Глава 2 ТАК СТАНОВЯТСЯ ВЕДЬМАМИ
1
31 октября 1218 года
Хмурое утро занялось под окнами, за которыми лежал влажный осенний лес, будто в глубокой дреме. Казалось, в нем нет никого, кроме высоких деревьев. Да и кто бы осмелился в такую пору туда ходить? Зверья нынче много всякого развелось, да чудищ чащобных не меньше первых. Редкий грибник или охотник отваживался ступить в это царство мха и листьев с приходом холодов.
Грета собрала сестер на первом этаже дома и объявила, что сегодня очень важный день в их жизни. Она сказала, что наступает праздник Белиала Бледного, а так как им исполнилось по шесть лет, то они обязаны пройти обряд посвящения.
«Ночь – в которую девочка становиться ведьмой».
Грета велела им приготовиться. День обещал быть длинным.
Веда расчесывала свои волосы, когда заметила, как Проклятие задумчиво рассматривает интерьер дома. Он хоть снаружи и походил на поместье какого-нибудь вампира-отшельника своею мрачностью – да так было и надо – положено ведьме жить в мрачном доме – чтобы крестьяне десятой дорогой обходили – зато изнутри хоромы были довольно уютными. Стены комнат покрывала побелка. В углу кухни стояла большая каменная белая печь, с дымоходом и отделением для горшков. На стенах висели прибитые посудные шкафчики, где аккуратно лежали деревянные миски и чашки, а так же ложки расписанные узорами. Полы в доме были устланы старыми, но вполне пригодными досками, выкрашенными бурой краской. На стенах висели травы, полотенчики. Вся мебель была из дубового дерева. Широкий стол в обеденной комнате покрывала белая скатерть, над ним висела потускневшая от времени картина с черным котом в сапогах и шляпе. Стояли стулья с резными замысловатыми спинками.
В доме постоянно пахло травами.
Все это досталось Грете от прежних хозяев, которые хотели превратить свое лесное укрепление в настоящие хоромы, но к их несчастью дом приглянулся ведьме.
2
– Вы все росли под моим крылом и были избранны мной для того чтобы стать ведьмами. – Сухой язык темной бабы с хрипотцой дергался в обвисшем старом горле. – Когда вы пройдете обряд посвящения, то получите волшебную силу. Вы же хотите научиться колдовать? – хриплым манящим голосом спросила старуха. Сегодня она была одета в черное бархатистое платье с широкими рукавами и бахромой. Будто специально вырядилась для обряда. Ее полуслепые глаза по вороньему бегали – зыркали приподнимая седые растрепанные брови. Времнами Грета смотрела только одним глазом, при этом поворачиваясь к девочкам правой или левой щекой. Такую привычку старуха имела благодаря частым превращениям в лесных птиц.
Ведьма не только умела говорить с воронами, но и обращаться в любую из них.
– Да маменька, – в голос ответили девочки, склонив в покорстве головы.
– Хорошо, тогда начнем, – Грета хлопнула в ладоши.
Тут же в дверь робко постучали. Старуха вышла из дома. Девочки подбежали к дверям, чтобы подслушать разговор. Снаружи послышались глухие голоса:
– Вот баба Грета. Свежий свиной помет, как вы и просили. Благодарствую вам за снадобье! У моей матери прошли газы, и сон закрепчал. Вы меня прямо спасли.
– Полно Вита. Полно. Передай местным, если хотят помощи пусть обращаются через тебя. Нам к зиме с девочками не помешают припасы.
– Да, баба Грета, обязательно передам.
– А сейчас иди, у нас много дел.
– Доброго вам здоровья с девочками. – Послышались удаляющиеся шаги.
Дверь распахнулась, и ведьма застукала дочерей за подслушиванием. Но она не стала их сыпать бранью, ибо Сегодня, она была в приподнятом расположении духа: такие праздники ведьмы особенно любили по той причине, что в эту самую ночь приходил «Он», о котором речь пойдет немного позднее. В руках Грета держала грязный мешок набитый наполовину свиными испражнениями.
– Прежде чем вы станете ведьмами, нужно избавиться от Божьих ангелов – ангелов охранителей. – Грета трясла мешком над головой демонстрируя свои гнилые пожелтевшие и местами выпавшие зубы. – Для этого есть довольно скверный ритуал. После ретуала на ваше второе плечо сядет грязный бес. Такой же как и на левом, только на правом. Такова цена за силу. Будучи ведьмами, вам многое предстоит пережить и, если будете меня слушать – останетесь живы и обретете силу.
– А с воронками сможем говорить? – спросила Проклятие неожиданно для себя, высоко приподняв брови. Она стояла в красном платьице с белыми рукавами. По лицам сестер пробежала тревога за неразумную сестру… да и сама Проклятие испугалась того что выпалила и перебила мать.
– И не только… – многозначительно ответила Грета. Сегодня она и впрямь была не по обыкновению терпеливой. Но в какой-то момент старуха все же забеспокоилась на свой счет и, повысив голос, решила прикрикнуть на трех сестер дабы утвердить свой авторитет: – С этой минуты вы беспрекословно слушаете, что я говорю. Кто станет перечить мне, лично придушу! Мне нужны дочери ночи, а не сопливые девки, боящиеся собственной тени. Настоящие колдуницы и если хоть одна из вас простоволосок запротивится, убью на месте. Ясно?! – прикрикнула мать.
– Да маменька, – робко ответили девочки.
– Я дала вам еду и кров, заменила родителей, теперь я желаю передать свое черное ремесло вам, чтобы спокойно помереть. – Ведьма скрестила пальцы на правой руке, сделала дугообразное движение перед собой и сплюнула на пол, но о значении этого жеста девчонки не знали. Он был таким мимолетным и незаметным что не нуждался во внимании. – А сейчас намажьтесь с ног до головы свиным салом, затем полностью измажьтесь пометом да хорошенько потрите – лично проверю каждую! Так белые пташки вас не приметят.
Девочки догадались, о каких пташках шла речь. Грета говорила про ангелов, которые от момента рождения были приставлены ко всем детям без исключения.
Сестры поспешили выполнить приказание матери, чтобы ее не злить. А для того чтобы не замарать хорошую одежду для ритуала им пришлось переодеться в самые старые рваные платья, которые у них только были.
– Ну и воняет же этот навоз, – Рыжик сморщила лицо и заткнула нос.
– Не упрямься! – одернула ее за руку Веда. – Слышала, что сказала маменька?! Хочешь смерти? – Веда по самое плечо сунула руку в мешок и достала оттуда большой шарик помета, чтобы обмазать им сестру. Мягкий комочек скользил по нежным белоснежным рукам Проклятия, оставляя за собой темные полосы и прескверный запах. – Остальное намажешь сама. – Теперь Веда взялась за себя.
Вскоре дело было сделано. Три дочери с ног до головы стояли обмазанные навозом. Сальный жир применялся для того чтобы помет не разъедал кожу и чтобы легче было размазывать фекалии. Между прочим, свиное говно было выбрано неслучайно. Свиньи у бесов считались, чуть ли не священными животными наравне с козлами, и даже превосходили последних на ступень. Многие демоны предпочитали именно парасячий облик, но были и приверженцы рогатых видов, такие как Белиал.
Запах в доме стоял поистине отвратительный, отдавая то кислой острятиной, то душной рыготиной. Девочки едва могли дышать.
Затем Грета напоила их неизвестным отваром, сказав, что он притупит вкус и защитит животы от заразы. Приготовления были окончены.
3
Четыре одинокие фигуры подобно теням пробирались через лесную чащу в сторону города. От влажности на лес опустился туман. Он доходил Грете до пояса, а девочки и вовсе скрывались за ним целиком. Туман был липким как паутина – такой густой, что сестры могли играть с ним, перебирая его пальцами, создавая тучки у себя в ладонях. Он реагировал на движение рук и клубами расплывался в стороны. А где-то неподалеку сидя в дупле старого дуба, кричала ушастая сова. Она издавала режущий уши громкий надрывистый писк, заставляя девочек постоянно оглядываться.
Детям запрещалось говорить. Грета была всецело сосредоточена на предстоящем ритуале и не собиралась терпеть ненужную болтовню в своем присутствии.
Через несколько часов они достигли ручья, который бурлящим потоком бежал с северных гор через весь лес на юго-запад. Вдоль его бережков лежали разбросанные покрытые черным мхом острые камни. Но пить Грета не велела. Она сказала, отвар потеряет силу. И сестры продолжили путь, превозмогая жажду, пока впереди не показалось старое христианское кладбище. На нем никого не было кроме нескольких ворон восседающих на ржавой ограде из металлических прутьев. Все кладбище было усеяно старыми каменными крестами и обелисками. Туман придавал ему зловещности. В воздухе пахло кислятиной и разложениями. Температура здесь была теплей, чем в лесу снаружи. Наверное, разложения вызывали странные химические процессы в воздухе. А может быть, воздух здесь был слишком спертым, из-за обильно растущих вокруг могильника зарослей орешника. Вороны пристально смотрели на незваных гостей.
– Кар-ррр-р! – прокричала Грета сжимая бледными пальцами сухое горло. Ее голос нельзя было отличить от вороньего, настолько он был правдоподобным.
– Кар! Кар! – ответили птицы и полетели кружить над кладбищем, будто незримые стражи. В случае опасности они бы предупредили ведьму. Такая безмолвная договоренность была для Греты привычной. Все вороны в лесу ее знали и уважали.
День Белиала Бледного старуха выбрала не случайно, ведь в этот день не только все ведьмы старины готовились к помолвке с дьяволом, но и по преданию вся нечисть выходила наружу. Не один здравомыслящий горожанин не пошел бы на кладбище сегодня. Этим Грета и пользовалась.
Она нашла у ограды ржавую лопату с обломанными зубатыми кромками, с деревянным держателем выщербленным местами от времени и принялась копать три могилы, нарушая тишину леса голодным чавканьем орудия. Времени на это ушло много. Лопата вонзалась в почву с глухим шероховатым звуком, отдающим в висок. У старой Греты в такие моменты ужасно ныла поясница, а ее черное бархатистое платье так и норовило залезть под каблук. Девочки молча наблюдали за тем как кряхтя и ругаясь, мать рыла землю все глубже и глубже.
Когда все было готово, колдунья велела дочерям лечь в могилы.
Измазанные навозом девочки были напуганы, но разве смели они перечить женщине больше похожей на старую паучиху или на грозовую тучу?
Стоило сестрам лечь, как Грета стала их хоронить живьем. Больше всех испугалась Проклятие. Она дрожала от страха так сильно, что казалось будто бы у нее припадок – из ее глаз текли слезы, медленно сползая по белым щекам дорожками. Она смотрела на маменьку, словно спрашивая: «Зачем ты меня хоронишь?»
– Не бойся родная! – приговаривала Грета. – Матка тебя не обидит. Ты умрешь, чтобы возродиться вновь. – Этот голос казался искренним – будто бы шел от самого сердца – да разве у ведьмы могло быть сердце? Его неискренность выдавала холодная тень отбрасываемая речами старухи.
Другие сестры лежали смирно, спокойно ожидая своей участи.
Грета стремительно засыпала молоденькие тела землей и даже накинула по одной лопате чернозема девочкам на лица. Им пришлось зажмуриться, чтобы грязь не попала в глаза. Бедная Веда почувствовала резь под ресницами – сцепила зубы, и не шелохнулась. Она вдруг подумала, что лопата в руках маменьки слишком уж остро зазубрена, чтобы осмелиться нарушать ритуал.
Из-под земли торчали только измазанные свиным пометом носы, по которым ползали дождевые черви. Пошел дождик. Грянул гром и тут же раскатами разлетелся по всему Вороньему гнезду. Гром был такой тяжелый, что даже граф на своем троне, далеко в Рудном, вздрогнул и опрокинул на себя кубок с вином. Сверкнула молния, ударив в одиноко стоящее дерево и разом рассыпало его на щепки – засыпало щепками все вокруг. Тяжелый дымящийся ствол повалился на землю, помял ограду и очень громко сломал несколько памятников. Основание острым шпилем белесой древесины осталось стоять острием в небо. Над кладбищем послышался необъяснимый гул. Вороны стали летать над девочками и каркать, словно в предвкушении легкодоступной трапезы. Запах дыма исчез так же быстро, как и появился. Вода с неба не дала дереву разгореться огнем.
Ведьма вынула из-за пазухи маленький черный томик и принялась читать над тремя могилами за упокой:
Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Requiestcant in pace. Amen.
Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Requiestcant in pace. Amen.
Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Requiestcant in pace. Amen.
(Вечный покой даруй им, Господи, и да сияет им свет вечный. Да почивают в мире. Аминь.)
Девочки почувствовали, как земля ожила и приковала их намертво. А Грета продолжала читать. Ее голос время от времени становился дьявольским, глубоким, звенящим – похожим на скрежет метала:
Плоть от плоти, кровь на крови. Ангел печальный стоит у могил.
Нет ему дела до трех дочерей, смерть унесла их в обитель теней.
Смрадный навоз и сырая земля, спрячут навеки детей от тебя.
Прочь уходи и оставь их земле, ночь станет домом для этих людей.
(Ее глаза осветились желтым фосфором. Грета плюнула в каждую из могил.)
Прах к праху, земля к земле, я обращаюсь теперь к «Тебе».
Прими же себе трех моих дочерей. Помолвлен ты узами с ними теперь.
Смерть, смерть – я зову мертвецов, возьмите детей, заберите на дно.
Брошены кости, сырая земля, умерли дочки, гнилая вода.
Вода с небес стала заливать могилы, превращая землю в густую жижу. Проклятие колотило от ужаса. Ей было трудно дышать и казалось, что она сейчас утонет в этой «навозной яме». Могила стала сосать ее – засасывать внутрь своей беззубой грязной пастью, не позволяя оставить снаружи даже носа. Да тут еще и внезапно из ямы вылезли желтые костлявые руки – вцепились в нее своими объятиями. Вскрикнула, подавилась грязью, а затем полностью погрузилась под землю. Из плена старухи-земли донеслось ее заглушенное протяжное мычание и пузыристое бульканье.
А вскоре и остальных сестер постигла та же участь.
Веда лежала неподвижно, ощущая могильный холод и навозный смрад. Ей было тоже страшно, но она доверилась матери, поэтому была готова позволить земле поглотить себя. Только когда ее обняли костлявые руки, девочка потеряла сознание.
Ворожба представляла себя покойницей, поэтому весь процесс для нее прошел менее драматично. Когда ее схватили костлявые руки и потащили на дно, даже не проронила ни звука. Ей было все равно, ведь желание матери для нее – закон.
На пустынном кладбище в окружении крестов и обелисков стояла «безумная» старуха с лопатой в руках. Над ее головой кружили вороны, а у ее ног были заживо погребены три дочери. Из могилы Проклятия все еще доносились глухие стоны, пока и они не утихли совсем. Сверкнула яркая молния, разрезав небесную гавань напополам вспышкой света мерцая в глазах ведьмы. Воды стало так много, что она полностью скрыла под собой могилы – несколько склепов провалились под землю из-за дождя и бурные потоки хлынули внутрь. Ведьма разразилась старушичьим надрывистым смехом…
Дочери ведьмы попросту утонули в «болотном» плену.
4
– Requiescat in pace! (да упокоиться с миром) – произнесла ведьма над могилой Проклятия и плюнула на землю. Девочка вырвалась из плена с тяжелым пронзительным вздохом. Время будто замедлилось, пока сестра пыталась отдышаться. Некоторое время она так и сидела в сжиженной от дождя грязи, из ее бронхов вырывались хрипы, пока зеленые глаза не распахнулись измазанными ресницами и не засветились подобно кошачьим светящимся огонькам на перепачканном черном лице.
– Requiescat in pace! – повторила ведьма над могилой Веды и плюнула. Дочь выскочила из могилы подобно Проклятию, оставаясь сидеть в грязи. Грязной рукой она попыталась убрать землю с век, а мгновенье спустя, ее серые глаза осветились сиреневым светом. Словно маленькая вампирша она сидела в своей канаве.
– Requiescat in pace! – произнесла ведьма над могилой Ворожбы. И голубые глаза распахнулись двумя синими огоньками, стоило девочке встать из могилы.
Сейчас сестры ощущали невиданный прилив сил. В навозной грязи они переродились в детей тьмы подобно тому как беспомощные личинки становятся мухами. Грета подвела их к свежезакопанной могиле какой-то умершей молодой женщины и приказала помогать ей копать. Могила была явно свежей, потому что над ней еще даже не установили нормального каменного надгробия. Вместо него был вколочен осиновый деревянный крест. Значит, покойницу похоронили намедни.
С виду сестренки походили на трех бесенят. Они шутливо оскаливались друг на друга, изображая нечистых духов. Ведьма орудовала лопатой, а девочки голыми руками. Словно стая голодных собак они жаждали выкопать тело, чтобы вкусить запретную скверну. Для завершения ритуала «Осквернения духа» нужно было отведать плоти мертвеца. И когда тело было выкопано, Грета велела сестрам произнести слова отречения: – Abrenuntio angelus (отрекаюсь от ангела).
Так они отрекались от своих ангелов и предавали себя царству тьмы.
Первой стала Веда. Грязная девочка срывающимся от холода голосом произнесла:
– Abrenuntio angelus! – И вгрызлась зубами в мертвую ногу покойницы. Ей пришлось повозиться с кожей, чтобы ее прогрызть, но дальше все пошло как по маслу. Мертвое мясо девочка проживала и проглотила. Целебный отвар защищал ее от дурного вкуса и тело от отравления, но не защищал душу от осквернения.
– Abrenuntio angelus, – следом повторила Ворожба и укусила стопу покойницы, жадно впиваясь в нее белоснежными зубами. Запах конечно стоял отвратительный, но не так уж чтоб слишком – умершая была еще совсем свежей. Словно ее похоронили вчера.
– Abrenuntio angelus, – закончила ритуал Проклятие. Она вгрызлась в ногу, отгрызла большой палец, но не сдержалась и вырвала все на землю.
Грета стукнула ее держаком от лопаты по спине. Чувствуя свою вину, Рыжик поспешила исправиться. Подобрала выплюнутый палец с пола из собственной блевотины и запихнула обратно в ротик. Несколько мгновений она кривила лицо, пыталась сделать ужасный глоток и проглотила смердящую плоть, а потом громко выдохнула и вцепилась руками в землю. Ей стоило больших усилий, чтобы это сделать. Но она справилась.
– Приветствую вас дочери ночи! Теперь ваши ангелы вас не найдут, – поздравила их Грета, и дала каждой отхлебнуть из флакона фиолетовую пахучую жидкость на вкус напоминающую мяту. Она позволила избавиться от скверного послевкусия во рту и успокоиться. Яркие глаза новорожденных ведьм слегка поугасли: теперь они еле заметно поблескивали во мраке леса. Сестры с любопытством разглядывали друг друга.
– Это только начало дочери мои! – таинственно говорила Грета. – Для настоящей ведьмы все это пустяки. Когда-то и я проходила по вашему пути. Впереди вас ждет посвящение, ибо ведьма не считается ведьмой без одержимости нечистым духом!
5
Окружающий мир отныне изменился до неузнаваемости. Старый лес переполняли шорохи, которых раньше девочки не замечали. Теперь они видели иначе. Все цвета стали более сочными – красочными. Темнота гуще, а свет ярче. Истинное зрение отреченных в народе именуемое «ведьминым зрением», позволяло замечать многое, что ранее было сокрыто. Лес словно шептал свои истории сквозь опадающую листву в полумраке.
А на пути к дому им даже повстречался черт. Он был взъерошенным, быстрым и с длинным хвостом, которым бил по земле подобно хлысту. Словно случайно повстречавший людей зверь, он наткнулся на девочек. Черт замедлился и стал принюхиваться. Его желтые кошачьи глаза мигали в полумраке блестящими огоньками. Бурая шерсть то и дело вздыбливалась, а морщинистый темный пятак ходил ходуном. На голове у него были маленькие рожки. Прямо такие же, как у Греты под волосами, только немного больше. Он обнюхал каждую сестру, ощерился, а затем фыркнул и стал грести землю рукой, имитируя агрессивного молодого бычка.
– Они со мной, нечистый! Иди, откуда пришел! – грозно велела ведьма черту, а для пущей убедительности стукнула о землю клюкой.
– Ты персона почтенная, – прошипел нечистый, хитро прищурив мелкие желтые глаза с крупными черными продолговатыми зрачками. – Я удаляюсь, – гортанно добавил он, взвизгнул, и побежал в чащу со всех лап, поднимая за собой ворохи желтых листьев.
– Вы это видели? – удивилась Ворожба.
– Девочка моя, ты вскоре и не такое увидишь. Ну что… хотите быть ведьмами? – с энтузиазмом спросила Грета.
– Да маменька! – ответили в голос две сестры.
Только Проклятие просто промолчала. Она до сих пор не могла придти в себя после ритуала. Ей хотелось скорее попасть домой, лечь в постельку, забыться, и погрузиться в мечтания о далеких землях. Она не помнила своих родителей и не знала, кем они были, но ей бы очень хотелось сейчас, чтобы заботливая мама обняла ее и почитала сказку.
Дождь лил как из ведра, смывая с детей остатки навоза вперемешку с грязью. Грета стояла во мраке деревьев и обнимала своих дочерей. А дочери… обнимали ее.
6
Отказавшись от охраняющих ангелов, девочки лишились защиты и теперь полностью видели всю нечисть воочию. Они и подумать не могли, сколько страшных духов живет в их доме. Раньше они видели только домовика, а теперь всевозможных мерзких тварей – скраденов, которые шастали по всему дому и делали что хотели. Они были черными как копоть, бесплотными, словно легкая дымка, длиною в один локоть, подобны летучим змеям с отросшими лапками. А возле печи оказывается все это время жил мохнатый бабай: высокий и страшный носатый дух. «Черный», как зола. С большим пузом. Но не злой, а добрый. Он на печи любил спать, и горшками греметь. Девочки разглядывали новый-старый мир с широко раскрытыми ртами. Проклятие попросила Веточку взять ее за руку. Новый мир пугал ее своими ожившими кошмарами.
Грета сказала, что когда они станут ведьмами, то смогут повелевать всеми этими существами из потустороннего мира. А пока им нужно было, как следует вымыться и приготовиться к помолвке с дьяволом. Девочки, готовились стать ведьмами.
– Веточка, милая Веточка, – шептала на ушко Проклятие. Она отвела сестру в кладовую, чтобы мать с Ворожбой их не слышали. – Любимая сестренка, кроме тебя меня никто не оберегает и не утешает когда мне страшно. Так помоги же мне и сейчас. Там на кладбище я умерла от страха, и я не знаю, какая сила меня воскресила. Так сильно я никогда не боялась. А наша маменька говорит, что это только начало. Я даже боюсь представить, что ждет нас там во мраке подвала. Может быть, оттуда я уже не вернусь прежней, – глаза бедняжки едва не плакали.
– Не бойся Зеленоглазка. То, что должно случиться – случится. Но ты можешь отнестись к этому иначе. Страх он велик пока ты трусишь, но стоит тебе побороть его и он уже не сможет причинить тебе вред. Прочувствуй его целиком и перестань бояться.
Веточка заботливо поцеловала сестру в щеку и повела за руки на кухню.
Ведьма велела бабаю нагреть воды и поставить деревянную кадку посреди кухни, чтобы ее дочери могли спокойно помыться в тепле возле печи. Пошатываясь, словно медведь, бабай вынул сколоченный досками таз с двумя обручами из кладовой. Шлепая босыми лапищами по деревянному полу, он установил его посреди кухни. Каждую сестру нужно было хорошенько отмыть от неприятного запаха кладбища и навоза. Для этого Грета добавила в таз немного хвойных веток. Она бы могла воспользоваться полынью, только вот нечисть, ее, не переносила на дух. После чего, бабай принялся за железные ведра с водой из ручья. Он растопил печь и принялся их греть.
Девочки весело мылись в одном тазу и шумно болтали. Но не Проклятие. Она безмолвно сидела в воде, потупив взор.
– А мне понравился поход на кладбище, – заливисто хихикала Ворожба. – В могиле так здорово, – щебетала хвастунья. – Сейчас она храбрилась, но там, в грязевой яме, когда ее нежное тело ушло под землю абсосанное беззубой пастью, никто не знал, что она обмочилась. – А покойница на вкус даже ничего.
– А вот Рыжика вывернуло наизнанку, – Веда брызнула водой на сестру, пытаясь ее хоть как-то взбодрить.
– Вы… истинные ведьмы, сестры. А мне поход на кладбище теперь будет сниться всю жизнь. Никогда этого не забуду, – Зеленоглазка печально посмотрела на сестер.
– Тебе придется привыкнуть к подобным вещам, Проклятие, если ты хочешь стать настоящей ведьмой, – вмешалась Грета из другой комнаты. Там она готовила специальные благовония для вызова злых духов высоких мастей.
– Да маменька, – покорно ответила Рыжик. Ее взгляд с сожалением скользнул по воде, а мысли ушли глубоко в себя. Она не просто должна была стать ведьмой – она была вынуждена! Принять судьбу и стать лучшей из сестер.
– А бабай наш совсем не злой! – говорила Веда. – Я раньше думала, как это маменька столько всего успевает сделать? А это он у нас по дому хлопочет.
Черный бабай сидел на печи и время от времени чесал брюхо. Когда девочки заводили разговор о нем, он улыбался и фыркал губами, пока это фырканье не убаюкало его и не переросло в храп. Сестры, услышав бабайский храп, засмеялись. В дальнейшем они с Веточкой стали хорошими друзьями. Девочка читала ему сказки, а он носил ее на руках как принцессу. Но не будем сильно забегать наперед.
* * *
Вскоре когда наступила полночь, дочерям было велено спуститься в подвал. «Такая привилегия!» Не уж то? За свои шесть лет они ни разу его не видели. Девочки спускались вниз как в невиданное подземное царство. Грета в руках несла масляную лампу, озаряя стены глубокого подвала тусклым неярким светом, от которого разбегались по углам большие черные пауки. Ступени зловеще скрипели под тяжестью ног.
Тьма раскрывала свои секреты – пахла сыростью, шептала голосом неизвестных существ. Зеленоглазка крепко держала за руку Веду.
– Ignis (огонь) – произнесла старуха и разом вспыхнули факелы. При этом Грета сделала некий незаметный пас рукой.
– Ух ты? – изумились девочки. – Маменька повелевает пламенем.
– Вы тоже так сможете, – ответила ведьма, не скрывая собственного восхищения. – Главное слушайте, что старая Грета вам говорит.
В подвале стояли пыльные бочки с вином, уложенные боками друг на друга до самого потолка. Эти запасы остались еще от прежних хозяев разбойников. На другой стене висели травы. Пахло чем-то резким и не очень приятным. Запах напоминал жженые волосы. Травы – веничками весели на деревянных гвоздиках. Железные были под запретом! Скраденов в подвале не было – что-то их сюда не пускало.
– Вот девочки. Чуете запах зловонный? Этот запах, вся нечисть любит. Трава бесовая. Без нее ни одного духа темного не призвать. А коли прогнать кого надобно, тогда зверобой жгите или полынь на худой конец. Траву бесовую только ведьмин глаз отличить может. Прятаться она любит среди обычной полянки или сорняка. Но растет во многих местах. Рвать ее в полночь надобно иначе не подействует.
Грета вынула из кармана пучок дьявольской травы.
– Сегодня свежую нарвала, пока вы плескались в тазу. Полнолуние тем более что. А значит силы в ней в осьм раз больше. Самого дьявола звать будем. Ведите себя достойно. И сами ничего не спрашивайте. Коли вас спрашивать начнет, отвечайте вежливо и с почтением.
Девочки послушно кивнули.
В центре подвала зиял расчерченный большой ведьмин круг. Нож был воткнут прямо в его центр. По периметру круга лежали четко выцарапанные имена на латыни:
TETRAGRAMMATON + SADAY + EL + ELOHEM + ELOHE +ZEBAOTH+ELION+ESCERCHIE+ADONAI+IAH
Они служили для защиты самой ведьмы от нечисти – чтобы из круга оную не выпускать без надобности. В самом кругу звезда пятиконечная, и на нее образ главы козла был наложен. Все мелом было очерчено и воском черным обкапано. По всем контурам Грета свечами прошлась заранее еще давеча. Четыре черных свечи стояли по сторонам света. Девочки застыли в предвкушении вызова, затаив дыхание.
Новое зрение позволяло увидеть несколько крючковатых магических символов. Они были нанесены кровью, которая уже давно высохла и простому человеку была не вида. Но для девочек знаки светились ярко-красным светом – немного расплывчатым – словно дымящимся, но хорошо различимым.
– Вот видите плутовки эти четыре знака, на которых свечи стоят? Так вот вы их ни в каких книгах не выведаете, не прочитаете. Это особые тайные символы. Без них круг не сработает. Вы их на ум заучите. Если когда круг чертить станете, то про них не забывайте. Первый – зовется «Елле» – он похож на эпсилон с петелькой наверху; второй: «Волли» – похож на омегу, третий знак «Алле» – как игрек с зачеркнутым хвостиком, а четвертый альфа-омега дети, знак – «Гельдэн». Его всегда надобно чертить на севере.
Девочки молчали и слушали. И только Проклятие бродила по подвалу, осматривая все вокруг, пока Грета не велела ей встать к остальным.
– Платья придется снять. Да медальоны тоже жь снимите, иначе почтут за оскорбление. Будете стоять нагишом. Не нужно стесняться. Вы должны ему понравиться, поэтому ведите себя покорно. Руками не прикрывайтесь, а то отобью их к черту!
Важно все правила соблюдать, – ворчала старуха, готовясь к ритуалу, озираясь по сторонам, и не скрывая собственного возбуждения.
С этими словами ведьма спустила к ногам платье, обнажая старое обвисшее тело складками свисающее с живота до бедер. Груди старухи висели чуть ли не до пупа, от которого всю площадь лобка усыпали мохнатые волосы. Местами кожу покрывали черные жирные родинки. Сзади у Греты, виднелся толстый поросячий хвост, который полностью прикрывал ее задницу, и время от времени шевелился. Такого дочери леса не могли себе даже представить.
– Не понравитесь – не видать вам силы колдовской, – отдавала последние напутствия мать. – Ну что, готовы?
– Да маменька, – отвечали девочки.
– Да маменька, – сказала Проклятие, закусывая нижнюю губу в трепетном ожидании. Все чего ей сегодня хотелось так это чтобы все поскорей закончилось.
– Начнем! – произнесла Грета, неосознанно потирая руки, после чего в воздухе повисла гнетущая тишина. Она вошла в самую темную часть подвала и молниеносно выхватила черную курицу с насеста. Кур ей несли из деревни, желая избавиться от различных хворей, сглаза или порчи. Старуха принимала только черных особей в дар за свою работу. Другие были без надобности.
– Важно чтобы кура не закричала спросоньи иначе конец, – наущала Грета. – Только не задавите ее! Она должна быть живой – это жертва кругу.
Старуха велела дочерям изловить черных кур подобно ей.
Первой пошла Ворожба. Она тихонько подкралась к заготовленной птице, которая дремала на уложенной тюками соломе и ничего не подозревала. Ворожба осторожно застыла над ней. Ее кончики пальцев дрожали в предвкушении рывка.
– Смелей! – подгоняла Грета. – Закричит кура, выгоню тебя из подвала нахер, – лицо старухи скривилось, она одним глазом в хитрой прищуре наблюдала за дочерью при этом подбоченившись руками о давнее подобие талии.
Девочка собралась с духом, сделала несколько глубоких вдохов и таки вцепилась своими детскими ручонками курице в горло. Та и опомниться не успела. Ну не могла Ворожба подвести любимую мать, всем ведь сестрам была примером она.
– Полегче Ворожба, – проворчала Грета, – не придуши ее. Теперь Веда иди!
Темноволосая дочь осторожно пошла к насесту. Веда тоже не хотела оплошать. Она несколько раз сделала тренировочный рывок, а потом резко обеими руками вцепилась курице в клюв и шею. Та лишь захлопала крыльями, но закричать не смогла.
Следующей пошла Проклятие.
– Давай Рыжик, – подбадривала Веда сестру. – Ничего не бойся.
Но Рыжик ее не слышала. Она шла с трясущимися руками и широко раскрытыми зелеными глазами. Девочка очень боялась, что у нее ничего не получиться ведь другой курицы для нее не было, да и та могла укусить за палец. Грета словно специально придумала это испытание, чтобы дочери доказали свою пригодность к темному ремеслу!
– Давай Рыжик… – вновь прошептала Веда.
– Тихо вы дуры! – оборвала их Грета. – Ну! Скорей там, чего ты высматриваешь ее! Помни голуба, если оплошаешь, то обряд будешь проходить не скоро… через год… и одна! – Сейчас ее шепот походил больше на шипение старой змеи.
Проклятие пыталась собраться с мыслями, но у нее ничего не получалось.
– Давай же Рыжик, ты справишься, – уговаривала она себя. Девочка не только боялась провалить испытание, но и вообще не хотела трогать руками куру. Ведь та могла ее больно клюнуть, или покарябать лапами.
Время для нее словно остановилось. Закрыла глаза, сделала глубокий вдох и резко, даже не надеясь на успех, а с мыслями «будь что будет» – вцепилась курице в шею. Зеленоглазка держала ее так сильно, что птица стала дохнуть. Но девочка шла и улыбалась. Она справилась с испытанием и теперь могла присоединиться к сестрам.
– У меня получилось маменька! У меня получилось сестры!
– Молодец Рыжик! – радовалась за сестру Веда.
– Умница сестра! – поддержала Ворожба.
– Хорошо дурехи, а теперь встаньте в круг и повторяйте за мной, – пролепетала довольно Грета.
Свет нам не свет.
Тьма – тьма.
Север, восток.
(Ведьма повернулась на север, затем на восток)
Мой поклон в этот час.
Юг, запад, силы, земля – мой вам поклон и такие слова:
(Грета повернулась на юг, а затем на запад)
Северная безопасность, восточная безопасность!
Южная безопасность, западная безопасность!
После этих слов пламя со свечей соскользнуло на круг и обвело его по контуру. Четыре фигуры оказались внутри огненного кольца. Круг горел только по окружности волнительным белым пламенем. Девочки с блеском в глазах наблюдали за огнем.
Теперь Грета вынула нож из центра круга и на глазах у сестер ловким движением перерезала своей курице горло. Полилась кровь прямо под ноги и зашипела, обратившись паром, будто упала не на пол, а на раскаленную сковороду. Ведьма швырнула останки птицы в темный угол, где додыхая, животное еле слышно захлопало крыльями. И обернувшись вокруг себя произнесла неспешно:
– Ваша очередь… щенята мои!
До этого девочкам никогда не доводилось резать птицу. Но они были так взволнованны, что не смели раздумывать над ритуалом обряда.
Первой с работой справилась Ворожба. Ей удалось умертвить курицу и слить кровь на круг, и сделала она это довольно хладнокровно, ведь она во всем так стремилась походить на мать. Второй стала Веда. Ей пришлось повозиться чуть дольше. Но лучше всех получилось у Проклятия как ни странно. Она так волновалась, что моментально отрезала курице голову, едва не поранив вместе с ней палец – удивленно засмеялась. Головешка упала к ногам девочки, лишь безмолвно хлопая клювом.
Сестры немного подождали, пока вся кровь из круга испариться, наполняя подвал кислым запахом железа.
После ритуала жертвоприношения ведьма разложила в кругу немного бесовой травы. Она подожгла ее и принялась ждать. Трава горела долго зеленым пламенем, испуская смолистую едкую копоть. Вокруг круга послышался бесовский смех.
Девочки заволновались.
– Их-хи-хи-хи-их-хи-хи-хи-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-хо-хо-хо-ху-ху-ху! Суки, ублюдки, размозжить, изрезать, куса-а-а-ать, драть когтями твой гладкий зад, выпотрошить!!!
Проклятие снова вцепилась в сестру. «Что? Что это были за гадкие голоса?», – читалось в ее глазах. Бесы так сквернословили, что у нормального человека уши сложились бы трубочкой, но хотелось бы кое-что отметить, что среди ведьм и нечистой силы хула и сквернословие считались правилами хорошего тона.
– Убить, убить, а потом выпотрошить! Заткнись! Заткни-и-ись ты не прав – сначала выпотрошить, а потом убить! Убить! Убить! Ублюдок!!! Отъ*бу тебя!!!
– Не бойтесь! Никогда их не бойтесь! Они только страхом сильны, – говорила Грета, одергивая их за руки.
Хула бесов неотъемлемо появлялась во время горения оной травы. И где бы ни были последние, они всегда являлись на то место, где разливался любимый дым.
* * *
– Теперь я начну читать заклинание вызова привратника. Он станет проводником к господину шабаша, а тот призовет для нас владыку ночи и всего ада – прекрасного Апокрифезиса – ведьма вскинула руки к потолку, когда произносила имя владыки… – Когда привратник появиться, почтенно поклонитесь ему.
Сестры безмолвно кивнули, робко, волнительно наблюдая за кругом.
– Баран, козел, овца, коза – призываю к вашей помощи. – Ведьма стала расхаживать по периметру круга, размахивая в воздухе ритуальным ножом, при этом, время от времени шлепая себя по обвисшей заднице. – Бегите во все стороны света и найдите князей Болдагина, Сурджио, Васуса и Камуру! Найдите их и кланяйтесь у престолов их. Молвите, что я вызываю Бумбара. Заклинаю его явиться в круг. Связываю вас министрами адского царства: Погромом – князем престола Гаргольского и девятой когорты! Рожиком – князем пещеры Варлавы и князем адских ям Гунавиком. – С этого момента стены подвала стали дрожать, а из под половиц над головой посыпалась пыль вперемешку с мышиным пометом и пауками. – Призываю вас в помощь силой высшего могущества, которой я обладаю; я вас заклинаю и упорно приказываю вам разыскать мне привратника Бумбара, который стережет трон господина шабаша Белиала Бледного. – Грета все время выразительно поднимала голос и двигалась по часовой стрелке. – Взываю к вам именем, которому повинуются все создания тьмы неизреченным именем Апокрифезиса, которым заключается век, при произнесении которого стихии распадаются, воздух колеблется, море убегает, огонь потухает, земля дрожит, и все армии земные содрогаются, приходят в смятение и падают; чтобы вы, немедля, устремились сюда со всех стран света, без всякой отговорки, чтобы помочь мне призвать привратника Бумбара. – Ведьма громко хлопнула в ладоши и воткнула жертвенный нож в центр круга. – Приди же с миром Бумбар! Да будет так. Аминь.
Ведьма говорила то медленно, то быстро, но главное четко и выразительно, так, чтобы девочки за ней повторяли. Когда прозвучало слово «Аминь», весь круг вспыхнул пламенем. Грета велела его покинуть. Девочки встали в строй у его северной стороны. А ведьма встала с западной. Внутри круга послышались голоса, от которых вибрировали бочки: – Чего тебе надобно ведьма? Надеемся, князей ты отвлекаешь не зря?
– О князи тьмы, склоняюсь перед вами в трепетном содрогании. Прошу вас явите мне привратника Бумбара, я приготовила трех девиц для посвящения в ведьмы, – неловким заискивающим голосом сказала Грета пустому кругу. Внутри никого не было – лишь голоса, но после просьбы старухи полыхнул огонь и появился привратник Бумбар.
Он выглядел как крепкий темнокожий полудеревянный человек в деревянных доспехах с пнем вместо шлема на голове. Из пня торчал палкой нос. Большие глаза без век таращились по сторонам навыкате. Из пня ветвились кривые рога. Ростом привратник был около трех аршинов (2,1 м) и весь широкий такой – крупный. Все тело Бумбара покрывали щепки деревянной кольчуги. Его образ чем-то напоминал лешего. Но это был просто демон. Строгим глубинным голосом он спросил:
– Зачем звала ведьма?
– Приветствую тебя привратник Бумбар, вместе с моими дочерьми. Да не покроют твои прекрасные доспехи лесные короеды.
Девочки, видя демона, почтенно склонили головы и стоило им это сделать, как они увидели еще одну часть доспеха, что между ног обрамляла огромный фаллос привратника, который демон специально демонстрировал всем напоказ.
Они просто не верили своим глазам. Теперь сестры действительно ощущали, что в эту ночь происходило нечто особенное, и они были участниками всего этого торжества.
– Какие хорошие невесты, – закивал Бумбар. – Ты хочешь видеть господина шабаша старуха? Ради таких красавиц он сможет отлучиться от дел. Но придется подождать. – На этих словах привратник исчез.
7
А в то же самое время не жалея сапог по лесу бежал пьяный охотник. В ночном небе среди грязных черных облаков светила полная желтая луна, окруженная бледным полупрозрачным ореолом. Он тяжело и часто дышал – постоянно оглядывался. Это был мужик с рыжей бородой и бритой наголо головой. Крепкий крестьянин из деревенских.
Из самой глубокой чащи леса за ним гналось нечто ужасное.
Бежал он долго, шурша опавшей листвой, перепрыгнул через поваленное дерево, споткнулся и упал. Вскрикнул! Снова вскочил на ноги и побежал, но уже прихрамывая. За сучек зацепилась штанина – оторвался клочок. Чертыхнулся. Побежал дальше.
Нечто гналось за ним по деревьям, издавая конечностями хруст наподобие хруста ломающихся ветвей – трещало так, что глаза охотника то и дело выскакивали из орбит от испуга – да такой треск – всему трескам «ТРЕСК» – будто все ветви за спиной одним разом разламывались. Это был леший. Его длинные лапы легко цеплялись между стволами и такие же длинные ноги помогали отталкиваться от крон. Леший был полностью поглощен охотой, прыжками перемещаясь между деревьев. Своим перемещением леший напоминал паука, его кривое деревянное лицо с выпученными горящими зелеными глазами, клыками, моховой бородой в локоть и длинным зеленым языком – пристально щерилось в сторону добычи…
Впереди показалось двухэтажное поместье ведьмы. В глазах мужика блеснула надежда, но молодые побеги под ногами опутали намертво сапоги. Сзади что-то большое спрыгнуло на землю. Послышалось хрипящее клокотание.
Из-за спины мужика вылетело облачко белого пара.
8
Снаружи послышался душераздирающий крик человека и оглушительный рев чудовища.
– Что это за, маменька? – взволнованно спросили сестры. Они устремили свои испуганные взоры на Грету.
– Не знаю девочки. Должно быть леший. Не бойтесь – в дом ему не войти.
Но вскоре внимание детей отвлек яркий всполох пламени.
В кругу появился сам Белиал Бледный, отвечающий за посвящение молодых ведьмочек, и, за порядок всего шабаша. Это был козлоподобный демон ростом до потолка с бледной козлиной головой обтянутой человеческой кожей, с острыми длинными рогами, обнаженным красивым торсом, массивными руками и длинными когтистыми пальцами. Ниже пупа его обрамляла козлиная шерсть. Он стал разгуливать по кругу, топая своими копытами подобно козлу. На его шее висело ожерелье из черепов.
– Приветствую тебя владыка ведьминого собрания господин шабаша и левая рука самого князя князей именуемого Апокрифезисом. – Грета поклонилась до самого пояса. Девочки повторили за ней, почтенно склоняясь к полу и касаясь его руками.
– Приветствую тебя Грета Черная, бл*ть, вижу зачем звала меня. Ме-е-е-е! Согласны ли дочери твои стать невестами моего господина, повелителя стихий бл*ть и всего ада Апокрифезиса бл*ть сука? Ме-е-е! – блеял он как козел в промежутках между словами. Голос Белиала пугал, а от его манеры блеять мурашки пробегали по коже.
– Да, господин Белиал, – в голос ответили сестры.
– Тогда целуйте мой зад сукины суки. Ме-е-е бл*ть!
Ритуал лобзания задницы главного козла ада был обязательным и считался личным приветствием Белиала. Без этого приветствия не начинался ни один шабаш.
Первой свое почтение выразила Грета. Она вошла в круг, выказывая свою преданность и доверие демону. Учтиво она склонилась и попросила подставить место для поцелуя. И Белиал подставил. Словно в кувшин погрузилась ведьма своим лицом.
Потом, то же самое повторили девочки. Трудней всего пришлось Рыжику. Но она совладала с собой. Многие ведьмовские обычаи могли показаться дикими простому люду, но не нужно было забывать, что ведьмы якшались с нечистой силой, и силы свои черпали от нее. А для нечистой силы все отвратительное наперекор святому – ценно.
– Я доволен ме-е-е-е-е бл*ть! – Сквозь глотку демона послышался зловещий смешок. – Ме-э-э-э!!! – еще громче заблеял он. Складывалось впечатление, что блеянье и хула непроизвольно сами вырываются из него. – Сейчас я призову владыку: – предупредил он, – Apokrifezis!!! – грубо глубоко и гортанно произнес Белиал на латыни. – Ме-е-е-е-е-е! – Демон облизал шершавым языком свой козлиный нос и исчез.
Грета велела сестрам приготовиться. Она приказала им встать смирно и не шевелиться. Она сказала, что когда повелитель тьмы спросит их согласия, нужно будет отречься от всех святых на латыни. Необходимо было сказать «Abrenuntio Sanctorum»
Сестры смотрели на все происходящее как на какой-то сон. Им никогда ранее не доводилось видеть столь необычных существ, словно сошедших с какой-то сказки.
Вскоре в подвале послышался звук приближающихся раскатов грома. Все стены и пол с потолком заволокло черным дымом. Раздался оглушительный грохот, как будто б билась посуда. В подвале воздух стал очень горячим – спертым, но не зловонным как при Белиале. В углах загорелось пламя но не причинило вреда строению. Стены подвала задрожали, на головы стала сыпаться штукатурка. Поползли трещины.
– Мы есмь Апокрифезис, именуемые многими Сатана! Мы явились на ваш зов! Что вы можете Нам предложить?! – голос владыки вовсе не был пугающим. Он не был страшным или чудовищным, это был обычный благородный голос молодого мужчины. Он звучал немного устало – томно… но просто манил своим очарованием.
– О владыка, – Грета в слезах упала на колени. – Как долго я не видела вашего прекрасного лика.
Девочки тоже встали на колени.
– Мы необъятная тьма, Мы могущество и противоположность. Мы нераздельный владыка ада. Видеть Нас – большая честь. Возрадуйтесь Нам! – Владыка не блеял и не сквернословил в отличие от своих подопечных. Но, тем не менее, весь демонический этикет изначально и был разработан именно Апокрифезисом в отместку силам добра. Апокрифезис всегда отличался необъятным высокомерием.
– О великий и непобедимый, прими в невесты моих дочерей! – взмолилась ведьма, простирая руки над головой. Ее лицо было искусственно вымучено.
Девочки так и стояли на коленях, покорно опустив глаза.
– Встаньте девы, – велел благодушно дым. Он ветвящимися змеевидными клубами перемещался по всему подвалу, опутывая всех своими бесформенными щупальцами. При этом время рывками то останавливалось, показывая удивленные замершие лица сестер, то ускорялось, то снова становилось нормальным.
Сестры встали, робко прижав руки по швам. Они стояли нагими с распущенными волосами и боязливо смотрели в пол. Их голенькие тела ощущали жар господина.
– Светлая ведьма назовись! – попросил деловито голос.
– Я Ворожба повелитель, возьмите меня в невесты. Abrenuntio Sanctorum. – Ворожба выговорила, как под чеканку, словно заучивала фразы заранее.
– Мы принимаем тебя в свои невесты и одаряем даром ярости! Нам кажется, он тебе подойдет. А теперь рыжая ведьма назовись!
– Я П-п-проклятие мой господин, возьмите меня в свои… н-невесты. – Abrenuntio эм… Sanctorum, – запинаясь от волнения, выдавила из себя Зеленоглазка.
– Да будет так, Мы берем тебя кроткая овечка в свои невесты и одаряем даром смелости и очарования! Нам кажется, это тебе подойдет.
А теперь черная ведьма назовись!
Несколько щупалец окутало Веду, скользнули между ее ножек и рук, обвились вокруг шеи, прошлись по волнистым волосам которые едва спускались пониже плеч, оторвали ее от пола и снова опустили на пол.
– Я Веда владыка, прошу вас, возьмите меня в жены!
– В жены?! Хм-ха-ха-ха! – Апокрифезис засмеялся негромко, но наверху посыпалась посуда, и, кажется упал шкаф. – Мы не берем в жены в твоем возрасте дитя. Но когда тебе исполниться 16 можешь попросить нас снова.
– Пустоголовая выскочка! Немедленно извинись перед господином! – разозлилась Грета, сгорая от стыда. Не будь здесь владыки, она бы точно оттягала дочурку за волосы. Веда, зная, что ей влетит, постаралась в тот миг же исправиться:
– Простите меня о правитель ада, земли и ветров, обладающий столь прекрасным голосом, как лунная ночь, не отражаемый в зеркале, и необъятный своим могуществом как необъятны звезды, столь величавый как пики гор нашего королевства… молю вас только об одном, простите мне мою дерзость и примите меня вашу рабыню в свои невесты, – нашлась Веточка. – Abrenuntio Sanctorum.
– Не сердись на нее ведьма и не наказывай! Нам понравилась эта смелая дева. Мы берем тебя красноречивая прелестница с волосами подобными крылу ворона, с холодными серыми глазами-озерами и малиновыми устами, плывущими по молочным берегам твоего бархатистого личика.
Как видишь, Наше могущество тоже может быть красноречивым.
Пришла пора вам принять Наши дары. – Апокрифезис сделал так, что пламя круга из белого превратилось в красное. – О сыновья Наши, о приспешники, повелеваем вам войти в тела этих дочерей и охранять их на протяжении жизни. Велим вам во всем исполнять их волю и подчиняться им подобно Нам самим!
Из круга вырвался красный дух. Он принял форму сущности туманного воина с огромным топором и с диким криком ярости вселился в Ворожбу. Девочка упала на пол и стала биться в конвульсиях. Из ее рта потекла пена. Из ее глаз потекли слезы.
Затем явился следующий дух – фиолетовый. Он принял форму галантного пирата в пышной рубахе, с перьевой шляпой, с рапирой наперевес. Дух сделал несколько пируэтов оружием в воздухе, поцеловал клинок и влетел в Проклятие. Рыжик упала на колени и стала кашлять дымом. Ее всю затрясло, пока она не рухнула следом за Ворожбой. Она даже не успела испугаться, как потеряла сознание.
Веда стояла с ужасом, ожидая своей участи. Она нервно сжимала кулачки и топталась на месте.
– А тебе Наша любительница лести мы дадимм особого духа. Это Наша любимица Марька – у нее есть особенные способности. Тебе понравиться с ней. Когда-то Марька сама была могущественной ведьмой, пока не померла при загадочных обстоятельствах. Правда Грета? Она верно служила Нам. Теперь пусть послужит тебе.
Лицо Греты наполнилось злобой и ненавистью. Она было хотела сплюнуть под ноги, но побоялась разгневать владыку.
– О владыка, почему именно эта змея? Чем я провинилась перед вами?
– Умолкни ведьма! Ты провинилась, когда ее умертвила двадцать пять лет тому назад. Марька была Нашей фавориткой. Я думаю, вам будет, о чем поговорить.
– Я убила ее ради нас, владыка. Если б я этого не сделала, Марька б убила меня. Она пыталась, клянусь… тайно. Но моя порча оказалась сильней.
– Не печалься Грета. Мы помним тебя молодой. Ты была хорошей женой. Но сейчас раз уж ты стара, то позволь молодым ведьмам занять свое место. А сейчас мы уходим. Довольно с вас Нашего благородного общества. Пусть твои дочери растут могущественными колдуньями…«До поры!» – На этих словах черный дым стал улетать сквозь потолок подвала куда-то в невиданное измерение, пока полностью не исчез.
Из круга вышла под громкий хохот желтая фосфорицирующая сущность и со всего маха влетела в Веду. Бедная девочка ударилась о стену, потеряв равновесие.
На полу лежала Ворожба с ледяными неподвижными глазами, рядом с ней калачиком свернулась Проклятие, а у стены неподвижно сидела Веда – она хлопала глазами, не соображая, что с ней произошло.
Грета тяжело вздохнула, с отвращением глянула на Веду и произнесла только одну фразу: – Ведьма становится ведьмой, только если она одержима нечистым духом.
8
Грета так устала после вызова дьявола, что даже забыла запереть сестер, и девочки, конечно, не упустили возможности собраться вместе в комнате Проклятия.
– Мне до сих пор страшно сестры, – сказала Рыжик. – Я чувствую себя странно. В голове туман, а в теле как будто кто-то есть. Это было ужасно!
– Нисколечки! – возразила Ворожба. – Словно я побывала в сказке.
– В страшной сказке сестра!
Веда разглядывала свое обнаженное тело, пока они болтали.
– Смотрите сестры у нас хвосты и рожки, – она заговорила противным нечеловеческим писклявым голосом. Ее глаза осветились желтым фосфором.
– Что с тобой сестра? – удивились они. Но еще больше они удивились, когда обнаружили у себя в волосах крохотные рожки, и парасячьи хвостики позади. Точно такой же хвост они видели у Греты в подвале, только тот был длиннее и не завивался колечком.
– Ме-е-ерзость, – протянула Проклятие, прикасаясь к хвосту указательным пальцем.
– Теперь мы ведьмы. Пробудитесь! – велела Марька, сидевшая в Веде.
В девочках стали пробуждаться духи. Их голоса исказились до неузнаваемости, а глаза зажглись. У Ворожбы красным – она говорила грубым мужицким басом и вела себя агрессивно, много сквернословила и смеялась, а у Проклятия фиолетовым – она болтала галантным кокетливым голосом. Голос же Веды напоминал коварство и хитрость.
– Теперь все будет по-иному мои дорогие прелестные сестры.
– Теперь мы такие же, как и наша сука мать!
– Можно будет веселиться по полной, и совершать много зла!
Новоиспеченные ведьмочки радовались своей новой одержимости, пока их разумом владели подселенцы. Но власть над разумом, нечисть не могла контролировать долго. Где-то через полчаса, девочкам удалось справиться с внутренними духами и подчинить их силу себе. Теперь духи обязаны были им подчиняться во всем, проявляясь в качестве колдовской силы и дурными намереньями. Этим ведьмы и отличались от простых одержимых. Они могли контролировать своих духов.
Когда последствия ритуала закончились и сестры пришли в себя, Веда предложила сесть на пол и взяться за руки.
– То, что сегодня произошло, навсегда изменит нашу жизнь, – сказала она увлекая сестер за собой. – Я предлагаю принести клятву крови друг другу в верности. Что бы ни случилось сестры – мы всегда будем вместе. Мы будем принадлежать друг другу.
– Что ты придумала Веточка? – ласково спросила Проклятие.
Я утащила с подвала нож.
– Вытяните свои указательные пальцы, если поддерживаете меня.
– Одну минуту, подожди. – Проклятие взяла три свечи и поставила их между сестрами треугольником. – Теперь давай.
Сестры протянули ладошки к Веточке. Пламя свечей затрещало, почувствовало колдовскую силу. Ножом Веда полосонула каждой сестре указательный палец. Потекла кровь, падая алыми каплями на пол. Они смотрели на нее с любопытством, и ни одна не боялась. Затаив дыхание, девочки осторожно соединили пальчики и стали повторять за Ведой слова, которые она придумывала тут же на ходу:
Брат за брата, кровь за кровь! Мне нужна твоя любовь.
Сестра, сестра, вновь и вновь, отдаю свою любовь.
Брат за брата, кровь за кровь! Мне нужна твоя любовь
Сестра, сестра, вновь и вновь, отдаю свою любовь.
Брат за брата кровь за кровь! Мне нужна твоя любовь.
Сестра, сестра, вновь и вновь, отдаю свою любовь.
Пальчики засветились. Теперь сестры были ведьмами и умели колдовать. Вокруг образовалось искристое белое облачко, которое просто повисло в воздухе.
– Sanguinem Oath (клятва крови) – сказала Рыжик.
– Что ты сказала сестра? – спросила Веда.
– Нужно скрепит клятву латынью. Мне кажется, что я теперь ее знаю.
– Кажется я тоже, – удивилась Ворожба.
– Ее знают духи внутри нас, – спокойно ответила Веда.
– Sanguinem Oath.
– Sanguinem Oath.
– Sanguinem Oath.
По очереди повторили сестры.
Белое облачко соединило их кольцами света и растворилось. Пропал и свет.
– Отныне вместе навсегда. Что бы ни произошло и вовек, – строго сказала Веда.
Девочки крепко обнялись и разошлись по своим комнатам.
С этих самых пор они навсегда были связаны клятвой крови.