Вместо предисловия
Я по-разному хотел назвать эту книгу. Был, например, такой вариант – “Обрезки «Наполеона»”. Тогда каждый текст я назвал бы кусочком: “кусочек-1”, “кусочек-2”, “кусочек-3” и так далее.
Потом мне показалось, что читатель может обидеться – мол, почему это мне дают обрезки? И, кроме того, вдруг многие уже и не знают, что Наполеон – это не только полководец?.. И обвинят меня в неполиткорректности и неуважении – как это могут быть “обрезки” человека!.
Вот один из кусочков того предполагаемого предисловия.
Накануне какого-нибудь праздника – семейного ли, советского ли – мои родители пекли торт “Наполеон”. Это было долгим занятием. Сначала делалось много коржей. Пеклись они накануне вечером. Коржи мама раскладывала в комнате на разные плоскости – на холодильник, на шкаф, на стол, на стулья, – и в комнате очень вкусно пахло. Потом эти коржи промазывали заварным кремом, и они должны были им пропитаться. Ну а потом, уже на следующий день, перед приходом гостей и началом самого праздника, крайняя плоть “Наполеона” обрезалась с целью придачи торту вида прямоугольника. Обрезки же эти были бесформенны, местами не пропитаны кремом, хрустящими и очень вкусными. Их-то, эти обрезки, я с удовольствием съедал.
Еще я хотел назвать эту книгу “Крошки со стола”, но быстро отмел и этот вариант. По той же причине. Опять я не хотел обидеть читателя, последнее время, мне кажется, ставшего очень чувствительным. Ведь он мог подумать: мол, что это Бильжо нам дает какие-то подачки со своего стола?.. Какие-то крошки!.. Кто мы ему?.. За кого он нас принимает?.. Ну и так далее.
Как-то после выставки карикатур в библиотеке имени Тургенева, посвященной творчеству Ивана Сергеевича, в книге отзывов я прочел: “Бильжо ненавидит собак и глухонемых”. Вот так обидчивый и чувствительный зритель оценил мое творчество. Так его ранили картинки, где фигурировали Муму и Герасим… Так что я теперь осторожен.
Вот кусочек из несостоявшегося предисловия.
Крошки со стола сметают разными способами: специальной щеточкой в специальный маленький совочек. Щеточка чуть с изгибом, совочек тоже. У моей бабушки был такой набор – очень красивый. И он сохранился. А еще хранилось у бабушки голубиное крыло – причем настоящее, но очень старое, то есть перья на косточке. Как они крепились – непонятно. Крыло было жесткое, сметать им крошки было очень удобно, а смотреть на это – жутковато.
Еще существуют специальные металлические, десятисантиметровые желобки, похожие на “чертов палец”, – такие “штучки” я видел у официантов в ресторанах Монако. Официант ловко сметал крошки этим желобком в ладонь. Впрочем, можно это делать и простым ножом, – обратной его стороной.
Крошки можно выбросить в помойное ведро, или скормить их птицам или рыбкам… ну или отправить в рот. Вот и у меня на столе остались какие-то крошки. Выбрасывать их жалко, и я их сметаю просто ладонью в другую ладонь… И делайте с ними что хотите, отправляйте куда пожелаете.
Но я выбрал то название, которое сейчас на книге, – этими словами многие годы я заканчивал свои тексты в разных изданиях.
Пусть называется так – хотя жизненный опыт мне и подсказывает, что никто, к сожалению, к моему пожеланию не прислушивается. Только когда уже поздно, человек говорит себе: “Каким я был дураком!”… Или – но значительно реже – “Молодец, что не послушался!”