Велий ветер. Книга первая. *** (Роман Казимирский, 2016)

Лира сидит на дощатом полу и играет с лентами. Ленты старые и рвутся, поэтому с ними нужно обращаться осторожно. Девочка берет левой рукой куклу, которую для нее когда-то вырезал из тиса отец, и усаживает рядом с собой. Она наливает ей чай в невидимую чашку. Нет, спасибо, больше не нужно. Пирожное? Не откажусь. Благодарю. Кукле нужно заново нарисовать лицо – старое уже стерлось. Лира бросает деревянную фигурку, потому что ей стало грустно. Нет, не так. Девочка снова берет в руки куклу и бросает ее с чувством. Теперь лучше.

На стене висит старое зеркало в тяжелой рамке – каждый раз, проходя мимо него, Лира не может удержаться, чтобы не взглянуть на свое отражение. Вот и в этот раз она останавливается и несколько мгновений пытается понять, почему отец называл ее «моя красавица». Средний рост, обычная, ничем не примечательная внешность. Светлые волосы, бледная кожа, достаточно стандартные черты лица. Правда, глаза у нее красивые – это да. Яркие, синие. А еще папа говорил, что ей очень идет улыбка. Что ж, можно попробовать…

– Любуешься собой? Вот если бы ты вчера вместо того, чтобы так же заниматься всякой ерундой, сходила за дровами, то сегодня могла бы как раз этой ерундой заниматься. А так придется все откладывать, обуваться, укутываться, подтыкаться – и идти, хочешь или не хочешь.

– Ну, и пойду. Вчера тоже пришлось бы и укутываться, и подтыкаться. И вчера не хотела, и сегодня не хочу.

– Не спорь с матерью, мелкая!

– А кто спорит? Я все равно пойду, холодно же.

Лира обувается, сверху надевает калоши. На одежду накидывает клеенчатый плащ и туго его прихватывает поясом, чтобы не разметало ветром. Выходит за дверь, но сразу же возвращается. Поднимает куклу, целует ее и бережно кладет на место.

– Мы еще не закончили, я сейчас вернусь.

– Ой, пока ты конопатишься, я бы уже давно сама сходила.

– Так что ж не сходила?

– Что ты там мямлишь?

– Ничего, ничего, я ушла.

В доме холодно, но снаружи еще хуже. Ветер будто не знает, что существует тело, сквозь которое ему проходить нельзя. Он тебя не замечает, как если бы тебя не было. До сарая ровно тридцать семь шагов – хоть беги, хоть иди вразвалочку.

– Папа, почему ты построил его так далеко?

– Так это не сарай, разве ты не помнишь? Забыла? А кто просил домик для игр? А что ты там дрова теперь держишь – это уже твое дело.

– А где мне их еще держать? В доме что ли? Там и так места мало.

– Так возьми и сделай навес поближе, чего не сделаешь?

– Ага, уже побежала делать. Меня вместе с этим навесом унесет, буду летать изящно, как курица.

– Ну, тогда терпи. Хоть ноги разомнешь.

– Разминаю как раз, не видишь?

Если сейчас Лиру ударить по лицу, то оно разобьется, как замерзшая лужа, когда на нее наступаешь ногой. Она любит слушать, как хрустит лед. Тридцать пять, тридцать шесть, тридцать семь. Дверь скрипит: два глухих звука, когда ее открываешь, один резкий – когда закрываешь. Странно, да? Дерево сухое, приятное наощупь.

– Папа, ты такой молодец, что все щели замазал! Честно, когда-нибудь я здесь обязательно устрою настоящую игровую комнату.

– Да что ты, дочка, не за что. Рад, что тебе нравится. Ну, все, иди в дом скорее, а то простудишься.

Один, два, три. Удивительно, как сложно возвращаться. Будто кто-то шепчет: расправь крылья – и лети. Но это все враки. Поддашься – уже не остановиться. Тридцать шесть, тридцать семь. Огонь – друг.

– Мама, скажи, почему ты не родила мне братика? Я бы за ним ухаживала – а потом мы бы с ним вместе построили корабль и уплыли бы отсюда по воздуху.

– Что ж ты сама не построишь? Плыви себе на все четыре стороны.

– Фу, какая ты, мам! Я же серьезно, а ты…

– Не обижайся, дурочка, я же пошутила.

– Я соскучилась. Почему вы меня с собой не взяли?

– Ты не захотела улетать, ты слишком твердо стоишь на ногах. Ветер тебя не может унести.

– А если я подпрыгну?

– Не нужно этого делать. Тебе еще рано. Ты продолжаешь смотреть в небо по утрам, как я тебя учила?

– Конечно, но там ничего нет. Небо как небо. Пустое. Только птица какая-то все пытается прилететь ко мне, но никак не долетит.

– Это хорошо.

– Чего ж тут хорошего?

– Просто хорошо – и все.

Дом постепенно согревался – воздух, казалось, стал тяжелее и теперь давил на веки. Лира свернулась калачиком на коврике возле печки и, прижимая к себе куклу, заснула.

После сна внутри совсем не как обычно. Неспокойно. Кажется, сегодня что-то должно случиться.

– Опять забыла снаружи что-нибудь? Забудь, даже не пытайся искать – все унесло.

– Нет, нет, не то. У тебя бывает так, что вроде бы ничего не происходит, а ты вся такая напряженная, ноги не гнутся – и в то же время тебе как будто легко в животе?

– Хм… Может быть, ты несвежего чего-то поела?

– Мама! Ты специально, что ли? Вообще теперь ничего тебе рассказывать не буду!

– Да не обижайся ты, я не серьезно говорила. Конечно, у меня так тоже бывает. То есть раньше бывало. Считай, что это интуиция в тебе просыпается. В такие моменты нужно быть особенно внимательной, смотреть по сторонам и прислушиваться к своим ощущениям, чтобы не пропустить ничего важного.

– Мам, а что такое интуиция?

– Это способность принимать единственно верное решение. Независимо от ситуации.

Лире хочется прыгать, но вместо этого она берет свою куклу и медленно садится на стул перед окном. Что-то должно случиться там, где никогда ничего не случается. Это, по меньшей мере, интересно. Значит, нужно ждать. Лира умеет ждать. Она может сидеть, не двигаясь, целую вечность. Ветер каждый день несет миллионы песчинок, которые полируют стекла до идеального состояния. А внутреннюю их сторону Лира протирает сама.

Чтобы не было скучно, нужно сфокусировать взгляд на чем-нибудь. Это самое сложное – Лира хмурится: почему ветер прозрачный? Ведь насколько было бы красивее, если бы он менял цвет. Синий, красный. А так – направление можно определить только по иногда пролетающим травинкам. Ну, это если ты находишься в помещении, конечно.

Каждый день – одно и то же. Ровно в полдень где-то вдалеке появляется черная точка, которая со временем становится все больше и больше и, наконец, превращается в птицу. Видно, что она яростно борется с ветром, но заканчивается все тем, что силы оставляют ее – птица медленно отдаляется от Лиры. Еще несколько мгновений – и от нее не останется и следа. Девочка внимательно всматривается в бесцветную даль и терпеливо ждет. Где же она? Неужели устала пытаться? Жаль, птица успела стать другом, пусть они никогда не встречались.

Лира умеет контролировать свои чувства. Не всегда это делает, конечно, но умеет. Страх, радость, злость – их можно использовать с большой пользой, если не давать им воли. Вот и сейчас – когда что-то коснулось ее плеча, она даже не шевельнулась. Во-первых, ей ведь могло и показаться. Во-вторых, если сзади действительно кто-то есть, от крика пользы будет не больше, чем от плача. Значит, нужно сохранять спокойствие. Нет, ей не показалось. Кто-то настойчиво тряс ее за плечо.

Лира – взрослая. И храбрая. Ничего не боится. Она берет себя в руки и оборачивается. Сейчас обернется. Вот только уймет дрожь в руках.

– Добрый день! Извините за такое бесцеремонное вторжение, но у меня срочное дело. Где я могу найти Стрибога?

***

Несмотря на то, что Стрига обычно передвигался очень быстро – и к этому давно привыкли, скорость, с которой он несся по коридорам капища, заставляла всех останавливаться и с удивлением глядеть ему вслед. Развивающаяся накидка оставляла за собой след в пространстве, подобно хвосту кометы. В свободной руке Стрига держал свиток, перевязанный золотой лентой, но этой подробности, конечно, никто не успел заметить.

– Срочное донесение! – скороговоркой выпалил Стрига, и охранник, перегородивший было ему вход в центральную залу, поспешно отступил в сторону.

Не тратя времени на официальные приветствия, посланник подошел к столу, который стоял в центре огромного помещения, и протянул свиток поднявшемуся ему навстречу старцу с длинной белой бородой. Пока тот близоруко щурился и пытался развязать хитрый узел, Стрига обвел взглядом всех присутствующих и еще раз убедился в том, что серьезно к происходящему относится не он один.

– Все хуже, чем мы предполагали, – громко объявил он. – Можете даже не читать, уважаемый Белун, все и так ясно, как день.

Старик заморгал глазами, виновато крякнул и отложил в сторону так и не поддавшийся ему свиток:

– Ну, рассказывай, раз так. О чем ты хочешь поведать нам? Неужели и вправду все так плохо, как говорят?

Прежде, чем приступить к рассказу, Стрига обвел взглядом собравшихся и вздохнул: где те воители, которых он знал когда-то? Сегодняшний пантеон представлял собой удручающее зрелище, особенно учитывая тот факт, что здесь собрались лучшие из лучших. Да, конечно, не все поддались тлетворному влиянию безвременья, но таких были единицы.

– Все гораздо хуже, чем говорят. То, что мы собирали по крупицам столько веков, может рухнуть в любой момент. Если и дальше будем сидеть сложа руки, то мир, который мы знаем, исчезнет, и вместо него появится нечто темное и страшное.

По зале прокатился гул голосов – в них звучали одновременно удивление, недоверие, страх и горечь. Стрига надеялся услышать голос, выражающий готовность действовать, но напрасно.

– Что конкретно может случиться? – зевая, проговорил коренастый мужчина, развалившийся в кресле и всем своим видом демонстрировавший индифферентность. – Ну, захромала черепаха одна. Подлечим – все нормализуется. К чему столько эмоций?

– А на самом деле, что все переполошились? Срочность какую-то выдумали, – согласился с ним белокурый молодой человек со скучающим лицом, неторопливо поднимаясь из-за стола. – Идите домой, друзья – слава Сварогу, до сегодняшнего дня ничего не произошло, значит, все само наладится.

– Яр, как это я умудрился пропустить момент, когда тебя выбрали главным? Или это ты сам себя выбрал? У тебя есть своя работа – вот ей и занимайся, – раздраженно одернул парня Стрига. – А тебе, Чур, не стыдно так себя вести? Я всегда знал, что ты сначала говоришь, а потом думаешь, но ведь и меру нужно знать! Тебе лучше многих из нас известно, чем грозит нынешнее положение.

Мужчина что-то пробормотал себе под нос и сделал вид, что обнаружил нечто ужасно интересное у себя под ногами, но Яр в силу своей молодости не терпел, когда с ним не считались, и речь Стриги его задела за живое.

– А ты кто такой? – закричал он, наступая на своего обидчика. – Тебя здесь вообще быть не должно! Выскочка! Мы тебя, можно сказать, приютили, а ты…

– Хватит! – в зале будто грянул гром – не только стены, но и сам воздух задрожал. Это Белун, поднявшись, с силой опустил посох на каменный пол. Все с ужасом ждали бури, но ярость старца быстро иссякла, растаяла, будто ее и не было, и он продолжил спокойно, поглаживая бороду. – Если у треножника сломать одну ногу, оно упадет – и не важно, что остальные две его ноги здоровые и мощные. Это законы вселенной, над которыми даже мы не властны. Поэтому сейчас мы все успокоимся и подумаем над тем, кто нам сможет помочь. Есть ли у кого-нибудь мысли по этому поводу?

Над залой повисла тишина. Даже если кто-то и не был согласен с таким безапелляционным заявлением старика, они помалкивали, не решаясь вступать с ним в открытое противостояние – каждому была известна его сила.

– Слово мне дайте. Могу ли я сказать? – неожиданно из-за стола поднялась тонкая женская фигура, с головы до ног закутанная в черную ткань так, что лица ее не было видно – и только горящие глаза сверкали из-под складок капюшона.

– А, Марана, – Белун улыбнулся ей, как старой доброй знакомой. – Конечно, говори.

– Одна только сила преград не знает. Во все проникнет лазейки, любую гору обогнет. Где нужно – лаской возьмет, а если потребуется – и с пути сметет.

– Марана, ты, пожалуйста, перестань загадками с нами разговаривать. У нас сейчас на это времени нет, – Белун нетерпеливо откашлялся и вопросительно взглянул на говорящую.

– Ветер, – просто уточнила та.

– Вот именно! Как я сам не догадался, – хлопнул себя по лбу Белун, но немного перестарался – и зала опять задрожала от раскатов грома. Старик торопливо спрятал руку за спину и смущенно улыбнулся. – Извините, никак не могу от дурной привычки избавиться. Так что ты говорила, Маранушка? Ветер – это прекрасно. Но мы с хранителями стихий в не самых близких отношениях, сама знаешь. Да и остались ли они?

– Ты, Белун, странные вещи говоришь, – ровным голосом отвечала ему женская фигура, в которой, казалось, живым был только голос. – Солнце светит, вода течет. Значит, хранители на месте. Исчезни они, мы бы сразу узнали об этом, уж ты мне поверь.

– Это верно, – подтвердил Стрига. – Я во время своих странствий никаких изменений не заметил. Выходит, нам нужно найти ветрогона?

– Вот именно. Но не простого ветрогона, типа Посвиста, а повелителя ветров. Тебе нужен Стрибог.

***

– Так где я могу найти Стрибога?

Обычный такой голос, даже приятный. Это хорошо. Хуже было бы, если бы над ухом прокаркал кто-нибудь типа Сиверко – ух, и страшный у него голосище. Лира ненадолго закрыла глаза, сделала глубокий вдох, как учил ее отец, и медленно обернулась. Перед ней стоял совсем молодой человек, почти мальчик. Откуда он здесь взялся? Наверное, нужно было что-то сказать, но Лира не могла подобрать слов. А что? Молчание – золото, верно? У нее всегда было много золота.

– Извините, я не хотел вас напугать. Но дело на самом деле срочное. Меня прислал Белун с очень важным поручением.

– Что же ты не отвечаешь ему, доченька? Видишь, человек ждет. Невежливо так себя вести.

– Так пусть подождет. Как он вообще сюда попал?

– Так и спроси его об этом.

– Вот возьму и спрошу.

– Ну-ну.

– Меня зовут Лира, а тебя? – девочка подумала, что собеседник едва ли намного старше нее, и решила обойтись без излишних церемоний, сразу перейдя на «ты». – Птица летела-летела, но не долетела. Каждый день пыталась. Большая и черная. Тропы сюда не ведут. Никого здесь не бывает никогда, да. И тебя быть не должно, правда?

– Меня можете звать Стригой. Ты хочешь знать, как я сюда попал? – молодой человек с готовностью принял неформальную манеру общения, немного удивившись тому, как Лира изъяснялась. – Я – вестник. Как Доброгост, но больше человек. Поэтому могу появляться там, где захочу.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Мама говорила, что чай помогает при головных болях. Хочешь чаю?

– Хм… С удовольствием, спасибо. Но у меня не болит голова.

– Тогда почему ты говоришь такие странные вещи?

– Например? – не понял Стрига.

– Быть больше человеком сложно. Меньше тоже, – рассуждала Лира, наливая себе и гостю какую-то мутную жидкость, скорее напоминающую воду из грязной лужи, чем чай. – Если уж ты родился не собакой, то будешь вынужден ждать, пока не найдешь свою дверь, в которую выйдешь. Так-то. И все-таки, как тебе удалось сюда забраться?

– Я же и говорю: я – вестник. Мне ничего не стоит оказаться там, куда меня послали. Ты что, не понимаешь? – Стрига был абсолютно сбит с толку. Когда он направлялся сюда, то и представить себе не мог, что ему придется объяснять, кто он такой. Но девочка, судя по всему, на самом деле не знала ничего. Как такое возможно?

– Так, начнем с самого начала. Ты знаешь, кто такой вестник? – решил проверить свою догадку молодой человек.

– Вестник – это тот, кто приносит вести, – просто ответила Лира.

– И все?

– И все. А разве должно быть что-то еще?

Стрига был настолько поражен, что автоматически отхлебнул «чай», который раньше не решался попробовать. И тем неожиданней оказался его вкус – насыщенный, яркий, отдающий чем-то знакомым, но забытым.

– Мм, вкусно, – похвалил Стрига. – Что это?

– Папа научил готовить этот напиток. В нем горсть стоячего воздуха и щепотка западного ветра.

Тут гость удивился еще больше: действительно, о каком магическом ветре может говорить эта девочка, если она не знает элементарных вещей? На всякий случай Стрига уточнил:

– Щепотка ветра – это как?

– Не просто ветра, а западного ветра. Южный, например, в щепотку не возьмешь – он сквозь пальцы убежит, – как ни в чем не бывало ответила Лира. – А восточный на вкус слишком приторный, мне не нравится. Да что я тебе рассказываю, ты и без меня, наверное, все знаешь.

– Нет, не знаю, – честно признался обескураженный Стрига. – Но я совсем забыл о цели своего визита. Мне бы очень хотелось видеть Стрибога. Он отлучился куда-то? Скоро вернется?

– Да, он отлучился, – ответила Лира, задумчиво глядя в окно. – И он не вернется. Он сказал, что ему нужно встретиться с Сиверко, и не вернулся. Сиверко – это мой дядя. Знаешь, я не люблю его, он злой. Потом мама ушла – и тоже не вернулась. Наверное, их унес ветер. И дядю я с тех пор не видела. Но это даже хорошо.

Это конец, подумал Стрига. Без Стрибога этот мир обречен. Пропади ты пропадом, Чернобог! Несчастная девочка. Несчастные все мы.

– Мне очень жаль, – тихо сказал он. – Как же ты тут одна?

– Одна, – просто ответила Лира. – Но однажды кто-то придет. Мне папа говорил. Обязательно придет.

– Разве ты не знаешь, где находишься? Эта гора – точка пересечения ветров. Сюда никто никогда не дойдет. Просто не сможет.

– Но ты ведь дошел. Может быть, это тебя папа имел в виду?

– Сомневаюсь, – пожал плечами Стрига. – Я – слишком мелкая фигура, чтобы обо мне говорил повелитель ветров.

– Какой повелитель?

– Лира, послушай, – почесал лоб Стрига. – Ты ведь понимаешь, что обычный человек никогда не станет измерять воздух горстями, а ветер – щепотками?

– Почему нет?

– Потому, что это невозможно.

– Ну, скажешь тоже, – рассмеялась девочка. – Я всю жизнь так делаю – и ничего.

– Ну, допустим… Понимаешь, ты – не совсем обычная девочка. Даже совсем необычная. И твои родители – тоже. Были, прости. Твой отец был повелителем ветров. Великим мастером. Таких, как он, больше нет. Только он мог совладать с этой стихией и направить ее энергию в нужном направлении. Да что там – никто не способен просто находиться на этой горе. Ветер унесет любого. Ты этого не знаешь – наверное, родители просто не успели тебе ничего рассказать. Поэтому все, что ты делаешь, кажется тебе естественным. Тебе с самого раннего детства дано жить с уникальным даром, но ты не знаешь о его существовании. Вот, это в двух словах.

– Хочешь еще чаю? Наверное, у тебя опять голова заболела, да?

– Нет, голова не болит. Но чаю выпью, спасибо.

Она не верила его словам. Не мудрено – он бы и сам себе не поверил, будь он на ее месте. Как доказать ей? И стоит ли? – засомневался Стрига. Конечно, стоит! Если она – единственная оставшаяся из повелителей ветров, пусть и неопытная, он просто обязан попытаться воспользоваться ее силой для спасения жизни. А то, что сила у Лиры есть, Стрига не сомневался. Простой смертный не способен выжить здесь в одиночестве.

– Лира, а ты не хотела бы уйти с горы? Хотя бы на время. Я могу показать тебе много интересного в своем мире. И верну тебя домой в любой момент, когда ты только пожелаешь. Что скажешь?

***

Лире страшно и хочется смеяться. Когда странный молодой человек предложил ей отправиться в путешествие, она согласилась, не раздумывая. В то, что это возможно, не верилось, но хотелось верить. Тем удивительнее оказалось перемещение в пространстве, когда вокруг тебя будто черный кисель, но ты чувствуешь, что все время куда-то движешься. Лира так и не поняла, как у Стриги это получилось. Он просто взял ее за руку – и она словно провалилась в никуда.

– Тебе кажется, что мы долго куда-то летим, но это лишь иллюзия, – Стрига продолжал крепко держать девочку за руку. – На самом деле все наше путешествие займет не больше секунды. Дело в том, что такие скачки замедляют время – не для всех, конечно, только для их участников. У нас есть еще несколько минут, чтобы ввести тебя в курс дела и объяснить некоторые моменты, с которыми тебя должен был познакомить отец, но, к сожалению, не успел. Ты не против?

Была ли против Лира? Подумав, она решила, что, наверное, нет.

– Как я уже сказал, Стрибог был одним из повелителей стихий. Гора, на которой ты живешь, является своеобразным полюсом, на котором пересекаются все ветра. Вернее, даже не пересекаются, а рождаются, да. Это источник. Если его не контролировать, он разрушает все вокруг. Твой отец всю свою жизнь занимался тем, что сдерживал эту силу. Ну, а теперь этим занимаешься ты.

– Я ничем таким не занимаюсь, – Лира пыталась отщипнуть кусочек темной материи, которая ее окружала, но та не поддавалась.

– Это ты так думаешь. На самом деле у тебя это получается неосознанно, автоматически. Но сейчас это неважно. Гора – это так, атрибут. Основной элемент – это ты. Где бы ты ни находились, ветер будет слушаться тебя. Главное – научиться управлять своими желаниями.

– А куда мы летим? – девочка, наконец, оставила попытки справиться с тягучей субстанцией. – У меня кукла есть.

– О кукле мы еще поговорим. А летим мы на Кудыкин остров.

– Кудык… Куда? – засмеялась Лира.

– Вот-вот, – улыбнулся Стрига. – Впрочем, шутки шутками, но мало кто удостаивался чести побывать там. Если мне не изменяет память, даже твой отец там ни разу не был.

– А почему?

– Наверное, не было повода.

– А сейчас?

– А сейчас повод есть. Я как раз хотел перейти к этому. Наш мир… Как бы сказать… В общем, наш мир – он только физически круглый. Метафизически, то есть с точки зрения философии, он плоский, как тарелка.

Лира недоверчиво хмыкнула.

– Я понимаю, что это может показаться смешным, но это так, – продолжал Стрига. – Ученые мужи, которые сегодня поразительно однозначны в своих суждениях, просто не улавливают сути и не способны отделять материальное от духовного. Может быть, оно и к лучшему. Если бы они научились использовать силы природы так, как это умеем делать мы, то по незнанию много чего натворили бы. Кто это – мы, я расскажу тебе чуть позже, когда будем на месте. Но я отвлекся. Плоская земля находится посреди безбрежного моря-океана и покоится на трех гигантских черепахах, у которых львиные головы и рыбьи хвосты. Каждое утро вода рождает светило, и каждый вечер она же его поглощает. Эта система мироздания существует независимо от того, верят ли люди в нее или нет. Были оригиналы в свое время, которые ограничивали всю землю одной единственной горой. Нелепость, конечно, но многие относились к ней весьма серьезно. Так вот, представь себе, что каждая из черепах, держащих на себе наш мир, является одной из трех основных ипостасей самой жизни. И вдруг одна из них заваливается на бок.

– Как это?

– Очень просто. Нет, конечно, это случается не каждый день. За всю историю такое случалось лишь дважды – и оба раза мир был на грани гибели.

– А почему так случается?

– У любой вещи, у любого явления есть как минимум две стороны. Самые явные – это светлая и темная. Добро и зло. И если первая великая сила делает все для того чтобы сохранить равновесие, то вторая – не менее великая – старается ввергнуть мир в хаос. Такая у нее природа, ничего не поделаешь. Иногда у нее что-то получается, но чаще – нет. К сожалению, в этот раз произошло то самое «иногда». Не знаю, как именно, но Чернобогу удалось пробить дыру в нашей обороне, если можно так выразиться. И через эту дыру из нашего мира вытекает жизненная сила.

– Какой ужас, – расстроилась Лира. – А разве нельзя эту дыру залатать?

– Залатать энергетическую дыру можно, только устранив ее причину. Но чтобы ее устранить, нужно ее найти.

– А вы не можете? – догадалась девочка.

– Вот именно. Но это, надеюсь, ненадолго. Если, конечно, ты не откажешься нам помочь. Теперь осталось самое сложное: убедить членов Совета в том, что у нас нет другого выхода, кроме как начать войну. Приготовься, кстати, мы прибыли.

– Подожди, – Лира дернула Стригу за рукав. – А Чернобог – это кто?

– Он – зло. Повелитель Нави, подземного царства. И он старается разрушить этот мир. Но вот мы и на месте.

Солнечный свет показался настолько ярким, что Лира, несмотря на предупреждение, вскрикнула от неожиданности и закрыла глаза ладонями. Когда, наконец, она решилась отнять руки от лица, то еще раз зажмурилась: после той унылой цветовой гаммы, к которой она привыкла, живя на своей горе, Кудыкин остров показался ей иллюзией.

***

Вот – здесь мой дом, – Стрига жестом пригласил Лиру следовать за собой. – Остров, как ты, наверное, уже догадалась, находится не на физической Земле, а на ее духовном отражении. То есть фактически его не существует в том мире, который ты привыкла считать единственно реальным. Но ты здесь – а это значит, что реальность не так однозначна, верно? Вообще, если подумать…

– Что это там за черная точка? Птица? – Лира, прищурившись, внимательно всматривалась в небо. Ей показалось, что она видит перед собой знакомый силуэт.

– Где? – Стрига повернул голову в указанном направлении – в небе на самом деле виднелось темное пятно, которое с каждой секундой увеличивалось в размерах и вскоре стало напоминать птицу. – Постой… Да это же Мраченка, облачная дева!

Действительно, птица, коснувшись земли, отряхнулась – при этом черные перья упали с нее, будто листья с деревьев осенью – и превратилась в стройную рыжеволосую девушку. Она приветливо хлопнула Стригу по плечу и улыбнулась Лире, словно старой знакомой.

– Привел-таки, упрямец! И все-то тебе дается играючи, даже обидно становится, – Мраченка подмигнула Стриге и повернулась к девочке. – Уж сколько раз я пыталась до тебя добраться – со счету сбилась. Чего это ты такую защиту себе устроила? Неужели был повод?

Лира стояла с раскрытым ртом и хлопала глазами. Что, в принципе, было неудивительно – она тайком до боли исщипала себе руки, пытаясь проснуться, но, в конце концов, была вынуждена признать, что все это происходит с ней наяву.

– Нет, повода нет никакого. И никакой защиты я не ставила, – скороговоркой выпалила Лира. – Это я тебя… Вас видела, да? Это вы были той птицей, которая боролась с ветром? А почему перестали? Надоело?

– Нет, не надоело. Как же может наскучить каждый день лететь за тридевять земель, чтобы впустую махать крыльями битый час? Нет-нет, что ты. Просто устала чуточку, вот и все. Если бы этот молодой любитель совать свой длинный нос во все дела не привез тебя сегодня, завтра ты обязательно бы снова меня увидела.

– Вы шутите?

– И да, и нет, – засмеялась Мраченка. – И вообще, знаешь, прекращай мне «выкать», а то я себя чувствую старухой столетней.

Девушка грозно взглянула на Стригу, который, судя по его виду, хотел отпустить какую-то шутку:

– Да, мне лет – много, но это ничего не значит, – многозначительно сказала она. – В общем, ты, Стрига, не обижайся, но мы с Йогиней давно поняли, откуда ветер дует – и что без Стрибога нам не обойтись. Пока вы там раскачивались да думу думали, мы решили мосты навести. Правда, поторопились немного. Нужно было к тебе за помощью обратиться, конечно. Но ничего – ты ведь все сделал, а мы впредь умнее будем. Мир?

– Мир, конечно, – Стрига смущенно пожал протянутую девичью руку. – То есть вы все знали? Но откуда?

– Не знали – скорее, догадывались. Подумай сам: любовь вдруг в одночасье обесценилась, за красоту стали выдавать уродство – неспроста это, правда? Вот и мы так подумали. Понаблюдали, умных людей порасспрашивали, ну, и решили, что без Черного здесь дело не обошлось. А когда лешие да кикиморы распоясались, сразу стало ясно, что нашему колоссу кто-то по ногам основательно врезал, пора его в прежнее положение возвращать. Ясно дело, что с таким заданием только чистый ветер сможет справиться. Вот мы и… Но ты знаешь, чем все это кончилось. А ты молодец, девочка, что согласилась во всем этом участвовать. Смелая.

И, помахав на прощание рукой, Мраченка убежала куда-то. Стрига смущенно крякнул и повернулся к Лире, которая все еще не могла прийти в себя от всего увиденного:

– Облачная дева хорошая, но слишком прямолинейная и нетерпеливая. Я ведь не успел тебе рассказать обо всем, что нас ждет. Может быть, ты и не захочешь нам помогать – и я не стану тебя уговаривать. Это на самом деле очень опасно. И ты должна понимать, на что соглашаешься. То, что ты сейчас увидела, мелочь по сравнению с тем, что ждет тебя впереди. Кудыкин остров – это обитель богов. Так их раньше называли. Сейчас они превратились в миф, но от этого не перестали быть самими собой. Да, силы у них уже не те: кто-то постарел, кто-то разленился, а кто-то и вовсе затерялся. Бывает так, что человек живет самой обычной жизнью – ну, или почти обычной – и совершенно не подозревает о том, что на самом деле его место среди нас. Так произошло с тобой, например. В тебе скрыта огромная сила, но ты не умеешь ей управлять. Конечно, это накладывает определенные обязательства. С другой стороны, у тебя есть то, чего не было ни у кого из тех, кого я знаю – право выбора. Ты можешь отказаться – и никто тебя не осудит. Но если ты согласишься, то твоими учителями станут величайшие из великих.

– Какой ты хитрый, – проворчала Лира. – Огромная сила, боги, одна из нас, величайшие из великих… Ты мне сначала скажи, что от меня требуется, а потом уже ответа жди. А то говоришь, что не собираешься уговаривать, а сам только уговорами и занимаешься. Может быть, я не отличаюсь умом и сообразительностью, но и дурой меня считать не нужно.

Стрига более внимательно, словно впервые, присмотрелся к девочке и кивнул:

– Да будет так. Извини мое многословие – мне нужно было знать, что ты понимаешь, на что идешь. Теперь я вижу, что ты готова. Возьми меня за руку.

Лира послушалась. Стрига соорудил замысловатую фигуру из пальцев – в его ладони появился тяжелый кованый ключ. Несколько раз провернув его в воздухе, молодой человек отступил в сторону – и Лира увидела, как перед ней распахнулась дверь, возникшая из ниоткуда и ведущая в залитое ярким светом помещение. Девочка нерешительно посмотрела на Стригу, и тот ободряюще кивнул ей. Продолжая держаться за руки, они шагнули внутрь.

***

День у Белуна не задался с самого утра. Сначала на самом рассвете луч, неизвестно каким образом проникший сквозь ставни, все норовил залезть ему под веки. Потом он спросонья долго не мог найти свой посох, который утащил вредный Переплут.

– Ух, я тебе! – прикрикнул Белун на собаку, которая, играя, прыгнула на него и так навалилась массивными лапами, что старик чуть не рухнул под их тяжестью. – Да чтоб тебя… Место… Место, говорю!

Наконец, ему удалось завладеть посохом, и он с силой ударил им по каменному полу. От эха, прокатившегося по зданию и многократно отразившегося от его стен, казалось, задрожало все вокруг. Собака сразу убежала в угол, виновато виляя хвостом и поглядывая искоса на рассерженного хозяина.

– То-то же, – удовлетворенно хмыкнул старик, но тут же нахмурился: его ждал целый ворох дел, которыми никто, кроме него, не хотел заниматься.

Белун присел на табурет, закрыл глаза и, загибая пальцы, стал мысленно перечислять вопросы, которые нельзя было больше откладывать. Урожай. Да, упустил он этот момент – на земле уже несколько лет то засуха, то наводнение. Так пусть Яр этим занимается – не все же ему стрелы свои в молодых да горячих пускать, можно и поработать немного. Хотя и с любовью как-то напряженно в последнее время, все до плотских утех жадные. Не ему же на старости лет чувства в людских сердцах разжигать? Нужно все-таки Яру головомойку устроить. Ладу к ним приставить что ли? Хотя у нее и своих дел хватает, конечно. Тогда Марана пусть им поможет – не все же ей на Ния горбатиться. Ох, и с ним тоже пообщаться надо бы. Совсем распоясался, всех без разбору гребет, никакой системы. Что-то еще вроде было. Ах, да, Стрига что-то еще насочинял со Стрибогом. Ну, что ж, послушаем его, послушаем. Хороший мальчуган, шустрый.

Вздохнув, Белун тяжело поднялся и поковылял к двери. Уже отворив ее, он вспомнил о том, что не накормил пса, который, провинившись, так и продолжал тихонько сидеть в углу комнаты. Строго взглянув на Переплута, старик все же сменил гнев на милость и щелкнул пальцами. Тут же перед собакой появилась миска, полная еды.

– Поешь уже, – Белун не умел долго сердиться.

Направляясь в центральную залу, он автоматически кивал знакомым, пару раз что-то ответил невпопад, а когда, наконец, подошел к ней, то уже чувствовал себя настолько уставшим, что уже готов был вернуться назад, лишь бы не выслушивать длинные и нудные рассказы о чужих горестях и печалях. Но услужливый охранник, который, казалось, жил на своем посту, распахнул перед ним двери – и Белун нехотя шагнул внутрь: отступать было поздно.

Как оказалось, все уже собрались за столом и ждали только его.

– Глава Совета изволит опаздывать, – насмешливо проговорил черноглазый и темноволосый молодой человек, до этого что-то увлеченно рассказывавший сидевшей рядом девушке. Та настолько звонко смеялась, что эхо ее смеха еще отражалось от стен, пока Белун шел к своему месту.

– Глава не изволит, – ворчливо ответил он. – Глава приходит, когда все на месте, чтобы не приходилось никого ждать. Уж лучше вы меня подождете. Вам, как я посмотрю, весело. Чем это тебя так рассмешил Яр, милейшая Лада? Может, и мне расскажешь?

– Конечно, расскажу! – девушка весело блеснула глазами. – Это на самом деле интересно. Представляете…

– Ладушка, милая, – перебил ее Белун, – когда уже ты научишься различать иронию? Эх, молодые, как же мне тяжело с вами. Вам все шутки да прибаутки, а как делами заниматься – так в кусты. Мол, Белун сам все за вас сделает. Так вот, я решил, что хватит вам отдыхать. Поэтому с сегодняшнего дня все делаем по форме.

– Ты посмотри, как старик разошелся, – шепнул неугомонный Яр Ладе. – Наверное, опять ему с утра Переплут жару задал.

Девушка прыснула со смеху, и Белун, замолчав, недовольно посмотрел на хихикающую парочку:

– Вот с вас и начнем. Итак, словом своим открываю заседание высокого Совета. Никого лишнего и скудоумного здесь нет. Десять нас, не считая стоящего перед вами, и каждый встанет, чтобы представиться – так, чтобы знали мы, кто с нами говорит.

– Ну, раз все так официально, то пожалуйста, – молодой человек поднялся во весь рост и представился. – Яр! Перунов сын. Весеннее плодородие во всех его проявлениях – моя стихия. Так что обращайтесь, если что.

Остальные невольно рассмеялись, и Яр, довольный своей шуткой, опустился на место. Белун, сделав вид, что не заметил всеобщего веселья, жестом предложил девушке продолжить.

– Лада, – скромно представилась та. – Люди почитают меня как богиню любви и юности, плодородия и красоты.

Последнее слово она произнесла с придыханием и после этого грациозно вернулась на место. Вслед за ней поднялся широкоплечий бородатый мужчина с резкими чертами лица и порывистыми движениями.

– Велес. Небесные и земные стада, – коротко отрекомендовался он и сел.

Белун одобрительно кивнул – по всему было видно, что Велес ему нравился. Следующей в очереди оказалась дева с длинными русыми волосами, собранными в косу.

– Доля, – скромно представилась она. – Люди называют меня судьбой.

Не успела Доля опуститься, как поднялась высокая стройная женщина необыкновенной, но какой-то холодной красоты. Она обвела всех пронзительным взглядом, от которого некоторым из присутствующих стало не по себе.

– Марана, – произнесла она низким грудным голосом. – Смерть, зима, ночь.

– Ты, дорогая, личико-то прикрой, – посоветовал Белун. – А то еще нагонишь на кого-нибудь хворь какую, а? Помнишь ведь, как некрасиво в прошлый раз все вышло. Ну, давай, не капризничай.

Марана, которой такое панибратское обращение явно было не по вкусу, все же послушалась – накинула на плечи темный плащ и спрятала лицо под капюшоном.

– Благодарю, – кивнул старик.

– Радигаст, – представился следующий член Совета, золотоволосый великан могучего телосложения. – Пожиратель туч, светоносный посланник с небес на землю. Ну, это метафорически, конечно, – он неожиданно добродушно улыбнулся и развел он руками.

– Конечно, конечно, – благосклонно согласился с ним Белун. – Мы здесь все в той или иной степени метафоричны, не переживай.

– Чур! – представился плотный мужчина с красноватой, будто морковь, бородой и такими же волосами, выбивающимися из-под цветастой тканевой шапки. – Охраняю границы земельных владений. Я один – и у каждого я свой. Так-то.

– Ну, сам себя не похвалишь, как говорится, – усмехнулся его молодой сосед, поднявшийся следом. – Морозко! Кому нужно – щеки подрумяню, кого захочу – ущипну.

– Ага, – проворчал обиженный Чур, – а кому-то и нос отморозишь начисто.

– Ну, не без этого, конечно, не без этого, – Морозко примирительно хлопнул рыжебородого по плечу и опустился на свое место.

Следом поднялся светловолосый юноша, одетый в расшитую холщовую рубашку.

– Купайла, – просто сказал он. – Дарую людям солнце и радость.

– То-то всем как-то особенно радостно в последнее время, – заметила девушка, сидевшая от Купайла по правую руку. – Обхохочешься.

– Ты, Йогиня, права, – Яр задумчиво провел рукой по своему лбу. – Времена трудные. Страшные времена. Но мы с дядей Сварогом делаем все, что в наших силах.

Как только прозвучало имя Сварога, стало очень тихо – собравшиеся перестали перешептываться и почтительно замолчали, даже Йогиня, которая уже открыла рот, чтобы добавить какое-то язвительное замечание, передумала произносить его вслух и сделала вид, что вообще ничего не случилось.

– В общем, меня вы все знаете, – продолжила девушка через некоторое время, когда пауза стала тягостной. – Йогиней-матушкой меня называют за то, что я покровительствую детям.

– Ну, вот и хорошо, – удовлетворенно произнес Белун, который уже и сам пожалел о том, что затеял это затянувшееся представление. – Нам с вами предстоит решить очень важные проблемы сегодня.

– Неужели собрался, наконец? Так давно пора! Мы готовы! – члены Совета радостно зашумели, а Чур даже забрался с ногами на свой стул, чтобы его было лучше видно.

– Нужно только группу организовать да подумать сообща, как эту заразу истребить, – Радигаст свирепо оскалился и так стукнул кулаком по столу, что тот жалостно заскрипел, будто прося пощады.

Старик поднял руку, призывая собравшихся к тишине, достал из рукава свиток, развернул его и принялся читать:

– До меня дошли сведения, что в последнее время многие из вас не исполняют своих обязанностей должным образом. Урожай уже не тот, стада не радуют поголовьем, любви – нет. Мы с Переплутом подумали намедни и решили, что так дело не пойдет. Придется нам всем поднапрячься и взяться за дело сообща. С сегодняшнего дня отчитываетесь о проделанной работе каждую неделю. Ответственным назначаю Велеса. Я сказал, собрание объявляю закрытым.

Наверное, никогда еще своды капища не знали такой звенящей тишины, которая повисла после слов Белуна. Казалось, будто за столом сидели не живые существа, а безмолвные истуканы.

– Что же вы молчите? – самодовольно усмехнулся оратор. – Думали, не способен еще дедушка решения принимать? Зря, дорогие мои, зря. Я еще очень даже.

– А как же… – смог, наконец, выдавить из себя Радигаст. – Как же война?

– Какая война? – удивился старик.

– Война, которая уже повсюду! – взорвался Чур. – Ты что, слепой, Белун?! Какие стада? Какой урожай?

– Ты, Чур, зря так кипятишься, – глава Совета решил, что вполне имеет право обидеться на такую грубость. – Подготовишь подробный доклад и выступишь на следующем собрании. Через неделю.

И, встав из-за стола, Белун молча удалился с оскорбленным видом.

– Нет, вы слышали? – Чур презрительно кивнул вслед ушедшему. – Как забавно все получается. Все знают о войне, а руководство – нет. Значит, и проблемы как бы не существует. И что будем делать? Яр, может быть, ты перед дядей за нас слово замолвишь? Мы ведь связаны по рукам и ногам с этим старым самодуром!

– Я бы с радостью, – парень смущенно пожал плечами. – Но мы с верховным владыкой общаемся очень редко. Вернее, вообще никогда.

– Как?! Да ты ведь сам только что говорил…

– Ну, говорил, – Яр опустил глаза. – Это я так, для красного словца. Кто же мог знать, что так все обернется?

– Приехали, – Чур хмыкнул, подмигнув схватившемуся за голову Морозко, и хотел было отпустить какую-то остроту, но испуганно замолчал, когда рядом с ним стремительно поднялась со своего места Марана.

– К нам гости, – она произнесла это очень тихо, но ее услышали все. – Возможно, это ответ, которого мы ждем.

В следующий момент раздался звук, похожий на звон колокольчиков, и из проема, который появился из пустоты, в залу шагнули Стрига и совсем юная девушка, почти ребенок, рассматривающая собравшихся с нескрываемым любопытством, в котором все еще читалось неверие в реальность происходящего.

– Мы не опоздали? – Стрига успел заметить на лицах членов совета те чувства и переживания, которые они не успели или не посчитали нужным спрятать. – Я привел нового хранителя. А где же глава Совета?

***

– Это что, шутка? – Радигаст смерил Лиру недобрым взглядом и нахмурился. – Стрига, ты кого привел? Или законы теперь для тебя не писаны? Сказано: да не войдет ни один смертный в чертоги эти. Объяснись!

Молодой человек, не обращая внимания на разгневанного великана, приветливо помахал рукой всем присутствующим и, как ни в чем не бывало, заявил:

– Перед вами, как я уже сказал, хранитель.

– Хранитель чего? Кукол да крынок?

– Кукла у меня есть, – неожиданно заговорила Лира. – А что такое крынка?

– Тс-с, – одернул девочку Стрига. – Подожди, и до тебя очередь дойдет. Так вот, Лира – хранитель ветра. Как раз то, что нам нужно.

Яр, сделав дурашливо круглые глаза, быстро поднялся со своего места, подбежал к Лире и несколько раз задумчиво обошел вокруг нее, будто оценивая.

– Как ты изменился, друг Стрибог! – под общий смех, наконец, проговорил он. – Похудел, помолодел! Будто сто лет с себя скинул. Уж не Марана ли тебе помогла обмануть Время? Ну-ка, признавайся!

Лира проследила за взглядом Яра и, перестав обращать на него внимание, медленно подошла к Маране. Та стояла молча и не двигалась.

– Я вспомнила, – пытаясь заглянуть под капюшон, проговорила Лира. – Отец мне рассказывал о вас. Говорил, что вы с моей мамой когда-то были подругами. Оказывается, вы существуете на самом деле, а я думала, что все это сказки. Богиня смерти, проводник в подземное царство. Что случилось? Вы поссорились? Поэтому ты забрала их у меня?

– Это не я забрала их, – голос Мараны звучал ровно, но слишком глухо даже для нее. Стриге показалось – или в нем действительно послышались теплые нотки? – Верь мне. Я даже не знала, что их больше нет. Мне очень жаль, но боги неподвластны мне.

– Дурак! – вдруг проворчал Чур и залепил Яру звонкий подзатыльник. Тот оскалился, но не стал затевать ссору, а лишь подошел к Лире и положил ей руку на плечо:

– Прости меня. Я не должен был говорить так. Стрибог никогда не был мне другом, но и врагом не был. Прими мои искренние соболезнования.

Тягостную тишину прервал Велес, решительно выступивший вперед:

– Все это грустно, но не время предаваться унынию. Страшная опасность грозит всем нам, а тот, кто должен был сплотить наши ряды, не желает говорить о борьбе и предпочитает оставаться слепым и глухим.

– Не может быть! – вскричал Стрига.

– К сожалению, это так, – подтвердил Велес. – У нас не остается другого выхода, кроме как действовать самостоятельно, не дожидаясь одобрения Белуна. Но если каждый из нас начнет войну по своему усмотрению, то со всеми нами Чернобог разделается поодиночке – быстро и беспощадно. Значит, будем разрабатывать общую стратегию. Нам нужен лидер, необходимо войско и требуется оружие. Лидера мы выберем – это не проблема. Войско, думаю, тоже соберется. Остается оружие, которым должен был стать Стрибог. Как это ни прискорбно, его с нами больше нет. И, как видно, уже давно. Вероятно, Черный узнал об этом – или даже лично поспособствовал – и, зная о нашем слабом месте, ударил именно по нему. Однако у нас есть Посвист – мне не хочется к нему обращаться, но другого выхода у нас нет.

– Послушайте, – вмешался Стрига, – я понимаю, как это выглядит, но не все потеряно. Я предлагаю испытать Лиру. Если я прав, то в ней скрыта великая сила.

– У нас нет времени на эксперименты! – оборвал его Радигаст. – Каждая минута на счету.

– А на поражение у тебя есть время? – огрызнулся Стрига. – Говорю вам: девочка – наша единственная надежда!

– Надежда на что? – вкрадчиво спросил Купайла. – Не забывай о том, что Стрибог был опытным воином. Он в течение многих веков контролировал воздушные потоки. Прости, Лира, но ты ведь понятия не имеешь, о чем мы говорим, верно?

– Честно говоря, для меня это в новинку, – девочка открыто улыбнулась и шагнула навстречу Радигасту, заставив того попятиться. – Мой отец для меня не был никаким богом. Он любил меня и маму. Каждый день мы с ним играли, он рассказывал мне всякие истории. И про вас, кстати, тоже рассказывал. Он делал для меня игрушки – сам, своими руками. У меня есть кукла, хотите, покажу? Ее зовут…

Девочка достала из-за пазухи деревянную фигурку, чтобы показать ее всем, но Радигаст, которому претили любые сантименты, неожиданно выбил куклу из рук Лиры и грозно закричал:

– Я не позволю какой-то девчонке решать свою судьбу!

Лира, испугавшись, закрыла лицо руками – и в тот же миг случилось что-то невероятное: Радигаст, великан могучего телосложения, почти вдвое превосходивший девочку ростом, был буквально сметен неведомой силой и, потеряв равновесие, отлетел на несколько метров в сторону. Остальные хотели было кинуться на помощь поверженному пожирателю туч, но тот быстро поднялся и жестом остановил их:

– Со мной все в порядке, – Радигаст отряхнулся и обратился к Лире, которая все еще прикрывала лицо ладонями и смотрела на него сквозь пальцы. – Был не прав, прошу прощения.

После этого он медленно подошел к девочке, поднял лежащую на полу куклу и протянул ее хозяйке:

– Я никогда не прошу прощения. И сейчас я сделал то, что сделал, и не жалею об этом. Но если ты на самом деле наша последняя надежда, то всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

– Ее зовут Зирка, – как ни в чем не бывало закончила Лира. – И я ее люблю.

– Зирка, говоришь? – переспросила Доля, до этого молча сидевшая за столом. – Хорошее имя. Красивое. У меня тоже когда-то была кукла, и звали ее – не поверишь – тоже Зиркой. Наверное, она для тебя очень дорога, да?

– Конечно, – кивнула девочка.

– Ну, вот и хорошо, береги ее. Покажи-ка мне свою ладонь, милая. Говорят, я умею читать будущее. Может быть, и твое прочту.

– Ну, конечно! – Чур хлопнул себя по лбу. – Нужно было сразу так и сделать!

– Что сделать? – не понял Стрига.

– Дело в том, что Доля может прочитать судьбу любого смертного, но линии жизни богов для нее закрыты.

Тем временем девушка взяла в руки ладонь Лиры, но, только коснувшись ее, вскрикнула и отпрянула, будто прикоснулась к раскаленному железу.

– Что случилось? Что ты увидела? – Стрига подался вперед, будто желая защитить Лиру.

– Я… Я увидела всепожирающую тьму, – Доля впала в транс, ее зрачки расширились. – Но это не ее судьба. Я увидела наше будущее. В нем ничего нет.

– Что ты такое говоришь? – Велес схватил богиню за плечи и хорошенько встряхнул, чтобы привести в чувство. – Никому не дано предвидеть нашу судьбу. Даже Сварог не способен на такое!

– Я не знаю, как это объяснить, – Доля пришла в себя и теперь смотрела вокруг, словно только что очнулась от глубокого сна. – Я знаю лишь то, что видела.

– Ты хочешь сказать, что эта девочка станет причиной нашей гибели? – спросил Купайла, нервно постукивая костяшками пальцев по поверхности стола.

– Я этого не говорила, – ответила богиня судьбы. – Ты ведь знаешь, как сложно читать будущее. Возможно, речь идет не о смерти, а об изменении всего нашего образа жизни.

Члены Совета молча смотрели друг на друга. Радигаст положил руку на рукоять меча, но Велес, заметив это движение, незаметно для остальных подал ему знак – и великан отступил в тень.

– Думаю, что нам всем нужно подумать о том, что мы сегодня здесь услышали и увидели, – Велес обвел взглядом присутствующих. – Безусловно, девочка – одна из нас, это ясно. Но сможет ли она помочь в борьбе с великим пожирателем? У каждого из нас на этот счет есть свое мнение. Предлагаю поступить так, как мы делали это всегда. Общее собрание ничего не даст, но разговоры с глазу на глаз – это другое дело. Уже поздно, у нас есть время до утра. Каждый волен сам выбирать себе собеседника.

– Прекрасное предложение, – одобрила Марана. Остальные также выразили свое согласие, только Стрига с сомнением покачал головой, но не стал спорить и жестом пригласил Лиру следовать за ним. Но не успели они сделать и пары шагов, как их догнала Доля:

– Милая девочка, а можно мне ненадолго взять твою куклу? Я знаю, как она тебе дорога и поэтому обещаю обращаться с ней очень бережно. Я верну тебе ее утром, когда мы снова встретимся.

Лира секунду колебалась, но затем улыбнулась и протянула фигурку Доле, не забыв поцеловать ее на прощание:

– Будь с ней ласкова. Она не любит спать одна.

***

– Какие-то они странные. Вроде бы говорят одно, а думают совершенно другое. Тебе так не кажется?

– Все люди ведут себя одинаково, милая. Боги – не исключение.

– Папа, а это правда, что и ты был богом?

– Был когда-то.

– А почему был? Ты ушел, что ли? Уволился? Разве так можно?

– В этом мире возможно все – у каждого есть выбор. Для меня твоя мама стала важнее всей этой мишуры, которую ты только что наблюдала.

– Да, красивый дом, я бы в таком пожила.

– Ты о капище? Здесь на самом деле красиво.

– И ты все это бросил, чтобы поселиться с нами в хижине на горе?

– Там я был по-настоящему счастлив. Есть одна история – ее многие знают. Был такой император в древнем Риме, его звали Диоклетиан. Однажды он заболел и был вынужден отказаться от власти. Наверное, пошел к какой-нибудь бабке, которая посоветовала ему меньше волноваться и больше времени проводить на свежем воздухе. Вот он и уехал куда-то в деревню – ну, или как там римляне называли деревни. В общем, когда его подданные пришли к нему, чтобы просить вернуться обратно, он им ответил, что если бы они видели, какую он вырастил капусту, то не стали бы приставать с такими глупостями.

– И не вернулся?

– Нет. Я не знаю, так ли все было на самом деле, но мне нравится думать, что все это правда. Конечно, мне нельзя было полностью отказаться от своих обязанностей – поэтому нам пришлось жить на этой ветряной горе. Кому-то ведь нужно было присматривать за воздушными потоками.

– Я люблю тебя, папа.

– И я тебя.

Когда Стрига заглянул в свою комнату, которую он уступил на ночь Лире, то увидел, что девочка спит и улыбается во сне.

– Счастливая, – молодой человек тихо, чтобы не разбудить свою гостью, прикрыл дверь и задумался. Вряд ли к утру Совет придет к единому решению. Значит, будет голосование. Каким будет его итог? То, что Велес постарается склонить всех на свою сторону, не вызывало сомнений. Но какую сторону он сам примет, Стрига не знал. Радигаст всегда поддержит его, Чур, скорее всего, тоже. Яр не любит конфликтных ситуаций, он будет действовать по ситуации, его сложно просчитать. Лада и Йогиня никогда не станут голосовать за кровопролитие, если будет возможность его избежать. Доля – тоже. Морозко и Купайла поддержат Долю. Остается Марана. Но о чем думает эта мрачная женщина, неизвестно никому. Эх, был бы Белун… Жаль, что лучшие его годы позади. Что ж, придется и нам действовать по обстоятельствам. Политес, будь он неладен.

Стрига не знал своих родителей. Тем более удивительной была история его появление на Кудыкином острове. Однажды Белун, проснувшись раньше обычного от ощущения присутствия в комнате кого-то постороннего, хотел обуться и проверить, в чем дело, и чуть не наступил на младенца, который лежал прямо на полу и с интересом рассматривал его. Никаких личных вещей, которые могли бы указать на его происхождение, при нем не было. Напрасно он рассматривал пеленки, бережно разглаживая каждую складку в попытке найти хоть что-то – все было напрасно. Доля, которую он позвал на помощь, долго разглядывала ладошку ребенка, удивленно цокала языком и, в конце концов, сообщила, что на малыша наложено очень сильное заклятие, скрывающее его прошлое и будущее. А Йогиня, лишь взглянув на мальчика, сообщила, что родных у него или нет, или они настолько могущественны, что выяснить их личности не представляется возможным. Белун вздохнул и на минуту задумался. Потом сделал знак богиням отойти и, наклонившись над младенцем, коснулся его указательным пальцем:

– Ты никогда не станешь одним из нас, но ты станешь больше, чем любой из нас. Ты будешь полубогом-получеловеком. Нарекаю тебя Стригой.

– Что ты делаешь, Белун? – Доля всплеснула руками. – Ты знаешь правила – люди не вхожи в капище богов, а мы еще не уверены в том, что перед нами не обычный смертный. Возможно, ты не доброе дело совершаешь, а великое зло.

– Ну, во-первых, он сюда уже проник – и без моей помощи, – старик взял младенца на руки и передал его Йогине. – Во-вторых, теперь он уже не обычный смертный. А в-третьих, кто у нас тут за судьбу отвечает? Вот и займись своим делом.

Так Стрига обрел семью. Хотя семьей это, конечно, было сложно назвать. Скорее учебный лагерь, где каждый наставник давал мальчику часть своих знаний и своей силы. Что-то он усваивал сразу, что-то давалось сложнее. Со временем Стрига стал если не полноправным членом Совета, то уж точно не посторонним. Как и предсказывал Белун, он остался полусвоим – его посвящали во все дела, давали важные поручения, но в спорных ситуациях всегда напоминали о его сомнительном происхождении. Что ж, пусть так. Не принимая кого-то всерьез, рискуешь недооценить его. К примеру, боги презрительно относятся к ведьмакам, считая их ниже себя. Может быть, так оно и есть, но и богам стоило бы у них многому поучиться. Стрига усмехнулся этой мысли и, пробормотав какое-то заклинание, моментально перенесся в другую часть капища, в которой находились покои Велеса. Как он и предполагал, здесь, помимо самого хозяина, находились Радигаст с Чуром. Оставаясь невидимым и неосязаемым для всех троих, Стрига пристроился в углу комнаты и приготовился внимательно слушать. К его удивлению, настроение у всех было достаточно благодушное. Боги сидели в расслабленных позах и пили какой-то дымящийся напиток.

– Напугал меня, – Велес обратился к Радигасту. – Ты чего за меч схватился? Девчонку зарубить хотел что ли? Она, конечно, тебя хорошенько приложила, но все же вы в разных весовых категориях, не находишь?

– Да я по привычке, – великан с нежностью погладил оружие, с которым он не расставался даже будучи в гостях. – Ты же меня знаешь: стоит мне почувствовать опасность, как я теряю голову. Но я бы ничего не сделал Лире, конечно. Ты за кого меня принимаешь?

– За кого принимаешь, – передразнил Чур приятеля. – Да уж известно, за кого.

– О чем это ты? – Радигаст нахмурился.

– Да ладно вам, прекратите, – Велес у себя дома казался совершенно другим – от его недавней грозной решимости не осталось и следа. – Мы собрались не для того чтобы спорить друг с другом. Нужно решить, как нам помочь девочке.

– Так она на самом деле новый повелитель ветра? – Чур недоверчиво покачал головой.

– Да, конечно, а у вас есть какие-то сомнения? – Велес с удивлением посмотрел на своих гостей. – Не смешите меня. Ясно, как день, что она дочь Стрибога и что она унаследовала его дар. Нам нужно только помочь этому дару раскрыться в полной мере. Сейчас она ни на что не способна, но все в наших руках.

– И как мы это сделаем? – Радигаст поставил пустой бокал на стол, перевернув его вверх дном, тем самым показывая, что уже напился. – Учить ее может только равный ей по силе, а где такого найти?

– Если бы она была пустышкой, то ей потребовался бы второй Стрибог – да и то не факт, что у него что-то получилось бы. Она же как алмаз – ей нужна огранка, чтобы стать бриллиантом. А у кого достаточно сил и умения для такого ответственного дела?

– У кого? – переспросил Радигаст.

– Он должен быть хорошо знаком с магией ветра, уметь усмирить стихию и при этом не претендовать на место самого Стрибога. Другими словами, вольный художник. Никто на ум не приходит?

– Неужели ты имеешь в виду Посвиста? Соловья-Разбойника? – ахнул Чур. – Этот ветреник себя-то хорошим манерам научить не способен, а ты хочешь ему девочку доверить.

– А кто сказал, что я ему ее доверю? – Велес самодовольно ухмыльнулся. – В том-то и дело, что не доверяю. К тому же к своим горам он почище Стрибога привязан – не выманишь его.

– Вот и я о том же, – поддакнул Чур.

– Именно поэтому вы с Радигастом и станете сопровождающими девочки.

– Мы?! – ахнула в один голос Чур с Радигастом.

– Конечно, а кто же еще? К нам его вызвать не получится. Контролировать его на расстоянии мы тоже не можем. Остается одно – отправиться всей честной компанией. Я, конечно, здесь останусь – нужно ведь кому-то за порядком следить, пока Белун медленно, но верно с ума сходит. С собой можете взять, кого захотите. Ну, а кто вам не по нраву, но все равно будет проситься – тоже берите. Сами знаете: Посвист – он непредсказуемый, с ним никогда не угадаешь, кто тебе пригодится в пути больше. И, прошу вас, не спорьте со мной – это единственно верный вариант.

Стрига не стал дальше слушать и потихоньку удалился. Уже видимый, он задумчиво шел по темному коридору и удивлялся тому, насколько внешность и поведение могут быть обманчивыми. Выходит, тот, кого он заранее определил как противника, на самом деле больше всех болеет за общее дело. Дивно. Он так увлекся внутренним диалогом с самим собой, что не заметил, как от стены отделилась длинная тонкая тень и бесшумно приблизилась к нему:

– Ты, я вижу, как и всегда, думаешь за всех и видишь дальше всех, – из-под капюшона на Стригу смотрели глаза Мараны. – Но в этом есть своя опасность: есть риск не рассмотреть того, что творится у тебя под носом. Вот как сейчас, например.

При первых словах Мараны Стрига вздрогнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки и непринужденно ответил:

– Тебя, богиня смерти, ждать бесполезно – ты все равно появишься тогда, когда тебя не ждут.

– И то верно. Ты переживаешь по поводу утреннего собрания. Зря. Конечно, не все в восторге от идеи вверить нашу судьбу ребенку, но никому не хочется из-за своих амбиций угодить в лапы Черного.

– А ты?

– Почему ты считаешь, что я должна думать иначе? – Стрига с Мараной неторопливо прогуливались по капищу, и со стороны могло показаться, что они по-дружески болтают ни о чем.

– Если мне не изменяет память, ты состоишь в родстве с Чернобогом. Вряд ли тебе грозит чем-то перестановка слагаемых.

– Да, если мир погрузится во тьму, я буду чувствовать себя лучше, чем вы. Но лучше не всегда значит хорошо. Впрочем, мне незачем тебе объяснять это, со временем ты сам поймешь, кого стоит опасаться, а кого – считать другом. Пока, как мне кажется, друзей у тебя нет. И появиться им неоткуда. Во всяком случае, за друзьями не шпионят, а ты, как я погляжу, никого не обделяешь вниманием. Так вот, я была бы тебе благодарна, если бы ты в моем присутствии не использовал свои ведьмаковские штучки. И не нужно делать вид, что ты не понимаешь, о чем я говорю. Уж кто-кто, а я-то с колдунами и их хитростями прекрасно знакома. Могу при случае и обратное заклинание прочитать – представляешь, как некрасиво получится, если ты вдруг появишься там, где находиться не должен, м?

И прежде, чем Стрига успел что-либо возразить, Марана молча сделала шаг в сторону и исчезла, будто прошла сквозь стену, которая перед ней расступилась и затем сомкнулась, вновь став непроницаемой.

Стрига был так раздосадован тем, что его раскрыли, что пнул каменную кладку и тут же, забыв обо всем, запрыгал на одной ноге, стараясь не издавать при этом слишком громких звуков. Когда боль утихла, он прислонился лбом к холодной стене, закрыл глаза и задумался. На самом деле ничего страшного не произошло. Да, Марана знает о том, что он использует свои способности не совсем по назначению, но она же дала понять, что не собирается его выдавать. Чего она хочет за это? Чтобы он за ней не шпионил? Да пожалуйста! Тем более что выведывать тайны богини смерти себе дороже. В остальном результатами своей ночной вылазки он остался доволен. А теперь – спать.

Как раз в то время, когда Стрига упал на подушки, Доля зашла в свои покои. Несмотря на то, что она занимала достаточно высокое положение и могла жить в роскоши, ее комната отличалась подчеркнутой простотой. Здесь можно было увидеть только самые необходимые вещи и какие-то милые безделушки, которые, видимо, были ей дороги.

Скинув с себя верхние одежды и оставшись только в легкой тунике, богиня легко запрыгнула на кровать, поджала под себя ноги и принялась с интересом разглядывать куклу, которую взяла у Лиры.

– Между нами говоря, Стрибог мог и получше над тобой поработать. Нос великоват, не находишь? Ну, довольно уже этой таинственности, выходи, Зирка! Или не признала меня?

– Почему не признала? – послышался голос из угла комнаты, откуда спустя мгновение на свет вышла юная девушка с задорными ямочками на щеках и большими черными глазами. – Здравствуй, Долюшка! Давно мы с тобой не виделись.

Доля с радостью обняла гостью и усадила рядом с собой:

– У меня столько вопросов к тебе! Но, к сожалению, у нас сейчас нет времени на разговоры. Прежде всего, ответь мне, как ты оказалась у Лиры и, главное, зачем.

– Здесь все просто: меня об этом попросил сам Стрибог. Ты ведь знаешь, он когда-то спас меня от смерти – я не могла ему отказать. Наверное, он предчувствовал свою гибель. А потом с ним случилось несчастье, и я осталась с девочкой.

– Скажи, Зирга, что произошло? Я никогда не поверю в то, что повелитель ветров вот так просто сгинул.

– Тебе не понравится то, что я скажу, – черные глаза заблестели, и Зирга торопливо вытерла их рукой. – Я слышала все, о чем говорили члены Совета. На самом деле Чернобог задумал все это очень давно, но он опасался самого Стрибога и его брата, Сиверко. Поэтому он обманом заманил их в свою берлогу и… Я не знаю, что там произошло, но с тех пор я не видела Стрибога и не чувствовала его присутствия в этом мире.

– А Посвист? Его Черный не звал?

– Звал, но же знаешь Соловья-Разбойника, он сам себе хозяин и себе на уме. В общем, не ответил он не приглашение. Получается, что не зря.

– Выходит, что так, – задумчиво кивнула Доля.

Она не была уверена в том, что сам Посвист не участвовал во всем этом, и ему можно было доверять. Ведь после исчезновения Стрибога и его брата он, по сути, оставался сильнейшим богом ветра, единственным его повелителем. С другой стороны, хоть он никогда и не был подарком, в подлости замечен ни разу не был. Да и не проявил себя никак за все это время. А стремился бы к власти – давно бы на гору четырех ветров залез.

– Послушай, – Доля заглянула Зирке в глаза, – а как же Лира? Если Чернобог задумал избавиться от соперников, то девочку он бы не пощадил точно. А она жива и здорова. Как ты это объяснишь?

– Очень просто. О Лире до недавнего времени никто не знал. Ты ведь помнишь: Стрибог удалился из капища и никого к себе не пускал. Если бы кто и захотел туда пробраться, у него бы ничего не вышло. Оградить он ее хотел от всех опасностей – оттого и забрался так высоко.

– А ты? Надолго с девочкой?

– Пока она не встанет на ноги. Мне кажется, Стрибог предвидел, что рано или поздно вы найдете ее и поможете обрести себя.

– Лира не знает о тебе?

– Нет, конечно. Я обещала ее отцу, что буду рядом, но инкогнито, чтобы она научилась всему сама.

– Скажи мне, Зирка, не было ли случая, когда жизнь Лиры была в опасности? Может быть, что-то вспомнишь?

– Один раз сильный порыв ветра чуть не унес девочку, но я удержала ее. Мне показалось, будто ветром кто-то управлял, настолько он был мощный и целенаправленный. После этого случая я наложила на гору дополнительное оберегающее заклятие – и больше такого не повторялась. Я не знаю, было ли это случайностью или чьей-то злой волей.

– Думаю, я знаю, как это произошло.

– И как же?

– Ну, у нас не так много способных управлять ветром на ветряной горе, знаешь. Но сейчас это не важно, – Доля устало протерла глаза и улыбнулась Зирке. – Спасибо тебе за все, что ты сделала для этой девочки. Мы еще обязательно поговорим – а теперь давай-ка отдохнем. У нас завтра важный день.

Девушки обнялись – и Зирка, вдруг став прозрачной, превратилась в светлый дым и, закружившись над куклой наподобие миниатюрного смерча, исчезла.

Доля с улыбкой положила фигурку рядом с собой, как просила Лира, и закрыла глаза.

***

Лира проснулась от легкого прикосновения и удивилась ясности головы – обычно ведь после сна требуется какое-то время, чтобы собраться с мыслями. Потянувшись, она обернулась и, вопреки ожиданиям, увидела перед собой не Стригу, а Долю, которая с улыбкой смотрела на нее:

– Пора, – просто сказала она и жестом указала на стул, на котором была аккуратно сложена чистая одежда.

– А где мои вещи? – Лира соскочила с кровати и теперь с интересом рассматривала свой новый наряд.

– Не беспокойся, они в сохранности.

– Да я бы не переживала, если бы их даже выкинули, – девочке определенно нравилось рассматривать себя в зеркале – она уже успела натянуть на себя штаны из плотной ткани, тунику защитного цвета и куртку. Ботинки, которые стояли тут же, также оказались ей впору и прекрасно дополнили новый образ, который, хоть и соответствовал больше опытной охотнице, чем подростку, все же пришелся ей к лицу.

– Вот твоя Зирка, – Доля протянула девочке куклу. – Береги ее.

Лира радостно вскрикнула и с любовью прижала к груди свою любимицу, потом вопросительно взглянула на Долю:

– Мы не опоздаем?

– Если еще подождем, то можем и опоздать, так что нам стоит поторопиться.

Пока они вдвоем шли по направлению к зале Совета, Лира успела засыпать Долю кучей вопросов, но которые та, как могла, отвечала.

– А Чернобог страшный?

– Как тебе сказать. В общем, лучше с ним не встречаться.

– А Сварог?

– И с ним бы я тебе встречаться не советовала.

– Почему?

– Для этого должна быть очень веская причина. К тому же так уж повелось, что видят его только те, кому действительно нужна его помощь – в самом крайнем случае. Тебе нравится крайний случай?

– Нет, наверное. Скажи, что случится, если черепаху не получится перевернуть?

– Черепаху? Какую черепаху? – не поняла Доля. – Аа… Ты о столпах мироздания?

– Не знаю. Какие столпы?

– Кто-то называет их черепахами, кто-то – китами, но на самом деле это три столпа, на которых держится наш мир. Если один сломать или опрокинуть, то остальные рано или поздно тоже разрушатся.

– И что?

– Я не хочу даже представлять то, что произойдет. Конец всему.

– Хорошо. А у тебя есть муж?

– Муж? – Доля не ожидала такого вопроса и растерялась от неожиданности. – Нет. Почему ты спрашиваешь?

– Просто так. Подумала, что ты хорошая – и что у тебя должен обязательно быть муж, который бы любил тебя.

– Надеюсь, Сварог услышит твои слова, – Доля улыбнулась открытости девочки. – Ну, вот, мы и пришли. Входи и ничего не бойся.

Двери бесшумно открылись – и Лира увидела перед собой всех членов Совета, с которыми она вчера успела познакомиться. Не было только Белуна, которому никто не сообщил о предстоящем собрании.

– Приветствую тебя, девочка, – Велес, сидевший во главе стола, поднялся навстречу Лире и указал на место рядом с собой. – Вы подошли как раз вовремя – мы как раз собрались начинать.

Лира села и окинула взглядом собравшихся. Казалось, все было, как прежде, и только по каким-то неуловимым изменениям и необычной тишине можно было догадаться, что ночь ни для кого не была спокойной.

– Что ж, предлагаю приступить, – Велес на правах старшего поднял руку. – Думаю, ни для кого не секрет, что этой ночью совещание уже состоялось, только не полным составом. Осталось только подвести итог и найти оптимальный способ решения нашей проблемы. Все согласны?

Заручившись общей молчаливой поддержкой, Велес продолжил:

– Я считаю, что путь, предложенный Стригой, единственно верный. Некоторые из вас уже выразили свою готовность оказать помощь, которая нам понадобится. Остальные, надеюсь, не станут молчать, если не согласны со мной в чем-то. Мы потеряли Стрибога, но у нас есть его дочь, – собравшиеся непроизвольно посмотрели на девочку, которая приветливо помахала им рукой. – Нам предстоит помочь ей научиться управлять своей силой, использовать ее с умом. Но ни у кого из нас нет необходимых для этого навыков и способностей. Остается единственный, на мой взгляд, вариант: привлечь к общему делу Посвиста. Я позволил себе забежать вперед и без вашего одобрения отправил Стригу к нему. Вот, я все сказал. Если вы хотите добавить что-то, я весь внимание.

– То есть ты принял решение за всех, раз уже отправил посланника к этому разбойнику? – голос Мараны звучал ровно и словно безразлично, но все прекрасно понимали, что это безразличие кажущееся.

– Можно сказать и так, – Велес нахмурился. – Промедление в нашем случае смерти подобно, уж извини за каламбур. Ты считаешь, что я поторопился?

– Нет, ты все сделал верно. Но Посвист? Почему ты думаешь, что он согласится нам помогать? Ему и Сварог не указ, что ему мы?

– Вот здесь я с тобой, Марана, не согласен, – в разговор неожиданно вмешался Яр, до этого молча наблюдавший за происходящим. – Я лично знаком с Посвистом, он вовсе не такой, как ты думаешь. Неуправляемый – да, но не бесчувственный.

– Дело не в чувствах, а в способности адекватно оценить ситуацию, – возразила Марана. – Впрочем, я слишком мало знаю о ветре, и пока не готова выносить какого-либо суждения.

– Да, он просто прелесть, – язвительно заметил Чур. – Заботливый, чувственный. А то, что он творит на суше и на море, это просто недоразумение.

– Что он творит такого, чего ты не творил в свое время, когда тебя еще интересовало то, что происходит за пределами Кудыкина острова? – возмутился Яр.

Велес увидел, что боги готовы полезть в бутылку, и хотел было вмешаться, но в этот момент в залу вошел Стрига.

– Вот, собственно, и ответ, – Велес поприветствовал прибывшего.

– Посвист согласен, – не тратя времени на приветствия, к всеобщему облегчению объявил Стрига.

– И все? – удивился Чур. – Он просто, по доброте душевной решил нам помочь? И не поставил никаких условий?

– Условия есть.

– Ну, вот, я же говорил, – удовлетворенно хмыкнул Чур.

– Ничего сложного и невыполнимого, – Стрига решил не обращать внимания на колкости сельскохозяйственного божества. – Во-первых, мы гарантируем ему, что, начав занятия, Лира будет его во всем слушаться. Во-вторых, его дом – его правила. Думаю, это разумно. И, наконец, в-третьих, Лиру смогут сопровождать только пятеро из вас, не больше. Ну, и я – ведь я не бог.

– Почему? – нахмурился Велес.

– Не знаю, Посвист не уточнил. Кроме того, этих пятерых он выберет лично. Уже выбрал, вот список.

– Ну, все понятно, – неугомонный Чур откинулся на спинку стула и закатил глаза. – В списке этом только те, кто не сможет возразить этому разбойнику. Собирайся в гости к своему другу, Яр.

– Посвист согласен принять у себя свою ученицу, меня, Чура, Радигаста, Марану, Морозко и Йогиню.

– Даже так? Интересный выбор, – Велес задумчиво погладил свою бороду и затем обвел взглядом всех собравшихся.

– Есть еще одно условие, – Стрига на мгновение замолчал, будто собираясь с мыслями. – В общем, Посвист хочет, чтобы вы отправились к нему… пешком.

– Как это? – не понял Радигаст, а Морозко удивленно присвистнул.

– Что непонятного? – Марана встала со своего места и подошла к Велесу. – Посвист хочет проверить нас и поэтому выбирает самый простой и надежный способ – дорогу. Причем не внутри наших владений, а на территории людей. Умный ход, ничего не скажешь.

– То есть нам придется скрываться? – Чур не мог поверить своим ушам.

– Это недопустимо! – Радигаст так сдвинул брови, что они образовали почти идеальную букву «V». – Чтобы боги тайком передвигались по миру людей… Где это видано?

– Ну, никто никого не собирается уговаривать, – усмехнулся Стрига. – Кто боится, может остаться дома.

– Щенок! – взревел Радигаст. – Кого это ты назвал трусом? Я участвовал в битвах еще до твоего рождения!

– Что ж, значит, так тому и быть, – Велес не обратил никакого внимания на назревающую ссору. – Кажется, я понял, зачем Посвист все это устроил. Вы еще не вышли из капища, а уже успели перегрызться, как свора собак. Вам придется научиться уважать чужое мнение и помогать друг другу. Иначе наш план обречен на провал. Я не собираюсь принимать чью бы то ни было сторону. Тот, кто против, должен сразу сказать об этом. Нельзя допустить, чтобы в нашей цепи обнаружилось слабое звено.

Боги угрюмо молчали. Подождав несколько секунд и не услышав возражений, Велес поднял руку, давая понять, что Совет закончил свою работу.

– А ты что скажешь? – Стрига обратился к Лире. – Мне бы не хотелось, чтобы мы принимали это решение за тебя.

– Да, конечно, – казалось, девочку нисколько не волнует будущее, она с любопытством рассматривала куклу, чью голову Доля украсила цветными лентами.

– Ты понимаешь, что это очень опасно и обратного пути уже не будет?

Лира оторвалась от куклы и взглянула на Стригу, словно не понимая, о чем идет речь:

– Обратного пути куда? На мою гору? Думаю, что там, куда мы направляемся, хуже не будет. К тому же со мной ничего плохого случиться не может – мне об этом говорил мой папа. Я ему верю. А вот вам – да, вам нужно быть осторожнее.

От слов девочки всем стало немного не по себе, но никто не хотел себе в этом признаваться. Поэтому, как только согласие главной участницы всего мероприятия было получено, Велес объявил общие сборы. Было принято решение отправляться в путь в тот же день. Большая часть пантеона богов ничего не знала о работе Совета, так что к вечеру, когда небольшая группа, состоящая из пяти богов, одного полубога и одной девочки, покинула пределы острова, он продолжал жить своей праздной жизнью.

***

По обе стороны дороги, которой, казалось, не было конца, буйствовала зелень. Если бы не звуковое сопровождение, которое обеспечивали птицы, поющие на все возможные лады, можно было предположить, что все это часть пейзажа, запечатленного талантливым художником. Небо было такое синее, что путешественникам на мгновение показалось, будто они дома. Но только на мгновение. Еще никогда боги не путешествовали по миру людей так открыто. Впрочем, можно было не опасаться того, что их узнают. Во-первых, их истинные образы давно стерлись из человеческой памяти. А во-вторых, внешне они на самом деле ничем не отличались от самых обычных смертных. Кроме того, смена миров никак не повлияла на их силу – и им можно было не опасаться за собственную безопасность. Тем не менее, каждый, чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Или почти каждый.

– А в чем разница?

Пока остальные члены команды шли молча, Лира донимала Чура вопросами, которые в любой другой ситуации могли показаться праздными. Девочку интересовали причины той пропасти, которая отделяла богов от обычных людей.

– Что значит «в чем разница»? – Чур возмущенно всплеснул руками. – Где мы, а где они!

– Ну, вот посмотри сам, – Лира начала загибать пальцы. – У тебя есть голова? Есть. И у человека есть. Две руки, две ноги, глаза, уши…

– Мне известно строение моего тела, – нетерпеливо перебил Чур девочку. – Как ты не поймешь – это все физическая оболочка, она совершенно не важна.

– А что важно?

– То, что внутри. Духовная часть.

– А что у вас внутри такого другого, что вы считаете себя другими? Любовь там есть?

– Есть, конечно, любовь, – фыркнул Чур.

– Так у людей она тоже есть. И радость есть, и горе. Ты мне лучше скажи, чего у них нет из того, что у вас есть.

– Способностей наших, например, – бог горделиво выпятил подбородок. – Опыта жизненного. Понимания того, как все на самом деле устроено.

– И все? – Лира с сомнением покачала головой. – Но ведь этого мало. Если бы все было так просто, то и среди людей было бы разделение на тех, кто больше человек, а кто – меньше. У кого-то всегда может оказаться способнее других, а с возрастом и опыта можно набраться.

– Все так и есть, – со смехом вмешался в разговор Радигаст. – Ты слишком мало знаешь о мире людей, девочка. Здесь действительно можно стать больше человеком, чем другие. Ну, или меньше – это уже как повезет. Только посмотри на них: злоба, зависть, трусость – встречаются на каждом шагу. И они на полном серьезе верят в то, что являются венцом творения. Смешные.

– А кто является? – заинтересовалась Лира.

– Как это кто? Мы, конечно, боги, – Радигаст снисходительно улыбнулся.

– Тогда вы от людей вообще не отличаетесь.

– Странный вывод, – великан от неожиданности споткнулся на ровном месте, но быстро восстановил равновесие и вопросительно взглянул на девочку. – Объяснись.

– Так вы верите в одно и то же.

– Разве?

– Ну, да. Они верят в вас. Или верили раньше. Вы – в Сварога. Кто-нибудь из вас его видел? Сами говорили, что нет.

– Это другое. Мы точно знаем, что он есть.

– Так и люди мыслят точно так же.

– Да, но… – Радигаст не нашелся, что ответить, и в разговор вмешалась Йогиня:

– Поздравляю тебя, великий пожиратель туч, – насмешливо проговорила она. – Мы еще раз убедились в том, что махать мечом у тебя получается несравнимо лучше, чем вести дискуссии.

Радигаст проворчал что-то себе под нос, но возражать не стал и, ускорив шаг, погрузился в собственные мысли.

– Ты не слушай его, они с Чуром слишком долго проворачивали все свои дела удаленно, на расстоянии, – Йогиня подмигнула Лире и, взяв ее под руку, перевела разговор на другую тему. – Скажи мне, душенька, что ты там говорила о том, что с тобой ничего плохого не может случиться? Стрибог наложил на тебя оберегающее заклинание?

– Наверное, у вас это так называется, – Лира развела руками. – Мне он просто обещал, что все будет хорошо. Он никогда меня не обманывал. Только один раз, когда сказал, что обязательно вернется.

Увидев, как погрустнели глаза девочки, богиня закусила губу: тоже мне, покровительница детей, могла бы думать прежде, чем болтать.

– Ты прости меня, – девушка с нежностью обняла Лиру за плечи. – Твоя боль мне знакома, но, знаешь, судьба такая странная штука, что никогда не знаешь, чего от нее ожидать. Если бы здесь была Доля, она бы смогла много интересного тебе рассказать. Но, думаю, ты и сама скоро увидишь все ее разнообразие. Может статься, что отец твой сдержит слово. В нашем случае ни в чем нельзя быть до конца уверенной.

– А чудеса случаются? – девочка заглянула в глаза Йогине.

– И ты еще спрашиваешь? – богиня невольно рассмеялась. – Только посмотри на всех нас – мы живое подтверждение того, что чудеса не только случаются, они вокруг нас, нужно только уметь их рассмотреть.

– Внимание!

Окрик Радигаста, который шел впереди процессии, заставил всех замереть на месте и тревожно оглядеться. Однако вокруг стояла абсолютная тишина, которую иногда нарушали трели птиц.

– Что случилось? – стараясь на всякий случай говорить вполголоса, обратился к великану обычно молчаливый Морозко.

– Мы подходим к первому человеческому поселению, – ответил Радигаст и указал куда-то вдаль.

– Да, пожалуй, – согласился с приятелем Чур. – Я чувствую запах дыма. Это небольшое поселение, судя по всему, опасаться нам нечего. Напротив, там мы сможем найти ночлег и еду.

– Ты считаешь это разумным – заявляться вот так, всей гурьбой? – Радигаст с сомнением почесал подбородок.

– А ты собираешься питаться корешками? Или охотой хочешь заняться? Что-то я здесь не наблюдаю большого количества дичи – все больше какие-то пигалицы да мыши. На них не разжиреешь, а я был бы не прочь немного подкрепиться. Видишь, как я исхудал в пути? – Чур, состроив страдальческую гримасу, похлопал себя по заметно выступающему животу, и все невольно рассмеялись.

– Ну, хорошо, – Радигаст старался не поддаваться общему веселью и оставаться предельно внимательным. – Держитесь ближе друг к другу. Я пойду первым.

Несмотря на то, что путникам явно ничего не угрожало, все предпочли согласиться с великаном – у него было больше опыта в организации походов, чем у кого-либо из остальных. Стараясь не привлекать внимание Радигаста, Йогиня незаметно подошла к Маране.

– А ты, Маранушка, о чем думаешь? Я понимаю, когда Морозко не слышно и не видно – он у нас знатный молчун. Но почему-то и твоего голоса не слышно почти. Считаешь наш поход пустой затеей?

– Ну, почему же? Совсем нет, – казалось, что Марана отвечала автоматически, думая о чем-то своем.

– То есть шанс есть? – продолжала Йогиня, делая вид, что не замечает нежелания собеседницы поддерживать разговор.

– Что? – очнулась Марана. – Какой шанс? А… Шанс всегда есть.

– Вот и хорошо, – Йогиня заговорила тише. – Скажи мне, зачем, по-твоему, Посвист все это устроил? Ведь явно не веселья ради.

– Он всегда был странным. Мне сложно поставить себя на его место.

– И все же?

– Ну, если я была им, то прежде, чем соглашаться ввязываться в опасное предприятие, убедилась бы в том, что мои будущие соратники заслуживают моего доверия. Значит, нас в пути ждут испытания.

– Какие?

– А вот этого я не знаю. Мне кажется, что…

Марана не успела договорить – тишину разрезал протяжный крик, исполненный боли и страдания. Радигаст сделал всем знак остановиться, а сам осторожно двинулся вперед. Спустя несколько минут напряженного ожидания он вернулся и позвал всех за собой:

– Здесь в паре сотен шагов от нас находится небольшое поселение. На самом деле небольшое – всего три дома и какие-то хозяйственные постройки. Возле одного из них толпятся люди. Я видел плачущих женщин. Наверное, случилось какое-то несчастье.

– Негоже являться в гости во время горя, – Морозко высказал общую мысль. – Все ли согласны со мной?

– Значит, идем дальше, – кивнул Радигаст. Оглянувшись и убедившись в том, что никто не собирается с ним спорить, он свернул с дороги на едва заметную тропинку и зашагал в новом направлении.

– Постойте, – Марана будто вспомнила о чем-то важном. – Я чувствую… Тот есть мне кажется, что я должна быть там.

Богиня вытянула руку по направлению к дому.

– Ты решила вспомнить о своей работе? – зашипел на нее Чур. – Другого времени не могла выбрать? У нас своих дел достаточно, ты же знаешь. Поручи это кому-нибудь из своих помощников, у тебя ведь их достаточно.

– Это правда, но раз уж я здесь, то почему бы не размяться? Не беспокойтесь, я догоню вас через час, – Марана махнула всем рукой и, не слушая больше ворчаний Чура, скрылась из виду.

– Ну, что ты будешь с ней делать, тьфу, – с досадой пробормотал тот. – Ладно уж, потом разберемся. А сейчас нужно найти другое место для ночлега. Да и подкрепиться не мешало бы – мне уже не до шуток. Скоро желудок к хребту прилипнет. Ни у кого нет с собой сухарика?

***

Марана научилась не обращать внимания на чужие страдания – на самом деле это было не так уж и сложно, особенно если при этом находиться далеко. Люди давно для богини уподобились фигуркам на шахматной доске. Исчезают одни, появляются новые, и так происходит бесконечно – игра, в которой не бывает ни победителей, ни проигравших. Но сейчас Марана почувствовала, что не может пройти мимо. Почему – она не знала. Как будто чьи-то холодные руки сжали ее в холодных объятиях и влекли за собой. Для богини смерти это было новое ощущение.

С каждым шагом, приближавшим ее к источнику боли, чувства обострялись. Ей казалось, что она давно что-то забыла, и вот теперь это забытое начинает всплывать в памяти. Да, все так. Когда-то ее терзала каждая утрата, каждая жизнь, оборвавшаяся внезапно и до положенного срока. Потом это прошло, и вот сегодня вернулось. Подумав, Марана решила, что ей это чувство не нравится, но поворачивать назад было уже поздно.

Вот и поселение – старые, покосившиеся дома, вокруг одного из которых собрались люди. В основном старики и женщины, отметила про себя Марана. Одна из женщин плачет и все порывается войти в дом, а остальные ее удерживают мягко, но настойчиво. Когда люди заметили фигуру, облаченную во все черное, на мгновение повисла тишина. Потом от толпы отделился высокий статный старик и обратился к гостье:

– В недобрый час вы попали в наши края, но если путнику нужен ночлег, мы всегда готовы помочь.

– Нет! Отец, не пускай ее, это смерть, она пришла за моим сыном! – женщина внезапно вырвалась и устремилась к темной фигуре, которая продолжала стоять неподвижно. Толпа ахнула – всем показалось, что сейчас произойдет что-то страшное. Но как только несчастная мать приблизилась к Маране, силы оставили ее, и она упала на колени.

Бросившиеся было на помощь гостье люди теперь вдруг попятились и непонятно почему не решались подойти ближе, перешептываясь и делая круглые глаза. Старшие, более опытные старожилы, еще помнящие древние предания, не на шутку перепугались, остальным же было просто любопытно.

– Оставь его мне, прошу тебя, – словно в забытье, шептала женщина, припав глазами к краю плаща Мараны. – У меня больше никого нет. Только он.

– Как зовут тебя? – богиня задумчиво смотрела сверху вниз на плачущую мать.

– Екатерина, – сквозь рыдания ответила та.

– Значение твоего имени – «непорочная», – Марана внимательно посмотрела в глаза женщины. – Я не вижу в тебе изъяна. Жди меня здесь и ничего не бойся. Все будет так, как должно быть.

Марана двинулась к дому, и люди расступились перед ней. Войдя, она первым делом сделала незаметное движение рукой, и старушка, дежурившая у постели умирающего ребенка, моментально заснула. Подойдя к кровати, богиня увидела перед собой белокурого мальчика, которому было от силы пять лет. По тому, как часто и со свистом он дышал, было видно, что все скоро закончится.

– Что случилось? Почему ты хочешь уйти? – богиня спросила так, будто малыш, находящийся в беспамятстве, мог ей ответить.

Неожиданно мальчик открыл глаза, улыбнулся и, как ни в чем не бывало, проговорил звонким детским голосом:

– Не хочу, мама плачет. Я гулял, гулял, а потом меня змея укусила. А потом я побежал домой, но упал. И не помню больше ничего. А потом я проснулся – а тут ты.

– Хорошо, – Марана кивнула, и ребенок снова закрыл глаза, но теперь уже дышал ровно и спокойно.

Тем временем богиня смерти встала в центр комнаты и обратилась к пространству:

– Брат Змей, почему ты забираешь это дитя? На то есть причины?

Воздух словно заколыхался – и из темного угла помещения донесся вибрирующий свистящий голос:

– Марана… Рады видеть тебя, сестра. Давно ты не обращалась к нам. Мы думали, что ты позабыла о нашем существовании.

– Что ты, как можно забыть о тебе? – богиня держалась с духом почтительно.

– Чем обязаны такой чести? И почему для тебя так важен этот ребенок, что ты лично за ним пришла?

– Этот малыш…

– Его зовут Александр, – прошипел Змей. – Ему была уготовлена долгая счастливая жизнь. Мы удивлены таким поворотом его судьбы.

– Александр – лишь один из многих. Он не более, но и не менее важен для меня, чем любой другой. Но так уж получилось, что я оказалась здесь.

– Да, нам известно о вашей миссии.

– Известно? – Марана удивилась осведомленности духа. – Откуда?

– У нас свои источники, ты же знаешь. Подслушали здесь, подсмотрели там… Любая информация ценна.

– Согласна. Так чем же провинился Александр? Или это его родители чем-то разгневали тебя?

– Мальчик ни в чем не виноват, как и его мать. Отец давно покинул этот мир. Поэтому мы не имеем никакого отношения к тому, что произошло. Никто не имеет.

– Как такое возможно? – Марана лучше других богов знала, что ничто и никогда не происходит по случайности. Любое событие – это следствие. И у каждого действия есть свой исполнитель. А здесь, выходит, произошел сбой в идеально отлаженной системе. Нет, такого просто не могло быть.

– Послушай, брат, ты ведь не можешь ничего не знать. Сам только что говорил о своих источниках. Как ты считаешь, не замешан ли в этом кто-нибудь еще? Например, Черный?

– Не думаем… – в голосе Змея слышалась неуверенность. – Мы не чувствуем здесь присутствия повелителя Нави. Да и зачем ему это? Жизнь ребенка, конечно, ценна, но все же это слишком мелко для Чернобога. Не его масштаб.

– Ясно, – Марана окончательно запуталась, но постаралась не показывать своего смятения. – Я благодарю тебя, брат. Сегодня ты пришел по моему зову, завтра я буду рада помочь тебе. Помни об этом.

– Мы запомним, – прошипел дух. – Удачи тебе, богиня смерти.

Как только Змей исчез, Марана опустилась на кровать рядом с мальчиком и положила руку ему на лоб.

– Ты будешь жить, – тихо прошептала богиня смерти. – Жизнь – это дар, который больше никто у тебя не отнимет. Моя воля да пребудет с тобой.

Как только она произнесла это, ребенок глубоко вздохнул – его бледное лицо порозовело, и он улыбнулся во сне. Марана еще несколько мгновений любовалась делом своих рук, а потом тихо поднялась и вышла из комнаты, не забыв по пути разбудить старушку, которая, как только открыла глаза, принялась хлопотать у постели больного, однако, увидев, что произошло чудо и мальчик здоров, всплеснула руками и побежала разносить радостную весть по округе. Когда комната заполнилась удивленно перешептывающимися людьми, Марана была уже далеко. Однако ей не удалось уйти так просто – вскоре она услышала приближающийся звук шагов. Оглянувшись, богиня увидела запыхавшуюся Екатерину, которая, увидев свою благодетельницу, поклонилась ей в ноги:

– Все наши говорят, что ты – знахарка, но я-то понимаю, кто ты на самом деле. Мне про тебя рассказывала бабка – она сама была ведуньей, но мне ее знания не передались. Я не знаю, чем заслужила такую милость. Ты не только сына моего спасла – ты мне мою собственную жизнь вернула, а теперь вот так просто уходишь. Скажи, чем я могу отблагодарить тебя?

– От тебя мне ничего не нужно, – Марана никогда прежде не оказывалась в подобной ситуации и теперь по-человечески растерялась. – Ну, а раз ты слышала обо мне, то должна понимать: я только восстановила равновесие – твой сын не должен был умереть сегодня. Будь счастлива, непорочная. Прощай!

Повернувшись, Марана быстрым шагом пошла прочь. Она чувствовала раздражение из-за того, что ей не удалось сохранять обычное хладнокровие, и все же приятно было услышать, как Екатерина проговорила ей вслед:

– Я никогда тебя не забуду!

Когда Марана догнала своих, те уже успели развести костер посреди поляны и расположились вокруг него кругом.

– А вот и опоздавшие, – приветствовал ее говорливый Чур. – Пиршества мы тебе не обещаем, но кое-что у нас найдется. Оказалось, что здесь полным полно еды – горстями собирать можно. Никогда не думал, что жареные грибы – это так вкусно. Но, как говорится, век живи – век учись. И вода есть – ключевая, здесь источник всего в нескольких шагах. Присоединяйся.

Марана, поблагодарив Чура, взяла в руки тонкий прут, на который на самом деле были нанизаны мясистые боровики. Пока она не без опаски дегустировала этот экспромт Чура, к ней подсела Йогиня:

– Все в порядке? Ты сделала то, что должна была?

– Я ошиблась. Наверное, отсутствие практики сказалось, – Марана сделала вид, что очень увлечена разглядыванием очередного гриба, чтобы не смотреть в глаза собеседнице.

– Вот как, – удивилась Йогиня, но не стала настаивать. Она-то прекрасно знала, что богиня смерти не может ошибиться. Значит, что-то пошло не так, и Марана пока не хочет об этом говорить. Что ж, можно и подождать. Йогиня пожелала всем хороших снов и, улыбнувшись оставшемуся на страже Радигасту, заснула. Лира же провалилась в сон задолго до этого и возвращения Мараны не дождалась.

***

Ясное весеннее утро. Их дом раскрашен цветами теплых оттенков, справа и слева от крыльца стоят кадки с цветами, вокруг которых летают насекомые. Разве цветы были с обеих сторон? Лира не помнит. Может быть, и так.

– Сегодня завтракаем на свежем воздухе, – мама несет большое закрытое блюдо, чтобы поставить его на резной деревянный стол. – И без споров. Не проследишь за вами – так вы одной сухомяткой питаться будете.

Отец только что достроил сарай и теперь готовится приступить к отделке. Скоро эта не самая симпатичная коробка превратится в очаровательный домик для игр. Одна кукла у Лиры уже есть, она назвала ее Зиркой. То есть отец назвал, но ей это имя сразу понравилось. Она не похожа на тех кукол, которых девочка видела на картинках, но что-то в ней есть такое близкое и родное, что не полюбить ее совершенно невозможно.

– И долго мне вас ждать? – мама шутливо нахмурилась и встала в позу «руки в боки». – Сами будете готовить в следующий раз!

– Ну, что ты, любимая, – Стрибог делает испуганные глаза, затем смеется и обнимает супругу. И вот они уже сидят за столом. Лира наблюдает за тем, как ее мама изящным движением снимает крышку с блюда и… Внутри вместо привычных свежих фруктов и овощей – черная густая жидкость, внутри которой что-то шевелится, словно пытаясь вырваться наружу. Но отец как будто ничего не замечает – он с наслаждением втягивает носом зловоние, исходящее из блюда, и кивает головой: хорошо!

– Папа, не пробуй! Это нельзя есть! – Лира кричит изо всех сил, но только глохнет от собственного голоса – родители не обращают на нее никакого внимания. Стрибог пробует отвратительный кисель и, не переставая улыбаться, падает лицом на стол. Все его тело покрывается черной маслянистой пленкой, которая пожирает плоть, и спустя несколько мгновений на месте отца Лира видит только бесформенную массу. Она хочет убежать, но ее тело отказывается подчиняться. Она поднимает глаза, чтобы обратиться за помощью к матери, но той уже нет – вместо нее что-то липкое тянет к девочке щупальца, пытаясь схватить. Лира дергается из последних сил – стул вместе с ней падает на землю, и она ползет прочь. Медленно, слишком медленно – вот она уже чувствует, как что-то сжимает ее плечи и трясет, трясет… Она оборачивается, чтобы увидеть сущность Черного, великого Пожирателя жизни.

– Лира, проснись! Это сон, всего лишь сон, успокойся! – мир снова становится доброжелательным, сфокусировав всю свою нежность и заботу в синих глазах Йогини.

– Все хорошо, спасибо, – девочка медленно поднялась на локтях и огляделась – вся команда смотрела на нее с сочувствием. – Я разговаривала во сне?

– В основном кричала, – уточнила Марана. – Ты что-то видела?

– Так, ночной кошмар, ничего серьезного.

– Сны – это зеркало нашей жизни, прошлой, настоящей и будущей, их нельзя недооценивать, – наставительно произнес Чур. – Особенно в нашей ситуации. Не хочешь рассказать, что тебя так напугало?

– Нет. То есть не сейчас, извините. Позже, – Лира уже успела взять себя в руки и, улыбнувшись, пошла умываться.

Как только она исчезла из виду, Чур сделал знак Радигасту – и они вдвоем отошли в сторону.

– Что скажешь? – обратился к другу великан.

– Черный подбирается к ней, вот что, – вздохнул тот. – Девчонка еще слаба, она не сможет противостоять ему. Может быть, все же воспользоваться способностью Стриги – и перенестись к Посвисту?

Радигаст несколько секунд молчал, раздумывая, и только потом ответил:

– Если бы повелитель Нави знал о нашем маленьком путешествии, то мы бы сейчас с тобой так спокойно не разговаривали – здесь бы уже были толпы всякой нечисти. А по поводу «перенестись»… Я уже думал об этом. Есть здесь одна заковырка. Видишь ли, Посвист не подчиняется не только Велесу с Белбогом, но и самому Сварогу. Ты ведь знаешь, что его не зря Соловьем-Разбойником называют. Он сейчас здесь, а через минуту – в другом месте. И ищи-свищи его. То есть если он заартачиться и откажется нам помогать, то никто и ничто не сможет его заставить. Так что нам придется играть по его правилам, как бы это ни было сложно.

– Понятно, – сокрушенно кивнул Чур. – Но ты ведь понимаешь, что это только начало? До Северных гор еще много дней пути, как мы будем защищаться?

– Ну, Черный, конечно, могущественный бог, но и мы не лыком шиты, – Радигаст похлопал себя по поясу, на котором под плащом висел тяжелый меч. – Или ты забыл уже о том, кто мы такие?

– Нет, конечно! – Чур гордо выпрямился.

– Значит, чтобы нас победить, придется сильно постараться. А чтобы навредить той, кого мы взялись защищать, придется переступить через нас, верно? А кто рискнет это сделать? Хотел бы я на него посмотреть.

– Ну, друг, умеешь ты вдохновить, – восхищенно присвистнул Чур. – Ладно уж, поднял ты мою самооценку на сегодня уже достаточно. Пойдем, а то, пока мы здесь с тобой друг друга нахваливаем, все без нас уйдут.

Радигаст оглянулся и увидел, что все действительно успели собраться и ждут только их. Ударив по рукам, друзья присоединились к команде – Радигаст, как обычно, в авангарде, а Чур – позади.

Стрига, шедший рядом с Лирой, пытался разговорить ее – девочка выглядела подавленной и какой-то потерянной.

– Чем обычно ты занимаешься, когда тебе некуда спешить?

– Мечтаю.

– О чем?

– Да обо всем подряд. О небе, о море, о любви. Но это неинтересно.

– Почему? Мне – очень интересно. Постой… Ты ведь нигде не была! Ты никогда не видела моря?

– Да, моя биография может легко уместиться на одном листе бумаги. Хотя и его будет многовато, честно говоря.

– Ты счастливая, хотя сама этого, наверное, не понимаешь, – Стрига мечтательно вздохнул.

– С чего бы это? – удивилась девочка.

– Ты не видела моря, никогда не летала, не любила… Это значит, что у тебя еще все впереди. Я бы многое отдал, чтобы испытать то самое первое чувство.

– Ты странный, – улыбнулась Лира впервые за время разговора. – Но хороший. Спасибо тебе.

Со стороны могло показаться, что по проселочной дороге идет компания обычных туристов. Если бы кто-нибудь повстречал их, то наверняка так бы и подумал.

– Идите, хорошие мои, идите, – черная тень, притаившаяся за густыми зарослями можжевельника, ежесекундно меняла форму и очертания. – Сильные, смелые боги. Ни о чем не горюйте, ничего не бойтесь, и Хлоптун сделает ваше путешествие интересным и захватывающим. О, вы не знаете, кто такой Хлоптун? Не беда, скоро мы познакомимся.

***

– В общем, мне здесь даже нравится, – Радигаст так бодро вышагивал по пыльной дороге, что Чур едва поспевал за ним. – Вот только жарковато. Сейчас дождик пришелся бы весьма кстати. Эй, Морозко, не организуешь нам дождик?

– Это ты зря, он у нас только по части заморозков, – хохотнул Чур, а Морозко по своему обыкновению промолчал и лишь смущенно развел руками. – Вот представь себе: мы здесь как бы инкогнито, а тут бац – и посреди лета, когда лишней капли у неба не допросишься, на тебе снег.

– Да шучу я, шучу, – великан отмахнулся от словоохотливого приятеля. – Не дурак небось, сам все понимаю. Но все же солнце печет нещадно.

Действительно, солнце стояло высоко и будто спрашивало у путников, почему они не укроются в тени деревьев, которые росли вдоль дороги.

– А что это мы, на самом деле? – решился Радигаст. – Так наша дружная компания долго не протянет. А если и протянет, то не то, что хотелось бы. Привал!

Казалось, что все только этого и ждали – непривыкшие к долгим пешим переходам богини тут же побежали в ближайшее укрытие, остальные последовали за ними. Последними в тень зашли Лира со Стригой, которые оживленно что-то обсуждали.

– Нет, не станут, – утверждал Стрига.

– Не может такого быть! Зачем они тогда вообще нужны?! – Лира была крайне возмущена и не скрывала этого.

– Кто нужен? – заинтересовалась Йогиня, с наслаждением усаживаясь на мягкую траву и прислоняясь спиной к стволу дерева.

– Боги – зачем они нужны? – Лира посмотрела на девушку сверху вниз и принялась рассуждать, расхаживая взад-вперед. – Вот Стрига только что мне сказал, что никто из вас не станет вмешиваться в судьбу человека, если ему грозит опасность. Разве это так?

– Ну, объективно говоря… – Йогиня почувствовала, что ей отчего-то стало стыдно.

– Мы не должны менять реальность – и точка, – отрезал Радигаст. – Это не наше дело.

– Не может быть! – Лира была поражена. – Вы на самом деле считаете, что можно просто умыть руки и сделать вид, будто вас не касается то, что происходит с нами?

– Не с нами, а с ними. Ты ведь уже не человек, не забывай об этом, – заметил Чур.

– Я больше человек, чем любой из вас! – из уст девочки это звучало почти как обвинение. – Люди всегда надеются на чудо – даже в самых сложных ситуациях. То есть на вас надеются, понимаете? А вы, зная об этом, все равно ничего не делаете. Вот и скажите мне, зачем вы нужны?

– А нужны мы, милая, для сохранения равновесия, – спокойно произнес Морозко, на которого гневная речь девочки не произвела никакого впечатления. – Доля бы объяснила тебе, что если вмешиваться в жизнь каждого, то рано или поздно наступит хаос, с которым и мы не справимся. Есть линии судьбы, которые пересекаются друг с другом и образуют узлы. Направь линию в другую сторону – и очередной узел, который должен был произойти, не случится. И еще неизвестно, к чему он приведет. Представь себе, что какой-нибудь человек должен был упасть и сломать себе, допустим, ногу. Из-за этого он пропустил бы праздник, на который его приглашали и на котором его поджидал недруг. Так вот, если мы вмешаемся и нога останется целой, то сам человек может погибнуть. Или наоборот. Спасли мы его от пьяной потасовки, а он завтра созовет дружков и нападет на своих несостоявшихся обидчиков – сколько людей тогда пострадает, одному Сварогу известно.

Так неожиданно было слышать голос Морозко, что Лира на мгновение оторопела, но затем, подумав, возразила:

– А если не каждому, а только тем, кому очень-очень нужно?

– Но как определить тех, кто достоин помощи? – Морозко пожал плечами. – Ведь жизнь каждого одинаково ценна. Поможешь одному – навредишь другому.

– Подожди, – Марана перебила Морозко и обратилась к Лире. – Мне кажется, я понимаю, о чем ты. Мы не могли бы спасти твоего отца, ведь он был одним из нас. Это звучит странно, но теоретически мы можем помочь любому, если такая необходимость возникнет, но друг друга мы не видим. Наши жизни не образуют линий, понимаешь? Мы не знали.

– Но почему? – Лира отвернулась, по ее щекам катились слезы.

– Потому, что так все устроено, – Морозко с неожиданной нежностью обнял девочку за плечи. – Это выше нашего желания, выше самого Сварога, выше всего. И неважно, нравится ли нам это или нет.

– Вы ничего не чувствуете? – Лира подняла мокрое от слез лицо.

– Чувствуем, конечно, мы ведь не истуканы какие-то… – начала было Йогиня, но девочка перебила ее:

– Нет, я не о том. Чувствуете запах? Что-то горит.

Действительно, запах, на который сначала никто не обратил внимания, усиливался с каждой секундой. Чур, как собака, принюхался, затем сорвал лист с дерева, приложил его к своему лбу и произнес:

– Горят пшеничные поля. Эх, как жалко, столько труда пропадет.

– И вы снова ничего не собираетесь делать? – Лира все еще надеялась на то, что боги изменят своим принципам и примут хоть какое-то участие в жизни людей.

– Мы не имеем права менять судьбу, – напомнил ей Чур, правда, в это раз уже не так уверенно. – Ай, как не повезло местным. Пойдемте, что ли, посмотрим, что там да как, а? Из любопытства.

– Зачем? – удивился Радигаст. – Ты давно травы горящей не видел?

– Это не трава! – сердито оборвал друга Чур. – Это хлеб!

– Хорошо, хорошо, пойдем, посмотрим, – поспешил успокоить его великан. – Прости, я забыл, что для тебя это болезненная тема.

Путники, несмотря на жару, которая усилилась от близости огня, поднялись и отправились вслед за Чуром, который уже успел обогнуть рощицу, в тени которой все только что нежились. За деревьями открылся вид на бескрайние желтые поля, часть которых была охвачена пламенем. Сквозь дым можно было разглядеть фигурки людей, которые не решались подойти близко к огню и только в отчаянии заламывали руки.

– Что же вы ничего не делаете? – сердито закричал Чур, хотя погорельцы его, конечно, не могли слышать. – Сейчас же все погибнет!

– А что они могут сделать? – Лира опустилась на колени, сорвала пшеничный колосок и спрятала его в карман.

– Тушите, сбивайте пламя! – Чур бегал взад-вперед и размахивал руками.

Конец ознакомительного фрагмента.