Колин подарок
Несмотря на зрелый возраст, она верила, что новогодние праздники обладают неким волшебством. Верила искренне.
Перед очередным Новым годом (а это был самый любимый ее праздник!) доставала с антресолей ящик с елочными игрушками и любила их пересматривать. Некоторые сохранились еще с детства. Их она особенно берегла. Вот две штучки, аккуратно завернутые в папиросную бумагу. Бумага пожелтевшая, ведь она еще с того времени! Одна игрушка с надписью… Но и без надписи понятно, что там, в бумаге.
В детстве она еще ничего не знала о волшебстве и мечтала когда-нибудь получить на Новый год елочку в подарок… Пусть самую маленькую или хотя бы веточку. Только чтобы живую, настоящую! Чтобы пальцы липкие, запах, которым никак не надышишься, и пусть даже иголки колются!
В той местности, где она жила, елки не росли. Раз в году, за неделю до праздников, привозили по разнарядке из района большую елку, единственную на все село, ставили ее в сельском клубе на сцене и закрывали клуб на замок.
Часть веток снизу обрезали и украшали ими арку, где на высоте пяти метров висел большой портрет вождя народов. Ветки привязывали по периметру арки. Особо тщательно прикрепляли веточки вокруг портрета. Ниже, уже без веток, красовался на красном полотнище написанный белой краской лозунг: «Пусть живет и процветает…» и так далее.
И нигде даже маленькой, случайно оброненной веточки не найдешь! Девочка любила елки – большие и маленькие. Маленькие елочки были похожи на деток. Они казались ей таинственными, она фантазировала, что это заколдованные принцы и принцессы. Дали бы ей хоть одну такую маленькую… Она собирала открытки с елками, уже была целая пачка. Когда появлялась хоть какая денежка – бежала на почту, куда перед Новым годом завозили новые открытки.
Однажды, когда их третий класс выступал на Новый год в клубе, она своровала маленькую веточку, отломила от большой елки на сцене. Сунула за воротник платьица – больше спрятать некуда. А потом расчесала всю шею, мать ругалась.
Сейчас, в канун новогоднего праздника, она вспоминает тот Новый год.
Их четвертый класс готовился для выступления в клубе. Учили стихи, песни. Ей как отличнице поручили маленький, на полстранички, доклад на патриотическую тему. Учительница написала. А она выучила наизусть. Сын учительницы, Коля, зубрил стихотворение, которое должен был рассказывать после ее доклада.
Все девочки в классе были влюблены в Колю. И неудивительно – мало того, что сын учительницы, но он еще и не задавался, не участвовал в драках, девчонок не дразнил, как другие, был вежлив. И все это несмотря на насмешки остальных пацанов. Кстати, отличником он не являлся. Ко всем девочкам Коля относился одинаково, не выказывая предпочтения никому. Это вносило еще больше интриги.
Конечно же, девочка была влюблена в Колю. Но если все остальные ее подруги в открытую говорили об этом, она – ни-ни! Никто не догадывался, что Коля ей нравится. И даже наоборот – она небрежно заявляла соседке по парте, Зине:
– Что в этом Кольке вы все находите? Тоже мне – учителькин сыночек! Тьфу!
Однажды в канун новогодних праздников ей пришлось вместе с Колей идти домой из школы. Они после уроков оставались оформлять стенгазету. Сначала шли молча. Когда поравнялись с уже украшенной ветками аркой, девочка остановилась и, мечтательно глядя на ветки, с сожалением проговорила:
– Была бы эта арка хоть чуть пониже!
Коля с удивлением спросил:
– А зачем? Тебе какая разница?
– Я бы смогла одну ветку оттуда взять. Знаешь, как хочется поставить в комнате и игрушечку на нее повесить? И руками можно трогать… Вон, Колька, гляди! Около портрета, какая красивая! Даже с шишечкой!
Колька задрал голову, затем оглянулся вокруг – никого. Сгустились сумерки, зимой темнеет рано. Светло было лишь от снега. В то время на улицах электрического освещения не имелось. Мальчик бросил портфель прямо в снег около девочки и решительно подошел к столбу арки.
Она тогда испугалась:
– Колька, а чего ты хочешь делать? Ты что, туда полезешь?!
А он уже молча карабкался по столбу наверх. Девочка стояла внизу, задрав голову, и с каждым взмахом его руки у нее что-то ухало внутри. Вот Колька остановился, стянул зубами рукавицы, по очереди с каждой руки – они ему мешали, и бросил вниз, на снег. Она быстро подобрала рукавицы, заботливо отряхнув от снега, и так и держала их, прижав двумя руками к груди. А парень, как обезьяна, уже взобрался на самый верх… Это было так высоко! Девочка смотрела снизу, и Коля ей казался совсем маленьким… Хотя бы не упал!
– Коля, держись покрепче, не упади!
А Коля не отвечал, он пробирался поближе к вождю. Вот вытянул одну руку, взялся за ветку, на которой шишка (она единственная такая!), и потянул на себя. Второй рукой держался за перекладину.
Девочка закусила губу и боялась что-либо произнести, чтобы не отвлечь Колю. А хотелось сказать: «Брось ветку в снег, будет легче слезать!» А Колька взял ветку в зубы – вот как он решил спускаться!
Наконец, ступил в вытоптанный снег. Какое-то время так и стоял с веткой в зубах. И девочка стояла, молчала. Хоть и не было ничего в зубах. Потом очнулась, протянула руку к ветке со словами:
– Дай сюда, ты же и так все губы обколол! А чего ты не сбросил ее вниз?
– Боялся, что шишка отломится. – Затем, выплюнув изо рта иголки, добавил: – Она, видишь, на самой верхушке.
Девочка засуетилась, совала ему варежки, отряхивала его портфель от снега. Все это одной рукой, второй бережно прислонила к плечу ветку. Затем смущенно взглянула в лицо мальчику и сразу же, пугливо, отведя взгляд, тихо проговорила:
– Ну, Колька… Какой ты…
Но Колька не узнал, какой он. Вопрос «А чего это вы здесь делаете?!» их оглушил. И перед ними возникла ее соседка по парте – Зина. Она удивленно переводила взгляд с одного на другого, пока не остановилась на ветке с шишкой. И, проявив сообразительность, протянула:
– А-а-а! Понятно. – Затем, задрав голову, увидела оголенную сторону портрета и мстительно наподдала: – И думаете, никто не увидит? – потом, обращаясь к девочке, злобно выдала: – А ты – тихоня! «Что вы в нем нашли, что вы в нем нашли?» Коля, эта Машка называла тебя «учителькиным сынком»! Вот так!
– Но Маша правду сказала. Моя мама – учительница.
Коля как мог защищал себя и Машу. Потом Зинка ушла, хотя им было по пути с Машкой. Оказывается, после уроков она заходила к своей тетке, поэтому только сейчас возвращалась.
Коля и Маша также шли домой. Она боялась, мальчик пытался бодриться:
– Маш, да не бойся ты, ничего не будет. Подумаешь, одну веточку взяли! Ее могло ветром сдуть, она упала, а мы подняли. – Помолчав, Коля продолжил: – Ну хочешь, я обратно ее туда прикреплю?
Но девочка испуганно, обеими руками, вместе с портфелем прижала ветку к груди, воскликнув:
– Нет! Я ее никому не отдам! – Потом, совсем тихо, закончила: – Спасибо тебе, Коля! Мне еще никогда не дарили елочку…
Ей хотелось еще чего-то сказать. И даже (щеки ее загорелись румянцем) притронуться к его щеке ладонью… Но она только спросила:
– А губы пекут, да? Вон как иголками наколол!
Он, бодрясь, ответил:
– Да ла-а-дно, пройдет!
Дошли до перекрестка. Коля повернул вместе с ней, в ее проулок, объяснив, что ему так быстрее дойти к дому: повернуть мимо Сереги Крутова – и, считай, пришел.
Дома Маша сказала, что подобрала ветку под аркой, видимо, сорвал ветер. Мама насыпала в большой кувшин зерна пшеницы, поставила его на стол и воткнула туда ветку. Хранилась у Маши елочная игрушка – Красная Шапочка с лукошком на руке. В лукошке даже было несколько мелких камешков под цвет пирожков. Девочка повесила игрушку на ветку рядом с шишкой и, подперев кулачками подбородок, долго не могла оторвать взгляд от этой красоты.
И действительно, все могло бы закончиться благополучно, если бы…
Раиса Антоновна, мама Зинки, с которой Маша сидела за одной партой, работала председателем сельсовета. Ее портрет бессменно висел в райисполкоме на доске с заглавием «Наши лучшие».
Раиса Антоновна требовала, чтобы дочь делилась с нею всеми школьными новостями. Это было полезно в целях воспитания, а также в профессиональных целях самой Раисы Антоновны.
На утро следующего дня председатель сельсовета разглядела из окна своего кабинета, что на арке портрет вождя какой-то однобокий, потому как одна его сторона не украшена ветками… Значит, ее Зиночка рассказала правду!
Через полчаса Раиса Антоновна сидела в кабинете директора школы, Василия Лукича.
– Уважаемая Раиса Антоновна, поймите, голубушка! Мы не можем разбрасываться такими педагогами, как наша Татьяна Сергеевна. Ее муж погиб на войне, сражаясь с немцами. Она одна воспитывает сына. Вы говорите, это ее мальчик оголил портрет на арке? Я вам обещаю, досконально разберусь и вам доложу. Уверен, никакой политической подоплеки здесь нету!
Таким ходом разговора уважаемая Раиса Антоновна была недовольна. Поэтому для самоутверждения доложилась по телефону инструктору района. К счастью, Василий Лукич был много раз стреляный воробей, в переносном и в прямом смысле, так как прошел полвойны.
Сразу же пригласил Татьяну Сергеевну с сыном, позвали также одноклассницу Коли – Машу.
Дети выглядели напуганными. Маша откровенно, а Коля крепился, задирал лицо кверху, чтобы загнать слезы обратно в глаза.
Взволнованная Татьяна Сергеевна резко спросила девочку:
– Скажи, Мария, зачем тебе понадобилась эта ветка?
Колька взвился, не дав Маше ответить, хотя она и так ничего бы не сказала:
– Машка здесь ни при чем! Мама, неужели ты не понимаешь, она не залезет на арку, она же девочка!
– Меня зовут Татьяна Сергеевна! Мама осталась дома! Николай, отвечай – зачем ты это сделал?..
Василий Лукич являлся не только мудрым педагогом, но и человеком. Тоже мудрым.
– Коля, ты, наверное, увидел, что ветку наклонил ветер и она закрывала часть портрета. Правильно? – уверенно заговорил он. И сам же себе ответил: – Правильно. И Маша тоже это увидела, вы шли вместе. Вы остановились, и что? Решили, что надо поправить, чтобы нашего вождя ничто не закрывало! И ты, Коля, полез наверх устранить это досадное происшествие. А Маша внизу за тебя переживала и подсказывала, как лучше это сделать, но ты не удержал ветку и случайно уронил. Так вышло дело? Признавайтесь!
У детей на лицах были по два блюдца вместо глаз. Татьяна Сергеевна зачарованно глядела на директора…
Ближе к вечеру завхоз школы подогнал грузовик к арке, с кузова по лестнице поднялся наверх и равномерно распределил ветки вокруг портрета. Стало даже лучше, чем раньше.
Через два дня, в канун Нового года, в районной газете «В светлое будущее» появилась небольшая заметка под названием «Достойный пример». Она начиналась словами: «Патриотический поступок ученика четвертого класса Юрковской средней школы, Корягина Николая, может служить примером для подражания всей нашей молодежи.
Николай заметил, что часть портрета нашего дорогого вождя случайно закрылась еловой веткой. Он тут же полез на самый верх пятиметровой арки, чтобы поправить ветку. Дул сильный морозный ветер, руки у Николая замерзли, и он случайно уронил ветку в снег…»
Заканчивалась заметка фразой: «Нам есть с кем идти в светлое будущее!» И внизу подпись: «Внештатный корреспондент».
В школе газета переходила из рук в руки, читали вслух и молча, про себя. Колька ходил хмурый, ни с кем не разговаривая. Некоторые мальчишки с завистью посматривали на него. Серега Крутов на правах друга спросил:
– Слышь, Корягин, а чего твою фотку не напечатали в газету? Во было бы круто!
Коля досадливо, локтем отмахнулся от Сергея. Низенький, юркий паренек с жаром доказывал:
– Поду-у-маешь, да я бы быстрее его залез на эту арку. И ветку бы точно не уронил!
Зинка с Машей и с еще несколькими девочками стояли поодаль от мальчишек. Зина насмешливо ответила низенькому:
– А Колька тоже не ронял ветку!
Она раздраженно вырвала у стоявшей рядом девочки газету и, ткнув в нее пальцем, пренебрежительно заметила:
– И все это враки! Не так это было!
Одна из девочек уверенно сказала:
– Ты что, Зинаида? Газете не веришь? Все, что печатают, – то правда.
– Ага, правда, – насмешливо парировала Зинка, – хочешь, скажу, как было дело? Так вот, Колька специально лазил за этой веткой, чтобы подарить ее Машке! – И она ткнула пальцем в сторону девочки, добавив: – Нашей тихоне! Поняла?
Дискуссию прервал звонок на урок.
После уроков Маша и Коля шли домой вместе, благо Зинаида опять отправилась к тетке. Молчали. Подходя к Машиному дому, замедлили шаги. Пришли, остановились. Заговорил Колька:
– Ну ты того… если кто обижает, скажи мне, не бойся! – Помолчав, спросил: – Как шишка, не отвалилась?
Маша, обрадованная – перешли на нейтральную тему, горячо заговорила:
– Нет, крепко держится! Она такая, такая… – закончила, совсем невпопад. – Моя.
Опять Машке захотелось погладить его по лицу. Но она только заглянула, уже без страха, ему в глаза и тихо произнесла:
– Ну, до завтра!
Со временем иголки с ветки осыпались, торчала только шишка на верхушке. Маше было грустно, будто с кем-то прощалась. Она попробовала взять в руку шишку, а та так и осталась в ее ладони, сама отделившись от ветки. Девочка вырвала из альбома лист папиросной бумаги, написала посредине «Колин подарок» и бережно завернула шишку. И Красную Шапочку тоже завернула и припрятала до следующих праздников… А потом долгие годы возила за собой эти два елочных украшения по городам и весям.
Как же дети любят наряжать елку! Они рассматривают игрушки, прежде чем повесить на ветку, спорят, сколько им лет… Спрашивают маму, где она покупала эту Красную Шапочку? А эта шишка – она похожа на ежика.
– Мама, а здесь написано «Колин подарок»! А мы и не видели раньше. А кто это – Коля?
Мария взяла в руки Красную Шапочку и шишку и повесила их рядом друг с дружкой на ветку высокой, под самый потолок квартиры, елки.
– Нет, ребята, это не ежик. Это шишка. Ее когда-то подарил мне мальчик, которого звали Коля. Лепестки у шишки от времени высохли, и она стала похожа на ежика. А Красную Шапочку я, когда ходила в школу, выиграла в викторине. Тогда у нее в лукошке и пирожки были, но потерялись.
Она замолчала, оглядела сверкающую под люстрой елку и озабоченно сказала детям:
– Вы сохраните эти украшения! Таких больше нигде нет.