Часть вторая. Тридевятое царство
Глава I. Встреча
Прошло три месяца.
На дворе был сентябрь, начало второй декады. На полях совхоза (когда-то, совхоза, а теперь ООО) шла уборочная, а в огородах, сельчане, копали картошку. Приехал и я из города к отцу, помочь с огородом. В общем то копал я один, отец был на работе, хотя пошёл уже десятый год его пенсионного стажа.
Картошкой были засажены все шесть соток. После смерти матери, отец сажал на огороде одну картошку.
Я только начал, выспавшись и вылежавшись, аж до двенадцати часов дня. Подкопав вилами несколько рядков, я выбирал картошку из кустов и раскладывал по вёдрам: крупную и мелкую.
День был пасмурный, но тёплый и даже немного парило, под низко нависшими сизыми тучами.
Скрипнула дверь туалета и периферийное зрение уловило движение. Я медленно выпрямился и повернулся.
Ко мне подходила Наташка.
Ведро выскользнуло из моей руки и глухо стукнувшись о землю донышком, звякнуло дужкой.
Она была всё так же прекрасна, только под глазами залегли тени, носишко заострился, на щеках и на лбу проступали пигментные пятна и мне показалось, что её округлые формы несколько сгладились.
Я судорожно сглотнул комок, подкативший к горлу – Я беременна – губы шевелились, но голоса не было.
Скрипнула и хлопнула калитка, сосед из дома через дорогу, дядя Митя, шёл к нам.
– Здравствуйте – он поздоровался с Наташкой и протянул мне руку.
– Ну ладно, Наташ – я пожал руку – иди в дом и отдохни с дороги, я сейчас.
Она пошла к дому.
– Что за баба? Красивая и, по-моему, беременная. Не ты ли обрюхатил, Ромка!
– Это двоюродная сестра из Самары, дядь Мить.
– Аааа. По отцу?
Я кивнул.
– А похожа – и он прищурился.
То ли всерьёз, то ли прикалывался: Наташка была похожа на меня, как я на китайского мандарина.
– Чё хотел то, дядь Мить?
– Да вот, – он держал в руке рычаг ножного стартёра от мотоцикла – можно вот так – он провёл пальцем по сгибу – отрезать и вставить сюда пруток, нууу, – он свёл большой и указательный пальцы, оставив зазор сантиметра на три, четыре – сантиметра четыре и сварить.
– Задеваю пяткой за глушитель, уже раза два отваливался. Летом то в босоножках нормально, а сейчас в сапогах – он посмотрел на свои ноги – у меня ж лапищи 49-го размера.
– Ну так чё, Ром, получится?
– Да конечно, дядь Мить, давай – я потянул рычаг – сделаю.
– Батя на работе?
– Да.
– На обед то придёт?
– Да вот-вот должен подойти.
– Ну, ладно иди, а то сеструха ждёт – в его глазах мелькнул озорной огонёк.
Она сидела в зале на диване и смотрела телевизор.
– А у вас то, что творится! – она полуобернулась ко мне – в штатах теракт; взорвали башни-близнецы, самолёты врезались, а третий немного не дотянул до Пентагона.
Я остолбенел.
Наконец, придя в себя – Теракт, Пентагон, Штаты – я замотал головой – ниччего не понимаю.
– Что ты не понимаешь?
– Ты же из ненастоящего, выдуманного, сказочного мира. Мира – которого нет на самом деле!
– Ненастоящего! Выдуманного! – она встала и подбоченилась, глаза полыхнули зелёным пламенем – а трахал и вертел на сорокасантиметровом члене ты ненастоящую! – она хлопнула ладошкой по муньке – а это – она погладила живот – тоже ненастоящее?!
Мне стало жутко стыдно, я не нашёлся, что ответить.
Она подошла и обняв, притянула к себе – Прости, я понимаю, что тебе, в шесть лет осознавшему, что сказочного мира не существует, теперь очень трудно поверить в то, что мир, который ты считал выдуманным – не менее реален, чем мир твой.
Она чуть отстранилась и поцеловала меня – Мне было очень плохо без тебя – её губы задрожали.
– Пойдём на кухню, я хоть чаем тебя напою.
Наташка замотала головой – Нет, надо возвращаться – она закусила нижнюю губу – ты, со мной..
Я опешил – Как, прямо вот так сразу?
– Да
– Ааа.. – мысли разбежались и я никак не мог сосредоточиться
Она улыбнулась – Всё-таки мой мир, в отличие от твоего – волшебный, и время, которое ты проведёшь там, не привязано ко времени в мире этом
Я смотрел на неё ничего не понимая.
Она опять усмехнулась – Когда ты выполнишь свою миссию в моём мире, сколько бы времени тебе на это не потребовалось там, в этот мир ты вернёшься – в тот же день, в тот же час и в ту же минуту. Теперь понятно?
– То есть, время в этом мире остановится, пока я буду там?
– Нет. Время в этом мире остановиться не может, но мир тот, для мира этого, как бы, не существует, а значит и время, в том мире, для мира этого, как бы, не существует – она смотрела на меня
– Странно, ты обиделась, когда я сказал..
– Ах да, я забыла: мир тот, для простых смертных не существует, а ты, а для тебя он также реален, как и мир этот
Я окончательно запутался и махнул рукой
– Ладно, постепенно сам всё поймёшь. Переодевайся, нам надо спешить.
– А во что одеваться то?
– Да оденься, как тогда был одет: трико, футболку. Там я уже подберу тебе одёжку.
– А курточку? Сентябрь на дворе.
– Не надо, в Тридевятом Царстве зимы не бывает. Нет, она есть конечно, но не каждый год.
– Я готов.
Мы вышли во двор – Как же мы полетим? Нас же увидят?
– Ну и что?
– Как что, меня ж потом задолбают вопросами?
– Мы с тобой уже в другом мире, посмотри
Я огляделся и, хотя вокруг были всё те же дома и на огороде торчали воткнутые в землю вилы и небо, затянутое тучами, всё так же низко нависало над землёй, но что-то неуловимо изменилось, и я не сразу понял, что?
И, вдруг, я увидел – мир вокруг меня словно бы выцветал, становясь с каждым мгновением всё бледнее и бледнее..
– Садись! – Наташка наклонилась, подставляя шею
– Ннет! Нет! Ты же беременна!
– Ну хорошо, хорошо – и она, одним прыжком оседлала меня и мы взмыли вверх, описав крутую дугу по спирали..
Я глянул вниз, но под нами были только тучи.
Глава II. Склад артефактов
На этот раз мы летели каким-то другим маршрутом: ни водной глади под нами, ни степи, ни тайги – не было. Только плыли облака и, в разрывах под ними, мелькали ущелья с реками и зелёные склоны гор. Было довольно прохладно, но Наташка, обняв меня, согревала теплом своего горячего тела.
В сумерках мы опустились на крышу какого-то замка. Было тихо и нигде ни одного огонька. От покрытой черепицей крыши исходило тепло, ласковый ветерок нёс ароматы луговых трав и в кустах, в саду, мелькали светлячки.
Наташка шла по крыше, присматриваясь к торчащим, дымоходным трубам.
– Вот она!
Я подошёл и прислонился к трубе.
– Эта труба в камин, в моей опочивальне, лезь в неё и спускайся.
– А по-другому никак нельзя?
– Нет. На дверях опочивальни стоит стража и, если ты пойдёшь со мной, они могут тебя и зарубить
– Ааа..
– На входе в замок, тоже – предупредила она мой вопрос
– А те, что на входе – не зарубят?
– Зарубят!
– То есть, меня зарубят ещё до того, как я доберусь до двери опочивальни
– Ну, да
– Наташ, а нельзя было сразу сказать об этом?
– Не придирайся, умник, я всё-таки беременная женщина. Полезай!
– Блинн, там же сажи полно! Где я потом отмоюсь?
– Нет там сажи. В моём царстве зимы уже семь лет не было, а дымоходы, главный трубочист, чистит каждый год.
– В конце или вначале?
– Ром, ты не хочешь со мною спать?
Я молча полез в трубу. Сечение было просторное и я, опираясь ногами и держась руками о выступающие из кладки кирпичи, осторожно спускался вниз.
Лунный свет сверху перекрыла чья-то тень и я задрал голову – в дымоход лезла Наташка.
– Ты то зачем? – зашипел я
Наташка ойкнула и вылезла из трубы – Ладно, будь осторожен, не сорвись, пойду стражу распущу.
Я благополучно спустился в камин и прислушался – тишина.
Послышались голоса, доносящиеся с правой стороны, видимо от двери в опочивальню. Выделялся женский и тон был царственный. Потом всё затихло, заскрежетал ключ в замке и дверь, со скрипом, отворилась.
Я затаил дыхание.
Через несколько секунд дверь, также со скрипом, закрылась, со скрежетом провернулся ключ.
– Роом, ты гдеээ?
Я выбрался из камина. Было очень темно и душно.
– Окно то хоть есть в твоей опочивальне?
– Конечно, но давай сначала закроем дверь на засовы.
– А зачем? Кто-то может прийти? Ты кого-то боишься?
– Ром, это Волшебная страна и она живёт по своим законам. Иди сюда и помоги мне.
Я подошёл к двери.
– Пошарь рукой у стены, там должны лежать два засова, я пойду открою окна.
Я нащупал засовы и задвинул их в петли на стене, а Наташка, пошуршав шторами, распахнула створки двух окон.
Дохнуло прохладой летней ночи и стало немного светлее.
Мне хотелось осмотреть опочивальню, но Наташка не разрешила зажигать свечи в канделябрах на стенах – Утром осмотришь, а сейчас спать.
Кровать стояла посреди опочивальни и, по меркам моего мира, была, наверное, десятиместная.
Я присел на край и стал раздеваться. Наташка ходила вокруг, сбрасывая с себя одежду.
– Стражу всю распустила?
– На воротах оставила – она присела со мною рядом.
– Как же мне тебя завтра представить своему народу?
– А народу много в твоём царстве? А царство то большое?
– Сказочное царство это одна большая деревня или небольшой городок, впрочем, разницы нет никакой. А народу – душ триста наберётся.
– А перепись ты не делаешь?
– А зачем? Они же все бессмертные.
– По-настоящему бессмертные?
– Да нет – она усмехнулась, – персонажи сказок бессмертные, а люди – она вздохнула – люди смертные. Давай спать, я сегодня что-то устала.
Мне тоже хотелось спать – Но ты не решила, как меня представить?
– Ах, даа..
– А, что, ты не можешь сразу представить меня, как мужа?
Она покачала головой – В сказках так не бывает. Чтобы стать достойным моей руки и моего сердца, ты должен совершить много-много сказочных подвигов.
– А меня могут убить?
– В общем-то да, но ты ведь не сказочный персонаж, ты Пришелец – она вздрогнула и прижалась ко мне. Ты пришёл через мир серый и это меня пугает.
Наташка молчала, задумавшись о чём-то. Молчал и я.
– Да, и не называй меня при народе Наташкой
– А как же мне называть тебя?
– Так и называй – Моя царица или, моя несравненная царица или, Ваше сиятельство.
– Это понятно. Но у тебя же должно быть и имя?
Царица молчала и тут меня, словно, озарило – А может ты вовсе и не ведьма, и не царица, а может ты Василиса Прекрасная, и у тебя есть муж, Кощей, похитивший тебя и принудивший к замужеству, а где-то по полям уже скачет на Сером Волке Иван-царевич, чтобы вызволить тебя из плена и, сразившись с супостатом в смертельной схватке, отпилить, наконец, его стальные яйца, специально для этого, зазубренным мечом!
Я замолчал и глянул на царицу – Она сидела, закрыв руками лицо, её плечи вздрагивали.
Я приобнял её и осторожно отвёл руки от лица, Наташка, заваливаясь на спину – хохотала в голос.
Я лёг на бок рядом и, положив руку на живот, скользнул вверх и, коснувшись сосков, мял груди – Наташ, дай травку
– Зачем? Ну ка! – она сдвинула мою руку назад и прижала к лобку – сунь пальчик!
Я ввёл палец во влагалище и вскрикнул от резкой боли, показалось, что она откусила его.
Я тряс кистью и дул на палец.
Она потянула меня, и я лёг на неё. Наташка резко выгнулась станом, подбросив меня и, когда я, опускаясь, коснулся животом её живота, она, одним волнообразным движением тела, насадилась пиздою на хуй.
И в эту минуту, в коридоре за дверью, раздались чьи шаги.
Мы замерли..
Доцокав до двери спальни, шаги стихли и в дверь постучали – Дорогая – задребезжал голос – я пришёл исполнить свой супружеский долг
Наташка, с силой отбросив меня, вскочила с постели и заметалась по спальне, подбирая разбросанную одежду – Блядь, блядь, блядь – бормотала она – кто опять выпустил этого мудозвона..
– Кто это??
– Да Кощей же! Муж мой! А ты чё сидишь?! – она прыгала на одной ноге, пытаясь попасть второй, в штанину моего трико.
– А что я должен делать?
– Прячься!
– Куда?
– Под кровать, или вон в шкаф за камином!
Я встал и, представив, как будет скрипеть кровать, пошёл к шкафу.
Наташка уже шла к двери – В шкафу есть одежда, оденься на всякий случай
В дверь постучали второй раз – Дорогая, я пришёл исполнить свой супружеский долг.
Затрещали, вытаскиваемые из петель засовы, я, нашарив одежду, натягивал её на себя, заскрежетал ключ в замке и дверь, противно заскрипев – отворилась.
– Дорогая – задребезжал голос..
– Какой на хрен секс?! Мудозвон старый! У тебя уже триста лет не стоит!
– Дорогая – дребезжал Кощей, направляясь к кровати – ржавые суставы жутко скрипели
Мне надоел это балаган, и я вылез из шкафа.
Кощей стоял у кровати, между ног болталась оболочка, когда-то могучего члена.
Наташка стояла в коридоре – Стража! – она несколько раз хлопнула в ладошки
– Ну, что ты хлопаешь?! Что ты хлопаешь?! Ты же распустила стражу!
– А это кто, Дорогая?
Я подошёл к Кощею и, подхватив его под локоть, потянул – Пойдём дедушко
– Ты кто?
– Дед Пихто! Идём дедушко, ты ошибся дверью.
– Знаю, знаю тебя, и бабку твою, Никту, тоже знаю. А куда ты меня ведёшь?
– Дедушко, это мой номер, а это моя тёлка, а ты – ошибся дверью. Сейчас мы выйдем в коридор и найдём твою опочивальню.
Мы вышли в коридор – Направо, направо и до конца по коридору, а там ступеньки вниз идут и в конце дверь в темницу – шептала мне на ухо Наташка, прячась за моей спиной – втолкнёшь его в темницу, запрёшь дверь на засовы и вернёшься ко мне.
Я всё так и сделал. Кощей не сопротивлялся и больше ни о чём не спрашивал.
Когда я вернулся в спальню, Наташка, голая, лежала поверх одеяла, раздвинув ноги – Иди ко мне, мой сладкий, я дам тебе травку
Я подошёл и сел рядом. В голове крутилось одно и то же – «Какой нахрен секс! Какой нахрен секс!»
Я взглянул на Наташку – А правда, как ты себя удовлетворяла триста лет?
Она свернулась калачиком, подставляя моему взору свою попку.
И хотя попка была очень соблазнительная, но я чувствовал, что спектакль ещё не окончен.
– Наташка? – я тронул её плечо
– Мастурбировала
– Пальцем – клитор?
– И клитор и влагалище, и анус. Ты не хочешь травку?
– Хочу, но не сейчас. Давай всё-таки решим, как ты меня завтра представишь народу.
Наташка села – Принцем. Заморским принцем! Ты ведь, по сути то, и есть заморский принц. Только одна проблема у нас с тобой: как тебя завтра с утра, незаметно выставить за ворота, да найти коня? Ведь заморский принц должен подъехать к воротам на коне и постучать в них копьём или алебардой и грозно закричать – Отворяйте ворота! А не то я их разнесу! – Наташка хихикнула.
Наташка хоть и старалась выглядеть беспечной, но я понимал: проблема действительно очень серьёзная.
– Милый, ты найдёшь выход – она погладила меня – теперь я в этом не сомневаюсь.
Меня вдруг осенило – А есть в твоём царстве шапка-невидимка?
Наташка аж подскочила – Ой, как же я забыла то об этом – она встала и, натянув мои трико и футболку, сунула руку под матрац и извлекла оттуда связку ключей – пойдём!
Наташ, может мы поменяемся одеждой, а? Она взглянула на меня и зажала рот рукой – на мне был женский сарафан.
Переодевшись, мы вышли в коридор и пошли в левый его конец. Наташка, отсчитав двери по коридору, остановилась – Вот она!
В руках у меня был подсвечник с зажжённой свечой и я, поднеся его к табличке на двери, прочёл:
«Склад артефактов. Время работы:
круглогодично, круглосуточно, без
перерывов на обед и выходных.
Ответственная за противопожарное состояние:
Сестрица Алёнушка».
Ключ в замке не скрежетал, дверь не скрипела. Склад был разделён проходом на две половины и по сторонам прохода, у стен, стояли столы, с лежащими на них предметами, с табличками возле каждого. Часть предметов висела на стенах.
Наташка шла и искала по левому, а я, по правому ряду.
– Вот она! – Наташка держала в руках, выцветшую шапку, очень похожую на краповый берет.
И тут моё внимание привлёк один предмет, с надписью на табличке: «Волшебная палочка»
Я поднёс подсвечник поближе: волшебной палочкой был, очень искусно вырезанный из дерева, половой член, отполированный до зеркального блеска, видимо от частого употребления.
Я взял палочку – Наташ, а это что?
Она стояла в двух шагах от меня, потупив глазки.
– Интересно, а кто вырезал?
– Была у меня одна очень искусная рукобл.. дельница
– Была?
– Даа, переманили её в Тридесятое Государство, наобещали с три короба: и полный соцпакет и ставку в три раза выше, и восьмичасовой рабочий день, и Живую и Мёртвую воду за вредность, и отпуск 24 дня – Наташка вздохнула – ну, она дура, уши то и развесила.
– А назад она, что, вернуться не может?
– Кто попал в Тридесятое Государство, вернуться обратно, в своё, уже не может.
– А палочка – я помахал ею – она действительно Волшебная?
– Здесь всё действительное, всё Волшебное.
– А научишь ею пользоваться? Какие слова нужно произнести?
– Ну, дай! – она протянула руку, взяла палочку и взмахнула ею – Палочка, сделай Царице приятно
Палочка вырвалась из руки Наташки и юркнула под подол сарафана. Наташка охнула и, раздвинув ноги, присела
Я поставил подсвечник на стол и, подойдя к Наташке, задрал подол сарафана и, хотя было темно, но я увидел, как палочка совершает фрикции, погружаясь во влагалище, двигалась и Наташкина жопа.
Устоять, видя такое, было невозможно. Я перекинул подол сарафана через Наташкину голову, скинул трико и пристроился сзади. Её жопа уже была в мыле и член вошёл, почти не встретив сопротивления и, вдвоём с палочкой, мы трахали Наташку в обе дырки и, минут через семь она засопела.. застонала и кончила.. вместе с Наташкой, кончил и я
Наташка поймала палочку и, выдернув из влагалища, скомандовала – Довольно!
Придерживая сарафан, поневой обтерла палочку и положила на место.
– Отсосёшь?! – она наклонилась, выставив жопу. Я встал на колени, прижал губы к анусу и высосал из жопы сперму.
– Мне! – Наташка наклонилась и, целуя меня взасос, высасывала и глотала сперму.
Мы закрыли склад, зашли в спальню и, закрыв дверь на засовы, повалились в кровать.
– Всё, спать! Утро вечера мудренее.
Глава III. Заморский принц
Истошно голосил петух, казалось над самым ухом. Я засунул голову под подушку, намереваясь спать дальше.
– Роом! – кто-то теребил меня за плечо – вставать надо, пора уже
В одно мгновение перед мысленным взором промелькнули картины и сцены вчерашнего дня, и я отшвырнул подушку.
На кровати сидела и смотрела на меня русоволосая, с тяжёлой косой до пояса, голубоглазая женщина – сказочной красоты.
Я зажмурил глаза и потряс головой
– Не узнал? – этот голос, эта интонация, я открыл глаза – Наташка!!
Она засмеялась и обняла меня – Вставай мой принц, скоро солнышко взойдёт.
Я потянулся до хруста в суставах и сел на кровати. Спальня была просторная, кровать стояла посреди комнаты. У стены под одним из окон стоял стол и два стула возле. Камин и шкаф и больше не было ничего – «Скромно» – подумал я.
– А где туалет? – я встал и подошёл к столу. Столешница была инкрустирована лубочными картинками на мотивы русских народных сказок и покрыта лаком. Стулья со спинками, простенькие, но, я сел на один и покачался, очень прочные и удобные.
– Наташка, молча, и с улыбкой, наблюдала за мной.
Я поймал её взгляд.. она смотрела на торчащий член
– Я ссать хочу – грубо сказал я Царице – где туалет?
– Удобства на улице – Наташка хихикнула.
– Ну, и чё теперь делать?
Она встала на колени и, наклонившись, вытащила из-под кровати глиняный горшок и, стоя на коленях, держала его в руках – Иди, ссы!
Я подошёл и, направив член в горшок, стал ссать. Брызги летели на сарафан и на её лицо, и она приподняла горшок. Закончив и встряхнув член, я сел на кровать – А ты?
Она поставила горшок на пол передо мной и, задрав сарафан и приподняв жопу, стала ссать. Моча лилась с шумом и пенилась, и я не удержался и, коснувшись ладонью ягодиц, водил пальцем по промежности и щупал анус и губы. Она пукнула мне в ладонь и засмеялась.
Поссав и, подтеревшись подолом, она подошла к окну и выплеснула мочу. Подержав перевёрнутый горшок в вытянутой руке, вернулась к кровати и задвинула его назад.
– Примерь-ка шапку? – она держала в руках краповый берет.
Я осторожно взял шапку из её рук и повертел, стало понятно, почему похожа на краповый берет – это была очень искусно вышитая (видимо, той же самой рукоблудницей) шляпка мухомора, только размером раз в десять больше.
Я поднёс её к голове и, нахлобучив на макушку, слегка потянул за тулью, берет с сухим треском разорвался пополам.
Наташка охнула, всплеснув руками, и покачала головой.
Я смотрел на половинки шапки у меня в руках – А запасной нету?
– Ии. Что ж теперь делать то?
– Что, что! Сшивать!
– Я не смогу сшить, нужна рукоблудница.
– Тогда склеить! Есть Момент?
– Ии, нету.
Я поднял половинки шапки к голове, наложил на макушку и свёл половинки, совмещая по линии разрыва.
– Наташка ойкнула – и я понял, что шапка, даже разорванная, своих волшебных свойств не утратила.
Я раздвинул половинки – А может к голове приклеить, руки то мне нужны будут. Есть ПВА?
– Да какой ПВА? Только столярный.
– Столярный? – я дотронулся до головы, Наташка хохотнула.
– Нет, столярный не пойдёт, я её потом только вместе с кожей отдеру.
– Чё ж делать то?
– Слушай, а молоко есть в царстве?
– Только козье, КРС не держим – нерентабельно.
– Давай козье
– Да рано ещё, не доили
– А в холодильнике на кухне нет что ли?
– Какой холодильник, Рома, ты где?
И тут Наташка, как-то странно улыбнувшись, подошла ко мне – Будет тебе молоко, ну ка, попробуй! – она сунула руку в вырез декольте сарафана и вывалила грудь.
От этой картины заломило в паху и задёргался член.
– Соси – тыкала она соском мне в лицо, и я припал губами к груди и стал сосать.
Молоко было густое и чуть сладковатое на вкус – Ну, хватит, хватит – она отстранила мою голову. Надо куда-то сцедить.
Она осмотрелась, но в спальне не было другой посуды. Она пожала плечами – Значит в горшок. Достань!
Я встал на колени и, пошарив рукой, достал горшок и, сев на кровать, поставил рядом. Наташка села с другой стороны и, повернувшись и, наклонившись над горшком стала сцеживать молоко. Я смотрел и облизывался, а внутри всё горело от желания.
– Наверное, хватит – Наташка выпрямилась
Я заглянул в горшок – на глаз, там было с пол-литра молока.
– Оденься и сядь я тебя проинструктирую.
– Значит так, подойдём к воротам, я отвлеку стражу, и ты выйдешь за ворота. По дороге пойдёшь до камня, он стоит на развилке, отсюда, от дворца, за камнем одна дорога, но, чтобы потом, когда будешь возвращаться не запутаться в указателях, их всё время кто-то перевешивает, на камне нарисуешь стрелку – она сунула мне в руку белый камешек, похожий на известняк – та дорога, что за камнем, ведёт к рубежам, но на подходе к рубежам, дозор, в дозоре богатыри. Они, скорее всего, будут гулеванить, уже лет триста, никакой ворог к нашим рубежам не приближался. У них, кроме своих, пара запасных коней, запасное оружие и доспехи. Ты должен украсть коня, доспехи и оружие, и на коне, в доспехах и с оружием, прискакать к воротам замка. Будь осторожен, они хоть и нетрезвые, но всё же опытные дозорные, если поймают, могут и отдубасить, а кулаки у них увесистые, богатырские.
Наташка помолчала – Ладно, встань на колени, я намочу твою голову молоком.
Она взяла в руки горшок – Фуу, какой резкий запах, это твоя моча, как у коня; и молоко провоняло мочой, наклони голову.
Она, опуская руку в горшок, водила ею по моей голове, смачивая волосы, потом взяла половинки шапки и, наложив на мою голову, подождала немного и сдвинула, соединив по разрыву – Ух ты! Получилось! Посиди немного, пусть чуть подсохнет и пойдём.
Когда мы вышли из дворца, пропел второй петух и на востоке заалела заря. Осматривать дворец не было времени, я попросил Наташку, чтобы дала мне воды умыться. Она привела к баньке, и мы вошли внутрь. В баньке было тепло и сухо. Наташка держала меня за руку – Лицо помоешь и руки?
– Да, и ещё кое-что.
Я разулся, снял с себя трико и трусы и положил на полок – Дай воды!
Она зачерпнула ковшиком из бадейки и подала мне. Я сунул палец, вода была горячая, но не обжигала, присел и подмылся, потом из ковшика, набирая воду пригоршнями, ополоснул лицо – Всё, давай полотенце!
Она вышла в предбанник и принесла полотенце. Я обтёрся и оделся, бросил полотенце на полок, взял Наташку за руку – Пойдём.
Мы подошли к воротам. Один стражник был на смотровой площадке, второй в будочке у ворот.
– Всё спокойно, стража?
– Всё спокойно, царица!
– Отворяй ворота!
Страж пошёл к воротам. Он был в комбезе, цвета хаки, с надписью на спине «ОА ЧЕРНОМОР», на поясе болтался штык-нож, другого оружия не было.
Я прошёл раскрытые ворота незамеченным и пошёл по дороге, чувствуя на своей спине взгляд Наташки.
Глава IV. Дозор
Уже взошло солнце и припекало, а я всё шёл и шёл по дороге. Кругом была степь, колыхался ковыль под ветром, где-то на горизонте темнел дремучий лес, да парил в вышине надо мной одинокий коршун, словно сопровождая меня. Наташкино молоко подсохло, и я чувствовал, что шапку начинает коробить. Как назло, никто не встречался, и видно давно уже не было дождя, и реки, сколько я ни присматривался вокруг, не было.
Камень появился передо мной, словно из-под земли вырос. Я подошёл и поразился его размерам: в кино, да мультиках он вроде бы не очень большой, но этот: чёрный, как антрацит, высотой метра четыре, а обходя его вокруг, я насчитал сорок шагов. Земля вокруг камня была утоптана и так плотно, что не было видно ни одного следа. Я нарисовал стрелку, как советовала Наташка и, прислонившись к камню спиной, с той стороны, где он отбрасывал тень – немного отдохнул. От каменного массива шла прохлада и было ощущение, что из камня, в меня перетекает энергия; показалось, наверное. Я ещё раз обошёл камень присматриваясь к земле, но тени от меня не было. Я встал перед камнем с той дороги, которая вела к рубежам и прочёл надписи на указателях.
Надпись на правом гласила: Тридевятое Царство – 8 вёрст
Надпись на левом гласила: Тридесятое Государство – 300 вёрст с гаком
Надпись на центральном гласила: «Сюда не ходи, туда ходи» и две диаметральные стрелки указывали на левый и правый указатели.
Дозор я увидел издалека, а подойдя поближе, и услышал: из шатра, стоящего в чистом поле, неслась песня – Комбат батяня, батяня комбат, ты сердце не прятал за спины ребят..
Возле шатра паслись стреноженные кони, под навесом были в кучу свалены бронежилеты, пластиковые защитные шлемы и оружие. Копий и мечей не было, но были луки, с колчанами полными стрел, да казацкие шашки в ножнах.
Я посмотрел на коней: три коня были под седлом, а два без сёдел, все пять коней были одной масти – серые в яблоках.
Я постоял в раздумье и решительно сдёрнул себя половинки шапки – Была не была!
Бросил на землю шапку и, откинув полог, вошёл в шатёр – Здорово, братцы!
Песня оборвалась и все трое уставились на меня. Они были в тельняшках: у Ильи и Микулы полоски голубые, у Алёши – чёрные, на головах у них были краповые береты, лихо сдвинутые на затылок.
Илья был невысокого роста, но широк в плечах, про такие говорят – косая сажень, Алёша показался мне рыхловат, но бугры мышц, которые перекатывались под кожей, как шары – говорили о силушке немеряной, Микула был весь, словно канатами, перевит мышцами и жилами.
– Здрав будь боярин! – Илья встал и улыбнулся.
Алёша встать не смог, а Микулу, когда он встал, сильно качнуло – Здорово, коль не шутишь.
– Как звать-величать тебя добрый молодец? – опять Илья
– Зовут меня Роман, а по батюшке буду Григорьевич
– Присаживайся к нашему столу, Роман Григорьевич – Илья повёл рукой – отведай нашей медовухи и откушай наших яств.
У стола, будто кого-то ждали, стоял четвёртый табурет – я подошёл и присел к столу.
Илья наполнил мне чарку, поднял свою и произнёс – Выпьем за знакомство друзья! – и осушил свою
Я пил глотками, и богатыри хором потянули – Ууу
Илья тут же налил вторую, но я сказал – Со вчерашнего дня маковой росинки не было во рту – что в общем то было правдой
– Закусывай, закусывай Роман свет Григорьевич, да расскажи нам откуда и куда путь держишь – и Илья подвинул ко мне чашу с пирогами
Я взял кусок пирога с рыбой и с наслаждением съел
– Еду я из заморских стран, а путь мой лежит в Тридесятое Государство. Есть у меня миссия, но она тайная. Об этой миссии знает ваша царица и ожидает меня.
Что ещё говорить богатырям, я не знал и взял ещё один кусок пирога побольше и ел подольше. Когда доел, чарку сам взял.
Илья поднял свою – Выпьем друзья за благополучный исход тайной мисси нашего друга!
Едва он договорил, я осушил чарку. Богатыри загудели – Добре! – и осушили свои.
Алёша качнулся и, уткнувшись носом в стол, мгновенно уснул. Микула зевнул, встал, прошёл к стене шатра, где была широкая лавка и улёгся на ней со словами – Вздремну чуток.
За столом остались мы с Ильёй.
Я уплетал пирог, а Илья, подмигнув мне, сказал – Я брат, знаю о тебе, от Василисы был гонец – дядя Лёша, ты с ним уже знаком. Ты поешь брат, а я пойду коня тебе приготовлю, да снаряжение.
Он вышел из шатра, а я сидел и под богатырский храп дружинников переваривал услышанное.
Я сидел в седле, Илья держал коня под уздцы. На мне был бронежилет, на поясе шашка, от шлема я отказался.
– Конь спокойный и привычный ходить под седлом, отзывается на имя Серко
Конь прянул ушами и качнул головой, услышав своё имя.
– Воо! Видал! Запомнил, что ехать надо по правой дороге после камня?
– Запомнил
– Ну, в добрый путь, Роман – он отпустил узду и легонько хлопнул Серко по крупу
Я подобрал поводья, слегка сжал ногами круп коня – Ноо! – и Серко потрусил лёгкой рысью.
……….
Уже солнце поднималось к зениту, а заморского принца всё не было. Василиса меряла шагами тронный зал, останавливалась у окна, прислушивалась и снова ходила. Наконец, не в силах больше переносить одиночество, покинула тронный зал и вышла на крыльцо дворца. Стражу днём у крыльца она не держала, ворота приказала не закрывать.
Постояв на крыльце в ожидании, она спустилась во двор и, обойдя дворец, пошла по центральной улице царства. Была пора грибная и большинство населения царства, уходило в леса по грибы. На улице было непривычно тихо. Василиса свернула в проулок и увидела на завалинке углового дома трёх женщин. Тётки были примерно одного, бальзаковского возраста. Они молча лузгали семечки.
Здорово, бабоньки!
– Здравствуй, здравствуй, Василиса – вразнобой ответили они.
И хотя, Василиса знала чьи они жёны, всё же спросила – Где же ваши мужики, бабоньки?
– Знамо где, в дозоре, рубежи стерегут – ответила одна
– А вы, что же бездельничаете?
– Мы не бездельничаем – ответила другая – мы лясы точим – и хохотнула
– Таак – Василиса подбоченилась – и о чём же?
– Как же не стыдно-то тебе, Василиса – снова заговорила первая – принца себе заморского выписала, при живом-то муже. Ты бы хоть развелась с ним.
– Не могу я, бабоньки – сокрушённо ответила Василиса – сказка то ещё не закончилась
– Да знамо дело – вздохнула первая – без мужниной ласки баба хереет
– Хиреет – ткнула её в бок локтем, вторая
– Как сказала, так сказала – ответила первая
– А оговорочка то по Фрейду – процедила сквозь зубы третья, цепким взглядом ощупывая Василису.
У ворот послышался шум, женщины, как по команде, встали, Василиса побледнела.
Доехав до камня, я остановил коня и попробовал лихо соскочить. Получилось неуклюже, к тому же я чуть не брякнулся оземь, зацепившись ногой за стремя. О лихом вскакивании на коня не могло быть и речи. Я посмотрел на указатели:
Надпись на правом гласила: Тридесятое Государство – 300 вёрст с гаком
Надпись на левом гласила: Тридевятое Царство – 8 вёрст
Я попытался вспомнить, как было, когда я утром подошёл к камню и к своему удивлению не смог. Не смог я вспомнить и то, что говорил мне Илья. Я вспомнил про Лихо и осмотрелся, но кругом была степь
– Что за нава.. – Я прикусил язык, вспомнив, что именно так, началось моё блуждание по лесу.
Держа Серко за узду, я стал обходить камень. Я обходил его, а волнение нарастало, и я знал почему, но стрелку никто не стёр, и я успокоился. Забравшись на коня, я вспомнил, что забыл шапку-невидимку у шатра. Возвращаться не хотелось и, успокоив себя мыслью, что дозорные её заметят и подберут я пустил Серко легкой рысью по правой дороге к воротам дворца и царства.
Глава V. Совет в Тронном зале
– Тили тили тесто – бежали за нами ребятишки – жених и невеста!
Мы шли с Василисой по центральной улице царской деревни, и она показывала и рассказывала мне, кто где живёт и из какой сказки.
Василиса оглянулась и, погрозив детишкам пальцем, остановилась – Нуу, если уж и ребятам известно о нас с тобой, значит всё царство знает. Неча ломать комедию, надо Совет собирать.
Когда замаячили башенки Василисиного дворца и трубы, Серко, почуяв скорый отдых и торбу с овсом, перешёл сначала на крупную рысь, а потом и вовсе пошёл галопом. Я натягивал поводья, кричал – Тпрруу! но Серко не обращал на меня никакого внимания. Ворота были открыты, один страж ссал в кустах, а другого разморило солнышко, и он прикорнул. Они спохватились и поняли, что произошло, не сразу: узнав Серко, они приняли меня за кого-то из богатырей.
И лишь когда Серко миновал первого стража и тот разглядел незнакомца..
– Стояааать! – истошно орал он, на бегу заправляя причиндал в штаны.
Второй оказался шустрее и сообразительней и грозно крикнул – Стой, Серко!
Был ли Серко его лошадью или уж так был выдрессирован, но, на окрик отреагировал мгновенно и стал, как вкопанный.
Меня вышвырнуло из седла и, описав дугу, я грянулся оземь и, пропахав по траве лицом и сильно исцарапавшись, стукнулся головой о столб (вот для чего нужен был шлем!) и отключился. Стражи подбежали ко мне и, навалившись крутили руки, но увидев, что я не сопротивляюсь и вообще в отключке, перевернули лицом и, сняв с пояса шашку, встали рядом.
В эту минуту и подбежала Василиса, а за нею тетки.
Увидев меня на земле, бездыханного и с лицом в крови, она бухнулась в обморок.
Про меня сразу же забыли, один страж подхватил Василису на руки и понёс во дворец, за ним шли тётки, а второй побежал за сестрицей Алёнушкой.
Василису донесли до спальни и уложили на кровать. Прибежала Алёнушка и охая, и ахая стала тормошить Василису. Василиса открыла глаза – Где он?
Они смотрели на царицу, не понимая о ком она говорит. Василиса села и, обведя глазами спальню и не увидев меня, снова лишилась чувств.
– Ой! Да она ж про принца! – дошло до тёток – Тащите его сюда.
Стражи, опомнившись, что оставили и меня и ворота, побежали. Один, взвалив меня на плечи понёс во дворец, второй закрывал ворота.
Когда он подошёл к двери, Василиса уже сидела, придя в себя, но, увидев меня на плече стража, вскрикнула и потеряла сознание.
Страж опустил меня на пол и Алёнушка, подойдя ко мне, брызнула в лицо водой из ковшика. Я очнулся, сел и, увидев царицу без чувств, поднялся и шагнул к кровати
Страж перехватил меня, Наташка пришла в себя, протянула ко мне руки – Рома – и заплакала.
Меня отпустили, я подошёл к кровати и опустился на колени. Аленушка вытолкала всех из спальни и тихонько закрыла за собой дверь.
Наташка плакала, уткнувшись в мои колени, а я молча гладил её плечи и голову.
Наконец, успокоившись, она выпрямилась и, размазывая слёзы и сопли по щекам, улыбнулась – Ну, рассказывай, принц, как ты до такой жизни докатился?
Конец ознакомительного фрагмента.