Виктор (Киев, мост Патона)
Виктор не любил маршрутные такси за их тесноту и раздражающую привычку водителей кланяться каждому столбу, подбирая все новых пассажиров, чтобы набить ими салон, будто тот сделан из резины. Однако сейчас это был самый простой и быстрый способ добраться от Контрактовой площади в Новую Дарницу, тем более что четырехлетний Владик вдруг раскапризничался, жалуясь на головную боль и озноб.
Виктор, в который раз за последние десять минут, потрогал горячий лоб внука – похоже, у мальчика действительно поднималась температура. Вечно с этими детьми так, – досадовал про себя Виктор, – только что они носились, как угорелые, а в следующую минуту их уже лихорадит от очередной ангины, свинки или еще какой-нибудь болезни. Обход книжного рынка, который он давно планировал себе устроить, пришлось прервать ровно на середине, и если бы не "Мать Тьма" Курта Воннегута, лежащая сейчас в желтом целлофановом пакете на его коленях, поездку можно было бы считать совершенно загубленной.
Пока салон маршрутного такси № 31, стоящего на конечной остановке, постепенно заполнялся людьми, Виктор нетерпеливо поглядывал в окно: Контрактовая площадь была многолюдна, на скамейках и на каменных окантовках клумб, потягивая пиво, кучковалась неформального вида молодежь, состоявшая в своем большинстве из студентов-гуманитариев и разных длинноволосых ребят, похожих на начинающих рок-музыкантов.
– Ой, мам! – ткнула в окно пальцем сидящая впереди девочка на два или три года старше Владика, указывая на долговязого парня с заплетенными в тонкие почти до пояса косички волосами и черной толстовке, из под которой выглядывала длинная блестящая цепь. – Смотри! Бугагот!
– Показывать пальцем некрасиво, прекрати, – сказала женщина, лишь мельком удостоив взглядом длинноволосого парня в черном.
К нему тем временем подошла девушка лет шестнадцати-семнадцати, в черных высоких ботинках, одетая почти как парень; ее лицо от бровей до нижней губы украшал щедрый пирсинг. Они поцеловались и подсели к компании таких же ребят.
Виктор скептически рассматривал молодых людей одного за другим, размышляя, как их родители позволяют им не только выглядеть так вызывающе, но и даже согласны платить за это. А потом вдруг поймал себя на мысли, что и сам бы многое отдал, ради возможности скинуть лет тридцать-сорок и прямо сейчас присоединиться к ним – и плевать, сколько булавок торчало бы из его физиономии и какой длины достигали волосы. Меняется время, меняется мода, рождаются новые кумиры, только молодежь всегда остается молодежью, – с мимолетной ностальгией подумал Виктор.
– Деда, а когда мы поедем? – тронул его за локоть совсем раскисший Владик. Нарастающая лихорадка уже проступила нездоровым блеском в его темно-карих глазах, глазах его матери и его бабушки, какими они были у нее в юности и какими Виктор запомнил их навсегда. Почти всю свою внешность мальчик унаследовал по женской линии.
– Сейчас, – Виктор усадил внука к себе на колени, чувствуя, как тот дрожит всем телом. – Вот прямо сейчас и поедем.
Освободившееся сиденье тут же было занято молодой женщиной лет тридцати, без умолку трещавшей по мобильному телефону. В этот момент водитель закрыл двери, и маршрутка тронулась.
Нужно было взять такси, – с запоздавшим сожалением подумал Виктор, – похоже, мальчишка подхватил грипп.
– Бугагот, – сказала девочка впереди, продолжая глазеть в окно. Владик приподнял голову, пристально и недовольно глянул в ее сторону, будто мог видеть сквозь спинку сидения, но ничего не сказал и вновь приник к груди деда.
Вскоре маршрутка выбралась на Набережное шоссе и помчалась вдоль берега Днепра. Солнце играло тысячами ярких бликов среди волнистой ряби, пуская фейерверки мягких зайчиков и давая насладиться последним теплом такого долгого в этом году бабьего лета; у причала швартовался прогулочный корабль, готовясь к отплытию.
"Как-нибудь нужно устроить Владику небольшой речной круиз, – решил Виктор. – Когда поправится. Черт, угораздило же…".
– Пахнет рекой, – вновь подала голос невидимая девочка впереди и засмеялась, будто отмочила что-то ужасно смешное. – Пахнет лодками, пахнет островом…
Сделав крутой вираж вправо, чтобы описать почти полный круг, маршрутное такси выбралось на мост Патона и резко сбавило скорость. Виктор всегда любил этот участок пути через Днепр, хотя с тех пор, как сняли трамвайную линию, он утратил большую часть своего очарования: было что-то особое в этом – преодолеть водную гладь между Правым и Левым берегами в салоне трамвая. Что-то из сáмого детства.
"Да откуда же эта чертова хандра в последнее время?!" – думал Виктор, прижимая внука к груди, чувствуя его проникающее сквозь рубашку лихорадочное тепло и с недовольством отмечая, что маршрутка движется все медленнее.
Эта необъяснимая хандра, похожая на смесь безотчетной тревоги и какой-то острой, пронизывающей до самого сердца ностальгии, начала регулярно посещать его с одного памятного вечера несколько недель тому назад, когда Виктор внезапно увидел окровавленное лицо внука, бегущего к нему через детскую площадку. Смеющееся лицо, будто залитое сладким вишневым сиропом, а вовсе не его собственной кровью. И сколько бы Виктор потом не убеждал себя, что всему виной являлся свет предзакатного солнца, в нем глубоко пустило ростки чувство тревоги, почти уверенности, что кому-то из его близких грозит беда. Особенно мальчику. Нет, именно Владику.
– Пахнет перилами, пахнет столбом… – голос девочки был для Виктора сейчас чем-то вроде поплавка, не дававшего ему соскользнуть на действительно опасную глубину, где властвовала лишь сводящая с ума тревога, многократно усиленная внезапно подскочившей у внука температурой.
– …пахнет мостом…
– Вот дура! – не выдержал Владик. – Мосты не пахнут!
В пространстве между спинками кресел возникло лицо девочки. У нее были ярко-рыжие кучерявые волосы и насмешливые, близко посаженные зеленые глазки.
– От дурака слышу! Еще как пахнут! – сообщила она. – А если будешь обзываться, за тобой придет Бугагот! Ясно?
В этот момент маршрутка остановилась. Виктор расслышал чертыханье водителя и наклонился к окну, пытаясь разглядеть, что происходит впереди. Ряд машин слева также остановился. Похоже, образовалась пробка. Сейчас все это было страшно некстати – он снова приложил ладонь ко лбу внука. Невозможно было определить, стал ли тот еще горячее за последние минуты, но прохладнее он точно не становился.
– Что там такое? – склонился в проход Виктор. – Это надолго? У меня здесь больной ребенок.
– Кажется, снова авария, – ответил водитель. Несколько пассажиров, которые могли видеть, что происходит впереди, выразили согласие с его словами. Виктор мысленно выругался.
В проеме между кресел вновь возникло лицо рыжей девчонки.
– Это ты – больной? – осведомилась она, показала маленький острый язык и спряталась за спинкой.
"Если засранка сейчас скажет что-нибудь, вроде "пахнет больным"… – с раздражением подумал Виктор.
– А что с ним? – спросила молодая женщина на соседнем сидении, почти всю дорогу не отрывавшая мобильный от уха.
– Видимо, грипп… – мрачно предположил Виктор.
Маршрутное такси медленно тронулось, но тут же вновь затормозило, не проехав и десятка метров.
Снаружи постучали. Водитель открыл двери, и в салон вошли несколько человек. Как оказалось, они вернулись назад пешком с места происшествия, где их машина, следовавшая тем же 31-м маршрутом, сбила человека. Водитель позволил им не платить за проезд.
– Ну и дела… – качал головой седой мужчина, один из новых пассажиров, примерно одного возраста с Виктором. – Я стоял впереди и видел, как все случилось.
"Говорит так, будто увидел собственную мать верхом на метле", – с каким-то неприятным чувством отметил про себя Виктор.
– Тот парень просто вышел поперек дороги, – продолжал седой. – Как сомнамбула, будто совершенно ничего не замечал вокруг.
– Пьяный, а может, самоубийца… – предположил кто-то вслух.
– Нет, не думаю, – с сомнением покачал головой седой. – Мне он больше напомнил человека, который ходит во сне. Только… – Мужчина на секунду умолк, с удивлением взвешивая свою мысль. Отразившееся на его лице выражение могло показаться бы даже забавным, не иди речь о столь неприятных вещах – Но не мог же он, и в самом деле, быть одним из этих…
– Лунатиков? – подсказала мать рыжей девочки. – Нет, вряд ли. Скорее уж, наркоман.
– Просто вы его не видели, – обернулся к ней седой.
– А мне и не нужно. Лунатики не бродят средь бела дня по улицам. Тем более, чтобы попасть на мост…
– Дурацкий лунатик, – вставила рыжая.
– …он должен был пройти слишком большое расстояние и пересечь несколько многолюдных и шумных мест, его обязательно разбудило бы что-то. Нет, это невозможно. Кстати, что с ним? Он жив?
– Нет, – поднял голову седой. – Уж в этом можно нисколько не сомневаться.
– Ага, – подтвердил чей-то голос. – Точно можно. Как по мне, этот парень выглядел так, будто умер еще несколько дней назад.
Кто-то громко кашлянул.
– Люди, может, хватит об этом? – с брезгливым выражением сказала любительница телефонных разговоров, сидевшая рядом с Виктором.
Тут маршрутное такси тронулось с места и начало постепенно набирать скорость, мгновенно разрушив ауру некоего таинственно-темного единения, всегда возникающего между людьми, ставшими свидетелями чего-то непостижимого и скверного. Вскоре его колеса коснулись Левого берега, и мост Патона остался позади.
Виктор продолжал внимательно прислушиваться к состоянию Владика, но почувствовал себя спокойнее: минут через десять-пятнадцать они будут дома.
Рыжая с матерью выходили двумя остановками раньше. Когда двери открылись, она обернулась на мгновение, кольнув Владика своими острыми зелеными глазками.
– Его укусил Бугагот… Он и тебя поймает! Да!
– Пошли, – резко дернула ее за руку мать, и дверь закрылась.
Владик поднял к Виктору бледное осунувшееся лицо с проступившим на щеках нездоровым румянцем:
– А кто такой Бугагот, деда?
– Если будешь слушать разную ерунду, которую говорят маленькие глупые девчонки, в ушах вырастет морковка, а в носу укроп, – потрепал темные, как и у всех женщин в его роду, волосы мальчика Виктор, изображая беззаботную улыбку. Однако едва пошедшая на убыль хандра вновь защемила сердце. Еще и этот неприятный случай на мосту…
…этот парень выглядел так, будто умер еще несколько дней назад…
Тьфу! Ничего не скажешь, просто праздник души. А день так замечательно начинался…
Виктор занес на руках внука в квартиру, поднявшись пешком на третий этаж. Как он и думал, молодые еще не вернулись. Впрочем, он не слишком и рассчитывал на них – в конце концов, почти со всем, что касалось Владика, он справлялся лучше обоих родителей вместе взятых, давно и по собственной воле став его нянькой, пестуном и по-своему даже лучшим другом.
Овдовев семь лет назад, Виктор почти сразу вышел на майорскую пенсию пожарного и перебрался к дочери с зятем, а с рождением Владика внезапно обрел новый смысл жизни ("Я не дед, старые вы завистники, а отец в квадрате" – смеясь говорил Виктор, потом еще целый год принимая поздравления давних друзей и бывших сослуживцев). Примерно в то же время он увлекся компьютерами и внезапно открыл для себя недоступный большинству его ровесников прибабахнутый и завораживающий мир Интернета.
Предоставив дочери возможность раньше вернуться к работе и подолгу оставаясь с внуком, Виктор участвовал в дюжине аматорских форумов; его излюбленными, где он проводил большую часть времени, были для почитателей литературы и начинающих писателей. Поначалу Виктор полагал, что на фоне других покажется этаким нелепым мастодонтом, занесенным в Виртуальный Мир из позвякивающего машинками конторских секретарш и гудящего клаксонами прошлого. Но вскоре понял, что здешняя жизнь подчинена совсем иным законам, нежели жизнь реальная, в которой он пребывал от рождения. Просто мир вокруг меняется быстрее, чем некоторые люди, – убеждал он себя. Это в некотором смысле напугало и в тоже время восхитило его. Здесь ты мог умереть и заново родиться по собственной воле, обернуться темным принцем, важным инкогнито или бесстыдной шлюхой, и запросто общаться с людьми, которых никогда не встретил бы и не узнал. Здесь ники заменяли имена, а аватары – лица, и подобно божеству, заточенному в неприметной щели на краю мира, ты мог послать свой бесплотный стремительный дух покорять отрезанные камнями стен далекие дали…
Уложив Владика в постель и вызвав по телефону врача, Виктор зашел в свою комнату, включил компьютер и проверил электронную почту. В ящике оказалось почти два десятка писем: половина очевидный спам, и он, не открывая, сразу удалил их, одно от знакомого с приглашением порыбачить на ближайшей неделе, остальные – уведомления с форумов, где он участвовал.
И еще одно. Сердце Виктора сразу же учащенно забилось, когда он увидел адрес отправителя. Он две или три секунды помедлил, глядя на изображение нераспечатанного конвертика, а затем с улыбкой, мгновенно сделавшей его на двадцать лет моложе, открыл письмо (при этом как всегда жалея, что не может видеть ее настоящий почерк):
"Дорогой Виктор!
Последние дни оказались очень важны для меня. Их целиком занимали мысли и чувства. Все это было мне крайне необходимо, чтобы окончательно разобраться в себе и понять, какое место Вы теперь занимаете в моей жизни. Потому я тем больше ценю Ваш такт и терпение. И хотя мы прежде никогда не видели друг друга, я совершенно убеждена, что знакомство с Вами – это лучшее из всего, что произошло со мной за многие годы.
Я чувствую, что время для нашей встречи наконец пришло. И единственный вопрос, который я могу Вам сейчас задать, желаете ли Вы этого так же, как и я?
Искренне Ваша, Элея"