Глава 2. Отношения с близкими
– Зачем ты притащила сюда это? – откровенно поморщился Блор, обнаружив висящую на стене картину.
Смотреть ежедневно на поле с неподвижными телами, за которые дерутся падальщики в свете восходящей луны, была не самая удачная идея.
– А что не так? – удивилась Шарлота. – Все честно показано. Неужели тебе больше нравятся те изображения во дворце? Это хоть нормальный вид имеет. А там тцари огромные, а людишки точно дохлые, да маленькие, не выше колена.
– Их уже нет, – пробурчал Блор. – Жанель так старательно обдирала, под собственные фрески…
– Но признай – это искусство!
– Ненормальное, как и она сама. Изображение должно быть красивым.
– Правдивым! Вещь подобного рода должна задевать чувства. И не так важно, уродлива она или прекрасна. Если ты не прошел мимо равнодушным, значит, мастер выполнил задачу – привлек зрителя.
– Вот нарисует тебя – поставлю прямо у входа, пусть смотрят. И не так важно, что там на лице проступит – хитрость, жадность или коварство.
– На, – бухая с сердцем на стол толстую пачку документов, провозгласила женщина, – все мои дела на службе твоей, господин.
А похоже, обиделась на намек, понял Блор. Ну что есть, то есть. Скрягой не назовешь, но ведь считает тщательно и свой интерес тщательно оберегает. Но ведь нормально за будущее и дочку беспокоиться. Это я, пожалуй, перегнул. Управление его поместьями требовало не одной четкости, не менее важна и жесткость с отчетностью. Достаточно часто участки расположены в дальних друг от друга местах, причем это было сделано в свое время сознательно, вклинивая их между племенами и даже собственными соратниками.
В данном поместье, как и практически в любом достаточно крупном, выполнялось множество работ помимо сельскохозяйственных. Помол муки, выпекание хлеба, варка пива, ловля рыбы, выращивание птицы, плотничьи, столярные работы, ткачество, прядение, изготовление веревок и канатов, седел и сбруи. Женщины главным образом пряли и ткали лен и шерсть, а также изготавливали и вышивали одежду и изделия из тканей.
Обычно в имении, каким бы маленьким оно ни было, были свои печники, пекари, мясники, пивовары, ткачи, сукновалы и красильщики, и в первую очередь необходимые на селе кузнецы, а также сапожники и швеи. Десятки и сотни человек скорее ремесленников, чем крестьян. А кроме того – овцы, свиньи, коровы и лошади, принадлежащие хозяину. Сотни голов. За ними тоже необходимо следить и ухаживать.
Все крупные траты и планы утверждались экономкой, причем случалось, ее прямо обвиняли в излишней жадности. Блор редко вмешивался в ее распоряжения и уж точно никогда без предварительного разговора. Всегда нужно выслушивать обе стороны и рассматривать их резоны, а не руководствоваться порывом и гневом. Это в него хорошо вдолбила жизнь. Не совершай ничего безвозвратного сразу. Отложи, взяв время на раздумье и обсуждение.
– Ага, – сказал он благодушно, – прямо сейчас начну вникать в каждую циферку и спрашивать: «А это что? А не переплатила ли?» И станешь мне горячо доказывать про поднявшиеся цены в связи с плохим урожаем, конъюнктурой, и еще десяток причин. А я примусь с умным видом кивать, делая вид, что в курсе повадок этого зверя – конъюнктуры – и даже знаю, чем он питается. Ты мне итоги покажи – достаточно.
– Ну нельзя же так относиться к важнейшей составляющей власти, – растерянно сказала Шарлотта.
Обычно он все ж себя так не вел и отчет выслушивал без раздражения. Не то чтобы действительно во всем разбирался, но некоторое представление со временем о хозяйстве получил. Личное имущество его не так уж и велико, как кажется. С другой стороны, он фактически мог контролировать все добро своих родственников, являясь их старшим, причем еще и по государственной линии. Ну вот здесь, в усадьбе, имелось 78 голов крупного рогатого скота на выпасе, табун из 110 коней и 15 верховых или тягловых лошадей, 238 овец, 94 барана и 52 козы.
Может, кому и кажется много, а раньше, до его появления, предыдущий владелец имел 600 коров и бычков, пасущихся на лугах, 100 быков, 800 коней в табунах, 80 лошадей под седло, 12 000 овец. За время осады Града почти все стрескали и сожгли. Ни одного уцелевшего дома в округе не обнаружилось. Но земля хорошая, и на месте старых пепелищ появилось новое хозяйство.
– Человек истинно фемского происхождения должен всегда дорожить своей честью, быть стойким на войне, великодушным в победе, – подпустив в голос толику иронии, провозгласил. – А главное, – подчеркивая всем знакомую цитату, поднял палец Блор, – ему не полагается любить свое имущество больше всего на свете. В основном меч, коня, и на последнем месте дети. Кстати, ты не можешь объяснить, почему в списке приоритетов жена не значится? Нет? А я могу – женщину надобно приводить не к согласию, а к повиновению.
– Ну а начну набивать карманы при таком отношении? – переходя в наступление, потребовала экономка. – Мало таких случаев?
– При желании и саму Империю можно пустить по ветру, – признал Блор. – Что, судя по всему, и происходит сегодня. Вместо наведения порядка начинают сокращать важнейшие государственные расходы, вроде заботы об окраинах, а напротив – увеличивать налоги. Хуже всего – разворовывают любые поступления в казну настолько успешно, что сколько ни положишь, долг только увеличивается. Но это происходит, когда под рукой нет Денеса. На этот счет не волнуйся. Он не упустит представившейся возможности утопить тебя. С превеликим удовольствием доложит, и достаточно скоро. Это где-то за несколько дней пути в деревне без названия у него еще слухачей нет, а в родовом поместье нашей семьи как бы не все на соседа посматривают.
– И ты так просто…
– А то сама не знаешь, – отмахнулся. – Он тебя ненавидит. Дай только повод.
– И что тогда будет? – настороженно спросила Шарлотта.
– И это знаешь. Я не требовал многого с самого начала. Я претендовал на верность. Не стану я тебя после всего убивать. Не хочу потом Анжи объяснять причины. Просто вылетишь отсюда до самого Кнаута. Три деревни в собственности в качестве компенсации за прошлое – не самый худший вариант. Не богатство, но мужа сможешь выбрать сама.
Сев на трон, Блор всерьез задумался о взаимоотношениях с леди Кнаут. По соглашению часть переселенцев она отдала ему во владение, выделив землю. Быть тцарем и при этом вассалом смотрелось не очень красиво с любой точки зрения – политической, юридической, материальной. Про доходы от Якора он слышал, но так и не увидел. Хорошенько подумав, переписал все кнаутское добро, включая дом и доходы от своих родичей-ремесленников, оставшихся по прежнему местожительству, на Шарлотту.
«Если обольстит кто девицу необрученную и переспит с нею, пусть даст ей вено и возьмет ее себе в жены. А если уже имеется жена или другие причины (отец отказал), пусть заплатит столько серебра, сколько полагается на вено девицам», – гласил неписаный закон севера.
Замечательный вариант. Подходит по любым условиям. Другие причины – понятие растяжимое. Ей подарок за дочку, а ему свободные руки. Для Бривела это было первое поручение такого рода, хотя и далеко не последнее.
– Ты хороший человек, – сказала она, прикусывая губу в задумчивости.
– Я? Ну спасибо. Давненько мне такого не говорили.
– Кто постоянно ходит дорогой смерти – легко привыкает дарить ее другим по прихоти. Ты не переступил черты, превращаясь в жаждущего крови.
– Это намек на Денеса? Да, он недобр, безжалостен и любит мучить людей, если уж называть все своими именами. При этом не враль и не станет губить из личной выгоды. Одно другому не мешает. Ума не лишился, а способности к подсматриванию оказались куда как к месту. Он ищет врагов и удачно находит.
Дверь отворилась, и внутрь проскользнул Возмездие. Предупреждать о своем появлении рычанием или еще неким способом он не читал нужным. Повелитель и так его чувствовал вблизи, а на остальных он чхать хотел. Причем то, что они достаточно долго находились вдвоем без присмотра демона, – это признание Шарлотты в числе близких. Помимо детей, он мало кому позволял беседы с глазу на глаз. Практически всегда присутствовал, бессменно исполняя обязанности телохранителя. За все годы после взятия Града так и не последовало покушений, но он не человек и успокаиваться не собирался.
– Знаешь, – после паузы, возникшей от появления Возмездия, произнесла женщина, – один медвежонок постоянно менял логово. Запах был крайне неприятен. Встретив в лесу старого медведя, горько пожаловался на сложности. Тот выслушал и поразмышляв ответил: «Посмотри внимательно – от того, что ты постоянно меняешь логово, ничего не меняется. Запах, который тебе мешает, – от тебя самого».
– Здесь должна присутствовать мораль?
– Пока, – сказала Шарлотта с нажимом, – не выдумывает вин. Кто может уверенно предсказать, останется ли так в будущем, или он примется сводить счеты? Наступят на ногу – а в ответ на дыбу!
– Пока, – подчеркнуто повторил Блор, – не слышал от него наветов. А ты не рвалась украсть мое золото или еще чего хуже. А я пока не подозреваю всех подряд в заговоре и не скармливаю своему зверю.
– Есть кандидаты?
– Помолчи, – беззлобно приказал Блор. В данном случае это определенно была шутка, и не стоит злиться.
– Любой поклеп я проверю, – сказал вслух. – Его, твой или от Одрика – не суть важно. Ничего на слово не принимаю. Кстати, не стоит рассчитывать на ответную возможность упрекнуть. Одно другому абсолютно не мешает. Обоих на правеж отправлю, но казнить без веской причины не стану. А вот если таковая обнаружится, просить и плакать будет поздно…
– Ну да, – слегка улыбнувшись, согласилась она. – «Всем подданным тцарства мово помнить надлежит: все прожекты зело исправны быть должны, дабы казну зряшно не разорять и Отечеству ущерба не чинить! А кто станет прожекты абы как ляпать – чина лишу и кнутом драть велю!»
– И скажи, я был не прав, диктуя такое? Я – фем, предпочитающий меч имуществу, а не полный идиот. Парочку выпороли, и сразу умников поубавилось. Исключительно по серьезному делу обращаются.
– Можно ведь наказывать и по-другому.
– А это мысль, – поднимаясь, сказал Блор. – За пререкания необходимо указать на место.
Двигался он со звериной пластичностью и скоростью. Шарлотта еще не успела сообразить, что происходит, как была схвачена и невольно вскрикнула, очутившись прямо на столе поверх крайне важных документов. Мужские руки знакомо прошлись по телу и полезли к бедрам.
– А до кровати мы никак не доберемся? – задыхаясь, спросила женщина.
– Это уже выйдет поощрение, а не наказание. Унизить до предела – вот моя цель. Прямо на рабочем месте, нахально и бесстыдно.
– Тогда хоть выгони его!
– Визи? – он настолько удивился, что остановился.
– Не могу я, когда он смотрит. Все время кажется, ухмыляется.
– Выйди, – приказал Блор. – За дверь.
Демон нехотя поднялся, прервав довольную мысленную усмешку. Ей совсем не казалось, так оно и было. Что-то она чувствовала и достаточно точно. А Анжи вообще эмоции ловила от Возмездия не напрягаясь. Разговора девочка не слышала, но общий настрой брала без сомнений. В младенчестве демон ее даже успокаивал, специально транслируя довольство. По наследству досталось умение или случайно совпало – Блор не интересовался. Может в будущем пригодиться, а пока все равно бессмысленно.
– Ты видишь, какой я хороший? – потребовал у Шарлотты. – Прислушиваюсь к словам женщины.
– А она выпила настой от беременности, – доложил зверь уже от двери, поделившись соответствующим запахом. Отомстил за изгнание.
Не буду об этом спрашивать, решил Блор, приступая к действию. Несложно догадаться о причине и без того.
– Наша Империя, – сказал Хайме задумчиво, реагируя на очередной тост с не самым приличным упоминанием далеких чиновников, – очень странное образование.
Ужин сегодня как-то незаметно превратился в обсуждение ситуации. Будущее волновало всех. Если не считать Хайме, все свои, да и его особо не стеснялись. В политику не лез, занимаясь своими невразумительными шаманскими делами, но если нечто говорил – стоило обратить внимание.
Обычно в это время все уже отправлялись спать. Сегодня задержались, и не случайно. Блор хотел услышать подтверждение своему решению.
– Ваша, – достаточно внятно пробурчал вечно всем недовольный Джаха, – Империя.
– А вы тоже входите в нее, пусть и не явно, – спокойно ответил шаман. – Хорошо это или плохо, а общая структура государства рыхлая и мало напоминает державу с единым центром.
– И очень даже прекрасно, – скалясь прекрасными белыми зубами, сообщил Ледек. – Я не собираюсь умирать за чужое дело, по приказу, пришедшему из неведомой дали, по соображениям, мне не разъясненным.
– А помощь от нее федераты брать не прочь, – с насмешкой сказал Чипинг.
– Это дань, – ничуть не смущаясь, заявил Джаха. – Нам платят за спокойствие. Не мы! Нам!
Он как-то в подобные моменты забывал, что уже не числится в списках федератов, искренне продолжая считать себя одним из них.
– Ага, – согласился Чипинг, – и Блор тоже. Очень-очень боится нападения из Гезерди.
Упомянутый промолчал, глядя на блик от факела, отражающегося в чаше. В некотором смысле он только теперь начал понимать выражение «положение обязывает». Он совершенно не испытывал радости от замены глиняных мисок на серебряные. То есть они ему нравились внешне, все эти кубки, чашки, кувшины, блюда, тарелки и солонки с ложками, украшенные звериными мотивами, но вкус еды от этого совсем не изменился, а где-то в голове все еще сидело воспоминание о ночном горшке из серебра. У того предмета и этих чересчур много общего – страстное желание выставиться и продемонстрировать богатство. Он в этом совсем не нуждался. С другой стороны, если оно имеется, не использовать глупо. Красота должна не лежать в подвале, а быть видна людям.
Впрочем, сейчас его занимали другие мысли. Никто не может править достойно при отсутствии в сердце мечты об улучшении жизни для подвластных ему людей. Иначе в чем смысл власти? Создать нечто лучшее, чем застал, и подняться на ступеньку выше при перерождении. Пусть не для себя, а для преемников своих. Проблема в том, что его опять несло по течению. Обратить судьбу вспять даже богам не дано, но, похоже, они вновь приложили руку к происходящему. Впереди очередная война вместо нормальной жизни.
– Меня гораздо больше занимают гелонцы и их очередное переселение, – сказал вслух.
Для того и собирал своих полковников. Северные общины и племена последний год беспрерывно слали своих представителей, слезно умоляя оказать помощь против агрессии. Но хуже оказались сами гелонцы, направившие посольство с требованием пропустить их на юг. Мало того, они желали, чтобы Блор посетил лагерь захватчиков и выслушал их. Пойти навстречу столь высокомерным действиям значило поставить себя в униженное положение. Естественно, он ответил, что если он нуждаются в его присутствии, могут и сами прислать своих руководителей для встречи.
Со стороны гелонцев уже самая натуральная наглость. Зато замечательный козырь для обсуждения с федератами. Теперь они уже не посмеют делать вид, что очередное вторжение их не касается. Хотя назвать происходящее можно разве переселением. Островитяне явились несколькими волнами, у них элементарно не хватало судов, потому что везли с собой семьи, скот и практически все имущество.
Усиление холодов затрудняло сельское хозяйство и скотоводство на островах, лишая привычных условий и приводя в упадок поселения. Второй раз за последнее столетие север сковало льдом на восемь месяцев. Повторения не пережил бы никто, и начался исход.
Если раньше набеги совершали дружины в несколько сотен человек максимально и некие шансы для живущих на берегах моря все же имелись, сейчас первая же высадка дала пятнадцать тысяч человек, и остановить ее не смогли. Пришельцы не собирались на этом успокаиваться. Их подпирали все новые многочисленные группы, которых даже лучшие земли вновь обретенных территорий прокормить не могли.
По слухам, там сидело уже полтораста тысяч, люди все пребывали, и дорога у них одна – юг. А это и было тцарство, Каменный пояс и дальше, до самого моря.
– А что тут можно сделать, – показательно разводя руками, произнес Одрик. – Убьем всех и избавимся от вечной угрозы.
Комната взорвалась довольными криками.
– Ты правильно решил! – провозглашали со всех сторон.
– Этих вырезать, остальные сами от холода сдохнут!
– Пока они еще размножатся!
– Веди нас!
Разговоры вкупе с многочисленными беженцами расползались достаточно скоро. Так, к примеру, данное поместье заселялось такими. Люди соглашались на что угодно, потеряв все помимо жизней. Да и не один Блор брал к себе. Все прекрасно понимали, чем закончится проход огромной орды по едва оправившимся землям. Даже если сумеют удержаться и до прямых столкновений не дойдет, выжрут все в округе – и тогда голод коснется уже их самих.
– Федераты тоже придут, – как о само собой разумеющемся, провозгласил для общего сведения Блор.
Совсем не просто было подтолкнуть вместо стандартной защиты перевалов выделить достаточно весомый отряд. Навару с гелонцев будет немного, а шансов погибнуть куча. Пришлось прямо давить, угрожая перестать оказывать помощь золотом для покупки продовольствия. Ту самую, названную Джахой данью. В каком-то смысле так и было. Он покупал федератов. Их согласие на многое, вроде торговых связей с лежащими за Каменным поясом провинциями, закрывать глаза и их воинскую силу.
– По этому поводу не выпить грех! – провозгласил Чипинг, и вновь загремели тосты и речи. Расходиться полковники и новоиспеченные владетельные лорды не собирались.
– Так что ты хотел сказать про Империю? – спросил Блор у шамана негромко.
В данный момент до них никакого дела никому не было, можно поднять кубок, слегка отхлебнуть и продолжить беседу.
– Когда пришел Воин-Стив, первоначальное государство принялось бурно развиваться. Один за другим подчинялись ему соседние города, области, целые государства. Вместе с тем Карунас захватывал не только новые земли, не только новые доходы, но и… многочисленную прежнюю аристократию, переходящую под власть династии. Понятно, где она не сопротивлялась и не вырезалась. Элита Империи, тем не менее, не собиралась уступать место ни высоким родам из дальних мест, ни даже большую часть фемства из центра страны. Старые семейства не отдавали насиженного места за редким исключением, а число потомков росло.
– Ну не вполне так, – неожиданно вмешался Эрдем. – Кое-кто сумел достичь высокого положения. Кроме всего прочего, чтобы отрезать от дома опасных, выгоднее держать их при себе. Герцоги – это старая аристократия. Бывшие государи отдельных держав до объединения в единую Империю.
– Ну да, и их всегда воспринимали на манер чужаков, высоко поднявшихся не по заслугам. Недаром в столице расцвело местничество.
Эрдем заметно скривился. Будучи бароном из провинции, он замечательно представлял систему. И за Блором пошел не только из простого желания помахать мечом. Не менее важен был и потолок, пробить который у него не вышло бы никогда. Пыжиться и прыгать времени сколько угодно. Встать вровень с некоторыми, ничего в жизни не сумевшими совершить, не удастся.
Из небогатого и неродовитого фемства набирали полки и гарнизоны, им давали должности рядовых бойцов, десятников. И очень редко самых заслуженных из них возвышали до положения облеченного серьезной властью. Наместничество не для них. Ключевые военные и административные посты распределяются по происхождению. Самые высокие должности в первую очередь получают знатнейшие люди государства, а также те, чьи предки занимали высшие должности. Лишь предоставив возможность кормления аристократу, очередь доходит и до менее знатных. Действительные заслуги и деловые способности учитываются в данной системе минимально. Всегда сначала идут дети, внуки и правнуки с давних пор имеющих привилегии.
– Отсюда и проблемы, – меланхолично продолжил Хайме, не замечая окружающего веселья. Полковники уже все хорошо выпили и перестали сдерживаться. Вечерний пир мягко перетек во всеобщую попойку. – Между разными группами, входящими в руководящий слой, – старая аристократия, новая, герцоги с приближенными, поднявшиеся, – он усмехнулся, – пару столетий назад «второстепенная» ветвь или вообще служивые – абсолютно все жадно и недобро следят друг за другом. Не слишком ли много забрали себе соперники власти, возможностей, льгот? Не слишком ли высоко они забрались?
– Но это же всегда, – удивился Блор. – Даже в семье соперничают за влияние и место.
– Вот! В этом все и дело! Умеешь навести порядок в семье и быть справедливым – сможешь управлять и государством. Ведь что оно есть, как не огромная семья? И надо быть справедливым. Один закон для всех! Лучший получает продвижение! Сумевший отличиться – награду!
А, понял Блор, это вариации все той же песни. Не хватает еще исполнения про выборность. Один человек – один голос. Хуже взяточничества, наверное, и на юге нет. Каждый выборный норовит набить карманы, пока на должности. Нет, слова сии правильны и на начальном этапе использовались неоднократно. Не зря выслушивал шамана. Бывшим зависимым крепостным али рабам – как маслом по сердцу.
Только полного равенства никогда не будет. Пока один воюет, а другой пашет, разница в положении не исчезнет. А закон – да. Надо принимать положения, не позволяющие пристрастного исполнения. Лучше подчиняться единому для всех правилу, чем зависеть от чьего-то своеволия. Легче сказать, чем сделать. Второй год юристы, собранные специально, пытаются создать свод правил.
– Красиво говорит, – прошептал Эрдем сквозь зубы. – Кто привык ставить честь рода превыше всего остального, не скоро поймет, почему он не имеет права отвечать ударом на удар.
– Власть всегда стоит на крови, – так же тихо ответил Одрик. – Не те правят, так эти.
– Мы, – и они понимающе улыбнулись друг другу.
Соперничество никуда не исчезло, зато оценить противника вполне способны. Можно ведь и неприятного соседа уважать, коли показал себя не трусом и не глупцом.
Единый закон – без силы вещь никчемная. А сила в руках у контролирующих армию. И местничество плохо для них в Империи, а не в тцарстве. Здесь как раз они и являются аристократией.
– Продолжайте, – поднимаясь, сказал Блор на обращенные к нему взгляды. – Я к детям зайду перед сном.
И ничуть не удивился еле слышному за спиной: «Он их еще за собой в поход потащит».
Хорошо это или плохо, но при любой возможности он проводил время с Анжи и остальной компанией. Он так и не забыл недостатка родительской ласки и внимания. Насколько возможно, стремился отдать своим и чужим. Кто его знает, как повернется в будущем.
Это только здесь их двое. На самом деле Граи энергично размножались. Для рода это замечательно, хотя куда пристроить четырех детей от разных девок, включая собственного незаконного сына, от соричанки, он положительно не представлял. Пришлось женить Кери и Ишима, чтобы не гуляли, пользуясь именем. Заодно и связи с племенами укрепил.
А вот Джил уперся. Подавай ему Саманту, дочь Салента, и все. Не надо было отпускать его к федератам подписывать договора. Бывшая девчонка, спасенная в Унице от собственных вояк, подросла и расцвела, несвоевременно попавшись Джилу на пути. Объяснения, что есть партия и получше, он пропустил мимо ушей.
Иногда парень становился абсолютно невыносим и жутко упрям. И по шее до сих пор не получил исключительно по одной причине – он напоминал Блору его самого. Четко знал, чего хочет, был недурственным фехтовальщиком, но еще и прилично соображал, не зацикливаясь на героических подвигах. На самом деле лучший из его братьев во всех отношениях. Рей не в счет, как раз норовит податься в полководцы, а Денес излишне подозрителен. Хорош на своем месте, и не более.
– А вам чего? – спросил Блор устало, обнаружив Одрика с бароном Сильвеном, в трогательном согласии последовавших за ним.
– Позволительно ли узнать – взаправду ли поступило столь оригинальное предложение, или чушь несут слуги? – очень вежливо спросил Эрдем.
И ведь не сбился на такой длинной фразе, удивился Блор.
– А это точно ваше дело? – надменно спросил вслух.
– Женитьба на сестре герцога Чапара? – удивился Одрик. – Подданным очень не все равно. Это путь к признанию или уничтожению.
Именно так, подумал Блор. Император явно надеялся избавиться при моей помощи от герцога Нгоби, последнего в роду по мужской линии, а вышел облом. Недаром на меня взъелся, вопреки всем и всяческим попыткам наладить отношения, даже заплатив серьезную сумму.
И попытки давления на самого Чапара явно укладываются в общий метод. Финансовые проверки, конфискации земель, лишение союзников, отданных под суд. Честное слово, проще уж просто прикончить. Видимо, не выходит. В Карунас не едет, сказавшись больным, даже про честь временно забыл. Но данное предложение выходит за все границы. Я много ниже по уровню, пусть фактически не беднее и сильнее. Отдать сестру за меня – дорогого стоит. После этого мы уходим в глухую оппозицию к Империи вообще. Мне терять нечего, а ему? Видать, вконец прижал его император: на неравный брак согласен.
Вопрос в том, выгодно ли мне это родство. Тысячи отдали бы за него что угодно. Минимальный шанс лучше полного отсутствия. А я? В любом случае пришла пора жениться, и лучшей партии все равно, сколько ни ищи, не обнаружить. Худший из покойников – это холостяк, не оставивший детей. Земли разорвут, соратники передерутся. Пришла пора задуматься о будущем.
– Позволю заметить, – включился бывший барон велеречиво, – имею серьезный опыт в подобных делах. Детей женил, – сказал почти нормальным тоном.
И стремился при этом не прогадать, закончил мысленно Блор фразу. Почему бы и не доверить ответственное дело. Пусть еще один человек внимательно изучит условия. Интересно, выявит ли еще какие ловушки, помимо найденных мной и Шарлоттой? Конечно, юрист был бы лучше, но мне на данный момент не нужны дополнительные разговоры. И так слух пошел, даром что не делился подробностями. Кто, интересно, проговорился? Не я и не моя экономка. Кто-то из посольства, скорее всего.
– Если хоть одно слово раньше времени просочится… – сказал с нажимом. – Я пока не уверен в ответе и подводить герцога в любом случае не собираюсь.
– Я прослежу за ним, – показав на стоящего рядом Эрдема, обрадованно пообещал Одрик, получив в ответ ушат отборной ругани.
– У меня нет здоровья сейчас выслушивать пререкания и дурацкие шутки. Ступайте к Шарлотте, скажите – я разрешил ознакомиться с предложением.
Это было доверие, и они об этом знали. Вылезет наружу – и последствия будут непредсказуемы. Пройдет удачно – последует награда. Провалится – обратное столь же легко состоится. Они это знали и недаром двинули вместе. Уступить не хотел ни один. В этот миг они обошли на повороте гонку выскочив вперед остальных близких. За это стоило и потрудиться.
– Благодарю, господин, – одновременно произнесли оба и недовольно переглянулись.
Людям ртов не зашьешь, и слухи поползти должны были неминуемо. Другое дело конкретные условия. Изабеллу, второго ребенка в семье, из политических соображений старались выдать замуж уже не в первый раз. Хорошо если не в пятый. Каждый раз решительно вмешивался столичный двор, принимаясь с дружеской улыбкой вставлять палки в колеса. Дело достаточно быстро прекращалось за отказом жениха. Императору явно не требовался усилившийся за счет родственных связей Чапар.
Сейчас это идет в плюс. Либо даст Блору отступного, не в денежном, понятно, виде, а признав за ним права и фактически подняв на несколько ступенек, либо вынужденно закроет глаза на происходящее. Руки у столицы коротки дотянуться до Града. В любом другом случае придется поддержать силой герцога. Поэтому надо срочно решать вопрос с гелонцами. Дать войска Чапару придется – это прямо оговаривается в брачном договоре.
На этом фоне как-то не особо важен размер приданого, невозможность мужу пользоваться землями жены и сохранение их за нею в случае развода. Ссуда (фактически подарок) шурину в шестьдесят тысяч больших империалов тоже оговаривалась. Всего две тысячи приданого, пять дохода с ее владений без права удержать себе в карман – ив двенадцать раз больше отдать сразу. Неплохой поворот. Для герцогини. А вот лично ему якобы в подарок большой кусок земли, дающий право на звание лорда. Спасибо, не надо. Идти в вассалы к собственному шурину и получать из его рук пожалования он не собирался.
Гораздо интереснее вытекающее из брачного договора и сопутствующих переговоров, которые непременно надо оформить официальными грамотами, объединение тцарства и герцогства под властью их с Изабеллой потомства. Естественно, это предполагает и совместные действия в ближайшем будущем, но, получив серьезную опору с той стороны Каменного пояса, он может направить усилия на юг практически на законных основаниях.
Эта игра не менее азартна любой другой. Ставки огромны, и надо внимательно подсчитывать не одни выложенные на стол, а еще и спрятанные в руках и даже в рукаве. Недаром он попросил от купчихи в качестве аванса информацию о происходящем вне его возможностей. Знать заранее о шагах императора – стоит многого.
Можно за это и пустить ее торговать на свои земли. Конечно, он достаточно много потеряет на пошлинах, однако это произойдет потом. А прямо сегодня он нуждается в умелых слухачах и отработанной системе шпионажа в Карунасе. Любой купец обязан держать уши открытыми в надежде поймать рыбу в мутной воде. Их не надо этому учить.
В принципе Блор мог себе позволить подобного рода и размера презент для лучших взаимоотношений. Нельзя не догадываться, зачем он требовался герцогу: на плату наемникам и фемам на случай большой драки. А это более чем вероятно, если император не уступит лично Блору и не признает его тцарства.
В данном отношении он был спокоен. Помимо добавления соответствующей статьи в соглашение, достаточно долго общался с братом Изабеллы. В личном плане тот не особо привередлив. Воспитание или характер – это все равно. Дворца на манер столичного строить не намерен. На девиц тоже не выбросит. Не то чтобы совсем не гулял, но в другую сторону.
Дружба среди фемов встречается достаточно часто, взять хоть Одрика с Франком, но заподозрить их в плотских отношениях никому в голову не приходило. А герцог резвился вовсю, ничуть не скрываясь. Это было хорошо – детей от него не ожидалось, и ребенок от Изабеллы неминуемо станет наследником. Можно даже прямо оговорить это в соглашении, только обдумать, как правильнее – первый сын или второй. Его землям тоже понадобится властитель.
Вот и выходит – радоваться надо забавам герцога. Это прекрасно. И в то же время плохо. Возле него постоянно болтались фавориты. Счастье еще, что на них особо не тратился. Скорее всего, по простой причине – долго не задерживались. Нгоби Чапар любвеобилен и при том дураком не являлся. Власти таким людям особой не давал.
Но это сейчас. А предсказать будущее и боги не всегда могут. Как-то надо предусмотреть охрану интересов будущих детей. Прямо прописать механизм наследования, перекрыв возможность усыновления. Если уж умудрится сделать какой девице, ничего не поделаешь, но это в очередном пункте зафиксировать обязательно. Даже если за это придется заплатить вдвойне. Тцарь может себе позволить, но исключительно на равных. Он не ниже!