II. Настоящее, влияющее на будущее
4. Трудовой путь
Согласно порядку, действовавшему во времена, когда Вячеслав и Михаил учились в институте, они, как и все, примерно, за год до его окончания получили назначение к месту своей работы. Михаил оставался в Москве, а Вячеслав должен был поехать в один из областных центров. Будущая работа представлялась чем-то новым, неизвестным и даже немного пугающим. Трудно было предвидеть заранее, что ожидает на новом месте, какие предстоят встречи с незнакомыми людьми. Общее, что всех объединяло, – это стремление быстрее оказаться на месте работы, чтобы все, связанное с ней, уже наступило и, наконец, исчезла неизвестность. В то же время, от одной мысли о близкой необходимости расстаться с привычной студенческой жизнью, становилось грустно и тревожно. Свою трудовую деятельность Вячеславу предстояло начать с руководящей должности – начальником отдела в одной областной организации. Он слабо представлял себе, как будут решены вопросы быта, тем более что ехал в область, сильно пострадавшую во время войны, к устранению разрушительных последствий которой только приступали. Мысленно он пытался представить, как будут строиться его отношения с коллегами, многие из которых наверняка старше его по возрасту, как вообще применять на практике те знания, которые в теории получены в институте. Студенты, особенно уже на старших курсах, часто обсуждали: как совмещать теорию с практикой, как реагировать на то, что среди практиков бытует определенное недоверие к молодым специалистам. Не то в шутку, не то всерьез им советуют:
– Все, что узнали в институте, – забудьте и начинайте учиться заново.
Кстати, многим представилась возможность на практике убедиться, что в этой шутке больше правды жизни и лишь небольшая доля шутки. Уже на первом в своей жизни месте работы Вячеслав понял, что настоящим специалистом невозможно стать, какой бы объем знаний не был получен в институте. Их нужно обогатить практическим опытом, который приобретается не сразу, и только опираясь на помощь других работников и, прежде всего, подчиненных. После получения назначения, предстоял еще год учебы в институте: лекции, экзамены, преддипломная практика, написание диплома, его защита. Наполненное всем этими заботами время пролетело незаметно. В быстром темпе была написана дипломная работа, успешно прошла ее защита, и был получен диплом об окончании института. Так буднично закончилась студенческая пора, которая, как вскоре удалось убедиться, была самым беззаботным и счастливым периодом в жизни. Наступили нелегкие трудовые будни, со всеми присущими им проблемами самостоятельной жизни. На своем первом месте работы Вячеслав задержался относительно недолго. Вместе с семьей ему пришлось переехать на другой край страны в связи с назначением на более высокую должность. Вообще, все его продвижения по службе проходили без проявления с его стороны какой-либо инициативы, если не считать, что он способствовал этому, стараясь добросовестно выполнять возложенные на него обязанности. Ещё во время учебы в институте студентов ориентировали на то, что ответственно и инициативно относиться к делу – важнейшая обязанность. Уже приступив к работе, они познавали, что для продвижения по службе еще большее значение имеет, чтобы твое усердие заметили. Не было это секретом для Вячеслава; он сам никогда ничего не предпринимал, чтобы быть повышенным в должности. Карьеризм, по его убеждению, ничего, кроме вреда конкретному делу, принести не может. Через определенное время он был назначен на более ответственную работу, на которой трудился много лет до перехода на пенсию. Порою в мыслях Вячеслав возвращался к тому, как начинались его работа и быт, когда через несколько лет, после институтского назначения, он получил новое, и переехал на место жительства в другой город. Приехав в этот город поздно вечером и, переночевав в какой-то ведомственной гостинице, он с утра отправился в организацию, где ему предстояло приступить к работе в новой должности. Ему показалось странным, что хотя функции, выполняемые этой организацией, были широко известны, и располагалась она в самом центре города, – многие, к кому он обращался, не имели представления о ее местонахождении. Вячеслав посчитал это плохим знаком – свидетельством недостаточно высокого авторитета в городе. Обладая необходимым авторитетом организации, удается легче справляться с возникающими проблемами, решение которых зависит от местных властей. В дальнейшем, оказавшись во главе этой организации, он уже на практике в этом убедился, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы изменить ситуацию к лучшему. Сейчас же он вспоминал, что, затратив много времени на поиск, и, наконец, оказавшись в нужной ему организации, не сразу смог попасть к ее руководителю. Его секретарь сказала, что тот занят, и, несмотря на все просьбы Вячеслава, отказывалась доложить о его приходе. Сообщать ей подробности о том, кто он такой, у него не было никакого желания, по причине состоявшегося в самом начале между ними диалога:
– Доложите, пожалуйста, что Вячеславу Георгиевичу нужно с ним встретиться по личному вопросу.
Секретарь, очевидно, не знала о предстоящем приезде нового заместителя руководителя, его имя отчество ей ни о чем не говорило, и она спросила:
– По какому конкретно?
– Ну, я же говорю, по личному.
– Он занят, и сейчас принять вас не может.
– Вы доложите, пусть он сам решит – примет или нет.
Этот ответ, видимо, показавшись очень дерзким, возмутил девушку секретаря, и дальнейший разговор ею был прекращен. Всем своим видом она демонстрировала, что для нее назойливого посетителя больше в приемной нет. В свою очередь, Вячеслав, возмутившись таким отношением к посетителю, уже принципиально не собирался что-то ей объяснять, подумав, что от работы в такой организации ничего хорошего ожидать не приходится. Неизвестно, сколько еще ему пришлось бы дожидаться приема, если бы Павел Петрович сам не вышел из кабинета в приемную и, увидев Вячеслава, спросил:
– Вы ко мне?
Он представился, и тогда Павел Петрович, строго спросив секретаря:
– Почему не доложила? – обращаясь к Вячеславу, пригласил его в кабинет.
Эта встреча нарушала какие-то ранее намеченные планы Павла Петровича. Видимо поэтому, задав несколько дежурных вопросов: как доехали, все ли в порядке, как устроились, которые обычно задают в таком темпе, явно не собираясь выслушивать на них ответы, сразу перешел к делу:
– Идемте, покажу ваш кабинет.
Они вышли, он взял у секретаря ключи от кабинета заместителя и, открыв дверь, пригласил туда Вячеслава, сказав:
– Вот ваше рабочее место, устраивайтесь. Начальник АХО зайдет к вам, покажет квартиру, о делах поговорим подробно завтра.
После этого он ушел, а Вячеслав, оставшись один, осмотрел убогую обстановку кабинета, где ему предстояло, как он полагал, и так произошло на самом деле, трудиться много лет. Старый двухтумбовый стол, с зеленым сукном посередине, часть которого была покрыта куском картона; два старых стула – один для хозяина кабинета и один для посетителей; диван, обитый черным дерматином, во многих местах протертом; на столе – телефон, с железным номеронабирателем. Увидев все это, он подумал, что его предшественник не собирался здесь долго задерживаться, а главное, не был особо озабочен развитием и совершенствованием хозяйства, которым по должности должен был заниматься. Впоследствии, все глубже вникая в дела, он все больше убеждался, что его первые впечатления не были ошибочными. Однако, в отличие от предшественника, он собирался здесь работать не год и не два, хотя и не предполагал, что на этом рабочем месте ему придется задержаться более пятнадцати лет. Поэтому вопрос создания элементарных условий для продуктивной работы возник у него сам по себе. Через некоторое время зашел Вадим Иванович – начальник АХО – на вид доброжелательный человек, и они пошли знакомиться с квартирой. Квартира находилась всего в нескольких минутах ходьбы. Войдя туда, Вячеслав понял, что заверения о предоставлении ему благоустроенной квартиры – это не соответствующие действительности обещания. Отопление печное, кухня совмещена с ванной, для приготовления пищи – электрическая плитка, туалет в неотапливаемом входном коридоре. Вряд ли это был умышленный обман, просто лучшим жильем в то время организация не располагала. В квартире было холодно, на улице по календарю еще зима, а начальник АХО, как бы извиняясь, сказал:
– Ожидали, что приедете раньше, каждый день топили печь, но потом перестали.
Предъявлять кому-нибудь претензии, жаловаться – поздно, пути отхода отрезаны, и, хотя в плохих условиях, но трудовую деятельность на новом месте надо было начинать. Как потом оказалось, все это было еще не самое худшее, с чем пришлось здесь столкнуться. Впоследствии, в этом ему пришлось убеждаться неоднократно, работая в этой организации, как в должности заместителя, так и первого руководителя. Проявленная в самом начале недоброжелательность со стороны секретаря управления, убожество служебного кабинета, не оправдавшиеся ожидания нормальных бытовых условий – все это на фоне тех проблем, с которыми пришлось столкнуться на протяжении многих лет дальнейшей трудовой деятельности, показались Вячеславу не впечатляющими и мало существенными неудобствами. Компенсацией за все трудности и проблемы в работе, за испытание, имевших место случаев несправедливого отношения и другие неурядицы, – была интересная творческая работа, в которую Вячеслав с головой окунулся. В своих начинаниях он получал поддержку и помощь многих единомышленников, которых в его окружении становилось все больше и больше. Этим во многом было предопределено, что после перехода на пенсию, Вячеслав продолжал трудиться в той же отрасли. Работая уже на более скромных должностях, он, с равным уважением и благодарностью, вспоминал как о радостных, так и грустных обстоятельствах своей прежней деятельности. Этому в немалой степени способствовало доброе отношение к нему бывших сослуживцев и всех, с кем по роду своей деятельности ему приходилось иметь дело. Но все это произошло через много лет после описываемых событий, а в тот период он только вступал на сложный трудовой путь – длиною в несколько десятилетий. На этом пути довелось пережить и горечь неудач, и торжество побед, одержанных вместе со своими коллегами в поиске передовых решений и претворении их в жизнь. Он испытывал радость и удовлетворение от получаемых результатов, которых, правда, не всегда быстро, как хотелось бы, но в конечном итоге удавалось добиваться. К счастью, не единой работой жив человек, есть еще личная жизнь, тоже требующая к себе внимания. Забывать это не следует, хотя, к сожалению, ко многим такое понимание зачастую приходит слишком поздно. Но трудовой путь заканчивается, а жизнь продолжается. Обо всем этом, Вячеслав подумал с нескрываемой грустью.
5. В жизни все не просто
Люди, стараясь понять причины возникновения обстоятельств, выходящих за рамки привычного, не всегда глубоко вникают в их суть. Поэтому, желая как-то объяснить, с чем же все-таки пришлось столкнуться и по какой причине считают достаточным ограничиться одной фразой:
– Такова жизнь.
Полагают, что этим все объяснено – в жизни мало, что можно изменить, а значит, с тем, что произошло, надо смириться. На самом деле, если оставить в стороне не подвластные человеку природные явления, все в жизни происходящее зависит от поступков и действий людей, от их взаимоотношений, от их взаимопонимания, от их настроения, от целей, которые они преследуют, перед собой ставят и добиваются. Следовательно, более точным и правильным было бы говорить:
– Таковы люди.
Здесь уже нет места той безысходности, которая звучит, когда ссылаются на жизнь. На все, что происходит по воле людей можно воздействовать, хотя и не всегда удается в той мере и с тем результатом, как хотелось бы. Порою же, у тех, кому это положено, нет желания заниматься возникшими проблемами, или это просто не соответствует их интересам. Однако, только вникнув в суть человеческих поступков, взаимоотношений – появляется возможность понять и разобраться в происходящем, и получить ответы на волнующие многих вопросы. Например, почему одни люди становятся добропорядочными, законопослушными членами общества, а другие оказываются в числе тех, кто грубо нарушает законы и установленные порядки? Как формируется сознание грабителей, воров, мошенников, убийц, предателей, проходимцев, людей, стремящихся решать свои проблемы за счет других, жить за счет нетрудовых доходов, и многих других нарушителей, для которых нарушение установленных в обществе порядков становится нормой поведения? Каким образом формируется сознание тех людей, которые стремятся к власти и, добившись этого, используют ее грубейшим образом, нарушая интересы других людей? Почему порою человек, воспитанный в благополучной семье, получивший образцовое образование, достигший определенных высот в карьерном росте, имеющий авторитет в обществе и, обладающий необходимым состоянием, обеспечивающим его достаточно благополучное существование, становится нарушителем законов, коррупционером, убийцей? На каком основании он наделяет себя правом отдавать приказы об устранении, без следствия и суда, неугодных ему людей, совершать другие действия, которые не укладываются в сознании тех, кто находится в его окружении? Что происходит с таким человеком, какое и кем на него оказывается влияние, которое приводит к такому его перерождению? Вопросов, подобных этим, – нескончаемое множество и лишь поняв причины, можно каким-то образом своевременно влиять на все, и хотя бы частично воздействовать на ситуацию, добиваясь ее изменения к лучшему. Конечно, решить такие проблемы сразу и во всем – невозможно. Требуется кропотливая, индивидуальная работа на каждом направлении, планомерное продвижение по пути борьбы со злом, чтобы оно отступало, уступая место добру. Над всем этим задумывался Вячеслав, вспоминая многие жизненные ситуации, с которыми приходилось ему лично сталкиваться. В памяти возникали конкретные люди и факты, подтверждающие, что все это имеет место в реальной жизни. Где-то за несколько лет до окончания работы в должности первого руководителя организации случилось так, что в органах партийной и советской власти произошла смена многих его кураторов, пришли другие люди, с которыми пришлось взаимодействовать и заново строить отношения. Появилась возможность сравнивать. Тогда Вячеслав особенно чувствительно и наглядно ощутил прямую зависимость от конкретных людей, появления в одних и тех же условиях принципиально разных подходов и решений, и вытекающих из этого последствий. Один из новых кураторов Вячеслава обладал необъяснимой способностью забалтывать любой вопрос, даже если от куратора ничего не требовалось. Его надо было просто проинформировать. Действовал порядок, сохранившийся и в современных условиях, когда вышестоящему руководителю или куратору не нужно принимать никаких решений, от него не требуется никакой помощи, но он должен быть в курсе дела – просто формальное соблюдение субординации. Соблюдение этой формальности требует затрат массы времени. Надо просто доложить, а в ответ порою приходится выслушивать много мыслей куратора, кои порою никакого отношения к делу не имеют. Кстати, такие кураторы обладали еще одним, серьезно мешающим делу, недостатком. Даже себе они не хотели признаваться, что их компетенция не дает возможности самостоятельно помочь в решении того или иного вопроса. Сами не решая, эти люди избегали давать совет обратиться по этому вопросу в более высокую инстанцию. Они оберегали свой авторитет, который, кстати, зачастую отсутствовал, но им казалось, что таким советом могут его подорвать. Дело от этого страдало, решение вопросов осложнялось, но пока этот человек оставался в должности – что-либо изменить было практически невозможно. Приходилось сталкиваться с кураторами и на более высоком уровне, с присущими им еще большими недостатками. Время каждого руководителя обычно было до предела загружено, поэтому о деловых встречах, совместных мероприятиях с другими руководителями нужно было договариваться заблаговременно. Но, были кураторы, которые, пренебрегая подобными договоренностями своих подопечных. Они крайне негативно реагировали, если их ставили в известность, что необходимость выполнения неожиданно данного поручения может сорвать ранее намеченную важную встречу. Однажды Вячеславу пришлось выслушать серьезное нарекание только за то, что куратору, назначившему немедленную встречу, он осмелился сказать, что на это время у него уже давно намечена очень ответственная встреча с другим руководителем. Никакие объяснения приняты не были, ранее назначенная встреча была сорвана, но, что более серьезно, – куратор надолго затаил недовольство, и использовал любой повод, чтобы напомнить об этом. Он не имел достаточной власти для смещения Вячеслава с должности, но все возможное для этого, хотя и безуспешно, делал. К счастью, через непродолжительный срок сам куратор был освобожден от занимаемой должности и, случайно встретившись с Вячеславом, как ни в чем не бывало, пытался выразить свое к нему уважение за успешное руководство порученным участком. Вячеслав не испытывал какого-то чувства удовлетворения от того, что человек злопамятный и мстительный получил по заслугам и был освобожден от должности. Это было не в его правилах и характере. Тем более что ему были известны факты, когда некоторые вышестоящие не гнушались использовать еще более унизительные формы воздействия на своих подчиненных. Если подчиненный старался как-то уйти от выполнения поручения, исполнение которого сопряжено с теми или иными нарушениями порядка и законности, его принуждали к этому, предупреждая:
– Учтите, если вы не можете это сделать, то это уже без вас сделают другие.
Вместе с тем, Вячеслав встречал на своем пути людей с другими жизненными установками. Тогда в схожих ситуациях все происходило с точностью до наоборот. В один из периодов его работы руководителем возникла проблема с внедрением на очень важном участке новейших технологий, по причине длительной волокиты с поставкой нужного оборудования. Зависело это от вышестоящего главка, куда неоднократно обращались, но все безуспешно. Исчерпав все другие возможности, Владислав, выступая на одном из высоких совещаний, затронул эту тему, подвергнув резкой критике руководителя этого главка – Сергея Петровича Марова. После этого выступления многие коллеги предупреждали Вячеслава:
– Долго ты это оборудование не получал, а теперь вообще никогда не получишь.
– Посмотрим, – все, что он мог сказать в ответ.
Однако не прошло и двух недель, как Сергей Петрович лично позвонил ему и, как будто ничего не было, спросил:
– Как вы смотрите на то, если мы на базе вашей организации проведем совещание, по вопросу внедрения этого нового оборудования. Думаю, будет полезно участникам совещания послушать ваш рассказ о проводимой подготовительной работе к внедрению новых технологий, и получим возможность обсудить опыт ее организации.
– Согласен, – не задумываясь, ответил Вячеслав.
Тянуть не стали; за месяц все подготовили, получили и смонтировали оборудование, и совещание с большим интересом и пользой для его участников состоялось. Во время одной из бесед на этом совещании с Сергеем Петровичем Маровым в неофициальной обстановке, Вячеслав попытался отметить великодушный поступок Марова, объяснив ему, чем было вызвано его выступление. Последовал ответ:
– Так уже все забыто. Смотрите, какая получилась польза для дела, с каким интересом все обменивались опытом. Уверен, теперь все пойдет гораздо лучше и быстрее.
Вячеслав про себя подумал, что именно такие люди обладают несомненным правом быть руководителями, они посвящают себя интересам дела, не растрачивая свои силы и власть по мелочам. Таких людей, в отличие от некоторых, всегда помнят, вспоминая добрым словом. Прошло много времени и совершенно случайно на одном из мероприятий Вячеславу довелось встретиться впервые с коллегой по специальности, с которым до этого они не были знакомы. В ходе разговора, этот человек вдруг спросил:
– А вы знали Сергея Петровича Марова?
Услышав утвердительный ответ Вячеслава, он начал рассказывать о своей работе под его руководством, отмечая его качества как специалиста и очень внимательного руководителя, проявляющего заботу о подчиненных ему работниках. Вячеславу приятно было слышать такой отзыв о человеке, к которому он сам относился с большим уважением. Это было наглядное подтверждение его мыслей о людях достойных доброй памяти, которая возвращается к ним за их добрые дела. Поступки и действия людей, способных на это, опираются на присущее им такое важное качество, как отсутствие высокомерия, зазнайства, чувства превосходства над другими. Эти люди более глубоко сознают, что природой человеческого бытия предусмотрена одна из важнейших особенностей – равенство всех людей в том, что с первого момента появления на свет, все с каждым шагом неумолимо приближаются к уходу в мир иной. Это означает, что как бы ни протекала жизнь каждого отдельного человека, в главном – все люди равны, и никому это не дано изменить. Видимо, отличать людей друг от друга может только то, о чем гласит индийская мудрость: «Когда ты родился, ты один плакал, а все вокруг радовались. Проживи свою жизнь так, чтобы когда ты будешь умирать, все вокруг плакали, а ты один улыбался». Это в полной мере укладывается в короткую, но емкую формулу, объясняющую подавляющее большинство жизненных ситуаций, – «таковы люди». Размышляя над вопросами, что лежит в основе формирования всего спектра человеческих взаимоотношений, Вячеслав вспомнил один эпизод отношения к простым людям, свидетелем которого он оказался. Его друг – Михаил, не скрывая, скептически относился к возможностям людей, даже еще не пенсионеров, но достигших 45–50 лет. Это накладывало отпечаток на все его представления о том, на что способны и могут рассчитывать люди, достигшие этого возраста. Вячеслав и прежде замечал это, но однажды окончательно в этом убедился, случайно оказавшись свидетелем разговора Михаила с одним человеком, пожелавшим поступить на работу в фирму, которую Михаил возглавлял. Человек пришел по объявлению о необходимости фирме работника его специальности. Работник по кадрам, побеседовав с ним, сказал, что для окончательного решения вопроса ему надо встретиться с руководителем. На следующий день ему было назначено время приема, и встреча состоялась. В кабинет вошел человек интеллигентного вида, и Михаил, окинув его взглядом, даже не предложив сесть, недоброжелательно прозвучавшим тоном задал вопрос:
– С чем связан ваш уход с прежнего места работы?
Последовал ответ:
– Офис нашей организации переехал в другой район города, и у меня занимает много времени дорога на работу и обратно.
– Сколько лет вы работали в той организации?
– Более тридцати.
Как будто не услышав причины, заставившей человека поменять место работы, Михаил с каким-то упреком в голосе, сказал:
– Что же вам не дорог коллектив, с которым проработали так долго? А сколько вам лет?
– Сорок девять.
– Хорошо. Если нам потребуются ваши услуги – вам позвонят.
– Но, я ведь пришел по объявлению, там как раз вакансия по моей специальности. У меня большой опыт, хорошо владею новыми технологиями по профилю работы. Я могу быть полезным, мне не нужна предварительная подготовка, да и до пенсии мне еще не скоро.
– Мы подумаем. До свидания.
Когда посетитель ушел, Вячеслав, удивившись состоявшемуся разговору, спросил:
– А почему ты так недружелюбно его встретил?
– Какой от него, вот – вот уходящего на пенсию, будет толк.
– Но, ему же до пенсии больше одиннадцати лет.
– Не успеешь оглянуться, и он будет думать не о работе, а только о том, что скоро на заслуженный отдых.
Попрощавшись, Вячеслав ушел. Возглавляя небольшую фирму похожего профиля, как у Михаила, он подумал, что от специалиста с таким стажем и опытом он бы не отказался. Выйдя из здания, он увидел стоявшего в раздумье человека, который только что был у того на приеме. Подойдя к нему, спросил:
– Как ваше имя отчество?
– Григорий Николаевич Федоров.
– Скажите, а на каких условиях – зарплата, режим дня и другое – вы согласились бы работать по своей специальности?
– Да ни на что особо не претендую, думаю, обо всем можно договориться. Главное, чтобы была интересная работа, ну и желательно зарплата не ниже той, что получал.
– Пойдемте, здесь недалеко наш офис, обсудим все.
Так, Григорий Николаевич оказался в дружном коллективе и, активно включившись в его работу, приносил большую пользу делу. Он испытывал со стороны руководителя и всех работников доброжелательность и отношение к себе, как к нужному для дела человеку. Его радовало, что случай помог ему удачно решить важную для него жизненную проблему. Обе стороны были удовлетворены, и о посещении другого офиса никто не вспоминал, хотя осадок от состоявшегося там, ничем не спровоцированного неприятного разговора, остался. Прошло много времени, но Михаил так и не вспомнил ничего о человеке, который приходил, чтобы устроиться на работу в его фирме и о данном ему обещании подумать. Забегая несколько вперед, скажем, что спустя много лет жизнь напомнила ему про этот случай. Вячеслав всегда придерживался мнения, что руководитель должен с пониманием относиться к людям, и при решении, связанных с этим вопросов, исходить из принципа: если есть хоть малейшая возможность выполнить просьбу человека, то это нужно без колебаний сделать. Несколько иной подход был у Михаила. Он считал важным только то, что отвечало интересам, которые ему представлялись первостепенными, и обеспечивать это должны сотрудники, в обязанность которых это входит. Поэтому интересы самих сотрудников у него отходили на второй план. Когда между ними по этому вопросу возникали разногласия, и Вячеслав пытался убедить его, что такое отношение к подчиненным вредит делу, Михаил, не имея для возражения убедительных доводов, старался уклониться от разговора, поменяв тему.
Почему Парижем многие наши соотечественники восхищаются, и даже шутят: «Побывать в Париже, и можно умирать», а своим, казалось бы, родным Санкт-Петербургом – нет?
6. Любить свое
В зависимости от своих взглядов, оценок, вкусов и других восприятий люди принципиально расходятся в суждениях и мнениях по многим вопросам. Когда, глядя на один и тот же стакан не полностью наполненный водой, оптимист говорит, что стакан на половину полон, а пессимист – что он на половину пуст – это понять можно. Потому что эти люди по своему настрою по – разному смотрят на многое, что их окружает. Другое дело, когда люди, по своему психологическому, эмоциональному настрою, положению в обществе, ничем друг от друга не отличаются. Поэтому, если, начиная о чем-то разговор, они вдруг высказывают совершенно противоположные точки зрения – это понять сложнее. Вместе с тем, если бы все, даже близкие друг другу люди, придерживались единого мнения всегда и во всем, тогда бы многие разговоры потеряли всякий смысл – зачем о чем-то говорить, если заранее известно, что будет сказано. Тогда все в жизни поблекло бы и стало неинтересным. Может быть, люди спорят не только потому, что в спорах рождается истина. Но и потому, что этим сохраняется отличие человека как мыслящего существа от всего остального животного мира, лишенного этого качества. Этим обеспечивается общественная значимость человеческого общения. Когда дружба с детства, продолжающаяся многие годы, не теряет своего смысла, и находит свое выражение в разговорах и жарких спорах по многим вопросам – это значит, что взаимный интерес к общению не утрачен. При встречах Вячеслав и Михаил часто не соглашались друг с другом и, невзирая на многолетнюю дружбу, высказывали совершенно противоположные мнения по многим вопросам, которых касались в своих разговорах. Возникающие часто между ними споры и выводы, которые каждый делал, излагая свое видение, порою принципиально расходились. Не были исключением и разговоры, касающихся сравнения нашей страны с другими странами. У Михаила была склонность восхищаться всем услышанным и увиденным за рубежом. Он не скрывал своей убежденности, что у нас все не так хорошо, как у них. Вячеслав старался на все смотреть более широко, всесторонне, объективно сравнивая и акцентируя на том, что у нас лучше, чем там. Как-то однажды Михаил, вернувшись из зарубежной поездки в Париж, восхищенно рассказывая обо всем увиденном там, заключил:
– Здорово у них все, у нас такого нет.
– У нас тоже есть много интересного, и не все у них безупречно хорошо.
Ответив так, Вячеслав мысленно сравнил Париж и Санкт-Петербург, свои впечатления об этих двух, каждом по-своему прекрасном городе, сложившееся в свое время у него при их посещении. Два европейских города, оба красивые, но не все в Париже, был уверен Вячеслав, лучше, чем в Санкт-Петербурге, а кое в чем все как раз наоборот. Две центральные городские магистрали: Невский проспект и Елисейские поля. Если судить объективно, то Невский проспект в Санкт-Петербурге более впечатляет, чем парижские Елисейские поля. Взять хотя бы протяженность: Елисейские поля – чуть более 1,9 километра, а Невский проспект – 4,5 километра или более, чем в 2 раза длиннее. Соответственно, на Невском гораздо больше уникальных строений и достопримечательных мест, чем на Елисейских полях. Сравнивать парижское и санкт-петербургское метро просто некорректно. Метро Парижа в сопоставлении с метро Санкт-Петербурга выглядит просто убого как по оформлению, так и по удобству для пассажиров. По своей мировой значимости и богатству экспонатов Эрмитаж Санкт-Петербурга не уступает Лувру в Париже, а по некоторым позициям превосходит его. В числе известных всем достопримечательностей Парижа – Эйфелева башня, кстати, знаменитая еще и тем, что вначале многие парижане возмущались ее появлением, считая, что она портит общий вид Парижа. Но разве она может сравниться с таким красивейшим фундаментальным сооружением Санкт-Петербурга, каким является Исаакиевский собор, тоже имеющий свою непростую историю. В Париже есть памятник выдающемуся государственному деятелю Франции – президенту Де-Голю. Нельзя не восхищаться его оригинальностью – он в полный рост, без постамента установлен на Елисейских полях. Тем не менее, при всем желании этот памятник уступает величественному Медному всаднику, памятнику на Сенатской площади в Санкт-Петербурге, основателю города – императору Петру I. Можно привести еще некоторые достопримечательности, по которым Санкт-Петербург явно выигрывает в сравнении с Парижем. Еще Вячеслав подумал, что Нева в Санкт-Петербурге является украшением города; во многих местах, глядя на нее, создается впечатление, что река находится в одной плоскости с городской территорией. Она, как бы вписывается в архитектуру города, неразрывно гармонично сочетается с ним, и невольно возникает ощущение, будто вместе с городом этому «радуется». Этого не скажешь о Сене в Париже, которая течет сама по себе, а кое-где просто имеет неприглядный вид. Ну и главное – люди. Они очень похожи, и в то же время чем-то существенно отличаются. В Санкт-Петербурге люди намного приветливее, более душевны и отзывчивы. Сравнил Вячеслав два эпизода, напомнившие ему об отличии людей, с которыми пришлось столкнуться в Санкт-Петербурге и в Париже. Как-то в Санкт-Петербурге, находясь на Адмиралтейском проспекте, ему нужно было перейти на другую его сторону. Около перехода он остановился, и, немного облокотившись на светофорную стойку, залюбовался отлично просматриваемым с этого места Исаакиевским собором. В это время к переходу подошла молодая женщина с детской коляской, в которой находился ребенок. Увидев немолодого мужчину, и, видимо, обеспокоившись тем, что человек неважно себя чувствует, она, с явной готовностью помочь, спросила:
– Вы сами перейдете на ту сторону?
– Все в порядке, – ответил Вячеслав, и тогда, по – доброму улыбнувшись, женщина продолжила свой путь. Его приятно удивило, как был поставлен вопрос – в нем чувствовалось участие и готовность немедленно прийти на помощь человеку, оказавшемуся в затруднении. Она не спрашивала, нужна ли помощь – в вопросе это подразумевалось само собой; ей показалось, что человек сам не может сделать то, что ему необходимо, и она готова помочь ему. И тут же он вспомнил, что как-то ему с коллегами, оказавшимися в парижском метро, нужно было выяснить, как проехать, чтобы попасть в Лувр. Они всячески пытались привлечь к себе внимание, но все оказалось тщетным: многие парижане, проходя мимо, в упор их не замечали, проявляли полное безразличие, делая вид, что их это не касается. Тем не менее, Вячеслав не сомневался, что французы видят и готовы отстаивать многие преимущества Парижа с другими городами мира, что он прекрасен. Это понять можно и заслуживает одобрения. Но почему многие россияне не видят и не стремятся доказывать достоинства Санкт-Петербурга и других замечательных городов своей страны – это понять невозможно. А ведь есть много прекрасного, что находится рядом с нами – там, где мы живем и чем действительно можно гордиться и восхищаться.
Размышляя обо всем этом, Вячеслав пытался найти ответ на вопрос:
– Почему Парижем многие наши соотечественники восхищаются, и даже шутят: «Побывать в Париже, и можно умирать», а своим, казалось бы, родным Санкт-Петербургом – нет, и он спросил Михаила:
– Когда ты последний раз был в Санкт-Петербурге?
– Представляешь, не довелось ни разу, но зато в Париже я был дважды.
– Но, ведь дважды Париж – это не Санкт-Петербург и Париж.
– Какое это имеет значение, – ответил Михаил, видимо, не уловив иронии Вячеслава, содержащейся в его возражении.
– Ну, тогда понятно.
– Что понятно?
– Понятно, почему ты восхищаешься Парижем, а не Санкт-Петербургом.
Михаил намеревался что-то возразить, но Вячеслав решил разговор на эту тему прекратить, и дальше не продолжать. Пытаться просто разговором изменить мнение Михаила, равно как и других людей с предубеждением к этому относящихся, он считал занятием неблагодарным и бесполезной тратой времени. Потому что это, к сожалению, результат упущенного в свое время воспитания любви к своей стране. Отсюда слепое преклонение перед чужим, даже до конца не испытанным, но зато по принципу – везде хорошо, где нас нет. А такое представление – всего лишь издержки того, как устроены многие люди: они не ценят того, чем обладают. Но это малоубедительное основание, чтобы восхищаться тем, что тебе не принадлежит, да и недостаточно известно.
«Есть три вещи, которые необходимо утверждать в мальчиках и юношах, – долг мужчины, ответственность мужчины, достоинство мужчины».
7. Женщин надо уважать
Отношение мужчины к женщине – это своего рода лакмусовая бумажка, определяющая значимость мужчины. По тому, как мужчина относится к женщине, с высокой степенью уверенности можно сделать вывод о том, что он сам собой представляет. Выдающийся педагог и писатель – В.А. Сухомлинский считал: «Есть три вещи, которые необходимо утверждать в мальчиках и юношах, – долг мужчины, ответственность мужчины, достоинство мужчины». Но, к сожалению, под воздействием различных обстоятельств из мальчиков и юношей вырастает немало мужчин без чувства долга, ухода от ответственности и безразличия к достоинству. Как раз среди этой категории больше всего тех, кто откровенно неуважительно относится к женщинам. Мужчина, допускающий в адрес женщины нелестные выражения, а тем более хотя бы однажды позволивший себе поднять на нее руку – это, без всякого сомнения, человек, случайно оказавшийся мужчиной и недостойный им называться. Оскорбительное отношение к женщине – не что иное, как проявление личного ничтожества, не говоря уже о том, что это элементарное человеческое бескультурье и хамство. Приходится сожалеть, что подобные факты есть, и они не всегда встречают должный отпор со стороны приличных людей, в том числе самих женщин. Бьет – значит, любит, говорят в народе. Но, если таким образом выражается любовь, то многие мужчины должны быть избитыми до изнеможения. Ведь женская любовь зачастую сильнее и преданнее, чем мужская. Как принято у мужчин, у Вячеслава и Михаила нередко заходил разговор о женщинах. Всегда, когда такое случалось, у них было не очень много точек соприкосновения в понимании. Они по разному воспринимали и относились к тому, что с этим связано. Вячеслав старался проявлять особую уважительность и осторожность в высказываниях, чтобы даже заочно не допустить какой-либо бестактности по отношению к женщинам вообще, и особенно, к их общим с Михаилом знакомым. Михаил же, напротив, проявляя присущую ему порою вольность в суждениях, не ограничивал себя в том, чтобы коснуться любых моментов во взаимоотношениях с женщинами, вплоть до интимных. Если Вячеслав о своих любовных связях, которые были в его жизни, никогда не касался в разговорах с коллегами, оценивая отдельные из них, как ошибки молодости и, считая это глубоко личной темой, не подлежащей обсуждению, то Михаил готов был откровенно говорить об этом, демонстрируя торжество своих мужских достижений. Он считал возможным, высказываясь о женщинах, в подробностях рассказывать о самых интимных моментах своих с ними отношений. Ему доставляло удовольствие, используя любые возможность и повод, подчеркнуть, что пользуется у женщин неизменным успехом. Не испытывал он беспокойства, что некоторые его похождения и так были многим известны, и далеко не всеми одобрялись. Иногда из-за этого попадал в неприглядное положение. Об одной своей мимолетной любви Михаил вспоминал, рассказывая о ней, как о большой победе, доставившей его партнерше и лично ему небывалое удовлетворение и огромное удовольствие. Отмечая, что хотя это была и случайная ночь любви, но она оказалась незабываемой и прошла без единой минуты сна. Ему, видимо, не довелось узнать, какое впечатление эта ночь произвела на партнершу. Клава – так ее звали – доверительно рассказывая одной из своих подруг об этой встрече с Михаилом, даже с некоторым раздражением, говорила:
– Что за мужики пошли, много гонора и никакого толка.
Подруга заметила:
– Может быть, ты не очень постаралась, ведь он вроде мужик видный.
– Ну, что ты говоришь. Что только я не делала, как не пыталась его растормошить, лишь один раз что-то получилось, после чего он сразу заснул и захрапел.
Вячеслав всегда удивлялся желанию Михаила открыто делиться своими достижениями в интимных отношениях с женщинами, вовсе не опасаясь, что это может стать известно его жене. Однажды он высказал эту мысль Михаилу, на что последовал ответ:
– Она мне верит, и, если до нее дойдут какие-нибудь слухи, – воспримет их как козни недоброжелателей, которых, ты знаешь, у меня предостаточно.
Вячеславу трудно было понять такую позицию, он считал личные отношения, особенно интимные, тем, о чем могут знать только двое, и не должно быть доступно больше никому. У него самого, когда он уже не один год был женат, нежданно сложились любовные отношения с другой женщиной, звали ее Людмила. Это, не прерываясь, продолжалось несколько лет. Встречи с нею были регулярными и, если ему надо было выезжать по делам в другой город, он старался делать все от него зависящее, чтобы в то же время она тоже оказалась там. Когда, в силу каких-то обстоятельств, что-то не получалось, и он, и она тяжело переживали утерянный шанс оказаться вместе. Все годы, на протяжении которых это происходило, никто об этом не знал и даже не догадывался. Они очень дорожили своими отношениями, тщательно оберегая их от любого постороннего вмешательства. Однажды, в очередной раз встретившись в одном небольшом городе, как обычно, столкнулись с постоянной проблемой – отсутствия возможности сразу по приезду устроиться в гостинице. Им пообещали, и то не наверняка, и только к вечеру. Побродив по городским улицам и небольшим скверикам, и, кое-что перекусив в местном ресторане, наконец, уже поздним вечером, им повезло получить в гостинице номер. Истосковавшись в ожидании этого момента, едва оказавшись в номере, буквально бросились в объятия друг друга. Горячо целуясь и каждый, помогая другому освободиться от одежды, без оглядки отдались мгновениям любви. Когда немного обессилев и успокоившись, они, обнявшись, лежали рядом, Людмила с какой-то болью в голосе, произнесла:
– Какую же я совершила ошибку.
Не поняв смысл ее слов, Вячеслав спросил:
– Ты о чем?
– О том, что по глупости избавилась в свое время от нашего ребенка. Сейчас ему шел бы десятый год.
Ошеломленный известием Вячеслав, не сразу нашел, как реагировать на это, но, поняв, что никакие взаимные упреки, тем более в ее адрес, сейчас не уместны, потянул Людмилу на себя и, крепко прижав, начал целовать лицо, грудь, все ее тело. Вновь почувствовав его в себе, Людмила с большой теплотой, нежно, еще сильнее прижалась к нему, и они вновь ощутили состояние счастливой любви и близости. В течение ночи это повторялось неоднократно, и каждый раз им казалось, что эти незабываемые минуты они испытывают впервые. Это поистине была ночь любви, и, не особенно комфортный одноместный номер не очень приветливой гостиницы этого города, показался им настоящим раем. Им казалось, что так хорошо им еще никогда не было. Проявляя чувство такта, Вячеслав не решался первым возобновить разговор о том, о чем узнал этой ночью, полагая, что если Людмила сочтет необходимым – сама к этому разговору вернется. Уже возвращаясь из поездки, в один из моментов, Людмила как бы продолжая ночной разговор, неожиданно произнесла:
– Когда узнала о беременности, подумала, что, сказав тебе это, могу потерять тебя.
И. немного подумав, добавила:
– Тогда мне показалось, что мое признание в этом ты можешь воспринять как желание привязать тебя к себе. Вот и приняла решение сделать аборт, не посоветовавшись с тобой, о чем сейчас глубоко сожалею.
Как-то случайно Вячеславу довелось присутствовать при разговоре двух медиков, которые под впечатлением печального случая – ухода из жизни женщины, в результате прерывания беременности, обсуждали вопрос об абортах. Они говорили, что аборты – это социальная проблема, и каждый случай принятия женщиной решения об этом связан с большими переживаниями, страхом и боязнью последствий. К сожалению, женщины не всегда получают необходимую поддержку в своих тревогах и опасениях, а иногда и просто сталкиваются с безразличным отношением к своему состоянию. Из их разговора Вячеслав впервые узнал о доулах, призванных помогать женщинам при родах и других медицинских вмешательствах при беременности. Доула становится помощницей беременной женщины, призванной быть советником и оказывать ей эмоциональную и психологическую поддержку, создавать безопасное окружение женщине, которая, испытывая страх от предстоящего, еще сталкивается порою и с осуждением. Его не удивило, что он не знал о такой профессии; врачи говорили о том, что у нас в стране официально нет организаций доул и, соответственно, системы в том, как проходит их работа. Услышав все это, и, узнав то, что рассказала Людмила, в голове Вячеслава промелькнула обжегшая его мысль – что он невольно стал участником убийства своего сына. Люди, подумал Вячеслав, не придумали более страшного средства, чем аборт, для уничтожения себе подобных. Он был уверен, что тех, кто принуждает женщин совершать этот акт убийства, надо судить как преступников. Другое дело, когда необходимость аборта продиктована особыми обстоятельствами. Вячеслав не сомневался, что если бы Людмила рассказала все раньше, он мог бы отговорить ее от ошибочного шага. Тем не менее слушать слова Людмилы ему было больно и обидно, но с особой силой, ощутив свою любовь к ней, и, почувствовав, как она ему дорога, он тихо произнес:
– Я виноват больше тебя, что тогда дал тебе основание так обо мне думать.
Обняв, он крепко ее поцеловал. Как-то размышляя о своих отношениях с Людмилой, Вячеслав подумал, что по – разному с Михаилом относясь к взаимоотношениям с женщинами, ему трудно понять его беззаботность в связях с ними и ту легкость, с которой он готов рассказывать об этом, не особо заботясь о выборе собеседника. Продолжая оставаться друзьями, они вообще почти всегда принципиально расходились в понимании всего, что касается отношений мужчины и женщины. Как-то без особого повода у них возник разговор о многоженстве. Рассуждая о том – хорошо это или плохо, правильно или нет, как обычно, заспорив, Михаил вдруг заявил:
– Не вижу в этом ничего плохого. Мужчине предоставляется возможность получать удовлетворение от нескольких женщин, ничего не скрывая и никого не опасаясь.
– Ну, а что испытывают и чувствуют женщины – это не имеет никакого значения? – спросил Вячеслав, выражая свое несогласие с Михаилом.
– А причем здесь женщины? – удивился Михаил, и продолжал: – Ведь говорят, что если мужчина может обеспечить и удовлетворить не одну женщину, он может иметь несколько жен, и женщины соглашаются с этим.
Вячеслав подумал и, улыбнувшись, полушутя – полусерьезно, сказал:
– Ну, тогда, если руководствоваться этим принципом, то почему, не знаю, как это коротко назвать, не говорить о многомужестве, то есть чтобы одна женщина имела несколько мужей. Кстати, женщины с обеспечением материальных благ и, особенно, с удовлетворением нескольких мужчин, во многих случаях, могут справиться гораздо лучше.
– Да брось ты свои либеральные теории, – только и смог возразить на это Михаил.
– Теории это или нет – можно спорить, но есть масса примеров, свидетельствующих о том, что многие женщины сильнее и умнее мужчин.
Вступив в спор с Михаилом, Вячеслав знал, что тот все равно останется при своем мнении, но ему хотелось хотя бы как-нибудь подтолкнуть Михаила к более объективным размышлениям по этому поводу. Он читал, и мог много рассказать об известном матриархате, при котором лидирующая роль принадлежит женщинам. И хотя истории не известно такое общество, где публично или законодательно была бы закреплена большая власть у женщин, чем у мужчин, но факт остается фактом, что многие женщины имеют определенные преимущества в возможности не только обеспечить, но и удовлетворить мужчину. Наверно поэтому, идея матриархата периодически вновь возникает и становится актуальной. В этом споре с Михаилом Вячеслав вспомнил рассказ об императрице Екатерине II, прозорливость которой позволила однажды отвести угрозу, нависшую над Россией. Существует предание, как она с большим мастерством выиграла у английского посла навязанную им ей дипломатическую игру, что заставило английского короля отказаться от проведения военных действий с Россией. Хитрые англичане намеревались одержать победу в заранее спланированном ими нечестном бою. Может быть, этой истории в действительности не было, но этот рассказ – стремление показать блестящий ум императрицы и, в отличие от ее мужа – Петра, представить истинной патриоткой Российского государства. Ее дела, за более чем тридцатилетнее правление, служат убедительным подтверждением этого.
Вячеслав считал, что женщины – это особые представители человеческого рода, требующие к себе трогательного, нежного отношения, хотя сами они не всегда к таким особым отношениям относятся с должным пониманием. Возглавляя коллектив, где среди работающих было много женщин, он всегда уделял вопросу отношения к женщинам повышенное внимание. Одним из проявлений этого было чуткое отношение к просьбам, с которыми женщины обращались к нему. Без лишних выяснений, старался при малейшей возможности эти просьбы удовлетворять, понимая, что, решившись на обращение к нему, его подчиненная и так уже достаточно испереживалась и наволновалась. Вячеслава всегда удивляло, и он не находил объяснения тому, почему большинство женщин как-то с особой благодарностью воспринимают, если мужчина уступает им дорогу или при входе, выходе из помещения пропускает впереди себя. Такие поступки мужчин ему казались совершенно естественными, обязательными, и они должны восприниматься в порядке вещей. Вячеслав был убежден, что мужчины, которые этими элементарными знаками приличия и уважения к женщинам пренебрегают, сами не заслуживают уважения. Михаил порою был не прочь подвергнуть насмешке – такие, по его представлению, не мужские сантименты Вячеслава. На всю жизнь Вячеслав сохранил память о встрече с одной молодой женщиной, которая произошла у него в детские годы. Так получилось, что он со своим отцом, сопровождавшим его в детский санаторий, оказались с этой женщиной в одном купе поезда. На одной из остановок отец вышел из вагона, а молодая и, как показалось Вячеславу, очень красивая женщина, улыбнувшись и погладив его нежно по детской головке, сказала:
– Мальчик, не надо морщить лобик, а то появятся и навсегда останутся морщинки, и ты уже не будешь таким хорошеньким, как сейчас.
Эти слова и ласка, сопровождавшая их, пробудили в несовершеннолетнем сознании Вячеслава чувство почитания женской любви и нежности, сохранившиеся у него на всю жизнь. Сказанное ею, он своим детским пониманием воспринял как проявление к нему любви, сохранив на многие годы память о нахлынувшем на него чувстве. С детских лет Вячеслав был чувствителен к добру и ласкам, исходящим от женщин. Он не был обделен материнской лаской и любовью, но именно эти, с нежностью сказанные слова совершенно незнакомой молодой женщиной, впали в его душу и, оставив неизгладимый след, оказали влияние на все его представления о необходимости трепетного отношения к женщинам и их любви. Вячеслав не мог спокойно слушать уничижительные рассказы о женщинах и непозволительные, по его мнению, высказывания в их адрес. Его вообще раздражали вальяжность и ироничность в поведении некоторых мужчин, когда речь заходила об отношениях с женщинами. У Вячеслава, проявляющего максимальное уважение к ним и считавшего многих женщин по сравнению с мужчинами более воспитанными и чувствительными ко всему происходящему, – это всегда вызывало чувство возмущения и протеста. Часто, когда возникал разговор о женщинах, он, отстаивая их особую роль в жизни, приводил, хотя и всем известный, но убийственный в его представлении довод о том, что все человечество своим появлением на свет обязано женщине. Готовясь к тому, чтобы дать жизнь человеку, женщина делает это осознано, заведомо зная, какие нелегкие испытания длительное время ей предстоят прежде, чем это произойдет. Его поражала та самоуверенность, с какой многие мужчины, демонстрируя свое превосходство, забывают очевидный факт, что главная роль в продолжение рода человеческого, принадлежит не им, а женщинам. Мужское участие сводится лишь просто, как к неизбежности процесса и удовлетворению своих желаний. Это Вячеслав старался назидательно подчеркивать. Он вообще считал, что женщины многим, в лучшую сторону, отличаются от мужчин. Ему представлялось исключительно важным, чтобы женщины сами не допускали неуважительного к себе отношения. С большим интересом и пониманием Вячеслав относился к высказываниям, возвышающим женщин. Как-то ему довелось услышать, что женщины, изменившие своим мужьям, стараясь искупить свою вину, тоже поступает своеобразно, с большей самоотдачей, чем в подобных же ситуациях мужчины. Мужчины пытаются объяснить свой поступок чистой случайностью, в лучшем случае уверяют жену, что только ее одну любят. Но только своему мужу многие женщины стремятся по – особому доказать любовь и преданность: рождением от него еще одного ребенка, независимо от того, сколько детей у них уже есть. Так ли это на самом деле – Вячеслав утверждать не мог, но он считал – это подчеркивает глубину женских чувств. Нравилось ему высказывание известной итальянской актрисы – Джульетты Мазина: «Любите и уважайте женщину; ищите в ней не только утешение, но и силы вдохновения, удвоения ваших нравственных и умственных способностей». Знал он слова Лопе де Вега: «Уважать женщин – это долг, которому всякий честный человек должен повиноваться с рождения». Он считал, что всем мужчинам было бы полезно прислушаться к этим мудрым советам. Природа, создавая человека, желая отметить более высокую духовность женщины, отличила ее от мужчины в восприятии чувства любви: если мужчине, чтобы испытать это чувство достаточно посмотреть, оценить взглядом, то женщине необходимо прочувствовать, услышать слова, подтверждающие любовь. Правильно говорят: женщины любят ушами, а мужчины – глазами. Этот афоризм возник не случайно, он – отражение одного из важнейших явлений жизни – любви мужчины и женщины, обеспечивающей продление рода человеческого. Все это напомнило Вячеславу о состоявшимся много лет назад телефонном романе, невольным участником которого он оказался. Как обычно, оказавшись рано утром на работе, когда телефонных звонков, как правило, не бывает, вдруг по телефону позвонили. Взяв трубку, он спросил, кто говорит, по какому вопросу, но в ответ – молчание, хотя чувствовалось, что на другом конце к его словам прислушиваются. Аналогичный звонок повторился на следующий день, и вновь молчание. Прошла неделя, примерно в одно и то же время позвонили опять, и, немного помолчав, ответила женщина. Явно молодой голос и стиль разговора не оставляли сомнения в ее молодости.
– Слушаю. Вы по какому вопросу?
Последовал ответ, поразивший Вячеслава.
– Ни по какому. Звоню просто так, чтобы услышать ваш приятный голос – он меня вдохновляет.
Ничего не ответив, Вячеслав положил трубку телефона. Прошло дней десять, опять раздался утренний телефонный звонок.
– Я слушаю, – ответил Вячеслав, на что последовал ответ:
– Это опять я. Не сердитесь, прошу вас.
– Простите, но вы мешаете мне работать, – не сдержал своего неудовольствия Вячеслав.
Прошло еще немного времени, она опять позвонила и тихим голосом произнесла:
– Извините меня. Больше не буду вас тревожить, но ваш голос звучал для меня песней любви, лаская сердце и душу. Знайте, что такие голоса можно услышать не часто.
Связь прервалась, Вячеслав пожалел, что не узнал даже имени девушки, которая звонила. Больше никогда на связь она не выходила. Это убедило его в том, что это был не розыгрыш. А он лишний раз получил подтверждение того, что женщины любят ушами. Через некоторое время после женитьбы на Марине он рассказал ей об этом, на что она сказала:
– У тебя действительно очень привлекательный, зазывающий голос.
Вячеслав не стал выяснять деталей, обняв Марину крепко, ее поцеловал. Ее ответ не мог быть другим, подумал Вячеслав, все, что его касается, она любит. Телефонный роман, о котором он рассказал Марине, был лишним подтверждением нежности и ранимости женской души, которые обязательно нужно принимать во внимание, строя свои отношения с женщинами. В то же время он отдавал себе отчет в том, что заниматься перевоспитанием людей, достигших зрелого возраста, чтобы как-то повлиять на их взгляды – дело не просто неблагодарное, но и достаточно сомнительное с точки зрения достижения желаемого результата. В этом он не раз убеждался, безуспешно стараясь иногда как-то повлиять на своего друга Михаила. Отсутствие у Михаила желания критически оценивать свою ответственность за свои взгляды и подходы к оценке многих жизненных явлений, в значительной мере усугубляло и осложняло возможность добиться перемен к лучшему в его личной жизни и поступках.
8. Разлад в семье
Любые неприятности у друзей, все, кто желает им добра, воспринимают с тяжелым чувством. Что и говорить, когда людей связывает многолетняя дружба, сложившаяся между семьями. Громом среди ясного дня оказался для Марины и Вячеслава разлад, возникший в семье их друзей – Нины и Михаила. Когда речь шла об отношениях с женщинами, вопрос выбора между чувствами, потребительскими или доброжелательно уважительными, у Михаила не возникал – у него всегда верх берут первые. Для Вячеслава это не было секретом. Однако известие, что в его семье возник серьезный разлад, и дело может дойти до развода с женой Ниной, с которой они состоят в браке уже много лет, стало для него полной неожиданностью и крайне огорчило. У Михаила появилась новая любовь, и он решил расстаться с Ниной. Все осложнялось тем, что он оставлял ее одну с еще несовершеннолетним больным сыном. Их сын – Семен с детства страдает болезнью сердца, неизлечимой без операционного вмешательства. Он нуждался в особом уходе и постоянном наблюдении врачей, что требовало больших денег и повышенного родительского внимания. Уход Михаила из семьи еще более болезненно, чем на Нину, мог отразиться на сыне, и вряд ли он не понимал, что свое счастье собирается построить на несчастье двух самых близких и во многом зависящих от него людей. Однако на все уговоры подумать о шаге, который он собирается совершить, Михаил отвечал:
– Жизнь такова, что иногда приходится поступать так, что многим не нравится и осуждается. Но ничего не поделаешь, я не первый и не последний.
Каждый раз, когда заходил разговор о том, как Михаил поступил со своей семьей, Вячеслав с трудом сдерживал себя, чтобы не спросить его:
– А ты помнишь, как ты добивался, чтобы Нина стала твоей женой и в силу каких обстоятельств это произошло?
Он считал, что забыть такое невозможно. Ему казалось, что воспоминания об этом послужат укором Михаилу за свой поступок по отношению к Нине. Но каждый раз Вячеслава что-то удерживало от напоминания об этом. Тем не менее, он был уверен, что от всего этого невозможно никуда уйти и все равно наступит время, и оно обязательно о себе напомнит.
Нина была еще достаточно молода, очень приятной наружности, пользовалась уважением в кругу друзей и всех, кто просто был с нею знаком. Не удивительно, что все, оказавшиеся в курсе того, что происходит у нее в семье, не могли не только оправдать, но даже понять поступка Михаила. Уже давно Нина догадывалась, что с ним что-то происходит: он часто стал поздно приходить домой с работы, объясняя это то навалившимися делами, то срочными совещаниями, то встречами с разными партнерами и вызовами наверх, и вообще перестал уделять внимание ей и даже сыну. Пытаясь сохранить хотя бы видимое благополучие и спокойствие в семье, она старалась ничего об этом не говорить. Промолчала и тогда, когда случайно в кармане рубашки Михаила нашла записку: «Когда же, наконец, ты решишься? Сколько еще я могу ждать? Лера».
Надо отдать должное Нине, положение было крайне тяжелым, но она с достоинством переносила, выпавшее на ее долю нелегкое испытание. Даже ознакомившись с содержанием записки, может быть, для своего успокоения, она пыталась оправдать Михаила, подумав: «Ведь он не хочет уходить, его принуждают». Она плакала по ночам, думая о многих проблемах, которые на нее свалятся, но оберегала сына, делая все от нее зависящее, чтобы он как можно дольше ничего о предстоящей разлуке с отцом не знал и даже не догадывался. Но однажды Семен вдруг спросил ее:
– Мама, ты такая грустная, потому, что папа хочет уйти от нас?
Этот неожиданно прозвучавший вопрос застал ее врасплох, и она не сразу нашлась, что ему ответить, а он продолжал:
– Он уходит из-за меня, потому что я все время болею?
С трудом сдерживая слезы, она сказала:
– Ну, что ты говоришь, папа любит тебя и старается все делать для того, чтобы ты скорее стал совсем здоровым.
И вот наступил день, когда в один из вечеров Михаил сказал Нине:
– Нам надо поговорить.
– Слушаю тебя.
– У меня другая женщина и я ухожу к ней.
Ничего не ответив, Нина ушла и закрылась в спальне, а на следующий день, когда Михаил рано утром уехал на работу, сказала сыну:
– Папа какое-то время будет реже приходить домой.
Она хотела верить, что Михаил не бросит сына и будет хотя бы изредка приходить, чтобы с ним встречаться. Но встречи происходили все реже и реже. Нине оставалось только все больше свыкаться с мыслью, что возврата к прошлому как по отношению к ней, так и к сыну – не будет. Как-то в разговоре с женой Вячеслава – Мариной, с которой они были дружны много лет, Нина с грустью и чувствовалось, что ей невыносимо трудно это говорить, выразила свое отношение к случившемуся:
– Не хочу его оправдывать, но и осуждать не собираюсь, насильно мил не будешь.
В этих словах звучало понимание невозможности что – либо изменить и неизбежной необходимости брать на себя в полной мере ответственность за всю дальнейшую жизнь ее и сына. Она не считала, что годы, прожитые с Михаилом, – это зря потраченное время, его нельзя вычеркнуть из жизни. У нее есть сын, которого она безумно любит и готова отдать за него жизнь. Семен рос умным, добрым ребенком и, несмотря на болезнь, свой еще детский возраст, он бережно, с большой любовью относился к своей маме, считая ее самой доброй, красивой и самым дорогим для себя человеком. Между ними было что-то большее, чем просто отношения мамы и сына – это были отношения двух бесконечно преданных, хорошо понимающих друг друга людей. Это придавало Нине силы и уверенность, что они вместе с сыном справятся со своей бедой, и наступит время, когда счастье вернется в их дом. Ее уверенность подкреплялась надеждой, что мир не без добрых людей, и себя она не считала слабым человеком, готовым безропотно подчиниться воле судьбы. Она была уверена, что выход из тяжелого положения найдется, и для этого все зависящее от нее ею будет сделано. Сын подрастет, думала Нина, и хотя сейчас он болен – обязательно выздоровеет и станет для нее надежной опорой. С этими мыслями она приготовилась встретить наступающий в ее жизни сложный период, все связанные с ним невзгоды и стойко им противостоять.