Пятигорск
Летом 1950 или 1951 года мы собрались в Пятигорск. Ехали всей семьей. Для нас с Ирой это было первое дальнее путешествие. Можно понять, почему мы были немного не в себе от предстоящего события. Проявилось это, пожалуй, только в том, что мы в день отъезда ничего не ели, но зато набросились на еду сразу после отъезда.
Поезда по-прежнему ходили неторопливо. Паровозы шли с частыми остановками для заправки водой, а через два-три часа всегда была долгая остановка для чистки топки, что сказывалось на всем поездном обиходе. На крупных станциях при долгих остановках можно было пообедать в станционном буфете или даже ресторане. Для этого на улице или на железнодорожном языке – на перроне – устраивали ряды столов с уже готовым обедом. С тех пор сохранилось в памяти: почему-то яркое солнце, белые скатерти на столах, надуваемые ветерком, как паруса, и толпы, обедающих за столами.
В тоже время помнится, что бежали обедать далеко не все – многие оставались в вагонах и пробавлялись чайком с баранками и конфетками. Для этого на станциях близ вокзала имелось заведение с названием «Кипяток». Странствующие неслись к этому источнику воды и набирали в чайники кипяток в неограниченном количестве. В вагонах начиналось пиршество. Чаевничали с пирогами, баранками и батонами, заедали чай конфетами и сахаром вприкуску. Особенно хорошо было попивать чаек после начала движения. За окном начиналось бесплатное кино: сцены из жизни окраин и пейзажи, слегка разбавленные железнодорожными мотивами. Поезд бежал, не торопясь, и народ тянуло на разговоры и даже песни.
Помимо чая можно было подкрепиться в пути горячей картошкой, солеными огурцами, помидорами или фруктами. Купить их можно было у самодеятельных продавцов, выходящих к поездам, особенно дальних направлений. Эта снедь очень часто выручала в дальних переездах человека со скромным достатком.
Паровозы не были столь деликатны в движении, как нынешние локомотивы, но первоначальный рывок после частых остановок был уже почти ритуалом и не вызывал неудовольствия у пассажиров. Запах паровозного дыма, пожалуй, также не казался неприятным, а, скорее, наоборот, был ароматом путешествий.
Вагоны в те времена тоже существенно отличались от нынешних. Встречались еще в поездах даже двухосные вагоны – маленькие и суетливо дергающиеся во время движения. Гордостью железнодорожников к тому времени становились «пульмановские» вагоны – четырехосные, всегда ядовито-зеленые, кажущиеся верхом комфорта непритязательным современникам. Полки в таком вагоне были дощатыми, совершенно плоскими, опускающими на день так, что служили спинкой пассажирам, едущим на нижнем месте. На ночь полку поднимали в горизонтальное положение и закрепляли специальными железяками с петлями на концах. Днем же эти железки висели без дела и громко бренчали.
Наиболее интересным местом по дороге до Москвы была Волга, точнее, мост через нее. Проезжали Волгу уже почти ночью, но многие, я заметил, ждали этого момента и только после него стали укладываться спать. Мы тоже полюбовались Волгой. Она оказалась тихой и величественной в ночном полумраке белой ночи. Потом мы еще дождались появления и самого Ярославля, в смысле, вокзала станции Всполье, ну а после тоже улеглись спать.