Глава 3
Потаскуху Василий притащил в подвал первой. Завязал углы скатерти и в таком виде принес. Встряхивает тюк. Майорша, вчера ставшая подполковницей, шлепается голым задом на пол. Бабенка молча вращает круглыми от страха глазами, поминутно раздается громкое икание. Без волнения и эмоций, спокойно Василий хватает за шею и голубое от холода тело впечатывается в стену. Лязгают кандалы. Через минуту икающая девка оказывается пришпиленной к звукоизоляционному покрытию камеры. Спине мягко, тепло. Икота пропадает, в голубых глазах появляется расчетливое выражение – может, парниша любитель экстрима? Так надо было сказать, я бы подыграла! Барабанщиков обращал внимания на голую женщину не больше, чем на старую газету. Он еще раз осмотрел пыточный аппарат, потрогал кнопки. Загудели электромоторы, стол ожил. Василий внимательно наблюдает за всеми перемещениями частей аппарата. Голая девка забеспокоилась – чего он там надумал? Неужели любитель секс-машин? Василий выключил аппарат, вышел из камеры. С верхних этажей доносится неясный шум. Барабанщиков поднимается в генеральскую спальню. Здесь царит полный беспорядок. Андрей Николаевич катается по полу в тщетных попытках освободиться. Полное тело изгибается самым невероятным образом, голова бьется об пол так, что паркет трещит. Лицо налито кровью, глаза горят бешенством, из уголков рта течет слюна. Завидев Барабанщикова, генерал перестает биться об пол. Пытается закричать, но мешает тапок во рту. Вместо вопля раздается мычание и хрип. Василий укоризненно качает головой. Подходит. Пальцы сжимаются на воротнике, с треском рвется дорогая ткань, генеральская голова погружается в недра халата. Василий тащит заместителя министра вниз по лестнице. Мясистый зад гулко пересчитывает ступени, голые пятки смешно перестукиваются в ответ. Из шелковых глубин халата раздается невнятное мыканье. В воздухе появляется неприятный запах. Генерал шлепается на кафельный пол, словно мешок с картошкой. Халат с треском разлетается яркими клочьями, кандалы звенят, цепь осыпается на пол серебряным дождем. Широкая, как лопата, ладонь Барабанщикова хлестко бьет по генеральскому затылку, изжеванный, обслюнявленный тапок вылетает из генеральской пасти, словно пробка шампанского, желтые драконы весело машут крылышками. У Андрея Николаевича глаза лезут на лоб. Зам. министра не успевает опомниться, как оказывается на столе. Лязгают крепления, щелкают замки, спину неприятно холодит полированная металлическая поверхность. Выгнутая железная пластина опускается на лоб, намертво пригвождая голову, возле уха щелкает механизм крепления. Василий отходит на пару шагов, придирчиво всматривается – все ли сделал правильно? Удовлетворенно кивает.
– Майор, ты что задумал? Оставь глупости. Ты знаешь, какие люди за мной стоят? – раздается голос со стола.
Молчание.
– Ты что собрался делать, мальчишка? – не дождавшись ответа спрашивает генерал.
Василий стоит возле пульта, что-то обдумывает. На распятое тело ноль внимания.
– Слышь, Андрюха, – обращается Барабанщиков к генерал-полковнику, – у тебя в доме перфоратора нет?
– Я… я … как ты смеешь так со мной разговаривать! – сипит со стола Бурмака. – Я – заместитель министра внутренних дел, генерал-полковник, а ты всего лишь майор!
Василий лениво переводит взгляд на распластанное тело, словно приготовленное для нарезки в мясной салат. Собственно, так оно и есть, но его обладатель, Андрей Николаевич Бурмака, об этом, похоже, не догадывается.
– Да какой ты генерал? Шушера цивильная! – усмехается Василий. – У тебя гражданский паспорт, военный билет. В районном военкомате хранится личное дело, по которому ты числишься каким нибудь сержантом. Вот это и есть твое настоящее воинское звание. Генеральство твое, ментовское, только на бумаге. Так как насчет перфоратора?
– Нет у меня никаких перефраторов! – кричит Бурмака. – А зачем он тебе?
– Ну, если нет… не парься, проехали, – разочарованно машет рукой Василий.
«Жаль, что инструмента нет, без него не получить нужного эффекта», – расстроился он. Чтобы взорвать гидроэлектростанцию, котельную, мост или просто большое здание, вовсе не требуется трейлер тротила. Взрывчатки надобно немного. Заряды закладываются в определенных местах, затем одновременно подрываются и здание рушится, как карточный домик. Василий в уме уже посчитал, сколько нужно пластида и куда его надо установить, чтобы от генеральского дома осталась только куча щебня. Но для этого надо сверлить стены, без перфоратора не получится. «Ладно, обойдусь так», – решил Барабанщиков. Еще раз проверяет прочность креплений, ободряюще улыбается распятой на стене девке. Кнопка включения питания легко поддается нажиму, загораются сигнальные лампочки, аппарат пронизывает легкая дрожь. К запуску все готово.
– Ну, бывай, генерал-полковник полиции. Счастливого пути! – торжественно произносит Василий. Поднимает руки, словно пианист перед заключительным аккордом. – Тебя на том свете ждет дли-инная очередь встречающих, – и нажимает сразу на все клавиши управления.
Пыточный аппарат приходит в движение. Все части начинают беспорядочно двигаться – сжиматься, расходится, скручиваться. Со стола слышен треск и хруст. Это рвется кожа и сухожилия, дробятся кости, лопается грудная клетка. Белые стены заливают потоки крови. Душераздирающий крик генерала глушит истошный визг голой девки, которая вчера вечером дотрахалась до звания подполковника полиции. Василий плотно закрывает звуконепроницаемую дверь, крики обрываются. Надо торопиться, скоро утро, а работы еще очень много. Вытаскивает упаковки с пластидом, мотки огнепроводного шнура, коробки детонаторов и еще многое чего. Пластид легко прилипает к почти любой поверхности. Именно поэтому такой вид взрывчатки так популярен во всем мире. Василий лепит пластид, как замазку – на окна, двери, стыки стен. Начал с самого верха. Опускаясь ниже, обнаружил неприметную дверь. Скромненькая такая, без позолоченной ручки и цветного витража. Просто дверь. Открыть удалось с первого раза – просто повернул ручку вниз и дверь распахнулась сама. За ней оказалась небольшая комната с выходом на террасу. На стенах висят пейзажи, натюрморты, в углу на стеклянном столике примостился круглый аквариум с одной единственной рыбкой ярко желтого цвета. Посредине комнаты письменный стол, а на нем… Василий аж заморгал – не мерещится ли? На столешнице изумрудного цвета красуется угольно черный ноутбук. Крышка загадочно поблескивает антрацитом, змеится тонкий провод к белой розетке над плинтусом. Василий осторожно, на цыпочках, словно ноутбук может убежать на маленьких кривых ножках туда, где его никак не достанешь, подходит к столу. Поднимает крышку, жмет кнопку «power». Экран оживает, появляется трассер загрузки, колышется четырехцветный флаг фирмы мелкомягких. Когда комп въехал, Василий посмотрел на древо файлов.
– Опаньки! – раздался радостный голос. – Да тут полная канцелярия! Ай да Бурмака, ай да сукин сын!
В память ноутбука занесены все адреса, суммы, дано подробное описание всех незаконных операций, запротоколированы с полицейской точностью убийства, вымогательства и шантаж тех, чьи квартиры захотели отобрать преступники. Отдельно идет информация о торговле оружием, наркотиками. Подробно рассказывается, чьи уголовные дела были прекращены, по чьей просьбе и за какую сумму. А главное – имена, фамилии и должности подельников и соучастников. Василий аж глазам своим не поверил – несколько сотен человек по всей стране! А должности какие, звания – губернаторы, депутаты, министры и начальники главков, генералы и маршалы. И на каждого подробное досье. Бурмака был опытным прохиндеем, знал, как обезопасить себя и заставить помалкивать других.
Василий выключил ноутбук, спрятал в сумку, что притулилась под столом. Часы в углу пробили пять утра. За окном уже давно рассвело, солнечные лучи плавят шторы белыми пятнам света. Надо поторапливаться. Барабанщиков быстро налепил пластид, вставил металлический стерженек детонатора, бросил на пол белый шнур. Вскоре минирование дома закончено. Василий вышел на улицу, огляделся. Уютный парк с небольшим прудиком и навесом для барбекю выглядит мирно и привлекательно. То, что под изумрудным ковром из травы и цветов прячется море людской крови, никому не ведомо. Василий хватает большой рулон детонирующего шнура, нож и горсть детонаторов. Чугунные столбики фонарей особенно удобно подрывать детонирующим шнуром – обернул у основания, воткнул детонатор и все. Взрыв получается небольшой, аккуратный, срезает столб чисто, как ножом. Еще двадцать минут беготни и весь парк, включая барбекю тоже заминирован. А теперь надо позаботиться о сюрпризах!
Ровно в половине седьмого утра подмосковный поселок плутократов и нуворишей, воров и убийц оглушила серия взрывов. Заспанные, плохо соображающие обитатели вилл в итальянском стиле, псевдорусских фазенд с силосными башнями внутренних винтовых лестниц и просто безвкусных домищ, похожих на гигантские собачьи будки, выбежали на веранды, балконы и лоджии, чтобы посмотреть – кого грохнули на этот раз? Генеральский «холодильник» весь покрыт оспинками разрывов и дыма. Пластид не в силах разрушить толстую кладку, но с раствором таджикские гастарбайтеры схалтурили. Хрупкий цемент выстреливается из щелей серой пылью, финский облицовочный кирпич трескается, дом угрожающе скрипит, но держится. Трехслойные – будто вокруг заполярье! – окна с новогодним звоном бокалов разлетаются сверкающим конфетти дробленого стекла. Мощеный двор словно сухим снегом засыпан. Выбитые рамы планируют на соседние огороды, будто космические корабли пришельцев. Итальянская штучная черепица с хрустальным звоном проваливается внутрь, обнажаются стропила, словно ребра издохшего чудовища. Облако серой пыли поднимается над генеральским домом, выглядывают рыжие языки пламени. Кирпичная коробка дрожит, левый задний угол оседает. Кажется – еще мгновение и дом рухнет, но российский бутовый кирпич крепок! Из широких трещин сыплется шлак, облицовка отшелушивается, тает, будто акварельная краска от дождя и генеральский дом становится таким, какой он и есть на самом деле. Радостные соседи уже позвонили куда следует, раздаются стоны сирен, стая автомобилей с мигалками и вопилками мчится – нет-нет! – низко летит на помощь! Не прошло и десяти минут, как место происшествия оцепили в ожидании бригады саперов МЧС. Балконы всех домов, с которых можно хоть что нибудь разглядеть, заполнены людьми с мобильными телефонами и видеокамерами. Эксклюзивные кадры с места происшествия можно выгодно продать телеканалам, ведь хозяева роскошных вилл тоже нуждаются… в карманных деньгах.
Бойцы ОМОН в бронежилетах, шлемы надвинуты низко на лоб, забрала опущены, простые армейские калашниковы кажутся игрушечными в могучих руках. Эксперты деловито копаются в чемоданчиках, мобильные телефоны уже прижаты к уху – заранее договариваются о подсказках, как в телевизионном шоу «Кто хочет стать миллионером». Увы! Эксперты тоже люди из отряда этих, как его… позвоночных. В смысле, телефонных. Появляется белый фургон с оранжевой полосой и яркой надписью «Разминирование». Прибыли долгожданные саперы, но высокое полицейское начальство добро на обследование местности не дает. Ждут высочайшего соизволения. И оно появляется в лице Самого Главного Сотрудника Полиции – министра. Лицо твердо, губы сжаты, брови на переносице, взгляд прицелен. Энергичный кивок, саперы гуськом приближаются к забору.
Гремит взрыв. Кованая калитка весом в шесть пудов взлетает вверх, словно кресло пилота, выброшенное пиропатроном катапульты. Черная железяка, ощерившись клыками искореженных прутьев, с гудением описывает полукруг в воздухе и с грохотом проламывает крышу министерского лимузина. Водитель выпрыгивает из машины вместе с дверью. Лицо белее снега, глаза как шарики для пинг-понга, буквально вылезли из орбит и вот-вот упадут на асфальт. На глазах у ошарашенной охраны шофер из шатена превращается в серебристого блондина. Пальцы слабеют, дверь вываливается на дорогу, водитель без чувств. Саперы тренированно падают на землю. На балконах счастливо ахают. Большое начальство стремительно уменьшается в размерах, на поверхности видны только широкие, как матушка Россия, фуражки. Министр тормозит и остается в отважном одиночестве. И только рядовые ОМОНовцы, прошедшие огонь, воду и свинское отношение руководства, остаются спокойными – не привыкать.
– Встать! – рявкает начальственный баритон.
Широкие фуражки, обычно быстрые на команды «встать-согнуться», на этот раз не поторопились. И звериное чутье не подвело – взрывы опять разорвали тишину. Первым взлетает на воздух домик «барбекю». Элегантное строение из обтесанных кубиков мрамора и гранита фонтанирует в небо победным салютом, только без искр. Каменный дождь обрушивается на лужайку для игры в мини гольф, накрывает летний бассейн, вода вскипает от ударов щебня, белоснежная фарфоровая плитка превращается в пыль. С балкона соседнего дома раздаются крики восторга – там не скрывают радости по поводу уничтожения бассейна, сплошь выстланного чешским фарфором. Так и надо хапуге и взяточнику в погонах! Попили кровушки у честных бизнесменов! Вторая серия взрывов вдребезги разносит фальшивую древнегреческую колоннаду из розового мрамора, увитую плющом и виноградной лозой. Здесь, под сенью пальм в кадках, любил отдыхать заслуженный «сеятель» законности и правопорядка. Вместе с колоннадой взлетел на воздух и небольшой амфитеатр для ансамбля скрипачей и виолончелистов – любил Бурмака насладиться игрой струнных инструментов на закате. Декоративные фонарные столбы в духе старого Петербурга, словно новогодние хлопушки, отстреливают кованые светильники, которые с кандальным звоном падают на головы разбегающихся экспертов. Дорога перед генеральским домом буквально заставлена автомобилями. Лобовые стекла с хряском покрываются трещинами, красно-синие мигалки разлетаются сотнями осколков, капоты и крыши машин бухают под ударами булыжников и обломков фонарей, словно турецкие барабаны. Утренний воздух наполнен грохотом, визгом осколков и криками ушибленных людей. С балконов соседних домов доносятся крики восторга, раздаются аплодисменты и хохот. Пара идиотов раскрывают зонтики. На всякий случай!
Взрывы на мгновение стихают, с неба падают последние осколки камней. Но, едва только уткнувшиеся лицом в грязь люди начинают шевелиться, грохочет так, что мир вокруг содрогается, как при землетрясении в четыре балла. На месте генеральского дома словно вырастает гигантский цветок из пыли, грязи и обломков кирпичей. Мощный взрыв в мгновение ока уничтожает все, что когда-то служило отрадой для начальственного ока, усладой души после трудного дня и местом отдохновения тела. На головы и другие части тела высокого начальства с небес низвергся гнев Божий – тонны камней, земли, обломков мебели, водопроводных труб и гипсокартона обрушились на людей, автомобили и походные лаборатории. Дорогие мундиры изорвало в клочья, фуражки-аэродромы, сшитые на заказ, смыло ударной волной, бронированный мерседес министра стал кабриолетом – изуродованную ударом калитки крышу сорвало напрочь. Зато немецкий автопром сохранил жизнь руководству полиции – тяжелый корпус автомобиля закрыл от ударной волны.
Барабанная дробь падающих камней обрывается, наступает звенящая тишина. Ни стона, ни писка, ни матерного выкрика. Тоненько звенит рассыпающееся стекло где-то за два квартала, на балконах соседних домов непривычная пустота. Окна зияют выбитыми рамами, словно разинутыми ртами. Первыми пришли в себя закаленные бойцы ОМОНа. Ничуть не обескураженные, спокойные, как айсберги, здоровенные парни в бронежилетах и шлемах поднимаются с земли. Бойцы застывают железными статуями, лица спокойны и даже равнодушны. Но если поднять пыльные забрала из бронестекла, то можно увидеть, с каким презрением и брезгливостью смотрят они на дрожащих от страха сытых начальников. Под штанами с лампасами расплываются темные пятна, поднимается горячий пар. Министерский «мерин» выглядит, словно обгрызенный мышами черствый батон. Генерал армии (!) встает. За ним поднимаются остальные, по-гусиному вытягивая потные шеи. Слабый ветер тащит клубы пыли и дыма прямо на министра со свитой. Изумрудно-зеленая поляна, на которой стоял скромный дворец заместителя, превратилась в марсианскую пустыню из-за красной кирпичной пыли, засыпана землей и камнями. На месте дома дымящееся углубление, словно отсюда недавно взлетел инопланетный космический корабль. Мундир министра измазан грязью, погоны обсыпаны кирпичной пылью. Каким-то чудом на них попало немного желтой краски. Министр внутренних дел стал похож на того, кем он был в начале службы – старшину срочника ВВ. Каковым, по сути, и остался по сегодняшний день включительно.
Эксперты-криминалисты с оханьем поднимаются с асфальта, вдали визжат сирены дополнительных машин скорой помощи, в небе кружит вертолет. У всех, кто находится возле взорванного дома, появляется работа – поласкать синяки и шишки, сообщить о случившемся и потребовать помощи, позвать врача или просто покурить. Никто не видит, как неприметный мужчина в сером плаще с высоко поднятым воротником бросает плоскую черную коробочку в контейнер с мусором в сотне метров от взорванного дома. Ее потом найдут, и отпечатки пальцев тоже обнаружат. Но они будут принадлежать покойному Бурмаке А. Н. Через полчаса, когда саперы обследуют участок и разрешат работать экспертам, из-под груды щебня на месте дома раздастся рычание и дикий вопль. Завал разберут. Из пролома в полу опять раздастся вопль, но такой, что даже опытным экспертам станет не по себе. Люди невольно отступят и тогда из черной дыры выпрыгнет человекообразное существо в полицейском кителе с погонами майора. Страшно вращая глазами, потрясая гривой седых волос, чудовище станет орать и прыгать по камням и тогда все вокруг разглядят, что это голая женщина. Вся в синяках, исцарапанная, на руках и ногах железные обручи кандалов с длинными штырями. Как женщина сумела вырвать их из стены, останется загадкой. Сумасшедшую начали ловить, но она ловко уклонялась от рук экспертов и санитаров, пока ОМОНовец не ударил ее в лоб прикладом. Женщине сделали успокоительный укол, привязали к носилкам. Из внутреннего кармана кителя извлекли удостоверение личности, из которого следовало, что это – с трудом узнали по фотографии – майор Анисимова, офицер для особых поручений зам. министра. Высокие чины только упитанными щеками потрясли – у самих имелись такие порученцы, да не по одному. Затем из подвала извлекли останки другого человека. Фарш сложили в пластиковый мешок и отправили на экспертизу. Чье мясо, догадаться нетрудно по клочьям шелкового халата и тапочкам с драконами, но состояние трупа таково, что необходимо заключение авторитетных экспертов. Пыточную камеру сфотографировали, оформили уголовное дело. Туда же вложили еще документы, затем папка оказалась на столе министра и больше ее никто не видел.
Василий подробно изложил происшедшее с ним в рапорте. Около полудня зазвонил телефон, знакомый голос «царицы Тамары» ровно, без эмоций, пригласил в кабинет. Василий поднялся этажом выше и через три минуты уже сидел за знакомым столом. Береговая что-то искала в интернете. Видимо, не нашла или нашла, да не то. Глаза слегка округлились, голова качнулась, как у человека, который увидел такое, что никак не предполагал. Женщина усмехнулась, небрежно нажала клавишу. Монитор погас.
– Ну что ж, Василий, спасибо за проделанную работу, – улыбнулась начальник оперативного отдела. – Только вот в следующий раз не будь так прямолинеен, что ли… Видишь ли, твои действия на генеральской даче не совсем …э-э… квалифицируются как необходимая самозащита в пределах самообороны… так что ли у юристов? – задумалась Тамара. – Ну, неважно. Короче, Васенька, твой рапорт надобно переписать в том смысле, что генерал попал на пыточный станок сам. Ну, упал, скажем. Или ты вообще не знаешь, как он там оказался. А взрывы… Разбираясь с программой минирования, ты нажал не ту кнопочку. Это не мое решение, а просьба руководства, дабы не возникло лишних вопросов к тебе.
– Хорошо, Тамара Александровна, перепишу.
– Прекрасно. Ноутбук, что ты раздобыл, содержит столько всего, что выдавать всю информацию сразу нельзя. Она превышает порог чувствительности руководства страны в целом. В обморок попадают. Начальство доложило обо всем непосредственно президенту. Большую часть дела будут расследовать соответствующие подразделения нашей конторы. МВД в лице службы собственной безопасности займется мелочевкой на уровне городских и районных отделов. Что касается тебя, то картина следующая.
Тамара Береговая прошлась по кабинету, остановилась возле стола.
– Задеты интересы очень могущественных людей, целых кланов. Не исключена утечка информации. Тебя могут вычислить довольно быстро и тогда никакая охрана не спасет. Поэтому, Василий, из моего кабинета ты отправишься прямой дорогой в аэропорт, откуда первым же рейсом улетишь в Монголию, в славный город Улан-Батор, где выполнишь задание, о котором знают только ты и я. Задание простое только на первый взгляд. На самом деле я даже не знаю, что ты будешь делать, чтобы его выполнить, – невесело усмехнулась Тамара.
– Попробую. А что именно, если не секрет?
– Украсть камень с клумбы в центре города и привезти мне, – рассмеялась Береговая.
– Тамара Александровна, я серьезно!
– И я не шучу. Смотри!
«Царица Тамара» ткнула пальцем в пульт. На стене загорается плазменная панель, появляется заставка программы спутникового слежения, известной, как ГЛОНАСС. На поверхности земного шара обозначаются государственные границы Монголии, затем города Улан-Батора. Изображение приближается и вот во весь экран появляется площадь имени Сухэ-Батора. Вид такой, будто ты смотришь с высоты седьмого этажа вниз. Идут люди в разных направлениях, стая голубей ковыряется в брусчатке. Изображение увеличивается, смещается в сторону. Появляется заросший кустарником и травой сквер. Медленно плывет зеленая крыша беседки с загнутыми кверху углами на буддийский манер.
– Вот цель твоей поездки, – сказала Тамара.
Камера словно ринулась к земле и в центре плазменной панели оказался ничем не примечательный булыжник. Высокая трава наполовину скрыла его от посторонних глаз, рядом еще несколько точно таких же. Вглядевшись внимательнее, Василий заметил одну особенность – вершина этого камня плоская, словно кто-то нарочно срезал алмазным кругом.
– Это, – кивнула Тамара на изображение, – контейнер. Внутри коробочка флешпамяти объемом один терабайт. Информация очень ценная: об экономике, оборонных возможностях… ну, и тому подобные сведения о ряде сопредельных государств. Так получилось, что изъять контейнер и отправить информацию обычным путем невозможно. Произошла утечка, за контейнером охотятся несколько разведок, плюс террористы из Аль-Каиды, мафия какая-то приблудилась. Одним словом, желающих заполучить флеш предостаточно – информация дорого продается. Ни сотрудники посольства, ни наша резидентура ничего сделать не может – за контейнером круглосуточная слежка. Поступили данные, что через несколько дней – когда именно, точно не известно – контейнер изымут. Кто именно, тоже непонятно.
– А местная контрразведка?
– По нашим данным, ничего не знает. Против Монголии нами работа не ведется, мы контактируем со службой безопасности, но сообщать о контейнере нецелесообразно – может быть утечка. Твоя задача: прибыть в Улан-Батор, забрать камешек. В случае опасности контейнер уничтожить, а вот содержимое – коробку флешпамяти, сохранить любой ценой и доставить в Москву. Работать будешь автономно, то есть никаких контактов с посольством и резидентурой. Ты – волк одиночка.
Тамара вздохнула. Пальцы коснулись клавиатуры, плазменная панель погасла.
– Главное – информация не должна попасть в чужие руки. Очень много сил и средств потрачено, даже погибли люди. Все предыдущие попытки забрать контейнер были неудачными. Параллельно работает одна группа, но надежды мало. Может, ты сумеешь? И запомни – самое главное изъять флеш. Информация не должна попасть в чужие руки.
– Я все понял, – кивнул Василий. – Разрешите идти?
– Да. В отделе кадров тебя ждет конверт с документами. Получи его, распишись… ну, все как обычно. С ним ко мне. Получишь другой конверт, в котором все, что необходимо тебе на самом деле. Вскроешь по дороге в аэропорт.
– Неужели…
– Да, Василий Иванович, все очень серьезно. Твоя жизнь висит на волоске. И еще… вот телефон. О ходе операции докладывай коротко, только самое необходимое.
Василий вздохнул, покачал головой. А чему, собственно, удивляться? Он случайно поломал планы очень могущественных людей, выставил их посмешищами и дураками, захватил тонны компромата. Скоро посыпятся не только звезды и папахи – начнется череда необъяснимых, на первый взгляд, убийств и самоубийств высокопоставленных чиновников, крупных бизнесменов. Из Генеральной прокуратуры, следственного комитета одно за другим станут поступать сообщения о начале расследования уголовных дел по фактам крупных мошенничеств, разворовыванию бюджетных средств. Дела о коррупции и превышении власти вообще косяком пойдут. Один за другим станут закрываться обанкротившиеся предприятия, фирмы, банки. Сотни и тысячи людей по всей стране окажутся без работы. Это ведь только в плохом кино бандиты проигрывают деньги в казино. В реальной жизни награбленное и украденное вкладывается в легальный бизнес. Например, фабрику по производству молочных продуктов. О благотворительности тоже не забывают – жертвуют на ремонты детских домов, картинных галерей, музеев. Солидные фасады банков и офисов, гладкие морды менеджеров и красивая реклама ничего не значат. Откуда появился первоначальный капитал – самая охраняемая тайна любого бизнесмена. Разумеется, не всех. Мелочь пузатая не в счет, хотя и там встречаются леди макбеты и дяди гамлеты. Как не отмывай деньги, они все равно хранят следы крови. Дьявол не исполнит желание без жертвоприношения. Цветные бумажки, символы материального богатства, навсегда запечатлевают и кровь, и отпечатки твоих пальцев. Ведь это пропуск в ад, а туда… ха-ха! … кого попало не берут!
Самые страшные тайны хранят вовсе не пирамиды, не дно океана и не подземные города древних цивилизаций. Вовсе нет. Гитлер захватил Европу, вынашивал планы вторжения в Англию и США, пошел на Россию, но при этом и не помышлял оккупировать маленькую Швейцарию, с которой у Германии даже есть общая граница. Почему, как вы думаете?
А-310 бежит по взлетной полосе, как по судьбе Кикабидзе – один пшик остается за хвостом. Старый бетон покрыт трещинами, самолет трясет так, словно под тобой колхозная телега. Сумасшедшая коняка тащит что есть силы по булыжной мостовой, колеса гремят железом, от тряски лязгают зубы. Кажется, что так будет все время и в конечный пункт ты прибудешь без зубов и языка, а содержимое кишечника… э-э… будет лежать рядышком. Но – чудо! Алюминиевая труба с крыльями отрывается от земли и неземное чувство легкости исправляет настроение. А тут еще крашеная девица хриплым от табака и вчерашнего алкоголя голосом сообщает, что мы, оказывается, взлетели! Вот будет радости, когда сядем.
Василий вытаскивает из кармана куртки содержимое конверта. Круглые очки в позолоченной оправе устраиваются на носу. Нужные в путешествии бумаги – паспорт, виза на срок до тридцати дней – если больше, надо регистрироваться в полиции – кредитные карточки разных банков, солидная пачка наличных баксов и подробный справочник туриста, впервые направляющегося в Монголию. Василий был именно таким, который впервые!
Для рядового обывателя Монголия – это бескрайняя степь с редкими шляпками юрт. Ничего подобного! То есть юрты имеются, но вообще-то Монголия горная страна, а вовсе не степная. Плюс пустыня Гоби на юго-востоке, считающаяся самой смертоносной, несмотря на относительно небольшие размеры. Монголия – родина племени, что когда-то сумело завоевать половину мира. Монголам платили дань все страны и народы древнего мира. Мы хорошо помним со школы, что такое татаро-монгольское иго, проще говоря, оккупация Руси с целью получения выкупа. Но в нашей стране мало знают о завоевательных походах монголов на юг и восток. Японские острова замирали в ужасе, если доходили слухи, что грозные завоеватели собираются высадиться на побережье. Население северного Китая в панике бросало имущество и убегало на юг, едва только приходило известие, что конные отряды монголов пересекли границу. Это сейчас китайцы такие герои в кинофильмах, эдакие «сотрясатели вселенной». Монголы колошматили их, как хотели. А когда надоело избиение младенцев, пошли на Русь.
А вы что думали, китайцы от нефиг делать Великую стену построили?
Монголы, на взгляд европейца, народ чудной. Какой-то сонный, что ли… Городов много, но в основном это скопища юрт. Домов в нашем понимании в Монголии до революции вовсе не было. Истинному монголу трудно жить в каменных стенах. Надо оевропеиться. Монголы спокойно относятся к так называемым технологическим революциям. Технический рывок соседнего Китая их не впечатляет. У них, у монголов, совсем другая система ценностей. Хотя европейская зараза все же проникает. Тысячу лет назад этот народ тряс цивилизацию, как щенка за шиворот. Встряхнул и успокоился – мол, дальше сами как нибудь, без нас. Пока великие державы пугают друг друга силой экономики и оружия – ну, вроде как культуристы на подиуме кривляются, принимая разные позы и надувая мускулы – Монголия дремлет. Но родится Великий Могол и юный Чингисхан вновь сядет на коня, чтобы схватить дряхлый мир за шиворот и встряхнуть еще раз!
Самолет улетает от солнца. Довольно быстро наступает темнота за бортом. Василий убирает путеводитель. Нутро лайнера полно пассажирами, но есть и пустые места. Стюардесса в голубом костюме кокетливо приседает, предлагая напитки и лилипутские бутербродики. От скуки Василий стал подсчитывать, сколько раз воздушная барышня присядет, ведь при этом так симпатично обтягивается попка. Тележка с халявной выпивкой и закуской медленно приближается. Из соседнего ряда высовывается мужская голова. Взгляд заинтересованно останавливается на голубой юбочке. Очередное приседание и глаза неизвестного мужчины округляются. Седой чуб падает на лоб, ухоженная ладонь отбрасывает волосы обратно. Что-то знакомое в облике ценителя женских достоинств чудится Василию. Жесты, наклон головы, даже форма носа. Стюардесса толкает столик к следующему ряду кресел, следует ритуал приседания. Мужчина, видимо, не в силах оторваться от увлекательного зрелища, поворачивается еще больше. У Василия брови ползут вверх, он даже привстает в кресле. Небрежно зачесанные седые лохмы, криво висящий галстук, словно оборванная веревка на шее висельника, умное лицо и хулиганские глаза – это профессор Каверин. Зовут Анатолий… э-э… вот отчество забыл. Тот самый «док», с которым Василий был в Камбодже. Он еще тогда с целой делегацией пришел. Ну, аспирантка и доцент оказались так себе. Ученые, одним словом. А вот профессор, бывший сержант ВДВ, в джунглях дал угля, мелкого но до х…!
Глаза встретились. Седоволосый профессор сразу забыл о приседающей стюардессе. Блудливое выражение ушло, глаза стали серьезными и внимательными. Голубой костюм приблизился, звонкий голосок нежно чирикнул:
– Хотите что нибудь?
– Да, благодарю.
Василий взял стаканчик шампанского, чуть приподнял – ваше здоровье, док! Вот тут Каверин вспомнил все. Профессорская ладонь шлепает по лбу так, словно там сидит комар размером с майского жука. Ученый историк встает с места, на лице появляется выражение типа – ну чего вы там сидите, в самом деле? Василий радостно машет рукой, улыбается. Ему еще в прошлый раз понравился решительный доктор наук, для которого автомат Калашникова так же привычен, как шариковая ручка и тетрадь. Побольше бы нам таких ученых! – думал он тогда в джунглях. Кресло рядом очень кстати оказалось свободным. Профессор крепко пожал руку, предложил сесть.
– Какими судьбами, господин Барабанщиков? – удивленно спросил Каверин. – Решили провести отпуск в степи, вдали от шума городского?
– Вроде того, – улыбнулся Василий. – Никогда не бывал в Монголии, вот и решил слетать туда-сюда.
– Ну-ну, отпускник, – усмехнулся Каверин. Взгляд профессора с сомнением пробежал по все еще выпуклой груди и широким плечам Барабанщикова. – А я вот, с группой студентов еду на раскопки. В горной части страны монгольские ученые обнаружили ряд интересных захоронений. Ну, монгольская профессура почти вся училась у нас, в том числе и у меня. Вот и пригласили по знакомству, – рассмеялся Каверин.
– Вам повезло. Я слышал, что в горах рыбалка просто необыкновенная. Совместите приятное с полезным.
– Обязательно. В тамошних озерах водится необыкновенная рыба – горный хариус! Давно мечтаю поймать.
– И съесть! – раздался звонкий женский голос.
Василий удивленно оглянулся. Вокруг профессора расположилась группа молодых людей не старше двадцати лет. Четверо парней и две девушки. Одна из них, с длинной косой до пояса, и выдала тайное желание профессора.
– Это следствие, сударыня, а причина все-таки поймать. Вот это и есть моя бригада ковыряльщиков в земле: Ольга, Алена, Николай, Петр, Иван и Антон, – представил Каверин своих спутников. – Большие поклонники восточной культуры, особенно девушки. Танцуют просто чудо!
Василий назвал свое имя, улыбнулся и сразу забыл, кого и как зовут. У него всегда была плохая память на имена. Но иногда – ну очень редко! – одно два имени откладывались в памяти. Так вот на этот раз запомнил, что девушку со светлой косой зовут Ольга. Наверно потому, что несмотря на рыжую кофточку с капюшоном и джинсы в заклепках девушка не испачкала лицо гримом от «мэйбелин нью йорк» или как там. И волосы заплетены в косу толщиной в руку, а не обрезаны по затылку и выкрашены в свекольный цвет. Серые глаза смотрят с иронией на профессорского знакомого, полные губы чуть вытянуты трубочкой, густые ресницы полуопущены. Весь облик девушки по имени Ольга говорит: ты тоже ученый крыс, который кроме рыбалки и письменных отчетов ничем не интересуется. Василий кашлянул в кулак, с умным видом произнес:
– Да, давненько я не рыбачил, – и тут же покраснел. Еще один идиот, который летит за тридевять земель рыбки половить! Профессор хотя бы совмещает работу с отдыхом, а ты, баран прибитый, корчишь из себя богатея в поисках приключений. «А что я должен говорить? Лечу, мол, камень украсть с площади Сухэ-Батора!» – озлился Василий. Он заметил, что улыбки на лицах молодых людей стали шире и расстроился еще больше.
– Кстати, Василий, вы мне недавно снились. Очень был интересный сон, доложу я вам! – неожиданно сообщил профессор.
– Вот как? И что ж мы там делали, во сне? – осторожно поинтересовался Барабанщиков.
– Летали! Как тогда, вы за штурвалом, я за пулеметом. Помните? – воскликнул Каверин.
Девушки переглянулись, парни заинтересованно придвинулись ближе.
– Э-э… гм… Анатолий – простите? – Петрович, вы что-то путаете. Я намного моложе и не мог служить с вами в одном полку ВДВ. Вы ведь в прошлом десантник, верно? – спросил Василий. В глазах мелькнул предупреждающий огонек.
– А-а, точно-точно… Лица у вас похожи, Василий – простите? – Иванович. Был у меня друг в армии, это я вас с ним перепутал. Действительно, ну разве может учитель рисования управлять вертолетом? Это же просто смешно! Тыщща извинений, дорогой друг!
Парни опять заулыбались, девушка по имени Алена прыснула в кулачок и только обладательница роскошной косы Ольга подозрительно смерила взглядом ширину плеч Барабанщикова. Глаза на мгновение задержались на свежем шраме, разделяющем правую бровь пополам. Василий незаметно постарался втянуть живот поглубже, сделал скучающее лицо.
– Да, вот … – промычал Василий. «Ну спасибо, дорогой профессор, представили!» – подумал он. Хотя… Чего расстраиваться, о его прошлом и настоящем никто не должен знать. Ученый допустил оплошность, но это простительно, он же гражданский человек. Исправил, как сумел и теперь на Василия смотрят, как на рядового гражданина, который весь год копил деньги, чтобы слетать в отпуске на недельку за границу. Нормально! И нечего тут надуваться, как мышь на крупу, что обозвали учителем рисования. Конечно, мордой и плечами ты не вышел на интеллигентного педагога, но ведь профессор мог и стеклодувом назвать. Похлеще будет.
– Надолго в страну кочевников? – спросил Каверин.
– На неделю. Думаю управиться за три дня, потом отдохну на речке и домой.
– А-а, все-таки по делам! – шутливо погрозил пальцем профессор.
– Передам посылку с оказией, заберу подарки для друга и все.
– Ну, а мы переночуем в Улан-Баторе и в путешествие. Сначала на поезде, потом машиной. Доберемся до нужного места в районе гряды больших озер и приступим к работе. До конца лета надо успеть как можно больше сделать. Студенты мои на следующий год выпускаются, надо собрать материал на дипломную работу, вот так. Кстати, Василий, сегодня в новостях передали, что убили генерала полиции, очень большого начальника. Выступил министр, заявил, что это преступление вызов всему обществу, раскрыть его – дело чести и все такое. Вы не в курсе, что там на само деле? – спросил Каверин.
– Да что вы, док, откуда! Я знаю не больше вашего. А по правде, совсем ничего не знаю. Сижу себе в кабинете, и рисую, рисую… Жулик, наверно, был генерал, потому и прибили.
– Вы думаете? Вроде лихие девяностые позади, все успокоились. Впрочем, – махнул рукой профессор, – все может быть. Что творят на дорогах эти гаишники… Просто невероятно! Я даже от машины отказался, на метро добираюсь до работы.
– И правильно делаете, док. Я вот тоже давненько уже не держал штур… э-э… руль и ничего, прекрасно себя чувствую, по ночам сплю спокойно. Ладно, Анатолий Петрович, уже поздно, спать пора. Спокойной ночи всем!
Вставая, Василий заметил внимательный взгляд Ольги. Пальцы перебирают заплетенную косу, глаза сощурены, губы плотно сжаты. От глаз проницательно девицы не укрылись ссадины на костяшках пальцев, рассеченная бровь и желтые пятна на лице – они остаются после ударов кулаком. Охранники на генеральской вилле били крепко, но аккуратно, по многолетней привычке не оставляя ясно видимых следов на теле жертвы. Если лупить со всей дури, кожа на лице лопается до кости. «Был пьян, подрался, получил по морде, – мысленно сказал Василий чересчур умной студентке. «Врешь. Я чувствую, что ты не так прост, как хочешь казаться. И дрался ты не пьяным, а в ясном уме и твердой памяти. И профессор, бывший десантник и настоящий мужик, кое-что рассказывал нам, как на пару с одним смешным очкариком выпотрошил целую роту наемников в камбоджийских джунглях. Это ты был с ним тогда»? – читалось в глазах Ольги. Василий опустился в кресло. Глаза закрылись сами собой. Влажный воздух джунглей, юркие невысокие солдаты роты охраны, засада на лесной дороге и бой, в котором ну совсем ученый профессор Каверин показал себя настоящим бойцом. Как давно все было! Подробности тех приключений уже стерлись из памяти. Старик Хо, черноволосая и голубоглазая Алика, сумасшедший полет на угнанном вертолете… И как их тогда не убили всех, просто удивительное везение! Слава Богу, на этот раз все пройдет спокойно. Правда, не совсем понятно, как украсть этот чертов камень-контейнер у всех на глазах. Но чего зря пыжиться заранее, притопаем на площадь Сухэ-Батора, там видно будет.