Парк. Девушка. Часы
Девушка в голубом коротком платье и распущенными длинными черными волосами появилась передо мной внезапно. Я кисло просматривал утреннюю газету, сидя в парке, и вдруг в меня вперилось ее веселое и живое лицо. Она мне игриво улыбалась.
– Молодой человек, – обратилась она, – можно мне с вами посидеть?
Я растерялся:
– Да, конечно, – я был просто ошеломлен: не часто к тебе подходят такие красивые девушки с золотистой кожей. От нее пахло чем-то неуловимо сладким.
– Чем обязан? Это какой-то эксперимент?
– Никакого эксперимента нет, -пожала плечами. – Просто вы мне безумно понравились. И я решила: почему бы и нет. Разве девушке всегда ждать первого шага?
Я хихикнул.
– Почему же. Я полностью согласен с вами. Но давайте что ли перейдем на ты и… как… познакомимся. Я Гарик.
– А я Кара, – она подала руку, а я ухватился пожать. Мягкая, теплая, чуть влажная. Нежная кожа. Я, кажется, поплыл.
– Кара… какое необычно и красивое имя. И созвучно с моим…
– Что, я вам… тебе тоже нравлюсь?
Скрывать не смог:
– Что и говорить, я балдею от тебя. Такие фибры, такая аура. Закачаешься.
Она еще больше обрадовалась:
– Тогда падай на меня… ой! – она смутилась и игриво закрыла рот пальчиками.
– С радостью, – я тронул ее плечо. Мы подсели друг к другу ближе. От ее близости и тепла у меня закружилась голова. Я заглядывал в ее глаза на растоянии нескольких сантиметров от своего лица. Они, оказывается, черные. Как в песне. Ее дыхание. Фиалки. Мы долго и страстно целовались на глазах прохожих. Ее грудь высоко вздымалась, когда она отстранилась.
– Погоди, Гарик. Что-то у нас это слишком быстро.
– Может, мы созданы друг для друга.
Я уставился в вырез ее платья. Восхитительно. Прелестная шея и тонкие волосики у основания головы. Она перебросила густую копну на один бок для большего соблазнительного эффекта. Я провел пальцем по шее, а потом внюхался в ее волосы. Дурманящий аромат.
Ей понравились мои бицепсы и плечи, и она наглаживала их. В ее нежном взгляде я уловил тревогу.
– Что ты обо мне думаешь, Гарик? Боюсь, как бы ты не подумал чего дурного, будто я так вот пристаю к парням, будто я нимфоманка какая. Нет же, просто… это со мной впервые. У меня никогда не было даже парня. Я весьма стеснительная с этим… робкая. А тут как вспышка. Раз и готово. Знал бы ты как я переволновалась, а вдруг ты меня прогонишь и убежишь…
– Да что ты, Кара, я ничего такого и не думал. И не хочу думать. Я по уши в тебя влюбился. Это, наверно, и есть любовь с первого взгляда…
Она перебила, приложив к моим губам теплый пальчик.
– Нет, это называется внезапной страстью. Мы оба молоды и красивы. Не удивительно, что у нас такое влечение.
– Какая разница? Если мы продолжим быть вместе, видиться, проводить время вместе, то это переростет, как ты говоришь, в настоящее чувство. Хотя мне кажется, что у нас уже все выросло, – кажется, я ляпнул казус.
Она улыбнулась и спрятала лицо у меня на плече.
А потом мы пошли, взявшись за руки, нашли мороженщика и объедались сладостью как дети, кормили друг друга с рук. И смеялись. Весело и звонко, ни на кого не обращая внимания. Если б я знал, что Кара господняя может быть такой, я бы начал призывать ее много лет назад, будучи юнцом.
Мы гуляли до самого вечера. Кара рассказывала о себе, а я о себе. Помимо этого у нас еще была масса других тем. К концу она притянула меня к себе, поцеловала и сказала, что никогда еще не была так счастлива. Что и говорить обо мне. Я не помнил себя от счастья.
– Когда я еще смогу тебя увидеть. Давай завтра? – я не отпускал ее от себя.
– Конечно, мой милый. Завтра. Я буду ждать этого завтра с нетерпением.
– Ты можешь остаться у меня. Поехали ко мне. Я живу один.
Она снова доверчиво прижалась ко мне и заглянула нежно-нежно в самую глубину глаз.
– Я бы с радостью, любимый. Только не нужно спешить.
Наконец наши руки разъединились и Кара, девушка моей мечты, оглядываясь и посылая воздушные поцелуи, удалилась. Она предпочла позвать такси.
– Давай я заплачу.
– Нет, Гарик, позволь мне быть самостоятельной, – твердо запретила она. Еще раз послала воздушный поцелуй.
Когда машины и след простыл, я все стоял у обочины и, опьяненный, всматривался невидящим взглядом в даль, куда она уехала. Я не знал куда себя деть. Она не захотела давать телефон. Обещала, что завтра мы встретимся на этом самом месте в парке. В это самое время.
Только через полчаса упоительных размышлений я обнаружил, что карманы мои пусты, что у меня загадочным образом пропал кошелек с кредитками, солидной наличкой, паспортом, ключами от квартиры. Пропали даже наручные дорогие часы известной марки.
В первую секунду мне показалось, что мне померещилась пропажа. Я по-дурацки заново себя охлопал и снова ничего не обнаружил. И еще, и еще. Оглядел вокруг, не выронил ли. В следующее мгновение мне показалось, что мне померещилась эта встреча, эта божественная девушка с таким загадочным именем. Я схватился за голову. Может это был сон? Нет, Кара не могла так подло со мной поступить. Она не такая. Не такая. Я встретил ее, ту самую. Боль предательства разлилась по груди страшным приступом. Сердце сжало как клещами. Но я, не боясь за себя, сквозь зубы сыпал проклятья на ее красивую голову.
Я не знал, что делать. Мне стыдно было идти в полицейский участок. Засмеют. Зачем, дурак, рот раскрыл.
И я почти три часа добирался до дома пешком. У подъезда столпились люди. Громко что-то обсуждали. Увидели меня и кинулись навстречу. Я ничего и никого не слышал. Я был в подавленном состоянии, к тому же я ужасно устал. Я разглядел и полицейские машины.
– Гарик… – пытались достучаться до моего сознания.
Я тупо пытался разглядеть знакомые лица, но не мог. И вовсе не из-за надвинувшихся сумерек.
Я понял, что случилось. Кара, или как она назвалась, работала не одна. После успешной проделанной операции, она со своими сообщниками пробрались ко мне в квартиру, потому что знали, что без денег я вернусь не скоро. Что живу я один. Я сам рассказал об этом. Соседи и полисмен сообщили мне, что у меня квартира ограблена. Все ценное унесено. А потом, видно, они о чем-то поспорили, и ее выбросили с пятого этажа с балкона. Ее труп отскрябали с асфальта и запаковали в черный мешок у меня на глазах.
Я понял, что ни завтра, никогда мы с ней больше не увидимся. Из всей этой истории я жалел лишь об этом. То, что осталось после ее смерти, я не принимал в расчет.
Мне вдруг вспомнилось одно глупое суеверие, кроме того, что меня терзали угрызения совести за проклятия, которые скорее всего на нее подействовали. Она, Кара, украла у меня часы. Говорят, что нельзя дарить любимым часы. Это к расставанию.
Когда я поднялся к себе, подписав всякие бумажки, я закрыл за собой дверь, упал в бессилии на диван и разрыдался. Мне показалось, что у нас с Карой могло быть нечто хорошее. Несмотря ни на что, несмотря…
Я не сожалел о пропажах. Карточки заблокируют. Даже если не успели, двадцать-тридцать тысяч долларов мне не было жалко. Квартира застрахована. А вот обманутое доверие. Это возвернуть трудно.
Позже, к удивлению служащих, я лично распорядился похоронить ее как следует. Я помню этот день. Солнечный. Двое рабочих с блестящими пуговицами, сверкавшими как звезды, закапывали гроб. А я стоял и плакал.
– О, Кара, – шептал я тихо вместо молитвы, – зачем ты взяла мои часы? Это к расставанию. Разве ты не знала об этом? Разве ты не хотела больше меня увидеть?
– Прости меня, милый Гарик… – услышал я тихий ее голос в воздухе. – Прости, если можешь… Мне очень жаль…
Никто, кроме меня, этого не слышал. Могильщики вытирали лопаты. Дело было сделано.
Я чуть не очумел и приказал им раскопать все заново, пообещав высокую плату. Они посмотрели друг на друга, мол, совсем с горя крыша поехала. Но все сделали. Отколупав крышку гроба, мы обнаружили все те же мерзкие изуродованные останки. Я приказал закапывать и ни о чем никому не говорить (я сомневаюсь, что они сдержали обещание), сунув по солидной сумме каждому.
Я ее простил, даже цветы первое время приносил. Но с тех пор я больше не ношу часы.
А ее голос нет-нет, да донесется до меня, словно из глубин земли: Гарик…