Глава 4
И в жертву отдаю я их
Он все-таки пошел на казнь. Сам не зная, зачем туда идет, потому что не было надежды ни на внезапную подмогу, ни на столь же внезапное и еще более невозможное помилование. Кто будет спасать ийлуру, ступившую на путь Шейниры и отвернувшуюся от Покровителя? Правильно, никто. Участь Лиэ-Нэсс была решена, и изменить ее мог разве что сам Фэнтар. Но Дар-Теен был почему-то уверен в том, что бог ийлуров не спустится из своего заоблачного царства ради жизни отступницы.
К началу экзекуции Дар-Теен опоздал. Уже был зачитан приговор, и отсчитали положенные удары плетью, и маленькое тело Лиэ-Нэсс, выставленное на всеобщее обозрение, безвольно висело в кандалах. По исчерканной алым спине, ногам сочилась кровь. И еще… Волосы Лиэ-Нэсс. Длинные, ярко-рыжие – их больше не было. Была только наголо обритая головка.
Прикусив губу и ощущая на языке солоноватый привкус, Дар-Теен протолкался сквозь толпу зрителей. Ийлуры хранили молчание, ни свиста, ни улюлюканья, как того можно было ожидать; сам Эйх-Мерол, у помоста, кутался в меховой плащ и на жену глаз не поднимал.
«Что, совесть заела?» – хотелось крикнуть Дар-Теену, – «не хочешь смотреть на то, что натворил?»
Пальцы сами собой легли на рукоять меча. А что, если?..
«Нет. Ты поклялся Лиэ-Нэсс, что выполнишь ее просьбу, какой бы она не была. А напасть – сразу отправишься к Фэнтару».
И он, как ни больно это было, вновь перевел взгляд на ее тонкую спину, к которой уже никогда не прикоснуться, и не ощутить аромат гладкой кожи.
– Прости, – беззвучно прошептал Дар-Теен, – хотя и нет мне прощения.
Лиэ-Нэсс слабо шевельнулась у столба, замаранные кровью пальцы сомкнулись на цепях. Еще одно невозможное усилие – и она стала на ноги.
– Смотрите, смотрите, – зашикал кто-то рядом, – она…
– Она пришла в себя, – вырвалось у Дар-Теена, – но лучше бы ей оставаться без чувств.
Ийлур смотрел на ту, кого любил и кого предал. Он чувствовал, как в груди натянулась хрусткая корочка, пульсирующая в такт биению сердца. Ему казалось, лопни она – и само сердце разорвется на куски, и он упадет и умрет прямо на этой площади, под ногами молчаливой, но безучастной толпы.
«И ты боишься этого? Не хочешь умирать, да? А как же… Как же Лиэ-Нэсс, которую твоя неосторожность отправили на пытки и казнь?»
Дар-Теен смотрел на Лиэ-Нэсс. И понимал, что его боль – лишь слабая тень ее страданий, и слишком легкое наказание для того, кому она доверилась. Для того, кто предал.
«Да, да. Не отводи глаз. Смотри. И помни до самого последнего вздоха».
Но все же он – на мгновение – поднял взгляд к небу.
– Что же ты молчишь? Ты ведь бог, тебе ничего не стоило простить ее! Или же… Даже боги не столь могущественны, чтобы позволить себе быть милосердными?
Стоявший рядом ийлур удивленно оглянулся, и Дар-Теен поспешно прикусил язык. Так и до беды недалеко; жители города – ревностные слуги Фэнтара, и не стоит их дразнить.
«Тем более, что тебе еще предстоит выполнить ее последнюю просьбу».
Подручный палача освободил руки Лиэ-Нэсс, и они упали двумя сорванными лилиями. Но – по толпе зрителей пронесся вздох – ийлура самостоятельно держалась на ногах, и начала медленно поворачиваться. Лицом к тем, кто пришел посмотреть на ее уход из жизни.
Эйх-Мерол судорожно запахнул а на груди плащ и уставился на носки собственных сапог.
А Лиэ-Нэсс… Избитая, измученная – замерла лицом к толпе, ничуть не стесняясь наготы, спокойно положив руки на бедра. И вдруг каждому стало ясно, что душа, запертая в этом хрупком теле, не боится шагнуть за последнюю грань, а все, собравшиеся на площади подобны жалким червям, ползающим у ног истинной ийлуры.
Внезапно Дар-Теену померещился мутный силуэт за узкой спиной приговоренной к казни, он даже потер глаза, но видение никуда не исчезло. Словно облако подъятых с земли частиц пепла замерло над плечами Лиэ-Нэсс, прилипло к ней, вопреки законам мироздания игнорируя даже порывы ветра.
«Что за чушь?» – ийлур осторожно оглянулся на соседа.
Нет, похоже, что никто кроме него ничего не заметил.
Лиэ-Нэсс улыбнулась и начала медленно разводить руки в стороны, словно раскрывая объятия всем присутствующим. По площади – словно дыхание ветра среди ледяных торосов – пронесся сдавленный вздох.
– Она взывает к Шейнире, – услышал Дар-Теен, – она взывает… это в самом деле темная ийлура!!!
– Нет, остановись, пожалуйста, – одними губами прошептал Дар-Теен, – не надо, прошу…
Черные глаза Лиэ-Нэсс казались двумя провалами в ночь. Ийлура пошарила взглядом по толпе, словно разыскивая кого-то, затем увидела Дар-Теена – он съежился, внезапно испытав желание стать невидимым.
– Беги, – одними губами произнесла ийлура.
Бестелесный голос существа, одной ногой стоящего за краем жизни.
– Беги, – повторила Лиэ-Нэсс.
Она предупредила только его одного.
И Дар-Теен послушался. И действительно двинулся прочь с площади. Сердце прыгало в груди, словно тряпичный мячик, страшное предчувствие нависшей опасности накрывало тошнотворной волной страха.
«Пожалуйста, не нужно…»
Ему вдруг захотелось плакать. Совсем как маленькому, упасть на колени перед застывшей на эшафоте темной, и молить – чтобы остановилась. Не ради тех, кто пришел поглазеть на ее гибель, но ради самой себя. Ибо страшна участь отступницы, продавшейся темной Шейнире, и душа ее обречена на плен без надежды на завершение пути в садах Фэнтара.
– Остановись… Не губи себя.
Он запнулся, замолчал, когда раздался голос Лиэ-Нэсс. Звонкий и сильный, вмиг перекрывший и гул толпы, и бряцание оружия. Дар-Теен застыл, как вкопанный, ощущая, как ее взгляд скользит промеж лопаток, и оттого под сердцем проворачивается ржавый гвоздь. То, чего он боялся более всего…
– Прими мою проклятую душу, Шейнира. И в жертву тебе отдаю я их.
В самый последний миг Дар-Теен обернулся.
…Он увидел белоснежную фигурку Лиэ-Нэсс, раскинувшую тонкие руки, и почему-то воспарившую над черным помостом. Успел заметить Эйх-Мерола, метнувшегося к темной с обнаженным мечом, младшего жреца в неуклюжем балахоне, творящего в воздухе оберегающий знак Фэнтара. А потом облако за спиной Лиэ-Нэсс ожило, обернуло хозяйку темным коконом и брызнуло во все стороны клочьями.
Первым упал Эйх-Мерол. Он оказался ближе всех к бывшей жене, успел даже занести меч над ее обритой наголо, жалкой головкой. Его последние слова излились в предсмертном вопле:
– Стреляйте!!! Стреляйте же!
За ним последовал палач, благоразумно спрыгнувший с эшафота – растянулся по снегу с противным чавкающим звуком, словно под одеждой было не крепкое тело ийлура, а студень.
И Тогда Дар-Теен побежал прочь. Он расталкивал соплеменников, уже не владея собой, вопя от страха и чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота; и само небо казалось почерневшим – от предсмертных воплей, от ужаса, охватившего смертных, от хлюпанья того, что мгновением раньше было здоровой, живой плотью.
– Стреляйте! Самострелы, самострелы давай!
Дар-Теен споткнулся, упал. Тут же чей-то сапог прошелся по спине, вышибая дыхание; ийлур, хватая ртом воздух, поднялся на четвереньки, затем ухватился за ближайший локоть и встал на ноги.
– Не мешай, – процедил ему в лицо седой ийлур, – пошел, пошел отсюда!
И поднял самострел, прицеливаясь.
– Сейчас я тебя, стерва, достану…
– Нет! – Дар-Теен уже не соображал, что делает.
Он понимал только одно: этот ийлур хочет убить Лиэ-Нэсс, прекрасную, пахнущую поздними хризантемами. Не темное создание с черными провалами вместо глаз, а солнечную ийлуру, с алыми искорками в пышных волосах, какой она спускалась с крыльца терема в тот памятный день.
– Идиот! – и тут же Дар-Теен получил такую оплеуху, что перед глазами запрыгали искры.
Звякнула тетива, кто-то коротко вскрикнул…
– Еще, парни, еще!
Дар-Теен вдруг вспомнил, кем был этот седовласый убийца: командовал городским гарнизоном.
– Нет, не надо, во имя Фэнтара… – он поднялся на одно колено, отпихнул в сторону разжиревшего торговца и увидел эшафот.
Лиэ-Нэсс уже лежала навзничь на самом его краю. Ее голова бессильно свешивалась вниз, откинутая в сторону рука казалась невесомой на фоне черного сукна. Изо рта по щеке пролегла темная струйка, и Дар-Теен даже увидел, как срываются одна за другой капли и падают в утоптанный снег.
Он закрыл глаза. Потом вновь посмотрел на Лиэ-Нэсс: к ней уже торопились дружинники, с опаской, держа наизготовку самострелы…
«Смотри. И помни. Помни…»
На Дар-Теена никто не обращал внимания. И он, пошатываясь, побрел домой.
Последующие дни Дар-Теен провел в замечательной компании кувшинов с брагой. По мере их опустошения он посылал соседского мальчишку за очередной порцией, щедро задабривая мальца золотишком – смешно сказать, он пытался подкопить им с Лиэ-Нэсс на побег, чтобы было на что жить в первое время. Теперь же… Все это оказалось ненужным, и даже противно до тошноты было смотреть на золотые кружочки, которыми он так дорожил. Еще тогда – да, именно тогда, когда она просила, нужно было все бросить, взять ее за руку и уйти. Вместе. Куда-нибудь на юг – ведь даже на границах Диких земель живут ийлуры, да и элеаны временами считались хорошими соседями… И Дар-Теен равнодушно отдавал золото шустрому ийлуру, посылая его за крепкой бражкой в «Черного борова».
Он пил, проклиная себя. Свою жизнь. Свою слабость. Страх оказаться не чьим-то дружинником на жалованье, а просто хозяином собственной жизни.
И, пока сменялись кувшины, Дар-Теену казалось, что Лиэ-Нэсс где-то рядом, и что стоит обернуться – и она будет лежать на кровати под боком, свернувшись калачиком. Он начинал отчаянно вертеть головой, но ийлура исчезала, заливисто хохоча.
А потом настал тот торжественный момент, когда Дар-Теен твердо решил последовать за своей возлюбленной. И начал сооружать добротную ременную петлю, одновременно прикидывая, как он потребует у темной богини душу Лиэ-Нэсс.
– Ну, и чем это ты тут занимаешься?
Он пошатнулся и едва не упал с табурета; спасла, как ни странно, петля – уцепился за нее и удержал равновесие.
В дверях, уперев руки в крепкие бока, стояла ийлура, живущая по соседству. А из-за ее широкой юбки выглядывала смешливая мордашка того самого мальчишки, который верой и правдой служил Дар-Теену посыльным все эти дни.
– Слазь оттуда, – соседка бесцеремонно прошла в дом и тщательно прикрыла за собой дверь. Тут же прикрикнула на отпрыска: – а, и ты уже здесь? Пошел, пошел домой, живо!
Дар-Теен упрямо покачал головой.
– Уйди, женщина. Не мешай.
– Фэнтар не простит тебе этого, – она кивнула на привязанный к потолочной балке ремень, – или не ходил в Храм?
– Фэнтар… – монолог Дар-Теена вдруг прервался самой что ни на есть вульгарной икотой, – он… Никого не прощает!
– Да что ты говоришь? – протянула ийлура, приближаясь.
Дальше произошло то, чего Дар-Теен никак не ожидал от домовитой соседки. Нет, конечно, женщины ийлуров не уступали мужчинам в искусстве владения оружием; но соседка (как бишь ее зовут-то?) была похожа на смирную курицу-наседку, и Дар-Теену ни на миг не закралось подозрения, что…
Резким ударом под ребра она заставила его согнуться. А следующий, подлый удар под коленки явился причиной падения на пол, причем болезненного.
– Лежи и не дрыгайся, а то добавлю, – спокойно сказала ийлура, исчезая из поля зрения.
– Ты… ты-ы… – только и просипел Дар-Теен. Любопытно, но в голове его уже не осталось ни одной мысли – ни о царстве Шейниры, ни о Лиэ-Нэсс.
– Что? Сам виноват, соседушка. А я-то нашла у своего золото, думаю – откуда? Пришлось за уши отодрать, сознаваться не хотел, видите ли.
Она вдруг склонилась к нему и тихо сказала:
– Забудь о ней.
И, не размахиваясь, вывернула на опешившего Дар-Теена кадку ледяной воды.
…Ийлуру звали Нэт-Ша. И, когда Дар-Теен как следует порылся в памяти, выяснилось, что пару раз она пекла ему пироги с дичью. Он приносил добычу, Нэт-Ша возвращала горячий пирог с хрустящей корочкой, оставляя в качестве платы за работу немного мяса для детворы.
Они сидели и пили горячий чай, заваренный из сушеных травок. Сперва Нэт-Ша предлагала Дар-Теену перекусить, но у того при упоминании о пище желудок начал извиваться ужом, так что пришлось ограничиться крепким чаем.
– Верно, сам Фэнтар тебя послал, – пробормотал ийлур, разглядывая маленькие листочки в кипятке, – спасибо. Сам не знаю, что на меня нашло, но… мне казалось, что так правильно.
– Соседушка, – Нэт-Ша одарила его лучезарной улыбкой, – ты бы подсчитал, сколько браги высосал за три дня… Ты мог вообразить, что находишься на небесах и полетел бы с собственной крыши.
Ийлур закрыл глаза. Может, и полетел бы… только не на небеса, а туда, где ждет его Лиэ-Нэсс.
– Послушай, Дар-Теен, – мозолистая ладошка ийлуры накрыла его пальцы, – я догадываюсь, почему ты запил. И еще раз повторю – забудь о ней. Лиэ-Нэсс больше нет, понимаешь? И не твоя вина…
– Моя, – выдохнул он, – моя. Я сглупил, испугался… Я струсил перед темной, понимаешь?
И Дар-Теен, не думая о том, что соседка может разнести новость по всему городу, рассказал ей все.
…Нэт-Ша долго молчала, выводя пальцем на столешнице какие-то узоры. Затем покачала головой.
– Да, тяжела твоя ноша… Не бойся, никто больше не узнает…
Она внимательно посмотрела на Дар-Теена, и тот вдруг увидел в ее светлых глазах себя самого – растрепанного, с отекшим лицом и полубезумным взглядом.
– Нэт-Ша, – прошептал он, – скажи… ты, похоже, мудрая женщина. Что бы ты сделала на моем месте?
Ийлура пожала плечами. Затем полезла в карман передника и выложила на стол мешочек с монетами.
– Возьми, Дар-Теен. Брага не стоит золота, уж поверь, а мы и без него проживем.
– Что бы ты делала, Нэт-Ша? – он вцепился в ее запястье, – что?!!
– Я бы выполнила последнее желание Лиэ-Нэсс, каким бы оно ни было, – медленно проговорила ийлура. И, помолчав, повторила, – каким бы оно ни было.
…Ночь выдалась морозной. Ярко сияли звезды на высоком небе, и над черными макушками деревьев висел хрустальный лунный серп.
«Как тогда, в последнюю нашу встречу», – мрачно подумал Дар-Теен.
Он шагал по хрустящему снегу сквозь спящий город. Срубы теремов были покрыты наледью; крыши, перила, подъезды – все сокрыл снег, убрал острые углы, разбросал мягкие полотнища фиолетовых теней.
«Как тогда…»
Дар-Теен задержался лишь у задней стены Храма. В окошке одной кельи мягко светился огонек, похоже, кто-то из жрецов не спал… Ийлур хмыкнул, представляя себе скрюченную на полу фигуру в неуклюжем балахоне, все слова невероятно выспренных и, по сути, никому не нужных молитв. Считалось, что жрецы не себе вымаливают Силу, а народу ийлуров; но так же упорно ходили слухи и о том, что почти невозможно одолеть служителя Фэнтара в поединке, потому как если обычный ийлур и мог рассчитывать на помощь из небесного дворца, то жрец получал втрое больше оной.
Ийлур двинулся дальше, неспешно, стараясь не уходить с плотно утоптанной дорожки. До терема Эйх-Мерола осталось не так уж и долго.
Ну, а там – никем не замеченный, он скользнул на задний двор. Тут же навстречу кинулись псы, но не рвать чужака на части, отнюдь. Не зря ночь за ночью приходил Дар-Теен подкармливать мохнатых стражей, щедро одаривая мясом; и теперь, когда настало время, псы радостно вертели хвостами и подобострастно поскуливали.
– Вот вам, мои хорошие, вот… – Дар-Теен торопливо вывернул на снег содержимое мешка.
Теперь… У него была прекрасная возможность незамеченным пробраться к самой стене. Туда, где у старого пня, который отчего-то забыли выкорчевать, Лиэ-Нэсс зарыла семена золотых роз.
Ийлур опустился на колени и принялся шарить в снегу. Она ведь говорила, что в снегу? Дар-Теен уже ни в чем не был уверен. Кровь ударила в голову, дыхание сбилось… За спиной – забор с оторванной доской, псы доедают угощение, хрустя костями. И совсем близко наследники и прислуга отошедшего к Фэнтару Эйх-Мерола.
«Ну где же ты?»
Он растерянно посмотрел на пустые ладони. Неужели что-то напутал? Или сама Лиэ-Нэсс решила посмеяться над ним напоследок?
Снег у основания пня был старательно перерыт, но семян там не оказалось.
– Проклятие Шейниры, – сквозь зубы ругнулся Дар-Теен.
Выпрямился, бросил взгляд на довольных псов. По-хорошему, надо было отсюда убираться – кто знает, что творится в собачьих головах?
Он еще раз, уже ползая на коленях, перерыл снег вокруг пня. И только потом обругал себя последним дураком. Пень-то был старый, со вспученными корнями.
«Да ты просто не там ищешь!»
Дар-Теена охватил озноб. И, клацая зубами, он запустил руку куда-то вглубь, под снег и под землю…
Пальцы сомкнулись на небольшом, размером с детский кулачок, и тугом мешочке. Ийлур не стал его разглядывать, сунул за пазуху. По коже разлился неприятный холодок, но он даже не поморщился.
«А теперь – ходу, ходу отсюда…»
И, скользнув в лаз, Дар-Теен заторопился прочь от терема, в котором он познал счастье быть любимым.
…Проходя мимо задней стены Храма, он поискал глазами оконце бодрствующего жреца, но не нашел. Ночь отражалась в сонных глазах келий, и все верные слуги Фэнтара наверняка смотрели цветные сны.
И тут словно кто-то толкнул Дар-Теена. Он скорым шагом обогнул застывшую громаду Храма, задержался перед входом, а затем шагнул внутрь.
В конце концов, путь ему предстоял неблизкий и опасный. И не было ничего дурного в том, чтобы напоследок испросить у Фэнтара покровительства: разве откажет бог тому, чья вера крепка?
Дар-Теен удивленно взглянул себе в глаза перед вратами Познания. Сколько всего случилось, а он и не изменился: все то же лицо, тот же шрам, суровой нитью перетянувший скулу. Лиэ-Нэсс уже нет на свете, а он остался прежним… Значит, не любил и вовсе?!!
Он резко толкнул зеркальные створки и вошел в зал Молитв. Теперь было слишком поздно копаться в собственных чувствах. Оставалось лишь испросить у Фэнтара силы битв и отправиться в Дикие земли.
Прислушиваясь к звуку собственных шагов, Дар-Теен осторожно подошел к алтарю. Лампы едва теплились, разгоняя мрак, и оттого образ Фэнтара размером с хороший терем казался зыбким и расплывчатым. Ийлур потянул носом воздух – кажется, совсем недавно здесь курили благовония, но вокруг не было ни души.
Он смиренно опустился на колени перед алтарем. Еще раз поглядел на своего Фэнтара: тот, облаченный в богатую одежду, восседал на массивном троне. Застежки на плаще и корона на упрямом челе воинственного бога поблескивали позолотой. Глаза – яркие, синие – казалось, с интересом заглядывали в душу.
– Помоги мне, – просто сказал Дар-Теен, – я знаю, ты не одобряешь того, что я должен сделать, ибо Шейнира есть Тьма и Зло. Но точно также ты бы не одобрил нарушенной клятвы, ведь так?
Ийлуру показалось, что Фэнтар на стене чуть заметно кивнул, и уголки сжатого рта дрогнули в улыбке. Хотя, быть может, это была всего лишь игра света. Но на сердце потеплело, и Дар-Теен склонил голову, открывая покровителю всего себя. Пусть смотрит, ибо скрывать нечего…
– Я прошу, чтобы ты не оставил меня в час опасности, – прошептал Дар-Теен, – я прошу, чтобы ты был рядом, когда мне придется выполнить обещанное и встретиться лицом к лицу с врагом… Которого мне не придется убивать.
Дар-Теен еще раз взглянул в строгое лицо бога. Кажется, Фэнтар если не одобрял, то уж не осуждал намерений своего преданного слуги…
Обнадеженный, Дар-Теен поднялся и уже собирался выйти из зала Молитв, как услышал тихий скрип. Очень похожий на скрип дверных петель.
Дар-Теен был воином, причем хорошо тренированным. И ему понадобились доли мгновения, чтобы в два прыжка достичь стены Храма, дернуть на себя потайную дверь и без всякого почтения выволочь в круг света тощего жреца.
– Ты! Ты подслушивал?.. – одними губами спросил Дар-Теен, вглядываясь в побелевшее и перекошенное лицо, – подслушивал?!!
Губы жреца шевельнулись, до слуха донеслось привычное – «Фэнтар, помоги».
А в голове Дар-Теена словно обрушилась лавина. Он вдруг подумал о том, что вот так же жрец могли услышать его исповедь и просьбы помочь бедняжке Лиэ-Нэсс, и что наверняка это был один и тот же ийлур… Скорее всего, этот, уже поднимающийся с пола, судорожно шарящий по полу, словно где-то там было припрятано невидимое глазу оружие…
Он и сам не понял, как все произошло. Пальцы сжимали рукоять верного меча, и стальная полоса легко вошла жрецу под ребра. Тот даже не успел призвать Фэнтара, и теперь хрипел и булькал, пуская кровавые пузыри. Выругавшись, Дар-Теен резко выдернул меч – на рукаве тут же расцвели алые пятнышки брызг.
«Как же… Почему ты это сделал?»
Белое, как простыня, лицо жреца едва походило на лицо живого ийлура. Да и мало кто выживает после такой раны… Дар-Теен безмолвно стоял и смотрел, как, извиваясь, умирающий ползет к алтарю. В висках билась одна мысль – «беги». А ноги словно приросли к каменному полу.
«Почему? И тот ли это ийлур?..»
Столбняк прошел только тогда, когда жрец все-таки добрался до камня алтаря и нажал на скрытую пружину. Под сводами Храма грянул гонг.
И тогда Дар-Теен побежал.
У него и в мыслях не было, что жрецы Храма смогут столь быстро снарядить погоню. Но – едва успел Дар-Теен убраться с храмовой площади, как ночь взорвалась криками и басовитым собачьим лаем. Ийлур припустил что есть сил по заснеженной улочке, надеясь добраться до следующего проулка до того, как стражи Храма его заметят. А вот дальше… Что делать дальше? Собаки – это не шутка. Хорошо было бы запутать следы, но прятаться в собственном доме не стоит даже и пытаться: выломают двери и выволокут тепленького под руки…
– Держи его! Вот он!!!
Взгляд ийлура затравленно метнулся к источнику криков; оказалось – торговец в исподнем высунулся по пояс из окна терема и орал, как резаный, тыча пальцем-колбаской в Дар-Теена.
– Заткнись! – рявкнул Дар-Теен, – или убью…
Поборник справедливости поперхнулся собственным воплем и поспешил ретироваться. Хлопнули ставни. Дар-Теен ругнулся и побежал быстрее. В висках, вместе с тугими ударами пульса, билась мысль: «Как уйти?»
А дело в том, что, имея за спиной отряд храмовых стражей с собаками, он и в самом деле рисковал быть пойманным и отданным в руки жрецов. А уж они… Дар-Теену как-то рассказывали, долго и смачно, о том, как казнили одного безумца, посягнувшего на жизнь жреца. Кончил несчастный свою жизнь будучи посаженным на кол, и это наказание сочли справедливым и соразмерным тяжести преступления… Но Дар-Теена пугала даже не долгая и мучительная смерть. Он должен был выполнить обещание, данное Лиэ-Нэсс, а потому быть пойманным вовсе не входило в его планы.
Погоня дышала в спину и отставать не желала. Дар-Теен едва успел свернуть в проулок, как понял: они появились на улочке, где придурок-торговец наверняка укажет правильный путь. Хорошо еще, что не спустили собак, но и в этом был резон: убийцу жреца не стали бы отдавать на растерзание злобным тварям.
Ийлур еще прибавил ходу, в глубине души понимая, что долго не продержится. Легкие жгло, дыхание сбилось, ноги казались двумя тюками с овечьей шерстью.
– Фэнтар, помоги, – выдохнул он вместе с облаком пара. И осекся: только полный тупица может просить покровителя о силе Битв после того, как прирезал жреца.
«Но я должен уйти!.. Должен!»
Дар-Теен огляделся. Высокие терема зажиточных горожан кончились, дальше начинался квартал победнее. Небольшие деревянные домишки с плоскими крышами, сараи, крытые соломой и злющие псы в каждом дворе, уже поднявшие лай. Мол, поспешите сюда, убийца здесь… Дар-Теен, сплюнув в снег вязкую слюну, уцепился за крышу ближайшего строения, подтянулся… Одного быстрого взгляда брошенного назад, хватило, чтобы понять: еще мгновение задержки – и ему не уйти. А потому Дар-Теен продолжил свой путь по крышам, благо, что домики липли друг к дружке, словно только что вылупившиеся цыплята.
– Держииии!!! Держи убийцу! – неслось сзади и снизу, но ийлур уже не обращал внимания.
Прыгая с крыши на крышу, ломая наст и порой проваливаясь по колено, он ухитрился перебраться на соседнюю улицу, там спрыгнул на землю и, уже с искрой надежды в душе, устремился к городскому частоколу. Дар-Теен, конечно же, понимал, что погоня так просто не отстанет, что они потратят некоторое время на то, чтобы сделать крюк и стать на след, но… У ийлура появилось чувство, что уж этой ночью ему не быть пойманным и отданным в цепкие руки жрецов.
Стражи Храма вновь появились в поле зрения, когда Дар-Теен достиг ворот, под которыми мирно дремали два пожилых ийлура. Он даже не стал их будить. Подскочив под самые створки, рванул вверх тяжеленный засов, да так, что в глазах потемнело.
Конец ознакомительного фрагмента.