ее уже поджидал свежий кофе, разогретые в микроволновке булочки и сливочное масло от жирных финских коров, аппетитно желтевшее сейчас в масленке в форме теленочка.
– А где режиссер? – сделав глоток кофе, спросила Мариша.
– Дрыхнет еще, – ответил Руслан, на аппетит которого, похоже, не повлияли вчерашние возлияния. – Набрался вчера почище нас с тобой. Даже твой вопль его из кровати не вытряхнул. Ни звука, ни стона.
– Может быть, ему плохо? – насторожилась Мариша.
– Ясное дело, что нехорошо! – хохотнул Руслан. – Я сам едва сегодня себя с дивана стащил. Все кости болят, словно на мне мешки возили. Ты не помнишь, ты меня вчера не била?
– Я? – задумалась Мариша. – А что, было за что?
И так как вопрос со снятым с нее платьем все так же мучил ее, она спросила:
– Руслан, а ты где спал?
– Ты меня обижаешь! – в самом деле оскорбился Руслан. – Ты что, в самом деле думаешь, что мне воспитание позволило бы домогаться беспомощной женщины?
От смущения Мариша сделала еще глоток, потом налила кофе в третью чашку, поставила ее на поднос, прибавила к нему булочку с маслом и поспешно направилась прочь из кухни.
– Это ты кому завтрак потащила? – ревниво осведомился у нее Руслан. – Столпову, что ли?
– Кроме него и нас с тобой, в квартире никого нет.
– Ну ты даешь! – возмутился Руслан. – Я для тебя приготовил, а ты этому толстопузому тащишь! И где справедливость?
Мариша не соизволила ничего ответить. По ее плану режиссера следовало задобрить, чтобы он размяк от свежей сдобы и выложил все, что знал про убийство Нинели. Такой вот простенький планчик. Но Мариша по личному опыту знала, что с мужиками главное не перемудрить. Существа они простые, по большей части даже примитивные. Сложные ходы могут только все запутать.
Оказавшись перед спальней режиссера, Мариша столкнулась с нелегкой задачей. Как попасть в комнату, если обе руки заняты, а дверь в спальню закрыта? Сначала Мариша пыталась зажать поднос между своим бюстом и стеной, чтобы освободить одну руку. Но, едва не перевернув на себя горячий кофе, плюнула на затею и просто пнула дверь ногой. Потом еще раз и еще. Режиссер не реагировал.
– Завтрак! – заорала Мариша. – Откройте дверь!
Но вместо режиссера из кухни появился Руслан, дожевывая последнюю булочку.
– Ничего-то ты без меня не можешь, – самодовольно заметил он Марише и театральным жестом распахнул перед ней дверь.
Мариша фыркнула и шагнула в комнату. Режиссер по-прежнему спал на кровати. Он свернулся калачиком и дышал так тихо, что его даже слышно не было.
– А ночью-то как храпел! – заметил Руслан. – Даже стены тряслись! Вставайте, господин хороший! Утро уже!
Он плюхнулся на кровать к Столпову и дружески потряс его за выглядывающую из-под одеяла ногу.
– Вот черт! – вскрикнул он, и его словно ветром сдуло с кровати.
Глаз у него на затылке не было, поэтому он не видел мирно стоящую за его спиной Маришу с подносом в руках и, разумеется, налетел на нее со всего маху. Поднос полетел в одну сторону, Мариша упала навзничь, а сверху ее придавил Руслан. Но опять же в его планах не было и намека на игривость.
– Вот черт! – повторял он, и при этом вид у него было совершенно очумелый. – Вот черт!
– Да в чем дело? – недовольно произнесла Мариша, с трудом спихнув Руслана с себя и приняв на паркете полувертикальное положение. – Ты можешь нормально объяснить? Что ты мечешься? Кофе из-за тебя пролился.
– У него нога… – пробормотал Руслан, с ужасом глядя на постель режиссера. – Потрогай ее.
– Еще чего не хватало! – возмутилась Мариша. – Да за кого ты меня принимаешь? С какой стати мне щупать за пятки малознакомых мужиков?
– Пощупай! – умолял ее Руслан, явно не слыша ее протестов. – Она такая… Такая…
– Вот беда мне с тобой! – вздохнула Мариша. – Что не так у него с ногой?
– Она ледяная! – наконец выпалил Руслан.
Наступило молчание, на протяжении которого каждый обдумывал сложившуюся ситуацию. Мариша думала, что упавший поднос и звон бьющейся посуды должны были бы как минимум привлечь внимание режиссера, а Руслан мысленно прикидывал, а не показалось ли ему, что нога Столпова холодна как лед. Мариша поднялась с пола первой. Подойдя к кровати режиссера, она откинула покрывало и тут же отшатнулась.
– Что? Что там? – заволновался Руслан. – Он жив?
– Какое там жив, – протянула Мариша. – Похоже, его задушили.
– Ох! – выдохнул Руслан и прижал руку к сердцу. – Ты уверена?
– Или отравили, – засомневалась Мариша.
– Других версий нет? – тоскливо осведомился Руслан. – Зарезали? Может быть, застрелили?
– На тех участках тела, которые правила приличия позволяют мне лицезреть, у него никаких колотых или огнестрельных ран нет, – сказала Мариша.
– Тогда, может быть, сердечный приступ? – с надеждой спросил Руслан.
– Может быть, – согласилась Мариша, хотя в глубине души сильно сомневалась.
А сомнения порождали несколько причин. Во-первых, вчерашнее убийство Примаковой. Во-вторых, уверения самого режиссера, что он здоров как бык и в их роду больных вообще не водится. Конечно, уверял он ее в этом, будучи совершенно пьяным и предлагая завести общего ребеночка. А в-третьих, и это было самое главное, теперь Мариша была совершенно уверена, что ночью в спальне режиссера она точно видела какого-то брюнетика с лысинкой. Немного помедлив, она сообщила об этом Руслану.
– Другими словами, когда мы приперлись среди ночи к Столпову, у него в спальне был убийца? – побледнел Руслан. – А мы даже не поняли этого? Просто завалились спать. А ведь мы могли спасти жизнь человека! Но вместо этого мы с тобой позволили убийце закончить свое темное дело и спокойно смыться. Он даже не соизволил прикончить и нас с тобой, видимо, решил, что мы не представляем для него опасности. Стыд и позор! Какие мы после этого с тобой детективы?
– Ты возмущаешься, что убийца не убил и нас за компанию с режиссером? – удивилась Мариша.
– Нет, но он мог хотя бы попытаться! А так я чувствую себя полным ничтожеством, которого даже убивать нечего. Но ты, Мариша, почему ты не подняла тревогу, если увидела ночью в квартире постороннего человека?
– Не знаю, – замялась Мариша. – Он так спокойно спал, уткнувшись в подмышку Столпова. Мне даже его лицо толком разглядеть не удалось. Только загорелую лысину. И то, что он был брюнет. А так я подумала, может быть, он друг Столпова. Они давно не виделись, выпили за встречу и за помин души Нинель, потом режиссер рыдал, а этот тип его утешал, да так и заснули на одной кровати. А если честно, – призналась она, – то этот коньяк плохо на меня повлиял. Вся моя интуиция напрочь улетучилась.
Конец ознакомительного фрагмента.