Глава 3
Утром я покинул дом ни свет ни заря. В карман пиджака положил крохотный диктофончик, в отличие от Арчи, с которого предлагалось брать пример, у меня не слишком-то хорошая память, лучше подстрахуюсь техникой.
Путь мой лежал к Насте Королевой, ближайшей подруге Риты. Это у нее на вечеринке была в день своей смерти внучка Элеоноры. Настя, как и ее покойная приятельница, считается студенткой, только мне кажется, что на занятия она ходит так же, как Рита, раз в неделю, к третьей паре. И если Маргарите Нора никогда не дала бы умереть с голоду, то на что рассчитывает Настя, мне непонятно. Богатых родственников у девушки нет. Воспитывает ее одинокая мать, неделями мотающаяся по командировкам. Поэтому глагол «воспитывать» тут совершенно ни при чем, Настя растет, словно лопух в придорожной канаве, и мне всегда казалось, что она не лучшая компания для Риты.
Но, как вы понимаете, моего мнения по этому вопросу никто не спрашивал, а Нора позволяла Рите практически все. Она ее баловала совершенно без меры, тот же, кто говорил о Маргарите нелицеприятную правду, мигом становился для Элеоноры врагом. Холодная, расчетливая в сфере бизнеса, она совсем теряла голову, когда речь шла о внучке. Впрочем, если быть справедливым, то Риточка вовсе не была такой уж противной. Избалованной, да, частенько капризной, вздорной, ленивой. Но, с другой стороны, доброй, готовой помочь людям, отзывчивой и совершенно не жадной. Хотя, если разобраться, денег у нее всегда было столько, что Рита не знала, куда их деть, и потом, она их не зарабатывала. А то, что легко достается, мигом тратится.
Припарковавшись около дома Насти, я поднялся на четвертый этаж и позвонил в звонок. Сначала за дверью царило молчание, потом послышался сонный голосок.
– Кого черт принес?
– Открой, Настенька.
– Да кто там?
– Иван Подушкин.
– Сейчас, – ответила девица и загремела замками.
Через секунду дверь отворилась, и на пороге предстала Настасья во всей красе своих восемнадцати лет.
Мне недавно исполнилось сорок, но для Анастасии я глубокий старик, ее мать моложе меня на два года, поэтому девушка воспринимает меня как некое бесполое существо. Настя стояла в коридорчике в коротенькой рубашонке, открывающей ее круглые коленки, довольно глубокий вырез не скрывал стройную шею и высокую грудь.
– Здравствуйте, Иван Павлович.
– Добрый день, дорогая, – ответил я.
– Случилось еще что-то? – поинтересовалась Настя, зевая.
– Можно пройти?
– Ступайте, конечно, – милостиво разрешила хозяйка, – только не пугайтесь, гости вчера были, убрать не успела.
Хорошо, что она меня предупредила, потому что при виде дикого беспорядка я сумел удержать возглас укоризны. Комната походила на трактир, который после трехдневной гулянки покинули гусары. Повсюду: на столе, стульях, даже на полу – стояли грязные тарелки с объедками, чашки и стаканы. Пустые бутылки батареей выстроились у балконной двери, а из железных баночек, заменявших тут пепельницы, просто вываливались окурки. В квартире отвратительно воняло. Я курю, но вонь от окурков просто не переношу, поэтому предложил:
– Настенька, мне кажется, лучше открыть форточку.
– Ни за что, – отрезала девица, – похоже, я простыла, голова болит, и глаза прямо щиплет.
Я хотел было возразить, что это следствие того, что она провела ночь в затхлой атмосфере, вдыхая застоявшийся воздух, но удержался: в мои планы не входило злить Настю.
Устроившись в засаленном кресле, я осторожно спросил:
– Что ты думаешь по поводу кончины Риты?
– Ужас! – воскликнула Настя. – Всех их поубивать надо.
– Кого?
– Пьяных, которые за руль садятся.
– Почему ты решила, что Риту задавил пьяный?
– А кто еще? – захлопала глазами девица. – На поминках все говорили про это. Шофер нализался, и тут ему, на беду, попалась Ритка. Я бы ему яйца оторвала, ублюдок!
Выпалив последнюю фразу, Настя схватила халат и накинула его на плечи.
– Холодно что-то.
Я посмотрел в ее опухшее лицо и вздохнул. Похоже, девчонку мучает жестокое похмелье.
– Скажи, Настенька, у тебя в тот день было много гостей?
– Ну… – забормотала девушка, – Толян приходил, еще Наташка заглянула, а больше никого, тихо посидели, и ведь не выпили ничего, так, ерунду, детскую дозу, всего-то грамм по сто на рыло вышло.
– По сто чего? – решил уточнить я.
– Так водки, конечно, – пояснила Настя, – у нас была одна бутылочка.
Да уж, и впрямь ерунда. Рита обладала редкой устойчивостью к алкоголю и могла безболезненно выпить море горячительных напитков. Очень хорошо помню, как несколько месяцев назад Элеонора с шумом отмечала свой день рождения. Моя хозяйка не кокетка и возраста своего не скрывает, поэтому, недолго сомневаясь, сняла банкетный зал в гостинице «Украина» и собрала двести пятьдесят человек. Естественно, было полно журналистов. Я знаком со многими из борзописцев и совершенно не удивился, когда ко мне, шатаясь, подошел Николай Львов из газеты «Финансовое право».
– Слышь, Ванька, – еле ворочая языком, спросил Николаша, – скажи, вот эта телка кто?
Я проследил за его корявым пальцем и увидел весело смеющуюся Риточку с тарелкой снеди в руках.
– Это внучка хозяйки, Маргарита. А что случилось?
– Ну, герла, – икнул Николай, – прямо мастер! Пили на равных, у меня мозги в узел завязались, а она свежа, словно не ханку, а газировку жрала. Уж поверь, Ванька, баба меня первый раз перепила.
Так что сто граммов беленькой для Риточки не доза.
– И все у вас было нормально? – продолжал я.
– Естественно, – пожала плечами Настя, – посидели спокойно, потом разошлись.
– Кто первый ушел?
– Рита, Толян с Наташкой позже.
– Значит, ничего сверхъестественного?
– Не-а.
– Не ругались?
– Зачем? Просто потусовались.
Понимая, что к Насте сходил абсолютно зря, я спросил:
– Дай мне адрес Толи и Наташи.
– Толян тут живет, – показала Настя пальцем вниз.
– Где? – не понял я.
– А подо мной квартира. Только зачем он вам?
Проигнорировав ее вопрос, я задал свой:
– Теперь подскажи координаты Наташи.
– Чего?
– Ну адрес девушки дай.
– Не знаю.
– Как же так, дружишь с ней, и не в курсе.
– Оно мне надо, – фыркнула Настя, – да никто с ней не дружит.
– Но ведь Наташа пришла к тебе в гости.
– Ну и что?
Я слегка растерялся:
– Ты ведь не всех пускаешь в квартиру, или я ошибаюсь?
Настя встала, схватилась за голову и, не говоря ни слова, вышла в коридор. Через секунду послышался шум воды, и девушка вновь возникла в комнате с огромной, почти литровой, кружкой в руках. Сделав несколько жадных глотков, она утерла кулачком хорошенькие пухлые губки и пробормотала:
– Сушняк замучил.
Да уж, в пьянстве замечен не был, но по утрам жадно пил сырую воду. Но вслух я, естественно, этой фразы не произнес. Настя опять припала к кружке. Я терпеливо ждал.
– Наташка везде с Толяном шляется, – пояснила наконец девушка, – если ее адрес нужно, то у него и интересуйтесь.
– Дай мне телефон.
– Чей?
– Анатолия.
– Так я не знаю.
Честно говоря, ситуация стала меня слегка раздражать.
– Как это?
– Просто, на фига он мне?
– Но, предположим, ты хочешь позвать его в гости…
– Ну и что? Спускаюсь вниз.
– Каждый раз? А вдруг его нет? Не жаль ноги-то?
– Ой, е-мое, – тяжело вздохнула Настя. Потом она схватила ложку и с силой постучала ею по батарее. Через какое-то время раздался ответный стук.
– Слыхали? – спросила Анастасия. – Дома Толян, ну за каким фигом мне его телефон?
Анатолий выглядел не лучше Насти. Щеки его покрывала редкая щетина, очевидно, парень не брился несколько дней кряду да и спал, скорей всего, прямо в одежде. Во всяком случае, майка, обтягивающая его накачанный торс, выглядела отвратительно. Грязно-серая, в желтых и оранжевых пятнах, мятая. Не лучше были и брюки, их словно корова жевала, а потом выплюнула, решив, что дешевые спортивные штаны ей не по вкусу.
– Вам кого? – поинтересовался парень.
– Я от Насти.
– Входите, – радушно пригласил меня хозяин.
Несмотря на жуткий вид парня, в комнате было относительно прибрано.
– Садитесь, – предложил Анатолий.
Я устроился в кресле и почувствовал запах кошачьей мочи. Толя сел на тахту, прикрытую ковром, и спросил:
– Что случилось?
– Скажите, мой друг, вы хорошо знали Риту, подругу Анастасии?
– Ту, что под машину угодила?
– Да.
– Ну, встречались.
– В тот день, когда она погибла, вы вместе выпивали.
– Это кто сказал? – удивился Анатолий.
– Мне так кажется, или я ошибаюсь?
– Нет, не было ее, – ответил парень.
– Как? – удивился я. – Совсем?
– Совсем, – подтвердил Толик. – Она не приходила.
– Хорошо помните?
Анатолий поскреб щетину.
– Вообще-то я бухой был. Я к Настьке уже хороший пришел, под газами. Мы с Наташкой сначала у Сашки на дне рождения накушались, потом, правда, его мать явилась, разоралась, развопилась, всех вон повыгоняла. Ну, мы пошли на проспект, купили по баночке джин-тоника, на большее пиастров не хватило, а потом к Настене дернули. Честно говоря, я как к ней вошел, так в кресло рухнул и часа два продрых, но, когда проснулся, Ритки не было, совершенно точно это помню. Небось она уже ушла, ей бабка не разрешает по ночам шляться.
– А который час был, когда вы проснулись?
– Хрен его знает, на улице темень стояла.
Я тяжело вздохнул. Сейчас декабрь, солнце, если оно и появляется, заходит рано. Сумерки опускаются на город после обеда, в семнадцать часов уже совсем темно…
– Зачем вам знать про Ритку? – поинтересовался Толя.
Мне всегда трудно врать, но говорить правду в данной ситуации было не с руки, поэтому я быстро задал вопрос:
– А ваша девушка, Наташа, тоже много тогда выпила?
– Ну-у, – протянул Толя, – нет, она меня все время тащила, значит, соображала.
– Не подскажете ее телефон?
Анатолий напрягся:
– Сто пятьдесят один ноль четыре двадцать… Черт… Не помню!
– Посмотрите, пожалуйста, в записной книжке.
– Да зачем?
– Элеонора, бабушка Риты, хочет знать, как внучка провела последний день своей жизни.
– А-а-а, – протянул парень, – это я понимаю, жаль, конечно, что так вышло, Ритка хорошая девка была, не жадная. И водки купит, и закуски, и сигарет… Только вот я ничего сказать не могу, плохой был. А Наташка наболтает, она ничего, нормальной казалась. Ща погляжу.
Минут пятнадцать он искал книжку, потом выудил потрепанный блокнотик и забормотал:
– Ща, тут где-то, погодите…
Я терпеливо ждал. Наконец Анатолий разочарованно протянул:
– Нету.
– Посмотрите внимательно, сделайте одолжение.
– Так уж все посмотрел! Небось не записал!
Современное поколение иногда ставит меня в тупик.
– Вы не знаете телефона любимой девушки?
– Кого? – заржал Толя. – Любимой девушки? Ну умора!
– Разве у вас с Наташей нет романа?
Парень, продолжая гнусно хихикать, заявил:
– Я с ней трахаюсь, и все дела!
Решив перейти с ним на тот сленг, который будет понятен юноше, я спросил:
– Ну а когда вам приходит охота потрахаться, каким образом вы ставите в известность Наташу, как ищете ее?
– Чего ее искать, – веселился Толя, – она всегда под рукой, учимся мы вместе, в одной группе.
Я посмотрел на него и подавил вздох. Кто бы мог подумать, что юноша – студент, меньше всего он похож на парня, увлеченного учебой. Хотя, если вспомнить мои студенческие годы, проведенные в Литературном институте, то справедливости ради следует признать, пили мои однокашники, как верблюды, пересекшие пустыню Гоби. Кстати, именно из-за того, что я не переношу спиртное, у меня не сложились отношения с однокурсниками.
– А в каком институте вы учитесь?
– В педагогическом, – ответил Анатолий.
– Где? – изумился я.
– В педагогическом, – совершенно спокойно повторил парень, – на Орловской улице, если хотите с Наташкой поговорить, туда езжайте, на занятиях она.
– Фамилию подскажите.
– Чью?
– Наташину, или вы ее не знаете, как и телефон? Постель – еще не повод для знакомства.
Я думал, что парень обозлится, но он широко улыбнулся.
– Это верно, если с каждой знакомиться, кого в койку укладываешь, охренеть можно. Но фамилию Наташки я знаю, Потапова она.