Вы здесь

Великие любовники. III. Чарующий Морни (Клод Дюфрен, 2001)

III

Чарующий Морни

[36]

Окончив колледж, я попал в пансион к одному преподавателю по фамилии Герар. Этот человек был настоящим проходимцем, он содержал нас, но ничего не заставлял делать. Находясь в том возрасте, когда молодые люди работают, мы слонялись по кафе, посещали спектакли, ходили в школу плавания, навещали женщин, девиц…» Какая удивительная краткость со стороны Морни, когда он открыто описывает свою подготовку к жизни. И если он заканчивает эту исповедь словами «женщины» и «девицы», то это означает, что их-то он приберег в некотором роде на закуску.

Мадам де Суза, его бабка, воспитывавшая его с такой лаской и снисходительностью, также подтверждает эту наклонность внука. В двадцать лет он готовился теоретически к вступительным экзаменам в Политехническую школу. «Огюст любит танцевать, и мне кажется, что его сильно интересуют женщины, – пишет в своем письме мадам де Суза. – Это больше подходит для его возраста, нежели политика, но математика от этого слегка хромает…»

Она действительно у него хромала, и даже очень сильно: молодой человек не был принят в Политехническую школу. Но несомненно, он об этом не сильно переживал: успех у женщин легко компенсировал эту неудачу. Действительно, уже тогда его высокомерная элегантность, утонченная наглость влекли к нему женщин из высшего общества, которое было его «заказником» для получения наслаждений. А пока он находился в ожидании успеха в политике и делах, что позволило бы ему дополнить свой образ превосходного соблазнителя.

Нас не удивляет ранняя наклонность к любовным играм того, кто в то время еще звался Огюстом Деморни – пишется слитно, – его атавизм все объясняет и служит ему оправданием. Действительно, создается впечатление, что феи любви, склонившись над его колыбелькой, забавлялись тем, что сплели тайные нити вокруг его рождения. Точной даты его рождения никто не знает, где он родился, можно только предположить, фамилию он носил чужой семьи. Его рождение окутано такими загадками просто-напросто потому, что он был дитя любви. И не какой-то, а любви королевы и некоего генерала времен империи, а в его жилах текла кровь императрицы, самой ловкой из женщин, и некоего епископа, который был самым ловким из политиков.

Главной виновницей этой удивительной генеалогии была Аделаида де Суза[37]. Она очень рано вышла замуж за графа де Флаго, которого вскоре возвели на эшафот. А потом позволила себя соблазнить молодому аббату по имени Шарль-Морис де Перигор, ставшему известным под именем Талейрана после того, как он забросил в кусты свою митру. Результатом этой преступной связи вскоре стал мальчик, получивший, естественно, фамилию Флаго. Он стал блестящим офицером и во времена империи был произведен в генералы. Поскольку зов благородной крови подавить было невозможно, его любовные победы были такими же многочисленными, как и его подвиги на поле брани. Самой престижной его победой стала королева Голландии Гортензия де Богарне, которая неудачно вышла замуж за Луи Бонапарта, младшего брата Наполеона. Дочка Жозефины довольно долго сопротивлялась притяжению, которое на нее оказывал соблазнительный Шарль де Флаго, но потом увлеклась вместе с ним в безумную авантюру, увенчавшуюся… рождением сына. Для Гортензии это событие грозило крупными неприятностями: хотя они с Луи Бонапартом и жили порознь, но она продолжала оставаться его законной супругой. А император не выносил супружеских измен. Поэтому надо было любой ценой скрыть этот грех. Гортензия так долго, как только могла, скрывала свою беременность, а когда она стала слишком очевидной, королева уехала из Парижа. Под предлогом того, что решила навестить брата Евгения, вице-короля Италии, королева Голландии направилась к Боромейским островам, где Евгений назначил место встречи. Но 18 сентября 1811 года, когда Евгений приехал туда, он никого не нашел. Что же могло случиться? Капризы человеческого тела и тряска в карете на горных дорогах сорвали планы Гортензии и ее брата. Будущий герцог де Морни решил родиться, ни у кого не спросив разрешения. Поэтому Гортензия была вынуждена остановиться в Сент-Морице, небольшом городке округа Вале. Там-то примерно 17 сентября 1811 года ребенок и появился на свет. Как в романе о рыцарях плаща и кинжала, компрометировавшего младенца мать поручила заботам Флаго. Огюсту, так назвали малыша, пришлось целый месяц жить нелегально, а потом он вышел из подполья, имея подставных родителей и поддельное свидетельство о рождении. После этого Гортензия вернулась ко двору и продолжила заниматься любовью с красавцем Флаго. А ребенка стала растить мадам де Суза. Из некогда красивой женщины свободных нравов она превратилась в добрую заботливую бабушку, нежным взглядом следившую за успехами внука. А тот очень скоро стал проявлять признаки сильной личности, которая с годами стала еще сильней. Его вступлению в жизнь очень помог его настоящий отец. Генерал де Флаго из уважения к Гортензии не мог открыто заявить о своем отцовстве, но он по крайней мере проследил за тем, чтобы молодой человек смог найти свой путь в жизни. Когда Карл X вынужден был уступить трон своему кузену Луи Филиппу, бывшим офицерам наполеоновской армии вернули все их привилегии. Граф де Флаго был восстановлен в воинском звании, стал пэром Франции и, естественно, пожелал, чтобы сын сделал военную карьеру. И Огюст был произведен в чин младшего лейтенанта, ничего для этого не сделав. Престижность военной формы добавила ряд черт к его природной соблазнительности, и в двадцать лет он добился таких успехов в области любви, которым позавидовали бы многие мужчины старше его возрастом. Картину портила только эта фамилия Деморни, писавшаяся слитно, что сильно диссонировало с его аристократическими манерами. Огюст решил собственноручно «облагородить» себя и разделил фамилию надвое. Теперь он стал «де Морни», а для полноты ощущений присвоил себе еще и графский титул.

Таким образом, уже «граф де Морни» по его же просьбе был приписан к первому уланскому полку, стоявшему гарнизоном в Фонтенбло. Городок находился довольно близко от Парижа, и поэтому Морни мог приезжать туда верхом, чтобы продолжать одно из самых благородных занятий для мужчины – ухаживание за женщиной. «В то время я только вступил в мир», – стыдливо написал он потом, намекая на то, что теперь у светских женщин было мало поводов ему отказать. В обмен на их милость он охотно дарил им прядь своих волос, что можно считать большой жертвой, поскольку шевелюра его уже начинала редеть. Один из его приятелей, граф д’Альтон-Шее нарисовал довольно точный портрет Морни: «Он не был очень красивым, у него было тонкое и приветливое лицо, элегантность, благородство. Он был пропорционально сложен, ловок, один из лучших наездников. Поэтому, соперничая иногда с герцогом Орлеанским, он имел у женщин поразительный успех. Он был ленив, но работоспособен, имел абсолютную веру в себя, был смел, упорен, хладнокровен, способен быть скорее приятелем, нежели верным другом. Он был больше игроком, нежели честолюбцем, умел держать слово, но не признавал никаких политических или человеческих принципов. Ничто не мешало свободе его взглядов».

Намек на герцога Орлеанского указывает нам на большой роман, имевший место в любовной жизни Морни: его связь с красавицей-графиней Фанни Ле Он. В 1833 году они встретились на одном из многочисленных приемов, которые та устраивала. Красота ее увлекла Морни, а ум удерживал его некоторое время, хотя он и не проявлял к ней исключительных чувств.

Фанни Ле Он была не только красива внешне, но и обладала живым умом предпринимателя. Ее нюх на деньги представлял собой редкое исключение среди членов высшего общества, не сумевших предвидеть, что в скором времени Францию ожидал фантастический экономический подъем. Ко всем этим качествам у графини был еще один достойный внимания плюс, которым Мор-ни не стал пренебрегать, – у нее было огромное состояние. Между молодым офицером, у которого было одно лишь честолюбие, и прекрасной графиней быстро установился контакт. Фанни без жеманства приняла ухаживание Огюста. Для нее это был не первый мужчина, за ней ухаживали многие. Последним из них был не кто иной, как наследник престола герцог Орлеанский. Ходили даже слухи, что он и был отцом мальчика, родившегося в 1832 году. Ворвавшись в жизнь красавицы, Морни вызвал такое негодование Его Высочества, что между ними даже состоялась дуэль, если, конечно, верить злым языкам.

Фанни Ле Он была личностью очень известной. Она на три года раньше Морни была рождена в семействе бельгийского банкира Моссельмана, одного из богатейших людей Европы. В восемнадцать лет она вышла замуж за Шарля Ле Она, адвоката и депутата Генеральных Штатов Голландии. Это был брак без любви с мужчиной намного старше ее. Но у Фанни было огромное честолюбие, она почувствовала, что этот случайный муж поможет ей подняться выше. И действительно, в 1830 году Шарль Ле Он принял активное участие в провозглашении независимости Бельгии, за что получил титул графа и должность посла в Париже. Фанни разместила посольство в принадлежавшем ей особняке на Шоссе-д’Антен и вскоре начала давать там шикарные приемы. И на один из них был приглашен Морни.

Спустя некоторое время, прогуливаясь верхом по аллеям Булонского леса, Огюст встретил карету красавицы-графини. Встреча эта произошла не случайно. После встречи в Булонском лесу последовали и другие. И вроде бы их отношения стали налаживаться, но тут полк Морни был направлен в Алжир: новый французский король решил продолжить завоевание этой страны, начатое его предшественником. Отъезд соблазнительного офицера заставил Фанни Ле Он всплакнуть, но плакала она не одна: к тому времени Морни уже доказал, что может вести множество дел одновременно… особенно сердечных. Об этом свидетельствует его соперник в борьбе за расположение Фанни. Герцог Орлеанский так написал своему брату герцогу Немурскому: «Многие женщины рыдают – Морни едет в Африку».

Когда Морни высадился в Алжире, положение французского экспедиционного корпуса было далеко не блестящим. К упорному сопротивлению врага добавлялась еще и суровость тамошнего климата, наносившего французам большие потери.

Морни уже давно страдал хроническим гастритом. Боли его стали проявляться так остро, что ему пришлось вернуться во Францию. Там его ждало тяжелое испытание: больная бабка быстро слабела и 19 апреля 1836 года умерла, оставив внука в глубокой печали. К счастью, чтобы утешиться, он снова встретился с Фанни, и их связь возобновилась. Прекрасная жена посла предчувствовала, что Морни даст возможность удовлетворить ее амбициозные планы. В голове молодой женщины родился некий проект, по правде говоря, довольно экстравагантный. Зная о высоком происхождении любовника, она решила обнародовать это. Поскольку и речи быть не могло, чтобы королева Гортензия публично признала незаконнорожденного своим сыном, Фанни придумала другое – усыновление. Как ни странно, этот план понравился Гортензии, когда графиня специально приехав в Арененберг, где бывшая королева жила в изгнании, рассказала об этом. Каким бы нелепым это ни казалось, но дело начало продвигаться вперед, но тут другой, законный сын Гортензии по имени Луи Наполеон решил организовать заговор против Луи Филиппа. Заговор провалился, будущий Наполеон III был выслан в Соединенные Штаты, а Морни возвращен в Алжир. Там военная кампания продолжала оставаться такой же невыносимой. Молодой лейтенант нашел возможность отличиться, он спас жизнь своему генералу. 13 января 1837 года он был удостоен звания кавалера ордена Почетного легиона, и перед ним открылась блестящая военная карьера. Но она его больше не привлекала. У молодого человека случился настолько жестокий приступ гастроэнтерита, что ему пришлось вернуться во Францию. Фанни Ле Он была очень рада его возвращению.

Морни был временно прикомандирован к полку в Клермон-Ферране, где вел веселую жизнь. В его небольшой квартире на улице Леклаш посетительницы менялись с такой быстротой, что это беспокоило обитателей тихого квартала. Знала ли мадам Ле Он или нет о любовных похождениях своего любовника, но она продолжала связывать с ним свои мечты о величии. Для начала графиня легко уговорила его уйти с военной службы и заняться бизнесом. 30 апреля 1837 года, вернувшись к гражданской жизни, «граф» де Морни купил сахарный завод в Бурдоне, что неподалеку от Клермон-Феррана. Производство сахара из сахарной свеклы стало быстро развиваться, и, хотя он сам ничего в этом производстве не понимал, Морни не сомневался, что сможет сколотить на этом приличное состояние. Добавим к этому, что средства на покупку завода были предоставлены самой Фанни.

Симпатия «златовласой жены посла», как ее все называли, скоро переросла в неукротимую страсть, от которой Морни позднее, когда она перестала ему нравиться, было очень трудно отделаться. Но до этого еще было далеко. Проводя время между заводом в Бурдоне и Парижем, Мор-ни уже завязывал в свете связи, которые помогли ему добиться успеха в будущем. В «Жокей-клубе», куда он был принят, он познакомился с Александром Валевским[38], таким же, как и он сам, плодом любви, поскольку родился в результате любовной связи Наполеона и Марии Валевской. В Бурдоне он устроил в башне уютное гнездышко, куда Фанни Ле Он регулярно приезжала навестить его. Однажды, когда Морни проводил совещание со своими сотрудниками, красавица-графиня внезапно вошла в кабинет. Как всегда невозмутимый, Морни отпустил сотрудников со словами: «Господа, теперь я должен обсудить одно срочное дело, еще более важное, чем то, что мы с вами обсуждали…»

Причина такой срочности нам понятна! Такой любовный пыл был вознагражден 15 июля 1838 года рождением девочки. Официально маленькая Луиза была дочерью господина Ле Она. Так Морни поддержал семейную традицию, предусматривавшую, что в каждом поколении мужчины семьи заводят внебрачных детей… Чуть ли не сразу после рождения Луизы по парижским салонам стало ходить четверостишие, точно описывавшее сложившееся положение:

Ребенок белокурый от кого ж рожден?

Гортензию он так напоминает…

Да ведь отец ее – почтеннейший граф Ле Он,

Морни тому, кто слухи распускает!

Решив обогатиться, Морни не оставил своих честолюбивых помыслов о политической карьере. К этому его постоянно подталкивала Фанни. И вот он избран генеральным советником, затем, в 1842 году, депутатом от округа Пюи-ле-Дом. Одновременно он проявляет интерес к развитию только что начинающих строиться железных дорог, а мадам Ле Он добивается назначения его директором шахт Вьей-Монтань, которые принадлежали ее отцу, банкиру Моссельману.

Бывая в Париже, он большую часть своего времени проводил на улице Сент-Жорж, куда Фанни переселилась, продав особняк на Шоссе-д’Антен. Однажды утром, когда Морни незаметно выходил из дома графини, он столкнулся со своим приятелем д’Альтон-Шее.

– Я вас не видел, – галантно сказал тот.

– Уверен, что именно так вы всем и скажете, – ответил Морни, знавший о болтливости приятеля. А тот, словно оправдывая свою репутацию, совершил вскоре оплошность, вызвавшую сцену между Фанни и Огюстом. Прослышав, что Морни стал интересоваться некой молодой актрисой, д’Альтон-Шее неосмотрительно намекнул об этом графине. Когда вечером Морни явился к ней, Фанни ядовито бросила ему:

– Говорят, что вы теперь страстно увлеклись театром?

– Успокойтесь, я уже слышу звонок на антракт, – ответил он. – Это всего лишь недоразумение.

Фанни охотно закрывала глаза на похождения любовника. Главное для нее было то, чтобы у таких интрижек не было будущего.

А тем временем политические события уже предвещали кризис, которому суждено было смести существовавший во Франции режим в 1848 году. Продолжая официально поддерживать политику Луи Филиппа, Морни тщательно заботился о своем будущем. В начале периода индустриализации немудрено было соблазниться большими деньгами. Морни заработал много, но и потратил все деньги довольно быстро. В построенном им особняке на Елисейских Полях, ведомый постоянным чувством ко всему прекрасному, он собрал много художественных ценностей. Естественно, «златовласая жена посла» продолжала играть определяющую роль в его жизни. Однако он все чаще и чаще изменял ей и дошел до того, что принял за одну неделю… двенадцать особ женского пола в своем особняке, который назывался, словно бы в насмешку, «гнездом Верного мужчины».

Однако Фанни не стала устраивать ему сцен ревности, потому что ее и Огюста соединяли самые прочные узы – честолюбие. Теперь уже любовники стали сообщниками. Для Морни она была важна связями в высшем свете. В его душе денди дела и политика не смогли занять главное место. Он любил привлекать к себе всеобщее внимание, когда приезжал в ресторан «Гран Сэз» или в «Английское кафе». Его страстью оставались лошади, равно как театр и Опера. Хотя никто не мог с точностью сказать, что его там привлекало больше: сам спектакль или актрисы. Как правило, он старался предстать перед светом легкомысленным человеком, но это было далеко не так.

В это время проходили серьезные события. Как Морни и предвидел, трон зашатался и пал перед народным гневом. Какое-то время над Морни нависла угроза потери имущества, но он был славный эквилибрист и смог чудесным образом удержать равновесие. Тем более что случилось одно чудесное событие, которое увеличило его состояние: вернувшийся из ссылки его сводный братец Луи Наполеон сначала был избран депутатом, а затем стал президентом республики. По окончании их первого свидания в Елисейском дворце сразу после выборов новый президент выдал Огюсту многозначительное обещание: «Надеюсь, что судьба будет более благосклонна, и я смогу восстановить прошлый порядок!»

Обещание было выполнено, и Морни приобрел влияние, которым он с успехом пользовался в личных делах. Например, он стал пламенным пропагандистом строительства железных дорог: в этом вопросе, совместив тем самым национальные интересы с личными, он умело вел закулисную пропаганду в пользу сводного брата. Кулуарные беседы Морни любил намного больше, нежели зрелищные выступления с трибуны Национального собрания. Следует отметить, что у него был плохой голос, что заставило его брать уроки произношения у знаменитой актрисы мадемуазель Юдит. А поскольку он всегда старался сочетать полезное с приятным, он стал ее любовником! Но вовсе не бесплатно: в качестве компенсации за оказанные ему услуги Юдит была назначена секретарем «Комеди Франсез».

Шли месяцы, конфликт, рассоривший президента республики и Законодательное собрание, углублялся. Для Луи Наполеона главной задачей было сохранить свой мандат после окончания срока его действия. Однако конституция этого не допускала, и посему, чтобы остаться у власти, ему нужно было совершить государственный переворот. Чтобы этот государственный переворот, давший рождение империи, прошел успешно, нужен был организаторский талант Морни. В ночь с 1 на 2 декабря 1851 года в сопровождении отца, генерала де Флаго, и Леопольда Ле Она Морни захватил Министерство внутренних дел, откуда начал умело руководить операциями. Отметим причудливый состав команды захвата министерства, включавшей, помимо Морни, его биологического отца и сына его любовницы.

Но как бы там ни было, операция прошла так, как и планировал Морни. Успех был достигнут большей частью благодаря его личным качествам. Вместо того чтобы наказывать противников, он их уговорил. По личному опыту зная жажду власти политических деятелей, он посчитал, что сегодняшние враги могут завтра стать союзниками. И события подтвердили его точку зрения. В те дни, когда решалась не только судьба страны, но и судьба любовника, Фанни Ле Он через своего сына Леопольда час за часом отслеживала развитие событий. Морни сделал молодого человека главой своего кабинета, а затем присвоил ему орден Почетного легиона, что было неплохо для девятнадцатилетнего юноши. Вот уж действительно, Морни очень заботился о семье! Фанни беспокоилась не только за жизнь любимого мужчины, но и за свои капиталы. Она с братом ссудила заговорщикам миллион франков, надеясь, что в случае успеха сможет с лихвой окупить затраты. Как мы можем видеть, в отношениях между Фанни и Огюстом любовь и деньги были вполне совместимы.

Красавице-графине не пришлось сожалеть о проявленном доверии: вечером 20 декабря, после того как французы в ходе плебисцита поддержали государственный переворот, Морни торжествующе сказал ей: «Милый друг, вы поставили на правильную лошадь. Теперь мы с вами познаем такое благоденствие, о размахе которого вы даже и не подозреваете!»

Эти слова пришлись по душе мадам Ле Он. Действительно, начиная с этого дня Огюст сломя голову бросился в новые начинания: железные дороги, банки, промышленные кредиты, недвижимость, – ни одна отрасль экономики страны не оставалась без его пристального внимания. Главное было, чтобы там можно было заработать денег. «Морни в деле!» Этих слов для финансовых кругов было достаточно, чтобы довериться заемщикам средств, поскольку всем был известен нюх графа на деньги. Кроме того, его родственные связи с императором открывали перед ним все двери. Один из его компаньонов, скорее подельников, знаменитый доктор Верон[39], сообщает нам о его неутомимой деятельности в первые годы империи: «Начиная с 23 января 1852 года, – говорит он, – господин граф де Морни стал держаться от политики на некотором удалении. Но свой досуг он проводил за изучением финансовых, промышленных и научных документов. Он накладывал руку на все крупные предприятия, стараясь помочь им своими советами, авторитетом и доверием. Но не надо думать, что, занимаясь делами, господин де Морни все свое время корпел над документами. Возглавляя деловую жизнь страны, он не пренебрегал ни охотой, ни занятиями спортом, ни Оперой, ни “Комеди Франсез”, ни частными салонами, где встречались великие умы и великие дамы нашего времени».

Конец ознакомительного фрагмента.