Голландский Будда
«Голландский Будда» писался на удивление легко и откровенно. Небольшой по объему, но очень насыщенный событиями из жизни рассказ. Во время написания текста я ловила себя на волнении – не упустить детали, которые передадут полноту образа и переживаний главных героев, хотелось отразить самые важные моменты.
Ведь мои такие разные пациенты так откровенны со мной. Души их напоминают чистые хрустальные чаши, что несу в руках. Главное не оступиться, не нарушить равновесия, идя по краю пропасти. Бережность и чуткость исключительно важны здесь.
Мне интересно, почему именно ко мне приходят столь разносторонние личности? Мой профессионализм, достаточная известность привлекают их или нечто другое побуждает делиться сокровенными тайнами во время консультаций? Доверяя, раскрываются, рассказывают истории, до боли знакомые и актуальные в наше время. Их поиски себя и своего счастья, порою приводящие к неожиданным решениям даже для них самих, трогательны и не могут вызвать равнодушия.
Первый сон Даниэля
«С запада на вокзал, затем улица Рижская», – сказал мне первый встречный парень. Мне нужен был дом номер 45. По его словам, он жил рядом, в соседнем доме…
Затем мне сказали, что это недалеко от возвышенности у озера, где я стоял с другими молодыми ребятами, влюбленными парочками, наблюдавшими за жизнью города и морским заливом вдалеке, и нужно будет идти вправо. Я попросил стоявших со мной рядом указать дорогу точнее, и молодые люди меня немного сопроводили до остановки маршрутки. Это был третий вариант поиска нужного места и вторая попытка сеть на нужный мне маршрутный автобус.
Я встретил своего Учителя. Он узнал во мне Даниэля… Как звали меня теперь, я не знал… Мы стояли на остановке в километре от первого места моей посадки на маршрутку, и с сопки был виден дом, который не могли достроить вот уже несколько лет. Всему виной была сейсмическая опасность, и я, как мне казалось, поддерживал ее своим гневом на то, что меня лишили жизни в этом доме, когда я был подростком, а еще больше – от своей обиды…
Мы с Учителем были связаны. В предыдущей жизни завязались кармические узлы, и в этой жизни он вынужден был родиться строителем, который видел, как убивают юношу, которым был я.
Я расспросил, как же случилось, что меня не стало. Я не помнил момента смерти. Вытеснил из своей памяти. Учитель напомнил мне, и тут вдруг «картины» образов стали появляться.
В тот день, день моей смерти, мы с ребятами из танцевальной группы остались спать на улице. Было тепло и, оказалось, можно переночевать у небольших костерков. Да, выглядит все это неблагополучно в нашей стране, но мы были подростками, бунтарями, предпочитающими хип-хоп1 и стрит-танцы – брейк2…
Я спал на какой-то куче строительного мусора. Одна из участниц нашей тусовки – моя знакомая девушка, спала в метре от меня на другой куче мусора, и еще один мой друг спал рядом со мной, бок о бок. Вдруг я резко проснулся. Оказалось, что ребята из моей команды, а вернее, один из них, со смутной репутацией заводилы, подходил к месту нашего ночлега, смеясь и что-то тихо говоря своему товарищу на ухо. Товарищ шел за ним следом. Они подошли к той самой спящей девушке, что была рядом с нами, и планировали ее обидеть… «Заигрались», – подумал я. Не знаю, к чему бы это привело в итоге, если бы я продолжал спать, но я заступился за нее, и так меня не стало. Эти двое просто убили меня в драке. Мне досталось много сильнейших ударов и стекло в тело…
Очнулся я в новом теле, в чистом-пречистом туалете в доме, который так и не сдали строители… Тот самый дом, что я видел ранее, стоя на возвышенности во время встречи с Учителем. Я вышел из туалетной кабинки. В голове было помутнение… Я думал, что пьян, но потом стал понимать и осознавать, что я нахожусь в другом теле… моложе, чем ранее. Я обошел весь туалет, проверив каждый отдел с унитазами, убедиться, что никто не ожидает меня для повторного убийства. Мужской туалет был просторен и пуст. Такое ощущение, что люди туда вообще не ходили справлять нужду. Унитазы были оливкового цвета, очень своеобразны по форме, прикрепленные низко, почти к полу. Ощущение, что они были сделаны из некоего пластика-фарфора. Пол был цементный. Четко читался дизайн техно. У выхода из туалета было две раковины с кранами, над каждой – по зеркалу.
Затем я зашел в женский туалет. Он был почему-то в два раза меньше, но в нем были те же самые оливковые унитазы, за исключением двух обычных высоких унитазов с бачками серого цвета. Обойдя весь туалет, я удостоверился, что слежки и засады на меня нет».
…Я была удивлена и заворожено слушала Даниэля. Так вот силен был страх повтора смертельного случая из прошлого, что, когда он рассказывал мне историю, его руки покрылись холодным потом. Затем утверждал, что только слегка припоминал о том, что его убили и его не было в живых… Так же утверждал, что на него идет охота… Самскары притянули его новое рождение вблизи места смерти.
Даниэль продолжал: «Я вышел в коридор, полный строительного мусора, в полумраке пошел по нему. Коридор был очень длинным. Я шел интуитивно. Мне были знакомы эти места. Я их знал хорошо. Когда дошел до огромной металлической конструкции – лестницы, что соединяла между собой этажи, увидел на стене объявление о танцах и узнал на афише себя, но в том теле, что я был сейчас, узнать меня никто не мог. Кроме моего убийцы. Я предчувствовал, что меня узнает он.
Послышался шум, и ко мне навстречу из глубины дома на широкую лестничную площадку вышли две красавицы. Одна из них в прошлой жизни, до событий моей кончины, была моей девушкой. Она не узнала меня. Я новый был младше на пару лет того, кем был ранее – сейчас мне было 10 лет, а тогда, когда случилось непоправимое – 12. Девушке было 15, и все остальные мои друзья из прежней жизни тоже были где-то этого возраста.
Я стал расспрашивать у девушек, что это за афиша и кто на ней… они рассказали, что это самый лучший танцор в их команде, но сейчас его нет с нами, и лучше о нем не говорить при Стиве… Стив был моим убийцей и вторым после меня в успехах в танцах. Он был старше меня на три года.
Вдруг послышались голоса парней. Они, как обычно, были шумны. Стива было слышно – он громко смеялся. Я решил убежать… Тело, хоть и было «не мое», не такое, как первое, натренированное, но душа проявила волю. Я очень ловко зацепился за выступающие металлические перекладины лестницы и, как обезьяна, с легкостью переместился с пятого этажа на первый. Стив меня заметил и последовал с компанией парней за мной. Он меня не узнал, но внутренне я чувствовал – его душа продолжала страстно желать моей смерти. Он не мог мне простить успехов, да и не только мне… всем, кто был лучше него в танцах. Не мог простить первенства. Ему было некомфортно на вторых ролях.
Легким бегом я перемещался по стройке. Дом был заброшен. В нем жил один бездомный семнадцатилетний парень. Вероятно, в этом недостроенном здании он скрывался от государственной опеки; он жутко боялся Стива.
Я встретился с жильцом стройки случайно. Он бежал по первому этажу как умалишенный, не зная, куда ему спрятаться от Стива. Парни шумно преследовали меня, кричали вслед «Стой!». В поисках выхода я обратился к жильцу. Он что-то бормотал себе под нос от страха и убегал. Потом я стал понимать, что он не может мне ответить – настолько силен был его страх перед Стивом. Вероятно, Стив обижал его ранее… А, может, даже домогался… как говорится, брался за свое – властвовать над любым слабым человеком, и неважно, кто это был, – девушка, как та, что я спас, или парень, лишенный ума.
Я последовал за умалишенным, полагаясь на свою интуицию. И – о, чудо! – он вывел меня на открытое место. То самое место, где я был убит. Но я не вспомнил этого сразу. Я увидел остановку в 200—300 метрах от стройки и последовал до нее. Когда я смешался с толпой, Стив со своей компанией уже были на полпути ко мне, но они не осмелились при значительном скоплении людей выйти на остановку и подойти. Так и остались позади. Я не оборачивался, не хотел видеть глаза Стива снова. Не знаю, простил ли я его…»
Даниэль о зове мамы
«Все мои мысли были о маме… Я чувствовал, что должен к ней прийти… Отправился на ее поиски. Не могу предположить, узнала бы она меня или нет в новом теле, но желание встречи меня не покидало. Я ждал автобуса, садился в маршрутку, чувствуя затылком, как Стив и его соратники провождают меня своими взглядами. Затем я стал с толпой садиться в автобус. Мне уступила дорогу молодая женщина, видя, что я мал по возрасту и росту. Зайдя в небольшой, набитый пассажирами автобус, я поблагодарил ее. Она улыбалась.
Я доехал до улицы, находившейся на возвышенности рядом с католическим храмом за остановкой. Простоял на остановке где-то 10—15 минут, осматривался, а затем ко мне подошел мой Учитель… Вернее, строитель, видевший, как меня убивали. В той жизни душа Учителя предстала передо мной в обличии строителя. В тот злополучный день он был на смене, но не смог за меня заступиться… Дом так и не был построен… Потому он уже там не работал, и, с горьким сожалением глядя на дом, стал рассказывать мне его судьбу.
…Не знаю, вспомнил ли он меня… Внешне он точно не мог меня узнать… Но затем он узнал все же в этом стоявшем перед ним мальчике того, кого он не смог спасти, и стал рассказывать о том, что тогда случилось на стройке.
В общем, кое-как я и вспомнил свою смерть… я его простил… После пятнадцатиминутного разговора он ушел. …А мне показалось, что дом трещит и трясется от моего гнева. «Потому его до сих пор и не могут достроить», – подумал я. Дом, за которым виднелась морская акватория, был нехарактерной архитектуры для Голландии. Ну что ж, и в эту морскую европейскую страну пробрался современный архитектурный стиль…
Мой Учитель, который был ранее тем строителем, что не спас меня от Стива и не вмешался в драку, стал простым учителем техникума. Одевался в длинное пальто и шарфом закрывал горло от сырости, носил классические брюки. Учитель был кудряв – волос в мелкий завиток. Вот и все… и, да – еще он все время грустил, чувствуя свою вину за мою смерть, за то, что не вмешался и не остановил содеянное. Дал свершиться убийству».
Продолжение сна. Путь домой
«Я стоял на остановке один и знал, что мне с этой остановки нужно добраться на улицу Рижскую, туда, где жила в одиночестве и горе моя мама. Но как туда попасть с этого самого места, я не знал. И вот мне встретилась моя школьная учительница. Она узнала меня. На ее вопрос, куда я направляюсь, я ответил, что на улицу Рижскую. Она рассказала мне, что от остановки на перекрестке, где мы стояли, нужно идти вверх.
Конец ознакомительного фрагмента.