14
Потратив на обратный путь слишком много времени, компаньоны в полной темноте добрались до холмов и устроились на ночлег под невысоким деревом, выгнав из-под него целое семейство крыс.
– Вот здесь и устроимся, а уже завтра, с утреца, рванем домой.
– Ох, да… – произнес Джек и не сел на землю, а обрушился, словно подмытый водой глиняный берег.
– Хорошо, что тут песок, даже подстилки не нужно, – заметил Ферлин.
– Мне все равно. Я усну как угодно.
– А ужин, Джек?
– Какой ужин, ты что, издеваешься? Спроси меня, как я себя чувствую?
– Ну и как ты себя чувствуешь?
– Никак не чувствую… Никак, и все тут…
– Разуваться будешь? – спросил Ферлин, снимая сапоги.
– А смысл? Не сниму сапоги, ноги буду сырыми, сниму сапоги – ноги замерзнут. В тот раз хоть трава была сухая, а сейчас только песок.
– Снимай, здесь теплее, чем в низине да возле воды.
– Ох, совсем не хочется двигаться, – простонал Джек, лежа под деревом.
– Может, все же сыру? А то ведь времени поесть не было.
– Да я про еду даже не вспомнил. Пока не стемнело, так и думал, что сейчас выскочат из засады и начнут палить. Ужас просто.
Ферлин улыбнулся. Его и самого до самых холмов не отпускала эта тревога. Будь начальник в дискораме поумнее, он оставил бы до ночи засаду, и дело было бы сделано. А так только шум один.
Достав сыр, Ферлин отрезал два ломтя и отметил, что еды хватит еще и на завтрак. Один кусок он подал Джеку, и тот стал нехотя жевать.
– Нет, Ферлин, больше я на твои уговоры не поддамся. Я думал, охота на маронского гуся, думал, мяса поем, а тут настоящий фронт. Передовая!
– Ну, до передовой далеко, однако временами порохом попахивало. А мяса ты все равно наешься. Если я обещал, значит, так и будет.
Дожевывали сыр они молча. Потом допили воду из фляжки, и Джек спросил:
– Точно дашь мяса?
– Точно.
– А откуда возьмешь?
– У меня уже добыча поймана.
– А какая добыча, большая?
– Большая, мать будет довольна. Наварит тебе, нажарит, и будешь ты кушать и говорить: «Ай да Ферлин, ай, спасибо ему за мясо нежное, словно у курицы».
– У курицы? – оживился Джек и сел.
– Ну курица, и что?
– Ты ел курицу, Ферлин?
– Да, ел. Мы тогда стояли под Кюнстином, городок такой был. Там имелась собственная куриная ферма, и нам через день давали на ужин по куску курицы.
– Ух ты, счастливчик! – восхищенно произнес Джек и подвинулся к Ферлину. – Ну и как она?
– Очень вкусно. Мне нравилось, я всегда добавки просил.
– И давали?
– Конечно.
– Ух ты!
Сонливость и усталость Джека как рукой сняло. Информации о курице в их краях было мало, хотя он слышал, что в Ловенбрее несколько кур живут в вольере в зоопарке.
Говорили даже, что их специально охраняют, потому что много раз на них покушались похитители. А еще в деревне говорили, будто один богач выкупил у зоопарка одну курицу за десять тысяч лир и сожрал ее в одиночку.
– Однажды я видел кино, где ели курицу, – признался Джек. – Но ее показывали совсем недолго, что-то там на тарелке. Я этот момент четыре раза пересматривал, но так ничего и не разглядел. А мужчина и женщина, которые там за столом обедали, так ничего про эту курицу и не сказали, только про любовь да про любовь. Кому это интересно?
– Только не говори мне, что ты хочешь попасть в армию именно для того, чтобы поесть курицы, – с усмешкой произнес Ферлин.
– Ну нет, конечно, не только из-за курицы, а ради заработка. Но о курице я тоже думал. А вот скажи мне, – Джек снова заерзал, пододвигаясь к Ферлину, – вот скажи, курица, она какая?
– Да я ее никогда не видел, только на фотографии.
– У тебя есть фотография?
– Какой-то старый журнал в углу валяется, там вроде есть изображение курицы.
– Дашь посмотреть?! – возбудился Джек.
– Да я его тебе подарю, если не потерялся. Мне он ни к чему.
– Здорово! – воскликнул Джек и хлопнул Ферлина по спине. – Но вот ты ел мясо, оно какое?
– Ну, у курицы бывает белое мясо и темное. Белое – это грудка, а темное – ножки.
– Грудка, – завороженно произнес Джек. – И что, два вида мяса на одной курице или есть курицы с белым мясом и отдельно курицы с черным?
– А вот этого я не знаю, – признался Ферлин. – Знаю только, что она птица, как и утка…
– Утка? Что такое утка?
– Ну, утка – это такая тоже вроде курица, только плавает по воде. Курица – сухопутная, а утка – водяная.
– И ты ел утку?
– Нет, не довелось, но я знал одного парня из нашей роты, который этими утками объедался. У его отца на ферме их были десятки.
Джек вздохнул и ненадолго замолчал.
– Подумать только, Ферлин, какие бывают развитые страны и всякие прочие земли. Люди там питаются курицами и утками. А чем питаемся мы?
– Козьим сыром. Отличный сыр, между прочим, передай матери мои благодарности.
– Да сыр-то хороший и молоко неядовитое, хотя козу кормим ельневыми водорослями, а это чистый анификсин. Так, кажется, он называется?
– Да, раньше его в химических боеприпасах использовали. Они наносили страшные повреждения.
– Вот-вот, поэтому весь козий помет я сметаю в специальное ведро и уношу на глиняный склон, чтобы закопать.
– Захоронение токсичных отходов…
– Что?
– Я говорю, по-научному это называется захоронение токсичных отходов.
– Да. А у птиц небось дерьмо закапывать не нужно. Мне Петер-толстяк рассказывал, что в южном полушарии водятся птицы-альбатросы. Огромные такие птицы, они летают над болотами и ловят игуан. Куры, кстати, ловят игуан?
– Не знаю, приятель. Вот найду журнал и отдам тебе, может, там вместе с фотографией что-то и написано. А теперь давай спать.
– Давай, – согласился Джек и снова привалился к дереву, однако сразу уснуть не мог, продолжая раздумывать над феноменом птицы курицы.