Ах, молодость
А вот вы тоже серьезная, интеллигентная девушка. Если б такие встречались мне раньше, – пожилой покупатель уже давно не отходил от полноватой очкастой продавщицы, с постной миной раскладывавшей журналы в самом углу отдела. Втянуть в разговор ее можно было только обратившись за справкой, заинтересовать, похоже, вообще невозможно. Или все дело было в том, кто к ней обращается. Ухаживать принято в более молодом возрасте, а в такие годы, когда уже даже во время беседы явно ощутимы признаки старческого слабоумия приударять за девушкой довольно странно, если не смешно. Да, и саму девушку уместней было бы назвать женщиной малопривлекательной и настолько не следящей за своей внешностью, что почти невозможно было точно определить ее возраст. То ли она еще молода, то ли перезрела. Или просто кажется старше из-за излишней серьезности. Сальные, черные волосы острижены коротко, как у мальчишки, одета она неряшливо, лицо в легкой сыпи, да еще и очки на носу. Такая наружность мало поощряет к ухаживаниям, но пожилой поклонник разошелся настолько, что уже рассказывал ей обо всем подряд, не замечая, что их беседа больше похожа на монолог.
Вот, я всю жизнь старался делать, что положено, учился, защищал диссертацию, а время все шло и шло, мать только и говорила, не увлекайся, не женись, это всегда успеешь. Я ее и слушал, а теперь, вот, остался один. Сейчас и хотелось бы зажить по-другому, но поезд уже ушел. Поздно спохватился, как говорят.
Что тут поделаешь, – продавщица обронила эту фразу сухо, почти грубо, явно подчеркивая то, что к общению она сейчас не расположена.
А вы постоянно заняты, – покупатель, будто не замечая пренебрежения, одарил ее беззубой улыбкой.
Все время работа, – неохотно согласилась женщина, с подчеркнутым вниманием раскладывая журналы.
А выходные у вас бывают? – покупатель неуверенно теребил в руках какую-то старую книжонку, явно мало его интересовавшую.
Нет, – резко без промедления ответила она, будто вынося окончательный вердикт.
Что работаете каждый день?
Да, – пренебрежительно бросила она.
И даже по воскресеньям.
Да, – отвечает она, хотя чувствуется, что это неправда. Просто, женщине хочется, чтобы от нее поскорее отстали.
Да, у вас плотный график. Сложно…
Приходится справляться, – почти обрывает она вспомнившего молодость ухажера, и неясно, то ли она слишком серьезна для любых заигрываний, то ли он сам ей не нравится. Во всяком случае брошюры и журналы, которые она расфасовывает по нескольким направлениям увлекают ее все больше. И напрасно собеседник пытается завладеть ее вниманием.
По вечерам, наверное, у вас тоже времени нет, приходится готовить ужин, заниматься хозяйством?
Точно, – короткий ответ звучит уже почти вызывающе грубо.
А то, может быть, сходим куда-нибудь вместе, если у вас будет свободный вечер? – неуверенно спрашивает ухажер. – Можно вас пригласить…
Вряд ли, я все время занята, – она нервно поправляет очки, всем видом выдавая, что ей не терпится избавиться от собеседника, но он все никак не уходит.
А друг у вас есть? – наконец решается спросить он.
Конечно есть, – охотно отзывается она, таким тоном, будто то, что она уже занята, вещь сама собой разумеющаяся. Мало верится в правдивость ее слов, наверное, из-за той отчаянной поспешности, с которой они произнесены. Во всяком случае, неудачливый поклонник наконец-то отходит от нее. Или он рассчитывал на то, что она одинока, как и он, а теперь узнал, что это не так или все-таки понял, что она не хочет с ним общаться. Конечно, более представительные обожатели у нее вряд ли имеются. Трудно поверить, что у настолько непривлекательной женщины, которая охотно отдает все свое время неинтересной работе, есть личная жизнь, но идти на свидание с зазнавшимся стариком, это слишком даже для нее.