Глава V
Что случилось с Реджинальдом Диммоком
Спустя минуту все трое уже болтали как ни в чем не бывало и – по крайней мере с виду – совершенно непринужденно. Принц Ариберт был нежно-почтителен, даже подобострастен в обращении с Неллой, а с отцом ее держался дружески, даже более дружески, чем того требовало их положение в обществе. Раксоль с любопытством рассматривал этого отпрыска одного из королевских домов Европы – первого, с которым ему когда-либо доводилось встречаться в жизни. Он решил, что молодой человек выглядит весьма представительно и что из него вышел бы отличный коммивояжер[2] какой-нибудь солидной торговой фирмы. Такова была его первая оценка высокой особы, которой, быть может, было суждено впоследствии занять престол великого герцога Познанского!
Нелле пришла в голову мысль, которая заставила ее улыбнуться: едва ли контора гостиницы была подобающим местом для приема этого августейшего молодого человека! Вот он стоит себе, просунув голову в окошко конторы и небрежно прислонившись к притолоке, как какой-нибудь нью-йоркский маклер или содержатель балагана!
– Вы путешествуете совсем без сопровождающих, ваше высочество? – спросила она.
– Да, из-за рокового стечения обстоятельств. Мой спутник должен был встретить меня на станции Черинг-Кросс, но его там не оказалось, не могу даже предположить почему.
– Вы говорите о мистере Диммоке? – спросил Раксоль.
– Да, о нем. Не помню, чтобы он когда-либо бывал настолько непунктуален. Вы его знаете? Он был здесь?
– Вчера обедал с нами, – проговорил мистер Раксоль, – по приглашению Неллы, – прибавил он не без лукавства, – но сегодня мы его еще не видели. Я знаю, однако, что он занял королевские апартаменты и еще примыкающий к ним номер пятьдесят пять. Так ведь, кажется, Нелла?
– Да, папа, – ответила девушка важно, предварительно заглянув в конторскую книгу. – Быть может, вашему высочеству угодно пройти в свою комнату, то есть в свои покои, я хотела сказать? – Тут Нелла искренно рассмеялась принцу в лицо. – Дело-то, видите ли, в том, что я, в сущности, не знаю, кому следует вас туда сопроводить. Мы с папой, по правде сказать, еще довольно-таки зелены по части управления гостиницами. Мы ведь приобрели «Великий Вавилон» только вчера вечером.
– Вы купили «Великий Вавилон»?! – воскликнул изумленно принц.
– Именно, – подтвердил мистер Раксоль.
– И Феликс Вавилон уехал? – последовал новый вопрос.
– Если еще и не уехал, то уезжает.
– А, понимаю, это одна из ваших американских штучек! Вы купили его, чтобы перепродать, не правда ли? Вы теперь сибаритствуете, но все же не можете противиться искушению ради забавы нажить еще несколько тысяч? Так бывает, я знаю.
– Мы и не думаем перепродавать отель, принц, пока наше приобретение нам не надоест. Некоторые вещи приедаются нам очень быстро, иные нет. Это зависит от… А? Что такое? – вдруг воскликнул Раксоль.
В контору тихонько вошел ливрейный лакей, который теперь усиленно делал ему таинственные знаки.
– Пожалуйста, сэр, – отчаянно звал куда-то мистера Раксоля лакей.
– Не стесняйтесь, я вовсе не хотел бы вас задерживать, – проговорил принц, после чего владелец «Великого Вавилона» удалился вслед за лакеем, отвесив предварительно высочайшему гостю коротенький и довольно неуклюжий поклон.
– Нельзя ли мне войти в контору? – поинтересовался гость тотчас после его ухода.
– Это, к сожалению, невозможно, ваше высочество: правила строго воспрещают постояльцам входить в контору.
– Откуда же вам известно это столь строгое правило, если вы только накануне вечером заняли свой пост?
– Потому что я сама установила его сегодня утром, ваше высочество, – без тени смущения заявила новоявленная управляющая отелем.
– Но, право же, мисс Раксоль, мне необходимо очень серьезно поговорить с вами, – продолжал настаивать молодой человек.
– Как принц Ариберт или как друг, приятель, с которым я виделась в прошлом году в Париже? – поинтересовалась девушка.
– В качестве друга, милая леди, если вы позволите мне так вас называть.
– И вы не предпочтете сначала пройти в свои покои? – вопросительно произнесла Нелла Раксоль.
– Пока нет, я дождусь Диммока. Он, наверно, уже скоро появится.
– Тогда выпьем чаю в папиной гостиной – в личных апартаментах хозяина отеля, – радушно предложила девушка.
– Прекрасно.
Нелла поговорила по телефону, позвонила в несколько звонков и вообще сделала все, чтобы показать каким угодно принцам и всем, кого это могло интересовать, что она девушка основательная и предприимчивая, получившая соответствующее воспитание. Потом она поднялась со своего стула, вышла из конторы и в сопровождении двух лакеев повела принца Ариберта в ту комнату а-ля Людовик XV, где у ее отца накануне вечером состоялось такое длинное совещание с Феликсом Вавилоном.
– О чем же вы хотели со мной говорить? – спросила она, наливая гостю вторую чашку чая.
Принц посмотрел на нее с минуту, взяв протянутую чашку, и, поскольку он был вполне нормальным здоровым молодым человеком, забыл на время обо всем на свете, кроме ее красоты. Нелла действительно была в тот день прелестна. Красоте всякой женщины, даже самой очаровательной, свойственны постоянные, иногда очень быстро чередующиеся, приливы и отливы. Красота Неллы в то утро достигла своего апогея. Живая, бойкая, властная, своенравная и в то же время невыразимо нежная, она, казалось, была окутана сияющим ореолом и являла собой символ торжества жизни.
– Уж не помню, – несколько растерянно сказал Ариберт.
– Не помните?! Но ведь это очень нехорошо с вашей стороны! А я-то вообразила, судя по вашим словам, что это нечто чрезвычайно важное! Но, конечно, я могла бы догадаться, что подобное невозможно: ведь никакой мужчина и, главное, никакой принц никогда не станет рассуждать с женщиной о чем-нибудь действительно серьезном! – с долей иронии выпалила строптивая мисс Элен.
– Помните, мисс Раксоль, что здесь, сегодня я не принц, – серьезно проговорил молодой человек.
– Так, значит, вы граф Штейнбок? – лукаво спросила девушка.
– Только для вас, – ответил он, невольно понижая голос. – Я бы особенно не желал, мисс Раксоль, чтобы здесь кто-нибудь узнал о моем прошлогоднем пребывании в Париже.
– Это государственная тайна? – Она понимающе улыбнулась.
– Государственная тайна, – подтвердил он серьезно. – Об этом не знает даже Диммок. Странно тогда получилось, что мы с вами столкнулись в том скромном, никому не известном отеле, – странно, но хорошо. Никогда не забуду того дождливого утра, что мы вместе провели в музее Трокадеро. Давайте поговорим об этом.
– О чем – о дожде или о музее?
– Никогда не забуду того утра, – повторил молодой человек, игнорируя шутливый тон вопроса.
– И я тоже, – ответила она тихо, словно подпадая под его настроение.
– И вам было хорошо? – спросил он с жаром.
– Скульптура там великолепная, – произнесла Нелла, торопливо переводя взгляд на потолок.
– Ах да, действительно. Скажите, мисс Раксоль, как вы узнали, кто я?
– Не могу. Это секрет, и не пытайтесь его раскрыть. Кто знает, какие ужасы вам откроются, если будете слишком настойчивы!
Она засмеялась, но засмеялась одна. Принц остался серьезным и, казалось, о чем-то задумался.
– Я и не надеялся когда-нибудь встретиться с вами снова, – проговорил он.
– Почему бы нам и не встретиться? – простодушно поинтересовалась Нелла.
– Никогда не встречаешься вновь с теми, кого хочешь видеть, – последовал меланхоличный ответ.
– А я, напротив, всегда была уверена, что мы еще увидимся, – живо возразила девушка.
– Почему?
– Потому что все, чего я хочу, всегда исполняется, – последовал незамедлительный ответ.
– Так вы хотели меня видеть? – В голосе Ариберта послышались нотки радости.
– Конечно. Вы очень меня заинтересовали. Никогда в жизни не встречала никого, кто бы так хорошо умел рассуждать о скульптуре, как граф Штейнбок.
– И все, чего вы захотите, в самом деле всегда исполняется, мисс Раксоль? – продолжал допытываться гость.
– Конечно.
– Это, должно быть, оттого, что ваш отец так богат?
– О нет, совсем не поэтому. Просто потому, что если я чего захотела – так оно и будет. Папино состояние тут ни при чем.
– Но ведь ваш отец чрезвычайно богат, мисс Раксоль? – настаивал молодой человек.
– Богат – это не то слово, граф. Для определения размеров его состояния еще не придумали подходящего слова. Просто страшно подумать, какую кучу денег огребает мой бедный папа! И хуже всего то, что этот процесс от него уже не зависит. Он сказал мне как-то, что, когда человек нажил десять миллионов, никакие силы земные не могут помешать этим десяти миллионам разрастись до двадцати! И так все дальше и дальше. Я трачу сколько могу, но от этого состояние ничуть не уменьшается, а от папы, само собой разумеется, по части трат толку нет никакого.
– А матери у вас нет? – последовал новый вопрос.
– Кто вам сказал, что у меня нет матери? – быстро отреагировала Нелла.
– Я… гм… расспрашивал о вас, – ответил Ариберт чистосердечно и простодушно.
– Несмотря на то что не надеялись когда-либо со мной встретиться? – с лукавой улыбкой спросила девушка.
– Да, несмотря на это.
– Как смешно!
Нелла замолчала, задумавшись.
– Ваша жизнь, должно быть, удивительна, – проговорил принц. – Я вам завидую.
– Завидуете? Чему? Богатству моего отца? – недоуменно спросила она.
– Нет, вашей свободе, власти и обязанностям, которые на вас лежат.
– У меня нет никаких обязанностей, – заметила Элен.
– Извините, но это не так, и скоро наступит время, когда вы почувствуете всю ответственность своего положения, – возразил молодой человек.
– Но ведь я только девушка, – пробормотала она с неожиданной простотой. – Что до вас, граф, то у вас уж, наверно, обязанностей вполне достаточно!
– У меня? – переспросил он грустно. – У меня их нет вовсе. Я – никто. Великий герцог, которому надлежит корчить из себя нечто и постоянно стараться не совершать чего-нибудь не подобающего великому герцогу. Фу!
– Но, если бы ваш племянник, принц Евгений, умер, вы бы заняли вместо него престол и разве тогда не несли бы тех обязанностей, не имели бы той власти, которой вы так желаете? – задала неожиданный вопрос Нелла.
– Если бы Евгений умер? – проговорил странным тоном принц Ариберт. – Это невозможно. Он – воплощенное здоровье. Через три месяца он женится. Нет, я никогда не буду никем, кроме принца, этого презренного из всех созданий божьих!
– А что же это за тайна государственная, о которой вы говорили? Разве она не налагает на вас никакой ответственности? – не успокаивалась мисс Раксоль.
– О, это закончилось. Все уже отошло в прошлое – случайный эпизод в моей скучной жизни! Я больше никогда не буду графом Штейнбоком, – последовал ответ.
– Кто знает… Да, кстати, принц. Правда ли то, что сегодня приезжает принц Евгений? Нам Диммок говорил.
– Послушайте, – ответил принц, вставая, – я решил довериться вам. Сам не знаю почему, но я так решил.
– Не выдавайте государственных тайн, – засмеялась Нелла.
Но в эту минуту кто-то бесцеремонно распахнул дверь.
– Сюда, – раздался резкий голос Теодора Раксоля.
Вошло двое гостиничных слуг, которые несли на носилках неподвижное тело. Их сопровождал хозяин апартаментов. Нелла вскочила со своего места. Раксоль при виде дочери остолбенел.
– Я не знал, что ты здесь, Нелла. Ну-ка, – обратился он к носильщикам, – поворачивайте назад.
– Боже мой! – воскликнула девушка, в испуге глядя на тело, лежавшее на носилках. – Это же мистер Диммок!
– Да, он, – подтвердил почтенный американец. – Умер, – прибавил он лаконично. – Если бы я знал, что ты так отреагируешь, не сообщил бы это так неосторожно. Извините, принц.
– Диммок умер! – прошептал едва слышно принц Ариберт и опустился на колени рядом с носилками. – Что это значит?
– Бедняга переходил по площадке к портику, как вдруг упал. Его видел один из наших посыльных и говорит, что тот шел очень быстро, словно торопился куда-то. Сначала я подумал, что это солнечный удар, но едва ли, хотя на улице в сущности довольно-таки жарко. Должно быть, болезнь сердца. Но, как бы то ни было, он умер. Мы сделали все что могли. Я уже послал за доктором и за полицией. Думаю, что им придется, вероятно, организовать расследование.
Теодор Раксоль замолчал, в томительном безмолвии все трое смотрели на умершего юношу. Черты его уже слегка осунулись, глаза были закрыты. Вот и все. Он казался спящим.
– Мой бедный Диммок! – воскликнул принц прерывающимся голосом. – А я-то сердился на него, что он не встретил меня в Черинг-Кроссе!
– Ты уверен, что он умер, папа? – спросила недоверчиво Нелла.
– Тебе лучше уйти, Нелла, – таков был ответ Раксоля, но девушка не двинулась с места и беззвучно зарыдала.
Накануне вечером она издевалась над Реджинальдом Диммоком. Она решила во что бы то ни стало получить от него сведения об одном предмете, чрезвычайно ее интересовавшем, и добилась-таки своего, посмеиваясь над невинными мальчишескими слабостями – его наивной напыщенностью, его тщеславием, его детской хитростью. Он ей не нравился, даже казался подозрительным, и девушка решила, что он «так себе». Но теперь, когда несчастный неподвижно лежал на носилках, все это было забыто. Она даже чувствовала себя отчасти виноватой в происшедшем. Таково странное влияние гнетущего скорбного величия смерти.
– Сделайте одолжение, перенесите беднягу ко мне, – сказал принц, подав знак носильщикам. – Пора бы уже доктору приехать.
Раксоль внезапно почувствовал в эту минуту, что он не более чем хозяин гостиницы, столкнувшийся с неприятной историей в своем заведении. Долю минуты он даже раскаивался, что ему вздумалось купить «Великий Вавилон»!
Полчаса спустя принц Ариберт, Теодор Раксоль и доктор собрались в приемной принца. Они только что вошли туда из передней, где покоились бренные останки Реджинальда Диммока.
– Ну? – воскликнул Раксоль, вопросительно взглянув на доктора.
Доктор был рослый, крупный мужчина с мальчишеским лицом и острыми, задорными глазами.
– Это не болезнь сердца, – сказал он.
– Не болезнь сердца? – последовал вопрос.
– Нет.
– Тогда что же это такое? – спросил в свою очередь принц.
– Точно ответить я смогу только после вскрытия. Сейчас это невозможно. Симптомы удивительно странные.
Присутствовавший тут же полицейский начал записывать что-то в своей записной книжке.