1 глава
Опустевший, забытый людьми и Богом, когда-то процветающий город располагался чуть севернее непроходимых топей. Даже до войны порядочные горожане старались обходить этот район в темное время суток стороной. Криминальные сводки новостей чуть ли не ежедневно пополнялись новыми фактами убийств и грабежей. Но мало кто из жителей города помнил, что под этой фабрикой, построенной аж до революции, на несколько километров протягивался лабиринт туннелей, прорытых в годы Великой Отечественной Войны. И уж тем более, никто и подумать не мог, что катакомбы эти, отнюдь, не заброшены.
Грохот тяжелых армейских сапог отзывался по тускло освещенному пустому коридору приглушенным эхом. Высокий худощавый мужчина лет тридцати в запыленной, выцветшей армейской форме, прихрамывая на правую ногу, очень спешил. Его усталое лицо не выражало ничего, кроме досады и гнева. Нервы давно стали бумажными.
Подойдя к массивной железной двери, охраняемой двумя молодыми парнями, мужчина в недоумении замер.
– Какого черта тут стоите? – с раздражением спросил он.
– Так… глава сказал охранять, чтоб никто не зашел, – робко ответил один из парней.
– Сейчас я ему устрою, этому главе, – мужчина нахмурил густые светлые брови и потянул дверь на себя. – Вы свободны.
Другой охранник неуверенно преградил вход рукой.
– Но Александр Владиславович приказал никого не пускать.
Мужчина медленно повернул голову и взглянул на него так, что тот побелел.
– Я не понял? – членораздельно проговорил он. – Какой-то щенок собирается помешать мне войти?
– Простите меня, Максим Владиславович, – выдавил из себя едва живой паренек.
– Так, ладно, – мужчина понял, что погорячился и продолжил спокойнее: – Он там один?
– Никак нет, – отрапортовал первый охранник, второй еще не пришел в себя.
– С бабой, значит, – мужчина не был удивлен. – Пошли отсюда оба.
В этот раз спорить с ним никто не посмел. Парни пулей исчезли за поворотом, а мужчина неспеша вошел в комнату.
Очутившись в темной прихожей, огороженной от остальной части комнаты мутной полупрозрачной ширмой, какие обычно бывают на бойнях и складах, он снова остановился. По ту сторону творилось что-то наверняка понятное ему. Оттуда доносились женские стоны, возня и тяжелое дыхание. Какое-то время мужчина в нетерпении переминался за ширмой. Наконец он не выдержал и громко произнес:
– Лекс, уж извини, что отвлекаю. Но это важнее твоей шлюхи.
Звуки мгновенно прекратились.
– Пошла отсюда.
Кто-то спрыгнул с кровати на пол и торопливо зашагал прочь по комнате. Ширма покачнулась, и из-за нее неуверенно вышла сжавшаяся в комок худенькая девушка. Ее пушистые каштановые волосы были взлохмачены и распущены по плечам, а сама она едва успела завязать старенький халатик. Увидев вошедшего, девушка вздрогнула и отпрянула назад, но тот не удостоил ее даже взгляда. Мужчина бросил короткий взгляд на захлопнувшуюся дверь и раздраженно спросил:
– Теперь войти можно?
– Заходи, Макс, я тебя не стесняюсь, – послышалось в ответ.
Мужчина небрежно откинул ширму и шагнул в большую плохо освещенную комнату, напоминавшую палату больницы. Стены когда-то были покрашены зеленой краской, но с годами она облетела, и проплешины наспех замазали, чем пришлось. В центре комнаты стояла двуспальная кровать со скомканной застиранной простыней и обшарпанная тумбочка, в углу – шкаф с потрескавшимся от старости лаком. С потолка прямо над кроватью свисала люминесцентная лампа, которая прилично освещала лишь эту часть комнаты, оставляя остальное в полумраке.
Незваный гость взглянул на смятую кровать и с осуждением покачал головой. Стоя спиной к нему, неторопливо одевался высокий темноволосый мужчина.
– Да, Макс, умеешь ты кайф обломать, – не оборачиваясь, проворчал он. – Чего у тебя там важнее моей шлюхи?
– Кстати, насчет твоих шлюх, – подхватил вошедший, – ты еще не всех доноров перетрахал?
Лекс в ответ расхохотался.
– Тебе-то кто не дает?
– Пока ты тут с девками кувыркаешься, кто-то должен пополнять запасы, – съязвил Макс.
Лекс закатил глаза и изобразил на лице вселенскую скуку.
– Я аморален, это я понял, – и, взяв с тумбочки початую бутылку виски, сделал несколько глотков прямо из горла. – Так что там случилось?
– Ведьмы, – сухо ответил Макс.
– Опять? – Лексу показалось, что он ослышался. – И что теперь?
– Они устроили засаду в районе моста. Четыре охотника убиты, два успели уйти, но ранены.
– Как вы могли их не заметить?! – закипал Лекс. – Я понимаю, охотники дурак на дураке, Бог ума не дал, но ты, Макс! Ты-то куда смотрел?!
– Лекс, не вали на меня. Их вел Рич. Меня там вообще не было, – Макс виновато опустил голову. – Вроде как устроили ловлю на живца. Охотники пошли на человеческий запах. Они не могли знать, что это ведьмы.
– Пришли Рича сюда… – прошипел Лекс. – Клинический идиот!
– Не получится, – Макс покачал головой. – Его тоже убили.
Лекс крепко выругался и, задумавшись о чем-то, присел на край кровати, где несколько минут назад творилось нечто далекое от военных действий. Лекс молчал, буравя глазами белую плитку под ногами. Пауза затягивалась. Макс пребывал в неменьшей растерянности.
– Что будем делать? Это уже третий раз за месяц.
Лекс и без него знал, сколько вылазок за донорами им загубили ведьмы.
– Что, что? Что всегда.
– Что-то Валькирия совсем оборзела, – задумчиво произнес Макс. – Скорей бы они ушли из области.
Вдруг ни с того ни с сего Лекс встал с кровати и, театрально всплеснув руками, нервно засмеялся:
– Нет, ну это надо? Третий раз за месяц. Какая-то баба. Вас, амбалов! Тупая человеческая баба! Чем ты смотрел?!
– Да причем тут я?! – не сдержался Макс.
– А кто у нас отвечает за жратву? Ты, твою мать! Из-за тебя мы скоро с голоду подохнем! Чего эта шваль и добивается!
Макс с силой сжал челюсти.
– Не вали с больной головы на здоровую, Лекс. Месяц назад все было нормально. Если бы не ведьмы…
– Да ну?! – перебил его Лекс. – А кто должен делать так, чтоб эти курицы вас не видели? Я уж не прошу их перебить! Просто не попадаться!
Лекс отвернулся и, скорчив рожу, с искренней тоской по былым временам, усмехнувшись, добавил:
– Дожили.
– Сегодня мы повторим попытку. Я думаю, ведьмы уже ушли из города. Они обычно быстро уходят после своих операций. Им надо охранять лагерь беженцев на болотах.
– Нашли тоже мне место для лагеря, – хмыкнул Лекс. – Туда пока дойдешь, сдохнешь в трясине.
– На то и расчет. Ни один адекватный вампир не полезет к этому лагерю в одиночку и без проводника.
Дверь тихо скрипнула. Братья разом замолчали.
– Вот на кой черт я поставил ребят на входе? – с досадой вздохнул Лекс.
Макс взял с тумбочки полупустую бутылку виски и, сделав какие-то выводы, поставил обратно.
– Я их отпустил.
Лекс бросил на брата недовольный взгляд, но промолчал. Наконец Макс обернулся к ширме.
– Таня, ты долго там стоять будешь?
– Я хотела только сказать, что ухожу в город.
Из-за ширмы вышла тоненькая светловолосая девочка-подросток с большими черными глазами на худом, но симпатичном бледном лице.
– Ведьмы снова напали, да?
– Да, – ответил Максим. – Они могут быть еще в городе. Подожди выходить наружу.
– Как скажешь, – кроткая улыбка Тани как всегда подкупила брата.
Она вышла из комнаты, но дверь закрыла не плотно и остановилась.
– Ты же говоришь, ведьмы ушли? – послышался приглушенный голос Лекса.
– Я сказал, думаю, что ушли, – на тон ниже ответил Максим. – Не стоит рисковать.
– Согласен. Нам и так проблем хватает. Доноры долго не протянут. Нужны новые. Вот если бы мы узнали, как пройти через болото к лагерю…
– Нам не пройти без проводника. Идеальным вариантом было бы посадить шпиона на хвост ведьмам.
– Все наши шпионы сейчас перевязанные лежат у лекаря!
– Тогда я сам пойду.
– Не пойдешь, Макс. Нужен охотник, достаточно легкий, чтобы пробираться по болоту и достаточно осторожный, чтобы ведьмы не заметили. Хотя…
Голос Лекса оборвался, и Таня решила, что её услышали. Очень плавно, крадучись, стараясь ступать тихо, но быстро, она побежала к выходу из коридора. «Достаточно легкий, чтобы пройти по болотам, – повторяла про себя слова брата девушка. – И достаточно осторожный…»
– Хотя черт с ним. Проще сбегать в соседний Клин и там поохотиться.
Лекс снова отпил из бутылки.
– Смотри не спейся, – раздраженно сказал Макс, идя к выходу.
Лекс демонстративно сделал еще один глоток, поморщился и взглянул на бутылку. Минуту он пребывал в задумчивости, затем вдруг яростно метнул бутылку в стену. Та со звоном разлетелась вдребезги. Лекс сидел неподвижно, сжимая кулаком простыню. Валькирия попортила кровь многим кланам, теперь она добралась и до них.
Лекс подумал, что бы он сделал, попади в его руки ведьма, а то и сама Валькирия. Он много раз представлял себе, как она выглядит, а отсюда, стоит ли позабавиться с ней, прежде чем убивать. Лекса бесило не столько то, что его охотников убили, и, что оставшиеся вернулись ни с чем, сколько осознание, что все это дело рук наглых девок, которые, похоже, забыли, что их место на кухне. Но ни обученные убивать охотники, ни бойцы, превосходящие человека по силе в несколько раз, пока почему-то не могут с ними справиться. А ведьмы тем временем устраивают засады, взрывают, расстреливают их по одному и группами, да еще с такой легкостью, что все это выглядит как издевательство.
Лексу еще не приходилось лично встречаться с ведьмами. Но ему казалось, что уж он-то точно дал бы нахалкам достойный отпор. Пора просохнуть и вылезти из койки. Пора брать дело в свои руки.
Лекс сходил в душ и освежился, собрал с пола разбросанную одежду и принялся одеваться. Его мысли прервал телефонный звонок. Лекс вытащил из кармана джинсов мобильник:
– Чего еще?.. Как пропала?.. Когда? Я иду.
Он быстро сунул телефон в карман, накинул черную кожаную куртку и выбежал из комнаты.
***
Мы шли уже третий день, а болота все никак не кончались. Вчера небо прорвало, и теплый дождь бесконечными теплыми ручьями стекал по моему лицу, заставляя щуриться и сильнее всматриваться в сумеречный болотный лес. Ноги по колено увязали в трясине, а тяжелый рюкзак на плечах предательски тянул вниз.
Я могла бы сейчас сидеть в лагерной палатке и пить горячий чай. Ан, нет! Долг, чтоб его. А раз так – сама, дура, виновата. Теперь я не могу даже зевнуть без риска сойти с брода, петляющего между деревьев в этой тухлой воде.
Вчера уже чуть не утонула Дина. Она шла последней, жаловалась на полчища озверевших комаров, и вдруг всплеск. Зазевалась – и все. За те месяцы, что мы здесь, трясина стала братской могилой для многих, кого я знала. Но, к счастью, и для врагов тоже. Черт бы побрал эту проклятую войну с рюкзаками и винтовками. Хочу лет на двадцать в прошлое, чтобы лежать на бархатном горячем песочке у моря, равномерно прожариваться и наслаждаться криками чаек. А придется закатать губу и идти дальше по болоту. Все равно же нет выбора.
Мы шли друг за другом на расстоянии полутора метров, я – первой. Я отвечаю не только за себя. Как командир, я должна вывести своих сестер в лагерь. Пусть мы не кровные родственники, но нас породнили война и общее горе.
– А я ему такая: «Умерь свой аппетит, не для тебя цветочек рос!» – донесся горделивый голосок чудом спасшейся Дины. – И что ты думаешь? Он берет и начинает раздеваться. Фигура, конечно, шик. Кротов их из зала, наверно, не выпускает.
Я усмехнулась. Кротов тот еще садист. Было дело под Полтавой. Благо, он больше не мой командир.
– Ты не отвлекайся. Вот он раздевается, а ты чего? – а это уже Янка проявляет интерес.
– Я чего? Ну я ж не железная. Я тоже раздеваюсь.
– Вот ты стерлядь! – одобрительно воскликнула Яна.
– Ой, пошла ты! – Дина сделала вид, что обиделась. – Тоже мне, монашка выискалась.
– Ян, не мешай человеку делиться профессиональным опытом, – иронично вставила я.
– Ольга!! – раздался полный притворного гнева рык.
– Прости, Дин. Продолжай, пожалуйста, – едва держусь, чтоб не заржать и не испортить все окончательно.
Я никогда не возражала против того, что сестры обращаются ко мне по имени, без всех этих «товарищ капитан» и так далее. Тем не менее, как бы меня не называли, я остаюсь их командиром.
– Ну так вот, я сняла куртку, майку, – бодро продолжает отходчивая Дина, – а чтоб штаны снять, естественно, надо стащить ботинки. Стаскиваю. «Ой, я думал, девушки должны приятно пахнуть», – рожу скрысил. Нормально, девочки?! А твои носки, говорю, прям пахнут весенним садом, да? Урод.
Дина замолчала. Похоже, воспоминая еще «свежи».
– Так понимаю, на этом все кончилось, – тихо делюсь мыслями с идущей позади меня Юлей.
– Я бы так не сказала, – убедительно отвечает та. Явно уже знает о развитии событий.
Слышала, командир «Беты» после последней попойки ввел в группе временный целибат. Представляю реакцию парней. Когда каждый день у твоих солдат может оказаться последним, стоит ли так уж сильно лютовать? Вот вампирам хорошо, они избегают встреч с машинами. Сидят себе тихонько в подземных катакомбах, да кровушку посасывают. А мы вынуждены воевать на несколько фронтов.
За время существования моего отряда было уничтожено немало этих зубастых гадов, но все же недостаточно для того, чтобы я и мои сестры могли заснуть спокойно, не опасаясь за свою жизнь и не выставляя часовых. Упыри вооружены зубами, мы – самым современным оружием, созданным с учетом их физиологии, в частности кожи, которую не так просто пробить, и крепких скелетов. Для этого была разработана МХ-16 с особыми патронами – модернизированная М-16, которая не наносила вампирам ощутимого ущерба.
В общем, стоит только зазеваться, и какая-нибудь тварь отгрызет тебе полжопы. Но вот парадокс – они боятся нас. Моей группы. Кучки женщин. Моих слабых, хрупких, но бесстрашных сестер.
Закон джунглей: или ты, или тебя. Предпочитаю первое. Мы, как пионеры, всегда готовы пусть кровь кровососам.
– Оль, передали: «мне кажется, за нами хвост», – Юля негромко передала послание по цепочке. Кричать в подобной ситуации не совсем разумно.
Жестом приказываю стоять. Колонна останавливается. Отстегнув с пояса радар, проверяю. Нет движения.
– Все чисто, – говорю им, а сама на всякий случай пробегаюсь взглядом по деревьям.
Возможно, метрах в ста за деревьями давно поджидает группа вампирских наемников, посланных отомстить нам за то, что три дня назад в Твери прилично сократили их поголовье. Может, под ногами на глубине притаился аквабот. Только падальщиков здесь точно нет, эти твари предпочитают более сухую местность.
Меня зовут Ольга. Я – капитан объединенной армии Живого Альянса. Вампиры называют меня Валькирия, а моих сестер ведьмами. Нас боятся чужие, и недолюбливают свои. А я не боюсь ничего, кроме смерти сестер. Сама я давно живу как зомби и, наверно, окончательно сдохну, если в ближайшие сутки моя голова не коснется подушки.