НОВОГОДНИЙ МАСКАРАД НА ОСТРОВЕ ДИКСОН
Унеси меня, романтика,
В голубые дали Севера,
В царство, под названьем Арктика,
Где просторы неизмеренны.
Где зима – царица щедрая
На ветра, морозы жгучие.
Где ласкают вихри снежные,
Поцелуями колючими.
Возврати меня, романтика,
На забытый остров каменный,
Убежавший в море Карское
От Большой земли окраины.
* * *
Впоследствии, когда это событие перешло в фазу весёлых воспоминаний, мало кто мог сказать, откуда взялась эта идея, тем более, что никто её всерьёз и не воспринял – ну чистая маниловщина, утопия, нереально это здесь. Случалось, что и обсуждали, мечтательно тянули: «Да, хорошо бы…», но разговорами всё и ограничивалось.
А дело было в том, что в разные обсерваторские отделы частенько стал наведываться Илья, молодой гидробиолог. Зайдёт ни с того, ни с сего, скажем, к аэрологам или вот к метеорологам, где сплошь молодые девушки, присядет на свободный стул, а то и просто остановится у какого-нибудь стола и для начала выскажется насчёт погоды. Ну, про погоду что ни скажи, всё будет к месту. Народ отзывчивый, кто-нибудь ответит, и тут-то он как бы невзначай, ненавязчиво так, бросит:
– К маскараду-то готовитесь? Думайте! Времени совсем не осталось.
И, главное, сразу уйдёт. Сбитые с толку сидельцы заведут музыку: как было бы интересно, да как было бы здорово, но без стимуляции извне быстро впадут обратно в анабиоз – на дворе глухой декабрь.
Идёшь ли рано утром в каюткомпанию на завтрак, или в разгар «дня» – на обед, или уже с работы на ужин и домой, всё одно – вокруг царит неизбывная ночь. Если не метёт пурга, не заполонили небо тучи, то её величественность и красота собьют дыхание, сердце стиснет в неизъяснимом восторге. Тёмное, безграничное пространство вокруг поглощает тебя, и ты перестаёшь ощущать себя отдельностью. Белая опора под ногами, а вокруг только неизмеримой высоты небо, и там, в божественной выси трепещут в непрекращающейся смене очертаний, рисунка и цвета гигантские драпри. Чаще всего они зелёные, в разных оттенках. Разноцветные, с торжеством красного случаются редко, и тогда пришедшие с улицы оповещают засевших в тепле дома:
– Идите, смотрите, какое сегодня потрясающее сияние!
Прошлым летом Главсевморпути заслал на остров целый отряд молодых специалистов: метеорологов и гидрологов. Эта полярная ночь у нас – вторая. Организм до сих пор не смирился с «непорядком» в природе, бунтует и настаивает на своём: раз темно, значит надо спать, спать, спать. Энергию выдаёт скупо и только на самое необходимое. Любые поползновения со стороны души или ума на дополнительную активность пресекаются автоматически. И только раз в неделю никакой сонливости и в помине нет: вечером в воскресенье в каюткомпании мы организуем танцы.
О, эти танго и фокстроты под пластинки! Секундное шипение, и вот уже грустит, жалуется оркестр: «О, моё бедное сердце». Лица в задумчивости, лёгкая улыбка мелькнёт и исчезнет, шаги замедленны, мы всё ближе и ближе друг к другу… – всё! Щелчок, пауза, снова шипение на миг, и без всякого предупреждения неистовый Цфасман – «Звуки джаза». Даём выход энергии, грусти нет и в помине, разворачиваемся неожиданно, делаем выпады, короткие пробежки и смеёмся, довольные собой. Ах, хорошо! Но снова – щёлк, и уговаривает, успокаивает Георгий Виноградов: «Счастье моё». Народу полный зал, но это неважно, потому что нас – только двое, и музыка – только для нас!
Танцы – это замечательно. И никакой маскарад нельзя устроить на оторванном от большого мира островке, где на несколько имеющихся здесь домов – один малюсенький магазинчик с продуктами и самыми необходимыми вещами. Есть магазин посолиднее в посёлке морского порта, куда нужно идти четыре километра по льду бухты пешком в эту темень и мороз, а то и в пургу, но ведь и там ни бисера, ни парчи, ни, уж тем более, масок. Да и на Большой земле маскарады и балы, пожалуй, только в кино.
А энтузиасты невменяемы: готовьтесь к маскараду!
Эстафету по вербовке принял авторитетный Алексей, гидролог. В каком-нибудь из разговоров неважно с кем, к примеру, с соседом по столу в кают-компании, внезапно ни к селу, ни к городу:
– А маску, между прочим, ничего не стоит слепить. Вот приходи, увидишь.
– Какую маску? Ах да, маскарад… А что, действительно состоится?
– Так я тебе говорю: приходи, сделаем тебе маску!
И полетело по острову: маскарад, маскарад, на Новый год будет маскарад! И дрогнули скептики, и вдохновились неофиты, и пошла работа!
В большом зале радиоцентра в промежутках между сеансами радиосвязи толкуют радисты:
– Слышал, что Алексей «передаёт»? Маски, говорит, где-то делают для маскарада.
– Знаю, Олег рассказывал. В столярке у них глины целый ящик – откуда только взяли! И деревянная болванка под человеческое лицо. Кто вырезал – помалкивают.
Потянулись мужчины в столярку. Готовых масок было уже изрядно. Изящества в них малость недоставало, но загадочность обладателю гарантировалась. Разбирали их охотно. Кто хотел, ещё и размалёвывал, усы присобачивал, губы красил, брови наводил. А кто и не украшал никак.
В квартирах же и общежитиях дым стоял коромыслом: пристрастно исследовалось содержимое гардеробов и чемоданов. За некоторыми стенами временами был слышен стрекот швейных машинок. Атаке подверглись и магазины. И что странно: в местах скопления молодых девушек и женщин возникало в воздухе лёгкое трепетание, словно метались там незримые, тончайшие образования. Уж не рождались ли в головах и не взмывали ввысь, соперничая друг с другом, отчаянные фантазии? Женские лица внезапно покрывались румянцем, скользили по ним лукавые улыбки, а их обладательницы то и дело отводили глаза в сторону, пытаясь скрыть непрестанную работу ума. Наивные!
И вот настал этот единственный в году вечер! В зал каюткомпании не без труда вместились почти все полярники, работающие на благо Главсевморпути в составе радиоцентра и обсерватории. Все пришедшие, и в масках и нарядах, и без таковых, не могли сдержать восхищённого изумления: так неожиданно ярко, нарядно, небывало сказочно выглядело собравшееся общество. Не будет преувеличением сказать: был шок!
В зале гремит радиола: одна другую сменяют пластинки. Зазвучала Изабелла Юрьева «На маскараде музыка и пляски…». Грустноватая, но, пожалуй, кстати.
Вдоль стен в позе мистера Икс выстроились многочисленные мужчины с абсолютно непроницаемыми «лицами». Потребовалась бы не одна минута времени, чтобы надёжно опознать хорошо знакомого коллегу. Но зачем, скажите, зачем срывать покров тайны, если «в этой тайне – красота!»
Вот, злоупотребляя грубой физической силой, рассекает толпу пират с обязательной косой повязкой на лице и кривым ножом за поясом. Он явно хвастает роскошными мускулами на полуобнажённом торсе. А мы и не ведали, что Павел так неотразим!
Рядом, в противовес ему, добрейший доктор Айболит в шапочке и медицинском халате участливо интересуется здоровьицем и норовит каждому сунуть подмышку метеорологический градусник тридцатисантиметровой длины. Хвала Илье – остроумно!
Но женщины! Обманщицы, колдуньи, чаровницы! Под «Челиту» Шульженко, пристукивая каблучками и постреливая глазками, полуоборотами продвигается испанка в бандерилье. Не пожалела Римма денег на гипюр, и правильно: сегодня она и стройна, и привлекательна, как никогда!
А вот и цыганка в безразмерной юбке. Она понижает голос до роскошного контральто, вперяет бесстыжий взгляд прямо в лицо жертве и без церемоний предлагает напророчить исключительно счастье и сумасшедшую любовь в Новом году! А глаза-то, глаза как хороши: чёрные, бархатные, с зелёным отсветом, как полярная ночь с её сиянием. И как это мы раньше не замечали этой красоты??
И царица ночи в серебряной короне с полумесяцем не опоздала, а кем, как не царицей, и быть аристократичной Маше! А гусар – кто это? Боже мой! Уважаемая всеми заведующая детским садиком, которую все величают исключительно по имени-отчеству, оказывается, совсем ещё молодая и на зависть стройная женщина. Сейчас бы сказали: офигенные бёдра и идеально плоский живот! А всё костюм: тугие рейтузы и трикотажная кофта внатяжку. И где, скажите на милость, Анна Юрьевна могла бы ещё так эффектно продемонстрировать свои несомненные достоинства в такие-то пуританские времена!
Постепенно персонажи объединились в одном общем хороводе в центре зала. А в некотором отдалении, особняком, как бы с подиума, победительно и строго взирает на столпотворение легкомысленных, ветреных, беззаботных людей греческая богиня в каноническом шлеме и с обязательным атрибутом – копьём, филигранно выточенным в знакомой теперь многим столярке. Обычно живая и подвижная Галя вынуждена полмаскарада простоять неподвижно, как и подобает величественной Афине Палладе.
И только она знает, что прекрасная эта затея родилась в головах у троих: её и влюблённых в неё двух молодых людей ещё летом. И они всё продумали и приготовили: и костюм ей, и глину, и даже тесёмки для масок. И медленно и неуклонно идею осуществляли. Да-да: причиной всего была, как и всегда в истории, женщина и любовь к ней!
А возбуждённой и радостной толпе тоже, как всегда в истории, не было никакого дела до неизвестных ей зачинателей и вдохновителей. В весёлых или томных танцах, в поздравительных восклицаниях и объятиях они проводили СВОЙ замечательный праздник. Каждый внёс в него зримый и достойный вклад. И от себя, от своего сердца они провозглашали:
– С новым годом, дорогие полярники!
– С новым годом, дорогие друзья!
– Мы не знаем, что уготовил нам Новичок, но искренне желаем всем успехов и здоровья на долгие годы!
А в непостижимой выси над замёрзшим в ночи маленьким островком на берегу заледенелого Карского моря вдруг заполыхало, засияло красным пламенем полнеба. Словно Солнце, обдувающее Землю своим «ветром», специально устроило этот фейерверк как сигнал, как знамение: будет вам, отчаянные и мужественные люди, сопутствовать удача в Новом году! Счастья Вам!