© Валерий Георгиевич Анишкин, 2016
© Людмила Валерьевна Шманева, 2016
ISBN 978-5-4483-5395-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В этой книге представлена дворцовая жизнь русских царей, обычаи и быт царских дворов и русского народа с древнейших времен до начала XX века, включая правление последнего русского царя.
В книге также можно найти сведения об армии, торговле, государственном устройстве, религиозных отношениях и т.д., а материал книги расположен так, что позволяет легко найти ту информацию, которая интересует читателя.
Книга содержит обширный тематический материал и предназначена для самого широкого круга читателей.
Предисловие
В России всегда был высок интерес к своей истории, к своим национальным традициям, обычаям, быту. Но в последнее время не меньший интерес вызывает тема нравственности. Мы теряем нравственные устои по отношению к семье, друг к другу. А падение нравственности приводит к вырождению общества.
Сейчас нам как никогда важно знать, какими мы были, чтобы понять, какие мы есть и почему такими стали. Это позволит правильно оценить себя, не повторять ошибок наших предков и не чувствовать себя изгоями, интегрируясь в сообщество цивилизованных государств.
Если обычаи – это общепринятый порядок или традиционные правила общественного поведения, а быт – общий жизненный уклад, т.е. наша повседневная жизнь, то нравственность – это правила человеческого поведения, духовные и душевные качества, необходимые человеку в обществе.
Нравственность невозможно отделить от народного быта и обычаев, но она зависит и от многих других факторов. Это и экономические отношения, и законы, и суды и формы управления государством. Нравственность также тесно связана с философией, политикой, идеологией и религией, которая играет особую роль в формировании нравственных норм.
Все это нашло отражение в книге и представлено в виде наиболее интересных исторических фактов.
Большое внимание в книге уделено таким страшным для России событиям, как татаро-монгольское иго, смутное время и польско-шведская интервенция, война с Наполеоном и др. Эти потрясения невольно убеждают, что мы – мученики, но история не раз доказывала, что чем нам труднее, тем сильнее мы становимся. В самые тяжелые для России времена, когда она оказывалась на краю гибели, народ поднимался и спасал ее. Для этого России нужна была только твердая рука и надежда.
Госпожу де Сталь, которая посетила Москву в 1812 году перед самым нашествием Наполеона, поразил беспримерный духовный подъем русского народа, его патриотизм и жертвенность во имя России.
Россия известна и своей неповторимой самобытностью. Русский историк и археолог И. Е. Забелин очень точно определил это явление: «Наше древнее общество …сложилось путем непосредственного нарождения, без участия каких-либо пришлых, чуждых ему элементов. Варяжское вторжение, изгнание распустилось в нашем быту, как капля в море, почти не оставив следа. Своеобразная сила нашего быта так велика, что самая реформа и можно сказать революция Петра оказалась во многом совершенно бессильною». У И. Е. Забелина есть хорошее определение еще одного истинно русского явления – своеволия. «Идея самостоятельности, нравственной независимости, – пишет историк, – была нераздельна с идеей самовластия, а еще ближе, с идеей самоволия и своеволия. Вот почему мы, люди другого времени и других понятий о законах нравственности, не имеем права слишком строго судить об этом неизмеримом и безграничном своеволии и самовластии, которое так широко господствовало в нашем допетровском и петровском обществе, и особенно мало имеем права осуждать за это отдельные, а тем более исторические личности, которые всегда служат только более или менее сильными выразителями идей и положений жизни своего общества… Своеволие и самовластие в ту эпоху было нравственною свободою человека; в этом крепко и глубоко был убежден весь мир-народ; оно являлось общим, основным складом жизни».
Если говорить об исторических личностях, то они, несомненно, оказывали большое влияние на состояние и развитие общества. И если мы говорим о быте и нравственном состоянии царских дворов и России в целом, то не можем обойти и личность самодержца, также как и личности героев, какими были Минин, Пожарский или антигероев, какими были Лжедмитрий, Бирон, Пугачев.
Мы мало знаем о быте России до X века, но уже в XI веке появляется летописец Нестор, о котором немецкий историк Шлёцер сказал, что он «…есть первый, древнейший, единственный, по крайней мере, главный источник для всей славянской, летской (латышской и литовской) и скандинавской жизни…», от которого мы и получили некоторые сведения о быте, обычаях и нравственном поведении наших древних предков. С тех пор Россия вызывала постоянный интерес на Западе и в разное время о ней писали такие классики мировой литературы как Шекспир, Рабле, Сервантес, Сирано де Бержерак, Томас Мор и мн. др. Россию посещали политики, дипломаты, военные, купцы, врачи, литераторы практически всех европейских стран и оставляли письменные сведения о ней. Иностранцев поражал суровый климат России, ее природные богатства, обилие хлеба, меда, скота, рыбы, своеобразие культуры и веротерпимость, которой не мог похвастаться Запад. «Подобного богатства нет в Европе», – отмечал немецкий дипломат Герберштейн.
Мемуары очевидцев, писавших о России, были популярны на Западе, их читали и короли, и простой народ. Но не все авторы были объективны по отношению к России. Часто этому мешало незнание языка, обычаев и нравов русского народа, а иногда просто предвзятость или различие политических и религиозных взглядов. Так, немецкий ученый и путешественник Олеарий писал о нравах, быте, обрядах россиян XVII века и при этом критиковал их за невоздержанность, грубость, пьянство и безнравственное поведение, забывая, что жители западной Европы страдали теми же пороками, а сам автор вынужден был бежать из родного Лейпцига от насилия пьяных солдат, занимавшихся грабежами. Но, критикуя россиян, Олеарий все же с восторгом говорит о простоте нравов и обычаев московитян того времени. То же самое можно сказать о французском писателе де Кюстине, книга которого в 30-е годы XIX столетия стала памфлетом с антирусским направлением. Писатель осуждал пороки русского общества, хотя такое же общество было и во Франции, если обратиться к литературным прототипам Стендаля, Бальзака, Жорж Санд и др.
Отношение де Кюстина к России осудили многие европейцы, а Герцен говорил, что «…следует исследовать Россию немного глубже той мостовой, по которой катилась элегантная коляска маркиза де Кюстина».
Оценка поступков людей с точки зрения нравственных принципов и норм выражается в категориях добра и зла, чести и бесчестия, справедливости и несправедливости, и если этими категориями измерять современного россиянина, то нужно иметь в виду, что генетически мы мало изменились, а поэтому и в событиях прошлого можно найти параллели кризисного состояния современного общества.
В заключение остается сказать, что в России обычаи, быт и нравственные устои соизмеряются с особенностями и географического положения, и исторического развития, и они ничуть не хуже обычаев и нравов любых других европейских держав с их бедными и убогими традициями. И не всегда разумно оглядываться на Запад, а еще менее разумно перечеркивать все, что дорого русскому человеку, и слепо переносить западную культуру в русскую среду.