Преподобные Сергий и Герман, Валаамские чудотворцы
Основатели Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, преподобные Сергий и Герман, согласно церковному преданию, были греческими священноиноками, пришедшими в X веке во владения Великого Новгорода вместе с первыми православными миссионерами. Исторические сведения об основателях Валаамского монастыря скудны. Не раз во времена вражеских нашествий (XII, XVII века) монастырь переживал опустошение, на долгие десятилетия прерывалось здесь иноческое служение. Во времена нашествий уничтожались церковные памятники, монастырские святыни, не раз были сожжены и разграблены богатейшие монастырские библиотека и хранилище рукописей. Утрачено и житие преподобных Сергия и Германа Валаамских. В XVI веке уже уже были утрачены многие исторические документы; об этом свидетельствует древний синодик Валаамского монастыря, после разорения обители в 1611 году хранившийся в Староладожском Васильевском монастыре. Этот синодик является единственным историческим документом, написанным на Валааме, в котором отражено подлинное знание о первоначальниках обители. В синодике в списке игуменов упоминаются преподобные Сергий и Герман.
Свидетельством иноческого подвига преподобных стали церковное предание и древние летописные памятники. Смысл иноческого жития преподобных Сергия и Германа состоял в просвещении светом Христовой веры языческих карельских племен, в утверждении Православия на Севере Руси, в основании монашеской обители, которая стала оплотом Православия в ранние века христианского просвещения. Древние новгородские летописи сообщают об обретении мощей преподобных Сергия и Германа и перенесении их в Новгород во время нашествия шведов в 1163–1164 годах[1]. «В лето 1163. О архиепископе Иоанне. Поставиша Великому Новуграду архиепископа Иоанна Перваго, а преж были епископы. Того же лета обретены быша мощи и перенесены преподобных отец наших Сергия и Германа Валаамских, Новгородских чудотворцев при архиепископе Новгородском Иоанне…»[2]. Именно тогда состоялось местное прославление основателей Валаамского монастыря и было положено начало церковному почитанию преподобных Сергия и Германа в пределах Новгородской епархии.
Свидетельством их церковного почитания является наличие их в соборе Новгородских святых, упоминания в службе «Всем русским святым», составленной в XVIII веке, а также прориси и иконописный подлинник XVIII века. Текст подлинника гласит: «Сергий подобием сед, брада Александра Свирскаго, ризы преподобническия, схима на плечах»[3]. «Герман сед, брада покороче Влаасиевы, ризы преподобническия, схима на плечах»[4]. «Сергий сед, брада аки у Александры Свирскаго, ризы преподобническия, на плечах схима. Герман сед, брада аки у Кирилла Белоезерскаго, риза преподобническая, на плечах схима»[5].
В начале XVIII века были известны иконы преподобных Сергия и Германа[6]. Напоминание об утраченном житии преподобных встречается в многочисленных списках «Валаамской беседы», памятника церковной публицистики XVI–XVII веков. Зачало «Беседы», несомненно, является отрывком из сентябрьских Миней, где повествуется о перенесении мощей преподобных Сергия и Германа (Карельских чудотворцев) из Новгорода в монастырь Всемилостивого Спаса по утишении военной опасности, по-видимому, в 1182 г., что подтверждается новгородскими летописными источниками[7]. Первоначальное место подвигов преподобных Сергия и Германа указывается на Святом острове. Так говорит предание, известное при игумене Ефреме во второй половине XVIII века[8]. Также данный факт подтверждает и шведский атлас, в котором на карте острова Валаама Святой остров именуется как Vanho Valamo – Старый Валаам, и на этом острове указан крест.
В грамоте Новгородского митрополита Варлаама, от 27 мая 1592 года, излагаются некоторые правила Валаамского общежития: «Жить по чину монастырскому благочинно, смирно, безмятежно, по преданию отеческому и по закону преподобных Валаамских первоначальников Сергия и Германа – общежительством. Закон и начало, изстари положенные в Валаамском монастыре, не разорять, но сохранить со всяким благоговением. Жить в согласии всей братии и слугам вкупе, единомысленно и меж себя в послушании. Монастырское содевать по совету, с сбора всей братии; без братского собора не должны действовать ни старец, ни слуга. Общину соблюдать по-прежнему: платье и обувь давать по старине, из монастырской казны как братиям, так и слугам. Казначея во всяком обиходе: приходе и расходе, считать в правду по спискам»[9].
Чрезвычайно широкое распространение «Валаамской беседы», известной во множестве списков XVI, XVII, XVIII веков, свидетельствует о высоком духовном авторитете основателей Валаамского монастыря, так как именно их духовными устами изложена позиция нестяжателей в известной церковной полемике XVI века.
В 1611 году монастырь был разорен шведами, и на острове жили шведские колонисты. В 1685 году в царствование великих князей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича, шведы захотели откопать мощи преподобных и надругаться над ними, но Господь молитвами преподобных вскоре послал на них великий недуг и расслабление членов; поэтому они устрашились и над мощами их устроили часовню.
В этом же году архимандрит Тихвинского монастыря Макарий повергнул на имя Российских самодержцев следующие прошение: «Милостивые Государи и Великие Князи Иоанн Алексеивич, Петр Алексеевич, всея Великия и малыя и белыя России Самодержцы, пожалуйте нас, богомольцев своих; не дайте, великие государи, тех святых Германа и Сергия Валааских, паче же и Российских древних, преславных чудотворцев их мощем у проклятых лютор в поругании быть: повелите, государи, те святые мощи с того Валаамского острова от их лютерского поругания пренести в свое царское богомолие монастырь, дабы оне, проклятые люторы, тем не возносилися и святым нашим поругания не чинили, и за сие бы от окрестных государств, которые ныне состоят в благочестии и содержат закон греческий, поношения и укоризны не было; паче же премудрый Господь Бог, за сие люторам на святыя наша попущение, на нас праведного Своего гнева не послал. Воистину великие Государи, тии Святые Герман и Сергий, Валаамские чюдотворцы, преславные, еще живи быша, и тогда прорицаху настоящая, будущая, яже о сем, великие Государи, сотворите прилежное радение, дабы тех святых Германа и Сергия
Валаамских, паче же Российских православных чудотворцев, много чудесныя их мощи от проклятых лютор в поругании не были. За сие же вашу государскую благую ревность и за прилежное тех святых Германа и Сергия чудотворцев о вас молитвы, подаст вам Господь Бог милость Свою и покорит вам вся враги, возстающия на Православную нашу Христианскую веру под ноги ваша, о сем молим вас милостивых и премилостивых великих государей. Мы богомольцы ваши, и милости просим великие Государи Цари смилуйтесь».
В 1764 году капитан Яков Яковлевич Мордвинов посетил Валаамский монастырь. В своих записках он описывает Святой остров, место первоначальных подвигов преподобных Сергия и Германа: «К святому острову пристали с западной стороны, а в других местах пристать невозможно, понеже все каменные горы на утес, а где пристали на берегу крест деревянный и – восход на гору весьма крут. В половине горы часовня деревянная и в ней образы. Часовня поставлена и образы написаны при игумене Ефреме. Позади той часовни пещера в каменной горе, где перподобные спасались. Проход во оную тесен, и проходили на коленях. Вшед в пещеру, можно стоять двум человекам. В оной стоит деревянный небольшой крест и лежат небольшие два камня, а над входом в оную пещеру висят отломившиеся от горы каменья, и некоторые лежат при входе, и видно, что упали с верха и расшиблись. По выходе из пещеры восходили на самую высоту горы и проход весьма крутой, и над проходом висят каменья и деревья. Взошед на гору, площадь которой вся заросши лесом, и погуляв на той горе спустились к своему судну. Святой остров от Валаамского отделяется проливом широтою на одну версту»[10].
В 1755 году игуменом Ефремом был выстроен новый деревянный соборный храм, в котором имелся придел преподобных Сергия и Германа. Тот же путешественник Мордвинов так описывает сам монастырь: «Монастырь построен на горе каменной, церкви, колокольня и ограда деревянные. И всему оному монастырю взят план, и на плане означено: Соборная церковь Преображения Господня, в ней приделы: с южной стороны – святых апостолов Петра и Павла, с северной – святого апостола Иоанна Богослова, вверху с юга – святого апостола Андрея Первозванного, с северу – святых праведных Захарии и Елисаветы, внизу с южной стороны – преподобных отец Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев, где и мощи преп. под спудом, а сверху сделаны раки, и на раки их положены живописные их образы»[11].
К 28 июня 1789 года был выстроен и освящен новый соборный храм преподобных Сергия и Германа Валаамских чудотворцев казначеем Иннокентием с братией, где мощи их почивают под спудом. В 1817 году архимандритом Коневского монастыря Иларионом была составлена служба преподобным Сергию и Герману, Валаамским чудотворцам, и напечатана в Синодальной типографии с приложением поучительного слова на память их.
В 1819 году, 20 октября, Святейшим Синодом было предписано общероссийское почитание Валаамских угодников и определены дни церковного празднования их памяти 28 июня (11 июля н. ст.) и 11 сентября (24 сентября. н. ст.).
Мощи преподобных Сергия и Германа и ныне почивают под спудом в Спасо-Преображенском Соборе Валаамского монастыря. Свидетельством благодатной молитвенной помощи преподобных являются многочисленные чудеса, явленные по вере просящих и молящихся.
Основатели монастыря – преподобные Сергий и Герман, Валаамские чудотворцы – не оставили нам своего жития, которое несомненно существовало; сохранились лишь краткие упоминания в летописях и древних рукописях. Но преподобные Сергий и Герман никогда не оставляли своего братства. Они продолжают свидетельствовать на протяжении тысячи лет свое незримое присутствие, охраняя своим молитвенным предстательством Валаамскую обитель. Свидетельством их богоугодной жизни стало множество чудес и исцелений, подающихся по вере просящих о молитвенном предстательстве преподобных Сергия и Германа, которые продолжаются и в настоящее время.
В монастырском архиве, находящемся ныне в Финляндии, в Ново-Валаамском монастыре, сохранился сборник «Чудеса преподобных Сергия и Германа». Составлен он был по благословению игумена Дамаскина; выдержки из него приводим далее.
Великие угодники Божии, преподобные Сергий и Герман, и по своем успении продолжают подавать исцеления и творят многие чудеса, которые обильно изливаются от их цельбоносных мощей всем с верой к ним приходящим.
Преподобные отцы наши Сергие и Германе, молите Бога о нас!
Предание о святых мощах преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев
Есть в Валаамской обители предание, идущее от старцев, современных игумену Назарию, что когда сей благочестивый настоятель созидал Соборный Преображения Господня храм на Валааме, то при рытии под основание его рвов видимы были гробницы преподобных Сергия и Германа, стоящие в склепе, прикрытом каменною плитою. Богомудрый игумен, несмотря на общее желание открыть сию святыню, немедленно при себе велел заложить камнем отверстие, чрез которое она была видима и запретил даже об этом говорить; а между тем изустно сообщил о сем открытии Высокопреосвещенному Гавриилу, Митрополиту Новгородскому и С.-Петербургскому и святитель одобрил такое его распоряжение.
Следующее обстоятельство объясняет, почему так поступил старец Назарий и как глубока была его духовная опытность. Игумен Ионафан, управляя Валаамскою обителью, сказывал некоторым из своих приближенных, что, знавши от очевидцев, как несомненную истину помянутый случай, он, сделавшись игуменом, возымел дерзостную мысль извлечь из недр земных богохранимые телеса Валаамских чудотворцев. Для исполнения сего он пригласил некоторых из братии и тайно, глухой ночью, они пришли к месту покоища святых мощей, разобрали уже каменный свод над могилой угодников Божиих и готовы были поднять плиту, покрывающую гробницы; но, едва коснулись ее, – пламень огненный наполнил могилу и остановил неугодное Господу предприятие.
Игумен и его сотрудники в благоговейном ужасе пали ниц и с чистосердечным расскаянием молили преподобных Сергия и Германа о помиловании; огнь небесный пощадил дерзостных, они, уложив камни разобранного свода на плиту, вышли из могилы невредимы и долгое время случившееся хранили в молчании.
В таком виде оставалась верхняя часть могилы до игумена Дамаскина, который при поправке наружной раки заметил беспорядочное положение камней, приказал их вынуть, а место посыпать белым песком. Один из трудившихся в сем деле сказывал, что над могилой лежит каменная ровная плита длиной около четырех, а шириной до трех аршин и которая находится под тем местом, где в соборе стоит серебряная рака.
Явление преподобных Сергия и Германа сомневающимся инокам
Случилось мне, – говорит монах Каллист, – слышать рассказ схимонаха Порфирия, как Господь сподобил его видеть преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев.
Накануне памяти перенесения честных мощей угодников Божиих благоговейный старец Порфирий во время всенощного бдения в храме преподобных, где почивают их нетленные мощи, стоял в проходе за алтарем подле окна, напротив самого Престола, на аршине, не более, расстоянием от него. Вдруг видит, во время величания, по обе стороны Престола Божия двух светообразных старцев в схимах. Лучезарное сияние разливалось от них и озаряло священнослужителей и молящихся! При каждом возгласе священнослужителей «Ублажаем вас, преподобные отцы наши Сергие и Германе!» – старцы благословляли всех. По прочтении святого Евангелия оба вышли Царскими вратами из алтаря и, еще раз благословив предстоящих, стали невидимы». (13, с. 11–12)
Монах Х. рассказывал, что когда он жил еще в новоначалии, то часто слышал среди молодых братий такие слова, что, дескать, преподобные отцы Сергий и Герман находятся не здесь, где стоит их рака, а где-нибудь в другом месте, а здесь в соборе, их рака находится только для воспоминания о них, и сами-то они еще неизвестно где положены.
«Наслушавшись таких речей, однажды я, стоя в церкви на хорах вовремя всенощной, когда читали кафизмы, стал об этом размышлять и, как бы соглашаясь с прочими, подумал: «А кто знает, может быть и в самом деле преподобных-то здесь нет? Ведь Валаам-то велик! Они, может, где-нибудь и в другом месте положены?» Но только что я успел это подумать, как в душе моей внезапно произошло какое то изменение. Внезапно мое сердце умягчилось. Пришло некое Божественное умиление: пролились слезы из моих глаз, и душа моя исполнилась каким-то дивным духовным чувством. Взглянув на иконостас, я узрел с правой стороны, у колонны, преподобных отцов наших Сергия и Германа, стоящих по обеим сторонам иконы Божией Матери, висящей на колонне, именуемой Валаамской. Одеты они были в мантии и полное схимническое одеяние. На схимах были видны кресты и можно было прочитать слова: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный» и так далее. В руках они держали свитки. Лица их были постнические. Глаза чу́дные, голубые.
Настолько вид их был дивный и божественный, что, кажется, глаз бы от них не отвел. Они смотрели внимательно на братию, как бы следя и наблюдая за ними. Я глядел на них, у меня слезы лились из глаз, а душа как-то неизреченно радовалась и утешалась и горела любовью ко Господу и угодникам Его. От избытка своей радости, желая поделиться со стоящим рядом со мною иноком, я хотел показать ему виденое мною. Но только что успел я это подумать, как виденое кончилось и преподобные стали невидимы. По-прежнему висела на колонне только икона Царицы Небесной.
После этого видения у меня все помыслы и сомнения о местонахождении наших преподобных совершенно исчезли, и я твердо уверовал, что именно здесь, а не в ином месте находятся угодники Сергий и Герман. Здесь они почивают своими нетленными и многоцелебными мощами, духом будучи вне всего видимого и земного. Уверовал я, что они молятся за братию и помогают всем, с верою и любовию припадающих к их честной раке, облегчая их скорби и нужды и врачуя немощи и неисцелимые болезни». (13, с. 10–11)
При игумене Пафнутии стоящий у раки преподобных Сергия и Германа монах К. часто мысленно сомневался и смущался таким помышлением, что здесь ли, под спудом, обретаются мощи первоначальников святой обители и чудотворцев Сергия и Германа, или где-нибудь в ином месте? «Угодники Христовы! – часто говорил он, – хотя бы мне, грешному, во сне увидеть вас. Ведь вот, я нахожусь постоянно у вашей святой раки, а сомнение не оставляет меня, маловерного!»
И вот, богоносные отцы благоволили его утешить и успокоить его сомнение. «Однажды, – говорил он, – помню это было в декабре месяце, пришел я, по своему обычаю, раньше, чтобы привести все в порядок к вечерне. Отворив церковь, подошел к раке и совершенно спокойно, ни о чем особенно не думая, стал кое-что делать и убирать. Вижу, лампада над ракой ясно горит. Тут мне пришла мысль в голову и явилось желание приложиться к преподобным. Не стал обходить, как полагается, раку. А где стоял, на левой стороне, то и стал прикладываться: сначала к преподобному Герману, и только что вступил на ступени, как вижу ясно: в ногах у раки, с правой стороны, у аналоя, стоит схимник в полной схиме. Со мной что-то произошло непостижимое и никогда мною не испытанное. При полном мире сердечном и спокойствии я почувствовал, что словно я без тела стал: сделался каким-то особенным, легким. Приложившись к преподобному Герману, иду на правую сторону раки, и, когда стал прикладываться к преподобному Сергию, то увидел тоже, и на левой стороне, в ногах у раки стоит другой схимник. Тогда я, приложившись к преподобному Сергию, встал перед ракою, и вот уже ясно вижу двух светолепных старцев-схимников, стоящих молча по бокам раки: причем преподобный Сергий как бы шевелился, или поправлял свою схиму и мантию. Малое освящение от лампады не позволяло мне рассмотреть тогда тонкости – черты их лица, но все-таки в общем видны были их бороды, очертания лица, носа и схимническое одеяние. В это время я, находясь в каком-то неизреченном благоговейном духовном чувстве, подумал: «Неужели же я вижу вас, преподобные отцы наши Сергие и Германе! Господи, помилуй! Что же это такое?! Старцы Божии! Земнии Ангелы и Божии человеки!» – воскликнул я и в радостном чувстве, от избытка духовной радости и зримого видения, упал на колени и в порыве чувств с благоговением положил земной поклон угодникам Божиим. Когда же я поднялся на ноги, то преподобные скрылись из моих глаз и стали невидимы. Не скоро я мог прийти в себя, настолько это сильно потрясло и поразило меня. Но когда я понял и убедился, что я, недостойный, сподобился видеть своих преподобных отцов Сергия и Германа, тогда умилилось мое сердце и слезы ручьем пролились из глаз моих. И я плакал несколько дней. Конечно, я старался скрыть свои слезы от братии, и никому в то время ни слова ни проронил о своем видении, а сам с тех пор сердечно уверовал, что угодники Божии тут же обретаются, и еще сильнее любовью привязался к ним». (13, с. 9 – 10)
О том, как спасающиеся валаамские иноки чудесным образом нашли себе в Финляндии новое место
Игумен (Харитон. – Ред.) со старшими братьями ездил по Финляндии и осматривал продававшиеся сельские поместья. Когда они приехали в усадьбу министра Саастамойнена в деревне Папинниеми округа Хейнявеси, то на стене главного здания увидели икону преподобных Сергия и Германа, основателей Валаамской обители. Иноки восприняли это как указание свыше и сразу же купили усадьбу… Поместье Папинниеми, теперешний Новый Валаам.
Явление преподобных Сергия и Германа схимонаху Иоанну
Схимонах отец Иоанн поведал о себе следующее истинное событие, приведшее его в монастырь: «Когда я еще жил в миру, то о монашестве и монастырях не имел совершенно никакого понятия и помышления, так как жизнь проводил светскую, рассеянную, к религиозным вопросам был равнодушен, холоден, и вообще духовным ничем не интересовался. Но Всеблагий Господь, не хотящий смерти грешника, коснулся Своею благодатию и моего холодного и жестокого сердца, и я, совершенно переменив жизнь свою, начал искренно молиться Богу, ходить в церковь, подавать посильно милостыню, соблюдать посты, читать Святое Евангелие, и вообще стал верующим человеком. Тогда ненавидящий добро диавол напал на меня сильнейшей духовной бранью, чрез хульные и всевозможные греховные помыслы приводя меня в страшное смущение, иной раз доводя до легкого отчаяния. Не имея совершенно никакого понятия, как в этой невидимой брани надо сражаться с врагом и отражать его, я страдал, мучился; иной раз мне настолько становилось трудно, что я даже выбегал из дома в ужасе и страхе. Усердно я молился Богу об избавлении меня от этой ужасной греховной брани, умоляя Его избавить меня от этого страдания. И вот Всемилостивый Господь внял моей, хотя и немощной, но усердной молитве, и Божественною Своею благодатью чудесно освободил меня от этой бесовской брани чрез Своих угодников, преподобных Сергия и Германа, в обители которых впоследствии я удостоился принять святую схиму и жить до конца своей земной жизни.
Однажды, не помню, в какой праздник, я, по своему обычаю сходив к ранней литургии и возвратясь по окончании ее домой, попив чайку, намеревался сходить и к поздней литургии, но так как было еще рано, то я на краткое время, не раздеваясь, прилег отдохнуть и, сейчас же задремав, вижу такой сон – ясный. Подходят ко мне два светолепных старца в схимническом одеянии: первый – держал в своих руках
Чашу и лжицу, а второй – какой-то бархатный покров, хорошенько я не мог рассмотреть, какой это был покров. Первый, подойдя ко мне, молча дал мне три раза лжицей из Чаши Святое Причастие, а второй покрыл мою голову покровом, держимым в своих руках. После этого я, сразу же проснувшись, ощутил в своей душе великую радость и глубокий мир душевный. Греховной брани в моей душе и следа не осталось, и я сердечно возблагодарил Всещедрого Господа за Его великую ко мне, грешному, явленную милость. «И кто же эти святые старцы?» – многократно задавая себе вопрос, думал я. По прошествии нескольких лет, когда, промыслом Божиим, приехал на Валаам, то, подойдя к раке мощей преподобных отцев наших Сергия и Германа, валаамских чудотворцев, я сразу же узнал, что именно они-то ко мне и являлись. Когда же я жил в г. Баку, на Кавказе, они-то именно меня, по милосердию Божию, избавили от греховной душевной бури и таинственно призвали в свою святую обитель, где, по дивному промыслу Божию, доживаю я свой век, и уже сам стал схимником и насельником Валаамской обители». (13, с. 12)
Некоторые случаи спасения от потопления
Ризничий Валаамского монастыря, иеромонах Агафангел, с чувством благодарности к угодникам Божиим Сергию и Герману за их покровительство и спасения его от потопления, рассказал о себе следующее:
«В 1865 году, будучи еще мирянином, шел я из Кронштадта в Ораниенбаум. Была осень, и лед настолько был тонок, что едва держал человека. Со мною еще было 7 человек. Когда мы прошли версты четыре, лед стал еще тоньше и начал проваливаться под моими товарищами, которые, провалившись, скрывались под лед и тонули; один из них, убедительно прося подать ему руку помощи, обещал даже отдать, не оставляя себе ни копейки, весь находящийся при нем в 200 руб. капитал, но так как каждый не мог помочь даже себе, то на его слова никто не обратил внимания, и он, как и другие, с раздирающими душу воплями опустился на дно. Остался только я, ползя по проламывающемуся подо мной льду.
Предвидя и свою неизбежную гибель, я стал взывать к угодникам Божиим Сергию и Герману, Валаамским чудотворцам, прося их помощи обещался, если они спасут меня от потопления, поставить им две по полтиннику свечки, и даже самого себя посвятить на служение Господу в их святой обители.
В таких добрых чувствах и молитвенном настроении к угодникам Божиим я, уже не помню как, очутился на берегу в городе Ораниенбауме и, приехав в Петербург, немедленно пошел в валаамскую часовню и исполнил свое обещание – поставил преподобным Сергию и Герману, с чувством благодарности, две свечки, а вскоре, на другой же год, и самого себя посвятил на служение Господу в их святой Валаамской обители». (13, с. 13)
Выборгской губернии крестьянин Михаил Иванов Гаугинен рассказывал: «В 1843 году, в августе месяце, я с двумя товарищами на малом судне отправился с тесом в Кошкино. Дорогою мы в открытом озере застигнуты были бурею, судно наше было опрокинуто от сильного волнения, все, что было на судне, снесло водою, медленно поднялось, и мы, кое-как держась за ванты, промокшие, оцепеневшие, носились по водам среди озера, без всякой надежды на спасение, и в таком положении нас застигла темная ночь.
В это время мне пришла в голову мысль обратиться с молитвою о помощи к преподобным Сергию и Герману, валаамским чудотворцам, обещаясь в случае избавления идти на Валаам и полтора года потрудиться в обители бесплатно. Когда я дал обещание, тогда нас понесло в одну сторону, и на другой день к вечеру мы пристали благополучно к Кошкину, именно туда, куда был путь наш, и остались здоровыми». (13, с. 14)
В Выборгской губернии крестьянин Матвей Петров, осенью 1850 года, накануне праздника святителя Николая Чудотворца, был застигнут с товарищами на рыбной ловле в Ладожском озере, недалеко от острова Мегорки, страшною бурею. Время было ночное, и погода час от часу ухудшалась. Гибель, казалось, была уже неизбежна. Матвей молитвенно призвал в помощь преподобных Сергия и Германа, обещая, что, если избавится от погибели, полгода будет трудиться в их святой обители бесплатно, и молитва его была услышана. Заступлением Валаамских чудотворцев Господь спас утопающих, они без вреда для себя были вынесены ветром к Сердобольскому берегу.
Осенью 1849 года судно купца Пикеева было застигнуто на Ладожском озере бурею и разбито. Находившийся на нем Выборгской губернии деревни Шуштана Евдоким Филиппов успел ухватиться за один из обломков и трое суток носился на нем по озеру.
Не видя ниоткуда возможности получить помощь, Евдоким молил преподобных Сергия и Германа о своем спасении. И угодники Божии вняли молитве утопающего: Евдокима выбросило на берег около Обженского погоста, в Олонецком уезде. Он был совершенно здоров, лишь на следующий день обнаружилась на всем теле опухоль, но и та спустя две недели прошла без всякого врачевания, и он никогда потом не чувствовал никаких болезненных последствий.
25 марта 1852 года Евдоким приходил в обитель воздать благодарение валаамским чудотворцам за чу́дную их помощь и, прославляя действующего ими Господа, поведал о спасении своем.
Воскрешение мертвого
[Житель приладожья] Афанасий Демидов, отправляясь однажды на Олонецкие берега по промыслу своему скупать рыбу, намеревался заехать в Валаамский монастырь на поклонение мощам преподобных Сергия и Германа, почему взял с собою сына своего, отрока Василия. В виду Валаама застигла их сильная буря и угнала к Манинскому острову, в трех верстах от коего судно занесло на луду и разбило в дребезги. Афанасий с сыном успели пересесть в маленький ботик и поплыли к берегу, но едва они отъехали несколько сажень, страшный вал опрокинул лодку! Отец очнулся лежащим на берегу подле ботика и с ужасом заметил, что сына с ним не было! Отчаяние довело его до малодушия: он дерзнул укорять преподобных Сергия и Германа, что спасая стол многих, не подали помощи несчастному его сыну!
Но такое богохульное излияние горести было мгновенно – Афанасий со слезами раскаялся, просил прощения своему безумию и в это время огромная волна положила к ногам его оплакиваемого сына!!! Отец в восторге бросился обнимать столь чу́дно возвращенное малое дитя свое – но увы! В объятиях его лежал холодный труп, и все его рыдания, все нежные слова и поцелуи не могли оживить бездушного мертвеца! Наконец Афанасий пришел в себя и стал молить угодников Божиих Сергия и Германа возвратить ему единственного сына, и Василий открыл глаза!
Воскрешенный отрок рассказал отцу, что он лежал уже на дне морском. Два монаха, взяв его под руки, вынесли на поверхность земли! В скором времени Афанасий Демидов приехал на Валаам, воздавая хвалу Господу и угодникам Его Сергию и Герману, предстателям и хранителям погибающих!
Чудесный случай, происшедший со схимонахом Иоанном
На отце Иоанне продолжительное время лежало одно из послушаний – поездки по озеру на сороковерстное расстояние, в город Сердоболь, с почтой и по другим монастырским надобностям. Однажды зимою он ехал с почтою на лошади по льду. Когда переезжал перелом льда, лошадь у него провалилась в перелом. Он был один, долго он бился, вытаскивая ее; наконец, выбившись из сил, он обратился молитвенно к своим покровителям, преподобным Сергию и Герману, валаамским чудотворцам, и простосердечно воскликнул: «Преподобные отцы Сергий и Герман! Вы видите, что я один не могу лошадь вытащить и вот уж из сил выбился. Неужели вы попустите, чтобы монастырская скотинка погибла? Это будет монастырю ущерб и мне скорбь – помогите мне!» (1, с. 193) С этими словами он взялся снова тащить из воды лошадь – и что же? Откуда-то подоспела невидимая помощь – помощь угодников Божиих: лошадь он моментально вытащил и поехал дальше, продолжая путь по делу святого послушания.
Исцеление от пьянства
Крестьянин Выборгской губернии Сердобольского уезда деревни Рандова Михаил Ильин Вайтине в течение многих лет был одержим пьянством. Запои его продолжались несколько месяцев и почти всегда сопровождались белой горячкой, припадки коей иногда бывали так сильны, что Михаил впадал в неистовство и несколько раз покушался на самоубийство. О призраках, которые его смущали в то время, он не может вспоминать без ужаса! Все старания родных и в особенности человеколюбивого купца Семена Ивановича Дружинина, у которого Вайтине жил в работниках на Кюменских рыбных ловлях, не имели успеха удержать его от этой пагубной страсти. Наконец Михаил достиг обыкновенных следствий пьянства – телесного расслабления и даже слабоумия. Но Бог, не хотяй смерти грешника, вразумил благочестивых людей пользовать недуг его словами Христовой веры: страдальца расположили к молитве. Михаил прибег к предстательству и защите валаамских чудотворцев Сергия и Германа. Скоро в смущенной душе его водворились мир и благопокорность. Он стал укрепляться и телесными силами. Напоследок, сознавая, что ходатайством преподобных Сергия и Германа спасен от вечной погибели, возжелал посвятить остаток дней своих служению угодникам Божиим в их обители и поселился на Валааме, где из лютеран присоединился к святой Православной Церкви и ныне пострижен уже в мантию с именем Михея.
Крестьянин Олонецкой губернии Михей Королев около 10-ти лет был одержим страстью к пьянству, напоследок впал в сумасшествие. Жена его Марфа Степановна молила преподобных Сергия и Германа исцелить страждущего и обещала ехать на поклонение их святым мощам; чрез трое суток Михей пришел в себя и с тех пор уже 12-ть лет никаких хмельных напитков не употребляет и стал трудолюбивейшим крестьянином. Марфа в бытность свою на Валааме, 27-го июня 1853 года, воздавая хвалу Господу и святым Его угодникам, преподобным Сергию и Герману Валаамским, рассказала о явленной к ним милости Божией настоятелю монастыря.
Исцеление от слепоты крестьянки Выборгской губернии, Сердобольского уезда, деревни Меложи
Крестьянин Лаврентий Данилов… рассказывал, что его мать в 1847 году от болезни ослепла и два года была в этом горестном положении. Случилось ему ехать в Валаамский монастырь, и слепая мать просила его привезти что-нибудь из святой обители, надеясь этим, если не исцелить, то, по крайней мере, облегчить недуг свой. Она знала, что преподобные Сергий и Герман не оставляют без помощи с верою прибегающим к ним.
Лаврентий выпросил в монастырской аптеке розовой воды и привез матери. Старушка, призвав милосердие угодников Божиих, умылась ею и прозрела.
Происшествие это подтверждает Павел Данилов… крестьянин того же уезда деревни Очужи, который сам видел мать Лаврентия слепою, а потом зрячей.
Исцеление слепой девицы
Весною 1846 года у чухонки, 16-ти летней девицы Елены Ватине, крестьянки Выборгской губернии Сердобольского уезда, деревни Рекала, заболели глаза, и она ослепла.
Дядя несчастной Елены, крестьянин того уезда деревни Рондова Михаил Ильин Вайтине, уже несколько лет принявший Православие и проживавший в 1851 году рыбаком в Валаамском монастыре, узнав об этом горестном событии, помолился с искренним усердием преподобным Сергию и Герману, прося угодников Божиих помочь страждущей, и, взяв по благословению настоятеля из лампады, висящей над многоцелебною их ракою, деревянного масла, послал его своей племяннице.
Елена часто слышала о чудотворных исцелениях с верою прибегающих к помощи Валаамских чудотворцев и, приняв с благоговением благочестивый подарок дяди, помазала присланным елеем очи и прозрела.
Исцеление Санкт-Петербургского купца Капитона Михайловича Михайлова от холеры
Летом 1849 года Санкт-Петербургский купец Капитон Михайлович Михайлов, проводив супругу свою на богомолье в Валаамский монастырь, внезапно заболел холерой. Болезнь развилась быстро и пришла уже в ту степень, что все усилия помочь страдальцу оказались безуспешными. Болящий это заметил и стал уже мысленно прощаться с отсутствующей своей супругой. Горько жалел он, что не поехал с ней и вспомнил, что не раз давал обещание поклониться валаамским чудотворцам, но все откладывал, по житейским нуждам до удобного по его расчетам времени, и вот, как бы в наказание, он умирает в разлуке с милыми сердцу!
Он стал просить угодников Божиих, да простят его согрешения, и помолятся Господу Богу о душе его, обещая, если он получит исцеление, немедленно поедет на Валаам. Едва эта молитва была произнесена, припадки болезни остановились, – умирающий стал мало-помалу оживать. Это случилось в 11-м часу ночи, а в 6 часов утра Капитон Михайлович, почти совершенно здоровый, ехал уже на пароходе «Петр Великий» в Валаамскую обитель, чтобы воздать благодарение преподобным Сергию и Герману, столь скоро услышавшим его раскаяние и молитву и так чудно исцелившим его.
Исцеление и видение крестьянина
Крестьянин Тихвинского уезда Матвей, перегоняя водку, уронил котел и был им совершенно изувечен: кипящей влагой обварило ему руки, а тяжестью котла раздавило ноги его. По излечении ожога Матвей едва мог ползком передвигаться с места на место. Родственники Матвея, имея твердую веру к преподобным Сергию и Герману, привезли его на Валаам, дабы он теплыми молитвами испросил себе врачевание сих чудотворцев. Калека поселился в обители и по силам исполнял келейное правило.
В Фомино воскресенье, в 3 часа пополудни, Матвей читал в своей келье вслух 50-й псалом (в келье в это время случился прислуживающий ему послушник Семен, ныне Сергий, схимонах и пустынник, который и рассказывал об этом чуде); вдруг все члены его начали страшно корчиться, он ухватился за край лежанки, но невидимою силой его бросило на пол, и он так неистово застонал, что даже из самых отдаленных келий сбежалась испуганная братия. Вопль затих, но все тело его мгновенно оцепенело, глаза остались открытыми и выражали ужасное исступление и скривленные уста покрылись смрадною пеной. Наконец, никаких знаков жизни в несчастном не было заметно. Готовились уже опрятать на вечное успокоение окостенелый труп, как добродушный келейник заметил: «Да не откровение ли какое ему видится, и может быть он еще очнется и, Бог даст, сподобится причастия Святых Тайн!» В это время умерший поднял руку и положил ее на уста свои; по этому знаку жизни тотчас принесены были запасные Святые Дары. Над недужным совершена глухая исповедь, и лишь только возложили в уста его Святое Причастие, взор его прояснился, на лице выразилась благоговейная радость. К общему удивлению, опираясь на руки, он встал на ноги совершенно здоровым, как бы никогда не был изувечен! Оправясь совершенно, Матвей рассказал братии следующее: «Когда я читал «Помилуй мя, Боже», внезапно явилось передо мною чудовище, с длинным трезубцем в руках; судя по его безобразию, я догадался, что это бес. Ужас овладел мной, я хотел усилить молитву, но враг человека вонзил свой трезубец в поясницу и бросил меня на землю. Я чувствовал в теле нестерпимую боль и поэтому кричал; потом я очутился в аду. Тут я увидел многих из своих родных и знакомых.
О, как страшны мучения грешников в аду! И мне окаянному показали заслуженное мною место. Нестерпимое зловоние казалось готово было вытеснить из тела грешную мою душу. Вдруг все вокруг меня взволновалось, застонало… Вдали показался свет. Тягость моя стала облегчаться, свет приблизился, и я увидел идущую ко мне Пречистую Деву Богородицу, а за Нею преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев, и еще святого с крестом, образ я его видел в Успенской церкви. Угодники Божии стали молить Богоматерь о моем избавлении, и по мановению Владычицы демоны меня оставили, я почувствовал себя в своей келье, и когда мне дали Святого Причастия, мне казалось, что я как бы снова возрождаюсь: члены мои начали крепнуть, усиливаться, и я встал, как видите, совершенно исцеленным по предстательству отец наших Сергия и Германа».
Впоследствии Господь сподобил Матвея видеть, как угодники Божии Сергий и Герман благословляют приходящих к святым их мощам с чистой верой.
Исцеление крестьянского сына Илии Эрка
Илья, десятилетний сын крестьянина Выборгской губернии, Якимварской волости, деревни Сумиригли, Егора Эрка, по возвращении своем из Влаамского монастыря, где проживал около семи недель, занемог и хворал полтора месяца; потом болезнь усилилась и четыре недели Илья был до того в отчаянном состоянии, что не мог даже говорить. Мать его, Пелагея, стала молить преподобных Сергия и Германа помочь ему, обещая, если он выздоровеет, отслужить молебен пред чудотворною их ракой и, свезши сына на Валаам, оставить его трудиться в святой обители.
Однажды Пелагея после непродолжительного отсутствия, возвратясь в комнату, где лежал больной, и, найдя двери отворенными, спросила сына, кто это сделал, и мальчик к удивлению матери отвечал, что он сам отворил двери, выходя посмотреть, куда пошла Женщина в золотом одеянии, и за Нею Валаамский старец с зажженною свечою в руке. Женщина благословила его и выдавила ему из горла нарыв. В это время он проснулся и, чувствуя себя совершенно здоровым, захотел узнать, не приходил действительно кто-нибудь, для чего и отворил двери.
Пелагея в том же 1851 году, 8 сентября, приезжала с совершенно исцеленным сыном на Валаам, возблагодарить преподобных Сергия и Германа, чудесно исцеливших Илию, и рассказала о случившемся, в присутствии многих из братий, самому игумену Дамаскину.
Икона преподобных Сергия и Германа останавливает пожар. Рассказ монаха Иоиля
На родине моей в Красном Селе Санкт-Петербургской епархии вспыхнул пожар. Отец и брат были в поле, дома осталась одна матушка и сестра. Село горело с обоих концов, дом наш стоял в середине села, и пламя стремилось прямо на него. Матушка вспомнила, что не задолго до этого я привез ей из монастыря икону святых угодников Валаамских Сергия и Германа. Она упала на колени перед преподобными и молила со слезами спасти наше скудное имущество. Потом взяла святую икону, вышла с нею за ворота и обнесла ее вокруг нашего и соседнего, смежного с ним, дворов. Вдруг пламя, готовое их объять, остановилось, и место, обнесенное святою иконой, осталось невредимо заступлением преподобных отец Сергия и Германа.
Откровение петербургскому мещанину Василию Козьмину
В памяти валаамских старцев (1850) живо сохраняется рассказ монаха Варсонофия, в миру Василия Кузьмина, какими чудными путями он призван был в эту обитель. Ребенком он обнаруживал уже расположение к монашеству. С летами это расположение усиливалось, но разные обстоятельства препятствовали ему провести это желание во исполнение. Достигнув совершенного возраста, Василий занемог тяжкою болезнею и, прося Господа об исцелении, дал твердое обещание по выздоровлении идти в монастырь. Молитва его была услышана, – он вскоре же выздоровел. Когда хотел исполнить свой обет, им овладело недоумение, в какой обители искать спасения? Он просил Бога вразумит его.
Конец ознакомительного фрагмента.