ГЛАВА 4.
И даже на пути к светлому
будущему случаются неожиданности
Утреннее солнце ослепило Александра, когда он выглянул в окно, и увидел водную гладь реки. В ней отражалось солнышко. Его окна выходили на местную речку и на бескрайние поля за рекой. Он распахнул окно, и свежий, утренний ветерок, наполнил его комнату. При вдохе этого воздуха, который благоухал цветами деревьев, он вспомнил свое детство. Вспомнил, как в деревне, босиком по утренней росе, бежал к реке. И потом, как его взмыленное тело, омывали прохладные воды реки. А после этого, шел с голым торсом домой, чувствуя как утреннее летнее солнышко нежно касается его кожи. И в эти минуты он радовался жизни. Радовался, что жизнь только начинается и еще многое можно великого сделать. И душа, от этих воспоминаний, наполнилась светом и уверенностью, что у него все получится. Он направлялся в театр.
Окна Георгия выходили в город. Он, даже, видел окраины города, и дальше, сосновые леса, которые окружали город с южной стороны. «Идеальное место выбрал Алекс», – подумалось Георгию, и в ту же минуту он заметил на улице Александра, который направлялся в центр города. «Ну что ж, понеслась душа в рай», – еще одна мысль промелькнула в голове у Георгия и он направился к входным дверям.
Георгий каким-то незаметным образом перегнал Александра. Последний же никуда не спешил. Он специально вышел пораньше, чтобы побродить по утреннему городу. Георгий же спешил. Он хотел раньше Александра прийти в театр. Зачем? Еще не знаю. Но давайте будем принимать события по ходу их поступления… И вдруг в районе городского парка на пути брюнета возник детинушка, лет сорока.
Этот детинушка был местным безработным, тунеядцем, известный всему городу как Мишка-«беспредельщик». Работать, он считал, ниже своего достоинства, хотя ему много раз предлагали работу грузчика. А зачем ему работать, его жена не плохо зарабатывала на швейной фабрике, бухгалтером. А своим «долгом перед Родиной», он считал, пропустить рюмку-другую со своими дружками. Кстати, по «пьяному» делу залетел в места не столь отдаленные. Пырнул своего собутыльника ножом, когда они поссорились. К счастью, собутыльник не умер, но его все таки посадили. Дали четыре года. Но он и там не одумался. Выйдя из тюрьмы он продолжал пить, как и до нее. Его жена с ним намучилась. Она писала и слезно просила мэра образумить ее благоверного. Кузьма Петрович хоть и жестко поговорил с ним, но, что с него возьмешь, кроме, как говорится, анализов. Причем, он был «принципиальным» алкоголиком. Как вы поняли, он не побрезгует поднять руки и на беззащитную женщину. А она его все еще жалеет, дурака. Вообще, когда он выпьет, то становится ужасно буйным. Даже его дружки его иногда побаиваются. Он этого и добивается, потому что считает, если боятся, значит уважают. В общем, психология четырнадцатилетнего пацана. Он был на полголовы выше Георгия. Такое массивное тело было у него от природы. По молодости, Миша усиленно тягал железо, и даже, был мастер спорта по тяжелой атлетике. Но это все дела давно минувших лет.
Вот, и в это утро, очередной раз, он шел опохмелиться. У него голова раскалывалась и он думал, как бы скорее опрокинуть рюмку беленькой, а тут на его дороге стоит, по его мнению, какой-то шибздик, и мешает пройти. Он привык, что его все пропускают, а тут такое дело… Он сразу и не понял, что произошло. А когда «вдуплил», заревел:
– С дороги, мать твою!!!
Но на лице Георгия ни один мускул не дрогнул от его грубого баса.
– Ты что, издеваться! – еще раз не «вдуплил» Миша. – Да я тебя…
В следующую секунду он схватил Георгия за грудки. Но последний, ловко освободился от его железной хватки, и вывернул его руку так, что ему пришлось стать перед Георгием на колени, чтобы ослабить боль. Но ругаться Миша, сколько себя помнит, всегда умел. Ему этого не занимать. Он крыл Георгия отборным матом, а Георгий молча делал ему все больнее и больнее. Еще бы, испытать такое унижение при всем честном народе. А горожане, видя такую ситуацию, старались это место обойти стороной. И все-таки им было интересно посмотреть, кто же осмелился поставить Мишку -«беспредельщика» на колени, в прямом и переносном смысле.
В конце Миша просто заорал от боли и от обиды. Такого унижения, даже в тюрьме, он никогда не испытывал. Миша плакал, стоя на коленях. Георгию стало жалко его, и он ослабил хватку. Самое интересное в этой ситуации, что Георгий не произнес ни звука с тех пор, когда увидел этого здоровяка. Прошло наверно три минуты, как он открыл рот.
– Ну что, угомонился, – спокойно спросил Георгий, смотря на Мишу жалобным взглядом, как мать смотрит на мальца, когда тот нашкодничает. – Я гляжу, такой большой дядька вымахал, а ума не набрался. Передай своей Зинке (так звали его жену), что если еще раз замечу тебя в таком виде, убью. Я думаю, что она мне благодарна будет, что избавиться от такого мурла, как ты.
В глазах Миши, впервые, появился страх. И страшно ему было не за свою жизнь, которая и так конченая, а за то, что незнакомец, говорит о его жене, как о хорошо знакомой женщине. «Откуда он ее знает?» – промелькнула в его голове первая трезвая мысль. И действительно, от этих мыслей он протрезвел полностью.
Тут рядом проходила одна маленькая старушка, с палочкой.
– Правильно, так их… – запричитала она. – Спасу от них нет, – и стукнула его палкой по спине. Но Миша даже не заметил удара. То ли удар был слишком слабый, то ли мысли были слишком глубокие… Как бы там ни было, Миша никак не отреагировал на удар, если не говорить больше, заметил ли он бабушку вообще. Поведение старушки никак не смутило Георгия, а только вызвало улыбку.
– Бабуля, тебя еще здесь не хватала. Шла бы ты своей дорогой.
– В милицию не забудьте здать, – это были ее последние слова, и она, довольная собой, пошкандыбала своей дорогой.
– Ну что мне с тобой делать? – после некоторой паузы спросил Георгий, когда он заметил, что Михаил приходит в себя после глубоких мыслей.
Кстати, Миша не заметно для себя как-то резко перестал плакать. Наверно потому, что слова Георгия про жену, навели его на глубокие размышления. Хотя он не понял, на что намекал брюнет, но все-таки, надо отдать ему должное, он хотя бы попытался понять. Наглядный результат этого «понимания» – это то, что стал трезв, как стеклышко.
– Отпусти меня. Я больше не буду, – произнес Миша и сам удивился своим словам. Таких слов он не говорил даже своей родной маме. А тут такие дела…
– Чего не буду? – хотел уточнить Георгий, крепко держа руку детинушки.
– Ну это… пить не буду, – вымолвил беспредельщик.
– Похвально, – заметил Георгий, – а еще в чем раскаиваешься?
– Больше никогда не буду бить Зинку…
– Серьезно? – после таких слов, брюнет отпустил руку Миши, и даже помог ему подняться с колен.
– Да, – вполне осознанно сказал хулиган, даже и не думая еще раз наброситься на Георгия. То ли потому что боялся его, то ли потому что был погружен в свои мысли, которые приводили его к раскаянию. Точно не знаю.
– Молодец! – воскликнул наш герой. – Так держать!
– А еще я пойду работать грузчиком, вот, – последнюю фразу он сказал так, как будто бы он пятилетний мальчик, у которого спросили, кем он станет, когда вырастит.
И Георгий увидел в нем не хулигана, а нежную, трепетную, детскую душу. И чтобы поддержать благородные порывы Михаила, Георгий нежно обнял его за плечи и сказал доверительным голосом:
– Ну теперь я вижу перед собой совсем другого человека.– Они направились в сторону театра. Георгий не отпускал из объятий Мишу. И ему (т. е. Мише) это видимо нравилось. Он видел в Георгии – духовного наставника, которому он мог пожаловаться на свой нелегкий крест. – Сегодня же пойди на фабрику, где тебе предлагали работу и договорись там в отделе кадров. Да только побрейся и оденься по приличнее.
– Хорошо, – пообещал «просветленный» Михаил. Он был действительно окрылен тем, что незнакомец принимает в его судьбе искреннее, личное участие. Никто никогда не проявлял такого искреннего интереса к его конченой жизни. Жена – не в счет.
– Ну что, беги домой. Поцелуй жену от моего имени, и поздравь ее с новоиспеченным мужем. Хорошо? – после этих слов Георгий отпустил Мишу из объятий.
– Хорошо! – возбужденно сказал бывший, я надеюсь, хулиган и побежал, в буквальном смысле слова, в припрыжку домой.
«Вот что крест животворящий делает», – иронично про себя заметил брюнет и направился к театру, к которому оставались считанные метры. А через пять минут Михаил остановился. По другой стороне улицы шел наш второй герой. Он шел радуясь весеннему солнышку и тому, что с сегодняшнего дня, у него начинается новая жизнь. А раскаявшейся хулиган опять впал глубокие раздумья, провожая взглядом Александра. «У него, что, есть брат? Что они забыли в нашем городе?» – примерно такие мысли запали его голову и крутились до конца дня. Я должен вам сообщить, что он впервые в жизни, так много думал. Если это будет так продолжатся, то глядишь, чего доброго, и в культурного человека может превратиться. После встречи с брюнетом в нем что-то надломилась. Он чувствовал себя по-иному. Впервые в жизни, после стольких лет беспробудного пьянства, к нему пришла осознанность бытия.