Тарабарский язык в СССР
«Неисторический язык».
Так в СССР было примерно определены место и роль тюрко-татарского языка. Основоположником такого взгляда был не кто иной, как корифей всех наук, гений человечества, великий вождь и учитель, великий интернационалист, почётный пионер, почётный комсомолец, почётный академик, отец всех народов, величайший гений всех времён и народов, великий вождь советского народа, вождь мирового пролетариата, продолжатель дела Ленина, великий мастер смелых революционных решений, знаменосец коммунизма, преобразователь природы, великий кормчий, великий стратег революции, великий маршал Советского Союза, великий генералиссимус Советского Союза, непревзойдённый полководец всех времён и народов, лучший друг учёных, лучший друг писателей, лучший друг физкультурников, лучший друг учителей, доярок, механизаторов, колхозников, великий друг женщин, художников, шахтёров и актёров, а также водолазов и бегунов на длинные дистанции…
Уф… Это ещё не всё!
Встаньте и давайте будем петь хором:
Мой Сталин, любимый учитель и друг,
К тебе миллионы протянуты рук.
Ты первый (от тюрко-татарского слова «бер» – один)
из первых в труде и борьбе,
Все лучшие чувства приносим тебе!
Скромный был товарищ…
(Некоторые тюркоманы утверждают, что даже вот это любимое слово товарища Сталина «товарищ» происходит от тюрко-татарского – «туар» и «иш».)
Посмотрите на документальные кадры про нашего дорогого товарища: верх скромности и чуть-чуть даже (от тюрко-татарского – «чүт-чүт», в том же значении) строгости.
Ах! До того скромный!! Скромнейший!!!
Даже… Стеснительный какой-то, излишней, просто сногсшибательной, феноменальной скромности!..
И вот поэтому, чтобы люди знали и вдруг не забыли о том, что он воплощение скромности, по свидетельству Н. С. Хрущёва, Сталин собственноручно приписал к своей автобиографии слова: «Мастерски (от тюрко-татарского слова «оста») выполняя задачи вождя партии и народа, имея полную поддержку всего советского народа, Сталин, однако, не допускал в своей деятельности и тени (от тюрко-татарского слова «төн» – ночь) самомнения, зазнайства, самолюбования».
Интересное было времечко!
Дальше можно взять домбру (от тюрко-татарского – «думбыра»), или гусли (от тюрко-татарского – «гөслә»), или кубыз (от тюрко-татарского – «кубыз», от этого же слова – украинский кобзарь, «кубыз-ар» – человек, который играет на кубызе) и спеть об одном-единственном пути, который мог быть у всех и каждого человека во времена этого расчудесного Иосифа Прекрасного в СССР:
А дорога у всех у нас одна —
Ай-яй-яй…
Ай-яй-яй…
Сначала принимают в пионеры,
Ай-яй-яй…
Потом – в комсомол,
Ай-яй-яй…
Потом – в члены колхоза (коллективное хозяйство;
хозяин – от тюрко-татарского слова «хуҗа»).
Ай-яй-яй…
Потом…
– Не успели мы тебя принять в колхоз,
Ты уже хочешь выйти из нашего колхоза?!
Ай-яй-яй…
Ай-яй-яй…
Конечно, из колхоза можно выйти добровольно!
Да, да!
У нас же не буржуазная, а социалистическая, самая широкая (от тюрко-татарских – «иркен», «ирек») демократия, которой нигде больше нету!
Из колхоза выйдешь – в тюрьму! (От тюрко-татарского – «төрмә».)
Или выйдешь в глухой лес Сибири! (От тюрко-татарского – «Себер».)
Это про него пели вот такую грустную песню некоторые российские лесорубы у костра:
Товарищ Сталин, Вы большой учёный,
В языкознании знаете толк.
А я простой советский заключённый,
Мне товарищ – брянский волк.
В этой самой гуманной империи Сталина, где диктатуры, то есть «самодержавия», были не только в квадрате, но и в кубе, где все люди были равны до умопомрачения, где молодым была везде дорога, а старикам – почёт (так как доживать до старости могли лишь единицы), в этом суперполицейском государстве в маскировочном халате «пролетарии всех стран, соединяйтесь!» наш татарский почти не был виден среди собратьев (некоторые пантюркисты утверждают, что слово «брат» означает «бер атадан» – от одного отца; данное слово существует и в форме «берадәр»).
Корифей всех наук на глаз определил, а глаз у него алмаз (от тюрко-татарского слова «алмаз»), сколько лет нашему языку.
Во времена управления этого величайшего гения всех времён и народов двуглавым орлом воссиял в СССР великий и могучий русский язык. Около него взвевались соколами да орлами, гордыми (от тюрко-татарского – «горур») и важными птицами языки союзных республик.
На грузинском языке (на котором иногда вещал этот горный орёл) обменялись мнениями о строительстве социализма и коммунизма сам товарищ Сталин и его близкий друг товарищ Берия, а также очень любимые ими товарищи – Орджоникидзе и Енукидзе.
Ещё многие и многие товарищи…
До того как их не укокошил (корень косить – от тюрко-татарского слова «кисү») их любимый друг и товарищ, «самый человечный человек в мире» (так каждый день писали о нём в газетах) – Иосиф Сталин…
Языки союзных республик были, конечно, богатыри, не мы!
А, к примеру, наш татарский язык… Который был не достоин даже рядом стоять с языками союзных республик, тем более с великим русским языком…
Тем более с грузинским языком, которым обладал ястреб…
Так он был «неисторический» – наш язык!
Ма-а-а-ленький… Ма-а-алюсенький!
Воробей, соловей, пташечка!..
Одним словом «чито-гврито», как поёт о самой маленькой птичке-невеличке Вахтанг Кикабидзе в кинофильме «Мимино»:
Удзиро зеца замбахис пери
Ту милхинс вмгери
Ту севдианоб маинца вмгери
Ме ра мамгеребс?..
И как хорошо его «чито-гвритность» чувствовал горный орёл… Который так высоко летал над страной…
И который иногда… Так низко падал!..
Да, и сшили ей, этой нашей ма-аленькой птичке «чито- гврито» в Казани тюбетейку. (Для пущей важности: язык нации, однако.)
Потом «чито-гврито» отправили играть в птичий детсад для «неисторических языков» автономных республик:
– Иди полетай малость… Вон там марийский язык щебечет среди деревьев… Чувашский язык издаёт соловьиные трели на поляночке (от тюрко-татарского – «алан», при помощи приставки по-: по-алан)… Удмуртский с мордовским перекликаются, как две заблудившиеся кукушки (от тюрко-татарского – «күке»)… И ты маши там крыльями, спой им песню на своём птичьем языке… И не мешайте нам, важным птицам, мы тут будем творить вашу историю!