Глава 8
НЕ ХОДИТЕ, ДЕТИ, В АФРИКУ ГУЛЯТЬ
Жуковка – Фошня
Девочки с энтузиазмом окунулись в школьную атмосферу, несмотря на первые страхи и сомнения: всё-таки это была стрессовая ситуация – перейти из обычной средней школы в Школу Шерстнева, – и Тарасов вздохнул с облегчением. В глубине души он побаивался, что Акулина и Оля закомплексуют в непривычной обстановке. Однако всё обошлось. Да и учителя в Школе подобрались отменные, знали своё дело и быстро привязали к себе новых учениц, найдя каждой занятия по вкусу.
Так Акулина, склонная к математике, стала заниматься у Корнея Филипповича, преподающего математику, а Оля, предпочитавшая гуманитарные науки, вошла в группу расширенного изучения русского языка. При этом обе не перестали заниматься английским языком, что оказалось вовсе не таким уж сложным делом, поскольку усваивался иностранный язык на игровом уровне, без напряжения и заучивания правил.
Сергий тоже влился в коллектив Школы без конфликтов со «старой гвардией» и с самим собой. Он вообще рос бесконфликтным человеком, рассудительным и спокойным, но всегда мог постоять за себя. К тому же таких, как он, в Школе было ещё трое – двое мальчишек и девчонка, – готовящихся к поступлению в институты, и Сергий быстро сдружился с ними, вдруг обретя соратников, относящихся к жизни с той же степенью ответственности. Да и по возрасту они были близки: самому Сергию исполнилось тринадцать лет, как и Вадику, Андрею и Веронике – по четырнадцать.
Вероника оказалась спортсменкой, занималась теннисом, и мальчишки стали провожать её на тренировки, а потом и сами начали увлечённо учиться играть в теннис, что сблизило их ещё больше. Девочка нравилась всем троим, хотя красавицей назвать её было нельзя. И всё же что-то в ней было, внутренний шарм, милая открытость и непосредственность, притягивающие парней. Плюс роскошная улыбка, заставляющая вздрагивать юные сердца.
Тарасов узнал, что Вероника является дочерью брянского хирурга Саковича, рано оставшегося без жены, и что за её судьбой пристально наблюдают координаторы местной Славянской Общины. Девочка обещала стать целителем, так как с малого возраста умела определять болезни людей и лечить многие из них.
Первая неделя сентября прошла для Глеба Евдокимовича в хлопотах по обеспечению и налаживанию нового распорядка жизни.
Сначала он возил всех детей в Фошню каждое утро и забирал их из Школы вечером. Потом стал оставлять Сергия на два-три дня, а с ним – через неделю – и обеих дочерей. В Школе были созданы все условия как для обучения, так и для проживания тех, кто приехал учиться издалека.
После уничтожения Хмелем – «неизвестным террористом» – предводителя «спортсменов» Семёна Блющева и исчезновения отца Зиновия, руководившего «чёрным подпольем» в Жуковском районе, попытки давления на директора Школы прекратились. Непрогляд, по сути – слой пространственно-временных колебаний воздуха, закодированных амплитудно-фазовыми характеристиками голографических решёток природы, установленный волхвами над территорией района, продолжал действовать, не позволяя злой воле чёрных магов проникать в дома жителей района. Но Тарасов, включивший внутренний «резонатор» организма, настроенный на ловлю отрицательных энергетических потоков, чувствовал, что конунги заинтересовались Фошней, и начал готовиться к появлению новых эмиссаров Синклита.
Его предчувствия сбылись в середине сентября.
Как обычно, в понедельник он повёз свою «мелкую» команду в Фошню, собираясь забрать девочек вечером. Сергий захотел остаться в Школе до пятницы, и Глеб Евдокимович не стал возражать, хотя данное обстоятельство его напрягало. Несмотря на уверения охранников Школы в отсутствии к ней интереса со стороны «подозрительных лиц», это не снимало ответственности с Тарасова, которому поручили защищать Серебряного мальчика всеми доступными средствами.
Проехали Латыши, Гришину Слободу, а за Велеёй Тарасову стало неуютно, будто в спину подул пронизывающий холодный ветер. И тотчас же Сергий, сидевший на переднем пассажирском сиденье, оглянулся и проговорил:
– За нами едет машина.
Тарасов и сам обратил внимание на зелёный отечественный джип «Патриот», появившийся сзади и державшийся на пределе видимости, но только теперь связал его появление со своими ощущениями.
– Это те, кто был в лесу, когда мы ходили за грибами.
– Как ты их вычислил?
Сергий улыбнулся, не отвечая.
Тарасов хмыкнул, понимая, что мог бы вопрос не задавать: Сергий отлично видел ауры людей и мог разбираться в их энергетической направленности.
– Понятно. Что ж, пусть едут, а мы посмотрим, чем это закончится.
Щебечущие на заднем сиденье Оля и Акулина примолкли. Они тоже почуяли неладное.
«Импреза» разогналась, плавно вошла в поворот. Она могла двигаться даже со скоростью в триста километров в час, но сельские дороги не дотягивали до европейских автобанов, и максимум, на что мог рассчитывать такой опытный водитель, как Тарасов, – это сто восемьдесят километров в час. Тем не менее «Патриот» отстал и больше на горизонте не показывался. Однако замечание Сергия, что его пассажирами являются «те же люди, что следили за ними в лесу», заставило Глеба Евдокимовича задуматься. К случайным событиям эти две встречи отнести было нельзя.
Догнать «Импрезу» джип не смог и возле Школы не появился.
Зато Тарасов неожиданно увидел его у сельской управы на центральной площади Фошни. Подумав, он остановил машину прямо за джипом, вылез и, не торопясь, обошёл «Патриот» кругом, внимательно его осматривая. Окна джипа были открыты, и его водитель и пассажир, на которых Глеб Евдокимович не обратил никакого внимания, с недоумением воззрились на него, не понимая, чего хочет моложавый, спортивно подтянутый мужик.
Тарасов достал мобильник, набрал номер:
– Алексей Алексеевич, пробей-ка по базе данных тачку с нижегородскими номерами: джипер «Патриот», У 666 БЮ. Ага, я подожду.
Сидящие в джипе молодые люди переглянулись.
Стукнула дверца, на асфальт спрыгнул могучего телосложения парень с редкой щетиной на подбородке, одетый в пятнистые шорты цвета хаки и такую же майку. На поясе у него висел нож в чехле.
– Эй, деревня, ты чо делаешь?
Тарасов мельком глянул на него, не отнимая трубку от уха.
– Тебя спрашивают! – с угрозой проговорил парень.
– Я понял, Алексей Алексеевич, – сказал Тарасов, пряча телефон, оглядел парня с ног до головы. – Интересно, что делает в нашей глуши машина нижегородской Национальной лесной компании? Не представитесь, молодой человек?
– Да кто ты такой?!
– Я-то местный житель, а вот вы кто? Какого дьявола колесите по Жуковскому району? Людей преследуете? Неужто ваше начальство решило начать вырубку леса вокруг Жуковки?
– Тебе какое дело?
– Мне, может, и никакого, а власти заинтересуются. Так что советую убраться отсюда подобру-поздорову. Это я только с виду мирный, но могу и шум поднять, гаишников натравить. Всех вы вряд ли купите. Годится вам такой вариант?
– Да мы, бля, тебе…
– Поехали, Фил, – буркнул водитель джипа, окинув Тарасова нехорошим взглядом. – Мы с ним потом поговорим.
– Ну-ну, потом так потом, – с иронией сказал Глеб Евдокимович. – Не надорвитесь от грандиозных планов, не то как бы вам не пришлось остаться здесь навсегда.
Парень в пятнистом псевдовоенном наряде сел в джип. Машина взревела двигателем, покатилась прочь.
Тарасов проводил её глазами, хотел было сесть в свою «Импрезу» и вдруг заметил летящий над площадью плоский серый лист, напоминающий пыльную газету. Лист вёл себя как живой, рыскал из стороны в сторону, не подчиняясь порывам ветерка, кружил над домами и словно что-то искал.
Тарасов замер, автоматически закутав себя индивидуальным слоем непрогляда.
Над Фошней кружил глядун – антенна пси-пеленгатора конунгов, способная засечь мыслеизлучение определённого человека.
– С-сволочь! – одними губами произнёс Тарасов, доставая мобильник.
– Онуфрий Павлович?
– Слушаю, – отозвался после паузы пестователь Общины.
– Я к тебе сейчас подъеду.
– Хорошо.
Серый прямоугольник глядуна стал невидимым, исчез.
Тарасов подождал ещё немного, запуская «щупальца» своего ментального восприятия в разных направлениях, но больше ничего негативного в районе Фошни не учуял. Конунги выключили свой «пеленгатор». И всё же сам факт появления «антенны» глядуна говорил об интересе чёрных магов к деревне. А точнее – к Школе Шерстнева. Конунги ничего не делали просто так, ради забавы или развлечения. Они явно искали кого-то. То есть – Серебряного мальчика.
Онуфрий жил в старой бревенчатой избе на краю Велеи.
С виду изба была как изба, построенная ещё в начале прошлого века и мало чем отличавшаяся от других домов деревни, сохранившихся в целости и сохранности. Однако внутри это был вполне современный дом, имеющий технологичную начинку со всеми коммуникациями. И Тарасов невольно оробел, хотя уже бывал здесь пару раз. В молодые годы слова «маг» и «волхв» ассоциировались у него с древними практиками колдовских таинств и особым эзотерическим бытом колдунов, где не место было современной технике и красивому современному интерьеру. Здесь же, в доме Онуфрия, ничего мудрёного вроде химических реторт, колб, сушёных лягушачьих лапок, трав и прочей «каббалистической» дребедени не было.
Стены комнат были оклеены светлыми обоями с красивым сетчато-муаровым рисунком. На них висели картины, написанные маслом и акварелью, не копии – «живые» оригиналы: горы, море, лес и лунный пейзаж. Красивые бра по углам комнат в форме птиц создавали приятное ощущение движения. Мебель стояла стильная, явно выполненная на заказ. В кабинете волхва располагался мощный компьютер «Пенза» с двадцатидвухдюймовым монитором «Харьков», а в гостиной висел на стене тонкий, двухметровый, жемчужный лист телесистемы «Сварог», имеющий спутниковый транслятор.
Онуфрий усадил гостя в удобное кресло, предложил завтрак.
– Только кофе, – покачал головой Тарасов, – если можно.
– Я не последователь квасного патриотизма, – усмехнулся Онуфрий. – Хотя кофе не люблю. Тебе чёрный, с молоком?
– Чёрный, с лимоном.
Онуфрий вышел.
Тарасов проводил его внимательным взглядом, отмечая худобу волхва и его угловатую манеру держаться.
Он знал историю пестователя, приговорённого к смерти болезнью: в тридцать шесть лет у Онуфрия Павловича определили рак желудка. В тридцать семь Онуфрий ушёл из дома – жил он в Почепе – в Брянские леса, на островок посреди Белоберёзовых болот, – не хотел, чтобы близкие видели, как он угасает в мучениях, – и прожил там без пищи сорок дней! Ничего не ел. Пил только ключевую воду.
Болезнь уже начала заявлять права на его тело: желтела кожа, мутило от солнца, катастрофически падал вес и покидали силы. Он же построил скит, пока ещё мог что-то делать, и начал свой Великий пост.
Ходил голый. Зарос бородой. Падал в голодные обмороки. Знал, что умирает, но стоически не думал об этом, жил минутой. Читал захваченные с собой книги по древнерусской истории и мифологии. Беседовал с духами природы, научился видеть их «третьим глазом». А на сороковой день при ясном сознании понял, что болезнь ушла!
С тех пор Онуфрий и начал свой путь подвижника и славителя древних русских богов, пока не стал волхвом и пестователем Славянской Общины «Родолюбие». Говорили, что он умеет выходить «за угол времени», становиться недосягаемым никаким средствам наблюдения, но лично Тарасов этого не видел.
В доме запахло свежесваренным кофе.
Вошёл хозяин, толкая впереди изящную тележку-поднос, на котором стояли чашки с дымящимся кофе и чаем, лежали сухари.
– Или ты не будешь сухари? – поймал взгляд гостя Онуфрий. – Есть сыр, варенье.
– Благодарю, не надо.
Тарасов взял чашку, бросил в неё ломтик лимона, отпил.
Кофе был вкусный и слегка припахивал мятой.
– Рассказывай, – сказал Онуфрий.
Глеб Евдокимович коротко известил волхва о слежке и о появлении в Фошне «антенны» глядуна.
Онуфрий помрачнел, огладил бородку.
– Синклит не уследил, куда мы упрятали Серебряного мальчика, и проводит разведмероприятия по всей территории России. По Воронежской губернии тоже рыщут охотники конунгов, а Дементий не раз наблюдал глядуна.
– Меня весьма настораживает, что глядун появился именно здесь, в Фошне, где расположена Школа Шерстнева.
– В Фошнянскую Школу в этом году поступили шесть мальчишек разного возраста. Конунги не могут не проверить их всех. Поэтому надо ждать гостей, ищущих нашего мальчика. До сих пор нам удавалось отводить глаза всем деятелям такого рода, но, видимо, придётся создавать триаду защиты Сергия.
Тарасов помолчал, допивая кофе.
– Ты считаешь, что я не справлюсь?
Онуфрий прямо посмотрел ему в глаза:
– Если Синклит убедится, что Серебряный мальчик учится в Фошнянской Школе, сюда последует десант чёрного спецназа. Рисковать жизнью будущего объединителя России нельзя. Возрождение Язычества в новом облике для врагов страшнее ядерного и любого иного оружия, ибо Сергий призван восстановить связь Рода нашего с могущественными Родными Силами. Одно могу обещать твёрдо: ты войдёшь в триаду.
Тарасов кивнул:
– Согласен. В отличие от того же христианства истинное Язычество не выдумано пророком, апостолом или наместником бога. Своё духовное начало оно берёт в самой божественной природе Сущего.
– В Вечности, – добавил волхв. – Недаром же христиане всегда строили и продолжают строить свои храмы там, где некогда стояли древние славянские капища и Святилища. То есть в местах силы.
– Которые перестают потом работать как источники светлых энергий. Но ведь в их храмы ходят наши люди?
– Потому что многие наши лидеры не понимают, что почитание Традиций не означает сохранение умершего образа жизни! Русская идея – состояние вечного преодоления на грани невозможного! Поиск Истины, Справедливости, Добра, Правды! Стремление к Единению, к высшим духовным идеалам! Вовсе не возвращение в прошлое!
Тарасов, прищурясь, вгляделся в ставшее жёстким лицо волхва. Тот заметил его взгляд, скривил губы:
– Увы, мы разобщены, каждый деятель опирается на собственные представления о том, как надо жить, и потому так долго идет процесс объединения.
– Старые идеологии себя скомпрометировали, а новые ещё не разработаны.
– Условия для них уже созданы. Нужен лидер, который объединит все позитивные силы Рода. Вот почему мы так печёмся о судьбе Серебряного мальчика, способного изменить устоявшееся мировоззрение людей, одурманенных идеологами Синклита.
– К сожалению, в России побеждает культура патологических властолюбцев и дегенератов, пролезающих в авангард любого вида искусства. Наши редкие победы вроде отмены «реформы образования» не могут пока изменить общую тенденцию. Синклит медленно, но упорно идёт к цели – превращению народа в быдло, в стадо баранов. Или я не прав?
Онуфрий усмехнулся:
– Ничего, друг мой, мы тоже крепнем, вплотную подошли к созданию целостной системы реагирования на внешнюю агрессию и уже готовы к перехвату управления в целом по стране. Для этого Общины и создавались, чтобы сохранить естественное мировоззрение и перейти на новый уровень корпоративного общежития.
– Пока что нам приходится воевать, – проворчал Тарасов.
– Увы, это неизбежно: нас атакуют – мы отвечаем.
– Ладно, это я понимаю. Есть более конкретные задачи. К примеру, как вы собираетесь пестовать Серебряного мальчика дальше? У него блестящие способности, он может закончить любой институт за два-три года. Конунги сразу обратят внимание на его успехи и примут меры.
– Да, это проблема, – согласился Онуфрий. – Мы над ней думаем. Но, во-первых, он не один такой способный. Вместе с ним выйдут в свет десятки других парней. Во-вторых, мы готовим его Посвящение в операторы прямой волшбы.
– Диводары, – пробормотал Тарасов. – Светлый – диводар?
– Он понимает сензарский язык, – улыбнулся Онуфрий. – И быстро обучается тайнам магического оперирования. Ты должен был заметить его способности.
Тарасов вспомнил последний августовский поход с Сергием в лес, где тринадцатилетний ведич создал пси-двойника, чтобы отвлечь от них охотников.
– Да, изредка он меня поражает.
– Так что справимся, Витязь, хотя будет тяжело. Жди наших.
– Кого вы подсоедините ко мне?
– Этого я не ведаю. Подбором триады занимается лично Владыко. Он не ошибётся.
Тарасов поднялся.
– Последнее: эти молодцы разъезжают на машине, принадлежащей Национальной лесной компании. Что, если в руководстве этой компании и сидит координатор конунгов? Может быть, даже сам директор?
– Проверим. Теоретически любой сперматозоид может стать директором компании.
Тарасов улыбнулся, пожал руку волхву и вышел.
На всякий случай он объехал Фошню, высматривая джип, постоял возле Школы, размышляя, куда тот мог деться. Пришла идея вызвать Сергия и спросить, не чует ли он присутствие машины. Но потом решил не суетиться. Разведку конунгов надо было нейтрализовать тихо, чтобы она не почувствовала целенаправленного воздействия. Однако психологическое давление на разведчиков можно было организовать уже сейчас.
Подумав, Тарасов снова связался со своим человеком в Брянской ГАИ и попросил его выслать ориентировку на водителя и пассажира джипа «Патриот» с нижегородскими номерами всем постам ГАИ и передвижным патрулям. С этой минуты их должны были останавливать на всех дорогах губернии.
– Вряд ли это вам понравится, – вслух проговорил Глеб Евдокимович, довольный своей идеей.
Неделя прошла спокойно.
Джип Национальной лесной компании скрылся в неизвестном направлении. Никто больше машину Тарасовых не преследовал.
Тогда он собрал всю свою семью и в воскресенье, благо погода выдалась абсолютно летней, поехал в Брянск, где недавно открылся Русский парк развлечений.
Идея популяризации исконно русских забав родилась ещё несколько лет назад у администрации подмосковного города Серпухова. Там и был построен первый Русский национальный парк развлечений – на месте заброшенной зоны отдыха, расположенной в исторической части города и занимающей площадь в семь гектаров. Кроме привычных турникетов, шведских стенок, волейбольных и баскетбольных площадок в парке были оборудованы специальные поля для игры в городки, рассчитанные на детей и взрослых, в «чижа» и в лапту. Кроме того, там были размещены и площадки для силовых единоборств, в том числе для армрестлинга и перетягивания каната, а также аттракционы: «русские горки», колесо обозрения, изба Бабы-яги и застенки Кощея Бессмертного. Плюс «колдовской лес» с «настоящими» кикиморами, лешим, болотняком, водяными, чертями, Змеем Горынычем и Соловьём-разбойником.
Точно такой же парк открылся и в Брянске, расположенный в красивейшем месте на берегу реки Десны. Тарасов не знал, что стоило его устроителям добиться столь комфортного расположения почти в центре Брянска, где вовсю шла война между строительными компаниями за землю, но факт оставался фактом: Русский парк, получивший неофициальное название Десналенд – по имени реки, начал функционировать.
Они побывали везде, находившись так, что девочки буквально падали с ног. Сергий держался по-мужски, но было видно, что и он устал. Хотя с удовольствием принимал участие во всех играх.
Последним развлечением для Тарасовых стала игра в лапту, после которой они с трудом добрались до кафе «Вкуснятина» и просидели там почти полтора часа, глядя на горки, с которых скатывались вниз в прозрачных шарах любители острых ощущений.
Глеб Евдокимович хотел было предложить покататься Сергию, наблюдавшему за спуском с видимым интересом, но посмотрел на умиротворённо-довольное лицо жены и передумал. На первый раз приключений было достаточно. А поскольку в Десналенде они не разочаровались, сюда вполне можно было ездить отдыхать чаще.
Конец ознакомительного фрагмента.