Эпилог
Побережье Панамы, май 1573
Большая змея медленно проползла рядом. Гийом проводил ее глазами, боясь пошевелиться, не смея даже дышать. Он вспомнил, что если не двигаться, то змея тебя не тронет.
– Действительно, – понял он.
Причалив в устье Ла-Платы на своем первом корабле, «Саламандре», он исследовал сушу, но не отправлялся далеко в джунгли.
Над ухом надоедливо пищал москит. Гийом поднял руку, чтобы его прихлопнуть, но передумал. Надо было беречь силы.
Они расположились у скалистого прохода. Отсюда виднелась узкая тропа, по которой испанцы гнали серебро и золото с тихоокеанского побережья.
– Двести мулов, – тихо сказал Дрейк: «На каждом по триста фунтов серебра и золота».
Подсчитав, Гийом присвистнул. На его долю приходилась треть добычи. Даже с выплатами команде, денег хватило бы не на одну большую экспедицию, а на несколько.
– А охрана? – поинтересовался француз.
– Пятьдесят солдат, – ответил Фрэнсис: «Погонщики мулов не в счет, они безоружны».
На суше у них было восемьдесят человек. «Маргарита» вышла из Плимута первой.
– Мне надо забрать ребят в Сен-Мало, – объяснил Дрейку Гийом.
Англичанин поднял бровь:
– Я жду тебя здесь, – показал он точку на карте: «Постарайся не забыть, что у нас рейд впереди, ладно?»
– Заберу команду и подниму якоря, – сердито ответил Гийом.
Дрейк повернулся к другу:
– Колокольчики, – в его голубых глазах заметались шальные искры, – едет золото, едет звонкое.
Отмахнувшись от москита, Гийом выругался. Боль в раненой ноге становилась сильнее. С земли он почти не видел неба, только проблески света в переплетении ветвей.
В Сен-Мало весеннее солнце заливало булыжники на узких улицах, пахло солью и устричными отмелями. Пахло счастьем.
Дав команде два дня отдыха, Гийом уехал дальше. Она ждала его в монастыре под Динаном, молясь, как считали в Париже, бретонским святыням.
Нашарив в кармане несколько песо, он повертел монеты. Золото упало на землю, Гийом не стал его подбирать. Наверху перекликались птицы.
Гийом представил себе карту Тихого океана: «Если существовал бы канал через перешеек, то „Маргарита“ скоро оказалась бы в его волнах». Гийом ощутил на лице свежий ветер. В океане он мог поднять паруса, чтобы идти к Южной Земле.
– Но и за ней есть континент, – понял Гийом: «Иначе отчего в проливе Всех Святых зимой такая дурная погода? В тех краях дует слишком холодный ветер, стать таким над морем он не может. Южнее лежит континент или остров, как Гренландия, покрытый льдом».
Подобрав прутик, он набросал на земле карту Южной Америки.
– Я забыл сказать Франсуа, что, если он соберется в кругосветку, то пусть идет вниз от пролива Всех Святых. В тех краях есть открытая вода, ему будет легче выйти в Тихий океан. Скажу, если он вернется. Когда он вернется, – поправил себя Гийом.
Погонщики мулов разбежались, едва услышав выстрелы. Солдаты сопротивлялись, но их быстро перебили.
Они еще никогда не видели столько золота, однако в отряде не хватало рук дотащить добычу до берега, в восемнадцати милях отсюда, по горной тропе.
– Зарой половину здесь, – предложил раненый Гийом. Он лежал, прислонившись к стволу дерева: «Я посторожу». Француз нашел в себе силы улыбнуться.
Когда мулы были навьючены, а золото спрятано, Фрэнсис наклонился к другу.
– Я раненых не бросаю, понятно?
– Дойди до побережья, погрузи добычу на корабли, и возвращайся за мной и оставшимся сокровищем. Меня сейчас надо нести, это вас задержит, – Гийом пошарил рядом: «Пистолеты у меня есть, кинжал тоже, еду ты мне оставишь. Двигайся».
– Но если испанцы? – Дрейк топтался на месте.
– Значит, испанцы, – устало ответил Гийом: «Я с оружием».
Дрейк хотел что-то сказать, но махнул рукой. Опустившись на колени, он стер пот со лба друга.
– Погоди, Франсуа, – Гийом старался превозмочь боль в ноге. Испанские пули попали в прошлогоднюю рану. Он подумал, что вряд ли теперь сможет ходить.
– Еще чего не хватало, – сказал он себе разъяренно, – у тебя экспедиция впереди, соберись.
– На всякий случай, вдруг что случится. Во-первых, в моей каюте на «Маргарите» забери карты и дневник. Я кое-что писал о Южной Земле, тебе пригодится. Постарайся, – Гийом усмехнулся, – ее открыть.
Он помолчал, стараясь пережить последние мгновения. Вокруг стояли люди, надо было терпеть молча.
– Подыши, – шепнул Дрейк: «Просто подыши. Дай мне руку».
– Спасибо, – проговорил Гийом: «В дневнике еще письмо. Передай в Париж».
– Я за тобой приду, – Фрэнсис встал: «Через два дня. Сам передашь, и сам откроешь свой континент».
Подождав, пока маленькая колонна скроется из виду, Гийом с облегчением позволил себе застонать.
В Бретани он тоже чуть не застонал от ее упрямства.
– Все равно не понимаю, – она отвернулась, – зачем тебе идти в рейд? Плыл бы сразу к Южной Земле.
Посмотрев с высоты своего роста на золотистые, аккуратно уложенные косы, Гийом подавил желание как следует встряхнуть ее за плечи. Он зло сказал:
– Мадам, у меня есть корабль, две руки, – он повертел пальцами перед ее носом, – и кое-что в голове. Для большой экспедиции нужны деньги, которые я и намереваюсь заработать, понятно?
Маргарита глядела в сторону: «Можно пойти к моему брату, королю».
– Который в свое время посадил меня в тюрьму. Пойти, и попросить золота на поиски континента, в существование которого никто не верит, – ядовито ответил Гийом: «Нет, я сам как-нибудь справлюсь, мадам».
– Хватит этой мадам, – поднявшись на цыпочки, она поцеловала его: «Корабль ты смог назвать „Маргаритой“, и меня попробуй».
– Маргарита, – Гийом прижался щекой к ее волосам: «Самое красивое имя на свете».
– Просто, – она взяла его за руку, – мне страшно тебя отпускать.
– Я вернусь, – пообещал Гийом.
– Чей это дом? – хижина стояла у края обрыва. Вокруг простиралось серое море.
– Я здесь родился, – Гийом взял под уздцы ее лошадь: «Поехали»
– Прямо здесь? – в комнате не осталось ничего, кроме узкой, старой кровати.
– На этой кровати, – опустившись на колени, он разжег огонь в очаге: «Мой отец был рыбаком, я в море вышел пятилетним ребенком».
Маргарита кивнула на еще слабые языки пламени.
– Он горит совсем как я, – шепнула женщина:
– Сначала тихо, а потом… – Гийом притянул ее к себе:
– Иди сюда, – он поцеловал темные глаза. «Мой костер, – он усмехнулся, – с того лета покоя мне не дает».
За окнами дома бился ночной шторм, постукивала ставня. В его свете очага казалось, что нет на земле ничего, кроме пропахшей солью комнатки, кроме каменного пола с разбросанной в беспорядке одеждой.
Пристроив ее голову на своем плече, он пригладил растрепанные волосы:
– Я тебя ждал. Сначала я и ходить не мог, – он рассмеялся, – не то, чтобы таким заниматься. Когда встал, решил, что надо съездить кое-куда. Но ты мне написала, и я стал ждать.
– Я не думала, что ты ответишь, – Маргарита покраснела.
– Только дурак тебе бы не ответил, – Гийом обнял ее: «Погоди, ложись удобнее. Я забыл, что здесь такая узкая кровать».
– Так лучше, ближе – вздохнула она: «Ты скоро отплываешь, когда мы теперь увидимся?»
– Как это когда? Иди сюда, – он стер слезы с ее лица: «Когда вернусь, сразу и увидимся».
– Ваш рейд опасный? – спросила Маргарита. Вдохнув запах моря, он вспомнил горящий «Призрак»:
Конец ознакомительного фрагмента.