Глава 2
Шотландия
Джулия слегка приподнялась, неуклюже опираясь на локти. Она закашлялась, сглотнула и скривилась, как будто проглотила что-то горькое. Правая половина ее тела отнималась; не долго она еще сможет притворяться, что с ней все в порядке, – лишь бы дети не паниковали.
Дочь и сын свернулись калачиком поближе к ней, Майкл прижался к руке сестры. Лица у обоих были одинаково напряженные, бледные и испуганные.
– Мам, ты в порядке? – спросила Гвен, подавшись всем телом к Джулии.
Та поднесла руку к голове и рассеянно провела пальцами по колтуну за правым ухом: запекшаяся кровь склеила волосы вместе, и любое прикосновение вызывало острую боль. Еле сдержав стон, она прошептала успокаивающе:
– Все будет хорошо. Все будет хорошо.
– Не думаю, – совсем по-взрослому посмотрела на нее Гвен.
Джулия моргнула.
– Все будет хорошо, – еле ворочая языком, но стараясь говорить четко, упрямо повторила она. – Я только немножко отдохну…
Она обмякла, бессильно опустившись на дощатый настил. Гвен пересела к ней поближе, осторожно притронулась к окровавленной голове матери.
«Херово», – подумала она и тут же ощутила прилив храбрости, поскольку произнесла (хотя бы и про себя) слово, за которое огребла бы от взрослых по первое число.
Майкл тоже подобрался к ним, обнял мать и зашептал какую-то считалку из своих игр. «Не боли, не боли…» – расслышала Гвен.
Внутри грузовика не было практически ничего. Пленников просто побросали внутрь и предоставили самим себе. Стены были сделаны из ржавых и потертых металлических листов и кое-где заколочены деревянными панелями, крышу из стеклопластика, затянутую изнутри проволочной сеткой, покрывала паутина трещин. Из щели рядом с двигателем шел поток теплого воздуха. Его еле хватало, чтобы пленники не замерзли насмерть. Влага выступала каплями на голой металлической поверхности; за панелями и во всех углах наросла плесень.
Других детей в кузове не было, только четырнадцать женщин и один старик, все – перепуганные до полусмерти. Никто не предлагал другим ни помощи, ни слов утешения: каждый сидел, уткнув лицо в колени и погрузившись с головой в собственный страх.
Невозможно было определить, как давно они уже были в пути. Часа три-четыре, не меньше.
Мать стонала в полуобмороке и сжимала пальцы, как будто пыталась натянуть на себя невидимое одеяло. Гвен протянула руку и дотронулась до бледного маминого лица. Оно было горячим и липким от пота.
– Не помогает, – уныло сказал Майкл, забрасывая свою считалку. – Я хочу есть, Гвенни. И писать. Правда.
Джулия провалилась в беспамятство.
Приближалась ночь. Свет, падавший сквозь крышу, начал тускнеть. Майкл уже не жаловался, а сидел в углу и плакал, обхватив руками живот.
Гвен не сразу поняла, что грузовик остановился; по инерции она продолжала качаться из стороны в сторону, вместе с остальными пленниками.
Дверь с грохотом распахнулась, и внезапный поток холодного воздуха поднял на ноги всех пленников, которые еще могли стоять. Люди дрожали от холода, неловко переминаясь с ноги на ногу.
– Пойдите облегчитесь, – глухим голосом сказал возникший в проеме мужчина в противогазе.
Гвен замялась. Оставить мать одну в кузове грузовика она не решалась, но нужно было присмотреть и за Майклом. Остальные пленники, расталкивая друг друга локтями, гурьбой бросились к выходу.
– Мам… – Гвен аккуратно потрогала Джулию за плечо. – Мама!
К ее радости, мать открыла глаза.
– Мы остановились, можно сходить в туалет.
– Иди. Отведи Майкла, – хрипло ответила Джулия.
Гвен не понравился ее плывущий взгляд и то, что она все время моргала, как будто даже сумерки были для нее слишком ярки.
– Пойдем, Гвенни!
Брат направился к двери и чуть не столкнулся с девчонкой, на вид чуть постарше Гвен, которая забиралась с улицы в кузов. Гвен на секунду забеспокоилась, стоит ли оставлять ее наедине с матерью, но Майкл уже вылез наружу – пришлось бежать за ним и выпрыгивать на снег.
Даже пока пленники справляли нужду, за ними пристально наблюдали двое охранников. Но и не будь их тут, бежать бы все равно не удалось. Вокруг, сколько хватало глаз, раскинулись белоснежные просторы без единого намека на укрытие, а мороз уже пробирал до костей. Лишь в одном месте виднелись какие-то развалины, но стоило кому-либо из пленников сделать шажок в сторону от группы, как охранники палили в воздух.
Задерживаться снаружи ни единой лишней секунды не хотелось. Дождавшись Майкла, Гвен подсадила его в кузов грузовика и тут же забралась следом.
Над их матерью склонилась темноволосая девчонка и что-то колдовала.
– Эй, отойди от мамы! – закричал Майкл, рванувшись вперед.
Гвен схватила его за руку и потянула назад.
– Я знаю, что делаю, – отрезала девчонка. – Отвали, пацан. Я ей помогу.
– Не надо нам помогать! – нахмурилась Гвен. – Сами справимся!
– А ты бы за братом приглядела. Сейчас еду раздавать будут. Возьми на всех своих. Сейчас прозеваешь – до завтра жрать нечего будет, – уверенно сказала девчонка.
«Едой» оказалась металлическая миска с какой-то водянистой жижей, которую охранник упорно называл «овсянкой». Каждый пленник получил такую миску и пластиковую бутылку с прозрачной водой. Гвен прихватила еще одну миску и бутылку для матери и отошла к грузовику, где, рядом с остывающим двигателем, свернулся ее дрожащий от холода брат.
– А где мама?
Ее окатила волна тошнотворного ужаса.
– Я не знаю.
Дети смотрели друг на друга, не в силах сказать то, о чем в страхе думали оба. Гвен перевела взгляд на дымящуюся миску с варевом, которую она принесла матери и поставила у стенки, и поняла, что так голодна, что готова съесть и ее кашу. И тут же ущипнула себя за руку, чтобы наказать за жадность и глупость.
Тут настил заскрипел снова: в кузов медленно забиралась Джулия. Темноволосая девчонка поддерживала ее под локоть.
– Говорят, будем тут ночевать. Приближается буря, – тихо сказала она, глядя в глаза Гвен, пока Джулия устраивалась на полу.
Где-то в темноте раздался далекий протяжный вой.
В проеме появился охранник и протянул пленникам обогреватель, работающий на спирте. Потом, забравшись в кузов, приблизился к Джулии и детям и швырнул им грубое шерстяное одеяло, все в дырах. Остальные пленники, завистливо косясь на дырявое одеяло, недобро зашептались: за что этой семье досталась такая роскошь? Почему им, а не другим?
– А как же мы? – скрипучим голосом спросил старик.
– Да! – раздались робкие голоса с разных сторон.
– Одеяла полагаются только детям и раненым, – рявкнул охранник. – Если начнете тут потасовку из-за них – буду стрелять на поражение.
– Сволочи! – пробормотала одна из женщин, и было непонятно, кого она имеет в виду.
Охранник клацнул помпой дробовика, и голоса тут же стихли. Он обвел лица пленников долгим тяжелым взглядом, словно запоминая их как следует. И каждый, на кого глядел сквозь окуляры противогаза этот человек, опускал голову.
Даже когда он закрыл дверь, все продолжали молчать.
Ночь прошла ужасно. Хотя обогреватель худо-бедно работал, дети до утра дрожали под одеялом, прижимаясь к матери. По звукам, доносившимся снаружи, можно было догадаться, что охранники несут вахту вокруг грузовика.
Скрип сапог по снегу слышался то с той стороны, то с этой, петляя кругами вокруг кузова.
– Они следят, чтобы мы не сбежали или чтобы нас не съели? – тихо спросил Майкл.
Гвен качнула головой:
– Наверное, и то, и другое…
Спали урывками: мать то и дело будила их стонами или кашлем. А когда усталость брала свое и дети смыкали глаза, в их воображение тут же прорывались кошмары.
Выбравшись из Метро на поверхность, Юэн сразу наткнулся на небольшую группу людей: они разбили лагерь и стояли вокруг костра, по-видимому поджидая его. Волна внезапного страха тут же отхлынула, как только мужчина разглядел клетчатые пледы с особым орнаментом: когда-то он означал принадлежность к королевскому дому Стюартов, а ныне – к другой странной и грозной породе людей.
– Здорово, мужики! – осторожно приветствовал гостей Юэн, в знак приветствия подняв руки ладонями вперед.
– И тебе не хворать, Юэн. Что тут у вас стряслось? – могучий мужичина шагнул навстречу, протягивая руку.
Ладонь Юэна исчезла в огромной лапище гостя.
– У меня жену с детьми угнали, Энгус. Пришлые налетчики.
– А ты, видать, в погоню собрался? – усмехнулся здоровяк.
Юэн молча кивнул. Люди у костра обменялись взглядами. Энгус заговорил снова:
– Пропусти ребят, у нас к вашим есть дело.
Юэн кивнул и отошел в сторону. Четверо из гостей направились ко входу в туннель. Дождавшись, пока все они исчезнут в проеме, Энгус продолжил:
– Мы с Дугалом к тебе прицепимся ненадолго.
Юэн снова посмотрел на окаймленное огненно-рыжими волосами лицо великана. Энгус был из людей, живших в шотландских горах в ту пору, когда война положила конец цивилизации и на весь мир обрушилась ядерная зима. Как и их легендарные предки, горцы были ребятами суровой закалки и быстро приспособились к жизни в новых условиях. Они наладили торговлю с уцелевшими шотландскими поселениями, тем и промышляли. Где жили они сами, никто толком не знал: они об этом не распространялись, а лезть с вопросами было боязно. В Метро Глазго у них была жутковатая репутация, и местные предпочитали держаться от них подальше.
– Зачем так напрягаться ради меня, Энгус? – спросил Юэн.
Эти ребята за так напрягаться точно не станут. Кроется за их предложением что-то…
– Славный ты парень… – ухмыльнулся здоровяк. – Думаем, как бы поближе с тобой познакомиться…
– Хотим убедиться, что они на юг пошли, а не на север, – объяснил Дугал, тоже улыбаясь.
У Юэна отлегло. Теперь ясно, зачем они к нему сядут на хвост: им надо убедиться, что налетчики не двинулись на север, где находятся поселения горцев.
– Я прямо сейчас выхожу, – предупредил Юэн.
– Всегда готовы, – осклабился Дугал.
Горцы подхватили рюкзаки и охотничьи ружья, и Энгус широким взмахом огромной руки показал Юэну, чтобы тот шел первым.
Ступая по скрипучему снегу, Юэн повел из города двух великанов, ступая по следам машин, в которых угнали его семью.
Утром пленники были разбужены скрежетом открываемой двери и порывом холодного воздуха. Ветер задувал внутрь кузова снежинки. Снова появилась темноволосая девчонка, за ее спиной маячил охранник.
– Скоро выдвигаемся! – сказала девчонка. – Сейчас выдадут корм. А пока можете пойти облегчиться.
Гвен приподнялась, но девчонка покачала головой.
– Не спеши. Вы трое пойдете со мной.
– Почему это? – насупилась Гвен.
– Так вам будет лучше, – сухо сказала девчонка, косясь на охранника.
– С чего это тебе заботиться о том, чтобы нам было лучше? – недоверчиво спросила Гвен.
Девчонка прищурилась:
– Не люблю, когда забирают детей или бьют женщин.
– Так уж и не любишь, – вдруг прохрипела Джулия.
Темноволосую девчонку от этих слов передернуло.
– Работа у меня такая: следить за сохранностью товара, – резко ответила она. – Вылезайте, кому сказала!
Выйдя из машины, девчонка отвела их к развалинам заброшенного дома, замеченным Гвен во время вчерашней остановки. Стен было всего три, но и на том спасибо: можно хотя бы справить нужду без того, чтобы на тебя пялились незнакомые мужики с ружьями.
Они вернулись к грузовику. Пока девчонка помогала Джулии, у которой вроде бы наступило просветление, забраться в кузов, охранник вдруг схватил Гвен за руку и дернул ее в сторону.
– Эй! – сказала Гвен. – Чего надо? Отпусти меня!
Джулия встревоженно обернулась: она-то знала, что может понадобиться этим шакалам от девчонки. Хотя она все еще нетвердо стояла на ногах, дать дочь в обиду Джулия не могла. Майкл стоял, сжав зубы, и нижняя губа его подрагивала.
Темноволосая девчонка не обратила на охранника и Гвен никакого внимания и обернулась к Джулии и Майклу:
– Полезайте в кузов. Сидите смирно и ждите, когда принесут еду.
Никто не тронулся с места, и тогда она добавила:
– Я вас прошу, не лезьте. Лучше не будет никому – вас убьют или покалечат.
После этих слов она резко развернулась и пошла к охраннику, тащившему Гвен подальше от фургона.
– Джейк, отпусти ее!
– Да пошла ты! Не суйся, куда не просят, – у мужчины был грубый голос со странным акцентом – он как будто проглатывал окончания слов.
– Отпусти ее, говорю. Она совсем ребенок!
– Ну а че, если ты не даешь, кто-то же должен!
– Джейк!
Девушка подошла к охраннику, и тот замахнулся свободной рукой, метя ей в лицо.
– Помни, какая у нее работа, Джейк, и отцепись от нее.
Этот голос принадлежал другому человеку в выцветшей униформе.
– Да я, сэр, че… Я ниче… – сбивчиво забормотал охранник, отпустив Гвен.
Гвен вырвалась и припустила к грузовику, но второй человек перехватил ее:
– Я понимаю, это все неприятно, но так уж мы живем, и тут ничего не изменишь.
Гвен молча смерила его взглядом, полным ненависти и страха.
– Отведи их в грузовик и накорми.
Он подтолкнул Гвен к темноволосой девчонке, и та отвела ее к Джулии и Майклу.
На завтрак выдали только овсяные брикеты. На вкус они были как картон и голод не утолили ни капельки. После еды взгляд Джулии снова помутнел. Гвен закутала ее в одеяло, пока Майкл молча наблюдал за ними. Он больше не пытался лечить мать своими детскими считалками.
Весь день до заката двигались без остановок.
Когда дверь снова распахнулась, снаружи была тихая ночь, и темноволосая девчонка опять забралась в кузов, чтобы помочь им выбраться наружу.
Выйдя на свет, Гвен поняла, что они находятся в городе. Грузовик стоял на дороге, окруженный ржавыми остовами машин и разрушенными домами. Гвен подставила плечо под руку матери и прошептала Кейтлин, которая поддерживала Джулию с другой стороны:
– Где мы?
Кейтлин быстро оглянулась по сторонам и ответила:
– В Карлайле.
Гвен выпучила глаза от удивления. Сидя взаперти в закрытом кузове, она даже не представляла, как далеко они забрались от дома.
– Нас что, так никогда и не спасут? – прошептала она.
– Папа придет за нами! – тонкий голосок Майкла звенел от надежды и страха.
– Тихо, дети… – сказала Джулия, на минуту придя в себя. – Давайте вернемся, пока не замерзли.
Темноволосая внимательно посмотрела на Джулию, но ничего не сказала.
В первый день пути Юэн с горцами преодолели немалое расстояние. Они шли размашисто, а ели на ходу. Два великана говорили очень мало, только изредка указывали Юэну верное направление, когда он сбивался со следа. На ночь они устроились в каменной автобусной остановке. Энгус развел небольшой костер. Поужинав, все трое закутались в спальные мешки и лежали, глядя на пламя.
Энгус нарушил тишину первым.
– Что будешь делать, когда найдешь своих? – прорычал он.
– Приведу их домой.
– Вряд ли это будет так просто, – заметил Дугал.
– Наверное, ты прав. Но попробовать надо.
– Это да. Только не мешало бы обдумать все хорошенько, – проворчал Энгус. – Ты хороший парень. Жаль будет, если сгинешь по глупости.
– Это я уже слышал на своей станции, – скривился Юэн.
– Ты пойми меня правильно. Я не считаю, что ты рехнулся, раз пошел за ними. Просто думаю, что тебе нужен план, да и без помощи тебе не обойтись.
– Вот найду их – тогда и план продумаю, – пробурчал Юэн. – А насчет помощи… От кого ее ждать, кроме вас двоих? Да и вы, вроде, отчалите еще до границы?
Дугал и Энгус обменялись долгим многозначительным взглядом.
– А ты драться-то вообще умеешь, парниша? – спросил великан. – Ты кто по профессии? – И он заржал, довольный тем, что ввернул пыльное словечко из лексикона умников.
– Почтарь, – хмуро ответил Юэн. – Но вы не думайте. У нас в туннелях времени много. Приходилось поучиться кой-чему у опытных товарищей.
– Типа чего?
– Типа умения обращаться с ножом. Могу теперь фокусы показывать, – спокойно сказал Юэн.
– Красиво! – оценил Энгус. – Ты, блин, как рыцарь с мечом. А твое путешествие – путь героя. Реально. Как в сказке, – в голосе великана не было слышно издевательских ноток. Наоборот, казалось, что он говорит это на полном серьезе и даже немного торжественно.
Юэн озадаченно приподнял бровь и уставился на горца.
– Энгус, ты о чем вообще?
– Точняк! Все старые сказки начинаются с того, что какой-то двинутый пытается сделать то, на что ни один нормальный человек не пойдет, – воодушевленно добавил Дугал.
– Ну, отлично, парни. Спасибо за комплимент, – сказал Юэн.
– Вот увидишь. Я вот думаю, люди сами будут предлагать помощь, когда узнают, куда и зачем ты идешь.
– Что-то до сих пор никто не предлагал, кроме вас…
– Ну, мы-то не тебе помогаем. Просто хотим убедиться, что бандюги отвалили отсюда, – добродушно объяснил Дугал.
– Спасибо, блин. Вдохновили.
– Просто говорим, как есть, – ухмыльнулся Энгус.
– Думаете, у меня есть шанс? – помолчав, серьезно спросил Юэн.
– Юэн, дружище, тут порой и не такое бывает… Ложись-ка спать и, это… Не смотри в рот дареным коням.
Но Юэн еще долго не мог уснуть.
Ночью мать впала в забытье. Дети сидели, прижавшись к ней с двух сторон, когда дверь отворилась и в кузов залезла темноволосая девчонка. В руках у нее были спальный мешок и фонарь. Стараясь не шуметь, она подсела к троице и шепнула:
– Я послежу за вашей мамой до утра. Спите.
– Сами последим, – тут же отрезал Майкл.
Девчонка уставилась на него с непонятным выражением – то ли с уважением, то ли неприязненно. Но тут вступила Гвен, устало и покорно:
– Майкл… Ну-ка, веди себя хорошо. Будем делать, что она говорит.
Майкл не узнавал сестру: такое выражение лица он видел у нее впервые. Зато голос был тем же, и он решил, что на этот раз лучше не спорить и послушаться. Через несколько секунд уставший и перепуганный мальчик уже спал, всем телом прижавшись к матери и сестре.
Гвен откинула волосы с его лба, а потом повернулась к темноволосой девчонке.
– Все серьезно, да? – решительно спросила она.
Девчонка кивнула.
– Она умрет?
Та пожала плечами.
– Я прошу! Скажи мне правду! – настаивала Гвен.
Темноволосая какое-то время молча смотрела на пленницу, а потом нехотя кивнула:
– У нее глаз красный. Думаю, кровоизлияние в мозг. Его нельзя ни остановить, ни вылечить.
Глаза Гвен наполнились слезами, и она со злостью вытерла их тыльной стороной ладони.
– Почему ты с этими людьми? – неожиданно спросила она девчонку. – Не вписываешься ты в их компанию.
– Ты так уверена? – выгнула бровь девчонка.
– Тебя тоже похитили?
– Нет, завербовали, – девчонка дернула плечами. – Я была одна, подыхала от голода и украла немного еды. Мне повезло: меня поймал часовой, а не тот, кого я обокрала, поэтому мне предоставили выбор.
– И ты пошла угонять людей, лишь бы не наказали? – спросила Гвен.
Девчонка покачала головой:
– Все было немного не так. Мне сказали, что я должна отработать свой долг.
– А когда ты его отработаешь, что тогда? Куда подашься? – с неожиданным интересом спросила Гвен. Девчонка вдруг начала нравиться ей: оказывается, она в этой каше тоже не по своей воле…
– Я уже отработала, – улыбнулась та.
– И осталась? – ледяным тоном уточнила Гвен. – Что, нравится?
Девчонка только усмехнулась:
– Знаешь… Не я, так кто-то другой. Возможно, кто-то более злой.
И вдруг Гвен вспомнила, как тянул ее от грузовика своей перепачканной в дизеле лапищей охранник, как мерзко маслились его глаза. Возможно, кто-то гораздо более злой. Она кивнула и отвела взгляд от темноволосой девчонки. Какого черта. Каждый выживает, как может. Вот бы и ей знать, как протянуть еще недельку-другую, как спасти мать и прокормить Майкла.
– Ты нам поможешь сбежать? – тихо спросила Гвен.
Девчонка только ухмыльнулась.
– И куда же вы пойдете?
– Домой.
– А дорогу ты знаешь? Приходилось топать десятки миль по замерзшему снегу на глазах у всяких адских тварей, которые так и ждут, когда ты оступишься?
Гвен опустила голову и вздохнула:
– Нет. Но я не хочу, чтобы мой брат вырос таким, как эти люди.
Ее голос дрожал от слез. Темноволосая посмотрела на Майкла.
Во сне он казался еще бледнее. Рот его был слегка приоткрыт, и от дыхания в воздухе клубился пар.
– Будет чертовски здорово, если он вообще вырастет, – вздохнула она.
Гвен вспыхнула, сжала кулаки, но потом взяла себя в руки.
– Помоги нам сбежать, – упрямо повторила она.
– Не могу. Я не могу, – твердо ответила девчонка.
– А если бы могла? Помогла бы?
Темноволосая молчала. На ее лице, почти детском, было не различить ни одной эмоции.
Гвен была уже достаточно взрослой, чтобы понять: с матерью что-то происходит.
Джулия часто прикладывалась к бутылке, а к отцу уже года два как потеряла всякий интерес. Когда тому приходилось отлучаться по делам, мать торопилась уложить детей и пропадала где-то ночами. Соседи шептались, что Джулия ходит налево, и довольно скоро доброхоты разъяснили не верящей и негодующей Гвен, что это означает.
От отца это знание было скрывать непросто и болезненно, хотя иной раз Гвен и казалось, что тот и сам все знает – просто не хочет мутить воду, потому что слишком цепляется за свою семью; а любит на самом деле не мать, а их с Майклом.
А потом Гвен решила, что отношения матери с отцом – это их личное дело, а сама Гвен должна любить их по отдельности так же, как любила вместе.
Они снялись с лагеря на рассвете. Сначала Энгус забрался на крышу автобусной остановки и осмотрелся, а потом уже отправились в путь.
Юэну было не привыкать весь день идти пешком, но горцы в этом искусстве явно поднаторели побольше, и выдерживать их темп было непросто. К тому же они зачем-то влезли по колено в рыхлый снег – хотя и шли вдоль старого шоссе, забитого ржавыми останками брошенных много лет назад автомобилей.
– Чего мы плетемся в кювете? Может, лучше пойдем по дороге?
– Мы и так идем вдоль нее, – ответил Энгус.
– Да, но почему мы на нее не выходим?
– Потому что это слишком просто, вот почему.
– Любой, кто захочет спрятаться, поживиться или перекусить, будет первым делом следить за дорогой, – снизошел до объяснения Дугал.
– Во-во, – подхватил Энгус. – В наши дни на дорогу выйдет только дурак или тот, кому терять уже нечего.
– Разумно, – буркнул Юэн.
Сам-то бы он, конечно, пошел по дороге.
И не потому, что ему было нечего терять.
Этим утром Юэн понял: то, что он принимал за облака на востоке, на самом деле оказалось холмами и горами, покрытыми снегом и туманом. До сих пор им не встречалось ни одно живое существо, кроме птиц, – да и те попадались редко.
– И всюду одно и то же? – спросил он Энгуса.
– Что?
Юэн махнул в сторону далеких, запорошенных снегом руин и развел руками, словно охватывая снежные просторы вокруг:
– Разгром и запустение.
– Разгром разгромом, а вот с запустением ты поторопился.
– В каком смысле?
– В Шотландии всякая живность водится. Например, волки. Расплодились из старого заповедника в горах.
– Ну! Взбрело же в чью-то дурную голову завезти обратно волков! И никто не подумал, что будет, если паразиты вырвутся на волю, – раздраженно заметил Дугал.
Юэн посмотрел на него, ожидая подробностей, но Энгус встрял:
– Волки вырвались из заповедника, когда война подходила к концу. А может, кто-то их выпустил. А как люди повымерли, тут-то им и началось раздолье. В горах от них спасу нет. Злые, черти, и вечно голодные…
– Но еще хуже – медведи, – добавил Дугал.
– А хуже медведей – кошаки, – объявил Энгус.
– Серьезно? – с недоверием спросил Юэн.
– А то, брат! Это тебе не шутки. Хотя все это, так сказать, дети природы. Бывает, с юга или с побережья такое забредет, что мало не покажется, – улыбка пропала с губ горца.
– Мутанты? – спросил Юэн, которому и в Глазго доводилось видать всяких диковинных тварей.
– А это смотря с кем заговоришь. Один наш священник божится, что они выбрались прямиком из ада. У каждого своя теория на этот счет, – Дугал пожал плечами. – Кто говорит – эволюция.
– Кто злее всех, тот и выживает, – ухмыльнулся Энгус. – Я так считаю: нет ничего страшнее человека, когда он голоден, зол или когда ему позарез нужно то, что есть у другого.
– Невеселая картина, – сказал Юэн.
– Не грусти, – осклабился Энгус. – В горах и людишки еще водятся. У нас даже кое-где всякая техника работает: ветровые генераторы, отопление. Водопровод.
Юэн уставился на него недоверчиво.
– Вот потому мы и не говорим никому, где живем, – подмигнул Дугал. – А то вдруг кому приспичит и наша канализация глянется?
Они шагали без остановок до самого вечера, и Юэн начал потихоньку приноравливаться к темпу своих спутников. У них было чему поучиться, и Юэн не упускал возможности задать вопросец или взять тот или иной трюк на заметку. Они поучали новичка с удовольствием, и Юэн начал даже подозревать, что два добродушных великана отправились в путь без особой для себя необходимости – просто чтобы помочь глянувшемуся им человеку. А историю с защитой своих поселений выдумали, чтобы не показаться слишком сентиментальными.
Когда солнце начало заходить, братья остановились, озираясь вокруг. Горы уже были еле видны в снежном мареве.
– Все в порядке? – спросил Юэн.
– Дальше не пойдем, – мрачно отозвался Энгус.
– Почему? Что тут такого особенного?
– Примерно в двух часах пути отсюда будет Карлайл. А это значит, что я подобрался к Англии ближе, чем стоит.
– А что там, мутанты?
– Хуже, брат. Там треклятые англичане, – ухмыльнулся Дугал.
Юэн не раз слышал подобные разговоры в Глазго, но сам не знал, что сказать по этому поводу.
– Люди есть люди, они везде одинаковы, – только и произнес он.
– Вот и тешь себя этой мыслью, – снова одарил его ухмылкой Дугал.
Энгус похлопал Юэна по плечу:
– Иди дальше и никуда не сворачивай. Дойдешь до домов – ступай осторожнее. Мало ли что тут водится, возле границы. Удачи!
Юэн растерянно кивнул.
Великаны развернулись и быстро зашагали на север по собственным следам.
– Спасибо, мужики! – крикнул им вслед он.
Ветер поймал его слова и принес ему обратно. Великаны не обернулись.
Ночь казалась Гвен бесконечной: сидя в темноте кузова, она то проваливалась в обрывочный сон, то выпадала из него. Джулия пришла в себя перед самым рассветом и попила воды из ее рук. Она все еще с трудом держалась на ногах, но Гвен заметила, что глаз у матери уже не был так налит кровью, как накануне.
Вошла темноволосая девчонка.
– Одна из машин сломалась. Мы задержались, пока ее чинят, – сказала она. – Скоро у вас появятся новые спутники.
Джулия смотрела на нее безучастно. Значит, еще кому-то не повезет, вот и все.
– Майкл прямо уверен, что отец его спасет. Твой муж что, разведчик? Рейнджер? – спросила темноволосая.
– Ха! – фыркнула Джулия. – Почтальон он.
– Тоже опасная работа.
– Только не у нас, в Глазго. У нас там все тихо да гладко.
Темноволосая встала и распахнула дверь навстречу рассвету, затем замерла в проеме и сухо бросила через плечо:
– Как видите, не так уж гладко.
Джулия уставилась ей в спину взглядом, словно надеясь прожечь в ней дыру.