Глава 2
БИТВА ПРИ КАДИСИИ – АРАБСКОЕ ВТОРЖЕНИЕ В ИРАН (2 декабря 636 года)
Битва при Кадисии стала важнейшим событием в войнах арабов-мусульман с зороастрийским Ираном. Она открыла для арабов путь во внутренние районы Месопотамии и Персии. После этого сражения все попытки иранцев остановить вражеские вторжения заканчивались провалом. У Сасанидского Ирана не осталось сил для того, чтобы противостоять мусульманскому завоеванию, а затем и исламизации страны.
ИСТОРИЧЕСКИЙ И СТРАТЕГИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ
Арабские вторжения в два крупнейших государства Ближнего Востока начала VII века н.э. – Византию и Иран – начались практически одновременно. В 633 году арабо-мусульмане пересекают границы северных соседей и достаточно быстро достигают выдающихся успехов.
Исламская экспансия началась в удивительно благоприятное для последователей Мухаммеда время. В 628 году закончилась длившаяся более четверти века персидско-византийская война, которая истощила обе стороны. В течение первых десятилетий VII века персидские войска побывали на Азиатском берегу Босфора, в Иерусалиме и Египте. Византийская «реконкиста», возглавленная императором Ираклием, позволила византийцам не только вернуть потерянные провинции, но и продвинуться в глубины Месопотамии и Мидии. Победа в Персидской войне даровала Ираклию титул «Нового Александра Великого».
Однако цена, которой она была одержана, оказалась слишком высока. Балканские земли Византийской империи были разорены нашествиями славян и аваров, азиатские провинции – рейдами персов. Чтобы пополнить имперскую армию, Ираклий был вынужден пойти на церковную унию с христианами-монофизитами, составлявшими значительную часть населения восточных провинций. Эта уния привела его к ссоре с Западной церковью и не дала настоящего религиозного мира в стране.
В свою очередь, и Персия понесла значительный – не только моральный – урон в этой войне. Лучшие ее солдаты полегли на многочисленных полях сражений, а западные провинции были разорены Ираклием.
В другой ситуации вторжения арабских племен – при всей «пассионарности» людей, исповедовавших новую, политически активную религию – так и остались бы непростой, но славной для «старых» империй Ближнего Востока страницей. Но в 633 году они оказались слишком слабы перед лицом нового врага.
В сентябре 635 года арабы заняли Дамаск, который отныне станет их опорным пунктом на Ближнем Востоке. Летом 636 года арабо-мусульманская армия во главе с Халидом ибн аль-Валидом одержала при Ярмуке решающую победу над византийской армией Феодора Сакеллария[5], после чего византийское сопротивление приобрело исключительно пассивный характер: разочаровавшийся и больной Ираклий наблюдал из Константинополя, как в руки арабов переходят Иерусалим, Кесарея, Антиохия, как они начинают вторжения в Египет.
Одновременно арабы вели боевые действия и на «персидском» фронте. Мы увидим, что победа при Ярмуке позволила им свободно перебрасывать подкрепления с западного театра военных действий на восточный. Между тем вплоть до осени 636 года арабские успехи в Месопотамии были значительно более скромными, чем в Сирии.
В 633 году один из арабских отрядов занял пограничный персидский город Хира на правом берегу Евфрата. После этого главные силы мусульман оказались связаны военными действиями в Сирии и Палестине, и на Евфрате их относительно малочисленные отряды стали терпеть поражения от иранцев. Лишь в 636 году новая мусульманская армия продвинулась до среднего течения Евфрата, добившись нескольких побед в стычках с пограничными иранскими подразделениями.
Появление многотысячного арабского войска в пределах иранской Месопотамии вызвало тревогу в Ктесифоне, столице Сасанидской державы. Фактический правитель Ирана военачальник Рустам начал собирать в Сабате (7–8 км к югу от Селевкии) большие силы, которые должны были положить конец арабским набегам. Он повелел составить реестр всех способных носить оружие в Месопотамии, и в то же время отправил навстречу арабам два авангардных корпуса. Один из них, под предводительством Джабана, переправился через Евфрат по направлению к Хире. Другой, под предводительством Нарсэ, расположился в местности Каскар (Южная Вавилония).
Арабский военачальник Мусанна, еще недавно разгромивший иранцев у развалин Вавилона (по арабской легенде, он при этом собственноручно заколол огромного боевого слона), теперь осторожно стягивал свои разбросанные части и отступал навстречу продвигавшемуся к нему из Аравии с подкреплениями Абу Убайду. Когда новое ополчение достигло границ Ирака, Мусанна уже очистил, во избежание полнейшего истребления его сил, всю линию Евфрата.
Оба войска арабов соединились на границе пустыни и, по особому распоряжению халифа Омара, Абу Убайд принял верховное начальство над соединенными силами. Мусанна не слыл за твердого в исламе человека, поэтому халиф не решился накануне решающих событий навязать своим правоверным воинам военачальника, принявшего ислам лишь после смерти Мухаммеда. Что же касается Абу Убайда, то он считался человеком испытанной храбрости и верности.
Последний сразу же начал активные действия. Сначала он разгромил Джабана в столкновении около Хиры и долго преследовал беглецов, спешивших соединиться с войском Нарсэ, а затем наголову разбил и самого Нарсэ, невзирая на поражение Джабана, продолжавшего стоять у Каскара. Однако авангарды иранцев выиграли необходимое время, позволив Рустаму стянуть силы из нескольких областей Сасанидского государства, и вскоре из Ктесифона выступило огромное войско, направившееся прямо на Хиру. Мусульмане вынуждены были спешно оставить свои выдвинутые вперед позиции, чтобы успеть переправиться через Евфрат. Они расположились лагерем на правом берегу у местечка Кус ан-Натиф (около развалин Вавилона) – там, где большая царская дорога из Ктесифона в Хиру пересекала реку по наплавному мосту.
Империя Сасанидов в 600 году
Вскоре на другой стороне Евфрата показался иранский полководец Бахман, командовавший передовым отрядом персов. Он ловко использовал общеизвестную отчаянную храбрость своих противников и предложил Абу Убайду на выбор, где тому будет угодно сражаться – на правом или на левом берегу реки. Горячая кровь потянула араба в ловушку, и, вопреки советам наиболее благоразумных людей из своего окружения, он двинулся через мост, чтобы принять бой, имея в тылу реку.
На другой стороне иранцы уже поджидали арабов. У последних не было места для того, чтобы развернуть свои, в целом превосходящие противника, силы. Когда Абу Убайд бросился в атаку, чтобы прорваться к ставке Бахмана, один из боевых слонов, преграждавших ему путь, подхватил арабского военачальника бивнями, бросил его на землю и растоптал. Ужасная смерть предводителя произвела на войско удручающее впечатление; к тому же кто-то из заместителей Абу Убайда, желая помешать иранцам прорваться на левый берег реки, приказал перерубить крепления плашкоутного моста, так что вскоре его стало сносить течением. Ужас окончательно объял мусульман, и они начали целыми толпами бросаться в реку.
Все войско казалось обреченным на гибель в водах Евфрата, однако положение выправил Мусанна со своими бедуинами-бекритами (племенами, обитавшие на правом берегу Евфрата). Неустрашимо бросившись на персов, тот продержался до тех пор, пока мост не был соединен снова и закреплен, а затем, невзирая на тяжелую рану, полученную от персидского копья, продолжал прикрывать отступление. Войско было спасено от полного истребления, но потеряло 4000 человек в битве и в водах Евфрата. Существует легенда, что 2000 человек из числа беглецов окончательно потеряли голову и бежали до самой Медины. Так была одержана последняя победа некогда великой армии Сасанидов.
Два арабских или сасанидских щита середины III века
Мусанна отвел остатки армии в лагерь. Однако и в этот раз он недолго исполнял функции командующего. В Медине испытывали сомнения в его благонадежности: вождь бекритов принял ислам и присоединился к халифату лишь при Абу-Бекре. До этого он вел собственную «малую войну» против персов и после принятия новой религии сумел уговорить халифа начать завоевание Ирана, военные силы которого ценил невысоко. Вместо Мусанны во главе армии поставили Са’д ибн Абу-Ваккаса.
Мусанна воспринял это известие спокойно. Многочисленные раны, полученные им в походах, а также ранение в битве возле моста подточили его здоровье. Известно, что он посоветовал новому главнокомандующему спокойно отсиживаться в лагере и умер незадолго до битвы при Кадисии. Са’д в знак уважения к памяти Мусанны торжественно объявил, что, по прошествии положенного срока траура, женится на его вдове Сельме – тем самым желая унаследовать влияние, которым умерший пользовался среди бедуинов.
Са’д, следуя благому совету Мусанны, cпокойно пребывал в лагере. Халиф Омар постоянно отправлял подкрепления, а после битвы при Ярмуке все свободные войска из Сирии были направлены для борьбы с иранцами. К Са’ду присоединился гарнизон Басры[6], предводительствуемый Мугирой.
Между тем иранский военачальник Рустам имел прекрасную возможность использовать успех Бахмана, чтобы добить арабов. Однако вместо этого он задержал движение главных сил, ожидая прибытия ополчений из отдаленных областей. Нерешительность, ставшую прямым следствием вмешательства двора в образ ведения войны, Рустам усугубил еще и собственной пассивностью в качестве военачальника. Бездействие врага придавало еще больше уверенности ежедневно возраставшему числу арабов.
Покинув лагерь в Сабате, Рустам остановился в Куса и выслал оттуда в сторону Хиры сильные передовые части под командованием Джалинуса, затем отправился в Бурсу и, наконец, прикрывшись передовыми отрядами на линии ан-Наджаф – Хаварнак, расположился с главными силами в Хире (переправившись, таким образом, через Евфрат).
В течение двух или четырех месяцев обе стороны, не решаясь начать сражение, ограничивались стычками передовых отрядов. При этом и мусульмане, и иранцы вели себя по отношению к мирному населению как в завоеванной стране. Тот же Рустам, призвавший к себе знать Хиры и обвинивший ее в том, что она радуется приходу арабов, получил в ответ от одного их хирийцев, Абдал-Масиха ибн Букайлы, горький упрек в том, что иранские воины бежали, бросив селения Хиры на милость завоевателя, и теперь местные жители (арабы-христиане) вынуждены откупаться от мусульман, хотя иранцы им милее, ибо лучше поступают со своими иноверными подданными.
Круглый серебрянный щит выпуклой формы с изображением львиной морды. Принадлежал знатному сасанидскому всаднику или высшему офицеру. Аналогичные щиты использовались сасанидами в войнах с Византией в начале VII века
Рустам вынужден был признать правоту ибн Букайлы, совершенно точно описавшего всю незавидность положения арабов-христиан в этой неоднократно переходившей из рук в руки области. Он еще рассчитывал решить конфликт с мусульманами при помощи переговоров и, полагая, что арабы всего лишь предприняли очередной грабительский поход, хотел откупиться от них предложением торговых льгот и денежных выплат. И только решительный отказ Са’да заставил его начать сражение.
В конце концов к сражению оказались готовы обе стороны. В декабре близ Кадисии (местечко около Хиры) стояли друг против друга лучшие силы обоих государств. Вокруг старинного и знаменитого сасанидского знамени из леопардовой шкуры сосредоточилось большинство ветеранов-«саваран» (тяжеловооруженных всадников, из сасанидской аристократии). Впереди выстроились 30 боевых слонов, за которыми стояло войско, казавшееся арабам бесконечным. В самой его середине на драгоценном престоле восседал эранспахпат (государственный полководец) Рустам.
Но «бесконечность» войска была лишь видимостью силы. Подавляющее число солдат были новобранцами, не имевшими боевого опыта. Серьезную силу представляли лишь отряды саваран, по большей части являвшиеся ветеранами войны с византийцами, пешие подразделения «дайламитов», набиравшиеся на севере Ирана и отлично зарекомендовавшие себя во время войн с византийцами (но среди них ветеранов было немного), а также конные стрелки, выставленные месопотамскими арабами, еще сохранявшими лояльность двору Сасанидов. В сасанидской армии существовало противоречие между зороастрийскими и незороастрийскими подразделениями. За месяцы, проведенные армиями друг напротив друга, незороастрийская масса армии Рустама была распропагандирована арабами, старавшимися при каждой встрече сообщать противнику, что в мусульманском войске все равны, и нет никакой религиозной дискриминации. Отметим, что в тот момент многие жители семитских регионов Ближнего Востока видели в мусульманском монотеизме великолепное средство разрешения надоевших всем религиозных противоречий.
С противоположной стороны поля битвы располагались старейшие и ближайшие сподвижники Мухаммеда. Са’д организовал свое войско соответственно подразделению арабов по племенам. Соревнование между ними в славе обычно составляло главный стимул для проявления чудес храбрости. Чтобы лучше руководить армией на тактическом уровне, каждый десяток воинов получил командира. Сам Са’д в это мгновение оказался в не лучшем положении: его одолело воспаление седалищного нерва (ишиас), что мешало предводителю арабов сесть на коня и возглавить войско. Болезнь приковала главнокомандующего к валам Кудейсы – маленькой крепости, воздвигнутой на берегу одного из каналов Евфрата. Отсюда он прекрасно видел все поле боя и отдавал распоряжения через адъютантов. Арабам это не нравилось, ибо они привыкли видеть своего полководца в самом эпицентре сражения и особенно ждали этого от Са’да, известного как «неустрашимый под свистом стрел». Однако в целом его болезнь оказалась на руку мусульманам, ибо теперь военачальник мог обратить все свое внимание на общий ход сражения – а при столь многочисленных войсках было нелегко разобраться в происходившем.
Мечи эпохи Сасанидов
А – меч из гуннского захоронения V века в Германии, предположительно сасанидской работы;
Б – меч IV–VII веков, найденный в Омане;
В – двуручный кавалерийский меч длиной 1,8 м с однолезвийным клинком, найденный в современной Восточной Турции, VI или начало VII века;
Г – меч из Западного Ирана с серебряной рукоятью и украшенными серебром ножнами, VI–VII века
Точную численность воинов противоборствующих армий установить довольно трудно. Древнейшие источники указывают совсем невероятные цифры: 120 тысяч иранцев против 9–10 тысяч арабов, более достоверные известия называют 38 000 арабов против 60 000 иранцев, а армянские авторы близкого к этому сражению времени определяют число иранцев в 80 000 человек.
Зная примерную численность иранских войск, сражавшихся в недавно закончившейся грандиозной войне с Византией, можно сделать вполне корректное предположение, что у Рустама, получившего воинские контингенты со всего Ирана, от Сестана до Дербента, – собралось около 40 тысяч воинов. Арабы же вполне могли выставить 25–30 тысяч человек.
ПОЛКОВОДЦЫ
Са’д ибн Абу-Ваккас – один из старейших и важнейших сподвижников Мухаммеда. Был назначен главнокомандующим вследствие сомнений, возникших по поводу правоверия полководца Мусанны, человека предусмотрительного и крайне осторожного.
Рустам, сын Фаррух-Хормузда – испехбеден («господин войска» – высшее воинское звание в государстве Сасанидов), являлся почти самостоятельным правителем области Хорасан. Отец его был замешан в попытке дворцового переворота, во время которого и погиб. Чтобы отомстить за его смерть, Рустам во главе значительного войска вступил в столицу, сверг царицу-регентшу и помог завладеть престолом внуку Хосрова II – Йездигерду III, которого еще раньше мятежники в Истахре (древнем Персеполисе) объявили соискателем царской власти (видимо, это произошло в конце 632 года). К началу арабского нашествия Рустам был фактическим верховным правителем государства и главным военачальником.
ВООРУЖЕНИЕ, ОСОБЕННОСТИ ТАКТИКИ
Арабо-мусульманская армия даже на ранних этапах завоевательных войн Халифата вовсе не была таким монолитным явлением, как обычно об этом думают. В нее входили подразделения двух областей Аравии, которые радикально отличались образом жизни и, как результат – традицией военного дела. Северная и центральная часть Аравийского полуострова давали племенные ополчения, спаянные духом кланового единства. Охваченные общей идеей, провозглашенной Мухаммедом, они составили неожиданно грозную силу. В североаравийских подразделениях, организованных по племенному принципу, значительную роль играла конница, вооруженная скорее на позднеантичный персидский манер. Пехоту составляли отряды лучников.
Меч из Восточного Ирана в украшенных золотом ножнах (VI–VII века) и с золотой рукоятью. Длина клинка 85 см, ширина лезвия 4,5 см. Отдельно крупным планом показана рукоять
Среди южноаравийских подразделений, набиравшихся на территории нынешнего Йемена, уже несколько столетий знавшего формы государственной жизни, наиболее существенную силу представляла собой пехота, а также рейдовые соединения, передвигавшиеся на верблюдах.
Отметим также, что против персов в составе арабо-мусульманской армии сражались, подразделения арабов-христиан, до того момента находившихся под контролем Византии, но вынужденно объединившиеся со своими братьями по крови. В некоторых источниках утверждается, что уже в начале мусульманских завоеваний в рядах арабов сражались темнокожие выходцы с Африканского континента.
В целом боевой порядок арабского войска складывался под византийско-иранским влиянием и состоял, как правило, из пяти частей: авангарда, центра, именуемого «сердцем», правого и левого крыльев и арьергарда. Фланги обоих крыльев прикрывались конницей. Такой, расчлененный по фронту и в глубину боевой порядок арабского войска обеспечивал высокую тактическую маневренность и питание боя из глубины. Впервые в истории арабских завоеваний он был применен в битве с византийцами при Аджнадайне (лето 634 года).
Типы шлемов эпохи Сасанидов
А – двухсоставной железный шлем середины III века
Б – шлем с металлическим каркасом из Ниневии (Северный Ирак), V век
В – шлем из Чераж-Али-тепе (Северный Иран), V–VII века
Г – шлем из Ниневии, V–VII века
Д – шлем из Западного Ирана, VI–VII века
Е – шлем из Ниневии, VI–VII века
Ж – бронзово-железный шлем из Ниневии, VII век
З – шлем из Ирана, VI–VII века
На своих отличных степных конях арабы быстро и стремительно продвигались вдоль больших дорог, неожиданно проникая в центральные провинции чужих стран и, если встречали неприятеля, немедленно нападали на него, вступая в отчаянную схватку. Перед началом сражения они совершали молитву и воодушевлялись речью своего вождя или духовного лица (имама). Затем войско вступало в бой, стремясь охватить неприятеля с флангов и таким образом сломить его сопротивление. В случае победы неприятеля преследовали столько, сколько могли, истребляя всех, кто не сдавался в плен. В случае же первоначальной неудачи бой возобновлялся по несколько раз в день или даже несколько дней подряд с необыкновенной настойчивостью и упорством. При этом арабы всякий раз старались продлить сражение до вечера, чтобы таким образом ослабить и утомить противника, а после заката солнца, в излюбленное Мухаммедом время побед, они производили общее упорное и решительное нападение с целью окончательно сломить сопротивление неприятеля и обычно преуспевали в этом.
Авангард, главные силы и резерв (арьергард) получили – возможно, уже в ранний период завоевательных войн – образные наименования: первая линия – «утро псового лая», вторая – «день помощи», третья – «вечер потрясения».
Главной силой арабского войска этого времени являлась отличная конница, легкая и тяжелая – поэтому и сражались арабы преимущественно на равнинах. Но имелась у них и пехота, строившаяся глубокими и сомкнутыми рядами. Отборные дружины «аль-мухаджиров» («спутников») и «аль-ансаров» («помощников») составляли резерв и охраняли главное знамя посланника. За ними располагались семейства, обозы и cтада. Что касается женщин, то они нередко участвовали в бою и даже иногда решали исход сражения.
Сасанидо-кушанские конные воины. Рисунки с серебряной чаши V–VI века из Бактрии
Что до арабской конницы, то она в это время подразделялась на тяжеловооруженных всадников («аль-мухадтар») и легковооруженных («аль-ансар») – названия, близкие к названиям основных частей мусульманской общины, то есть совершивших «хиджру» (бегство вместе с Мухаммедом из Мекки в Медину) и присоединившихся к мусульманам жителей Медины. Оба подразделения использовали тактику византийского или иранского типа. Согласно более поздним источникам, строй этого войска состоял из пяти рядов. В первом находились аль-мухадтары в панцирях и в шлемах с плотно прилегающими подшлемными шапками, в наручах, двух поножах и набедренниках. Вооружен каждый из них был двумя крепкими и мощными луками с 30 стрелами, копьем средних размеров, прямым метательным диском и обоюдоострым мечом или же двухлезвийным топором. Лошадь также была защищена броней. Второй ряд составляли воины с длинными копьями, напоминавшими сариссы, третий – всадники с дротиками, четвертый – лучники, пятый же – вновь тяжеловооруженные всадники. Следует признать, что подобная картина носит несколько «кабинетный» характер, и если описанный строй и использовался арабами со всеми перечисленными деталями, то лишь в исключительных случаях.
Обычно они обращались к «африканской» тактике: легковооруженные бойцы нападали на противника с обоих флангов, используя при этом свое метательное оружие. Затем всадники передовых отрядов возвращались в тыл, и нападение продолжал уже второй корпус, а когда и у него заканчивались стрелы или копья, он менялся местами с первым, ожидавшим уже своей очереди. Бывало также, что оба отряда образовывали «хоровод» на полосе между своим и неприятельским строем. В таком случае они становились «в хвост» друг другу и скакали по кругу, на ходу поражая противника своими метательными снарядами. Подобная тактика оказывалась наиболее действенной против малоподвижной пехотной фаланги.
Фигуры воинов и оружия сасанидской эпохи. С настенной росписи VI–V веков из буддийского монастыря в долине Бамиан (Афганистан)
Лишь после этого в бой вступала тяжеловооруженная конница, чьи атаки опирались на плотный пехотный строй.
Организовано арабское войско было на основе десятичной системы. Самым крупным войсковым соединением считался отряд численностью в 10 000 человек, возглавляемых эмиром. Он состоял из 10 частей по тысяче воинов в каждой, подразделяющихся на сотни, во главе которых стояли отдельные начальники. Каждая сотня делилась на две полусотни, а те, в свою очередь, на самые мелкие подразделения – десятки.
Походный порядок этого войска состоял из авангарда, главных сил и арьергарда. Авангард из легкой конницы обычно выдвигался на несколько километров вперед и высылал разведывательные отряды с целью изучения местности и наблюдения за противником. В голове основных сил двигалась тяжелая конница, прикрытая с флангов отрядами пеших лучников, которые даже при быстром движении не отставали от всадников. За тяжелой конницей шла пехота. В центре походной колонны находились верблюды, нагруженные продовольствием, боевым снаряжением и палатками. За пехотой следовал караван верблюдов, которые везли осадные и штурмовые машины. Тыл походной колонны охранялся арьергардом.
Такого рода построение войска, образ ведения войны, умеренность в пище, воинственность, неустрашимость и фанатизм стали причинами необыкновенных успехов арабского оружия, продолжавшихся более столетия.
Иранская армия, как мы уже говорили выше, находилась в кризисе, вызванном длительной войной с Византией. Ко времени арабского нашествия иранцам не удалось восстановить численность войска в прежнем объеме и вернуть им прежнее качество. Тем не менее при осторожном и умелом руководстве армия Рустама оказалась достаточно боеспособной, подтверждением чему является ход сражения при Кадисии.
Главной ударной силой персов являлась тяжеловооруженная конница, составленная из иранской аристократии (савараны). Она была вооружена по типу катафрактариев, причем кольчуга покрывала и спину лошади. Наступательным оружием кавалерии были метательные копья и длинные мечи. Помимо этого, арабские племена Месопотамии (еще не принявшие ислам), а также жители Закавказья и восточных областей Ирана поставляли большое количество легкой конницы – стрелков из лука.
Пехота к VII веку еще играла важную роль на поле боя. В иранской армии имелись значительные пешие контингенты, в частности, из уже упоминавшихся выше дайламитов. Их вооружение напоминало вооружение античных гипаспистов или римских ауксилиев: пехота стала достаточно мобильна, но при этом явно уступала коннице по своей выучке и навыкам. В результате иранские армии перед началом боя часто возводили полевые укрепления, за которыми укрывали свои пешие части.
Использовались в персидской армии и слоны, которых начали укрывать тяжелыми попонами или даже специальными латами, а наверху устанавливали специальные платформы для стрелков.
ХОД СРАЖЕНИЯ
Сведения о битве при Кадисии довольно скудны и переполнены полуфантастическими преданиями о подвигах арабских витязей. Мы даже не знаем, сколько дней на самом деле продолжалось сражение – три или четыре. Тем не менее можно представить более или менее понятную последовательность событий.
Иранские войска продвинулись в сторону Кадисии и, переправившись через канал Атик, орошавший эту местность водой из Евфрата, расположились южнее его. Из дальнейшего хода сражения мы знаем, что они держали под своим контролем переправы через эту водную преграду, которая защищала их тыл. Арабские войска расположились фронтом на север, между Кадисией и Узайбом, имея за спиной оборонительную стену и ров, созданные в свое время Сасанидами для защиты Хиры от набегов бедуинов.
О распределении сил по отдельным подразделениям, как и о командирах этих частей, арабские источники не сообщают ничего определенного. Хотя, несомненно, существовали крупные подразделения (центр, фланги), основной боевой единицей оставался племенной отряд во главе со своим вождем, выступающий под собственным знаменем. В сражении принимало участие более 1000 ветеранов-сподвижников Мухаммеда, но об их месте и значении в разыгравшейся битве сведений нет.
После обычных поединков, предваряющих первый день сражения (получивший имя «Дня потрясения»), иранцы ввели в бой слонов. Согласно одному из сообщений, 18 этих животных находилось в центре, 7 на одном фланге и 8 – на другом. Основной их удар пришелся на участок, где находилось племя баджила, но пехота устояла до подхода арабов-асадитов во главе с Тулайхой, которые восстановили положение, но сами понесли большие потери. Жестокое сражение, выразившееся в повторных атаках слонов, поддержанных персидской конницей, продолжалось до наступления ночи.
Сасанидско-кушанский конный воин. Реконструкция по изображению на бактрианской серебряной чаше. Всадник облачен в легкий доспех (прикрытый одеждой) и вооружен длинным прямым мечом, похожим на каролингский
Тем не менее арабы, уже встречавшиеся со слонами во время битвы у моста, выработали тактику борьбы с боевыми животными. Они отбрасывали сопровождавшую слонов пехоту и окружали тех со всех сторон, стараясь поразить стрелков в башенках. К концу дня мусульманам удалось повредить большинство башен на спинах животных. Против саваранов также нашлось средство – тяжелые метательные дротики, которые пробивали персидские доспехи. Ближе к вечеру Рустам понял бесперспективность атак и отвел войска в лагерь.
На следующее утро (утро второго дня сражения, получившего название «День поддержки»), когда обе стороны хоронили убитых, к мусульманам прибыли передовые части отряда, посланного на подмогу из Сирии, что весьма приободрило арабов, ибо до сих пор, несмотря на чудеса храбрости, удача не склонялась ни к одной из сторон. Этот отряд, численностью от 300 до 700 человек, сразу же вступил в сражение, которое возобновилось к полудню. Теперь слоны в нем уже не участвовали, а мусульмане отправили вперед часть верблюжьей кавалерии, чтобы пугать вражеских коней. Сражение в целом шло довольно вяло – только к вечеру мусульманам удалось обратить в центре в бегство иранскую конницу, и лишь стойкость пехоты спасла Рустама от плена: центр иранской армии почти распался, однако прорыв арабов не был поддержан их фланговыми отрядами и персы восстановили положение. Столкновения продолжались еще некоторое время и после захода солнца; как выяснилось следующим утром, за день и вечер мусульмане потеряли 2500 человек.
Третий день получил у участников сражения название «Дня ожесточения». Иранцы вновь ввели в бой слонов. Однако к мусульманам подошли новые подкрепления из Сирии. В их числе были отряды конных копьеносцев, когда-то служивших византийцам, которые знали, как бороться с персидскими слонами. Вооруженные длинными пиками, они без страха выходили против боевых животных, выкалывая тем глаза или же отрубая мечами хоботы. Неизвестно, сколько слонов было выведено из строя, но к вечеру они в бою уже не участвовали. Для вечернего наступления большинство арабских всадников спешилось, чтобы усилить пехоту, без которой коннице не удавалось опрокинуть ряды иранцев.
Бой пехотинцев. Рисунок с позолоченного серебряного блюда их Хорасана, VII – начало VIII века
Вечером Рустам приказал своей армии переправляться на северный берег канала Атик. Арабы не смогли воспрепятствовать этому, но Са’д не дал противнику устроиться на новом месте. Его лучшие войска безостановочно беспокоили иранскую армию всю ночь и утро: эту ночь потом стали называть «Ночью грохота», и именно в эту ночь упорство мусульман сломило волю части иранского войска. Произошло несколько схваток отдельных отрядов, причем ни один из военачальников не мог представить себе общей картины боя. Быть может, именно этот факт стал причиной того, что утром Рустам отдал приказ на общее наступление.
Персы вновь переправились на южный берег канала и стали теснить противника. В какой-то момент их руководство могло решить, что они наконец-то близки к победе. Однако в этот момент произошло событие, на которое проигравшие списывают свою неудачу, победители же видят в нем особое покровительство со стороны небес. Неожиданно поднялся сильный ветер, и целые облака песка понеслись в лицо персам. Один из военачальников Рустама, Ормузд, оказался поколеблен природным явлением. Его отряд начал отступление, а Са’д бросил в образовавшуюся брешь свои лучшие силы. Некоторые из отрядов армии Рустама, не исповедовавшие зороастризм, подняли оружие против своих соратников.
После отчаянной борьбы Рустам, лично участвовавший в рукопашном бою, был вынужден отступить и искать спасения за Атиком. Однако в пылу сражения иранского военачальника убили, даже не опознав его, в результате чего потом эту честь приписывали себе многие мусульманские воины.
В середине дня мусульмане захватили Кадисию и, очистив от противника южный берег Атика выше и ниже места битвы, вернулись в Кудайс. Лишь небольшой отряд конницы гнался за отступавшим Джалинусом (принявшим после смерти Рустама командование над армией) по главной дороге, лежавшей за северным берегом Атика. Иранцы, впрочем, успели разрушить плотину, чтобы затруднить преследование. Действительно, арабский отряд добрался только до Сайлахина и к вечеру тоже вернулся в лагерь. В тот же день подошли новые отряды, посланные из Сирии, и начали требовать свою долю добычи, победители же при Кадисии не захотели делиться тем, что досталось им такой кровью. Спор решило вмешательство халифа, постановившего, что если сирийский отряд подошел до погребения павших, то им полагается доля добычи, как и участникам боя.
Тяжеловооруженный хорасанский пехотинец. Реконструкция по рисунку на серебряном блюде из Кулагиша (Хорасан)
ИТОГИ СРАЖЕНИЯ
Сражение при Кадисии было жестоким, и победа досталась арабам дорогой ценой, так что Са’д оказался не в состоянии преследовать бегущего неприятеля. Только в последние сутки погибло 6000 человек. Если прибавить к ним более 2500 воинов, погибших в предшествующие дни, то можно прийти к выводу, что арабы потеряли почти треть всего войска.
Однако жертвы были принесены не напрасно: крупнейшая иранская армия перестала существовать, а Иран лишился своего лучшего полководца. По арабским источникам (Масуди), иранцы потеряли более 40 000 человек – что, конечно является преувеличением. Важно другое: вместе с Рустамом, а также ветеранами византийских войн, персы окончательно потеряли волю к сопротивлению.
Са’д, правда, понял это не сразу: иранцы отступали, сохраняя полный порядок, и мусульмане опасались их возвращения. Только на следующий день, когда оказалось, что противник совсем ушел из этой местности, Са’д убедился в своей победе и сообщил о ней халифу.
Лишь спустя полтора года арабские армии продолжили вторжение в Сасанидский Иран. Отсрочка, полученная персами, не пошла им впрок. В 637 году арабы заняли Ктесифон, а в 642 году около Нехавенда (северный Иран) нанесли еще одно поражение шахским войскам. После этого Йездигерд III превратился в беглеца и был убит в 651 году. К тому моменту завоевание арабами Ирана в целом было уже завершено.