2
– Может, спустимся в холл и поучаствуем в развлекательной программе? – предложила Ирка.
Она заглянула в красочный буклетик, который нам вручили сразу по прибытии в гостиницу, и мечтательно сказала:
– По плану сегодня в холле нашего корпуса с тринадцати до пятнадцати часов будет проводиться анимационное шоу с призами и подарками. Я очень люблю призы и подарки!
– Книга – лучший подарок! – объявил Моржик, развалившийся в просторном кресле, как тюлень на лежбище.
Сходство с симпатичным ластоногим благоверному моей любимой подруги придавали жесткие усы, которые он отпустил аккурат к отпуску, и резиновые ласты на ногах. Осваиваясь в гостиничном номере, Масянька первым делом выбросил с балкона восьмого этажа резиновые шлепки дяди Моржика. До земли обувка не долетела, черные шлепки угодили в крону дерева и теперь изящно покачивались на ветвях магнолии, красиво контрастируя с последним скукоженным восково-белым цветком. Купить новые шлепы Моржик еще не успел, поэтому принимал душ в ластах.
Не меняя удобной позы, он опустил руку, на ощупь нашел за креслом дорожную сумку и вытянул из ее бокового кармана толстый том с изображением летающей тарелки, круто пикирующей на Боровицкую башню Кремля. По картинке нельзя было понять, атакуют ли инопланетяне резиденцию Президента России или же просто терпят бедствие. Головоногих сиреневых монстров в одну полупорционную тарелочку набилось больше, чем осьминогов в трюм судна японских контрабандистов.
– Я лично хочу сейчас немного почитать книжку, – сообщил о своих планах Иркин супруг. – А после тихого часа предлагаю сходить для разнообразия на дикий пляж.
– На диком пляже сегодня не покупаешься, море начинает волноваться, а там камни! – предупредила я. – В воду лезть опасно. Разве что свежим воздухом подышать?
– Так, может, не надо идти на дикий пляж? – неуверенно протянула Ирка. – Ну его, а?
Моя подружка – большая любительница комфорта, для нее идеальный пляж – это вымощенная плиточкой терраса у бассейна, желательно с шезлонгами высокой грузоподъемности. Ирка весит ровно сто кило и потому не уважает шаткие пластмассовые конструкции и дегенеративную плетеную мебель. Валуны на диком пляже, конечно, более надежны, но, лежа в камнях, моя подружка в закрытом купальнике «стройнящего» черного цвета здорово смахивает на выбросившегося на берег дельфина.
– Просто дикий пляж далеко, а Масянька за полдня здорово устал! – поймав мой насмешливый взгляд, Ирка поспешила перевести стрелки. – Он так много ходил пешком, плавал, копался в песке! Как вам не стыдно, родители? Загоняли же ребенка, как жеребенка!
– Не понял, – хлопнул ресницами придремавший Колян. – О каких жеребятах ты говоришь?
– Да, ребенок изрядно устал и перевозбудился, – согласилась я. – Вот, слышите?
Я замолчала, подняв указательный палец, и стало слышно, как спящий в соседней комнате Масянька бормочет:
– Копать! Дай ведерко! – и после короткой драматической паузы – с неизбывной тревогой: – Где плавки?!
– Мальчик устал до упаду, – подтвердил Моржик, переворачивая книжную страницу.
Он качнул ногой, и утомленная до упаду резиновая ласта с сочным звуком шмякнулась на паркет.
– Ладно, вы тут отдыхайте, книжки читайте, а я пойду, поплаваю в бассейне! – Колян неожиданно взбодрился, встал на ноги и огляделся.
– Где плавки? – подсказала ему реплику ехидная Ирка.
Колян интеллектуальную помощь зала не принял, спросил о другом:
– Кто со мной?
Желающих составить ему компанию не нашлось, и мой супруг отправился заниматься спортом в одиночестве. При этом из-за своей обычной рассеянности Колян забыл взять полотенце, так что мне пришлось бежать за ним вдогонку с махровым изделием на плече.
Догнать мужа и отдать ему полотенце не удалось, Коляна в коридоре уж и след простыл. Смекнув, что придется топать к бассейну, я не стала особенно торопиться, повлеклась неспешно, и на повороте меня обогнала какая-то коротконогая, но шустрая особа. Часто цокая каблуками, она влетела в лифт и закрыла двери, даже не подумав подождать меня.
Я не настолько спешила, чтобы рискованно бросаться в просвет закрывающихся дверей, поэтому остановилась на площадке перед лифтом и, прежде чем он тронулся, успела увидеть пассажирку – крутобедрую и пышногрудую блондинку невысокого роста.
Лифт уже пошел вниз, когда до меня вдруг дошло, что это та самая девица, которая поутру вломилась в мой дом, а потом опасно прыгала из окошка квартиры Набалдашкина, царство ему небесное!
Сердце мое ухнуло вниз быстрее, чем кабина лифта. Впервые в жизни я испугалась, что мое семейное счастье может разбиться на куски, как фарфоровое блюдце! Прежде я никогда не подозревала своего любимого мужа в измене, но до сих пор мне не доводилось видеть, как ему на шею вешается другая женщина. Положим, утренний набег белобрысой крали на наш мирный дом вполне мог быть недоразумением, но как прикажете понимать это ее появление в гостинице? Черноморское побережье нашей Родины даже после отделения от нее Украины и Абхазии остается весьма протяженным, и недостатка в пансионатах и гостиницах отдыхающие не испытывают. Так что же, наглая девица не нашла себе другого места для отдыха?!
Тяжело дыша и стискивая кулачки, я спешно соображала. Девица обогнала меня на пути к лифту, значит, живет на одном с нами этаже. Сдвоенный номер, в котором поселилась наша дружная компания, имеет два входа-выхода, а за ними в конце коридора всего одна дверь. Она ведет в одноместный номер. Значит, белобрысая нахалка живет именно в нем. Совсем рядом с нами! Весьма подозрительная близость!
А Колян-то, Колян каков! «Пойду поплаваю в бассейне!» Физкультурник, так его! Небось откололся от компании, чтобы пообщаться со своей кралей!
Размахивая уютным полотенцем с логотипом отеля так, словно это была плеть-девятихвостка, я понеслась вниз по лестнице. В голове пульсировала одна мысль: «Вот сейчас я им покажу!» Прослежу за этой косматой гадюкой, застукаю ее со своим неверным мужем и устрою обоим такую физкультуру, что мало не покажется!
Обуреваемая жаждой мщения, я фурией пролетела через холл. Пара клоунов, старательно развлекающих немногочисленную публику, хотела меня поймать и приобщить к анимационному шоу, но меня в данный момент интересовали только подвижные игры на свежем воздухе. Я шуганула скомороха, попытавшегося заступить мне дорогу, вылетела из здания и успела заметить гадкую девицу, сворачивающую за угол гостиничного корпуса. Плавательный бассейн, к которому якобы направился Колян, остался в другой стороне. Это вызвало у меня кривую усмешку. Конечно, что голубкам делать у бассейна, не плавать же они собираются?
Блондинка вышла за территорию гостиничного комплекса и целеустремленно зашагала по набережной в сторону того самого дикого пляжа, куда хотел отправиться после обеда Моржик. Правильно, этот каменистый берег – весьма уединенное место, для тайного свидания ничего лучшего не придумаешь. Там и летом, в разгар сезона, мало кто бывает, а уж сейчас, в октябре, вообще одни чайки гуляют!
Тут я вспомнила, что мой муж очень уважает любовные игры на свежем воздухе, и от горя и обиды мне захотелось выть, но огласить окрестности тоскливым коровьим ревом я не успела. Помешал звонок мобильника.
– Да? – плаксиво спросила я, даже не посмотрев, кто мне звонит.
– Кыся, ты будешь меня ругать, но я забыл полотенце! – виновато сказал Колян. – Ты не могла бы мне его принести?
– Может, вам еще и спинки потереть?! – обиженно рявкнула я, вообразив, будто обнаглевший супруг просит меня помочь ему обустроить любовное гнездышко на пляже.
Большое махровое полотенце вполне сошло бы за удобную подстилку!
– С каких пор мы с тобой на «вы»? – удивился муж. – Ладно, если тебе неохота шагать к бассейну, просто выйди на балкон и сбрось это чертово полотенце, только постарайся не в воду!
– В воду? – Я осеклась.
Уронить полотенце с балкона в море, до которого от гостиницы добрых полкилометра, я никак не могла: чтобы проделать такой фокус, нужно было скрутить махровое изделие в тугой комок и выстрелить им из пушки. Значит, Колян честно мокнет в бассейне, а вовсе не поджидает белокурую бестию на диком пляже?
– А ты где? – запоздало поинтересовалась я.
– Как – где? Говорю же, в бассейне! – Колян начал сердиться. – Выйди на балкон, я помашу тебе ручкой!
– Не надо ручкой, солнышко мое, я сейчас сама к тебе приду, ножками! – растроганно всхлипнув, сказала я.
– Ну давай, – неуверенно отозвалось «мое солнышко» и выключило трубку.
Не удержавшись, я звучно чмокнула мембрану мобильника, круто повернулась и легкой поступью вприпрыжку зашагала в обратном направлении – к бассейну. Белобрысую девицу я отпустила с миром. Если она не собирается встретиться на пляже с моим мужем, мне абсолютно без разницы, к кому она спешит и с кем будет кувыркаться в морских волнах и валяться на камнях. Пусть хоть с чайками зажигает, хоть с дельфинами, хоть с крабами, их я нисколько не ревную!
Колян величественно рассекал подогретую воду бассейна, демонстрируя превосходную технику плавания в стиле «баттерфляй». Я с гордостью и удовольствием отследила олимпийский заплыв супруга и торжественно наградила его сухим полотенцем. Спортсмен вытерся и побежал в кабинку переодеваться, а я пока присела на сухой шезлонг.
С уходом из бассейна Коляна смотреть там было не на что и не на кого. В теплой воде тоскливо кисли две дамочки, способные живо заинтересовать только специалиста по борьбе с целлюлитом. Единственным купальщиком мужского пола был жирный дядя, обладающий поразительным сходством с касаткой. Он запросто мог участвовать в съемках фильма о китах, а также его озвучивать. Дядя в одиночку воспроизводил добрую половину всех звуков живой природы.
Я прикрыла глаза и вообразила, что нахожусь на берегу океана, где-нибудь в суровой Гренландии. Осень выдалась теплая, в середине октября столбик термометра легко поднимался до двадцати градусов, что в суровой Гренландии запросто сошло бы за жаркое лето. Плещущийся, фыркающий, сопящий, хрюкающий и кашляющий дядя-кит создавал убедительный аудиофон. Я полной грудью вдохнула свежий океанский бриз и вдруг услышала за спиной хриплый рев, который мог произвести гудок китобойного судна.
– Хр-р-раждане отдыхающ-щ-щ! – проскрежетал ревун.
Я открыла глаза и обернулась.
В углу площадки притулился шаткий складной столик, за которым восседала жилистая тетка с мегафоном, рупор которого в настоящее время составлял единое целое с ее речевым аппаратом. Звуки, в которые превращал человеческую речь этот звукоусиливающий агрегат, напоминали разом рев тигра и хрюканье свиньи:
– Пр-риглаш-ш-ш на экскур-хр-хрс-сь!
– О, нас приглашают на экскурсию? – легко перевел со свино-тигриного Колян, шагов которого я за животным ревом не услышала. – А куда экскурсия?
Я посмотрела на мужа с легкой завистью. Чувствовалось, что он в хорошей форме – свеж, полон сил и готов к приключениям. Действенная штука это спортивное плавание! Надо, пожалуй, тоже поплавать, а то у меня в последнее время самая продолжительная водная процедура – стирка белья в автоматической машине.
– Вы интересуетесь, куда экскурсии? – услышав вопрос Коляна, тетка отложила свой хрипатый мегафон и заговорила человеческим голосом, но с не меньшим энтузиазмом: – Куда угодно! Выбор за вами! Из морских прогулок ближайшая будет завтра, в город-герой Новороссийск и на Малую Землю!
– Если выбор земли остается за нами, то я лично предпочел бы не Малую, а Новую Землю, – мечтательно сказал Колян. – Или, например, Землю Франца-Иосифа. Просто потому, что там я еще не был. Или одну из земель Германии, лучше всего Баварию, там отличное пиво.
Тетка озадаченно замолчала, видимо, вспоминала географию.
– Далековато будет, – заметила я. – И вообще, мы завтра уже уезжаем.
– Тогда возьмите билеты на пешеходную экскурсию с посещением местных достопримечательностей, – предложила настырная тетка. – Я сама проведу вас по маршруту.
Ей явно не хотелось упускать потенциальных экскурсантов, и это можно было понять. Сезон кончился, и любопытные туристы не роились в окрестностях, слетаясь на местные достопримечательности, как мухи на мармелад.
– А какие тут местные достопримечательности? – не поленился спросить Колян.
– Ну как же? У нас полно достопримечательностей!
Тетка набрала в грудь побольше воздуха и зачастила:
– Дольмены, водопады, дельфинариум, аквапарк, пещера с наскальными рисунками!
– Разнообразно, – насмешливо заметила я.
– Наконец, знаменитая Скала Ревнивицы, овеянная туманами и легендами! – перекрикивая меня, выдохнула тетка.
– Какими именно легендами она овеяна? – тут же спросил любознательный супруг.
Похоже, интенсивные занятия спортом привели к некоторому перекосу в развитии его личности, и теперь Колян жаждал заняться своим культурным ростом. В свою очередь, скучающей представительнице турбюро очень хотелось обрести в нашем лице благодарных слушателей и пересказать пару-тройку замшелых легенд местного происхождения. Отвертеться от прослушивания данной познавательной информации не представлялось возможным, и я покорилась, проворчав только:
– Собираем фольклор: песни, легенды, тосты!
– А часовню развалили еще до нас, в семнадцатом веке! – Колян с удовольствием подхватил тему и продолжил цитировать «Кавказскую пленницу».
– Точно, в семнадцатом веке! – подтвердила тетка.
Она откашлялась и завела с отчетливым кавказским акцентом:
– Давным-давно, в семнадцатом веке, высоко в горах, у самых седых ледников, обитало одно маленькое горское племя. У него был князь, который женился на гордой и прекрасной деве, и жили они долго и счастливо, пока однажды красавица не застала своего супруга в объятиях другой женщины. Кровь вскипела в ее жилах, ревность затмила разум, и обманутая жена одним кинжалом убила изменника-мужа и его любовницу.
– Маладэц, вах! – в тон рассказчице сказала я. – Хотя я лично ограничилась бы убийством любовницы, а мужа резать не стала бы. После показательной казни любовницы он вполне мог перевоспитаться.
– Несомненно! – быстро подтвердил Колян, взглянув на меня с беспокойством.
– Ничего личного, милый! – безмятежно улыбнувшись, сказала я.
– А вот гордая красавица убила и мужа, и его любовницу! – повторила рассказчица, недовольная, что ее перебили.
При этом она так выделила голосом словосочетание «гордая красавица», что мне впору было обидеться. Кажется, меня упрекнули в том, что я недостаточно красива и горда!
Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь вроде: «На себя посмотри, мымра!», но тетка вновь затянула напевы горских племен:
– Но когда князь и та женщина замертво упали к ногам ревнивицы, выяснилось, что они были не любовниками, а братом и сестрой!
– Вот к чему приводит неразумная спешка! – назидательно вставил Колян.
– И тогда несчастная красавица выбежала из шатра и, заламывая руки, устремилась к высокой скале над морем.
– Неужели она бежала к морю от самого подножия седых ледников? – удивилась я.
– Километров четыреста, не меньше! – прикинул Колян.
– Все, я больше ни слова не скажу! – рассказчица обиделась.
– А и не надо, дальше все ясно, – уверенно сказала я. – Скатившись с седых ледников, темпераментная дамочка так разогналась, что с разбегу бухнулась в море!
– И скалу, с которой она, как с трамплина, ушла в воду, назвали в ее честь! – подхватил Колян. – Посмертно, конечно! Я так понимаю, гордая красавица не умела плавать?
В голосе моего мужа прозвучало неприкрытое чувство превосходства. Кто-кто, а Колян плавать умеет, в юности он даже брал призы на спортивных соревнованиях.
– Молодые люди, если прыгнуть со Скалы Ревнивицы, умение плавать не поможет! – язвительно ответила рассерженная нашими шутками тетка. – Там сложная система подводных течений. Когда море спокойно, можно увидеть переплетение темных потоков. Уж поверьте, тягун там такой, что утопленников иной раз выбрасывает за несколько километров от скалы!
– Ага, значит, дурному примеру гордой красавицы следовали и другие граждане? – смекнула я, сделав правильный вывод из упоминания утопленников во множественном числе.
– Неоднократно! – с гордостью, причину которой я не поняла, ответила рассказчица. – Именно поэтому смотровую площадку на Скале Ревнивицы пришлось обнести парапетом. Впрочем, через него можно перелезть.
– Рекомендуете? – съязвила я.
– Слушайте, граждане, чего вы ко мне привязались? – окончательно рассердилась тетка. – Идите себе по своим делам!
– Мы к вам привязались? – искренне удивилась я. – Все, Колян, пойдем отсюда, будем собирать фольклор в другом месте.
– Например, в баре, – согласился Колян. – Там большой выбор овеянного легендами чешского пива!
– Сходите на экскурсию с Моржиком, – разрешила я.
В свете того, что Колян зарекомендовал себя как верный муж, не имеющий ничего общего с белобрысой кралей из соседнего номера, у меня не было необходимости вести себя как легендарная ревнивица. И резать никого не буду, и со скалы прыгать не стану! Что мне, делать больше нечего?
Мы вернулись в номер и обнаружили, что там произошла перемена мест слагаемых. Ирка завалилась спать, а Мася, наоборот, проснулся. Моржик усадил ребенка себе на колени и читал ему книжку. Мася слушал фантастическое повествование с большим интересом.
– Граблы надели смарши, опустили маралы, взяли в трямпы бумстеры и взвели хрумки! – с чувством читал Моржик. – Тут-то Козявский и понял, что дело плохо!
– Очень хорошо понимаю Козявского! – сказал мне на ушко Колян. – У меня от грабловых бумстеров с взведенными хрумками мороз по коже!
– Главное, не опускать трямпы! – шепнула я в ответ. – Вот увидишь, Козявский еще покажет граблам, где раки зимуют!
Козявский действительно не сплоховал и живенько надавал граблам по маралам, показав головоногим, кто в Галактике хозяин. Мы с Коляном приветствовали победу человечества над инопланетным разумом дружными аплодисментами.
– О! Мама и папа! – обрадовался ребенок.
Он слез с коленок дяди Моржика и сообщил, что хочет пить. Я достала из сумки бутылочку минералки. Колян с Моржиком, пользуясь случаем, сказали, что у них тоже в горле пересохло, но от минералки почему-то отказались наотрез и двинулись утолять жажду в бар.
Мы с Масей попили водички, поели печенья, почитали детскую книжку, героями которой были не агрессивные граблы, а мирные ежики и зайчики, дождались пробуждения Ирки и все вместе двинулись на поиски Коляна и Моржика.
Вычурные часы в холле показывали половину четвертого, полномасштабное анимационное шоу с клоунами закончилось, и я была этому рада. Не люблю, когда меня принуждают участвовать в дурацких конкурсах, даже если за это обещают призы и подарки. Ирка, напротив, громко сожалела, что не успела к раздаче слонов, и решила утешить себя большой чашкой горячего шоколада с пончиками.
– Самое время для полдника! – сказала она, присаживаясь за столик в кафе-баре.
Масяня в знак согласия забрал у нее пончик и сосредоточился на его поедании. Мне ни есть, ни пить не хотелось, и от нечего делать я глазела по сторонам.
В этот час публика в баре была смешанная: и мамаши с детишками вроде нас с Иркой, и мужчины, коротающие время до ужина с пивными кружками. В углу под раскидистым фикусом устроилась теплая компания, состав которой был мне знаком на две трети: наши с Иркой мужья выпивали «на троих» с каким-то типом в спортивном костюме «Пума».
– Кто этот пум, не знаешь? – спросила я подружку.
– Понятия не имею! – ответила она, посмотрев на веселую троицу. – Но морда у него знакомая!
– То-то и оно! Пойду справлюсь у дежурной, – обеспокоенно сказала я, поднимаясь.
Я работаю на телевидении, и у меня такое великое множество знакомых, что я не всегда помню, как кого зовут. Признаться, я чувствую себя полной дурой и замшелой склеротичкой, когда какой-нибудь смутно знакомый тип неожиданно бросается ко мне с широко раскрытыми объятиями и радостным криком: «Ленка! Где бы мы еще встретились!» А я начинаю мучительно соображать, где и когда мы встречались раньше и кто он вообще такой, этот общительный гражданин, и при этом вымученно улыбаюсь и пытаюсь поддерживать беседу в надежде, что из нее что-нибудь прояснится. Просто сказать человеку: «Простите, я вас не помню!» как-то неловко.
Я вывернула из бара, отгороженного от общего холла непроницаемой стеной живой и искусственной зелени, и подошла к стойке дежурной.
– Что вам угодно? – приветливо улыбнулась девушка.
Я прочитала ее имя на бейджике, приколотом к отвороту форменного пиджака, и просительно сказала:
– Валентина, может быть, вы сможете мне помочь? Я увидела знакомое лицо, но, хоть убейте, не могу вспомнить, кому оно принадлежит! Может, вы знаете? Там, в баре, сидит симпатичный парень в спортивном костюме «Пума», блондин лет тридцати. Кто он?
– Сергей Трофимов, наш гость, тоже приехал на уик-энд.
– Знать не знаю никакого Трофимова! Почему же мне его физиономия так знакома? – задумалась я.
Дежурная улыбнулась широко и с пониманием:
– Да потому, что он очень похож на Юрия Гагарина, только тот был брюнетом, а этот блондин!
– Точно! – я звонко шлепнула себя ладонью по лбу. – Слава богу, а то я уже подумала, что у меня случился приступ склероза!
– Когда я увидела его в первый раз, испытала то же самое! – призналась дежурная. – Вылитый Гагарин! Только, к сожалению, никак не годится в космонавты.
– Почему? Он чем-то болен? – я встревожилась.
А ну как хворый собутыльник заразит какой-нибудь болячкой и наших с Иркой мужей!
– Он удивительно рассеян и не умеет ладить с простейшими устройствами! – понизив голос, чтобы никто не услышал, как она сплетничает о постояльце, доверительно прошептала Валентина. – Ему нельзя в космос, он оттуда не вернется, позорно застрянет на орбите в собственном звездолете!
– На радость граблам, – пробормотала я.
А дежурная, пропустив мимо ушей мою реплику, объяснила:
– Сегодня сразу по приезде он первым делом умудрился заблокировать дверь своего номера!
– Как это? – не поняла я.
– Ну, вы же знаете, что у нас вместо ключей используются специальные карточки? Вам ведь тоже дали такую?
Я кивнула, ожидая продолжения. Когда мы вселились, нам действительно выдали две пластиковые карточки к замкам от входных дверей. Карточки заменяют собой ключи. Засовываешь карточку в специальную щелочку, замок щелкает, загорается маленькая зеленая лампочка – дверь открывается. Этот процесс очень понравился Масяне, он довольно долго практиковался с карточкой, пока запомнил, какой стороной толкать ее в замок.
– Господин Трофимов ухитрился перекосить свою карточку в приемном отверстии так, что замок заклинило и понадобилась помощь специалиста, чтобы открыть дверь, – сказала Валентина. – Это было утром, когда он только приехал. Дальше было больше.
Я послушала дежурную и нашла, что у нас с господином Трофимовым немало общего. Я тоже принадлежу к породе технических бездарей и приобщаюсь к современным технологиям с великим трудом, мучительным напряжением всех мыслительных способностей. А господин Трофимов, похоже, даже не дает себе такого труда!
Через час после приезда он позвонил дежурной по внутреннему телефону и застенчиво признался, что застрял в туалете. Закрыться закрылся, а открыться не может!
– И это при том, что в санузле довольно простая защелка! – посетовала Валентина.
И с гордостью за заведение сказала:
– Хорошо, что у нас санузлы тоже телефонизированы! Признаться, прежде мне казалось, что вешать телефон рядом с унитазом – это пустое пижонство, но, очевидно, имелся в виду именно такой случай, как с господином Трофимовым. Не будь в туалете телефона, бедолага сидел бы взаперти до завтрашнего прихода горничной.
– Очевидно, он живет в номере один? – догадалась я.
– Один, – подтвердила девушка. – Но его и одного вполне достаточно, чтобы сделать дежурство администратора нескучным и запоминающимся. Это же еще не все! Представьте, в половине второго он снова позвонил, сообщил, что собирается поспать, и попросил разбудить в половине четвертого. Однако будить его не пришлось, потому что в три двадцать ко мне снова поступил звонок из того же номера. Несчастный господин Трофимов опять не мог справиться с дверным замком и просил помощи, чтобы вырваться на волю!
– Судя по тому, что сейчас он сидит не в своем номере, а в баре, помощь пришла вовремя! – засмеялась я.
– Помощь не понадобилась, – Валентина тоже усмехнулась. – У господина Трофимова неожиданно случилось прояснение в уме, и он разобрался с замком самолично. Когда я поднялась на четвертый этаж с засученными рукавами и набором отверток, он уже сбежал вниз, так что на этот раз обошлось без спасательной операции. Но мне заранее страшно при мысли о том, что будет дальше. Специально для господина Трофимова я оснастила бы дверь его номера простым амбарным замком.
– А он тогда потеряет ключ, и вам придется перепиливать дужку напильником! – предупредила я.
Дежурная заверила, что у нее имеются запасные ключи от всех замков, включая электронные, и на том мы расстались. Я вернулась в бар и пересказала услышанное Ирке.
– Прямо антивзломщик какой-то! – Подружка с сочувствием посмотрела на Трофимова, который спокойно пил водку, не подозревая, что успел стать новой местной легендой. – Интересно, у него только с запорными механизмами фигня такая или это проявляется как-то более широко?
– Интересно было бы узнать, кем он работает! – сказала я. – Надо будет расспросить наших мужиков, похоже, они уже сдружились.
Колян словно почувствовал мой взгляд. Он обернулся, увидел меня, Масю, измазанного сахарной глазурью, как пасхальный кулич, Ирку и призывно махнул нам рукой.
– Вы заканчивайте полдник, а я пока узнаю, какие планы у наших господ и повелителей, – сказала я подружке, вновь поднимаясь из-за стола.
– Кыся! – приветствовал мое появление Колян. – Знакомься, это Серега! Представляешь, он трабл-шутер!
– Да что вы? Очень приятно, – вежливо кивнула я блондину, который подарил мне знаменитую гагаринскую улыбку.
Я не стала выяснять, кто такой трабл-шутер. Какой-то шут гороховый, наверное. Самое подходящее амплуа для этого парня!
Я окинула строгим взором простенький натюрморт на столе и сказала, не тая укора:
– Вижу, друзья, вы предпочли овеянному легендами чешскому пиву русскую водку?
– Ничуть не менее легендарную! – размашисто кивнул Колян.
– Мы проявили патриотизм! – с чувством сказал Моржик.
Он встал на ноги, вытянулся во фрунт и сделал попытку затянуть «Боже, царя храни!», но оказался не в голосе, застеснялся и безобразно скомкал вокальный номер.
– Позвольте узнать, отчего именно боже должен хранить царя? – с расстояния в три метра ехидно спросила Ирка.
– Которого? – зачем-то уточнил Колян.
– Царя природы! – съязвила я.
Ирка меж тем подошла к столику и нависла над ним, как олицетворение не божьей защиты, а господней кары. Мася, выглядывающий из-за ее юбки, вполне сошел бы за злокозненного ангелочка.
– Царя природы боже должен хранить от алкоголизма! – взглянув на суровый лик жены, своевременно покаялся Моржик. – Все, мужики! По последней – и идем проветриваться!
Через пару минут мы уже дышали свежим воздухом в парковой аллее. Ребенок производил спелеологическое исследование рукотворного грота с водопадом, а взрослые сидели на лавочке и мирно беседовали. Двойник Гагарина, оказавшийся весьма славным парнем, рассказал нам о достойном гражданском поступке, который он намеревался совершить. Сережа подобрал на клумбе у жилого корпуса сторублевку, выпорхнувшую из кармана какого-то парнишки, и жаждал вернуть растеряхе его денежку. Сам растеряха на призывные крики Сережи почему-то не отреагировал, куда-то очень спешил. Мы с Иркой благородное намерение Трофимова одобрили, а Колян с Моржиком сказали, что благородство благородством, а если тебе под ноги сам собой падает стольник, значит, это не испытание твоей честности, а божья благодать. Вроде манны небесной, которую не гнушались употреблять в пищу даже библейские праведники. И они тут же с намеком пересчитали стольник на пиво по курсу местного бара.
За оживленной дискуссией мы не заметили, как подошло время вечерней трапезы. Теплый осенний день неспешно клонился к вечеру, гости оздоровительного комплекса нагуливали аппетит перед ужином, на площадке у бассейна играл духовой оркестр, и Масяня помогал барабанщику держать ритм, вдохновенно стуча булыжником по искусственному сталактиту. Я чувствовала, что мы привезем домой в качестве сувенира немалый кусок известняка.
– Хорошо-то как! – потянувшись, сказала Ирка.
– Правильно сделали, что приехали! – резюмировал Колян.
– Тут спокойно, – поддакнул Моржик. – Мы отлично отдыхаем! Тихий, мирный уик-энд!
В этот момент из-за поворота аллеи, оскальзываясь на опавших листьях, с дробным топотом вылетела группа граждан. Они совершенно явно отдыхали куда хуже, чем мы, уж точно не тихо и мирно, потому как не сидели, а очень резво бежали. Первой шла тетка, которая зазывала нас с Коляном на экскурсию. Одной рукой она прижимала к уху трубку сотового телефона, а другой рвала на себе волосы. Смысла этого действия я не уловила, разве что тетка пыталась задействовать вздыбленные космы в качестве антенны для улучшения приема сигнала.
За ней голова в голову шли две целлюлитные дамочки и толстяк, похожий на кита. Видно, не зря предводительница туристов отиралась у бассейна – сумела-таки найти там любителей седых легенд!
– А в чем дело? – озадаченно молвила Ирка, когда бегуны с сопением промчались мимо нашей лавочки. – Куда это они бегут?
– Возможно, участвуют в какой-то анимационной программе, – предположил Моржик. – Скажем, инсценируют песню про тройку быстрых лошадей?
– Какая тройка, их же четверо? – резонно возразил прибившийся к нашей компании господин Трофимов.
– Четыре лошади – это квадрига, – авторитетно сказал Колян.
– Я думаю, господа и дамы бегут осматривать местные достопримечательности, – решила я. – По сокращенной программе, всего за полчаса вместо плановых полутора.
– Какие достопримечательности могут быть в спальном корпусе? – удивился Колян.
И тут же мечтательно прищурился, игриво ущипнул меня за мягкое место и мурлыкнул:
– А впрочем…
Из корпуса, толкая впереди себя лохматую тетку с мобильником, выскочила моя знакомая дежурная администраторша. Судя по жестам, она призывала эту даму успокоиться, но сама при этом сильно нервничала. Через полминуты к ним присоединился хмурый парень в униформе охранника. У него была рация, и он что-то деловито и сосредоточенно приговаривал в нее, словно читал стихи или молитву. От ворот прибежал второй охранник, тоже с рацией и нахмуренным челом.
– Видать, что-то случилось! – сказала Ирка и требовательно посмотрела на меня.
Этот взгляд подружки не нуждался в расшифровке. Ирка явно желала узнать, что происходит, и привычно посылала в разведку меня. Правильно, ведь добывать информацию – это моя специальность.
– Смотри за ребенком, – бросила я подружке, стартуя с лавочки на усиливающийся шум голосов.
На ходу я нашарила в сумочке служебное удостоверение и подошла к группе встревоженных сотрудников пансионата уже с развернутой красной книжицей.
– Что это? – Охранник неприязненно прищурился на мой документ и прочитал вслух: – Телевидение!
– О боже! Только этого не хватало! – всплеснула руками Валентина. – Еще и телевидение у нас тут!
Теперь она смотрела на меня не с симпатией, а с ужасом.
– А что у нас тут кроме телевидения? – добродушно поинтересовалась я. – По какому поводу сыр-бор?
– Без комментариев! – высокомерно бросил юноша-охранник и попытался плечом оттереть меня в сторону.
– Умный, – одобрительно сказала я ему. – Трудные слова знаешь! Так и скажем: «Охрана пансионата комментировать происходящее отказалась, администрация не пожелала предоставить прессе объективную информацию». Ничего, будем разбираться сами, не в первый раз.
Я стрельнула испытующим взглядом в несчастную дежурную и демонстративно развернулась в ту сторону, откуда прибежала взмыленная квадрига.
– Постойте! – отчаянно выкрикнула Валентина. – Боюсь, так еще хуже будет…
– Обещаю, что без разрешения администрации пансионата я не выпущу на экран никакой материал! – с готовностью приостановившись, заверила я. – Конечно, если мы будем сотрудничать. В противном случае я с удовольствием организую нездоровую сенсацию, вот только вам это, боюсь, не понравится…
Я уже не сомневалась, что в пансионате произошло какое-то ЧП.
– Поймите, мы не хотим, чтобы пострадала репутация нашего комплекса! – Валентина схватила меня за руку. – Нет, не уходите!
Я, естественно, остановилась.
– Кажется, у нас тут самоубийство, – с тяжким вздохом призналась дежурная. – Вот Анна Алексеевна с экскурсантами обнаружили на парапете смотровой площадки аккуратно сложенную стопку женской одежды и туфли. Похоже, какая-то женщина бросилась со Скалы Ревнивицы!
– Это еще не точно, – вмешался сердитый охранник. – Пока не нашли труп, о самоубийстве говорить рано! Мало ли, что там лежит на парапете!
– Интересно было бы узнать вашу версию! – Я остро прищурилась на умника, достала из сумки карманный компьютер, вооружилась стилом и приготовилась записывать. – Куда, по-вашему, делась хозяйка этой одежды и обуви?
– Да мало ли! – повторил парень. – Может, она купаться пошла! Или в кустики спряталась, чтобы порезвиться там с дружком!
– А дружок, значит, резвится в кустиках в полном облачении? – съязвила я. – Дискриминация получается! Дама голышом, а кавалер в обмундировании!
– Короче, надо сначала посмотреть, что там! – охранник отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, и торопливо зашагал по аллее в сторону набережной.
– Купаться, тоже скажет! – провожая его взглядом, возмущенно протянула тетка-экскурсовод, которую Валентина назвала Анной Алексеевной. – Да прыжок со скалы – это билет в один конец!
– А разве не могла женщина раздеться на площадке, а потом спокойно спуститься к воде по какой-нибудь тропинке? Ведь есть там тропинка? – Дежурная отчаянно цеплялась за версию, предложенную охранником.
– Тропинка там, конечно, есть, и даже не одна, – уже спокойнее сказала тетка. – Там даже дорога есть, скверная правда. А только я лично не могу себе представить, чтобы нормальный человек разделся и разулся в пятидесяти метрах от воды, если потом к этой самой воде придется ползти по крутому каменистому склону с колючками!
– Может, она ненормальная, эта купальщица! – с надеждой воскликнула Валентина. – Больная женщина!
– Вскрытие покажет, – брякнул молчавший дотоле второй охранник.
Чувствительная Анна Алексеевна размашисто перекрестилась, а дежурная Валентина похлопала себя по разгоревшимся щекам и нарочито спокойным тоном сказала:
– Так, ладно, не будем паниковать раньше времени и пугать наших гостей!
Она умоляюще посмотрела на меня.
– Не будем пугать гостей, – согласилась я. – Мы и сами тут гости, какой смысл портить себе отдых? Однако я попрошу держать меня в курсе новостей. Договорились?
Бедняжка дежурная закивала часто и энергично, как плясуньи в индийском кино. Я бы не удивилась, если бы она вдруг сорвалась с места и с жалобным гортанным криком пробежалась по широкому кругу, простирая ладони к публике, потихоньку подтягивающейся к корпусу на ужин. Однако Валентина удержала эмоции под контролем и твердой поступью, без намека на танцевальные движения вернулась на свой ответственный пост в холле.
– Ну, что там? – с любопытством спросила Ирка, когда я вернулась к лавочке, оккупированной нашей компанией.
– Пока непонятно, – ответила я. – На парапете смотровой площадки туристы нашли бесхозную одежду и обувь, и администрация волнуется, не прыгнул ли кто-нибудь со скалы.
– Со Скалы Ревнивицы? – оживился Колян. – О!
– Что такое «О»? И что за Скала Ревнивицы? – тут же спросила Ирка.
– Скала Ревнивицы – это местная достопримечательность, – с удовольствием поведал ей Колян. – Лет триста назад с нее сиганула в море ревнивица, которая по ошибке прирезала своего мужа.
– Видимо, самокритика была ее сильной стороной! – улыбнувшись, заметил двойник Гагарина.
Улыбка у него была замечательная. К ней сами собой просились космический шлем, широкий взмах руки и легендарное «Поехали!».
– Поехали! – заглядевшись на лже-Гагарина, ляпнула я. – То есть, я хотела сказать, пошли! Уже время ужина. Или вы не проголодались?
В ответ друзья-товарищи дружно загомонили, высказываясь в том духе, что они проголодались и даже очень. Удивительно, но громче всех шумела Ирка. По ее мнению, полуведерная кружка какао и пяток пончиков едой не считались – так, легкий перекусон!
В общем, мы всем табором переместились в ресторан. Ирка, Моржик и Колян громили шведский стол, как настоящие викинги. Я питалась поскромнее, а Масяня и вовсе удовольствовался одной хлебной корочкой. Наш новый знакомый «Гагарин» хотя и вооружился вилкой и ножом, кушал плохо.
– Надеюсь, вам не испортили аппетит разговоры о самоубийце? – тихо спросила я.
– Что? – Трофимов словно очнулся. – А, нет! Просто у меня болит… Ну, это неважно. В общем, я не очень хорошо себя чувствую.
Я сочувственно посмотрела на него, но от расспросов воздержалась. Недомогания – вещь довольно интимная, не о каждой хвори можно поведать малознакомому человеку. Да и не больно-то хотелось услышать подробный рассказ, к примеру, об анальных трещинах. Не к столу, во всяком случае.
Я отцепилась от скучного Трофимова и сосредоточилась на том, чтобы не дать Масяне разгромить ресторанный зал. Ребенку чрезвычайно понравились хрустальные солонки и перечницы, и он не поленился стянуть их с четырех соседних столиков, а потом принялся сооружать башни. Обслуживающий персонал наблюдал за строительными работами с плохо скрытым недовольством. Предвидя, что нас вот-вот отругают, я поторопилась вывести ребенка во двор.
В дверях нас остановила тетка-экскурсовод. Выглядела она получше, потому что причесала волосы и старательно улыбалась. Улыбка ее искрометным весельем не блистала, но была по-своему ослепительной – благодаря паре золотых зубов. В руках дама держала красно-зеленую скоморошью шляпу с бубенцами. Законный обладатель яркого головного убора приплясывал рядом, притопывая похожими на лыжи башмаками и наяривая на игрушечной балалайке. Очевидно, этот музыкальный инструмент был произведен на просторах Китайской Народной Республики. Он вытренькивал русский фольклорный хит «Шумел камыш, деревья гнулись» с такими этническими загогулинами, словно это шумела и гнулась младая бамбуковая поросль на брегах Янцзы и Хуанхэ.
– Примите участие в бесплатной лотерее! – призвала меня Анна Алексеевна. – Главный приз – путевка в наш пансионат! Розыгрыш состоится через два часа в холле основного корпуса.
– Я! Я приму участие! – с энтузиазмом вскричала за моей спиной Ирка.
Я обернулась на голос. Услышав про халяву, подружка примчалась к нам прямиком от стойки с салатами, забыв оставить там раздаточную ложку.
– Подержи-ка, дружок! – Ирка без церемоний сунула скомороху ложку в лохмах капусты по-корейски, что добавило парню азиатского колорита. – Ну, что я должна сделать? – спросила моя подружка. – Залезть в эту шляпу и вытащить билетик-другой?
Она размяла пальцы так энергично, что стало ясно: если позволить ей запустить руку в клоунский чепец, она посрамит самый загребущий бульдозер и не оставит в шляпе ни единого билетика. Еще и подкладку вырвет!
– Не надо никуда лезть! – поспешно возразила Анна Алексеевна. Видно, жизнь научила ее читать по лицам. – Наоборот, возьмите вот эту бумажечку, напишите на ней свое имя, фамилию и номер, в котором вы проживаете. А потом скрутите бумажку в рулончик и опустите в шляпу.
– Значит, я могу записаться только один раз? – приуныла Ирка.
– Лотерейных билетов будет ровно семьдесят шесть, точно по числу наших гостей, – твердо сказала Анна Алексеевна. – Включая маленьких мальчиков!
С этими словами она подарила Масяне блестящую улыбку.
– Мама, я хочу гулять! – сказал ребенок, посмотрев на незнакомую златозубую тетю с большим подозрением.
– Извините, мы пойдем! За нас с сынишкой билетики напишет вот эта любезная дама! – сказала я Анне Алексеевне, уступая место приплясывающей от нетерпения Ирке.
Мы обошли скомороха, который продолжал таращиться на салатную ложку, словно сомневаясь, прилично ли будет ее облизать, и вышли на свежий воздух. Мася сразу же порысил к рукотворному гроту с водопадом, а я с интересом уставилась на афишу, зазывающую гостей пансионата на вечерний концерт.
Плакат, живо напомнивший школьные стенгазеты, был наскоро намалеван гуашью на ватманском листе, даже краска еще не просохла. Я смекнула, что намерение собрать всех гостей комплекса от мала до велика возникло у администрации внезапно, но не случайно. И разрекламированный вечерний концерт, которого, вообще-то, не было в программе, и сюрпризная лотерея были организованы для того, чтобы между прочим провести перепись населения пансионата и выяснить, нет ли недостачи. Пугать гостей расспросами типа: «Не знаете ли вы душевно нездоровую женщину, которая могла покончить с собой, прыгнув со скалы в бурное море?» – администрация, похоже, не планировала.
Оценив изобретательность хозяев праздника, я решила не отравлять им жизнь лишними волнениями и следующие четыре часа никак не проявляла своего интереса к истории с предполагаемым самоубийством. Веселилась, как все: смотрела концерт, участвовала в лотерее, любовалась праздничным фейерверком и дегустировала коктейли, приготовленные виртуозом-барменом в режиме шейк-шоу.
Увеселительные мероприятия закончились в одиннадцатом часу. Усталые, но довольные мы вернулись в номер и разошлись по комнатам.
Ирка с мужем на своей половине что-то негромко обсуждали. Кажется, подружка печалилась, что не выиграла в лотерее, а Моржик ее утешал.
У нас отбой наступил без задержки. Колян сразу завалился спать, побросав одежду на ковер рядом с просторной кроватью. Мася, в сонных глазенках которого еще угадывались сполохи фейерверка, пытался бороться за права младенцев.
– Не хочу спать! – широко зевнув, заявил он.
– И не надо! – сказала я, вытряхивая ребенка из одежек.
Оказавшись на горизонтальной поверхности удобного диванчика, малыш моментально засопел. Я выключила свет, оставив гореть только бра в крошечной прихожей, машинально сгребла в охапку вещички сына и вещи мужа и прошла в санузел. Там посмотрела в зеркало, увидела себя с ворохом мужской и детской одежды и засмеялась.
Привычка собирать разбросанные по квартире вещи Коляна и Колюшки уже стала моей второй натурой. Дома я ежевечерне стаскиваю кучу шмоток в ванную, поближе к стиральной машине, вот и в гостинице поступила аналогичным образом!
Затевать на ночь глядя постирушку в гостиничном номере я не планировала, поэтому стала аккуратно складывать вещи. Ребенка я завтра одену во все чистое, но Колян вполне может натянуть те же джинсы и джемпер. Мы приехали в пансионат всего на пару дней и не привезли с собой чемоданы тряпок.
Я машинально сняла с мужнего джемпера пару соринок и… мои пальцы, сложенные на манер пинцета, скрючило судорогой! На рукаве, на темно-синем велюровом шевроне, бесстыдно, нагло и вызывающе поблескивал длинный светлый волос!
Страшные подозрения, от которых я благополучно избавилась еще до ужина, возродились с новой силой. Так-так-так! Это кто же прижимался к плечу моего благоверного патлатой белобрысой головой?
Мой собственный волосяной покров регулярно меняет цвет под воздействием патентованных красящих средств. В настоящий момент я шатенка с легким асимметричным мелированием. И уже с полгода ношу короткую стрижку, очень похожую на мальчишескую прическу Масяньки!
У Ирки волосы длинные, но не белокурые, а темно-русые, с рыжиной. Моржик блондин, но он стрижется под машинку, так коротко, что рядом с ним показалась бы безобразно косматой самая гладкошерстная мышка.
Может, джемпер подцепил волосину с ковра? Но перед самым нашим вселением в номер там была произведена полная уборка, горничную с мощным пылесосом мы встретили в дверях. С другой стороны, могу поручиться, что до тринадцати часов сего дня никаких волосков и прочего мусора на мужней одежке не было, я собственноручно положила его в дорожную сумку чистым, свежевыстиранным.
Колян надел джемпер, когда они с Моржиком отправились в бар. С этого момента и до нашей встречи в том же баре двумя часами позже я мужа не видела. Значит, гадкую волосину он подхватил именно в этот промежуток времени, потому что вечером ни с какими блондинками не общался, все время был со мной. Возникает закономерный вопрос: сидел ли мой муж в баре с Моржиком все те два часа, на которые у него нет алиби, или же куда-то отлучался? Как бы это выяснить? Может, вломиться на половину Максимовых, чтобы растолкать и жестоко допросить Моржика? Боюсь, он мне ничего не скажет. Проклятая мужская солидарность!
Я топталась, кусая ногти, на резиновом коврике у ванны, не зная, что мне предпринять, когда незапертая дверь санузла бесшумно приоткрылась и в нее сунулась рыжеволосая голова.
– Ленка, ты не спишь? – шепотом спросила Ирка. Она была завернута в коричневое шерстяное одеяло и походила на бурого мишку среднего размера. – Отлично!
– Лучше некуда! – мрачно ответила я.
– Что случилось? – Подружка внимательно посмотрела на меня и сокрушенно покачала головой. – Вижу, что-то ужасное! Пойдем, расскажешь.
Мы на цыпочках, чтобы не разбудить Колянов, проследовали через комнату на балкон, плотно прикрыли за собой стеклянную дверь и опустились в пластмассовые кресла.
Нас обещали поселить в номере «с видом на море» и не обманули – наш балкон действительно был обращен в сторону морских далей. К сожалению, собственно море по большей части закрывали высокие деревья, растущие вдоль набережной, так что ночью с балкона открывался превосходный вид на неопределенную темную массу. Зато нас не беспокоили многочисленные разноцветные огни парковых фонарей и иллюминированных зданий – они остались по другую сторону корпуса.
– Весьма уединенно, – отметила этот момент Ирка, устраиваясь поудобнее. Шерстяное одеяло добавило подружке объемов, и она с трудом поместилась в кресле, не рассчитанном на особо крупных Винни Пухов. – Итак, я тебя слушаю. Что случилось?
Стараясь не шмыгать носом и безжалостно давя вскипающие на глазах слезы, я рассказала подружке о том, что меня терзало. Начала с утреннего явления блондинки в наш мирный дом и закончила обнаружением белобрысой волосины на мужнем джемпере.
Ирка внимательно выслушала меня, но не стала утешать. Видно, решила, что словами, как и слезами, горю не поможешь. Годы тесной дружбы позволили Ирке неплохо разобраться в моем характере, и она знает, что для меня лучшим лекарством от тоски и грусти является активное действие. Причем диапазон действий может быть весьма широк – от ручной стирки до мордобоя. Главное, чтобы занятие было энергоемким.
– Ты говоришь, эта дамочка живет там? – Ирка кивнула на перегородку, разделяющую балконы.
– По моей версии, в соседнем номере, – подтвердила я.
– Так. Сиди тут, – подруга выбралась из кресла и ушла на свою половину, но очень скоро вернулась с початой бутылкой коньяка.
– Принимали с Моржиком на сон грядущий, – встряхнув стеклянную фляжку, объяснила она. – На него подействовало как снотворное, а на меня – совсем наоборот.
– Хочешь проверить мою реакцию? – Я протянула руку, взяла бутылку, которую подружка предупредительно откупорила, и сделала большой глоток прямо из горлышка.
Реакция наступила незамедлительно. Пламя, широко и свободно разлившееся внутри моего организма, выжгло слезы на глазах и запекло до каменной твердости ругательств жалобные речи.
– Эх, так ее разэтак! – ухарски сказала я, со стуком поставив бутылку на перила балкона. – Ну, попалась бы мне сейчас эта белокурая бестия!
– А в чем проблема? – оживилась Ирка. – Сама говоришь, она в соседнем номере живет! Так, давай выйдем в коридор и постучим в ее дверь: «Тук-тук!» Она откроет, а мы вломимся и сделаем ей бум-бум! То есть побьем немножко и заставим выложить все начистоту!
– А если она не откроет? – возразила я. – Вообще говоря, мне нравится твой план, особенно в той части, где мы делаем бум-бум, но предлагаю его усовершенствовать.
– Нет предела совершенству! – легко согласилась Ирка. – Излагай!
– Мы не будем выходить в коридор и дубасить в дверь, – решила я. – Мы без стука и объявления войны войдем в соседний номер через балкон и возьмем мерзавку тепленькой, в постели. Уж тогда-то она точно не станет запираться и расскажет правду и только правду! Ничто так не деморализует допрашиваемого, как некомплектный костюм! Я сама давеча перед беседой с ментами поторопилась сменить пижаму на нормальный наряд.
Наверное, если бы мы с подружкой не пили коньяк, идея допросить подозреваемую с пристрастием в ее собственном номере не показалась бы нам такой привлекательной. А так мы ничуть не усомнились, что поступаем хорошо и правильно!
Балконы соседних номеров разделяла перегородка в полкирпича. Поддерживаемая подругой, коньяком и праведным гневом, я перебралась через нее с ловкостью опытной домушницы. Ирка лезла на чужой балкон долго и шумно, потому что ей не хватило ума снять свою медвежью бурку. Наверное, она думала, что с развевающимся плащом за спиной будет выглядеть более героически – как женский вариант Бэтмена. Однако тяжелое одеяло не хотело держаться на ее плечах, норовило пойти собственным путем и в конце концов все-таки полетело вниз, едва не утащив с собой и саму Ирку.
– Ничего страшного, мы его потом подберем, – сказала Ирка, проводив слегка огорченным взглядом одеяло, спланировавшее в темные глубины у подножия здания гигантским морским скатом. – Дальше клумбы не улетит.
– Да, это еще цветочки, – невпопад заметила я. – Ягодки будут впереди!
– Ой, сад-огород, а в саду тропинка! Сладкая ты моя, ягодка малинка! – тихонько пропела Ирка голосом Бабы яги, приплюснула физиономию к стеклянной двери и заглянула в чужой номер.
– Ну, что там? – нетерпеливо спросила я.
Крупногабаритная подружка полностью преградила мне доступ к чужому номеру.
– Черт его знает! Шторы задернуты, ничего не видно! – ответила Ирка и, недолго думая, потянула на себя ручку.
Дверь послушно открылась.
– О! Да тут не заперто! – шепотом обрадовалась моя боевая подруга. – Может, нас ждут? – игриво подмигнула она.
– Может, не нас? – нахмурилась я.
Ирка вспомнила о цели нашего визита и перестала веселиться.
– Не горюй раньше времени, – сказала она. – Потерпи, сейчас нам откроется вся правда!
Крадучись, как ночные воры, мы вошли в номер. Поморгали, привыкая к темноте, и потихоньку двинулись к наиболее черному и большому пятну, которое опознали как кровать.
– Надо было фонарик взять! – с сожалением шепнула Ирка. – Где она тут, ничего не видно! Я лично вижу только подушки!
– Девка мелкая, могла и между подушками завалиться, – пробормотала я, осторожно хлопая ладонями по такому же мохнатому одеялу, как у Ирки.
– Я свет включу! – решилась подруга.
И без задержки щелкнула выключателем.
Мягкий свет лампы под розовым абажуром разлился теплой лужей – мечтой африканского бегемота.
– Ну, и где она? – опешила Ирка. – Полночь на часах!
– Уж полночь близится, а бестии все нет! – пушкинским стихом пробормотала я и бесцеремонно переворошила разобранную постель.
Ни на подушках, ни под одеялом никого не было.
– Может, она в туалете? – Ирка приложила палец к губам, на цыпочках метнулась к клозету и рывком распахнула дверь, грозно вскричав:
– Ага!
В ответ предупредительно заурчала система вентиляции, включающаяся в санузле одновременно с освещением.
– Не ага! – с сожалением констатировала подруга, последовательно заглянув в ванну, за пластиковую занавеску душа и даже под крышку унитаза. – Смылась, зараза!
Это прозвучало так, словно зараза смылась непосредственно в канализацию. По мне, там ей самое место!
Ирка яростно почесала макушку, задумчиво скосила глаза на кончик носа, помолчала пару секунд, а потом абсолютно беспечальным голосом сообщила мне результаты своих раздумий:
– Ну, и хорошо!
– Чего же хорошего? – досадовала я.
Признаться, мне очень хотелось сделать негодяйской блондинке бум-бум, бац-бац и цап-царап!
– Это хорошо, что ее здесь нет! – объяснила подруга. – Потому что это значит – что?
– Что она где-то в другом месте!
– Вот именно! – Ирка не обратила внимания на мой язвительный тон. – Подозрительная блондинка спит в другой постели! В чужом номере! И, надо полагать, не одна!
В связи со сказанным я почувствовала острое желание сейчас же проверить, один ли спит Колян, поэтому круто повернулась и покинула чужой номер. Привычно легко перемахнула за перегородку, проинспектировала постель супруга и с глубокой радостью обнаружила, что он там трагически одинок. Колян мирно посапывал, нежно обнимая подушку. Это не вызвало у меня особой ревности, но я все-таки потихоньку расцепила руки мужа, вытянула из его объятий спальную принадлежность и улеглась на нее сама, рассудив, что с моей стороны неразумно оставлять супруга без присмотра в то время, когда по гостинице безнадзорно шастает любвеобильная блондинка.
Рыжая бестия Ирка, сверх меры взбодренная коньяком, еще некоторое время шастала туда-сюда, скучая без дела и компании, но в конце концов тоже угомонилась.
– Утро вечера мудренее! – сонно пробормотала я.